Текст книги "Тор. Дитя Асгарда (СИ)"
Автор книги: Vegetarianka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 58 страниц)
– Будешь? – поинтересовалась я у Стивена. Блондин устроился возле огня и теперь пролистывал какую-то старую книгу.
– Я не лучшая компания, чтобы напиваться.
– Это еще почему? – я присела рядом с ним.
– У меня ускоренный метаболизм. Побочный эффект моей силы. Не успеваю захмелеть.
– Хреново, – заключила я, разливая бурбон по стаканам. – Я, конечно, нахожусь сейчас в отчаянии, но не в таком сильном, чтобы пить в одиночестве. Так что…
Капитан растянул свои пухлые губы в грустной усмешке.
– Бери, – приказала я, протянув стакан Стивену.
– Ладно.
– Так выпьем же за день, который открыл нам глаза на правду, пусть и горькую, но правду, – весело проговорила я.
– Актуальный тост, – сказал Капитан Америка, осушив свой стакан залпом. Я тоже сделала пару больших глотков и тут же закашлялась, почувствовав жжение во всем горле.
– Смотрю, ты тоже не самый удачный собутыльник, – поддел меня Стивен.
– Да, это еще одна горькая правда, – наполняя его стакан новой порцией горячительного напитка, честно призналась я.
– Надеюсь, ты не одна из тех девушек, которая напивается и начинает названивать своему бывшему.
Я отрицательно покачала головой.
– Нет. Во-первых, мне некуда звонить.
– Интересно, а как вообще можно связаться с богами Асгарда? – задал философский вопрос Роджерс.
– Помолиться, – предположила я.
Мы громко захохотали.
– У меня созрел еще один тост! – выпалила я.
– Слушаю.
– За наше поразительное везение, которое помогло нам пережить еще один день, в который мы узнали правду.
– Горькую правду, – уточнил Стивен, чокнувшись со мной. Стаканы издали веселое бренчанье.
– Точно, – согласилась я с ним, делая очередной обжигающий внутренности глоток.
– Нам нужна музыка, – сказала я, поднимаясь на ноги.
После четвертого тоста во мне открылись новые силы. Хотелось танцевать, петь и радоваться жизни. Немного шатающейся походкой я подошла к мощной стереосистеме. Хорошо, что в этом доме существуют генераторы на случай отключения электричества. Не особняк, а настоящее убежище. Атомную войну может и не переживешь, а вот революцию вполне. Я пролистала несколько песен и остановила свой выбор на зажигательной композиции «Get Some» певицы Lykke Li. Я закольцевала мелодию и прибавила громкости на плеере. Оглушающие басы заполнили все пространство комнаты, создавая нужную атмосферу под стать настроению.
В расход пошла следующая бутылка. Мы пили прямо из горла, позабыв про этикет и стаканы. В одной руке я держала бурбон, а другой при помощи указательного и большого пальца отщелкивала ритм. Я маневрировала между громоздких диванов и кресел, постоянно пританцовывая и выкрикивая некоторые слова песни. Также я не забывала делать внушительные глотки спиртного, не отрываясь от танцев. Стивен все это время сидел на диване и наблюдал за мной, потягивая сорокаградусный бурбон из своей бутылки.
– Какого черта ты сидишь? – хохоча, спросила я, пытаясь перекричать музыку.
Стивен пожал плечами.
– Боюсь, я устарел для таких танцев.
Я махнула рукой.
– Да, брось. Здесь особого ума не требуется. Махаешь руками и ногами под ритм, даже солдат сможет.
– Подколола, – улыбаясь, сказал Капитан Америка.
– Давай. Я проведу тебе экспресс урок, – я буквально выволокла Стивена на импровизированную сцену, расположенную в центре комнаты, между длинным столом и книжными шкафами.
– Смотри на меня и повторяй за мной, – заплетающимся языком дала я наставление немного смущенному Роджерсу. Я поставила бутылку на стол и покрутилась на месте, размахивая руками над головой.
– Это выглядит нелепо, – заключил Стивен.
– Да, но зато весело, – продолжая кочевряжиться, парировала я.
– Нет. Я не могу.
– Можешь! Ты рано сдаешься, солдат!
Стивен захохотал.
Я схватила его за руки и начала сама управлять его телом. Наш танец стал напоминать некое подобие твиста. Мы скакали по комнате, выкидывая ноги и руки вперед, кружили друг друга по очереди вокруг своей оси, расходясь и сходясь обратно. В какой-то момент Стивен подхватил меня за талию и быстро закружился на месте. Под самые последние слова куплета он наклонился со мной, изобразив движение из страстного танго. Я глупо засмеялась.
– Вот, видишь! Можешь, когда хочешь, – похвалила я Капитана Америку.
– Хочу… – медленно проговорил он, не разрывая нашего зрительного контакта.
Я нервно сглотнула. Стивен вернул нас в вертикальное положение, но руки с талии не убрал. Мне даже показалось, что он наоборот усилил хватку. Головокружение не заставило себя долго ждать. Я почувствовала, как ноги подкашиваются от переизбытка эмоций и изрядного количества выпитого спиртного. Чтобы не упасть, я положила руки на широкие плечи Роджерса, продолжая разглядывать его пронзительные серые глаза, в окаемке густых черных ресниц. В них плясало опасное пламя. Я никогда прежде не видела у него такой взгляд. В голове крутился целый рой слов. Я пыталась отыскать правильное обозначение того чувства, которое читалось на лице Стивена. Желание. Я несколько раз моргнула, отгоняя наваждение.
– Стивен, я… – начала я, но он наклонился ближе, спутав мысли.
– Что? – полушепотом поинтересовался Роджерс, едва касаясь своим носом моей щеки. По спине пробежали мурашки.
Мы оба тяжело дышали. Горячее дыхание Стивена опаляло лицо, разгоняя адреналин по венам. Я теряла рассудок.
– Странное чувство. Я никогда не испытывал такого прежде, – добавил он, плавно проскользив пальцами по моей спине снизу верх. Их длина позволяла охватить не только непосредственно саму спину, но и бока. Поэтому когда его большой палец остановился прямо под самой грудью, я вздрогнула.
– Какое? – наконец собравшись с силами, спросила я.
– Будто все внутренности дрожат. У тебя такое когда-нибудь бывало? – прошептал Стивен на ухо.
– Ага, – только и выдавила из себя я.
– Прикосновения вызывают боль, но не такую, как от полученных ран в сражениях, а приятную.
Я понимающе кивнула. Стивен немного отстранился и обхватил мое лицо ладонями.
– Ты даже не представляешь, как сильно я по тебе скучал. И сколько раз я ругал себя за это. Сколько раз клялся себе, что забуду тебя, но каждый раз нарушал данную клятву. Я не желал так ни одну женщину, как тебя. Сигюн.
Сердце сделало кульбит. Я шумно выдохнула. Роджерс приблизился к моим губам, продолжая сжигать своим сбившимся дыханием.
P.S. Следующая глава будет от другого главного персонажа. Надеюсь, мне удастся раскрыть его характер, передать чувства и мысли.
====== Глава 33.Клятвопреступники (От лица Локи) ======
Время течет. Утекает, несмотря ни на что. Даже когда движение секундной стрелки причиняет нестерпимую боль. Оно подобно реке – меняет скорость и направление. Время и есть сама река. Бесконечная. Шумная. Тихая. Спокойная. Глубокая. Поверхностная. Быстрая. Медленная. Река. И она течет, то ускоряя, то замедляя свой ход. Становится то мелкой, практически незаметной, то полноводной, такой, что можно захлебнуться. И все же оно течет. Даже для меня.
Старинные часы в углу комнаты пробили полночь. Очередной день сгинул в небытие. За окнами стояла вязкая чернота, съедающая серебряные звезды и полную луну. Тучи заволокли весь небосклон, проливая на землю тонны холодной воды. Продрогшие насквозь деревья били голыми ветками по окнам особняка, словно прося разрешение войти внутрь, чтобы немного погреться. Желтое пламя в камине жадно и беспощадно сжигало сухие поленья. Наверно, это друзья тех старых кленов, которые растут в саду и так отчаянно стучатся в дом. Что ж… рано или поздно наступит и их черед. Откроется дверь, и порубленные стволы внесут в гостиную, оставив рядом с очагом. И они наконец-то согреются. Сгорят в огне, оставив лишь пыльную золу после себя. Таков итог любой жизни. Каждый человек оставляет после себя горстку пепла. Кто-то напылит побольше, если имеются великие достижения перед будущим поколением, кто-то поменьше, если прожил свою жизнь, как сорняк на грядке. Суть одна – в конце остается черный, ничем не примечательный порошок. Ветер подхватит его и развеет по Вселенной, тем самым обрекая на вечное скитание маленькие песчинки. И песчинка будет лететь, лететь и лететь. Вечность в полете. Как хорошо, что у нее нет памяти. Она не вспомнит, сколько прошло времени в этих скитаниях по мраку космоса, и какие страдания поведала на своем пути. А что если память все-таки есть? Крошечная песчинка все чувствует, видит, слышит и понимает. Тогда это вечность станет для нее адом.
Собственные мысли и неспособность прервать свое путешествие в конечном итоге сведут ее с ума. Ведь, она ничего не способна более изменить, поскольку всего лишь песчинка, пыль. Бесконечный полет в тишине. В такой, что закладывает уши. В такой, что навевает страх и заставляет сердце биться быстрее. Неужели полет на самом деле никогда не закончится? Неужели вечность бесконечна? Неужели пылинка так и не обретет долгожданный покой в награду за свои страдания?
– Я ощущала печаль. Не могу не оглядываться назад. Лучшие времена утекли. Убегаю. Убегаю. Убегаю. Без чувства времени. Хотелось бы, чтобы ты остался. Хочу сохранить тебя внутри, (прим. автора. Здесь имеется ввиду песня группы Yeah Yeah Yeahs “Run away”) – послышался женский голос неподалеку. Амора прибавила громкость на музыкальном центре, подпевая певице. Мой персональный ад оказался на редкость шумным. Жаль, а я так люблю тишину.
В моей голове стучали клавиши фортепьяно. Они отбивали ритм прямо на черепной коробке, заставляя морщиться от резкой боли. Страшно захотелось приставить пистолет к виску и застрелиться. На середине песня превратилась в какое-то непонятное месиво из синтетических инструментов. Они все одновременно скрипели, трещали и звенели. Невыносимо.
Я глубоко вдохнул и закрыл глаза, пытаясь отрешиться сознанием от окружающей меня действительности. Не получилось. Слишком громко и светло. Хотя в комнате единственным источником света служило пламя в камине, в глазах ощущалась неприятная резь, будто я несколько дней шел по пустыне и попал в песчаную бурю. В теле присутствовала тяжесть, а голова просто раскалывалась, как при высокой температуре. Может, я смертельно болен и скоро умру? Вряд ли. Так легко я не отделаюсь. Мне уготованы долгие мучения и страдания. Я сам их избрал для себя.
Длинноногая блондинка в черном струящемся платье встала напротив моего кресла. Ее губы шевелились, но я не смог уловить ни слова, погруженный в мрачные мысли. Я приподнял одну бровь, тем самым призывая Амору повторить ранее произнесенную фразу.
– Что мы будем делать с пленниками? – спросила она, присаживаясь на мягкий диван. Девушка изящно перекинула ногу на ногу и скрестила руки на груди, застыв в образе фарфоровой статуи. Музыка стихла.
Я равнодушно пожал плечами.
– Мне избавиться от них?
– Нет, – сухо отрезал я. – Они могут нам еще пригодиться.
– Думаешь, Сигюн придет за ними? – поинтересовалась Амора.
Я зажмурился. В ее устах это имя прозвучало как самое мерзкое и грязное ругательство. Я не хотел слышать это имя. Не сегодня. Не от Аморы.
– Уверен, – прошептал я, не открывая уставших глаз.
Блондинка залилась смехом.
– Как же они все-таки похожи, – немного успокоившись, заключила ведьма.
– Кто?
– Его Величество Тор и Ее маленькое Высочество Сигюн. Оба глупые, недалекие, доверчивые идиоты.
Я стиснул зубы.
– Тебе сильно повезло, Локи, что ты не из их породы, – добавила ведьма.
– А из какой я тогда породы? – полюбопытствовал я, бросив быстрый взгляд на ведьму. Она открыла и закрыла рот, погрузившись в недолгие раздумья.
– Ты дальновидный, изворотливый, лживый ублюдок и предатель, – заключила Амора, растянув свои пухлые губы в широкой улыбке.
– Очень рад, что ты ценишь меня столь высоко.
– Поверь. Это комплимент. Лучше быть дальновидным ублюдком, чем доверчивым идиотом.
– Как знать… удача сопутствует дуракам. В любой сказке именно какой-нибудь простофиля получает сердце принцессы, царство, всеобщий почет и уважение. Злодеи же всегда обращаются в бегство.
– Неужели ты хочешь добиться расположения смертных? Не ты ли меня учил, что страх – лучшее средство, чтобы управлять толпой? – напомнила Амора.
Я медленно опустил глаза на танцующее пламя в камине. Желтый огонь пожирал дрова, которые издавали тихий треск, наводящий спокойствие и умиротворение. Я расправил плечи и еще сильнее вжался в спинку кресла.
– Или же все дело в принцессе? – предположила ведьма после короткой паузы. Я почувствовал ее пытливый взгляд на себе. Амора внимательно осмотрела меня с ног до головы, дожидаясь моего ответа, но я молчал.
– Локи, не будь глупцом. Не позволяй этой маленькой слабости взять над тобой верх, – быстро проговорила Амора.
– О чем ты толкуешь? – небрежным тоном бросил я ведьме.
– Не пытайся обвести меня вокруг пальца, трикстер. Я вижу, что на самом деле творится у тебя в душе.
Тебе больно.
– В душе? Считаешь, что она у меня все-таки есть при тех качествах, которыми ты меня так щедро наградила несколькими минутами ранее? – съязвил я.
– С прискорбием заявляю, что да. У тебя есть душа, Локи. И сейчас ее снедает тоска, – грустно заключила белокурая колдунья.
– И каковы же причины моей тоски? – язвительно поинтересовался я, взяв с изящной тумбочки бокал красного вина. Я нарочито медленно поднес холодное стекло к губам и сделал маленький глоток. Алкоголь неприятно обжег горло, проникая в желудок. Создалось такое впечатление, что я вылил напиток на открытые раны. Будто все мое тело изнутри покрывали кровоточащие язвы. Я еле сдержал себя, чтобы не поморщиться от этого чувства.
– Всего одна, – кратко ответила Амора, не разрывая нашего зрительного контакта. Ведьма внимательно следила за каждым моим действием, пытаясь уличить во лжи.
Я слегка кивнул головой, тем самым призывая ее дать более точный ответ.
– Дочь могучего Тора – бога грома и молний и смертной девушки из Мидгарда, внучка Одина – отца всего и царицы Фригг, великая и неповторимая наследница асгардского престола принцесса Сигюн, – вся фраза была пропитана ядом. – Вот причина твоей тоски, – добавила Амора, выждав паузу.
Я слабо ухмыльнулся.
– Признаться, Локи, я удивлена, – ведьма откинулась на спинку кресла и перевела свой пытливый взгляд с меня на огонь. Ее голубые глаза блестели, как два ограненных бриллианта. Амора поправила свои белокурые волосы и продолжила:
– Чем она смогла пленить тебя? Что в этой девчонке есть такого, чего нет в других девушках? К каким уловкам она прибегла, чтобы очаровать тебя?– спросила ведьма.
– Оставим эту тему, – отрезал я.
– Нет. Ответь. По-моему, я заслужила капельку доверия, поэтому настаиваю на ответе.
Я шумно выдохнул и сделал еще один глоток обжигающей жидкости. Ведьма просто так не сдастся, а будет пытать всю ночь. Так избавим же друг друга от этих ненужных мучений.
– Все просто. Она живет.
Амора нахмурилась, по всей видимости не совсем улавливая смысл.
– Сигюн живая. Она дышит жизнью. Наслаждается каждым ее мгновением, плохим или хорошим. Не важно. Она молода, яростна, поспешна. Она спешит жить. Бежит, спотыкается, падает, встает и снова, несмотря на шишки и ушибы, пускается в бег. Она так отчаянно боится что-нибудь пропустить. Боится перестать чувствовать. И в этом она так напоминает того далекого меня, который похоронен под слоем равнодушия, потерь и предательства.
Ведьма приняла задумчивый вид.
– Ностальгия всегда была твоей дурной чертой, – бросила мне упрек Амора.
Я растянул губы в язвительной усмешке, опустошив прозрачный бокал до самого дна.
– Твое право, – сказала ведьма после минутной паузы. – Но, Локи, пообещай мне, что твои личные мотивы никак не помешают нашему общему делу, – потребовала Амора.
– Кого ты во мне видишь, Чаровница? – устрашающим тоном спросил я, наклонившись ближе к белокурой бестии. Амора вытянулась и величественно задрала подбородок.
– Ты сильно размяк за двадцать лет пребывания на этой планетке. Ты долгое время путешествовал по этому миру, видел бездонные моря и океаны, просторы степей и леса, могущественные империи. Зная твой сентиментальный характер, тебе непременно полюбились некоторые места, – быстро проговорила ведьма, а затем поднялась с кресла и подошла к окну, по которому барабанили холодные капли дождя. Несколько минут Амора наблюдала за стихией, не проронив ни слова. После чего добавила более вкрадчивым голосом. – И еще… эта девушка… она делает тебя слабым. Опомнись же, наконец, Локи, она не твоя семья. Сигюн целиком и полностью принадлежит Асгарду и царской чете. Всегда принадлежала. Ты не можешь отнять ее у Тора.
– Эта царская чета, как ты выразилась, отказалась от нее, – напомнил я ведьме.
Амора ухмыльнулась.
– Они оставили младенца умирать на холодной улице! – взорвался я, резко вскочив на ноги.
Ведьма опешила. Она открыла рот, чтобы ответить, но я ее опередил.
– Кто ее отыскал?! Кто спас от смерти?! Кто все эти двадцать лет оберегал ее? Кто?! – закричал я, встав напротив Аморы. – Если она и принадлежит кому-то, то только мне, – добавил полушепотом.
Блондинка расплылась в улыбке.
– Беру свои слова обратно. Ты совсем не изменился. Такой же жадный, избалованный и обиженный на всех ребенок, – сказала она, кинув на меня лукавый взгляд.
Я шумно выдохнул.
– И что же ты намерен делать, трикстер? Вернешь ее? Извинишься? Насколько мне помнится, Сигюн отвергла тебя и сейчас находится в бегах с другим мужчиной, – сказала Амора, обогнув дубовой стол и проведя по гладкой столешнице рукой. – Стивен Роджерс… доблестный воин. Обаятелен и горяч. В его щенячьих глазах хочется утонуть. Я бы утонула, – мечтательно добавила ведьма.
– Не ровняй всех под себя.
Амора хохотнула.
– Локи, Локи, Локи. Ты так самоуверен. Сам же сказал, Сигюн торопится жить.
Я подошел ближе к ведьме.
– На что ты намекаешь, Чаровница?
Блондинка растянула свои пухлые губы в широкой улыбке.
– Сигюн... ммм... эдакая девушка в беде, героиня нашего рассказа, если позволишь, Роджерс бравый солдат и ее спаситель, а кто ты? Не отвечай. Ты коварный предатель. Ты снова не оправдал ее доверия. Сейчас наша принцесса сломлена, подавлена и чувствует себя использованной. Капитан у нас джентльмен. Он будет ее успокаивать. Как умеет… – игривым тоном заключила ведьма.
– Сигюн не посмеет, – прошелестел я, подойдя вплотную к Аморе.
– Не посмеет что? Вознаградить своего героя?
Я одной рукой обхватил худую шею блондинки, надавив большим пальцем на сонную артерию. Ведьма лишь расхохоталась.
– Она принадлежит мне. Ясно?
– Думаешь?
Я до боли стиснул зубы, мечтая сломать ведьме шею. Вместо этого я лишь буравил Амору строгим взглядом.
– Ты можешь кричать об этом сколько угодно, Локи, но будь честен перед собой. Сигюн ничем не отличается от других девушек. Особенной сделал ее ты, – заключила ведьма. Немного отстранившись, я убрал руку с ее шеи.
(прим.автора. Вы просто обязаны включить песню “Evil Ways” группы Blues Saraceno)
Амора изящно вскинула одну бровь и потянулась к тонким бретелькам своего платья. Блондинка легким движением скинула их, позволив одежде бесшумно упасть на пол. Амора сделала шаг и теперь стояла полностью обнаженная, без всяких угрызений совести демонстрируя свое идеальное тело.
– Ну, лживым и жадным ублюдком ты остался, а не исчезла ли в тебе мстительность, трикстер? – прошептала ведьма на ухо, положив свои длинные пальцы мне на плечи. Ее язык касался мочки уха, дыхание обжигало кожу.
Я ухмыльнулся.
====== Глава 34.Люсе-фьорд ======
Голова просто раскалывалась. В висках больно пульсировала кровь. Общее состояние организма, отравленного изрядной порцией алкоголя, оставляло желать лучшего. Дурнота наводила тошноту. Веки налились свинцом, мышцы во всем теле ныли, как от двухчасовых тренировок с гантелями, а в ушах стоял шум. Этот монотонный звук не стихал ни на секунду, доводя до абсолютного бешенства. Я словно находилась в раковине, где некогда жил моллюск. Морской обитатель сгинул в небытие, и теперь там царила пустота. К внутреннему удручающему состоянию примешивались еще и внешние факторы – запах бензина и гул мотора. Я шумно выдохнула и откинулась на спинку пассажирского сиденья, издав недовольный возглас.
– Ты точно не хочешь воды? – поинтересовался Роджерс, управляя ржавым пикапом.
Я устало потерла переносицу.
– Единственное чего я сейчас хочу, это отключиться часов на восемь-десять и не чувствовать ничего. Вообще
ничего, – прохрипела я.
Стивен расплылся в грустной улыбке.
– Ладно. Координаты, которые оставил Селвиг, ведут на юг страны, а именно в Люсе-фьорд. Это один из многочисленных фьордов Норвегии, находится в регионе Вестланн в фюльке Ругаланн недалеко от Ставангера, – кое-как прочитав названия городов и районов, сообщила я. – Боже, ну, и названия!
Я внимательно изучила бумажную карту, а затем уткнулась в туристический справочник на английском языке, который мы одолжили в магазине. Употребляя слово «одолжили», я, конечно же, имею в виду слово «украли», но первый вариант мне нравится больше. С моральной точки зрения. Если подумать, то мы – абсолютные герои, оказавшиеся в трудной ситуации, поэтому вынуждены приспосабливаться к условиям. Мы спасаем мир. По-моему, достойное оправдание воровства. Мне надо было пойти на адвоката с такими принципами.
– Люсе-фьорд находится в регионе Рюфюльке, недалеко от городов Хаугесенд и Ставангер. Как и все другие фьорды Норвегии, Люсе-фьорд образовался в виде тектонического разлома, вызванного движением плит земной коры во время Каледонского горообразовательного процесса около 400 млн лет тому назад. Он прежде всего знаменит своей скалой Прекестулен. В этом регионе популярны такие виды активного отдыха, как: хайкинг, верховая езда, скалолазание и бейс-джампинг. Добираться до Люсе-фьорда с севера или востока – одно удовольствие. Ведь именно там находится живописная дорога Рюфюлькевеген, которая идет между шоссе rv13 и rv520, простираясь от паромного причала в Оанесе на юге до Рёлдала на севере и бла-бла-бла, – зачитала я статью из книги на одном дыхании.
– Что Селвиг забыл там? – нахмурившись, спросил Роджерс.
Я пожала плечами.
– Раздел достопримечательности. Кьёрагболт – это огромный булыжник объёмом примерно 5 м³ застрявший между двумя вертикальными скальными стенками. Популярное туристическое место. Добраться до поверхности камня можно без помощи альпинистского снаряжения, однако пропасть под камнем достигает глубины примерно в один километр.
Стивен приподнял брови.
– Думаю, причина в этой природной диковинке, – предположила я, разглядывая фотографию камня, который висел над пропастью.
– Значит, держим путь на юг? – уточнил Стивен.
Я кивнула.
– Но сначала мы заедем в аптеку и купим мне тайленол.
Роджерс издал короткий смешок.
– Итак, нам нужно добраться до города Ставангера, примерно пять часов пути на машине быстрым ходом, а потом на пароме до Люсеботна. Еще четыре часа.
Стивен скорчил непонятную рожицу. Опять целый день крутить баранку. Я ему не завидую.
– Включи радио, пожалуйста, – попросила я после короткой паузы.
– У тебя же вроде как голова болит, – напомнил Капитан Америка.
– Поверь мне, в тишине я чувствую себя гораздо хуже.
– Пытаешься заглушить собственные мысли? – ухмыльнулся Стивен, но просьбу все-таки выполнил. По салону разлилась грустная песня. Фортепьяно спорилось со скрипкой, стараясь заглушить ее протяжные стоны.
Я положила локоть на выступ автомобильной двери и подперла щеку ладонью. Жутко хотелось спать, но головная боль не позволяла полностью расслабиться, поэтому я просто сидела и ждала, когда усталость возьмет надо мной вверх и затянет в вязкую темноту. Минут через двадцать равномерный гул мотора и незатейливая мелодия навеяли исцеляющую дрему. Тело стало легким, тошнота отступила на второй план, а мрачные мысли покинули мое сознание.
Вдалеке раздавался шум прибоя. Причудливыми трелями переговаривались птицы. Что-то издавало протяжный вой. Корабль. Я приоткрыла глаза, щурясь от яркого солнца. Золотые лучи наполняли каждый уголок дома, проникая сквозь большие окна. Грязные стекла, покрытые ровным слоем пыли, не позволяли разглядеть обстановку на улице, но я была уверена, что дом располагается в прибрежной зоне, совсем рядом с пенистыми волнами. Полупрозрачные шторы развевались на ветру, словно паруса одиноких кораблей. Наподобие тех, которые бороздили голубое море. Глубоко вдохнув, я ощутила соленый привкус на языке. Море совсем близко.
Я сделала пару шагов и огляделась по сторонам. Стены, выкрашенные белой краской, прибавляли общей обстановке болезненное освещение. Глаза до сих пор не могли привыкнуть к такому свету. Я ощущала неприятную резь, разглядывая мраморный пол под ногами. В загадочном доме полностью отсутствовала мебель. Он казался давно покинутым и пустынным. На верхний этаж вела узкая лестница с изящными кружевными перилами. Деревянные вьюны обвивали тонкие балки, уходя под самый потолок. Наверху стояла темнота. Я взобралась на первую ступеньку, но потом передумала отправляться в этот пугающий мрак. Казалось, что здесь намного безопаснее. Я вернулась обратно. Хрустальные люстры покачивались из стороны в сторону, озаряя пространство тихим позвякиванием. Такой звук издавала россыпь блестящих бусинок с острыми гранями, которые ударялись друг о друга при каждом порыве ветра. Я невольно залюбовалась искусной формой стекла и музыкой.
Бесцельно блуждая по одиноким комнатам первого этажа, я рассматривала трещины в старой штукатурке и пыталась отыскать выход из этого особняка. В какой-то момент я набрела на просторный зал с триумфальными колонами. Через всю комнату шла трещина в каменном полу. В ней виднелась красно-бурая земля и заросли колючек, тянущиеся к теплому солнцу. Также в этом разломе произрастал великолепный цветок с алыми лепестками. Один-единственный цветок. Со всех сторон его окружали острые сорняки. Они так и норовили обвить нежный бутон и удушить в своих смертельных объятьях.
Я присела на корточки рядом с растением и попыталась очистить место рядом с ним от надоедливого сора. Я поморщилась, когда в подушечки пальцев впились острые, как иглы портнихи, шипы. Ладонь покрылась длинными ссадинами. Разозлившись, я вырвала из земли целый куст колючек и отбросила подальше.
– Оставь это глупое занятие, – послышался голос за моей спиной. Я вздрогнула и резко повернула голову в сторону холодного баритона.
Локи бросил на меня изучающий взгляд, а затем присел на корточки. Трикстер выглядел не совсем обычно. На нем красовался простой черный свитер с большим воротом, черные штаны и черные ботинки. Все черное. Лицо мужчины при такой цветовой гамме казалось практически белоснежным и слишком худым. Длинные волосы были собраны в аккуратный тугой хвост на затылке, а на руках виднелись бинты, перепачканные свежей кровью.
– Почему оно глупое? – поинтересовалась я, глядя на трикстера.
– Ты можешь вырвать все сорняки до единого, но их корни останутся в земле. Пройдет совсем немного времени, и они снова прорастут, вооружившись шипами, – пояснил Локи, оглядывая разлом.
– Значит, я выдерну их снова… или же выкопаю корни.
Локи грустно улыбнулся и осторожно взял меня за руки.
– Корни находятся слишком глубоко. Никакой жизни не хватит, чтобы их вытащить оттуда, – трикстер медленно поднес мои пальцы к своим тонким губам и запечатлел целомудренный поцелуй на каждом из них. Раны затянулись буквально за считанную секунду. Я округлила глаза от удивления, наблюдая за чудесным исцелением. Локи тоже оглядел свою работу и, оставшись довольным, отпустил меня.
– Однако, тебя никак не остановили эти знания, – язвительно подметила я, указав на кровавые бинты.
Он утвердительно кивнул.
– Все мы порой совершаем глупые поступки, пытаясь исправить неизбежное, – обреченно заключил бог коварства.
Возникла пауза.
– Ты умеешь лечить. Я буду вырывать сорняки, а ты заживлять мои раны, – предложила я, первой нарушив молчание.
– Не проще ли вырвать цветок? У него нет шипов. Так ты облегчишь себе работу, а ему подаришь покой.
Я отрицательно покачала головой.
– Тогда кого же я буду защищать от сорняков? – хрипло спросила я, чувствуя, как комок слез сдавливает горло.
Локи опустил глаза.
– А это обязательно?
– Обязательно.
– Но это причиняет боль… – удивленным тоном сказал трикстер.
– Зато сколько прекрасных эмоций ты испытываешь, глядя на этот цветок. Его сочный цвет, его сладкий аромат греет душу, дарит счастье.
Бог коварства задумался.
– Неужели он стоит тех кровоточащих ран, которые покрывают твои ладони? – спросил Локи, вставая на ноги.
– Это уже выбор каждого, – поднялась я следом за ним.
– А что выбрала ты, Сигюн? – полушепотом поинтересовался Локи, развернувшись ко мне спиной. Трикстер слегка развернул голову, дожидаясь моего ответа.
– Я знаю, что сорвать цветок будет единственно правильным решением.
– Но? В твоих ответах всегда присутствует частица «но».
– Ты прав. Я сомневаюсь.
– В чем? В единственно верном решении? – недоумевал бог коварства.
Я кивнула, прекрасно осознавая, что для Локи этот жест останется незамеченным.
– Где мы? Это сон? – спросила я, оглядывая скудную обстановку вокруг себя.
Он шумно выдохнул и подошел ближе ко мне.
– Нет, Сигюн. Так выглядит моя душа.
Я состроила непонятную гримасу.
– Внутри меня теперь обитает такая же пустота, как в этом доме. Она покинута и сломлена. Ее стенки покрывают глубокие трещины. И нет ни одного места в моей душе, где бы я нашел примирение с собой. Хрустальные люстры это застывшие слезы в моих глазах, которым я не позволяю пролиться. Я превратил их в острые льдинки. И теперь, когда память навевает мне воспоминания о тебе, они колышутся, словно на ветру, сильно раня кожу. В моей голове царит чернота, как на верхнем этаже дома. Это мгла застилает мне глаза, как пыль на стеклах, не давая увидеть мир перед собой. Все стало чернее ночи, – ответил бог коварства.
– А что же означает цветок и сорняки?
– Цветок это моя любовь к тебе, которая по-прежнему живет в моей истерзанной душе, а острыми шипами стали твои слова, которые ты бросила перед тем, как уйти. Я попытался их вырвать из сердца, но каждый раз они возвращаются вновь, еще сильнее опутывая мои чувства к тебе. Когда же я в очередной раз прогнал их, а они снова вернулись, то я испугался. Испугался того, что эти слова могут убить во мне любовь, поэтому я перебинтовал свои руки и перестал вырывать сорняки. Они также живут в моем сердце.
Я нервно сглотнула.
– Здесь достаточно светло.
Локи кивнул.
– Свет есть надежда. Надежда на то, что ты вернешься, – сказал трикстер, а затем взял минутную паузу для того, чтобы собраться с мыслями. – Сигюн, скажи мне, где ты? И я тебя отыщу.
– Ты же повелитель магии. Думаю, ты лучше меня знаешь, где я сейчас нахожусь, – нахмурившись, сказала я.
