Текст книги "Гарри Поттер и его наследие (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 65 страниц)

– Нет еще никакого ребенка, – буркнул ифрит, уничтожая сигару. – Прокатимся.

– Лучше подготовиться заранее. Кстати, то зелье, что ты мне обещал, оно готово?

– К среде успеет настояться, – заверил Адиль. – Не терпится посмотреть на тебя шестнадцатилетнего.

Люциус фыркнул и исчез за дверью. Завтра предстоял слишком напряженный день, чтобы ссориться. Хотя его так и подмывало сказать какую-нибудь гадость, чтобы расшевелить слишком уж мирного ифрита. И это желание совать руки акуле в пасть с каждым днем становилось все ощутимее.

***

– Нет, не так! Ну Рес!

– Тебе очень идут длинные волосы, мой Дракон!

– Я на девку похож! Не пойду так!

– На девку? – задумался демон, сверкая синими глазами, и поправил на Драко форменную мантию. – А я?

– Что?

– Похож на самку?

Малфой фыркнул и оглядел с ног до головы своего… парня? Друга? Будущего партнера? Решив не заморачиваться, юноша еще раз окинул Андреса оценивающим взглядом: широкие, но не такие мощные, как у Эрри, плечи, четко очерченные мышцы, узкие бедра, длинные, сильные ноги…

– Конечно, нет, – ответил он наконец. – Кто назовет тебя самкой, тот либо слеп, либо идиот.

– Идиот – это болезнь? – уточнил демон, нежно поглаживая щеку такого желанного смертного.

– Можно сказать и так, – окончательно развеселился Малфой. – Мне нужно идти, первой парой Зелья. Все-таки здорово, что ты смог прийти. Завтрак в твоей компании был просто великолепным.

– Угу, особенно, если учесть, что за круассанами пришлось прогуляться в Париж, – фыркнул из своего угла Блейз.

– Да мне не сложно, – ухмыльнулся Андрес. – Завтра идем гулять?

– Да, завтра суббота, выход в Хогсмид. Блейз, ты идешь, а то мы точно опоздаем?

– Я готов, – отозвался Забини, поправляя сумку на плече.

– Блейзи… – вдруг раздалось от стены, и из тени выскользнул Эннесараим.

Андрес отреагировал моментально: выхватив два узких меча, он крутнулся на месте, заковываясь в мифрил, и уже через сотую долю мгновения вокруг Драко сиял радужный защитный пузырь, а вампир был прижат к стене с оружием у горла.

– Ар уиг ахх Наур иппат, – прохрипел не ожидавший такого Эн, и на его раскрытой ладони вспыхнул язычок темного пламени.

– Ахх наур даг? – вопросительно прорычал демон, сохранивший, впрочем, вполне человеческий вид.

– Ак даг! – заверил его вампир, и Андрес убрал оружие от его шеи. Впрочем, доспехи остались на месте, а шокированный Драко по-прежнему находился под куполом.

– А теперь для тупых, – Блейз осторожно вклинился между вампиром и раздувающим ноздри демоном. – Это чего сейчас было?

Драко отчаянно жестикулировал под защитой своего купола, но оттуда не раздавалось ни звука.

– Мне вот тоже интересен ответ на этот вопрос, – раздался от двери голос Эрри. Сказано это было тоном, который не предвещал ничего хорошего.

– Что Носферату делает в спальне моего Наур? – обманчиво-спокойно осведомился демон. И почтительно добавил: – Мастер.

– Сними кокон, пока директор этой чертовой богадельни не прилетел сюда, как муха на гов… на мед, – приказал Советник.

Драко получил долгожданную свободу и ткнул пальцем в бронированную грудь своего… как он сказал? Андреса, в общем.

– Ты…

Но тут Эннесараим имел неосторожность пошевелиться, и Малфой оказался прижатым к стене а, острия мечей демона взяли шею вампира в захват, как большие и очень острые ножницы.

– Граф Андрес, – чуть хрипловато, но спокойно заговорил Эннесараим. – Могу задать вам тот же вопрос. Что ВЫ делаете в спальне моего Истока?

– Дракон?

– Да не я, – фыркнул Малфой из-за его спины. – Блейз.

Демон перевел взгляд на Блейза, и тот кивнул.

– Ладно, – убрал оружие Андрес. – Советник, я сегодня же подам вам прошение о предоставлении наследнику Малфою отдельных апартаментов, соответствующих его высокому статусу. Защитой их от проникновения… посторонних я займусь сам.

Выглядел молодой демон при этом так внушительно, что Драко невольно им залюбовался. И погордился даже немного. Не долго.

– Рес, ты головой ударился? – наконец, спросил он чуть насмешливо. – Какой род, какие апартаменты? Апартаменты у меня в мэноре, а здесь школа. В Хогвартсе все живут по нескольку человек в одной комнате. Нам с наследником Забини еще повезло, что мы только вдвоем, некоторые делят комнату вчетвером. Давай, снимай свои железки, и я тебя поцелую.

– Это магическое здание? – поинтересовался Андрес, обнимая своего смертного.

– Угу, – отозвался Драко, постукивая по его плечам, по-прежнему закованным в теплый мифрил.

– Тогда в чем проблема? Где смотритель, отвечающий за пространственную магию?

– Ээээ… не знаю, – признался Малфой. – Никогда не задумывался, почему мы живем все вместе.

– Странные у вас тут правила, – недовольно протянул Андрес.

– Кто такой Наур? – спросил, наконец, Малфой, меняя тему.

– Наур… это как друг, только в более личном плане, – пояснил Эрри. – Ты нравишься Андресу, но это личностное отношение, не замешанное на магии. Официальные ухаживания подразумевают определенные ритуальные действия, как у Блейза с Эннесараимом. Наур же это как…

– Бойфренд, – со смешком подсказал Блейз.

– Пожалуй, что так, – согласился Эр. – О, Творец, я чувствую себя отцом многодетного семейства. Драко, Блейз, марш на занятия. Андрес, задержись, у меня есть новости для твоего отца. Эннесараим, мне придется закрыть от тебя некоторые помещения в Хогвартсе. Поверь, это лучше, чем ссориться с Третьим Герцогом.

– Слушаю, Мессир, – склонил голову вампир, сверкнув глазами. – Я уже пообещал милорду, – он чуть поклонился и Андресу, – что не претендую на внимание Драко. Мир, граф?

– Я с вами еще не воевал, – прохладно парировал Андрес. – Но так и быть, – он чуть усмехнулся, – я готов забыть нанесенное оскорбление. Ради друга моего… бойфренда, – демон как будто посмаковал новое слово.

– Хвала преисподней! – выдохнул Эрри. – Все, ликбез окончен, все по занятиям!

***

– Принц… Эрри… – вид у Гермионы был решительный, и демон мысленно вздохнул: «Начинается».

– Да, мисс Грейнджер?

– Извини… ты не знаешь, где Гарри?

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – он поднял на девушку свои невозможные глаза от тарелки, а Драко тихо фыркнул: ошибается он, как же, – но Поттер по-моему ВАШ друг?

– Он очень изменился… – чуть смущенно призналась девушка

– За лето, – фыркнул Блейз. – Грейнджер, Поттер при нас предлагал тебе перестать делить мир на черное и белое. Странно, что продружив с ним шесть лет, ты так долго думала, прежде чем принять изменения, произошедшие в нем.

Гермиона покраснела, но продолжала стоять на своем:

– Знаешь, или нет?

– Нет, он мне не докладывает, знаешь ли. А что, в вашей башне он не появлялся?

– Нет, – она отвела глаза. – С тех пор, как его… вернули, Гарри появился там только один раз.

– Если вдруг он появится, в чем я лично сомневаюсь, я ему передам, что вы хотели поговорить.

– Спасибо.

– Пока не за что, – вздохнул Эр. Похоже, до «часа Х» он не успеет поговорить с Гермионой. Что же, подруга, свой шанс на общение с Героем и после его эпической смерти ты потеряла. Придется тебе налаживать контакт с «Эрри и Ко».

***

– Северус, – Дамблдор был по-настоящему взволнован и напряжен. – Меня беспокоит завтрашний выход в Хогсмид. У тебя нет никаких новостей?

– Я вас уже информировал, Альбус, что в последнее время Лорд не доверяет никому, кроме Белатрисы и еще нескольких приближенных. Мне ничего не известно, но вам ничего не мешает запретить завтрашний поход учеников.

Директор нахмурился и через некоторое время ответил:

– Думаю, не стоит.

«Чертов старый интриган, – подумал Северус с раздражением. – Хорошо, что завтрашняя заварушка спланирована до мелочей. И не тобой. Страшно подумать, что там было бы, явись в деревню, полную совершенно беззащитных юных идиотов, тот Лорд, каким он был еще четыре месяца назад. Ничего, Альбус, скоро и ты насладишься ощущением того, что значит быть «символом света». Эрри тебя использует и отправит на пенсию, пристукнув чем-нибудь неприятным напоследок. Он тебе так и не простил, ни своего детства, ни моего добровольно-принудительного сотрудничества с тобой. Марволо, боюсь, тоже еще не отделался от пристального внимания моего благоверного…»

– Я могу идти?

– Можешь, мой маль… – вспомнив слова Поттера, директор осекся и счел за лучшее поправиться, – Северус. И у меня к тебе просьба.

Мужчина мысленно фыркнул. Ну, да, а как же иначе-то?

– Ты не мог бы завтра сопровождать учеников в Хогсмид? Я понимаю, что очередь не твоя, но Минерва…

Дальше он уже не слушал, так как знал, что все равно согласится, тем более что это полностью соответствовало его планам.

***

Утро субботы выдалось ясным и холодным. Ученики потянулись из Хогвартса в Хогсмид, как журавли в теплые края. Драко, Блейз и Эрри не были исключением, с той лишь разницей, что от «Эрри» нестерпимо знакомо для Малфоя пахло парфюмом Люциуса, а глаза лже Принца были веселыми и шальными. С Поттером они о встрече не договаривались, но раз вместо Эрри с ними рядом шел Адиль-Азам, значит, у самого «Гарри» были какие-то важные дела, которые их не касались.

В Хогсмиде они прямиком пошли в кафе, но не «Три Метлы», а в «Триполи». Это заведение славилось хорошей кухней, да и с уединением там было не в пример лучше, чем у Розмерты, что было особенно важно, если учесть необычность спутников Драко и Блейза, которые должны были к ним присоединиться.

Со вспышкой портала, из которого появился сияющий Андрес, из тени выскользнул Эннесараим.

– Дракон!

– Блейзи!

Азам в роли Эрри застыл, переводя взгляд с одного на другого, и в конце-концов остановился на Андресе.

– Милорд? Что вы…

– О, ваше ифритское высочество! – обрадовался молодой демон. – Что вы тут… да еще в таком виде. Мммм… а пахнет от вас… Драко?

– Адиль-Азам, партнер моего отца, Рес, – весело сообщил младший Малфой, принимая поцелуй.

– Да? Как интересно, – ухмыльнулся молодой демон. – Надеюсь, никто из нас ни с кем сегодня не сцепится, потому что у Советника сегодня явно есть дела поважнее, чем бесконечно утрясать наши разногласия.

В серых глазах засветился опасный огонек любопытства.

– Поттер что-то задумал, да?

– Как на первом курсе, Драко? – фыркнул Блейз. – «Поттер что-то задумал», – передразнил он Малфоя. – Тебе напомнить, кто у нас теперь этот Поттер? Если он и задумал что-то, то нам уж точно не стоит ни мешать ему, ни лезть не в свое дело.

– Вам вообще сегодня лучше держаться подальше ото всех и поближе к нам, – вдруг сказал ифрит и переглянулся с вампиром.

– Вы… – дошло до Драко. – Охрана, да? Мы не маленькие уже!

– Дракон, – очень серьезно заявил Андрес. – то, что ты уже… взрослый, не спасет тебя от летящего проклятия, а мне строго-настрого запрещено снова заворачивать тебя в силовой кокон. Как и привлекать к себе лишнее внимание. У меня, конечно, есть имя и в вашем мире – отец постарался – но будет лучше, если мне оно пока не пригодится.

– Время, – коротко бросил Адиль. – Через пять минут нам надо быть на площади. Драко, как только начнется заварушка, вызывай отца Патронусом, сможешь? Блейз, ты вообще не лезь…

– Леди Роуз мне голову за тебя откусит, – ухмыльнулся Эннесараим.

– Я исчезаю, – сообщил Андрес. – Не волнуйся, Дракон, я рядом.

Растворившийся в воздухе демон сжал плечо своего Наур теплой ладонью. Эн скользнул в тень, но Блейз тоже чувствовал, что не один.

– Счет, – потребовал Адиль и, расплатившись, все дружно пошли к выходу.

– Почему вы нам заранее ничего не сказали? – прошипел Драко, стоило им оказаться на улице.

– Чтобы вы вели себя естественно, – усмехнулся ифрит, пытаясь скрыть напряжение. Люциус сделает с ним что-то страшное, если его сын пострадает.

– А что за заварушка?

– Увидите, – отвечает Адиль и проверяет, хорошо ли закреплена палочка в рукаве.

На площади полно народу, старшекурсники прогуливаются от витрины к витрине, разбившись на парочки, младшие жадно поедают сладости из «Сладкого Королевства». Драко почему-то совсем не страшно: он буквально всем телом чувствует присутствие Андреса и от этого на душе тепло и спокойно. Скучающе оглядев толпу, он снисходительно кивнул нескольким слизеринцам с младших курсов, и тут раздалось несколько хлопков аппарации и прямо в самой гуще толпы, буквально в двух шагах от них возникло пять фигур в черных плащах и белых масках. Самая высокая из них резко взмахнула рукой, очерчивая все расширяющийся магический купол, раздался девичий визг, все бросились в рассыпную, а Драко, успев выпустить Патронуса, оказался крепко связанным и с палочкой сумасшедшей Белатрисы у горла. Кто-то высокий и сильный так же спеленал Блейза, а Адиль под личиной Эрри ввязался в неравный (с какой стороны ни посмотри) бой сразу с двумя. Драко краем сознания узнал оборотня Фенрира и Рабастана Лестрейнджа, мужа Белатрисы. Вскоре Принц оказался повален на землю, и над впавшей в панику толпой раздался усиленный Сонорусом голос Лорда:

– Гарри Поттер, я знаю, что тебя вернули в страну. Я знаю, что ты сейчас здесь. Встреться со мной лицом к лицу и никто больше не пострадает!

– Нет! – раздался отчаянный девичий крик, но вот уже бледный, как смерть Поттер с выражением мрачной решимости на лице переступает границы сияющего купола. Рон держится рядом с ним, впрочем, как и всегда.

– Отпусти их, Том, – говорит Герой, сжимая в руках чуть подрагивающую палочку.

Раздается истерический смех Белатрисы, Фенрир рычит, как животное:

– Круцио, – и тело Эрри, по рукам и ногам связанное магическими путами, выгибается болезненной дугой.

Радужный барьер засиял и лопнул, в присутствующих Пожирателей полетели проклятия, вылетающие из палочек Снейпа и Малфоя-старшего, рука Темного Лорда поднялась, как в замедленной съемке, и в общей какофонии совершенно непереносимых звуков послышалось:

– Адеско Фаер!

Из странной, длинной и тонкой палочки того, кто когда-то был Томасом Риддлом, вырывается тонкий огненный луч, пробивающий почти идеальный Зеркальный Щит, выставленный Гарри Поттером, и вот на глазах у ошарашенной публики вспыхивают три живых факела: Волдеморт, угодивший под собственное частично отраженное заклинание, Рон и Гарри, так и не разлучившиеся даже в смерти друзья.

Снейп с Малфоем вырубили Долохова и Белатрису, с окраины деревни уже спешат авроры в алых мантиях, а в запечатанной на множество заклинаний шкатулке, стоящей на столе директора Хогвартса со страшным воем распадаются на части хоркруксы – вместилища измученной души самого сильного и темного волшебника за последние несколько сотен лет, Лорда Волдеморта.

«Вот и все», – успел подумать Адиль, прижимающий к себе бесчувственного Драко, которого успел закрыть собой от брошенного в него заклятия Кипящей Крови, глядя в глаза склонившемуся над ним бледному Люциусу.

– Люблю, – успел еще прошептать, жадно вдыхая родной запах, и милосердная Тьма сомкнулась над ним.

Глава 106. Жизнь, смерть и жизнь после смерти

Темнота накатывает горячими волнами, обжигая тело, выворачивая суставы. Прохладная струйка чужой магии омывает страждущее, пылающее тело. Кто-то рядом, родной, близкий, прохладный… Кто?

Картинки всплывают в памяти одна за другой. Вот он чувствует за спиной чье-то присутствие… оборачивается и встречается взглядом с насмешливыми серыми глазами. Сознание опаляет мысль: «Искра! Хвала Аллаху! Прощен. Есть шанс обрести счастье, значит, Всевышний был милосерден, а проступок удалось загладить, оправдаться вымолить прощение. Ведь он здесь. Такой красивый, холодный… идеальный. Не важно, кто он, чем занимается. Судьба не ошибается, правда же?»

– – –

Жестокие слова терзают гулко бьющееся в груди сердце: «Убирайся, терпеть тебя не могу! Мерлин, за что мне ЭТО?!», – красивые губы брезгливо кривятся. Улыбайся Азам, ты это заслужил. Кто говорил, что будет легко? Тот маленький вампирчик любил тебя, а ты лишь позволял ему это. Твоя очередь испить горькую чашу унижений. Судьба хоть и дала тебе шанс, но нет никаких гарантий, что ты сможешь им воспользоваться.

– – –

Светлые волосы, тонкие, нервные пальцы, сжимающие бокал. Он пьян, твой сиятельный лорд. Что ты дал ему, кроме боли и разочарования? Что предложил взамен разрушенной жизни? Себя? Смешная цена за жену, сына и устоявшийся мир. За уважение к самому себе, за поруганную гордость того, кто так и не научился быть рабом. Слушай, слушай теперь все те горькие и справедливые слова, что скопились в его сердце. Улыбайся, Азам. Никому здесь не интересны твои проблемы, твои страхи и жаркие, стыдные желания.

Желания, что опаляют изнутри нестерпимым жаром, заглушить, унять который может только он, Его Надменность лорд Малфой. А так хочется просто подойти и обнять за широкие плечи, шепнуть, что он – это целый мир, полный ярких красок, что все будет хорошо, что… «Мерзкое отродье, головная боль, проклятие!» Улыбайся, Азам. Расскажи ему, как он прекрасен, когда сердится. И что, что после придется полночи блевать синим огнем, выгоняя из крови мерзкий фамильный сглаз Малфоев? Разве это цена за возможность мимолетного касания к искривленным от отвращения губам?

– – –

Вот он смотрит на этого темноволосого мальчика так, как никогда не смотрел на тебя, Азам. Он был с ним, делил ложе, ласкал и звал своим. У этого совсем еще юного смертного было то, чего никогда не будет у тебя. Люциус любил его, пусть и срок этой любви был короток – всего несколько ночей. Он брал это красивое тело, пил его стоны, гладил по волосам, шептал на ухо о том, какими сладкими ему показались губы, как горячо и туго у него внутри… Чего ты шипишь, Азам? Улыбайся, даже если скулы сводит от боли. Улыбайся, потому что больше ничего в этой жизни не умеешь. Засунь поглубже свою ревность и ярость, не осложняй Искре жизнь еще больше. Тебе же не нужна жалость? Любимые дети Аллаха не нуждаются в жалости, их можно только любить или ненавидеть, ведь так?

Любви ты не добьешься. Где есть принуждение, там ее не может быть. Любовь – это свобода. Как с этим темноглазым мальчиком. Свобода быть собой, быть с тем, кого хочешь ты сам… Уходи, Азам. Залижи раны, подумай, как заполучить хотя бы частичку своей Искры – его дитя. Сложно быть бездушным дельцом, когда все существо, каждая клеточка, каждый язычок пламени, текущего по венам буквально тянется к этому невозможному смертному в попытке обнять, защитить, отдать всего себя, всю магию, жизнь без остатка. Ему, Люциусу, который даже не бровью не поведет, исчезни его навязанный партнер навсегда. Что же, исчезнуть можно. Как и встречаться реже… Дать жизнь сыну, соединить навсегда себя и Искру, запечатать свою страстную любовь в малыше. Не важно, какой ценой.

–.-.-.

Контракт. Он пересмотрел контракт… отказался от всего из того дурацкого списка, предложил быть рядом… просто рядом. Целых полгода! Аттракцион невиданной щедрости от лорда Малфоя. Молчи, Азам. Будь рад тому, что есть, и может быть… нет, прочь из головы назойливые мысли, дающие хоть призрачную надежду на то, что Люциус неожиданно оценит тебя.

–.-.-

Первая ночь, связные артефакты тихо гудят в кабинете, Люциус приходит и ложится на свою половину кровати. Так, как будто делал это всегда. Темно-серый шелк дорогой пижамы обтекает широкие плечи, сильные ноги, резко очерченные ягодицы… О, Аллах! Только в величии своем и милости ты мог создать подобное существо. Этот мраморный идеал, безэмоциональный, гордый своим совершенством. И только ты по мудрости своей мог так наказать раба своего, заставив горячее сердце заходиться в болезненной судороге от невозможности коснуться, обнять, провести подрагивающими от страсти ладонями по горячим белым плечам, сильной спине…

Спи, Азам. Тебе понадобятся силы для зачатия. На целые сутки Люциус постарается забыть, что лишь терпит тебя, он будет с тобой.

– – –

Бессонная ночь, ярко светят звезды, а в белоснежных волосах возлюбленного заблудился лунный луч. Его лицо в тени, он крепко спит, чуть хмурясь во сне. Как бы ты хотел сцеловать с этого высокого лба все печали, забрать себе всю боль и тяжесть, подставить плечо. Но Малфои не принимают помощь. Они горды и независимы, у них нет слабостей. У них нет сердца. Не для тебя, Азам. Ты – лишь еще одна насмешка судьбы, расплата за не такие уж и многочисленные грехи сиятельного лорда, когда-то сделавшего неверный выбор.

По ночам так хорошо любоваться им, не смея прикоснуться, так радостно видеть, как утром он потягивается, словно сытый книззл, трет кулаком заспанные глаза, зевает… он так расслаблен и спокоен, пока реальность не обрушивается на него, придавливая к земле: он не один. Глаза, еще секунду назад подернутые сонной дымкой, моментально становятся холодны, как воды северного моря, рука сама тянется к палочке, и вот живописно растрепанные волосы уже лежат идеальной шелковой волной, поверх пижамы натягивается халат, а спина становится идеально прямой, как на приеме.

Что ты хотел, Азам? Ты тут чужой.

– – –

Боль… как же больно. Если бы не этот серебристый ручеек, омывающий сходящее с ума тело, то было бы совсем невмоготу. Кто я? Что происходит? Откуда этот опаляющий душу жар? Так хочется пить, а еще…

– Люсиус…

– Я здесь, здесь, – устало. – Борись, Адиль! Не смей подыхать, слышишь? Ты слышишь меня?

– Люсиус…

– Хочешь пить? Да открой же ты глаза! Мерлин, опять начинается.

– Отец!

– Драко, уйди немедленно!

– Андрес не хотел!

– Я знаю. Да уйди же ты! Адиль сожжет тебя и не заметит! И Северуса сюда не пускай. Уходите все.

– А ты?

– Я – последний, кому он навредит. Иди.

Тишина. Полностью выжженная комната, когда-то бывшая роскошной хозяйской спальней Малфой-мэнора. На полу, перемазанный в жирной копоти, бьется в беспамятстве Азам, разметав по грязному полу свои прекрасные мощные крылья. Агония длится уже сутки. И уже сутки тяжелая голова, объятая черным пламенем волос, лежит на коленях у сиятельного лорда Малфоя, который закрыл свое поместье ото всех, кроме сына и Снейпа. Ему нужно быть в Министерстве, иначе вся проделанная работа пойдет насмарку. Но он сидит посреди выжженной спальни, глотая бодрящие зелья, и ждет. Огонь потенциального любовника совсем не обжигает его. Люциус знает, что нужен здесь.

И он не уходит, снова и снова делясь магией с этим невозможным существом, слушая его тихие стоны и жалобное «Люсиус», снова и снова запуская руки в потрескивающие от магии волосы, окончательно превратившиеся в жидкий черный огонь.

Люциус ждет, потому что знает: уйди он сейчас, и несокрушимый, вечный джинн, сожжет сам себя, погибнет.

А роду Малфой совершенно невыгодно оставаться без его покровительства. Да и обещанную ночь Люциус собирался стребовать с незадачливого любовника, во что бы то ни стало.

– Не смей умирать, – в тысячный раз повторяет он. – Мне нужен мой сын, и ты его родишь.

Малфой еще много чего говорит в таком же духе, стараясь не обращать внимания на страх, сжимающий гулко бьющееся сердце, стоит подумать о том, что этот огненноволосый все-таки умрет.

Вот просто возьмет и сдохнет, спася одного сына Люциуса и отобрав еще нерожденного второго. А боль в сердце… кто же знает ее причины? Это просто страх.

Подождет и министерство, и сжимающий от бессилия кулаки Драко, и черный от постоянных допросов Снейп, мечущийся между авроратом, мэнором и Хогвартсом. Все они подождут, потому что мечущийся в агонии джинн – это то, на что он, Люциус Малфой, пусть и не вполне добровольно, променял свое размеренное благополучие. Нельзя допустить, чтобы все эти жертвы были напрасны. Род должен развиваться, и он, как его глава, сделает для этого все.

***

Потолок в Зале Приемов разверзся, и на черное зеркало мраморного пола в Замке Его Шестой Светлости упали трое: красноволосый ифрит, который тут же пружинисто вскочил и понесся через весь зал, чтобы, подпрыгнув, с радостным визгом оплести ногами талию надменного Первого Герцога, ждавшего их; высокий широкоплечий демон с ярко-оранжевыми волосами, спадающими до середины бедра, который, в свою очередь, помог подняться невероятно красивой… женщине, нежно прижимающей к груди какой-то окровавленный сверток.

Правда, женщиной незнакомку можно было назвать только в том случае, если не обращать внимания на то, что вместо ног у нее был совершенно потрясающий, длинный, красивый… змеиный хвост, покрытый узорчатой черно-белой чешуей, образующей причудливый рисунок. Присмотревшись, невольный наблюдатель был бы вынужден отметить и красивые желтые глаза без белка, оснащенные привычным для всех рептилий вертикальным зрачком, и острые, но необыкновенно гармоничные черты лица, и длинные волосы, заплетенные в сотни черно-белых косичек и собранные в высокий хвост, и идеальные небольшие груди, увенчанные темными острыми сосками, и тонкую талию, и изящные руки, на которых перезванивалось не менее полусотни тонких браслетов из белого металла… Но никого, кроме трех уже известных мужчин в Зале не было, а они, казалось, совершенно не удивились необычному виду гостьи.

– Добро пожаловать в Шестой Замок, миледи Шарххасс, – галантно поклонился оранжевоволосый и поцеловал тонкое запястье.

– Зовите меня по-прежнему, мессир, – прошипела незнакомка. – Привыкла за столько лет.

– Что ж, Нагини, пойдем в Ритуальный зал, поможем твоему непутевому Марволо, – кивком головы он указал на окровавленный сверток.

– Спасибо, Хаэрри, – змееногая женщина растянула в улыбке тонкогубый рот. – Если бы не ты, то моего мальчика ждало бы весьма незавидное посмертие.

– Все ошибаются, моя дорогая… Хролав? Что ты дела…

Окончание фразы так и не слетело с его губ, потому что светловолосый гигант, появившийся, чтобы доложить о готовности Ритуального Зала к намеченной процедуре по восстановлению души, сначала замер как вкопанный, а потом, молниеносно выхватив из специального крепления на поясе небольшой ледяной топорик, несильно замахнулся и вогнал его в монолитный мраморный пол лишь в полудюйме от кончика хвоста прекрасной Нагини.

– Хммм… – отреагировала на это красавица. – Ты понимаешь, что делаешь, малышшшш? – обратилась она к Хролаву, который снова застыл, как ледяная статуя.

Иэпс не удостоил ее ответом, продолжая, впрочем, смотреть прямо в глаза.

– Смелый львенок, – усмехнулась на это змееногая дама и, чуть подумав, отдала свой драгоценный сверток Эрри. Абигор и Аэтти исчезли в портале. Присутствовать при намечающейся процедуре они были не намерены.

Нагини, убедившись, что ее сокровище в надежных руках, медленно поползла к Хорлаву, шелестя блестящими чешуйками своего хвоста по идеально ровному полу. Она неторопливо обогнула иэпса по широкой дуге, рассматривая его со всех сторон так, как будто собиралась купить, и искала, к чему придраться. Видимо, не нашла.

– Триста лет, сын вождя ледяных львов, раб Шестого Герцога, – вынесла она вердикт. – Что ты можешь предложить моему гнезду, кроме здорового потомства?

– Тело, кровь, магию, – ответил ритуальной фразой иэпс. Голос его звучал низко и чувственно.

– Мммм… – Нагини обернулась вокруг него, оплетая хвостом ноги, поглаживая руками широченные плечи. – Прости, красавчик, ты сильный самец, ловкий воин и для Хаэрри как брат, но у меня есть Марволо, который без меня пропадет. Он мой партнер и…

Договорить она не успела, так как Хролав крепко стиснул ее в объятиях, почти ломая хрупкие кости, и впился в ее губы голодным, жадным поцелуем, теряя контроль над собственной магией. В Зале резко похолодало, от босых ног гиганта по полу разбежались морозные узоры, сорвался ледяной ветер, пошел снег, образуя импровизированную перину, на которую иэпс, недолго думая, рухнул со своей добычей. Нагини забила хвостом, взметая пушистый снег, впиваясь острыми когтями в широкую спину, но силы были явно неравны. Поймав кончик судорожно бившегося хвоста, Хролав неожиданно нежно поцеловал его, приглаживая пальцами топорщащиеся чешуйки, обхватывая горячими губами самую вершинку.

Нагини застонала, выгибаясь под ним, и ответила на поцелуй, поглаживая располосованную когтями спину. Хролав тихо зарычал, ослабляя хватку, и запечатлел на тонкой шее страстный поцелуй, оставивший темный след.

– Кхм… – привлек к себе внимание Эрри. – Я рад, что вы договорились, но осмелюсь напомнить, что ритуал нужно провести как можно быстрее.

Женщина ловко вывернулась из-под неожиданного партнера, поднялась, щелкнула хвостом, и тот обратился в кольчужную юбку с длинным звенящим шлейфом, из длинного разреза на которой выглядывали две очень стройные красивые ножки. Пошелестев своим необычным одеянием мимо невозмутимого Хролава, Нагини без особых усилий вытащила из пола ледяной топорик, покрутила его в руках, а потом пристроила на поясе, бросив на ходу:

– Я подумаю. Если Марволо будет не против, конечно. Иметь в гнезде сразу двух красивых самцов… будет даже забавно.

Эрри подмигнул невозмутимому иэпсу и направился в Ритуальный Зал – складывать из девяти жалких частей одно гармоничное целое. Марволо Гонт по праву будет считать этот день днем своего рождения.

***

В ритуальном зале одного из самых сильных демонов из ныне живущих было жарко. На черном полу были процарапаны контуры будущей декаграммы*, которую еще предстояло наполнить демоническим огнем, отсекая Марволо от пути за Грань, удерживая его здесь самым сильным якорем – привязкой к партнерше.

Нагини аккуратно развернула малоаппетитный сверток, извлекая на свет совершенно отвратительного младенца: все его тщедушное тельце было покрыто синяками и ссадинами, кожа была воспалена, а сам он, казалось, не переживет и следующего вздоха. Эрри взмахом руки распределил восемь хоркруксов по остриям лучей, на самый длинный, девятый, встал сам, десятый оставив пустым – на всякий случай, если вдруг что-либо пойдет не так. Нагини, звеня своей необычной юбкой, прошла в самый центр, удобнее устраивая то, что осталось от Темного Лорда, у себя на руках, и закрыла глаза.

Эр еще раз внимательно обвел взглядом помещение и тоже закрыл глаза, выпуская магию. За его плечами развернулись мощные крылья, рога привычно устроились в волне оранжевых волос, а хвост оплел правую ногу.

– Ир ауг, – произнес он первые рычащие слова литании, – даг ахрр иввакс.

– Ар иввакс, – повторила Нагини неожиданно мелодичным голосом.

Разрезав удлинившимся когтем ладонь, демон щедро плеснул кровью на переплетение линий магической фигуры, и та окрасилась нестерпимо-ярким красным светом, качая мощь из своего создателя. Нагини опять обрела свою истинную форму, красиво уложив хвост широкими кольцами. Катрены на древнедемоническом сами вырывались из ее горла, пока она кланялась на все стороны света, прижимая хрупкое тельце партнера к груди, пока поднимала его над головой, оплетала хвостом. Именно от нее сейчас все зависело, а Хаэрри просто выступал источником силы, инструментом необыкновенно разрушительной мощи, распоряжаясь которой, нельзя было ошибиться.