Текст книги "Прежде чем я влюблюсь (СИ)"

Автор книги: wealydrop

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

– Хорошо, давайте я тогда спрошу у вас об одном человеке, а вы попытаетесь припомнить его, а затем я вам всё объясню, для чего спрашиваю.

– Вы могли бы по ходу дела рассказать…

– Нет, профессор, поймите, мне так будет легче, – жалобно перебила её Гермиона, подняв глаза на женщину.

– Хорошо, давайте так, мисс Грейнджер.

– Я хотела бы узнать… вы же помните выпускников-отличников за последние пять или семь лет? Их же было не много?

– Да, конечно. Почти каждый год выпускается один или два ученика с превосходными результатами. Исключением был прошлый и позапрошлый год. Вы же помните, что в позапрошлом году экзамены отменили в связи с… происшествием на турнире трёх волшебников. А в прошлом году не было таких выпускников.

– Да, профессор. Я бы просто хотела узнать о выпускниках, которые окончили школу ранее этих… событий. Как их зовут, вы помните? Как они выглядят?

– Я стесняюсь предположить, мисс Грейнджер, зачем вам понадобилась подобная информация, но… Неужели вы хотели бы к ним обратиться, чтобы они поделились своим опытом в сдаче экзаменов? У вас ещё шестой курс, и будьте уверены, переживать вам не о чем. У вас всё прекрасно с подготовкой к аттестации в следующем году…

– Нет, профессор, мне нужно не для этого. Я вам всё объясню, только расскажите мне об этих учениках: кто они?

Гермиона выпрямила спину, напряжённо заглядывая в глаза Макгонагалл. Та немного поколебалась и выдохнула:

– Хорошо, сейчас я припомню и расскажу вам. За последние семь лет было только… пять выпускников: два из Слизерина, один из Гриффиндора и два из Когтеврана.

– Как они выглядели?

– Бэзил Боунс, выпускник Когтеврана, невысокий мальчишка, был очень дисциплинированным и ответственным во время обучения в школе…

– Невысокий? – перебила её Гермиона.

– Да, примерно ваш рост, – кивнула Макогнагалл.

– Не подходит, – тут же качнула головой та.

– Вы по описанию пытаетесь определить человека? – уточнила профессор.

– Да, верно, продолжайте, профессор.

– Второй ученик – Пенелопа Кристалл…

– Интересуют только парни, – тут же отозвалась Гермиона.

Макгонагалл слегка удивилась, но продолжила без лишних вопросов.

– Ученик Гриффиндора – вы его знаете. Перси Уизли.

– Да, конечно.

– И два ученика Слизерина: Каспер Флинт и Джереми Брувствер.

– Каспер Флинт – это брат Маркуса Флинта?

–Да, старший брат, – подтвердила Макгонагалл. – Такого же телосложения, высокий с тёмными волосами. В квиддич он не играл, его интересовала только учёба.

– А вы не знаете, кем он сейчас работает?

– В министерстве магии, кажется, в отделе магического правопорядка. Во всяком случае, я слышала об этом.

– А что вы можете рассказать ещё про Каспера? Может быть, у него были отличительные черты какие-то? Может быть, у него привлекательная внешность?

– Он очень похож на своего брата.

– Тогда нет, не подходит, – задумчиво отозвалась Гермиона. – А Джереми Брувствер?

– Он выпускался семь лет назад. Обычный мальчик, ничего примечательного в нём не было. Светловолосый и…

– Нет, тоже не подходит, – качнула головой Гермиона и закусила губу.

– А кого вы ищите?

– Это все выпускники, вы уверены?

– Конечно, мисс Грейнджер! Они все сдавали у меня экзамен по моему предмету.

Понимая, что выхода нет и зацепиться не за что, Гермиона решила спросить прямо:

– А имя Том вам ни о чём не говорит? Может быть, был какой-нибудь ученик за эти семь лет с таким именем?

– За семь лет через меня прошло немало учеников, мисс Грейнджер, но почти всех я помню. Если вы опишите этого человека, который вас интересует, то…

– Я боюсь, могу некорректно его описать, но давайте попробуем, – согласилась Гермиона. – Полагаю, это выпускник Слизерина. Темноволосый и высокий. Ещё… носит перстень на пальце, хотя он мог появиться у него после школы.

– Очень размытое описание, мисс Грейнджер.

– У него примечательная приятная внешность и… он явно пользовался вниманием у женской половины школы.

Макгонагалл задумалась на некоторое время, затем произнесла:

– Ученика с именем Том у меня не было за последние семь лет, кажется. Но ваше описание… секундочку, дайте мне подумать.

Гермиона напряжённо ждала ответа, но Макгонагалл долго молчала, копаясь в своей памяти. Спустя некоторое время она произнесла:

– Боюсь, я не назову вам ни одного имени ученика, который подошёл бы под ваше описание. Таких не было, да и я бы запомнила.

Гермиона почувствовала, как сердце рухнуло вниз. Поиски о Томе были ужасно бессмысленными даже у учителей. Может быть, он вообще не учился здесь?

– Если я ответила вам на все ваши вопросы, то позвольте выслушать вас: для чего вам это? Что у вас случилось?

– Послушайте, профессор, я сейчас вам расскажу свою историю, только… не отправляйте меня сразу к мадам Помфри. Я знаю, что в это сложно будет поверить и…

– Не стесняйтесь, мисс Грейнджер, я же сказала, что выслушаю вас до конца, прежде чем что-то предпринимать.

– Хорошо, – кивнула Гермиона и принялась рассказывать историю.

Она рассказала о своём первом дне, в котором случайно наступила на стеклянный шарик Лаванды, с которого начался этот ужасный день. Рассказала о том, как проснулась на следующий день и стала осознавать, что события повторяются. В этот момент Макгонагалл придвинулась за столом ближе к Гермионе, внимательно выслушивая её рассказ. Она рассказала про первую встречу с Томом и последующую, в которой тот объяснял ей, кто он такой и зачем сюда пришёл. Гермиона рассказала всё, упуская в своей истории моменты, где Том применял к ней насилие, а также ситуации, в которых Гермиона ругалась со своими друзьями, с Лавандой, про вечеринку и про то, что вчера случилось с Малфоем и его дружками. Когда она дошла до сегодняшнего дня, Гермиона закончила рассказ своими догадками о Томе и замолчала, напряжённо ожидая ответа.

Профессор Макгонагалл долго наблюдала в тишине за ученицей, затем медленно начала говорить:

– Мисс Грейнджер… сколько дней вы провели в этом, как вы называете, повторяющемся дне?

– Около двух недель, профессор.

– Чем вы занимались всё это время?

– Пыталась прожить этот день каждый раз по-новому, чтобы найти из него выход. Часто бывала в библиотеке, но никакой информации не нашла ни про диадему, ни про Тома, который представился отличником, ни про сам день.

– Мне следует понимать, что ваши взаимоотношения с этим человеком сложились не так удачно, что он не рассказывает вам ни о чём?

– Он утверждает, что я не готова воспринять его предложение, взамен на которое он откроет мне секрет этого дня.

– Но ваш день каждый раз меняется, потому что вы поступаете всегда по-разному, так?

– Да. В сегодняшнем матче по квиддичу победит Гриффиндор, но способен проиграть, если наша команда будет не в духе.

– А что вы делали в пятницу? В вашу настоящую пятницу, мисс Грейнджер.

– Была на занятиях, а вечером проводила время в библиотеке, готовя эссе по заклинаниям.

– И практикой вы не занимались? Никто не наводил на вас порчу?

– Нет, я бы это заметила.

Макгонагалл ничего на это не ответила, продолжая пристально наблюдать за Гермионой. У той вдруг возникло предчувствие, что профессор ей не очень верит.

– Послушайте, профессор! Я понимаю, что это звучит странно и…

– Это действительно звучит странно. Я никогда не слышала о таком понятии, как повторяющийся день. Время – до сих пор неизвестный аспект магии, но даже к концу нашего века известны только маховики, одним из которых вы когда-то пользовались, и то их ограниченное количество и все они под наблюдением. Если вы каждый раз перемещаетесь в начало пережитого дня, то по законам времени вы должны сталкиваться с собой…

– Да! Но я одна единственная в этом дне!

Макгонагалл снова замолчала, плотно сжав губы.

– Может быть, профессор Дамблдор сможет помочь с этим?

– Его с ночи нет в школе, и появится он не скоро, так что, боюсь, в вашем дне он ничем не поможет. Вы говорили, что этот день, скорее всего, вызван какой-то диадемой. Опишите мне её?

– Она похожа на венец, который надевают на голову. Её сделали, кажется, из серебра, но металл выглядел слишком грязновато. На заострённом конце есть несколько драгоценных камней…

– И один из них привлёк ваше внимание.

– Да. Самый большой камень, насыщенного тёмно-синего цвета.

– Скорее всего, я ошибаюсь, но по описанию похоже на диадему одного из основателей факультета.

– Кандиды Когтевран? – тут же спросила Гермиона, понимая, что об этой утраченной реликвии она не подумала.

– Верно. У меня есть книга об основателях школы, минуточку.

Макгонагалл встала со своего места и подошла к стеллажам с книгами. Её пальцы стали ощупывать вскользь книги, пока не остановились на одной из них. Она достала её и подошла к столу перед Гермионой, открывая содержание.

– Посмотрите, не так ли она выглядела?

Перед Гермионой открылась страница с иллюстрацией диадемы, которую она тут же узнала.

– Да! Это она! Только… металл, из которого она изготовлена, не такой яркий и… диадема выглядела так, словно её запачкали.

– Мисс Грейнджер, вы же знаете, что диадема была утеряна множество веков назад и… говорить о её существовании практически бессмысленно, – с ноткой сожаления произнесла профессор.

– Поверьте мне, профессор! Это именно она! Я понимаю, что диадема утеряна очень давно, но… – Гермиона нервно схватилась за голову, чувствуя своё бессилие от того, что не может заставить Макгонагалл без сомнений поверить ей.

Как же она сразу не подумала о диадеме Когтевран? Это самая известная диадема в мире волшебников! Наверное, она о ней не подумала по той же причине, что и Макгонагалл сомневается в её существовании, ведь диадема действительно давно потерялась, и никто из ныне живущих не может знать о её местонахождении. А она оказалась спрятана в замке, в Выручай-комнате. Это ей напомнило кое о чём.

– Профессор, вы же помните о Тайной комнате? Её тоже считали не существующей, как и диадему – исчезнувшей! Однако комната существовала, здесь, в замке. Почему вы полагаете, что я не могла найти здесь же и утерянную диадему, которая всё это время была спрятана кем-то в школе? Может быть, та же Кандида, как и Салазар, спрятала свой артефакт!

Макгонагалл задумалась на несколько секунд и доверчиво посмотрела на Гермиону.

– Ваши рассуждения вполне логичны, но как вы объясните эту магию, что привела вас в этот повторяющийся день?

Гермиона выдохнула с облегчением, понимая, что ей удалось убедить Макгонагалл в происходящем с ней.

– Я не могу этого объяснить. Я не нашла абсолютно ничего по этому поводу, и именно поэтому мне пришлось обратиться к вам. Неужели вы никогда в жизни не слышали о таком явлении, профессор?

– Боюсь, что нет, мисс Грейнджер, – с сожалением отозвалась та. – Может быть, кто-то наложил на эту диадему такое заклятие, что любой надевший её на голову становился замкнут в одном дне? Однако подобных заклинаний не существует, и тем более никогда не существовало.

– А возможно ли, что сам артефакт от природы имеет такую магию?

– Об этом не описано ни в одной книге. Кандида Когтевран и её последователи никогда не упоминали о такой магической силе при описании диадемы. Она создана только для того, чтобы придавать ума её владельцу.

– Но когда я её надела, умнее не стала!

– Может быть, это была подделка? К тому же вы говорили, что цвет металла не совсем похож на оригинал.

Гермиона опустила голову, задумавшись.

– Или она осквернена чёрной магией, – прошептала она, припоминая, что где-то читала о том, что любой предмет, на котором наложена чёрная магия, меняет свои магические и физические свойства.

– Возможно, – согласилась Макгонагалл и продолжила: – Но тогда я не понимаю, какое отношение в этом имеет ваш новый знакомый? Не он, а вы надели эту диадему. По логике вещей только вы, мисс Грейнджер, должны быть в этом дне. И никого другого с вами рядом не должно быть.

– Вы полагаете, что дело не в диадеме, а в чём-то другом?

– Разумеется, диадема связана с этим, ведь именно с неё началась ваша история. На ней либо чёрная магия, либо это копия с какими-то неизвестными нам проклятиями. Но, мисс Грейнджер, вы же понимаете, что тот молодой человек никак не может быть связан с диадемой, если только она – копия, конечно же?

– Я вам говорила, профессор Макгонагалл, что Том меня уверял – диадема принадлежит ему.

– Но вы и говорили, что он вам во многом врёт, – напомнила та.

– Хорошо, если эта диадема – подделка, то на ней магия Тома. Значит, он не врёт, что она принадлежит ему, и только ему одному известно, что происходит в этом замкнутом дне. Но если диадема настоящая…

– То Том так же мог вам не соврать, ведь он до вас стал обладать этой диадемой, только есть возможность, что он её изучил ранее, и поэтому знает законы времени, в котором вы оказались. По существу, даже не важно, копия это или оригинал, но ваш приятель знает о ней куда больше, чем вы.

Наступила тишина.

Спустя минуту профессор Макгонагалл произнесла:

– В любом случае вам нужно найти эту диадему и изучить её свойства, чтобы хоть что-то узнать об этом дне. Хотя бы как она действует.

– Но я пробовала её найти, и там ничего не было!

– Вы говорили, что буквально в первые дни утром на том же месте застали Тома, который понял, что вы пришли искать диадему. Возможно, он оказывается там раньше вас и быстрее забирает её, чтобы вы не смогли забрать диадему себе? Он же должен был как-то изучить её свойства, чтобы так хорошо ориентироваться в законах этого дня.

– Вы правы, профессор, мне нужно попытаться забрать её раньше, если она там появляется каждый новый день, – согласилась Гермиона.

– Попытайтесь. Более того, можно сделать вывод, который вы озвучивали ранее: Том оказался в этом дне раньше вас, поэтому лучше вас и знает, как управлять этим днём.

– Вчера он мне сказал, что эта теория неверная, – заметила та.

– Но вы же помните, сколько этот человек вам врал. Он мог соврать вам и в этот раз, мисс Грейнджер, – напомнила Макгонагалл.

– Хорошо, если он оказался раньше меня в этом дне, то неужели ему приносит удовольствие проживать его снова и снова, как и я? Если он изучил законы этого дня, то что ему мешает покончить с этим?

– Здесь может быть две причины. Во-первых, он не до конца изучил их, чтобы выбраться отсюда. Во-вторых, ему может чего-то не хватать, чтобы выбраться из этого дня, и тогда, возможно, он и хочет сделать какое-то предложение вам взамен на то, чтобы вы тоже узнали секрет этого дня.

– Тогда я останусь в этом дне, а он выйдет?

– Это маловероятно. Вы же сами сказали, что он ждёт от вас какого-то согласия, и вряд ли он предложит вам согласиться остаться в этом дне ради того, чтобы он сам вышел из этого круга.

– Верно, – задумчиво отозвалась Гермиона.

– Значит, вы должны ему помочь в чём-то, к чему вы не готовы пока что на его взгляд, чтобы выбраться вдвоём из этого дня. Либо он знает все выходы и… просто добивается от вас чего-то, прежде чем… вы выберетесь в новый день.

– Совсем не радужный прогноз, профессор, – слабым голосом отозвалась Гермиона, чувствуя, как голова начинает раскалываться.

– На вашем месте мог оказаться кто угодно…

– Но оказалась именно я. Иногда мне кажется, что Том специально выбрал именно меня, а не кого-то другого!

– У меня нет оснований так полагать, – качнула головой Макгонагалл. – Этому человеку что-то нужно, однозначно, и на вашем месте я бы постаралась как можно скорее понять, что именно.

– Было бы всё так просто. У него слишком жестковатые… манеры.

– Что вы имеете в виду? Он изводит вас?

– Нет, – тут же соврала Гермиона, отводя глаза в сторону. – Просто он сам по себе очень сложный человек. Если он не хочет что-то говорить, то он ни за что это не скажет.

– У вас один вариант – проникнуться к нему дружеской симпатией.

Гермиона прикрыла глаза. Она прекрасно осознавала уже несколько дней, что этот вариант был самым логичным, но, вспоминая все их перепалки, Гермиона чувствовала, что её сущность начинал охватывать панический страх, который каждый раз напоминал о том, насколько жесток Том, чтобы попытаться с ним сблизиться.

– Я уже пришла к этому выводу, профессор, – вздохнула Гермиона.

– Я понимаю, что вся эта ситуация вам крайне неприятна и изводит ваши нервы, но я, в свою очередь, обещаю вам поискать что-нибудь об этом дне, а также перечитаю все упоминания о свойствах диадемы. К сожалению, я не могу вам помочь выяснить, кто такой этот Том, да и вряд ли это имеет значение, ведь он может быть замкнут здесь многие… годы, но о повторяющемся дне и о диадеме я могу поискать.

– Профессор, вы же понимаете, что у меня есть время до ночи. Завтра вы уже ничего не вспомните.

– Я займусь этим прямо сейчас и потрачу времени столько, сколько нужно на то, чтобы вам помочь.

– А квиддич?

– Вы же уже сказали, что Гриффиндор победит. К тому же это не самое важное дело.

– Но если вы не успеете, то подскажите мне, с чего начать, чтобы вы мне сразу поверили? Этот разговор может пройти не так, как сейчас, и мы можем потратить слишком много времени на это, профессор.

– Если окажется так, что я не успею за день хоть что-то выяснить, то в следующий раз, мисс Грейнджер, скажите, что готовы показать мне свои воспоминания. Это убедит меня тут же поверить вам.

– Но омут памяти находится в кабинете у профессора Дамблдора, а он…

– Пока директора нет в школе, я его замещаю, и у меня есть доступ к кабинету.

Гермиона снова глубоко вздохнула.

– Мисс Грейнджер, соберитесь. Вас не должен волновать этот молодой человек. Вы не то ищите. Ваша главная задача – выяснить свойства диадемы и как выбраться из повторяющегося дня. Думайте только об этом.

– Хорошо. Тогда чего мне ожидать сегодня?

– Вам нужно немного расслабиться. Отдохните, сходите на матч, посмотрите на игру…

– Я не хочу выходить из замка, зная, что там меня может подстерегать Том.

– Вы же помните, что найти общий язык с Томом, ещё один шанс узнать что-то большее. Но… раз так, тогда идите в свою башню и займитесь чем-нибудь интересным, а я пока займусь вашим делом. Вечером я зайду к вам в гостиную и сообщу, какие у меня будут новости.

– Хорошо, – поднимаясь со стула, согласилась Гермиона, чувствуя, что после этого долгого разговора стала выжатой, как лимон.

– Не расстраивайтесь, мисс Грейнджер, – неожиданно тепло улыбнулась профессор Макгонагалл, – мы обязательно что-нибудь найдём об этом.

– Спасибо, профессор, – вымучено улыбнулась Гермиона. – Я буду ждать вас вечером в гостиной.

– Ступайте, отдыхайте.

Гермиона неторопливо направилась к выходу из кабинета и, оказавшись в коридоре, прикрыла за собой дверь. В раздумьях её дорога к башне факультета показалась незаметной, но как только она прошла портрет, её встретили возбуждённые голоса студентов, которые ещё не ушли на поле. Гермиона огляделась и, не заметив никого из друзей, направилась к креслу возле камина. Ей хотелось, чтобы поскорее закончился этот переполох, чтобы все покинули гостиную, и она смогла бы остаться наедине со своими мыслями.

– Привет, Грейнджер, – поздоровался с ней за спиной знакомый голос.

– О, привет, Кормак, – слабо улыбнулась ему Гермиона.

Она почувствовала, как было приятно видеть человека, который никогда не пытался выразить своё недовольство, а даже напротив – только интерес. Некоторые воспоминания прошедших дней грели душу от того, что Маклагген оказался не тем человеком, какого она себе представляла ранее. Несколько раз он сумел оказать ей поддержку, а однажды даже вступился за неё на всеобщем обозрении, когда Лаванда решила закатить истерику Гермионе, обвиняя её в том, что та специально сделала так, чтобы стеклянный шарик сломался. За эти дни Гермиона успела проникнуться симпатией к Кормаку, и его присутствие больше не раздражало. Наоборот, она осознала, что была рада видеть его в любой момент жизни, зная, что Кормак способен всегда помочь в трудной ситуации. Его интерес, с которым донимал он её с самого начала учебного года, был не животным, как ей представлялось это ранее. Возможно, он был грубоват в своих манерах и не совсем понимал, что нужно, чтобы подружиться с Гермионой, но она его в этом больше не винила. Человек с чувствами может совершать разные ошибки, пытаясь привлечь к себе внимание. Не каждому же объяснишь, как нужно вести себя с понравившейся девушкой.

– Ты сегодня выглядишь очень необычно, – обходя её кресло, произнёс Кормак.

– Это звучит, как комплимент или?.. – усмехнулась Гермиона.

– Я хотел сказать, что необычно завораживающе, – отозвался он, прямо посмотрев ей в глаза.

Гермиона кивнула в знак благодарности и улыбнулась чуть сильнее, ощущая в себе удовольствие от того, что Кормак решил составить ей немного компанию. Его общество не отягощало, а болтать с ним было легко, словно он – ещё один друг, который появился в её жизни. Хоть какой-то плюс от извечно повторяющегося дня.

– Ты кого-то ждёшь? – поинтересовался он.

– Нет, – слабо качнула головой Гермиона в ответ.

– Тогда зачем ты здесь? Идём вместе на поле? Займём лучшие места.

– Нет, Кормак, я… я не хотела идти на квиддич, – с сожалением отозвалась та.

– А куда ты собралась? – указал Кормак на верхнюю одежду в руках Гермионы.

Она тоже опустила взгляд на пальто и растерянно произнесла:

– Никуда, просто… не знаю, зачем я взяла пальто.

– Эй, брось это, – улыбнулся Кормак, делая к ней шаг ближе. – Идём со мной. Это же квиддич!

– Не знаю…

– Ну, а что ты тут будешь делать одна? К тому же я настроен сегодня на победу. Надеюсь, Уизли не подведёт команду. Пошли!

Гермиона на несколько мгновений задумалась и решила, что время в ожидании быстрее пройдёт, если она займётся чем-нибудь, а не будет сидеть и отсчитывать минуты до прихода Макгонагалл.

– Ладно, идём, – сдалась она и выпрямилась рядом с Кормаком.

– Сегодня должен быть безумно интересный матч! А ты слышала, что после него вечеринка?.. – заговорил Кормак, уводя Гермиону из гостиной.

Он начал жадно рассказывать о предстоящем дне, словно кроме неё некому было об этом рассказать. Его рука легко легла ей на плечо, а затем крепче сжала, не чувствуя никакого сопротивления от собеседницы, и Гермиона заметила, как он был приятно удивлён перемене её настроения по отношению к нему. Откуда ему было знать, что за несколько дней она успела разглядеть в нём другого человека? Это развеселило Гермиону, и она шла всю дорогу по школе, слабо улыбаясь Кормаку. Вряд ли он привлекал её, как парень, но другом он мог быть хорошим.

Оказавшись на улице, они немного прибавили шаг, чтобы оказаться быстрее на стадионе. Толпа вдалеке уже весело шумела, предвкушая игру, но Гермионе она была не слишком интересной, зная, что Гарри поймает снитч, и Гриффиндор сегодня победит, продолжив своё веселье в стенах гостиной за стаканчиками огненного виски, который Симус умудрился протащить в школу.

– …поэтому если и играть, то с блеском! – развлекал её Кормак. – Ты же помнишь, я тоже хотел попасть в команду, но…

– Ты так странно себя повёл, словно увидел что-то в другой стороне, – усмехнулась Гермиона, припоминая, как ради Рона наложила на Кормака заклятие, чтобы он не отбил последнюю атаку.

Несомненно, Маклагген был бы хорошим вратарём и намного увереннее держался бы на поле в отличие от Рона. И почему не тот день у неё повторяется, а именно этот? Тогда бы Гермиона позволила Кормаку дать шанс оказаться в команде Гриффиндора.

– Я думал, что это ты приложила ко мне руку, – с усмешкой отозвался Кормак, покосившись на неё лукавым взглядом.

– С чего ты взял? – встрепенулась Гермиона, однако не подняла взгляда, чувствуя смущение.

– Ты очень внимательно наблюдала за мной!

– Да ладно тебе! – отмахнулась весело Гермиона, высвобождаясь из-под руки Кормака.

– Ты ближе всех сидела к моим кольцам, и кому, как не тебе, хотелось, чтобы Уизли оказался в команде?

Кормак не выражал своего неудовольствия и злости. Он тоже рассмеялся и снова притянул к себе Гермиону за плечи.

– Какие-то странные у тебя выводы. Если ты не заметил, то мы с Роном не разговариваем!

– Да я на твоём лице уже увидел, что это была ты! И с Уизли вы перестали общаться намного позднее. Знать бы мне причину вашей ссоры…

– Она совсем не интересна, к тому же я забыла, почему с ним уже несколько месяцев не разговариваю, – отмахнулась Гермиона, успокоившись.

– Брось, это всё твоя однокурсница, которая ведёт себя, как ненормальная, как только завидит тебя! Не хотелось ли ей ткнуть тем же самым в нос?

– Что? – наигранно возмутилась Гермиона, понимая, о чём говорит ей Кормак.

– Я не настаиваю, но…

Гермиона отвела взгляд в сторону с блуждающей улыбкой на губах, но она тут же погасла, как только её взор зацепил знакомую фигуру. Вдалеке на лавочке сидел Том и неотрывно глядел на неё.

Стало не по себе, и ей казалось, что всем своим видом он показывал Гермионе, что ожидает её. Ранее Том никогда не давал о себе знать, оказываясь рядом с ней неожиданно и внезапно. Его невозможно было увидеть и различить где-нибудь в школе или на её территории, если он сам этого не хотел. А за сегодня Том уже дважды показал себя, уверенный, что она его заметит. Значит, ей стоило оставить Кормака одного и направится к нему?

Ей этого не хотелось. Несмотря на то, что личность Тома вызывала в ней странные чувства, в которых мешались и страх от его поступков, и восхищение от подобной хитрости и гениальности, Гермиона сильно опасалась его. Всё существо кричало, что ей нужно держаться от него подальше, но ситуация обстояла так, что ей, наоборот, нужно с ним сблизиться. И как поступить?

Гермиона ощутила подступающий страх от мысли, что Том сочтёт её игнорирование, как непослушание, на которое они, вроде, договорились, и тогда её ждёт очередная травля. Но с другой стороны она успокаивала себя мыслью, что он её не зовёт, не манит её жестами к себе, значит, нет необходимости тут же идти к нему. К тому же она обещала, что со вчерашнего дня будет прислушиваться к нему, если не хочет попасть в очередную передрягу, и поход к озеру неминуемо ожидал её впереди. Там она и узнает, зачем он показывался ей на глаза. В конце концов, о чём ему нужно предупреждать её своим мельканием? Что с ней может случиться на матче и после него, пока не наступит ночь? Она же с Маклаггеном, пребывая не в агрессивном настроении, и явно не собирается драться с ним.

– …Гермиона?

Она тут же повернулась лицом к собеседнику с выражением, что прекрасно слышала, о чём он говорит ей, произнеся:

– Да.

– В общем, договорились, – лукаво посмотрев на неё, мягко произнёс тот, сжав её плечо чуть сильнее.

– Идём быстрее, а то нам сейчас вообще ничего не достанется, – быстро проговорила Гермиона, пребывая в смятении.

Они направились к одной из трибун и с приятным удивлением заметили, что ещё остались неплохие места по центру поля. Забравшись наверх, Гермиона увидела возле себя возбуждённых Симуса и Дина, которые размахивали небольшими флажками с гербом красного факультета.

Гермиона решила выбросить из головы все мысли и отдаться полностью игре, которую толком она никогда так и не смотрела.

Игра была действительно захватывающей. Слизеринские игроки были настроены очень серьёзно на свою победу, играя со всей жестокостью, пытаясь сбить игроков противоположной команды. Несколько раз судья приписывал им пенальти за нарушение правил, но никто не падал духом. Рон пропустил несколько мячей, отчего мрачнел ещё сильнее, как и небо, нависшее над ними. Вся надежда была только на Гарри, и, оглядевшись, Гермиона понимала, что все ждут уверенных действий от ловца.

Игроки долго летали по полю, выбиваясь из сил, а небо над ними сгущалось ещё сильнее, отчего Гермиона почувствовала, как ей стало неуютно из-за холода. Руки оледенели, и она их спрятала в карманы, сильно вздрогнув от поднявшегося холодного февральского ветра.

В этот момент вторая рука Кормака легла на второе плечо, прижимая её спиной ближе к себе. Становилось теплее снаружи, но внутри всё сжалось от подобного жеста. Закусив губу, Гермиона решила, что после игры нужно будет объясниться с Маклаггеном и сказать, что он ей приятен только как друг.

Игра проходила в ужасном напряжении, а облака превращались в тяжёлые антрацитовые тучи, которые невольно напомнили о Томе. Её снова стал беспокоить вопрос, зачем он показывался сегодня. О чём он её предупреждал, если предупреждал, и стоило ли ей подходить к нему, и если да, то Гермиона чуть ли не молилась про себя, чтобы это Том не счёл непослушанием.

Размышления прервал громкий голос комментатора, огласивший, что Гарри Поттер поймал снитч. Гермиона тут же встрепенулась и, развернувшись, сбросила с себя руки Кормака, чтобы спуститься вниз. Все присутствующие на трибуне свистели и галдели, пребывая в эйфории от победы своего факультета в игре. Они помчались вниз, чтобы поздравить свою команду, весело улюлюкая и махая флажками.

Гермиона не стала ни к кому подходить, а лишь в стороне оглядела толпу собравшихся вокруг уставших, но счастливых игроков. Издалека её увидела Джинни, которая помахала ей рукой, на что та махнула в ответ.

Внезапно кто-то с силой толкнул её в плечо и прошёл мимо за спиной.

– Мразь.

Гермиона повернулась в сторону неприятеля и увидела Паркинсон.

– Глаза разуй, куда идёшь, – ответила ей она.

Панси остановилась и повернулась лицом к Гермионе.

– Сегодня вечером ты за всё ответишь, Грейнджер, – прошипела Панси. – В десять в трофейном зале.

– А у тебя с головой всё в порядке? После девяти патрулируют коридоры…

– Так и знала, что ты слабачка, – фыркнула Панси и усмехнулась.

– И не надейся, – воинственно отозвалась Гермиона, выпрямившись и сверкнув глазами.

– Гермиона? – обратился к ней подошедший Кормак, который тут же презрительно оглядел Паркинсон. – Всё в порядке?

– Не буду вам мешать, сладенькие, – насмешливо произнесла Панси и направилась к школе.

Гермиона дёрнулась в сторону, чтобы напасть на неё, но Кормак тут же удержал её за локоть, тихо и мягко произнеся:

– Не надо, Гермиона. Она не стоит того, чтобы бежать за ней в ярости и пытаться отомстить за сказанные слова.

– Вот, дрянь! – выругалась Гермиона, продолжая не сводить взгляда с уходящей Паркинсон.

Она ощутила, как вспышка злости впервые начинает одолевать её за весь этот день. Внутри что-то задрожало, готовясь к взрыву, но тут Кормак развернул её к себе и с улыбкой спросил:

– С каких пор ты стала лезть в драку?

Гермиона прикрыла на несколько мгновений глаза, чтобы уловить в себе равновесие пылающих чувств, и, совладав с собой, ответила:

– Кажется, только сегодня. Утром я ей неплохо поиграла на нервах.

– И что она хотела от тебя?

– Дуэль, – мрачно отозвалась Гермиона с ноткой ярости в голосе.

– Успокойся, Грейнджер, – усмехнулся Кормак, притянув её за плечо ближе к себе, заставляя пойти рядом с собой. – Какие вам, девчонкам, дуэли?