Текст книги "Прежде чем я влюблюсь (СИ)"

Автор книги: wealydrop

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Он привёл её к тому самому месту, куда два дня назад они волокли тела убитых слизеринцев, с которыми нещадно расправился на глазах Гермионы. Перед взором сразу же возникли те образы, которые на протяжении последнего времени она пыталась выкинуть из головы, и сейчас они стали образовывать в горле ком, который не давал ей ничего сказать. Она замерла, снова подняв на Тома поражённый взгляд, и почувствовала, как пережитый ужас обхватывает за горло. Зачем он привёл её сюда? Что на этот раз он задумал и какую игру продолжает вести?

Возникла мысль, что он привёл её сюда, чтобы, может быть, убить? Если Том был откровенен с ней в своих чувствах, то для него было очень удобно принять решение просто убить её, учитывая, что это у него неплохо получается. Поддаваясь инстинктам самосохранения, Гермиона тут же ожила и запустила руку в карман пальто, но с ошеломлением осознала, что в нём нет волшебной палочки.

В этот момент Том показал ей свою самодовольную и хищную улыбку, доставая из своего кармана вещицу, которая принадлежала ей.

– Зачем она тебе? – непринуждённо задал он вопрос.

– Отдай мне мою палочку, – грудным голосом потребовала Гермиона, замечая, как её голос дрогнул от подступающего страха.

Том улыбнулся ещё сильнее, однако повернул к ней палочку безопасным остриём и протянул в её сторону.

– Подойди и возьми, – невинно прозвучал его голос.

У Гермионы появилось предчувствие, что Том обманул её, рассказывая о своих чувствах, но тогда оставалось множество не отвеченных вопросов. Зачем он помогал ей последние два дня? Зачем преследовал её по пятам? Зачем ему нужно, чтобы она влюбилась в него? Для чего он обволакивает её своей магией? И, самое главное, зачем они сюда пришли?

Она недоверчиво посмотрела на Тома, переводя взгляд со своей палочки, затем сделала неуверенный шаг к нему и вздрогнула от того, что под ногами хрустнула ветка. Гермиона секунду помедлила и немного увереннее стала подходить к Тому, чувствуя, как с каждым шагом сильнее начинает биться сердце. Он не сводил с неё непроницаемого взгляда, опуская его вниз с её приближением, пока, наконец, не стал глядеть на неё сверху, когда она смогла обхватить древко своей палочки.

– Том? – дрогнувшим голосом обратилась к нему Гермиона, понимая, что он не отпускает её палочку.

Через секунду он отпустил её, и Гермиона собралась сделать шаг назад, как вдруг Том в одно мгновение схватил её за плечи, не давая отступиться, и притянул к себе. Та тут же ощутила, как невероятной силы поток тепла ударил в грудь, сбивая дыхание и стремительно распространяясь по каждому сантиметру кожи, заставляя Гермиону плавиться в невидимых объятиях. Два существа мгновенно начали пламенную борьбу за чувство, которое должно было оказаться сильнее: страх или удовольствие? Она ощутила, как внутри затрепетали нервы, вереща разуму, что нужно отстраниться, но кровь предательски разгоняла тепло по всем уголкам сущности и, пронося его прямо в сердце, заставила замереть и жадно поглощать желанную магию.

– Что ты делаешь? – едва шевеля губами, растерянно произнесла Гермиона.

– Исполняю твои желания, – мягко ответил Том, на мгновение показав ей насмешливую улыбку.

И вдруг Гермиона почувствовала в себе невероятное стремление противиться этой силе, что сжала её со всех сторон. Страх начинал выигрывать, заставляя её найти в себе силы смахнуть эти мягкие невидимые объятия, которые крепко окутывали её. В душе начало что-то закипать, готовясь извергнуть какую-то свою собственную энергию, что должна была остановить быстро струящуюся в теле кровь, которая продолжала разгонять повсюду чужое тепло. Несколько мгновений Гермиона скапливала в себе силу, борясь с манящими чувствами, и, наконец, ощутила, как магия Тома становиться слабее, уступая кричащему ужасу и гневу, который был вызван из-за манипуляций противника. Мягкие лоскуты чего-то бархатного и невидимого неохотно отпускали её, притягиваясь обратно к своему источнику. Гермиона смогла отшатнуться и сделать полшага назад, сбрасывая с себя чужие руки. Её ещё более ошеломлённый взгляд испуганно приковался к глазам Тома, который с откровенной заинтересованностью начал внимательно разглядывать её. Что же выходит, она смогла преодолеть его магию?

– Неплохо, – тихо произнёс Том, не предпринимая никаких действий.

– Что это было? – прошептала Гермиона, делая ещё полшага назад и не разрывая зрительного контакта с ним.

– Твои чувства, – просто ответил он и слабо улыбнулся.

– Не магия?

– Чувства и есть магия, – насмешливо пояснил Том.

– Но как?..

– Как у тебя это получилось? – тут же перебил он её. – Я дал тебе достаточно своих чувств, чтобы они вызывали в тебе чувства, которые мне нужны. И, как видишь, мне это удалось.

– Н-но… – сдавленно отозвалась Гермиона, пытаясь сообразить, что сейчас произошло, и найти логику в словах Тома. – Но я смогла отпрянуть от тебя!

– Верно, – кивнул он. – Тем самым я проверил, насколько много дал тебе чувств, чтобы ты смогла привязаться ко мне.

На его губах появилась очаровательная улыбка, которая совсем заставила Гермиону запаниковать и задрожать от испуга.

– Твои чувства оказались даже теплее, чем я рассчитывал, – медленно добавил Том, словно пробуя слова на вкус.

О чём он говорит? Он хочет сказать, что его магия пробудила в ней чувства, которые благодаря ему вырвались наружу, и их строптивость показала, как много в ней осталось его тепла?

– Расскажи, – слабо попросила Гермиона, отступая от Тома ещё на несколько шагов назад и крепче сжимая палочку в руках.

– Что именно тебе рассказать? – спросил он, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как та пятиться от него. – Насколько сильные чувства я вызвал в тебе к себе? Или как это будет действовать?

– Зачем ты привёл меня сюда?

– Заставить вспомнить то, что нас связало с тобой, – загадочно улыбнулся Том.

Гермиона невольно опустила глаза на кучку листвы возле Тома и снова подняла на него опасливый взгляд.

– Я уже говорила, что благодарна тебе за помощь, но…

– Я просто так не помогаю, Гермиона, – легко оборвал её тот, сверкнув недобрым огоньком в глазах.

– Значит, ты снова обманул меня, рассказывая десять минут назад о том, зачем мне помогал?

Том склонил свою голову вбок, бросив короткий взгляд на волшебную палочку Гермионы, и небыстро ответил:

– Почему ты всё время обвиняешь меня во лжи?

– Потому что ты постоянно лжёшь!

– Я лгал тебе только в одну из наших встреч, – вкрадчиво заговорил Том в ответ. – И то, только в том, что я собираюсь войти в ассоциацию волшебников по изучению заклинаний и что Дамблдор позволил мне находиться в замке.

– Ты солгал мне, что ничего не знаешь об этом дне!

– А как, по-твоему, я должен был успокоить тебя в очередной вспышке ярости из-за того, что я тебе не собираюсь ничего рассказывать? – усмехнулся Том. – Признаться тебе сразу в том, что я обо всём знаю, было слишком глупо. Ты бы только и докучала мне своими расспросами. И я же должен был узнать все твои догадки и… Ты не готова была выслушать моё предложение, усердно пытаясь найти ответы в местах, где бессмысленно их искать.

– Ты соврал мне насчёт диадемы, убеждая, что не знаешь о ней ничего!

– Это было в тот же день, – согласился Том. – Мне было интересно, как быстро ты поймёшь, что я не тот, за кого себя выдаю.

– Зачем? – не поняла Гермиона.

– Оценить твои возможности, – легко отозвался он. – Признаюсь, я не ожидал, что на следующий день ты разглядишь подвох, и, тем более, не ожидал, что додумаешься искать именно обо мне в скором же времени в библиотеке, в списке учеников. Правда, поиски о диадеме тебя завели в тупик, хотя, как по мне, узнать эту диадему было бы легче простого.

– В истории Хогвартса не так много написано о ней, – оправдывала себя Гермиона, прекрасно осознавая, что действительно было глупо не узнать известную всем диадему Кандиды Когтевран, которая обладала исключительными свойствами – придавать ум её владельцу.

– На ней же есть гравировка, – усмехнулся Том, качая головой.

– На той диадеме не было гравировки, – задумчиво произнесла та в ответ, отступая ещё на шаг назад, видя, как Том запустил руку под мантию. – И настоящая диадема пропала очень много лет назад!

– В самом деле? – наигранно удивился тот и засмеялся. – Ты так быстро и глупо надела её на голову, что не успела различить даже гравировку?

Наконец, рука Тома вынырнула из-под мантии, и в ней Гермиона с изумлением различила ту самую диадему, что привела её в этот день. Она выглядела точно так же, как и запомнила её Гермиона в тот самый злосчастный день, когда впервые оказалась в Выручай-комнате. Она была точь-в-точь такой же, как и показала ей вчера профессор Макгонагалл в учебнике, только сам металл отличался цветом: был более грязным и потускневшим.

– Это… полагаю, подделка, – произнесла Гермиона, испытывая жажду рассмотреть эту диадему поближе, но ей казалось, что Том этого не позволит сделать.

– Отчего же? Ей, как ты успела заметить, не один год и даже не один век.

Взгляд Тома опустился на диадему в его руке, затем тут же поднялся обратно на Гермиону, и озорная улыбка осветила его лицо.

– Настоящая диадема Когтевран давно утеряна… – заворожённо глядя на предмет, отозвалась та.

– Почему ты думаешь, что никто не смог её найти? Хотя да, соглашусь с тобой, найти диадему мог только исключительно умный, находчивый и… – Том на несколько мгновений замолчал, затем тише закончил: – обаятельный волшебник.

Гермиона метнула на Тома недоверчивый взгляд.

– Ты нашёл настоящую диадему Кандиды Когтевран?

– Очень рад слышать, что ты считаешь меня обаятельным.

Том многозначительно ей улыбнулся. Та стала колебаться, желая подойти к нему и взять эту диадему. Словно прочитав её мысли, тот приятным голосом произнёс:

– Можешь посмотреть гравировку на ней.

И Гермиона тут же сделала несколько шагов к Тому. Ей пришла в голову мысль, что, коснувшись этой диадемы, должно что-то произойти – если она была дверью в постоянно повторяющийся день, то должна быть и выходом из этого дня. Ощущая нервную дрожь от ожиданий, Гермиона снова оказалась рядом с Томом и неуверенно протянула руку к грязному металлу, чтобы коснуться.

Она не ошиблась, полагая, что что-то должно было произойти, однако это было не то, что она ожидала. Прикоснувшись пальцами к диадеме и сжав её в своей ладони, мир вокруг нисколько не изменился, но внутри что-то острое сильно укололо, словно пронзая её грудь кинжалом насквозь. Под пристальным взглядом Тома она не сдержала болезненный стон, но боль тут же мгновенно пропала, словно её и не было.

Гермиона подняла удивлённый взгляд на Тома и увидела, как его тёмные глаза пронзают её так же насквозь, как недавно невидимый кинжал. Ей стало ужасно не по себе, понимая, что ни одна мысль в её голове не скрыта от него, как будто Том применил к ней легилименцию. Она чувствовала чужое присутствие в своей голове, но не понимала, как это возможно, ведь у Тома до сих пор не было палочки в руках, чтобы использовать на ней заклинания.

– Видишь? – тихо спросил её Том, взглянув на предмет и выпуская его из рук.

Гермиона притянула диадему к себе и внизу обнаружила надпись мелким шрифтом: «Ума палата дороже злата». Артефакт действительно был очень сильно похож на оригинал, и у Гермионы появилось ещё больше вопросов, чем ранее.

– Как ты её нашёл? Ты нашёл её в замке?

Том молчал, и той пришлось оторвать изучающий взгляд от неё, чтобы посмотреть на собеседника. Теневое присутствие всё так же ощущалось где-то внутри, от чего Гермиона испытывала дискомфорт, однако считала глупым полагать, что это он действительно находится у неё в голове.

– Том?

– Не важно, где я её нашёл, – наконец, ответил он, приняв задумчивый вид. – Важно, что её нашла ты.

– Ты сейчас расскажешь мне всю правду? – с надеждой в голосе предположила Гермиона.

Том тихо рассмеялся, а затем лукаво произнёс:

– Не так быстро, милая. Ты мне ещё кое-что должна.

Гермиона поняла, о чём речь, и тут же вспомнила о разговоре про условие в обмен на правду. Опустив вниз грязновато-серебряный венец, она попятилась назад, не сводя своего взгляда с Тома.

– Зачем тебе я? Если ты думаешь, что я поверила в сказку о твоих чувствах, то ты ошибаешься…

– Я и не надеялся, что ты поверишь, – как само собой разумеющееся ответил тот. – Однако мои поступки доказывают тебе обратное, не так ли?

– Не знаю, что они доказывают, но я точно знаю, что ты постоянно вводишь меня в заблуждение, и, более того, я зачем-то нужна тебе.

– Нет, Гермиона, это я тебе всё время нужен, ты ещё этого не поняла, – улыбнулся Том, и его зрачки снова опасно блеснули. – Я не путаю тебя, разве что ты саму себя путаешь. Ты знаешь слишком мало, чтобы сделать какие-то выводы и увидеть логику моего интереса к тебе, однако, уверяю тебя, это я нужен тебе и точно не меньше, чем ты мне. Именно я владею всеми знаниями обо всём, что тебя интересует, и только я владею этой диадемой и знаю её секрет. И я любезно готов пойти тебе навстречу.

Гермиона снова посмотрела на предмет в своей руке, а затем на Тома, ответив:

– Если такое твоё условие, то оно подразумевает твою выгоду. Не думай, что я глупая.

– Нет, конечно, ты не глупая, – усмехнулся Том. – Но твой тонкий ум уже не поможет тебе отказаться от моих условий.

– С чего такая уверенность? – нахмурилась Гермиона, увеличивая между ними расстояние ещё больше.

– Ты боишься, Гермиона. Очень сильно боишься меня, – с хищной улыбкой на губах ответил ей Том. – Но при этом не убегаешь. Что тебе мешает прямо сейчас развернуться и убежать?

Он предложил ей вполне логичный вариант развития событий и, кажется, очевидную реакцию на его слова: какой она должна быть. Однако Гермиона по-прежнему стояла в нескольких метрах от Тома и не думала о побеге.

– Я отвечу, что тебе мешает, – продолжил елейным тоном он. – Прежде всего, банальная причина – ты знаешь, что я довольно жесток в своих манерах, и, планируя план своего побега, не упустишь из внимания, что я тут же применю к тебе свои навыки в борьбе с твоим непослушанием. Тем не менее, ты бы рискнула, я уверен, но ты не рискуешь и даже не думаешь об этом. Странно, правда? Вторая причина – если ты не собираешься бежать, то вполне разумно думать, что удерживает тебя здесь разговор со мной. Ты хочешь выведать у меня намного больше информации, и, согласись, за последние двадцать минут ты уже узнала много нового. Но это слишком слабая причина, чтобы остаться, и я снова уверен, что тебя бы это не остановило, ведь страх передо мной многим сильнее, да и инстинкт самосохранения у тебя достаточно неплох.

Гермиона внимательно прислушивалась к нему, не замечая, как ровный тон голоса успокаивает в ней трепещущие нервы и вводит, как будто бы в транс.

– А теперь настоящая причина, которая заставляет тебя даже сейчас стоять на месте, слушать и не бежать от меня. Магия, – мягко протянул Том и снова обнажил свою хищную улыбку. – Если ты ещё не поняла, то сейчас в тебе находится моя магия, которая и позволяет тебе контролировать настоящую силу своего страха. Сейчас ты сильнее, чем была, но дело в том, что ты даже не сдвинешься с места, если я этого не позволю, потому что эти чувства принадлежат мне.

Гермиона почувствовала, как кровь отлила от лица, а ноги стали ужасно ватными. Она попыталась отступить назад, но к своему изумлению осталась стоять неподвижно, не имея возможности даже пошевелиться. Том стал неторопливо подходить к ней, самодовольно наблюдая, как с каждым его шагом у Гермионы расширяются зрачки.

– Что за фокусы? Что ты сделал со мной? – паническим голосом отозвалась она.

Том оказался в шаге от неё и, немного помедлив, ответил:

– Ничего из того, что тебе бы не понравилось.

Гермиона хотела отступить от него, но какая-то внутренняя сила сдерживала её от этого, заставляя оставаться на месте и дальше смотреть в глаза собеседнику. Она до глубины души не понимала, почему по-прежнему не теряет свою обездвиженность. Может быть, дело было в диадеме? Том уже ясно дал понять, что она принадлежит ему, а, более того, обладает какой-то странной магией, которая, возможно, и заставляет её стоять на месте. Пальцы с трудом разжали диадему, и она выпала из ладони, с глухим стуком ударившись о землю, а затем покатилась к ногам Тома. Тот проследил за её траекторией движения и обратно посмотрел на Гермиону, которая всё равно сохраняла внешнее спокойствие и, не двигаясь, молчала и глядела на него в ответ. Единственное, что изменилось, она ощутила, как, избавившись от диадемы, чужое теневое присутствие в голове тоже исчезло.

– Отпусти меня, – со смесью ужаса и раздражения, наконец, произнесла Гермиона.

– Я тебя не держу, – качнул головой Том со смешком. – Ты сама хочешь стоять здесь, рядом со мной.

Та нахмурилась, продолжая стоять на месте.

– Значит, твоя магия контролирует мои эмоции, – тихим голосом утвердительно произнесла Гермиона.

– Нет, Гермиона, уже твои чувства контролируют твои эмоции. Внутри тебя всё говорит, что тебе приятнее находиться со мной, а не пятиться от меня.

– Ты хочешь сказать, что ты смог заставить меня влюбиться в тебя? – прямо спросила та.

– Если ты хочешь, мы можем даже это проверить.

Гермиона долго молчала, и Том тоже ничего не собирался говорить, пытливо глядя ей в глаза.

– Это звучит уже смешно, – наконец, невесело усмехнулась она.

– Очень скоро ты прислушаешься к себе и поймёшь, что единственным твоим желанием в голове останется моё присутствие. Разве ты не испытываешь жажду моего… тепла?

– Нет, – резко отозвалась Гермиона и мгновенно почувствовала, как что-то острое больно резануло в груди.

Том склонил голову вбок, заинтересованно заглядывая ей в глаза, и та поняла, что он заметил, как ей пришлось слегка вздрогнуть от неожиданного болезненного ощущения.

– Ещё раз спрашиваю, – медленно заговорил Том. – Разве ты не испытываешь жажду моего тепла?

Гермиона не стала торопиться с ответом, осознавая, что предыдущий оказался ложью, которая странным образом отразилась на её душевном состоянии. В самом деле, разве с самого начала она не испытывала жажду его магии? Разве не из-за неё утром она подорвалась с кровати и решила найти Тома? Но эта жажда не могла означать какую-то влюблённость! Она не могла заставлять её стоять на месте!

– Гермиона?

– Нет, Том, – медленно ответила она и в этот раз почувствовала, как что-то огненное стало жалить её нервы, которые заставили вздрогнуть тело ещё сильнее.

– В третий раз должно быть очень больно, – с усмешкой произнёс он.

Гермиона отвела от Тома взгляд и с внезапно появившимся отчаянием в груди произнесла:

– Это ничего не меняет.

– Верная мысль. Уже ничего не меняет, – согласился Том, приняв удовлетворённый вид. – Тебе не стоит бояться признаваться себе в том, что является правдой.

Та снова подняла взгляд на него и после этих слов ощутила, как внезапно усилившееся желание ощутить каждой клеточкой тепло Тома начинает затенять собственный страх.

– Я всё равно не понимаю, что ты сделал, – нервно произнесла она.

– Гермиона, я ничего не делал, кроме того, что выполнял твои желания, – с обворожительной улыбкой отозвался Том. – Ты всё сделала сама.

– Это не так!

– Ты так думаешь? Что же, давай, я тебе напомню, – сказал он, затем глубоко вздохнул и продолжил: – Я помог тебе в твоих неприятностях и поделился своей магией, чтобы поддержать твоё душевное равновесие, однако спустя некоторое время ты поняла, что тебе нужно ещё. Пока твой разум рисовал страшные картинки, твоё подсознание стало понимать, что тебе нужен я. Вчера ты даже пришла к выводу, что тебе лучше быть в этом дне со мной, чем с кем-то ещё. Страх неприятностей привёл тебя сегодня утром ко мне, и я не отказал тебе в помощи, снова удерживая твоё душевное состояние от нервного срыва. Только ты и своим разумом уже осознала, что тебе этого мало. Тебе хотелось, чтобы я всё время давал тебе свои чувства и с немалой силой, и, прежде чем это сделать, я спросил тебя: уверена ли ты в этом? Я предупредил тебя, что могу дать много, но тогда это будет навсегда. Я предупредил, что из объятий моей магии ты больше не выберешься никогда. И мне напомнить, что ты сказала в ответ?

Гермиона больно сглотнула, припоминая свой ответ.

– «Шанс можно упустить, оставаясь наедине только с болью от удара», – медленно произнёс Том недавние её слова, затем мягко улыбнулся и продолжил: – И по твоему желанию я дал тебе больше, но не столько, сколько снова тебе захотелось. Чем сильнее ты чувствовала меня, тем больше понимала, что готова просить ещё больше без оглядки назад. И тогда я снова тебе предложил, на этот раз всё, и также предупредил, что я хочу взамен.

Он замолчал, неотрывно наблюдая за Гермионой, которая несколько секунд помолчала, а затем воскликнула:

– Но я не дала тебе своего согласия!

– Это был вопрос времени, потому что в тебе и так бушевала внезапно появившаяся любовь к моей магии. Не сегодня, так завтра ты бы уже стонала и сходила с ума без тех чувств, что я тебе даю. И, в конце концов, тем самым я предостерёг тебя ещё от одних проблем, которые смело свалились бы тебе на голову, оставь я тебя снова одну. Ты уже забыла, как вчера вечером хотела осуществлять планы своей мести? Не скрою, что мне было бы любопытно посмотреть на тебя, как бы ты выкручивалась из очередной проблемы, дразня себя злостью и неосознанной жаждой. Не скрою, что с удовольствием подождал бы, пока тебя не съела бы жажда, и ты сама не кинулась бы на меня, требуя моих чувств. Но, как видишь, я оказался более лояльным, и не стал тебя мучить, поэтому мне не нужно было твоё согласие, которое и так уже было вполне очевидным. И не забывай, что я сделал ровно то, чего ты хотела сама.

– То есть ты уверяешь, что я влюбилась в твою магию раньше, чем ты даже потребовал этого? – медленно уточнила Гермиона.

– Да, ты влюбилась в магию раньше, с самого начала, но я потребовал не это. Я потребовал влюбиться не в неё, а в меня, – поправил её Том и мягко улыбнулся.

– Зачем тебе это? – невесело усмехнулась Гермиона.

– Не важно, зачем мне это, – в ответ на усмешку усмехнулся Том. – Важно то, что эту жертву я посчитаю равноценным обменом на нужную тебе информацию.

Вдруг у Гермионы сверкнули глаза, и она с тенью насмешливости ответила:

– Если ты утверждаешь, что я уже на пути к этому и, кажется, мы даже выяснили, что это примерно так и есть, ведь я действительно испытываю к тебе… тягу, то почему бы тебе не начать рассказывать мне правду об этом дне и как из него выбраться?

– Какая ты прыткая, – усмехнулся Том и ласково улыбнулся. – Сейчас ты говоришь о магии, а не обо мне.

– Но из-за магии я и должна влюбиться в тебя, разве не так ты сказал?

– Так ты уже сама соглашаешься на моё условие добровольно?

Гермиона закусила губу, понимая, что её трюк видимого согласия со словами Тома не удался.

– Неужели ты думала, что меня так легко обвести вокруг пальца? Неужели ты думала, что мне достаточно сказать то, что я хочу услышать, и в ответ я раскрою все секреты?

Глаза у Тома сверкнули, а губы снова изогнулись в усмешке.

– Хорошо, – выдохнул он. – Давай по-другому. Ты сказала, что не давала согласия на мои действия, хотя я тебе уже объяснил, что все твои поступки давно кричат об этом. Если тебе важны ещё и слова, то я спрашиваю тебя сейчас: готова ли ты получить от меня всё взамен на свою влюблённость в меня?

Гермиона не ожидала, что Том начнёт говорить с ней прямо и откровенно, поэтому не могла решиться, что ответить и как его обхитрить.

– Напомню, что я предлагаю тебе абсолютно всё. Я дам тебе столько желаемого, сколько потребуется.

– Ты и так мне это дашь, ведь я уже иду по пути к этому, верно? – вдруг нашлась, что сказать, Гермиона.

– Я просто предлагаю укоротить тебе этот путь. И вообще тебя, кажется, сначала задело то, что я не услышал твоего согласия.

Гермиона снова закусила губу и решила тянуть время, пытаясь найти хоть какую-то логику в предложении Тома.

– И что будет после моего согласия?

– Мы убедимся, что ты себя не обманываешь. Ты ведь сейчас пытаешься отрицать очевидное.

– И ты всё расскажешь мне?

– Разумеется, – доверчиво отозвался Том.

Гермиона долго изучала его пристальным взглядом, затем не сдержала невесёлый смех.

– Это уже реально смешно, Том! Я сейчас поняла, что ты больше часа говоришь какой-то бред! И кружишь мне голову своими словами и… своими взглядами, и своим тоном, – тихо закончила Гермиона, почувствовав под конец тень смущения.

Том доброжелательно улыбнулся, опустил голову и взгляд вниз и тихо произнёс:

– Значит, ты решила пойти по долгому пути.

Он обратно выпрямился перед Гермионой и увидел, как она смогла, наконец, сделать от него шаг назад. Её растерянный взгляд продолжал внимательно разглядывать Тома, а сама она стала испытывать какое-то странное сожаление при виде смотрящих на неё тёмных глаз. Внутри внезапно появилось какое-то умиротворение и спокойствие, которого всё это время не хватало. Вдохнув полной грудью воздух, Гермиона ощутила свежий аромат и вкус леса, который до этого не замечала.

– Так не должно быть, Том, – качнула головой она, удивляясь своему спокойному тону. – Твоя магия… Нет, она не настолько мне желанна, как ты возомнил себе. Она прекрасна, безусловно. Она мне помогла, за что я благодарна тебе. Я ещё не встречала в жизни настолько сильного волшебника, как ты, который владел бы такой магией. Я даже не знала, что так бывает, и, может быть, моё изумление от этого открытия привело сегодня к тебе, не считая страха от… пережитого. Ты меня во многом обыграл, и даже могу потешить твоё самолюбие – почти во всём, но не в этот раз. Я знаю, что ты сильнее меня, ты и старше меня, несомненно. Но я не настолько глупа, чтобы так легко принять твои слова, согласиться, не зная, на что иду ради правды. Я не уверена, что готова заплатить такую цену за выход из этого дня. Знаешь, почему?

Тот слегка сощурил глаза и сделал от неё шаг назад.

– Потому что я боюсь тебя, ты верно подметил. Я прекрасно вижу, насколько ты силён, умён, предприимчив и хитёр, – ещё смелее продолжила Гермиона, ощущая в себе, как в глубине души просыпается стойкость, которая заставила задрать голову ещё выше. – Кем бы ты ни был, я уверена, ты чего-то добился и многого добьёшься с таким… темпераментом и обаянием. Но, прошу, оставь меня в покое.

Гермиона замолчала, взволнованно оглядывая Тома, который уже успел нацепить на лицо непроницаемую маску. Что он сейчас думал, можно было только предполагать. Через несколько секунд он неожиданно слабо улыбнулся и мягко произнёс:

– Помнишь, я тебе говорил, что второго шанса я, обычно, не даю? Так вот, ввиду обстоятельств последних дней он у тебя ещё остался. Если передумаешь, то вечером ты знаешь, где меня найти.

Они долго глядели друг другу в глаза, словно проводя какую-то борьбу, затем Том сделал один шаг назад, и ещё один шаг и на третий отвернулся, показав напоследок странную улыбку, похожую больше на усмешку. Гермиона растерянно проводила взглядом, как Том отходит дальше, не оборачиваясь на неё, и внутри что-то слабо начало дрожать. На какие-то мгновения показалось, что сейчас от неё уходит что-то важное и очень ценное, но Гермиона спокойно стояла дальше на своём месте и неотрывно наблюдала, как под чёрными туфлями от уверенных шагов волшебника поднимаются и разлетаются в разные стороны листья. Колыхания его мантии подбирали их и некоторое время кружили в вихре, оставляя позади эти мёртвые серые листочки, которые медленно и мягко снова опускались на землю. Том прошёл мимо спрятанного оврага, так же поднимая всю листву, и Гермиона рассеянно задержала на том месте взгляд. Перед глазами появились невидимые нити, которые однажды они держали в руках, и она прикрыла веки, пытаясь выбросить из головы воспоминания. Они резали и грели душу одновременно. Они вызвали не только неосязаемый ужас, но и странные впечатления, которые были двоякими, внушительными, волнующими и необыкновенными. Гермиона прекрасно осознавала, что тот момент из жизни действительно связал её с Томом, только очень странно и загадочно.

Она открыла глаза, посмотрела в чащу леса и уже не увидела чёрной мантии, разгоняющей всю листву вокруг. Оглядевшись, Гермиона прислушалась к тишине, затем медленно повернулась в сторону тропинки, которая вела к выходу из леса, и пошла по ней. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Казалось, ноги были слишком тяжёлыми для того, чтобы идти привычным шагом, и спустя несколько минут Гермиона поняла, что шаги утяжеляют сердце. Внутри разрывалась давящая пустота, словно изнутри вырвали какую-то часть её существа и оставили с обожжённой раной в груди. В чём причина? Чему она должна расстраиваться?

Гермиона направила взор на замок, который в это время был пустым и безлюдным – все давно смотрели увлекательную игру в квиддич. Подняв глаза на небо, сгустившееся ещё сильнее в тёмных тучах, она примерно представила, сколько сейчас должно быть времени. Игра должна была подходить к концу, а затем толпа студентов отправится обратно в школу. Ей не хотелось никого встречать, поэтому Гермиона попыталась ускорить шаг, но отяжелевшие ноги словно начали бороться с ней, не давая возможности поторопиться. Медленно перебирая ботинками по мокрой траве, она, наконец, оказалась возле больших дверей и, зайдя в школу, поняла, что матч ещё не кончился. На сердце было очень странно, гнусно и скверно. Она вспомнила прекрасную магию Тома, которая была мягкой и тёплой, и даже отдалённо ощутила её прикосновение где-то в своём подсознании, и от этого стало ещё хуже. Сомнения стали пробираться в душу, жаля хлёстким ударом кнута, и Гермиона пришла к мысли, что нужно заняться чем-то важным и полезным, чтобы отвлечься от ужасных ощущений. Но чем?

Поднимаясь наверх по лестницам, она задумалась о разговоре с Томом и о том, какую информацию она успела получить. Прежде всего, сомнений не было, что давняя находка Гермионы оказалась диадемой Кандиды Когтевран, которая была утеряна много веков назад и где-то найдена Томом. Несомненно, она обладала какой-то магией, и теперь представлялось разумным, что магией Тома. В отличие от картинки в учебнике настоящая диадема выглядела грязно, а это могло означать только то, что на неё наложено какое-то мощное заклинание, может быть, даже не одно и явно связанное с тёмными искусствами. Том был тёмным волшебником, не оставалось сомнений. Исходя из всего, что она узнала о диадеме и как она причастна к Тому, напрашивался только один вывод: он знал абсолютно всё, что с ними происходит, и наверняка знал, что представляет собой повторяющийся день и как из него выйти. Выходит, в размышлениях о том, что Том – властелин этого дня, она была права? Теперь напрашивался только один вопрос: если он может здесь управлять всем, то почему не выходит из этого дня? Почему её держит в этом дне? И зачем ему, в конце концов, её влюблённость? Или он не может выйти отсюда по какой-то причине, в решении которой должна помочь Гермиона?