Текст книги "Гарри Поттер и его наследие (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 65 страниц)

– Первый раз мы с мистером Крэббом продемонстрируем вам на примере. Подойдите,

Винсент.

Великан обреченно пошаркал к доске. Его лицо выражало лишь вселенскую скорбь.

– Встаньте прямо передо мной. Класс! Обращаю Ваше внимание на движение палочкой.

Оно довольно сложное, но для того вы все и выдержали экзамен на предыдущий

уровень знаний. Все это вам по плечу.

Профессор отточенным движением палочки, выписавшей сложную фигуру, ловко

обратила Крэбба в довольно красивого оленя. Ну, может, чуть страдающего от

лишнего веса. Эр еле удержался, чтобы не свистнуть. Настолько красиво было

исполнено. Ну, как для смертного, конечно. Трансфигурация – вообще дана не всем.

Как и анимагия.

Тем временем слизеринцу вернули его обычный вид.

– Так. Теперь Патил-Малфой.

Драко с достоинством поднялся, Падма немного нерешительно сделала шаг к доске,

но потом, гордо задрав подбородок, заняла указанное ей место. Малфой поднял

палочку и… Через секунду на месте Падмы стояла красивая лань с прекрасными

темными глазами и длинными ресницами. Правда, ланью она была только до… талии.

Ноги остались от девушки.

– Ошибка мистера Малфоя в слишком резком замахе кистью.

Профессор быстро привела Патил в исходный вид.

– Поменяйтесь.

Падма взмахнула палочкой, а у Драко вырос шикарный олений хвост. И все.

– Уизли-Принц, – неодобрительно глянув на девушку, отчеканила МакГонагалл.

Эр послушно поднялся с места. Он решил не сильно выделяться. Хотя мог сотворить

оленя даже из пыли. Но надо держать марку.

– Мистер Принц, вы первый. Примерный уровень мистера Уизли мне известен.

Эр вздохнул, взмахнул палочкой и… у Уизли отросли рога, хвост, а кисти и ступни

обратились в копыта. Он неловко топтался на месте, стоя на задних… на ногах,

потом сделал шаг, поскользнулся и грохнулся на задницу, заверещав, как этот

самый олень в брачный период. Слизеринцы не удержались – грянул дружный хохот,

да и гриффиндорцы покраснели, пытаясь не обидеть товарища, поддержав ненавистных

слизней своим смехом. Эрри стоял и невинно хлопал ресницами.

Профессор МакГонагалл, чувством юмора не отличающаяся, резко взмахнула палочкой

и Рон смог подняться на свои собственные ноги. Красный, как помидор, и злой, как

драконица, сидящая на яйцах, рыжий сжал кулаки и выпустил в спину Эру

неизвестное заклинание.

Демон, конечно, даже в человеческом облике был надежно защищен от такой ерунды,

как заклятья семикурсника-недоучки. Но, опять-таки, от них ну никак не могло

быть защиты у простого семнадцатилетнего подростка Хар-Эрри. Быстро

разобравшись, что к чему, он раздвинул природные щиты и пропустил часть луча,

погасив только самое неприятное. Внутренности скрутила боль. Ничего, демоны –

они живучие. Что это? Кажется, «кислотный меч». Не слабо. Так и убить можно.

Больно… Чертов Уизли…

Пока Слизеринцы выхватывали палочки, окружая Эра, пока МакГонагалл пыталась

понять, что происходит…

Дверь со страшным треском отлетела в стену, и в класс ворвался не кто иной, как

сам Северус Снейп. Невооруженным глазом даже самому последнему идиоту с напрочь

отсутствующим инстинктом самосохранения было ясно, что декан Слизерина в ярости.

– Что здесь происходит? Где мистер Принц?

Минерва поджала губы и отогнала слизеринцев от лежащего на полу Эра.

Северус бросился к нему, быстро осмотрел.

– Я… Все нормально, профессор, – прохрипел Эр, и перешел на арабский:

– «Кислотный меч», поможет только твоя кровь. Не к спеху, не переживай.

– Кто? Эр, кто это сделал? Как ты вообще умудрился? Ты же иммунен к людской

магии.

– Для достоверности. Подростку не защититься от такого… Сев, больно.

– Потерпи. Тебя можно в воздух поднимать?

– Мобиликорпусом. Я люблю тебя… Больно, Сев, так больно…

– Я убью того, кто это сделал. Тебя вылечу – и тоже убью. Потерпи, родной.

– Мне трансформироваться надо. И Муфасу позови. Забери меня отсюда…

– Когда я узнаю, кто это сделал… – прорычал Снейп уже по-английски, – с тобой,

Минерва, мы тоже еще пообщаемся. Я забираю его. Мобиликорпус.

Эрри, всплывающий в воздух, тяжело, надсадно застонал. Слизеринцы стояли с

каменными лицами, ничего хорошего Уизли не предвещающими. Сам рыжий остолоп был

бледен, как смерть. Но раскаяния в нем не было ни на грош.

– Я позову Поппи, Северус, а лучше вообще обратиться в Мунго, – немного пришла в

себя Минерва.

– К черту всех, он будет у меня. Обеспечьте замены моих уроков, – отрезал

Северус и вышел, аккуратно увлекая за собой светящийся кокон со стонущим Эром.

Покинув класс, мужчина взметнул пламя портала и оказался в своей спальне.

Аккуратно опустив мужа на кровать (лицом вниз – спина была сильно повреждена),

он заклинанием убрал всю одежду. Рана была кошмарна.

– Как такое могло произойти? Какого черта ты подставился?

– Ох… А как ты представляешь себе – юноша-ученик отражает заклятие кислотного

меча, стоя спиной к противнику? Да меня бы в Мунго для опытов сдали. У смертных

не существует щита от этой фигни. Любой другой на моем месте инвалидом бы

остался. Муфаса!

Белый лев, еще что-то дожевывавший, появился в ту же секунду. Мгновенно оценив

ситуацию, он трансформировался… в небольшого (всего около двенадцати футов*)

белоснежного дракона. Крылья были плотно прижаты к чешуйчатой спине. Огромные,

размером с небольшое яблоко, зеленые глаза с вертикальным зрачком внимательно

осмотрели Эра, после чего Муфаса (Северус нервно сглотнул, но мешать не стал)

вытянул свою клыкастую голову, сидящую на гибкой изящной шее, в направлении Эра

и выдохнул тонкую струю ярко-красного пламени… прямо на ужасную рану,

разъедающую спину демона. Эр облегченно выдохнул. Рана поглощала огонь, как

песок воду. Желтая кислота, разъедающая кожу и внутренние органы, моментально

сгорела, а рана очистилась и начала стягиваться.

– Довольно, Муфаса, нельзя лечить до конца – а то директор и все остальные

что-то заподозрят.

Дракон яростно заклекотал, но Эр был непреклонен.

– Нет, мой хороший. Спасибо тебе. С меня… что ты там сейчас предпочитаешь? Ну,

кровь вейлы не обещаю… а вот парочку хрипхауков из Инферно – за мной.

Муфаса фыркнул, отчего из ноздрей у него повалил дым. Мол, как всегда. Я со всей

душой, а ты – о каких-то хрипхауках.

– Северус, сюда идет директор. Мне Хогвартс сказал. Муфаса…

Но зверь уже и сам принял свой привычный вид и гордо удалился.

Вспыхнул камин. Эрри застонал и картинно раскинулся на покрывале, выставив на

обозрение свою истерзанную спину. Мужчина призвал склянку с заживляющим зельем

(на основе своей крови) и принялся обрабатывать рану. Обнаженные ягодицы мужа он

прикрыл большим полотенцем.

– Северус, мальчик мой, вы с Хар-Эрри здесь? Я привел Поппи.

Зельевар скрипнул зубами.

– Мы в спальне, Альбус. Моему мужу нужен покой и мои зелья. Ты выяснил, кто это

сделал? Сразу говорю тебе, что…

– Мальчик не виноват, Северус…

– Если ты думаешь, что я хоть на миг останусь в школе, где моему

семнадцатилетнему супругу могут каждую секунду выпустить в спину «кислотный

меч», и напавшему ничего за это не будет…

– Это недоразумение, Северус…

– Можешь искать себе другого зельевара, Альбус. Кстати, кто это был? Кто посмел…

– Ты все равно узнаешь. Мистер Уизли просто…

– Шшштооо? – мужчина перешел на шипение, – пусть Молли и Артур готовятся к…

– Я не стану отчислять его, – напрямую, твердо заявил директор.

– Северус, хватит, – раздался слабый голос Эрри, – магия сама разберется. Я хочу

пить… Ты понимаешь? Дай медсестре осмотреть меня и пусть уходят. Хочу пить…

– Поппи, ты можешь приступать, – обратился Северус к медсестре, – потом я дам

ему специальное зелье и уложу спать. Что там с моими заменами, Альбус?

– О, не волнуйся, мальчик мой, – снова стал благодушным директор, – часть

проведет профессор Люпин, а часть – профессор Спраут. Заменят своими предметами,

конечно.

– И как ты собираешься наказать Уизли? – язвительно осведомился Снейп.

– Оставлю на твое усмотрение, – сделал хитрый ход Альбус, лукаво улыбнувшись, –

согласен на все, кроме отчисления и при условии, что ты останешься. Позволь

напомнить – у тебя контракт.

– Который истекает через год, Альбус. Ладно. Будем считать, что я отступил. Но

не жди, что я…

– Разумеется, нет. Что там, Поппи?

– Рана очень серьезная. Северус оперативно среагировал. Если бы кислота

добралась до спинного мозга… юноша бы погиб. Что это за зелье, Северус?

– Тайный рецепт семьи Эрри, – холодно сообщил зельевар. – Его мать передала мне

перед свадьбой. Все зелья ориентированы только на него. Традиция семьи – при

рождении ребенка изобретать все необходимые лекарственные составы. Персонально,

исходя из проб крови.

– Потрясающе. Жаль, что никак нельзя их использовать для других. Что же. Мне

здесь делать нечего. Все, что можно было сделать, Северус сделал сам. Думаю,

если так пойдет и дальше, то через два-три дня Хар-Эрри сможет вернуться к

занятиям. У тебя все необходимое в наличии? – спросила медсестра, собирая

инструмент, при помощи которого она проводила осмотр.

– Да, спасибо, – голос мужчины все так же холоден. – Завтра я буду на уроках. А

сегодня, Альбус, потрудись проследить, чтобы меня никто не беспокоил.

– Но зелье для Люпина…

– Выдам из запасов. У меня немного осталось. Неужели ты думаешь, что я оставлю

дышащего на ладан мужа и пойду готовить антиликантропное для твоего ручного

волка, которого ты опять притащил в школу, полную детей? – холодно ответил

Северус.

– Ты забываешься, Северус.

– Нисколько, Альбус. Неужели ты забыл, что он чуть не натворил в прошлый раз?

– Это было…

– Недоразумение, как и это, – он указал на стонущего Эра, – не многовато ли

случайностей, директор?

– Ты хочешь сказать…– прищурив глаз начал Дамблдор.

– Только то, что сказал, – закончил за него Северус, – вынужден просить вас уйти

– Эрри нужен покой.

– О, конечно, отдыхай, мой мальчик, – это к Эрри, – я тебя еще навещу.

Оставшись наедине с мужем, демон проверил все ли заклинания на месте, надежно ли

закрыты двери и камин, и трансформировался. Отвратительная рана, уже покрывшаяся

мерзкой розовой кожицей оказавшаяся чуть пониже крыльев, прямо под татуировкой,

после трансформы зажила просто на глазах.

– Сев, – позвал демон, тяжело переворачиваясь на спину.

– Сейчас, – ответил мужчина, скидывая мантию и расстегивая ворот рубашки, чтобы

открыть горло, – потерпи еще чуть-чуть.

Он скинул туфли и забрался к мужу на кровать. Демон тут же обхватил его обеими

руками, заключил в кокон из крыльев и поцеловал, потом начал водить языком по

шее, вылизывая ее, как самое вкусное лакомство. Северус запрокинул голову и

тихонько застонал. Эра как током ударило. Тихо рыкнув, он осторожно вонзил

острые клыки в нежное горло и погрузился в удовольствие с головой.

Северус будто таял. Он запустил руки в уже распущенные живые волосы, притягивая

голову мужа ближе к себе, стараясь отдать еще больше. Но Эр быстро зализал ранки

и, уложив его на спину, устроился сверху, не прекращая целовать.

– Ммм, нежная моя шейка, как же я люблю тебя, мой Нгар…

– Эр… ты помнишь? Тесс сказала…

– Мне нельзя сейчас обратно в человеческую форму. Но я так хочу тебя, Сев…

Сладкий мой…

Горячие, настойчивые губы демона ласкали шею мужа, постепенно опускаясь все

ниже. Рубашка Северуса полетела к черту, сорванная заклинанием, а на Эрри и так

ничего не было. Покусывая соски острыми зубами, он медленно расстегнул ремень и

высвободил налитой член из его тесного вместилища. Северус выгнулся дугой,

стоило теплой ладони мужа обхватить его орган.

– Эр… Мерлин, ты же болен…

– Вот я и лечусь. Поппи прописала мне постельный режим, – многообещающе протянул

Эр и его удлинившийся язык прошелся по всей длине члена.

И тут в дверь постучали. Сигнальные чары сообщили, что это кто-то из

слизеринцев. Эр зарычал, но быстро привел мужа в порядок заклинанием. Заодно

убрав следы своих зубов с шеи.

Северус поднялся.

– Ну если, по меньшей мере, Луна не упала на Землю… Мало этому посетителю не

покажется, – посулил мужчина, обуваясь. Эрекция спадать отказывалась. Вечные

слава и почет тем, кто изобрел просторные мантии.

На пороге стоял Блейз. В руках у него был портфель Эра, его же конспект по

Трансфигурации и палочка.

– Прошу простить, профессор Снейп, что я взял на себя смелость…

– Все в порядке. Проходите, Забини.

– Могу я…

– Да, с Эрри все будет в порядке, – перебил Северус юношу, – и нет, Уизли не

отчислят и калечить его нельзя, потому что отчислят вас.

Забини красноречиво посмотрел на своего декана.

– Нет, мистер Забини. Незаметно отравить его тоже не получится.

– Кто там, Северус? – раздался голос демона из спальни.

По чуть изменившейся тональности этого звука мужчина определил, что Эр опять

принял человеческий облик. Упрямец. Такие жертвы и все – для конспирации.

– Это мистер Забини. Ты оставил портфель и палочку на трансфигурации. Я знаю,

что тебе было не до этого. Не вздумай вставать. Тогда, может быть, я позволю

Блейзу прийти после ужина и принести тебе лекции и домашние задания.

И тут уже декан послал красноречивый взгляд своему студенту. Тот кивнул.

– Я же болен! – в голосе юноши, заглушенном несколькими препятствиями в виде

стен и перегородок, все равно слышалось возмущение.

Северус лишь усмехнулся. Блейз смотрел на своего декана и не узнавал. Но он

никому об этом не скажет. Не так часто слизеринцы, вроде профессора Снейпа,

позволяют кому-то хоть чуть-чуть приоткрыть дверь в свою личную жизнь. Эти жесты

надо уметь ценить. Вежливо попрощавшись и получив разрешение прийти после ужина,

Забини пошел на обед. Он сделал некоторые выводы из этого короткого посещения,

но они никак не отразились на его лице. Похоже, декан счастлив с мужем. А

счастливый декан – это… масса преимуществ. Эти выводы останутся при нем.

– Северус, – послышалось из спальни, стоило закрыться входной двери, – иди сюда,

а то я что-то не помню, на чем мы остановились.

– Рановато для склероза, а, Эрри? Ведь что такое три тысячи лет для таких

существ, как ты?

– Для них, демонюк этих, три тысячи – самая молодость. Мой истинный возраст

вполне совпадает с возрастом моего человеческого тела. Как насчет того, чтобы

заняться любовью на потолке?

Северус, усмехнувшись, зашел в спальню и закрыл за собой дверь.

И кто сказал, что долго жить – скучно? Эрри вот, всегда найдет, как развлечься.

……….

Блейз занял свое место за слизеринским обеденным столом. Они с Драко обменялись

взглядами. И поняли друг друга. Расправа над Уизелом отменяется, Эр выживет,

декан держит себя в руках.

Но за обедом новость о произошедшем распространилась по всей школе. Кто-то

воспринял ее спокойно – еще один слизень получил по заслугам. Наверняка Рона

спровоцировал. А, значит, виноват сам. Другие объявили рыжему бойкот. И в числе

первых, кто перестал с ним общаться – его неизменная подруга с первого курса.

Гермиона Грейнджер. Ребятам, хорошо знающим этих двоих, стало совершенно ясно –

Уизли был не прав. Красивый новенький не производил впечатления наглого

заносчивого аристократа, как Малфой и некоторые другие слизеринцы. А значит,

вряд ли заслуживал удара в спину. Гриффиндор отвернулся от Рона почти весь. Даже

всегда поддерживающая брата Джинни заявила ему (на весь зал), что он недалекий

идиот, и будь с ним Гарри, он бы никогда такого не допустил.

Рон сидел с выражением ослиного упрямства на своем простоватом лице. Да, он

использовал неизвестное заклинание на живом человеке. Но Гарри вон тоже Малфоя

сектусемпрой шендарахнул – и что? Чем он, Рональд Уизли хуже? Или чем этот

зеленоглазый любимчик зельевара (Герм рассказывала, как прошел урок

зельеварения, и чуть не захлебывалась от восторга – Эрри то, Эрри сё) лучше

Малфоя? Чертовы слизни. Всех бы вас…

После ужина Гермиона робко подошла к слизеринскому столу и обратилась к Блейзу

(Малфой хотел очередной раз опробовать на ней свое остроумие, но не решился).

– Как там Эрри? Если ему нужны конспекты, то я…

– Спасибо, но конспекты ему подойдут и мои. Он выживет. Состояние тяжелое. Мадам

Помфри сказала, что Эр вполне мог умереть. Передай Уизелу, что жизни ему теперь

спокойной не будет – Снейп его сожрет и не подавится, – спокойно ответил Блейз

на все ее незаданные вопросы. Малфой прислушивался, но делал вид, что его это

все не касается.

– Спасибо, я… передай ему, что я сожалею… – Гермиона смущенно потупилась и

заправила непослушную прядь за ухо.

– Ты-то о чем сожалеешь? Пусть твой Уизел сожалеет. Что на свет родился.

Директор не дал его отчислить, но и жить спокойно мы ему не дадим, – перебил ее

Блейз.

– Если нужно, то вмешается попечительский совет… – с намеком протянул Малфой. –

Так своему придурку и передай. Потти теперь нет, и примазаться вам не к кому.

Привыкайте быть как все остальные грифы в за…

– Мне, пожалуй, пора, – перебила Драко слегка покрасневшая Гермиона, которой

действительно не хватало Гарри, после чего подняла глаза на Забини.

– Я передам, – спокойно ответил он.

– Спасибо, – тихо ответила девушка и отошла.

– Эру нравится эта гря… эта Грейнджер, Драко, – с намеком протянул Блейз, стоило

Гермионе выйти из зала.

– Что не делает ее чистокровной, – отрезал Малфой, мысленно отметив, что чистота

крови ну никак не влияет на привлекательность. Сидящая чуть поодаль Панси – тому

подтверждение.

– Я пойду, – сказал тем временем Блейз, – профессор Снейп обещал допустить меня

к телу своего юного супруга. У тебя есть пожелания?

– Нет. Хотя… пусть, все же, выздоравливает. И ты не очень-то к телу там рвись –

Снейп жуткий собственник.

– Ну… Меня интересуют мужчины постарше. И нет, декан не входит в их число. Так

что сегодня без сплетен о моей сексуальной жизни, Малфой.

– Скорее, об ее отсутствии, Забини. Разве что ты удовлетворяешься в обществе

оборотня или карлика.

Блейз на это красноречиво скривился и покинул большой зал. Направляясь в

подземелья, темпераментный итальянец думал, что если бы Драко знал, как хорош в

постели его отец, в семействе Малфоев точно был бы инцест.

Глава 47

Эрри, а Эр?

– А? Что? Ты чего не спишь, Аэ?

– Позвольте вам напомнить, мистер Принц, что мы лежим на потолке. Что для меня несколько неестественно.

– А что не так-то? Я же наложил на камни смягчающее и согревающее заклинание. Не капризничай, – зевок, – еще пять минут. Пообнимаюсь с тобой. Так давно не был демоном. Ммм, не вырывайся.

– Убери свои… крылья. Я… мне в туалет нужно.

– Аааа, – снова зевок, – никакого покоя честному демону после секса… Да подожди, уже встаю. А то еще сам свалишься с непривычки. До пола добрых четыре метра лететь.

Эрри сел и потянулся, потом задрал голову и посмотрел на часы на каминной полке.

Шесть вечера. После ужина придет Блейз.

Надо отметить, что когда закон гравитации для тебя – пустой звук, то сидеть на потолке очень даже неплохо – никакой лишней мебели, кроме люстры (где она есть, конечно), растущей из твердой поверхности под ногами, как причудливое дерево. А в том пространстве, что над тобой – все по-прежнему – горит камин, кровать со смятыми простынями ждет, пока больной соизволит в нее вернуться. А тебе кажется (первые несколько раз, конечно, потом привыкаешь) что какой-то сумасшедший приклеил мебель клеем к потолку. А сам ты сидишь (или стоишь) на полу. И люстра

– это торшер.

– Давай руку, – наконец проснулся Эр, – ничего не бойся. Просто знай, что там, где ноги – там низ. А пространство само вращается. И гравитация вместе с ним. Стоит тебе ступить на стену, теперешние «пол» и «потолок», окажутся по обеим сторонам от тебя, превратившись в «стены», а как ступишь на привычный пол, то все станет, как было.

Для Северуса такие игры с пространством были дикостью. Его человеческие ощущения кричали, что он стоит на полу. Что на потолке кровь бы прилила к голове. И волосы бы вниз свесились. Но ничего такого не было. Кровать не падала на голову. И огонь в камине горел «вверх ногами». Но никакого физического дискомфорта.

Медленно, держа мужа за руку, Северус подошел к ближайшей стене. К той, в которой была дверь в кабинет. Мгновение – и вот уже мир снова сделал четверть поворота. И дверь – не дверь, а люк в полу, ведущий в бездну. Под названием «рабочий кабинет профессора Снейпа». Пройдя вдоль двери (приятные обои все-таки на ощупь под ногами – гладкие, шелковистые) мужья, наконец, добрались до пола. Ну, в привычном, людском понимании, конечно.

Северус внимательно осмотрел потолок, стены, вернувшиеся на привычные места.

– Интересный опыт…

– Заниматься любовью на потолке?

– Просто побывать на потолке хотя бы. Я только с тобой так могу?

– Нет, конечно. Трансформируйся и вперед. Очень удобно, если вдруг нужно много свободного пространства, не заставленного мебелью. Для тренировки, например. Или просто походить из угла в угол. Я как-то в раздумьях несколько раз обошел комнату по периметру. Пол-стена-потолок-стена-пол. Так вот когда быстро передвигаешься подобным образом, чувствуешь себя белкой в квадратном колесе.

Северус усмехнулся. Разве мог он подумать еще два месяца назад, что будет заниматься любовью (!) с мужем (!!!) на потолке (?!).

Едва они немного привели себя в порядок (приняли душ и облачились в халаты), как сигнальные чары сообщили, что пришел Блейз.

– Я сплю, – тут же улегся в кровать Эр и закрыл глаза.

– Ладно, – ответил на это Северус, которому совершенно не улыбалось, чтобы его соблазнительного супруга кто-либо видел в одном тонком халате, надетом на голое тело, – я возьму конспекты, но ты сегодня же их перепишешь.

– Договорились. И не шастай в одном халате. А то эти подростки по уши заполнены гормонами. Мне совершенно не улыбается убивать Блейза.

Северус ухмыльнулся и заклинанием облачился в брюки и рубашку. Обувь надевал уже на ходу.

Сквозь истомную дрему Эр слышал, как Забини передает конспекты, пересказывает пожелания скорейшего выздоровления от Драко и Гермионы… Как закрылась дверь он уже не помнил – здоровый сон навалился на него, увлекая в мир грез.

Проснулся он через несколько часов от ощущения опасности. Связь с мужем болезненно вибрировала, обручальное кольцо жгло. Эр рванулся из кровати, на лету трансформируясь. И уже ровно через две секунды в личную лабораторию зельевара ворвался огромный черный волк с алыми злыми глазами, пересеченными черным вертикальным зрачком.

Профессор Люпин испуганно шарахнулся в сторону от Северуса, которого только что пытался обнять. Адская тварь размером со среднего теленка, вздыбив на холке шерсть и обнажив в оскале длинные белые клыки, загнала дрожащего профессора в угол. Страшное, утробное рычанье прокатилось по большому помещению. Стекла в лабораторных шкафах жалобно задребезжали.

– Эрри, родной, чшшш, ты убьешь его. Он старый и невкусный, – ласково заговорил Северус, осторожно берясь за рунический ошейник, который Эр так и не снимал. Знаки на нем уже были алого цвета – признак крайней степени ярости демона.

– Арррррх, – сказал на это «волк» и снова оскалился, не сводя горящего взгляда с

умирающего от страха Ремуса.

Волчья суть самого оборотня взвыла от страха. Внутренний волк метался загнанным зверем, пытаясь вырваться из темницы человеческого тела, чтобы, поджав хвост, молить о прощении этого Альфу, на собственность которого он посмел покуситься.

– Ну что ты, маленький, – продолжал уговаривать Северус, с ненавистью глядя на сжавшегося Люпина, – он меня не интересует, ты же знаешь. Не убивай его, пожалуйста. Прошу тебя.

Шерсть огромного зверя прилегла и стала гладкой, зубы спрятались, а глаза снова приобрели зеленый цвет.

Северус погладил его по голове, и Эр еле удержался, чтобы не перевернуться на спину, подставляя живот под ласку любимой ладони.

Люпин осторожно пошевелился, опрометчиво полагая, что опасность миновала. Чуткое ухо зверя, увлеченного своей парой, нежно гладящей его по морде, уловило этот едва слышный шорох.

Резко развернувшись, «волк» прыгнул, совершая в воздухе обратную трансформацию и выхватывая меч. И через мгновение уже обнаженный юноша, яростно сверкая глазами, упирает острый конец оружия прямо в горло безумцу, посмевшему близко подойти к его Нгар.

– Ответь, ликанин, мне, сохранившему тебе жизнь, видел ли ты на этом смертном мою метку? Отвечай! – он чуть надавил на меч, и тонкая алая струйка потекла по резко посеревшей коже, пропитывая ворот потрепанной мантии оборотня.

– Д-да, я видел метку Высшего. Но не знал, что это ты, Эрри.

Из горла демона раздалось низкое рычание.

– Какой я тебе Эрри, раб? На колени!

Оборотень, дрожа от страха, пал ниц.

– Значит, ты думал, что бессмертный, пометив своего Нгар, оставил его?

– Да, Господин. Я решил, что Северус не нужен своему Высшему. И он отпустил его. Так как твой теперешний аватар соответствует обычному юноше… Я думал, что Северус теперь женат на человеке.

– И ты решил отнять у ребенка его любимого мужа?

Оборотень молчал.

– Отвечай мне! – приказал демон. – Ты хотел взять то, что тебе не принадлежит, так?

– Д-да, я не знал, простите, Господин.

– Не-е-ет, – вкрадчиво протянул демон. – За проступки надо отвечать, ликанин. Кому, как не представителю твоего народа это должно быть известно. Согласен?

– Готов понести наказание, Господин. Но только не убивайте… Молю.

– За тебя уже просил мой Нгар, раб, хотя ты и не стоишь даже волоска с его головы. Твое место – у ног любого представителя Ночи. Не забывай об этом впредь.

– Да господин!

– Ты рано радуешься, – усмехнулся демон, и на его красивом лице появилась очень нехорошее выражение.

Северус ощутимо напрягся.

– Эрри, – решился он окликнуть мужа.

Лицо бессмертного смягчилось, а изумруды глаз засветились мягким светом, обратившись к Нгар.

– Я же обещал, Северус. Не буду его убивать. Пока что… Не переживай, – с этими словами он, спрятав меч, провел по шелковистым волосам супруга. Потом, обхватив обеими ладонями его лицо, притянул для поцелуя.

Руны на ошейнике тут же перестали светиться.

– Я люблю тебя, – прошептал он по-арабски. – Этот урод ничего тебе не сделал? Вседержитель, думал, разорву его. Какого Мефистофеля он вообще приперся?

– За зельем. Ничего не успел сделать, да и не смог бы.

– Ты недооцениваешь оборотней. Скоро полнолуние, и у них повышенное либидо. Если они хотят кого-то, то только силой можно заставить их отступить. Уговоры не подействуют. Он бы взял тебя против воли, будь ты просто человеком. Да еще и заразить бы мог. Ликане – раса предателей. Для них нет ничего святого. Этот жалкий пес нуждается в наказании. Твоей чувствительной натуре придется потерпеть.

При упоминании своей натуры Северус скривился – чувствительный пожиратель смерти. Надо же. Кому скажи – засмеют. Палач-пацифист.

Эр, догадавшийся о ходе мыслей мужа, снова его поцеловал, после чего сказал:

– Отойди подальше.

И развернулся к притихшему Люпину, по-прежнему распростертому на каменном полу.

– Я запрещаю тебе, раб, приближаться к моему Нгар ближе, чем на шесть футов. Я запрещаю тебе оскорблять его, обсуждать нашу жизнь с кем-либо. Я повелеваю хранить в тайне все, здесь произошедшее. В виде особой милости я не стану запрещать Северусу готовить для тебя зелье, убивающее твоего волка. При посторонних, к которым относятся все, кроме моего Нгар, ты будешь относиться ко мне, как к любому другому ученику этой школы. Тебе понятно?

– Да, господин.

– В наказание за нарушение я посажу тебя на серебряную цепь и оставлю умирать медленной, мучительной смертью. Повтори.

– Не приближаться, не оскорблять Нгар господина. Самого господина ничем не выделять из других учеников. Никому ничего не говорить. За это – зелье и отсутствие серебряной цепи.

– Верно. А теперь… Чтобы ты лучше запомнил…

С этими словами демон протянул руку в сторону и в ней оказался огненный кнут. Длинная и тонкая огненная струя, извивающаяся в руке хозяина, как змея. Засвистел рассекаемый воздух, и ужасное орудие пытки, оставляя по себе в воздухе огненный след, хлестко, с оттяжкой прошлось по спине оборотня. Тот взвыл. Тонко, жалобно, как животное. Северус чуть напрягся, но вмешиваться не стал. Как завороженный, он смотрел, как сгорает ткань на спине распростертого ниц Люпина, как вздувается, а потом и лопается кожа, обагряя кровью остатки одежды. Оборотень не посмел даже пошевелиться. Демон замахнулся снова, и еще один огненный росчерк, еще один след на спине.

Руку, занесенную для третьего замаха, Северус, не выдержав, перехватил за тонкое запястье. Глаза демона начали наливаться огнем, но мужчина быстро проговорил:

– Не увлекайся, это мне потом объяснять, откуда у меня бурые пятна на стенах. Не говоря уже о том, что если он околеет, то мне придется вести два курса у этих недоумков, только по фатальной ошибке считающихся учениками этой школы.

Демон убрал кнут и сказал, внимательно посмотрев Северусу в глаза:

– Только ради моей любви к тебе, и ради наших отношений, насчитывающих не одну тысячу лет, я прощаю тебе эту дерзость, Аэтэрос. Ты вмешиваешься уже третий раз. Из чего я могу сделать вывод, что этот раб чем-то ценен для тебя. Учись правильно расставлять приоритеты. Можешь выдать ему целебное зелье. Антиликантропное ему не нужно – он не трансформируется в эту луну. Я загнал его волка достаточно глубоко.

– Я дал клятву, – прохрипел Люпин.

– Что же. Ладно. Северус, не задерживайся, – и исчез.

Оборотень облегченно выдохнул.

– Лежи, Люпин. Чертов придурок. Ты хоть понимаешь…

– Я-то понимаю, Нгар господина, – сказал Люпин, пытаясь встать с колен, – а вот понимаешь ли ты, во что ввязался?

– Эрри…

– Эрри, – передразнил мужчину оборотень, – ты видел его кнут? Это Кнут Герцога. Твой милый муженек…

– Я без тебя знаю, недоумок. Испытываю к тебе лишь отвращение. И моему мужу об этом известно. На тебе долг жизни. Я знаю своего Эрри достаточно хорошо, чтобы определить, насколько близок он был сегодня к тому, чтобы убить тебя.

– Это ты дурак, Северус, – неожиданно зло сказал Люпин, – демоны не способны любить. Он выпьет твою душу и оставит умирать, как ненужный хлам. Только безумец мог стать его рабом. Он чудовище. Монстр.

Северус с размаху ударил оборотня в лицо.

– Убирайся. Не желаю видеть тебя чаще необходимого. Еще одно слово о моем магическом супруге – и ты труп. Я сам убью тебя, и для этого мне не нужен будет огненный кнут. Просто отравлю. Стоит моей руке дрогнуть при приготовлении твоего зелья, и ты сдохнешь в муках. Не смей больше трепать своим грязным языком имя того, кто сохранил тебе твою жалкую жизнь. А теперь – вон!

Оборотень, тяжело поднявшись, взял зелье и поковылял к выходу. Он никому не сможет рассказать о произошедшем. Да и не стал бы – шкура слишком дорога. Жаль, что его мечта – Северус – уже принадлежит ЭТОМУ. Но его время еще может настать. Если Нгар покинет демона, тот умрет. А он, Ремус Люпин, долго скрывал ото всех свой истинный нрав. Он подождет еще.