Текст книги "Прежде чем я влюблюсь (СИ)"

Автор книги: wealydrop

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

– Однако ты уже допустила такую мысль, – с усмешкой отозвался тот.

– Наверное, ты на меня плохо влияешь.

– Не надо снова винить меня в своих решениях и поступках.

– Я не виню. Но влияешь ты на меня плохо.

Том хмыкнул, качнув головой, и неторопливо пошёл по дороге дальше.

– Я не понимаю, почему ты не оспариваешь взгляды Волан-де-Морта? Хорошо, тебе нет дела до других людей, но рано или поздно это и тебя коснётся! Это коснётся всех жителей нашего мира!

– А какие у него взгляды, ты знаешь?

– Его главная цель – добиться господства!..

– Признания, – вставил Том.

– Признания в том, чтобы считали его все великим и боялись? – возмутилась Гермиона.

– Страх – это не цель, а лишь средство для величия.

– Ты тоже готов запугивать людей своими выходками, чтобы они признали твоё превосходство?

– Разве я твоим страхом добился признания моего превосходства над тобой? – насмешливо отозвался Том.

Та задумалась на несколько секунд и ответила:

– Нет. Просто это было очевидным. У меня нет такой магии, как у тебя.

– Тогда зачем ты ставишь мои взгляды в сравнение со взглядами Тёмного лорда? Есть два пути для достижения своей цели: насилие и дипломатия. Во времена, когда самым тёмным волшебником считался Грин-де-Вальд, люди поддавались его красноречию. Он прекрасно умел убеждать людей вставать на его сторону, и его так же боялись и уважали. Только его красноречие не помогло ему удержать свои позиции, появились предатели, они есть везде. Шпионы, которые служили и одной и другой стороне. Именно они были ключом к провалу идей Грин-де-Вальда. Что касается Тёмного лорда, то его путь – это насилие. Затравленные шавки, опасливо глядящие ему в глаза, побоятся переметнуться на другую сторону, чтобы шпионить, потому что хотят жить. Ни одна сторона не может предложить что-то более ценное, чем жизнь. В могиле не нужны ни деньги, ни признание, ни власть, ни слава, ни семья. Вербовка волшебников затравливанием не даёт им шанса быть на одной стороне, чтобы шпионить информацию о другой. Тёмный лорд это исключил – у него не может быть двойных шпионов, которые сливают информацию Дамблдору, в противном случае, у предателя должен быть весомый аргумент пойти на это. Что-то более важное, чем собственная жизнь.

– И ты согласен с этим насилием? Запугиванием своих же сторонников?

– Это более эффективный способ, чем убеждение. Достаточно один раз показать своё превосходство, и волшебник вряд ли отступится, испугавшись смерти. Единственный парадокс в этом, что стоит тебе исчезнуть, и все бегут, как крысы с тонущего корабля.

– Потому что они ценят свою жизнь и свою свободу. Такие соратники не надёжны, Том.

– Убеждённые красноречием сторонники тоже не надёжны, ведь их может спокойно завербовать и противоположная сторона с ещё большей лёгкостью, чем в случае запугивания.

– Все люди не надёжны, – сделала вывод Гермиона.

– Поэтому я доверяю только себе, – посмотрев на неё, отозвался Том с улыбкой.

Та улыбнулась, находя это решение логичным.

– Но без поддержки оставаться на своей стороне не так просто, – заметила она.

– Запомни, Гермиона. Если ты хочешь сделать что-то с наилучшим результатом, то сделай это сама. Нельзя полагаться на людей.

– Гарри на меня всегда полагается, и я его ни разу не подвела!

– Знаешь, как это звучит? Твой Гарри пользуется твоими навыками и умениями, полагая, что его подружка всегда вытащит его из любой передряги. Где же твой Гарри, когда тебе самой нужна была помощь?

– Он просто ни о чём не знает, потому что я ему ни разу не пыталась сказать.

– Ты не пыталась ему сказать, потому что знаешь, что ничем он помочь тебе не сможет. Ты осталась на своей стороне, Гермиона, не прося поддержки у кого-то, и даже не попросила бы, потому что твоя самостоятельность и упрямство заставляют тебя идти дальше и сносить всё, что валится тебе на плечи. Это разумно – полагаться только на саму себя, но неразумно позволять другим людям полагаться на тебя.

– Ты тоже не ждёшь помощи от других.

– Это ещё одна черта характера, которая нас с тобой объединяет.

– Не приводи сравнение меня с тобой.

– Ты же не глупая, перестань отрицать очевидные вещи, – улыбнулся Том, лукаво посмотрев на Гермиону.

– Том, когда-то придётся выбирать какую-то сторону.

– Да, логично, что наступит такой момент, но… до этого нужно извлечь всю выгоду из ситуации, прежде чем вступить в чужую игру.

– Тебя пытались завербовать уже? – полюбопытствовала Гермиона.

– Нет. Обо мне никто не знает.

– Ты ещё не успел показать себя?

– Скоро покажу, – улыбнулся Том.

– С твоими взглядами… как я могу тебе доверять?

– А ты хочешь доверять мне? – снова остановился он, заставив Гермиону повернуться к нему.

– Мне кажется, то, что ты от меня требуешь, подразумевает доверие к тебе.

– Подразумевает, – согласился он. – Поэтому я и убеждаю тебя сдаться. Разве я мало для этого сделал?

– Я тебе говорила, что не согласна с твоими поступками.

– Ты не согласна с тем, что я спас тебя от физического насилия во всех смыслах?

– Нет, я не об этом, – качнула головой Гермиона, слегка поморщившись от настигающих воспоминаний.

– Важен результат, и я это делал с самыми чистыми намерениями.

Гермиона понурила голову, испытывая горечь от воспоминаний о событиях последних трёх дней и размышляя над словами Тома. По телу пробежала дрожь, которая заставила передёрнуться от ужаса и отвращения. В самом деле, тогда ей не так важно было, каким образом помог ей Том. Было важным то, что он ей помог.

Пытливые чувства стали одолевать душу, заставляя почувствовать себя отвратительно. Она не хотела снова погружаться в трясину эмоций после всех своих злоключений, поэтому подняла голову и, взглянув в глаза Тому, произнесла:

– Мне нужно твоё тепло.

– Одно слово, Гермиона, – хитрым голосом отозвался тот, слабо улыбнувшись.

Некоторое время она внимательно вглядывалась в тёмные глаза, затем приоткрыла рот и тихо сказала:

– Сдаюсь.

Том несколько секунд пронзительно смотрел на Гермиону, слегка сощурив глаза, затем высунул руки из карманов и открыл ей свои ладони. Она приблизилась к нему и неуверенно притянулась к мантии, резко выдохнув. Принять в себе Тома было слишком странным, но он довольно хорошо убедил её в том, что в этом нет ничего страшного. Гермиона неторопливо обняла его за спину и почувствовала, как он обнял её тоже, прижавшись щекой к её волосам. Облегчение стало овладевать ею – стало легко, тепло, уверенно и защищённо, но никакой притягательной магии она не могла различить.

– Твои чувства… они изменились? – решилась узнать Гермиона.

– Нет, они такие же, просто теперь, когда ты сдалась и приняла меня без них, чтобы успокоится сейчас, они тебе не обязательны.

Гермиона отстранила голову от груди и медленно подняла взгляд с воротника рубашки на глаза Тома, которые с любопытством смотрели на неё сверху. Его рука неторопливо нырнула со спины в волосы, мягко гладя корни подушечками пальцев.

– Закончи то, что начала, – шепнул ей Том.

Та слабо улыбнулась, поддаваясь очарованию тёмных глаз, и слегка притянулась к лицу Тома, который со слабой самодовольной улыбкой отзывчиво наклонился и прикоснулся к её губам. Гермиона приоткрыла их и позволила себе отдаться чужим губам, сладость которых безумно сводила её с ума. Она позволила себе поднять руку и прикоснуться к гладкой коже лица волшебника, следом вонзая пальцы в растрёпанные густые волосы, ощущая их приятную жёсткость. Тёмные глаза с жадностью пронзительно глядели на неё, тем самым не давая закрыть свои. Через несколько секунд Том немного отстранился от неё, его глаза ярко заблестели и оживились, словно до этого всё это время они были неживыми и лишёнными тепла. Гермиона почувствовала, как в её руках возникло слишком много тепла, сила которого стремительно увеличивалась, словно наполняя Тома ещё большей энергией, чем у него есть. Магия не накрывала её с головой, она не касалась её вообще, но Гермиона чувствовала, как в Томе её становилось слишком много, словно готовясь взорваться и вырваться наружу.

Он опустил взгляд на девичьи губы, а затем внимательно оглядел линию скул, мягко проводя по ним пальцем и спускаясь к шее. Гермиона отвела взгляд, подняв его к небу и заметив, что тучи сильно сгустились и, должно быть, приблизился вечер.

Они стояли на опушке, вдалеке виднелась кромка леса, а в другой стороне – школьный двор.

– Ты знала, что под твоей чопорностью скрывается слишком много тепла? – неожиданно спросил Том.

– Не знаю, радоваться ли мне, что моё тепло досталось тебе, – нервно усмехнулась Гермиона, опустив взгляд на него.

За её спиной неожиданно послышался шум – болельщики на стадионе так громко заулюлюкали, что даже до Гермионы и Тома донёсся их восторженный крик. Это значило, что игра закончилась, и сейчас все пойдут к замку. Гермиона обернулась, сбрасывая с себя руки Тома, а затем, повернувшись, спросила:

– Если я сдалась, то, может быть, пришло время узнать то, как мне выбраться из этого дня?

– Не торопись. Я обещал тебе, что с момента, как ты сдашься, ты останешься здесь не больше, чем на пять дней. Наберись терпения, скоро всё узнаешь.

– Том, я устала просыпаться каждое утро с чувством безысходности и опустошения, – грустно отозвалась Гермиона.

– Ради выхода из этого дня можно потерпеть ещё, – невинно ответил он, убирая руки в карманы. – Ты же не зря пережила эти дни. Благодаря этому ты стала другим человеком.

– Это отдалило меня от остальных, – горько усмехнулась Гермиона.

– Зато приблизило ко мне, – мягко улыбнулся Том, обнажив свои ладони, которые тут же притянулись и прижали её к себе.

Гермиона уткнулась ему лицом в грудь, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Достаточно долго они стояли неподвижно, держа друг друга в объятиях, затем Гермиона отвлеклась на посторонний шум. Она отстранилась и обернулась, увидев вдалеке студентов, заходящих кучками в замок.

– Может быть, нам стоит уйти отсюда? – посмотрев на Тома, спросила Гермиона. – Тебя здесь никто не знает.

Тот внимательно посмотрел вдаль, затем на неё, и, прижимая её локтем за шею к себе, ответил:

– Пойдём.

Гермиона поймала его обеспокоенный на несколько мгновений взор, который тут же стал непроницаемым, и послушно пошла рядом. Они стали спускаться к лесу, как вдруг за их спиной послышался голос:

– Гермиона!

Та резко вздрогнула, почувствовала, как рука Тома спала с её плеч, и оба обернулись.

– Джинни?

Та с изумлением и испугом распахнула глаза, замерла с приоткрывшимся ртом и ничего не смогла произнести. Спустя несколько секунд, Джинни тут же дёрнулась назад и устремилась к замку.

– Что это с ней? – удивилась Гермиона, с непониманием взглянув на Тома.

– Не знаю, это твоя подруга, а не моя, – показал он странную улыбку и повёл её к лесу, ускоряя шаг.

– Я сильно отдалилась от неё, – произнесла Гермиона, ускорившись, и спросила: – Куда мы так бежим?

– В лес, – взяв её за руку, отозвался Том.

– Только не веди меня туда, где мы покрывали твои преступления! – попросила та, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться.

Том ничего не ответил, лишь ещё немного ускорив шаг. Его выражение лица стало слишком сосредоточенным, и один раз он даже обернулся назад, что немного насторожило Гермиону.

– Мы от кого-то бежим?

– Ты не подумала, что твои друзья будут задавать много вопросов сегодня?

Они зашли в лес и немного сбавили скорость, чтобы не запнуться о ветки, которыми был усыпан весь лес.

– Сомневаюсь, что Джинни побежала за кем-нибудь, чтобы показать, с кем и где я провожу время вместо квиддича. Если честно, она так достала меня с этой игрой…

– Я бы не был так уверен, – отозвался Том, отмахнув от себя попавшиеся на пути ветки деревьев, которые мешали им пройти.

Он снова обернулся назад и притянул Гермиону к себе ещё ближе. Его цепкий взор стал внимательно оглядывать каждый клочок леса, высматривая любую опасность.

– Лес запретный, Том. Здесь опасно находиться, – настороженно произнесла Гермиона, тоже внимательно приглядываясь к сгустившемуся сумраку вечера.

– Со мной ты в безопасности, – на автомате ответил он, не отвлекаясь от осмотра территории.

– Но мы могли бы…

Гермиона замолчала, услышав за своей спиной шум листвы. Оба мгновенно обернулись, вглядываясь в сумрак. Том тут же запустил руку в карман и медленно вынул оттуда волшебную палочку. Та почувствовала, как он зашёл ей за спину и шепнул на ухо:

– Не двигайся.

Шум листвы приближался к ним и становился ещё громче, пока она не различила, что шум издаёт не одна пара ног, а несколько. Где-то недалеко громко треснула ветка под чьей-то ногой, Гермиона вздрогнула, громко выдохнув.

– Тсс, – тихо услышала она голос Тома над головой.

Та начала паниковать. Что происходит вообще? Почему они убежали в лес и от кого им надо прятаться? Кто бежал по их следам? Джинни? Зачем ей это?

Раздался ещё один хруст, и несколько пар ног быстро засеменили где-то с левой стороны от них.

– Их здесь нет, – услышала Гермиона голос. – Ты уверена, что не ошиблась?

– Гарри? – изумлённо шепнула она, поражаясь до глубины души.

Том положил ей руку на плечо и на мгновение сжал, призывая к тишине. Гермиона совсем растерялась. Наконец, недалеко от них появилась сначала фигура Джинни, облачённая в спортивную форму, а следом Гарри и Рона.

– Отойди от неё! – тут же воскликнул Поттер, наводя палочку на Гермиону, за спиной которой стоял Том.

Гермиона неуверенно оступилась назад от направленной на неё палочки и врезалась в грудь волшебнику.

– Что происходит? Что вы здесь делаете? – изумлённо произнесла она, глядя на направленные на неё оружия.

Внезапно палочка Рона запустила в Гермиону красный луч, и та невольно зажмурилась.

– Рон, не надо! – громко воскликнула Джинни.

Гермиона открыла глаза и поняла, что летящее в неё заклинание было отбито Томом, который тихо засмеялся за её спиной.

– Гермиона, отойди от него! – требовательно крикнул Гарри, делая несколько шагов ближе к ним.

– Стоять на месте, Поттер, – тут же произнёс Том, направив на него свою палочку из-за плеча Гермионы.

Ничего не понимая, Гермиона обернулась на своего спутника, затем повернулась к друзьям и собиралась сделать к ним несколько шагов, как рука Тома резко схватила её за пальто и потянула назад, отводя к своему левому боку.

– Что вы творите? – не понимала она.

– Кажется, он держит её под заклинанием, – выдал свой вердикт Рон.

– Что ты хочешь от неё? – прерывисто дыша, задал вопрос Поттер.

– Гермиона, иди ко мне, – нервно позвала её Джинни, отчаянно глядя на подругу.

– Она не пойдёт к вам, – холодно отозвался Том, схватив её за рукав пальто.

В этот момент Рон снова запустил заклинание, но уже в Тома, который мгновенно отмахнулся коротким движением палочки.

– Откуда ты появился? – требовательно спросил Гарри.

– Как такое возможно? – пролепетала Джинни.

– Кажется, ты задаёшь вопросы, на которые знаешь ответы, Гарри, – нахально улыбнулся Том.

– Неспроста Гермиона расспрашивала меня о крестраже. Мне нужно было догадаться, – отозвался Поттер.

Гермиона взглянула сначала на Тома, затем на Гарри и взволнованно спросила:

– Ты его знаешь?

– Однако не догадался, потому что у тебя нет столько в голове мозгов, сколько у неё. Тебя даже не беспокоили её нервные вопросы и взволнованный вид, – усмехнулся Том в ответ, продолжая стоять неподвижно с опущенной в руках палочкой. – Какие из вас друзья?

– Гарри, не слушай его! – встрял в разговор Рон, увидев, как его друг сильно напрягся, готовясь кинуться на Тома.

– Ты привык, что все загадки решает за тебя она, – произнёс Том.

Поттер растерянно посмотрел на своих друзей, затем сделал ещё один шаг к Гермионе и произнёс:

– Отпусти её.

– Зачем? – усмехнулся Том, взглянув с загадочной улыбкой на Гермиону. – Мы неплохо с ней поладили.

– Объясните мне… – слабо начала та, чувствуя, как бешено бьётся сердце в груди и как немеют пальцы на руках.

– Она даже не знает, кто ты, – озвучил свою мысль Гарри, крепко сжимая древко палочки, коротко взглянув на Гермиону.

– Она была близка открыть правду, – ответил ему Том.

– Кто он?! – не выдержала Гермиона, поддаваясь истерике от напряжения.

– Это Том Риддл! – крикнула Джинни.

Гермиона почувствовала, как у неё подкосились ноги, а дыхание резко прервалось.

– Давай! – закричал Гарри, ринувшись на Тома.

Перед глазами мгновенно замелькали вспышки, в это же мгновение раздался визг Джинни:

– Прекратите! Там Гермиона!

В ту же секунду Гермиона ощутила, как рука Тома со всей силы оттолкнула её от него, и она повалилась на землю, ослеплённая разными цветами лучей. В ушах появился гулкий шум от того, что её голова больно ударилась обо что-то на земле. Она застонала от боли, вцепившись в волосы непослушными пальцами, и снова услышала громкий визг Джинни. Гермиона, не глядя на противостояние четырёх волшебников, с силой заставила двигаться оцепеневшее от ужаса тело, едва пытаясь встать на коленки с земли, чтобы подняться. В её голове закрутился хаос мыслей, который не давал трезво оценить ситуацию и принять какие-то решения. Ужас поглотил с головой, тормозя её действия, и кроме как о бегстве она не могла ни о чём подумать. За спиной мелькали яркие вспышки, которые постоянно освещали ей путь в спустившейся на лес мгле. Она кое-как поднялась с земли, споткнувшись о какую-то ветку, практически выпрямилась, как почувствовала, что её кто-то потянул за руку в темноту. Вспышки практически прекратились, но тут снова послышался за спиной визг Джинни:

– Быстрее!

– Ты в порядке?! – отозвался Гарри.

– Они убегают! – взревел Рон.

Гермиона не сразу поняла, что её подобрал Том, заставляя побежать рядом с ним. Несколько метров она просеменила одеревеневшими ногами, затем взвизгнула, пытаясь сбросить его руку, но тот настойчиво тянул её за собой дальше. Вперёд выбивались вспышки, пролетающие мимо Тома и Гермионы, заставляя следовать по кривой траектории, уворачиваясь от настигающих заклинаний. Том умудрялся некоторую часть отбивать от них, оборачиваясь назад. В какой-то момент густые ветки дерева ударили Гермиону по лицу, и она застонала от хлёсткого прикосновения, почувствовав жжение на щеке. Осознанность совсем оставила Гермиону наедине со своими чувствами, которые ужасно душили, подводя к беспамятству. Когда она готова была уже упасть на землю, внезапно Том остановился и развернул Гермиону к себе спиной, обхватывая её одной рукой за шею, а другой приставляя к ней палочку.

– Ещё шаг, и ей конец, – произнёс Том над её ухом.

Та панически взвизгнула, задрожав всем телом, но внезапно услышала успокаивающее и протяжное шиканье, которое было слышно только ей. Гермиона больно сглотнула, остро чувствуя конец палочки на своей шее, и тяжело задышала, не справляясь с эмоциями.

– Отпусти её! – голос Гарри прозвучал крайне напряжённо.

Том сделал шаг назад, заставляя Гермиону шагнуть вместе с ним.

– Я не отпускаю то, что принадлежит мне, Поттер, так что лучше проваливай отсюда и забирай с собой своих героев.

Послышался хруст ветки, Гермиона снова дёрнулась, взвизгнув и на мгновение зажмурив глаза.

– Тсс, – успокаивающе зашелестел ей Том в ухо и громче произнёс елейным тоном: – Джинни, милая моя, замри на месте, если не хочешь получить труп вместо подруги.

Повисла гробовая тишина, в которой Гермиона чётко слышала тяжёлые дыхания всех собравшихся в лесу и остро почувствовала, как Том прерывисто дышит ей в ухо. Её захватила невероятной силы истерика, и она тихо застонала, чувствуя, как ноги не способны больше держать её над землёй. Внезапно огромная лавина тепла обрушилась на неё, настойчиво задавливая все пытливые ощущения. Она стала чувствовать, как плавится в держащих её руках, стала ощущать сладко изнывающие внутри ощущения, которые мгновенно пробрались в каждую клеточку кожи и вонзились в неё, прямо в сердце. Нервы стали трепетать уже не от страха, а от странного щекотливого чувства, которое заставило её всхлипнуть и прижаться спиной к Тому. В глазах появились и застыли слёзы, которых было слишком мало, чтобы они начали сыпаться из глаз.

Том практически неощутимо провёл губами по бледной, исцарапанной ветками щеке Гермионы и что-то успокаивающе прошелестел. Та покосилась в сторону Тома и снова больно сглотнула, чувствуя, как его магия вселяет в неё невероятное количество тепла, которое до невозможности плавило её, заставляя сердце разрываться от проникновенных чувств к Тому. Ей захотелось прижаться к нему сильнее и чуть ли не раствориться в нём, жалобно и жадно вытаскивая из него чувства, к которым сейчас появилось невероятной силы пристрастие.

– Всё будет хорошо, – ласково прошептал ей Том.

– Отпусти, – грудным голосом нарушил тишину Гарри, наблюдая, как губы Тома водят по щеке Гермионы, что-то нашёптывая ей.

– Я думаю, ваша подруга вряд ли хочет увидеть, как умирают друзья на её глазах, так что воспользуйся шансом, пока он есть – уйди.

– Тебе же нужен я! Возьми меня! – воскликнул Гарри.

Том тихо засмеялся, отводя взгляд от профиля Гермионы, и ответил ему:

– Ты мне сейчас не нужен. Мне нужна она.

– Что ты хочешь с ней сделать? Убить?

– Если я бы хотел её убить, то она была бы уже мертва, – вкрадчиво отозвался Том.

Гермиона снова вздрогнула и тут же почувствовала успокаивающие касания губ. Магия, обхватившая с головой, была слишком мощной, чтобы устоять перед ней, и она издала томный тихий стон, уже не понимая, что с ней происходит. Ладони вцепились в держащую её за шею руку и крепко сжали, до побелевших костяшек.

– Тогда зачем она тебе?

– В другой раз узнаешь.

Том медленно двинулся назад вместе с Гермионой, постепенно отдаляясь от троих гриффиндорцев. Послышался шорох листвы, и тот тут же холодно произнёс:

– Я предупреждать больше не буду.

В тишине под напряжёнными и пронзительными взглядами троих друзей Гермиона пятилась назад вместе с Томом, который настойчиво тянул её за собой, пока они не отошли на значительное расстояние. Затем одна рука убрала с шеи палочку, другая схватила за тонкое запястье через пальто и потянула бежать вперёд. Как во сне, Гермиона послушно бежала рядом, сходя с ума от трепетавших внутри чувств, нехватки воздуха в лёгких и больно бьющегося сердца о внутренние стенки её груди. За спиной послышалась звуки погони, но, наконец, ещё несколько секунд, а может быть минут, и Гермиону настигла сдавливающая темнота, которая унесла их куда-то далеко из запретного леса. Единственной осязаемой вещью осталась холодная рука Тома, которая до боли сжала её ладонь.

========== Глава 14. Необходимость ==========

Гермиона испуганно смотрела в тёмные глаза, которые уже несколько минут не сводили с неё непроницаемый взгляд. Она выглядела самой настоящей загнанной ланью, которую с секунды на секунду должны убить, и Том видел, как это томительное ожидание сводило её с ума, заставляя неистово дрожать и беззвучно глотать слёзы. Растрёпанные волосы спадали ей на лицо, закрывая от чужого взора щёки, которые были настолько бледны, словно их обмазали мелом, не оставляя ни одного красного пятнышка после морозной прогулки на улице, где во всю кружил снег.

Сначала они оказались в узком мрачном переулке, где двери всех домов были наглухо забиты досками. Том появился здесь, потому что это было безопасно – никто не мог их обнаружить, да и хотя бы увидеть. Он заранее подготовился привести её в это место, но не полагал, что придётся оказаться здесь при таких обстоятельствах.

Гермиона узнала, кем он является, на несколько часов раньше, чем полагалось.

Рассчитывал не так. Узнать она должна была именно от него. Его воодушевление и торжество победы заставили потерять бдительность, ведь даже Гермиона додумалась, что им лучше уйти от школы подальше, но было поздно. Пришлось действовать по ситуации, и поначалу рассчитывать на то, что им удастся углубиться в запретный лес настолько далеко, что можно будет трансгрессировать. Но с каждым пройденным шагом Том прекрасно понимал, что шанс скрыться был минимальным и, лихорадочно соображая, практически не слышал, что говорила ему Гермиона, рассуждая о глупом квиддиче, высказывая своё мнение о Джинни или ещё о чём-то. В тот момент в его голове созрел новый план, который показался даже многим лучше, чем он придумал до этого, поэтому остановился и позволил её друзьям найти их. Это должно было сыграть на её чувствах. Это бы проверило его долго воплощаемый план на прочность. Это было рискованно, но именно при таком стечении обстоятельств, если Гермиона справится, то он безоговорочно победил, а значит, успешно реализовал все свои планы.

Том перестал бежать, потому что был уверен, что не ошибся. Он не мог ошибиться.

Её ужас был зудящим и неприятным. Он чувствовал его каждым оттенком своей души, каждой клеточкой своей магии, которая хотела стремительно подавить все негативные ощущения Гермионы, но он терпел, чтобы ужас максимально захватил её рассудок, не давая возможности ни одной здравой мысли промелькнуть в голове. Сейчас ей не нужно думать ни о чём. Важно только то, что она чувствует.

Том не питался её страхами и с ума сводящими неприятными чувствами. Ему важно было давить их, отдавать свою магию, которая заполоняла каждый кусочек её души и пронизывала насквозь, чтобы обратно вернуться к своему владельцу и вдохнуть жизнь для отсчёта времени. Нужно было запустить механизм времени, которым диадему наделил тот Том, что создал этот крестраж.

В первые дни, когда злость и ярость Гермионы были направлены на него, ему этого хватало, но это было не так пламенно и ярко. Это были мгновенные вспышки волшебства, которые врезались в него так же быстро, как и исчезали. И главное – без следа. Её боязнь и страх перед ним задавливали те волны ярости и агрессии, которые до него доходили, поэтому Том буквально за день пришёл к тому, что не это ему нужно от неё. Как бы она не злилась, как бы не вспыхивала – её боязнь не давала развиться этим чувствам сильнее. Ему был нужен человек, с которым можно делиться своей магией, проникать ею в душу и чувствовать, что она кому-то нужна.

Том был осколком души и магии, в котором было всё, что мог любить настоящий волшебник. В него были вложены все остатки любви, тепла, чувства. После этого в молодом Волан-де-Морте зияла огромная чёрная дыра, которая превращала его в чёрствое, неспособное любить существо. Все чувства достались Тому, замкнутому в своём тепле, не зная, куда его вынести. Он сгорал ото всех чувств, которые оказались вложенными в него, и ему нужен был человек, который мог разделить с ним этот жар. И этот человек объявился в его мире. Но суть была не в этом – существование Тома должно было вызвать другие последствия, и он к этому стремился. И почти достиг.

Трансгрессировав на окраину города, Том тут же взглянул на Гермиону, которая даже не успела поднять глаза с пола, и схватил её за плечо, сильно сжимая ладонью и тем самым крепко прижимая к себе. На что он рассчитывал? Что она прямо сейчас попытается от него убежать? Смешно.

Он явственно ощущал, как у неё не было сил даже идти, не говоря уже про бег. Страх и ужас витали и парили вокруг, как клубы дыма при пожаре, и Том чувствовал каждую частичку её смешанных эмоций. Всё внутри прекрасно различало её состояние. Его душа чувствовала малейшие изменения в Гермионе, различала любое чувство, любую эмоцию, любую мысль. Он ощущал, как не чувствуя ног, она буквально вторила его быстрым шагам, пока он выводил её на открытую узкую улицу, где даже не было ни одного прохожего. Снег стал нещадно сыпаться им на голову, оседая белыми пушистыми узорами на волосах и одежде. Сойдя с тротуара, Том повёл её через пустую неширокую дорогу, проводя мимо припаркованных машин, на которых уже лежал достаточно толстый слой снега. Обходя последнюю машину, он отпустил её плечо и тут же резко вцепился за руку, понимая, что Гермиона никуда не собирается вырываться. Она ещё не понимала и не осознавала, что произошло, и пока ею владели только эмоции без какой-либо логической и решительной мысли, он мог легко направлять её туда, куда ему нужно.

Они оказались на другой стороне тротуара, где их резким порывом нагнал сильный ветер, дующий в спину. Том тут же запустил свою руку под воротник мантии и поднял его, пряча за ним лицо, его тело немного съёжилось, а голова вжалась в плечи так, что из-за воротника были видны только глаза, которые сосредоточенно смотрели вперёд. Он коротко бросил взгляд на перила, за которым виднелась серая, практически неразличимая из-за погодных условий река. Некоторое время они шли вдоль набережной, пока Том отчётливо не услышал, как ботинки застучали по камню, вторя его тихому стуку каблуков. Они спускались по небольшой лестнице, ведущей под мост, и буквально через минуту их накрыл сумрак, в котором их не доставал снег. Звуки идущих двух пар ног стали глухими и громкими, и даже тяжёлое дыхание Гермионы стало слышно слишком отчётливо.

Через некоторое время Том услышал, как она всхлипнула, но не обратил на это внимание, лишь на мгновение покосившись в её сторону. Его рука стала чувствовать, что приходится прилагать больше усилий на то, чтобы Гермиона не отставала, а она именно отставала, не находя в себе сил больше идти от сковавшего тело ужаса. Послышался громкий всхлип – видимо, до её сознания начинало что-то доходить, и сил сдерживать в себе истерику, накрывающую с головой, уже не было. Он стал чувствовать приближающийся нервный срыв от ужаса и неизвестности, всё тело неприятно начало колоть, и магия желала выбраться наружу, чтобы убрать все неприятные ощущения. Он стал понимать, что не дойдёт до нужного места, если не даст ей хоть немного тепла. Ей необходима была его энергия, а ему очень нужно было её дать.

Том не тянет её за собой, а наоборот замедляет шаг, но не предпринимает попыток смотреть в её сторону. Послышался ещё один всхлип, а затем более громкий протяжный вой, и, наконец, Гермиона протянула свободную руку к стене, проводя невидимую линию, и остановилась, прижавшись к ней боком. Из глаз посыпались безутешные слёзы, вызванные паникой и ужасом. Том мгновенно ощутил, что её чувства были похожи на то, как кто-то загнал в грудь острый кинжал и начал водить и ковырять остриём в разные стороны, нещадно раскрывая рану и причиняя этим боль ещё сильнее. Но он не мог ошибиться – она всё стерпит.

В это же мгновение она трудно дышит, хватаясь за то место, где было больнее всего – в районе грудной клетки. С губ слетает ещё один непонятный звук, который похож на болезненный и судорожный стон раненного существа, и он означал, что она не может идти дальше, окунаясь в мир страданий, мучений и боли.

Том повернулся к ней, останавливаясь рядом. Его рука аккуратно проникла к её бледной щеке, которая тут же прижалась к холодному бетону. Безжизненные глаза закатились и закрылись совсем, а с ресниц соскользнули слезливые капли. Гермиона снова издала протяжный стон и совсем навалилась на бетонную стену, немного повернувшись, чтобы затылок ощутил холод. Она выпустила пар изо рта прямо ему в лицо, когда он оказался возле неё очень близко. Том увидел, как всё её тело стало прижиматься к стене, словно желая раствориться в ней или исчезнуть, но точно быть не здесь, не в этом мире, не с такими чувствами.