Текст книги "Прежде чем я влюблюсь (СИ)"

Автор книги: wealydrop

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

– Ты что? Сомневаешься в моих умениях?

– Нет, конечно, но… это как-то глупо из-за чепухи рисковать здоровьем.

– Очевидно, для Паркинсон мои слова оказались не чепухой, – медленно отозвалась Гермиона, прикидывая, как сегодня ей выслушать результаты Макогнагалл и успеть оказаться на дуэли.

А как же вечеринка, на которой она хотела впервые весело провести время и дождаться появления нового дня? Ещё и Том со своей ночной встречей у озера!

Гермиона почувствовала, как голова заходила кругом. Сегодняшний день был слишком наполнен разными событиями, и как их все успеть пережить, оставалось открытым вопросом. Пока Кормак о чём-то рассказывал ей, всю дорогу в школу она провела в задумчивости, прикидывая дальнейший план действий. В первую очередь нужно было поговорить с профессором, однозначно. Затем нужно было оказаться в трофейном зале, чтобы поставить на место Паркинсон. Несмотря на то, что Панси завтра ничего не вспомнит об их сегодняшних склоках, Гермиона не могла остановить поток яростных эмоций по отношению к ней. Проснувшаяся внутри злость нетерпеливо ожидала, когда сможет выбраться наружу, и как её обуздать было непонятно. Разве что страх был способен сдержать её от скорейшего выплеска раздражения и негодования, ведь испуг напоминал вчерашний день, который был не самым радужным во всех отношениях.

После Панси, с которой Гермиона ещё не решила, что делать, по плану стоял Том, который в последний раз крайне доступно объяснил ей, что это был последний шанс оказаться у озера с ним. Что он там собирался делать с ней в такую темень и ужасную погоду? Гермиона невесело усмехнулась от мысли, что ей было страшно приходить туда из-за неизвестности, и страшно не приходить из-за последующего потом недовольства Тома. Чего она боялась больше: неизвестности или боли? Неизвестность хотя бы давала лучик надежды на то, что всё закончится хотя бы неплохо.

И окончание глубокой ночи – это присутствие на вечеринке. Все там будут уже веселы и пьяны, а значит, можно будет расслабиться и терпеливо ждать, каким образом будет наступать следующий день.

Но если Макгонагалл придёт к ней поздно ночью? Она не успеет оказаться в трофейном зале, а потом у озера, и даже если поставит эти планы вперёд, то может разминуться с профессором. Тогда её могут застать вместе с Панси, пока они будут выяснять отношения, или не застать вообще, потому что Том вряд ли отпустит её по первому желанию.

И что же ей делать?

Гермиона начала заметно нервничать, мысленно раздражаясь от того, что всё свалилось на голову в один день. Оценив ситуацию, она решила выбросить встречу с Паркинсон, это не было таким важным событием, хоть и злость усиленно трепетала в ней, заставляя увидеть важность в этой дуэли. Оставался тогда выбор: ждать до последнего вестей от профессора или идти к Тому, выуживать у него информацию. Если это будет так то, что ей выбрать?

– Ты снова думаешь про ту девчонку? – усмехнулся Кормак, заглядывая в глаза Гермионе, взгляд которых уже давно был отстранён от действительности.

– Да, немного, – соврала она, осознав, что оказались уже недалеко от гостиной.

– Забудь о ней. Сегодня вечеринка, и ты согласилась провести со мной время, – напомнил Кормак.

– Да? – слегка удивилась она, посмотрев на собеседника.

Кормак улыбнулся ей, и очень скоро они прошли через портрет. Внутри стоял шум – все радовались победе, обсуждая самые эпичные моменты игры.

– Я скоро приду, – бросил Кормак и направился к спальням.

Гермиона растерянно села на диван и огляделась, снова погружаясь в свои мысли. Пока она ждёт вестей от Макгонагалл, ей хотя бы будет не скучно проводить время в болтовне с Маклаггеном.

– Грейнджер, ты не знала, что лгать – это плохо и некрасиво?

Она обернулась и увидела Лаванду, которая неторопливо подходила к ней ближе.

– О чём ты?

– Я же спрашивала тебя о свидании, – улыбнулась та самой приторной улыбкой, от которой Гермионе стало противно. – Смотрю, ты времени зря не теряла, покушаясь на старшекурсников.

– Зато теперь в твою светлую головку придёт мысль, что твой Бон-Бончик меня совсем не волнует, и ты, наконец, перестанешь бросаться на него, как на спасательный круг в океане, обезумев от жадности.

Лаванда фыркнула и ответила:

– Я хотя бы не притворяюсь, что он мне действительно нравится.

– У тебя удивительно неплохо получается надоедать ему своей назойливостью. Бедный Уизли уже не знает, где прятаться от твоих стискивающих объятий и страстных поцелуев, – произнесла Гермиона и засмеялась над тем, как смешно она это сказала.

– Иди к чёрту, Грейнджер, – поморщилась Браун. – Завидовать нужно молча!

– Ну-ну, – кивнула Гермиона, продолжая посмеиваться.

Вернулся Маклагген, который сразу же присел рядом с Гермионой и, взглянув на недовольную уходящую от них Лаванду, спросил:

– А ей-то что от тебя нужно?

– Забудь, – отмахнулась та в ответ, не в силах успокоить себя. – Она просто пытается подерзить мне.

– Ты какая-то странная сегодня. То готовишься ринуться в атаку, жаждая отомстить за всякие глупости, то насмехаешься над своей соседкой. Раньше я никогда не видел тебя такой.

– Раньше ты меня хуже знал, значит, – успокоившись, отозвалась Гермиона.

Гриффиндорцев в гостиной становилось больше. Они весело обсуждали, когда начнут праздновать победу, и как заставить младшекурсников разойтись по своим постелям. Гермиона заметила, что именно сегодня все её друзья и знакомые были веселее, даже чем в первый день этой истории. Конечно, в этот день она ни с кем из них даже не ругалась, и никакого напряжения в помещении совсем не чувствовалось.

Когда время подошло к девяти часам, Гермиона стала нервничать, понимая, что её первый план пойдёт насмарку, если профессор Макгонагалл не явится за ней в течение двадцати минут.

Время шло, часы приближались к десяти, а за ней так никто не пришёл. Чёрт с этой Паркинсон! Нервы натянулись до предела: ей совсем не хотелось выбирать между Макгонагалл и Томом. Может быть, стоило самой сходить в кабинет к профессору и узнать, как обстоят дела?

– Ты куда? – прерываясь в общем обсуждении, остановил её Кормак, который уже успел выпить немного виски.

– Я скоро подойду, – тихо отозвалась она.

– Неужели ты собралась идти на встречу к той ненормальной? – подрываясь за Гермионой, спросил тот.

– Нет, я… – замялась та, остановившись вместе с ним недалеко от выхода из гостиной.

И в этот момент в проём зашла профессор Макгонагалл. Все быстро убрали стаканы, а Гермиона тут же подлетела к преподавателю, загораживая вид на отдыхающих гриффиндорцев, тем самым давая им время убрать все улики их весёлого отдыха.

– О, мисс Грейнджер, куда вы?

– Я как раз хотела направиться к вам.

– Мистер Маклагген? – посмотрела на него Макгонагалл.

Тот сделал шаг назад и произнёс:

– Я вызвался её проводить. Время позднее, сами понимаете…

Макгонагалл выглянула поверх головы Гермионы на всех присутствующих и, не заметив ничего подозрительного, повернулась к ней и позвала её с собой. Они вышли за портрет, и та, оглядевшись, тихо начала говорить:

– До недавнего времени я искала хоть какую-то информацию об этом дне, и…

Та замолчала, внимательно посмотрев на свою ученицу. Гермиона почувствовала что-то нехорошее.

– Мне очень жаль, мисс Грейнджер, я даже связалась с министерством, но никаких результатов у меня нет. У меня есть знакомый, который работает в засекреченном отделе, и даже он не смог мне ничем помочь. Никто никогда не слышал о подобном явлении и ни в одной книге ничего об этом не написано. А что касается диадемы, то она никогда не обладала такими свойствами, которые… привели вас к такому дню.

Гермиона почувствовала, как сердце ушло в пятки.

– Значит… значит, у меня только один выход: выяснять всё у Тома.

Макгонагалл поджала губы и спустя некоторое время произнесла:

– Вы сильно утомились, мисс Грейнджер. Возможно, вам следует… сходить к мадам Помфри и…

– Значит, вы мне не совсем верите? – тут же воскликнула Гермиона.

– Нет, мисс Грейнджер, я вам… верю, но даже так… я не знаю, как вам помочь.

Гермиона внимательно вгляделась в лицо профессора, и навязчивая мысль, что та ей не совсем доверяет, засела в голове, вызывая приступ злости и крадущегося по пятам бессилия.

– Хорошо, – холодно отозвалась Гермиона, посмотрев в сторону. – Я тогда пойду, спасибо и на этом, профессор.

Она повернулась к портрету, чтобы назвать пароль.

– Мисс Грейнджер!

Та повернулась к преподавателю и с недовольством посмотрела на неё.

– Всё равно сходите завтра к мадам Помфри, я уверена, она вам чем-нибудь поможет, – с сожалением произнесла она.

Гермиона ничего не ответила, чувствуя, что раздражение начинает слишком быстро овладевать ею, и, назвав пароль, зашла в гостиную.

Множество пар глаз уставились на неё.

– Она ушла, можете веселиться дальше, – равнодушно произнесла Гермиона, и тут же послышались весёлые возгласы.

Выходит, она зря ждала какой-то помощи от Макгонагалл. Та решила, что она совсем съехала с катушек от усердной учёбы, очевидно.

Глубоко вздохнув, она рухнула в дальнее кресло и закрыла глаза, размышляя над тем, что же ей делать дальше. Буквально через некоторое время следовало отправиться к озеру, и чтобы быть незамеченной, стоило попросить мантию-невидимку у друга. Посмотрев в сторону Гарри, который весело смеялся с Невиллом, Гермиона хотела подняться из кресла, как увидела приближающегося к ней Кормака.

– Я, правда, подумал, что ты собралась идти на дуэль, – с улыбкой произнёс он, подсаживаясь к Гермионе.

– Назначенное время уже давно прошло, и, мне кажется, это был подставной вызов. Меня поймали бы и назначили наказание.

– Так и я о чём, – согласился Кормак, пододвинувшись ближе к собеседнице. – А зачем тебе нужна была Макгонагалл?

– Я ей обещала проконтролировать ситуацию.

– Ловко ты увела её из гостиной, – заметил тот, сделав глоток. – Теперь, может быть, выпьешь?

Гермиона посмотрела на стакан в руках Маклаггена и подумала о том, что ей скоро нужно идти на улицу. Где-то в темноте под падающим снегом на берегу озера её ждал Том, который пугал её. Может быть, стоило набраться храбрости и пригубить немного крепкого напитка, чтобы почувствовать себя уверенной и бесстрашной? Пускай это будет напускная уверенность, но прибавит ей сил и стойкости, ведь неизвестно, что её ждёт на этой встрече.

Гермиона уверенно протянула руку к стакану Кормака и, выхватив его, осушила до дна.

– Погоди секунду, я сейчас, – улыбнулся ей тот и направился к остальным.

Очень скоро он снова появился перед ней и стал разливать виски в два пустых стакана. Кормак живо заговорил с ней, и Гермиона не заметила, как быстро опустошались их сосуды, потому как разговор шёл очень легко и свободно.

Когда прошло больше получаса, Гермиона спохватилась о времени и поднялась с места. Она почувствовала, как быстро закружилась голова, а из груди стало вырываться что-то тёплое и приятное.

– Прости, Кормак, с тобой было очень весело болтать, но…

– Ты куда? Неужели спать?

– Нет, я… мне нужно сделать ещё кое-что. Давай, я когда вернусь, и если ты не будешь спать, то мы ещё поболтаем с тобой?

– Куда ты собралась? – немного недовольным тоном снова задал свой вопрос опьяневший Маклагген.

– Поверь, я не долго. Мне очень нужно, правда.

Гермиона посмотрела на него самым тёплым взглядом, рассчитывая на понимание собеседника. Тот выпрямился перед ней и, блеснув глазами, вежливо предложил:

– Тогда я мог бы проводить тебя.

– Нет-нет… – качнула головой та.

– Иначе я никуда тебя не пущу, – перебил её Кормак.

Гермиона закусила губу и одурманенным сознанием стала раздумывать. Он мог бы проводить её до выхода из замка, и тогда ей не придётся просить мантию у Гарри. Если их поймают, то никакого наказания ей за это всё равно не будет, ведь следующий день не наступит, а Том будет знать, что она не нарочно не смогла явиться по его указанию. Таким образом, это был отличный план выиграть ещё один день, прежде чем поддаться воли Тома.

– Хотя пошли, – тут же согласилась Гермиона. – Только предупреждаю, что мне нужно на улицу.

Кормак присвистнул.

– Ладно, пошли, – оживлённо отозвался он.

Вдвоём они незаметно вышли из гостиной, пока остальные веселились, не замечая их.

– Пошли здесь, тут будет безопаснее, – позвал её Кормак с собой, взяв за руку и уводя по другому коридору.

Гермиона послушно пошла рядом с ним, пребывая мыслями в ситуации, где их поймают и отправят обратно в башню.

– Сюда, – тихо прошептал Кормак, заводя её в узкий проход.

Они неторопливо шли по темноте, не различая ничего вокруг.

– Что это за проход? – прошептала Гермиона, невольно крепче сжав ладонь Маклаггена.

– Я бы назвал его проходом для тех, кто желает уединиться.

Гермиона тихо засмеялась над шуткой.

Но к её ужасу это оказалась не шутка. Она ощутила, как мужские руки мягко вонзились ей в волосы и прижали к широкой груди.

– Кормак… – начала она, ещё не совсем понимая, что происходит, но чужая ладонь ласково и при этом настойчиво провела по её губам, мешая ей говорить.

Его другая рука опустилась ниже по изгибу спины и обвила талию, крепко прижимая к своему телу, жар которого стал ощутимым даже через одежду. Гермиона растерялась и нервно усмехнулась, представляя всё происходящее какой-то шуткой. Мужские руки стали с жадностью и страстью ощупывать её тело через одежду, а сам Кормак упёрся ей лицом в лоб, заставляя Гермиону оступиться и уткнуться в стену затылком.

– Что ты делаешь?.. – выдохнула она, не успевая наблюдать за едва видимыми мельканиями рук.

Её лицо обдало горячим дыханием, а в следующую секунду губы почувствовали чужое прикосновение, из-за которого в душе у Гермионы что-то быстро затрепетало, словно собираясь вырваться наружу. Её тело невольно задрожало, а в груди стал сжиматься какой-то комок, который не давал свободно дышать. Дыхание прервалось, и Гермиона неожиданно оцепенела от осознания, что сейчас происходит. Кормак взял её за запястья и прижал руки к стене, закрывая её своим телом от всего, что было вокруг. Тысячи нервных клеток забили панику и тревогу, призывая Гермиону очнуться, а адреналин забегал в крови, заставляя сердце стучать настолько громко, что, казалось, оно эхом отзывалось в мрачном проходе. Онемевшие губы приоткрылись и позволили чужим губам овладеть собой, а недавно выпитый алкоголь только усилил головокружение от создавшейся ситуации, не давая Гермионе собраться с мыслями и принять какие-то решения. Её тело предательски сжималось от ранее неизвестного ему тепла настойчивых прикосновений рук, но рассудок упорно кричал, что нужно что-то предпринимать, ведь потом она будет сожалеть о произошедшем.

Кормак жадно нападал на её губы, и буквально через несколько мгновений Гермиона ощутила, как его рука задрала ей юбку, задевая ранее никем не тронутую бедренную часть сквозь тонкие чулки. Её ноги тут же подкосились от болезненных, новых и пугающих ощущений, и после этого вся сущность пришла в движение. Свободной рукой она попыталась оттолкнуть Кормака в плечо, чтобы разъединить их тела, но тот был слишком широк и тяжёл, чтобы так просто сдвинуть его с места. Он ещё с более яростной силой прижался к ней, не давая возможности даже отвернуть голову. Казалось, это сопротивление заставляло его желать её ещё сильнее. Ладонь Гермионы застряла на грудной части между их телами и ещё с меньшей силой стала отталкивать от себя Маклаггена, но результата это никакого не приносило.

У Гермионы началась паника, из-за которой она совсем растерялась, не зная, что предпринять. Две руки были зажаты, не имея возможности высвободиться, а в это время рука Кормака своевольно с жадностью и желанием ощупывала всю её фигуру, заставляя тело дрожать от неизведанных касаний, сводящих с ума каждый нерв её существа.

Она жалобно и приглушённо застонала, задыхаясь от поцелуев и бессилия. Её натура строптиво вырывалась, пытаясь найти выход из зажатого угла, но все попытки были безуспешными, подводя её к слезам безысходности. Ноги подкосились ещё больше, и сама Гермиона стала оседать вниз по стене, вжимаясь в неё так, словно хотела исчезнуть в ней. Кормак налегал на неё сильнее, не давая спускаться ниже, и в следующую секунду Гермиона ощутила, как горячая ладонь стала спускать нижнее бельё, цепляя края чулок. Выбившаяся из сил, она сдавленно заплакала, зажмурив глаза, чтобы не видеть перед собой приятеля, который за несколько минут стал для неё насильником и врагом. Строптивость покинула Гермиону, оставив тело произвольно дрожать, расслабляться и отдаваться чужим касаниям. Кормак почувствовал, как она перестала сопротивляться и, отпустив тонкое запястье руки, дёрнул женскую рубашку на себя, срывая пару верхних пуговиц, обнажая светлую шею. Губы Маклаггена, наконец, перестали терзать губы Гермионы и припали к ключице, заставляя девушку откинуть голову в сторону и потеряться от ласковых и с ума сводящих ощущениях, которые остро укалывали каждый нерв в груди. Послышался ещё один сдавленный и протяжный то ли всхлип, то ли стон, а слёзы ручьём полились из глаз, застилая взор серой пеленой. Она слышала тяжёлое дыхание насильника и чувствовала себя ужасно и разбито. Гермионе казалось, что на неё вылили какую-то липкую жижу, от прикосновения которой всё её тело вздрагивало от отвращения. Ещё немного, и она была готова биться в конвульсиях, теряя сознание от ужаса, что сейчас происходит с ней. Как она будет с этим жить?

Как она могла обмануться в Маклаггене? Почему она сразу же не объяснилась с ним после квиддича? Зачем она позволила ему держать её за плечи и проводить с ней весь вечер в разговорах?

Как же наивна оказалась её хрупкая натура, которую в два счёта ломал сейчас Маклагген. Она снова влипла в ужасную историю, которая оказалась хуже предыдущей. Лучше бы она осталась в прошлом дне! Она снова виновата во всём сама!

В сознании мелькнула мысль о Томе. Почему он сейчас не здесь? Почему он не поможет ей тогда, когда действительно была нужна его помощь?! Она согласна была бы убить сама этого Маклаггена, лишь бы закончилась эта ужасная пытка, которая вводила её в сумасшествие. Она была готова согласиться на всё, что угодно, лишь бы Том появился здесь и положил всему этому безумству конец.

Но секунды шли, а никто ей не помогал. Гермиона стонала, задыхаясь от слёз, вызванные тем, что её тело оскверняли похотливые руки и жадные губы. Её рубашка почти была расстёгнута, а чужая рука нагло изучала гладкую кожу ягодиц и бёдер. До необратимого оставалось всего лишь несколько мгновений, а она не могла ничего поделать с этим.

Жалобно заскулив, Гермиона осела ещё сильнее, но Кормак одной рукой встряхнул её, и что-то тонкое больно уткнулось ей в ребро. Это была волшебная палочка Кормака, до которой было невозможно дотянуться, чтобы вытащить. Мысль об оружии заполонила всё сознание Гермионы. Зародившаяся ярость стала разрывать на куски, больно стуча в голову, что ей нужно достать палочку любой ценой.

Непослушными руками Гермиона коснулась груди Маклаггена и ладонями провела по его телу, пытаясь нащупать желанный предмет. Тот, очевидно, решил, что получил взаимность и, оторвавшись губами от шеи, снова стал страстно терзать опухшие от жадных поцелуев губы Гермионы. Его рука сжала ей грудь, вдавливая тело в стену, и та тут же почувствовала, как перехватило дыхание и задрожали волосы от внезапных касаний, приближающихся к сокровенному месту женского тела. Она лишилась чувств и, не помня себя от ужаса и страха, вцепилась одной рукой в рубашку Кормака, а другой, ниже нащупав его волшебную палочку, выхватила её и повернула остриём ему в грудь.

Тёмный узкий проём осветила яркая вспышка, которая избавила Гермиону от чужих прикосновений. Кормак упал с глухим стуком, а она сама не удержалась на ногах и припала к полу, тяжело дыша. Онемевшей рукой, Гермиона поправила рубашку, закрывая полуобнажённое тело, и попыталась встать на ноги. В глазах всё рябило от страха и недавней яркой вспышки. Выпрямившись, она сделала несколько неуверенных шагов отяжелевшими ногами и услышала прерывистое дыхание противника, который, очевидно, пришёл в себя от удара и теперь пытался подняться на ноги. Гермиона изо всех сил рванула вперёд, подгоняемая ужасающим страхом, и с изумлением обернулась коротко назад, слыша и чувствуя, что её начали преследовать. Издав короткий возглас паники, она бежала в темноту, полагаясь на интуицию. Она не имела представления, где находится, но страх перед тем, что есть шанс снова оказаться в лапах похотливого старшекурсника, подгонял её бежать с невероятной скоростью, не оборачиваясь назад. Так быстро она не убегала даже вчера от своих преследователей.

Гермиона неслась, не чувствуя ног, словно летела по воздуху. Кровь стучала в висках с одним единственным словом – убежать.

Наконец, она выбежала в освещённый окнами просторный коридор. На улице кружились белоснежные и пушистые снежинки, бросая вихрь теней по каменной кладке, по которой бежала Гермиона. Она не успевала перевести дыхание, слыша стук собственного сердца, готового выпрыгнуть из глотки, и шум быстрых шагов за спиной, которые, возможно, становились к ней ближе.

За поворотом оказался ещё один такой же коридор, но более узкий, чем предыдущий. Плохо видящими от ужаса глазами, Гермиона различила приближающуюся ей навстречу тень, которая так стремительно вырастала перед ней, что сомнений не оставалось – кто-то бежит ей навстречу. Сознание закричало в испуге, что это может быть сообщник, но интуиция подсказывала, что это её спасение. Доверившись сердцу, Гермиона с глухим стоном прибавила скорость, стремительно приближаясь к волшебнику, но за спиной услышала, что преследуемые шаги становились слишком близко к ней. Чужой захват ладони проскользнул по её волосам, не сумев зацепить её, и в этот момент сверкнула ядовито-зелёная вспышка, пролетевшая прямо над головой Гермионы.

За спиной послышался глухой и тяжёлый стук. Гермиона не стала оборачиваться, ещё не понимая, что её преследователь полностью обезврежен, и не стала останавливаться перед фигурой, возникшей перед ней. Она тут же больно врезалась в чёрный силуэт и с всхлипом отпрянула от человеческого тепла, которое мгновенно почувствовала своими руками.

– Стой, – услышала она уверенный голос Тома, который сделал стремительный шаг к ней.

– Не подходи ко мне! – почти беззвучно воскликнула та, потеряв силы говорить и попятившись назад.

Сквозь слёзы Гермиона увидела, что Том тут же остановился и замер.

– Гермиона… – тихо произнёс он.

– Не подходи! – сдавленно прошептала она, не понимая, как тело колотит, словно в конвульсиях.

Её невероятно сильно дрожащая рука направила палочку на Тома, не имея возможности прицелиться.

– Тише, – шепнул ей тот в ответ, подняв свою руку в успокаивающем жесте.

Его взгляд внимательно и неотрывно смотрел только в глаза Гермионе, которая глядела на него настолько неестественно дико и страшно, что любого спугнул бы этот взор, заставив поскорее убраться отсюда. Но не Тома.

Её цвет глаз был слишком насыщен и мрачен от дикого испуга. Казалось, она не понимает, где находится, кто стоит напротив неё, и что вообще происходит. Она тяжело и громко дышала, медленно и неуверенно отступая назад.

– Не подходи, – дрогнувшим шёпотом повторяла Гермиона, крепче сжав оружие в ладони.

– Остановись, Гермиона, – в ответ шептал Том.

Она замерла, продолжая жадно глядеть на него, и вздрогнула, увидев, как он стал делать медленные и беззвучные шаги в её сторону.

– Не подходи, – беззвучно зашевелились пересохшие и опухшие губы.

Том снова остановился.

– Тебе не нужно меня бояться, – тихо и мелодично заговорил он, продолжая внимательно следить за каждым жестом Гермионы, не упуская из вида даже любое движение её зрачков.

Она молчала, безумно глядя на то, как Том снова предпринял попытку приблизиться к ней. Её палочка сильнее задёргалась в руке, переставая быть контролируемой.

– Не надо… – жалобно в панике прошептала она и потеряла голос.

Её глаза расширялись сильнее с каждым неторопливым шагом Тома. Он опустил руки и, наконец, оказался рядом с ней, прошептав:

– Выдохни.

Она прерывисто выдохнула и быстро стала дышать, словно задыхаясь. Её приводило в ужас близкое присутствие человека, и Гермиона пошатнулась назад.

– Тише, – мягко заговорил Том, неподвижно наблюдая, как та сделала ещё несколько шагов назад. – Я не причиню тебе вреда, Гермиона. Я не прикоснусь к тебе, если ты этого не хочешь. Тише…

Его голос приятно звучал в голове Гермионы, словно напевая какую-то колыбельную перед сном. Она погружалась в бархат мягких звуков мужского голоса, который затмевал звук её быстро бьющегося сердца.

– Я хочу помочь тебе, – продолжал Том успокаивающим тоном. – Я пришёл, чтобы помочь. Я всегда хочу помогать тебе, слышишь?

Гермиона моргнула, сбрасывая пелену слёз, и ей стало лучше видно чёрную фигуру Тома, освещённую светом тёмного антрацитового неба и белоснежных снежинок, падающих за окном.

– Я не подойду, если ты не позволишь. Ты веришь мне?

Гермиона молчала, не имея возможности что-то ответить. Она оцепенела от звучащего голоса, который проникал в сердце, заставляя довериться ему.

– Опусти вниз палочку. Я не враг тебе, – продолжал шептать Том.

И Гермиона медленно стала опускать вниз дрожащую руку.

– Доверься мне. Я не причиню тебе зла… Выдохни.

Та снова шумно вздохнула и быстро заморгала глазами, выбивая из глаз слёзы, которые до сих пор не останавливались.

– Умница, – тихо произнёс Том. – Теперь не шевелись, замри.

Под её пристальным взглядом он медленно стал снимать свою мантию, не сводя своего взора с Гермионы и поясняя свои действия:

– Сейчас я отдам её тебе, чтобы ты надела её, хорошо?

Гермиона продолжала стоять неподвижно, жадно ловя каждое движение Тома. Он закончил снимать мантию и, взяв её двумя руками за воротник, спросил:

– Я могу надеть её на тебя?

Та молчала, до сих пор так и не двигаясь. Через несколько секунд Том сделал к ней осторожный шаг и, не различив никакой реакции на это, сделал ещё несколько шагов.

– Я встану сбоку, – мягко проговорил он своё дальнейшее действие, – и положу тебе мантию на плечи.

Сделав шаг в сторону, Том увидел, как Гермиона невольно задрожала ещё сильнее, но сама продолжала стоять, не предпринимая никаких действий. Плавно взмахнув мантией, он приблизил её к плечами Гермионы и осторожно положил на них свои руки. В эту же секунду та резко вздрогнула и дёрнулась.

– Тише, – тут же зашептал Том над её ухом мелодичным тоном, не отпуская её плечи в лёгком касании, которые чувствовали невероятной силы дрожь женского тела. – Я всего лишь помогаю тебе. Тебе нужно немного привыкнуть. Выдохни.

Гермиона послушно выдохнула, прикрыв глаза на несколько мгновений. Она пыталась смириться с лёгкими касаниями, которые сейчас казались ей невероятно тяжёлыми. Том отвёл от Гермионы руки и сделал шаг обратно, вставая перед её лицом.

– Теперь я поправлю мантию, – проговорил он и в этот раз тут же, не отсчитывая время, прикоснулся к краям своей мантии и без резких движений задёрнул их, чтобы спрятать полностью в ней Гермиону.

Его руки опустились вниз, и он замер, продолжая внимательно её разглядывать.

– Умница, – прошептал Том. – Ты не зря мне доверилась, видишь?

Гермиона всхлипнула и снова заморгала глазами, сбрасывая слёзы.

– Сейчас я наведу отталкивающие чары.

Том легко взмахнул своей палочкой в сторону и обратно опустил её вниз.

– Теперь ты должна выпустить все свои чувства наружу.

Гермиона тяжело задышала.

– Смелее, Гермиона. Ты должна это сделать, – поддерживал её Том, с теплотой во взгляде посмотрев на неё.

И она сморщила своё лицо от слёз, не имея больше желания сдерживать в себе крик ужаса, и громко, жалобно всхлипнула. Тихие и прерывистые стоны заполнили коридор, и Гермиона завыла, как раненный зверь. Мантия на её плечах сильно заколыхалась в такт истошному звуку, который постоянно прерывался. Том отвёл взгляд в сторону, ожидая, когда та перестанет полностью сдерживать себя и все свои возгласы. Он не смел прикасаться к ней, понимая, что это может сделать Гермионе хуже.

Через несколько минут она совсем пришла в движение, высунув руки из-под мантии и прикасаясь к своему лицу, чтобы смахнуть слёзы. Она запрокинула голову к потолку и попыталась остановить их, пробуя оттеснить из головы воспоминания недавнего события. Затем её голова немного опустилась вниз, чтобы посмотреть на Тома, который, ощутив на себе её взгляд, взглянул на неё в ответ.

– Это… это… это ужасно! – со стоном произнесла она, и пелена слёз снова затуманила её взор.

Ноги подкосились от очередных воспоминаний, и Гермиона схватилась за локоть Тома, чтобы не упасть. Тот тут же отзывчиво подхватил её за руку, чувствуя, как невероятно сильно трясётся женское тело. Та снова залилась слезами и забилась глухими стонами. Том осторожно положил ей руку на плечо, слегка сжимая его, и в этот момент Гермиона притянулась к волшебнику, зарываясь лицом в чёрную рубашку.

Несколько минут её душили слёзы, которым не было конца. Наконец, ужас и страх стали быстро сменяться внутренней пустотой, которая странно успокаивала нервы. Что-то тёплое и мягкое постепенно окутывало её сущность, и Гермионе вспомнилось чувство, которое пришлось испытать буквально прошлой ночью: приближение мощной энергии, которая подавляла её мысли, оставляя лишь эмоции. Она снова стала падать в какую-то пропасть, темнота которой была осязаемо приятной, нежной и манящей. Руки сами потянулись к Тому, обхватывая его, чтобы коснуться этой магии и раствориться в ней. Она так жадно хваталась за неё, желая ощутить силу в разы больше, чем было сейчас, и словно по её хотению, эта энергия тут же становилась сильнее и теплее, проникая в душу и в тело, струясь по артериям с кровью.

Слёзы прекратили туманить взор, а дыхание стало постепенно восстанавливаться. Гермиона крепко сомкнула пальцы за спиной утешителя и глубоко вздохнула, пребывая в смятении от появившихся чувств.

Она не хотела отпускать Тома из своих рук, различая в нём источник сил и уверенности, которые были сейчас так необходимы ей. Сердце проникалось какими-то странными чувствами, которые скапливались внутри большим комом, но не желали выбраться наружу. Что-то трепетное, словно самый сокровенный секрет, залегло в дальний уголок души, даруя обжигающую эйфорию, в которой не страшно было пропасть. В руках Тома дрожащее до этого тело перестало дёргаться и позволило себе расслабиться и отдаться теплу и мягкости магии. Гермиона закрыла глаза и в очередной раз глубоко вздохнула, до конца растеряв неприятные ощущения после пережитого. Как только это произошло, Том заговорил с ней, словно зная, что его магия до конца развеяла в ней страшные образы.