Текст книги "Гарри Поттер и его наследие (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 65 страниц)

– А как бывало раньше?

– Ты не был моим Нгар, и все равно процесс проходил достаточно… напряженно для тебя. Первое соитие длилось иногда несколько часов без возможности… как-то это прекратить. Гон же, в целом, может длиться до недели. С короткими перерывами на еду и… другие потребности. Почти без сна и отдыха.

– Ммм, многообещающе, – промурлыкал Северус, – неделю, надо же. Так мы и раут у Малфоя прое… любим и едва-едва успеем оформиться в Хогвартс.

– Так давай, отправляйся с Клиппой. Раньше начнем – раньше конч… закончим. Клиппа!

– Господин звал Клиппу?

– Да, подготовь Северуса к Единению. Все зелья у меня в купальне. Массаж я сделаю сам, в спальне. У тебя сорок минут. Не делай ничего, от чего Нгар откажется – не всем нравится удалять волосы… везде.

– У тебя удалены все волосы? – поинтересовался мужчина. – Как это… интригует…

– А ну марш в купальню, а то она тебе не понадобится ближайшие… несколько дней, – рыкнул демон, мгновенно возбудившись от бархатистых, вибрирующих обертонов любимого голоса.

И сам первый исчез в портале, выскочив в купальне Северуса.

Отогнав (с большим трудом) все лишние мысли, он наполнил бассейн и погрузился в ароматную, высокую пену. Блаженство. Сегодня, совсем-совсем скоро… Его радость, его муж… будет с ним, под ним… О, черт, только бы дождаться, не выплеснуть сумасшедшее возбуждение раньше времени… Потерпеть. Столько ждать, чтоб вот так… нет уж.

Стараясь не задевать стоящий колом член, демон тщательнейшим образом вымылся, еще раз осмотрел себя на отсутствия лишней растительности на теле (волосы у него действительно росли теперь только на голове), вытер себя огромным полотенцем, просушил крылья, хвост. Вытираясь, он все же слегка погладил себя, раздвинув ягодицы, надавил на анус и застонал. Даааа, наконец-то. Его мальчик снова будет в нем, как тогда, в самую первую жизнь. Спасибо Судьбе за это рождение. За возможность снова ощутить себя отдающим, покоряющимся.

Демон мечтательно вздохнул и подавил в себе желание немедленно довести… процесс до логического завершения. Все это – только для его мужа. Просто еще чуть-чуть нужно потерпеть. Втерев в волосы причитающиеся им зелья, увеличивающие объем пропускаемой Магии, он снова заплел их в две тугие косы – чтобы не мешали во время массажа. Подумав немного, призвал тонкие шелковые пижамные штаны и черный халат той же ткани. Критично осмотрев себя в призванном Зеркале, он довольно подмигнул своему отражению. Пока все шло просто прекрасно.

Переместившись в спальню, которую эльфы изменили до неузнаваемости (но согласно его пожеланиям), он расставил в углах комнаты курительницы с благовониями. Этому он научился на востоке – ароматный дым помогал расслабиться и стимулировал удовольствие. Усевшись на шкуры около очень невысокой кровати без ножек (ни одни кроватные ножки не выдержали бы напора его страсти), он ждал мужа, сгорая от нетерпения.

Наконец, раздался легкиq хлопок, и сердце Эра понеслось вскачь – в комнате появился Северус. На нем тоже были пижамные штаны, только темно-зеленые, и такой же халат. Волосы блестели, как атлас, и лежали тяжелым, антрацитовым плащом доходя до середины спины. Слегка тронутая загаром безупречная кожа лица, шеи и чуть видной в низкий ворот халата груди, как будто сияла. Стройное, обманчиво-хрупкое тело издавало вполне ощутимый для чуткого обоняния демона запах – трав, желания, и еще чего-то упоительного, призывного, присущего только ему.

Демон поднялся и привлек партнера к себе, покрывая лицо горячими поцелуями.

– Красивый мой, мое счастье… Как тебе ванна?

– Весь насквозь пропах лавандой и мелиссой. Успокоительное? Опасаешься за свою жалкую жизнь? – насмешливо изогнутая бровь. – Боишься быть растерзанным?

– Не хотел, чтоб ты нервничал. Присядем?

Он опустился на шкуры около кровати и оперся на низкое ложе спиной. Похлопал рядом с собой, призывая Северуса тоже устроиться. Тот охотно расположился, подогнув под себя одну босую ногу, а вторую согнув в колене. Демон, еще ни разу не видевший, чтобы его муж сам принял такую… фривольную позу, тихо застонал. На что тот только тихонько фыркнул.

– И этот… демон утверждает, что знает меня три тысячи лет, – съязвил он.

– Северус, – посерьезнел демон, – нам сейчас предстоит ритуал обмена кровью. Он переведет тебя из потенциальных партнеров в статус Нгар. Такого еще никогда не было. Я не знаю, чего ждать. Обычно от меня тебе достаточно было одного глотка из вены, и ты становился партнером. Все темные существа, глядя на тебя, знали, что ты мой. В месте, где мои клыки прокалывали твою шейку, – пальцы нежно погладили яремную вену, – появлялась моя метка. Невидимая для людей, но совершенно отчетливо ощутимая для магических народов. Вампир сегодня был прав, обвиняя меня в небрежении своими обязанностями в отношении тебя. Уровень твоей магии в крови для них совершенно непреодолимый соблазн. И официально ты был ничей. Именно поэтому я не хотел, чтобы ты покидал пределы замка до соединения, – демон вздохнул. – Но речь сейчас не об этом, радость моя. Речь о том, что… я со всем справлюсь. Что бы ни произошло…

– Я ничего не боюсь, Эрри. Мы так и к утру в постели не окажемся. Давай уже действуй, хватит болтать, – проявил нетерпение Северус, которому надоела вся эта тягомотина. Он был человеком действия.

Глаза демона налились пламенем, он уселся на пятки и так же усадил напротив себя партнера.

Обхватив ладонями лицо мужчины он заговорил холодным, низким голосом:

– Я, Хар-Эрри, сын демона Абигора, главы клана воинов, беру тебя, Северус, сын человека Ориона Блэка, и признаю тебя своим Нгар. Разделяю с тобой кровь свою, магию свою, тело свое, жизнь и посмертие свое. Клянусь перед лицом Вечности любить тебя, хранить верность тебе, защищать тебя, помогать тебе, учить тебя. Обязуюсь всегда и во всем прислушиваться к тебе, считаться с желаниями твоими, никогда не обнажать меча против тебя. Мой дом – твой дом, мой меч – твой меч. Да будет Магия мне свидетелем, и да скрепит Вседержитель наш союз отныне и до скончания времен.

С этими словами он чуть наклонил голову Северуса и отвел длинные волосы с его шеи. Его и так чуть более длинные, чем следовало, клыки еще немного удлинились. Проведя несколько раз языком по нежной шее своего смертного, демон осторожно прокусил ее в районе яремной вены и потянул в себя самую потрясающую алую влагу во всем Сущем – кровь своего Нгар.

Мир взорвался для Северуса. Это были самые потрясающие ощущения, которые ему доводилось переживать в жизни. Каждый глоток крови, отданный Эру, отдавался в теле сладким томлением, желанием отдать все, слиться с этими потрясающими губами. От шеи распространялась горячая волна мучительного, страстного возбуждения, каждый удар сердца демона, ощущаемый сейчас четче, чем своего собственного, прокатывался по телу как оргазменная судорога, опаляя нервы, зажигая под кожей множество огоньков, заставляющих кровь вскипеть, запузыриться.

Северус стонал в такт ударам сердца своего… более чем мужа. Его вселенной. Существа, ставшего для него всем. Хотелось, чтоб это длилось и длилось, пока вся кровь не покинет его вены, пока он не отдаст всего себя, до дна, без остатка.

Демон, наконец, отстранился, последний раз провел влажным языком по тут же затянувшимся ранкам, после чего призвал Зеркало.

– Смотри, любимый, – сказал он, обращая затуманенный взор Северуса на то, как вокруг двух проколов кожи, оставленных клыками демона, начинает образовываться светящийся красивый узор из переплетенных нитей Силы. Он сложился сначала в нечто, очертаниями напоминающее ошейник, охвативший нежную шею, потом начал разрастаться, образовывать новые переплетения и ответвления, спускающиеся на грудь, плечи, спину. Это было похоже на татуировку, но только белого цвета, светящуюся в полутьме спальни.

Когда узор начал захватывать все большую поверхность тела Северуса, демон удивленно поднял брови, а потом стянул с плеч мужа тонкую ткань, обнажив грудь и спину. На потрясающей шелковистой коже мужчины образовались как бы отдельные «треугольники». Один спускался вершиной от плеч до самого пупка. Второй – от плеч до самого копчика, и два других – от «ошейника» по рукам до самых запястий. Это было очень… красиво. И необычно.

– Ничего этого, кроме ошейника, раньше не было, – сообщил Эр Северусу. И, улыбнувшись, добавил: – твоя очередь. Произнеси свое имя, потом укажи, что принимаешь меня. Можешь ничего не обещать. Слова должны прийти от сердца, сами. Потом точно так же выпьешь моей крови. У тебя нет клыков, но я тебе помогу.

Северус вернул халат на место и, прочистив горло, заговорил:

– Я, Северус, сын Ориона, урожденный Блэк, вверяю себя тебе, Хар-Эрри, сын демона Абигора, и признаю себя твоим Нгар. Разделяю с тобой кровь свою, магию свою, тело свое, жизнь и посмертие свое. Клянусь перед лицом Вечности любить тебя, хранить верность тебе, принимать защиту твою, по мере сил помогать тебе, учиться у тебя. Обязуюсь всегда и во всем прислушиваться к тебе, считаться с желаниями твоими, никогда не обнажать меча против тебя иначе, как с целю познания науки владения им. Мой дом – твой дом, мой меч – твой меч, твои враги – мои враги, твои друзья – мои друзья. Да не покусится никто на право мое в обладании тобой. Да будет Магия мне свидетелем, и да скрепит Вседержитель наш союз отныне и до скончания времен.

Демон привлек лицо Северуса, направив его губы к своей шее, после чего удлинившимся когтем сделал вдоль вены небольшой надрез, из которого заструилась кровь. Мужчина принялся слизывать алые, отливающие непонятным свечением струйки, окрашивающие смуглую шею его мужа. Не успели первые капли демонической крови коснуться губ смертного, как произошло что-то странное.

Рот мужчины приник к открытой ранке, руки обхватили мужа за плечи, а тело как бы окаменело, застыло неподвижно. Демон не мог понять, что происходит, но прервать соединение не посмел.

А перед внутренним взором Северуса замелькали непонятные картины.

Вот он, совсем еще маленький, не старше четырех лет, сидит на белоснежной шкуре у камина и водит специальным угольком по чистому пергаменту. Пытается изобразить нечто странное – рога и крылья, хвост, но ничего не выходит. Вдруг за спиной раздается звук сработавшего портала, сердце делает радостный кульбит, и через секунду босые ноги несут его в нужном направлении. Мгновенье, и он уже подхвачен сильными руками, закованными в белую броню из мифрила. Голые – только ладони. Родные зеленые глаза теплеют, губы быстро находят его щеку.

– Здравствуй, малыш. Как ты тут без меня? Роззи не будет снова жаловаться на тебя? А? Ах ты мой сорванец любимый! – говорит такой долгожданный, родной Эр, неизвестно где отсутствовавший несколько последних дней.

Эти же руки подкидывают его высоко-высоко, к самому потолку, сердце захлебывается от ужаса и восторга, мгновения падения и вот он уже снова крепко прижат к широкой бронированной груди. Пальцы сами зарываются в медную гриву Эра, в носу начинает щипать от переизбытка чувств.

– Где ты был? – требовательный вопрос.

– Ловил своему мальчику маленького дракончика, – шутливо отвечает Эрри и снова подбрасывает его в воздух. – Мальчик вырастет и сможет полетать на нем, да, родной?

Потом он же, но уже постарше, лет восьми, стоит у котла и что-то сосредоточенно отмеряет на громоздких весах. Собирается уже высыпать в котел следующий ингредиент, но сильные пальцы ловят его за запястье.

– Третий закон Беннифана, Аэ? – насмешливо поднятые рыжие брови на смуглом лице. Медные волосы, спадающие до самой талии, переливаются на солнце. Вся расслабленная, домашняя поза демона напоминает о сытом, отдыхающем хищнике.

– Эр, – мальчик недовольно поджимает губы, – опять ты…

– И всегда буду, Аэ. Так что? Я жду.

– «Все компоненты животного происхождения, по фазам луны добываемые, в зелья добавляются соразмерно и с теми же фазами согласно», – процитировал Аэ.

– А ты?

Мальчик досадливо передергивает плечами.

– А я не учел, что сегодня…

– Полнолуние. Значит, зубы дракона, которые ты пытался добавить в зелье, не подходят. Почему?

– Потому что ты убил его в растущую луну.

– Умница, – большая, теплая ладонь проводит по темным волосам воспитанника, – не огорчайся, родной. Ты и так что-то больно шустрый для своих лет.

В груди разливается теплое чувство. Эр любит его. И гордится его успехами. Снова сильные руки притягивают его в объятие.

Вот он зубрит таблицу сочетаний компонентов. Ему четырнадцать, и Эр обещал дракона.

Ему шестнадцать и зеленые глаза Эрри неотрывно следят, как он сражается на мечах, купается в реке, бьется на кулаках с крестьянскими мальчишками. Взгляд этот опаляет, вселяет веру в свою непобедимость, за спиной разворачиваются невидимые крылья.

Ему семнадцать… Эр отводит горящий взгляд, судорожно сжимает кулаки. Больше не обнимает. Не щекочет босые пятки. Не треплет по волосам. Уже нельзя почему-то с разбегу броситься утром в его огромную кровать, разворошить шкуры добытых Эрри животных и, отыскав среди них хозяина этого ложа, забраться ему под горячий бок, пристроить холодные ноги, уткнуться носом в теплую рыжую гриву. Эр отдаляется, в его глазах боль и страх. Что с ним?

Сжатые зубы, вздувшиеся желваки. Слова признания, камнем ложащиеся на сердце. Раб. Постельная игрушка бессмертного демона. Застывшие зеленые, родные глаза. Простить? За что? Это не ты, Эр, так распорядился, это Судьба. Вот для чего ты растил меня, да, Эрри? А я-то всегда думал для чего я тебе, безродный, некрасивый? Если у тебя мог быть кто угодно. Не сжимай до хруста зубы, родной. Не надо. Пусть все будет так, как должно быть. Я твой. Бери, не бойся. Всего меня. Душу только оставь. А сердце… безродный мальчик давно отдал его тебе. Еще тогда, едва сделав первый вдох у тебя на руках.

Горячие, требовательные губы. Руки, которые когда-то кормили, одевали. Учили держать меч, утирали слезы и кровь. Теперь они жадно шарят по телу, отбирая волю. Как хорошо. И как невыносимо стыдно. Раскрываться. Отдавать. Впускать. Огромная плоть жадно врывается в тело. Больно. Больно все равно, несмотря на зелья и подготовку. Эр тихо, страстно рычит. И жалобно стонет. Он горит, как в огне. Губы его так нежно-беспощадны.

А в душе Аэ война. Это же Эр. Он вырастил его, Аэ, и он не виноват. Это демоническая природа – брать, подчинять. Делать своим. И все же… Почему так? Почему нельзя, как раньше. Сидеть у камина, перебирая рыжие пряди, и не думать, что Эр хочет вот так. Ворваться, унизить. Что он просто так любит, а не для того чтобы… Брать. Снова и снова, опаляя дыханием, заражая страстью, огнем, от которого сотрясаются стены. Так сладко. Так стыдно. Так чувственно и упоительно. И так неправильно.

Содомия. Так сказал священник. Грех, за который горят в аду. Вот что делает Эр. Он погубит его душу. Так страшно, наверное, без души… Но это же его Эрри. У него теплое, красивое, гибкое тело, налитое силой. И добрые глаза. Он не может… Или все же?

Снова вечер. Призыв, жажда в зеленых очах. И где-то, в их самой глубине – горечь. Но демоническая природа сильнее, она хочет. Требует обладать, подчинить. Ворваться в такое юное, прекрасное тело, сжать, растворить в себе. И снова, снова огонь, бегущий по жилам вместо крови… Страсть, разделенная на двоих. А потом – боль. Душа болит. Умирает, наверное…

Восемнадцать. Жестокие, страшные слова, сказанные в пылу ссоры. Бесконечная боль и тоска в родных глазах. Мольба. Но сердце, его, Аэ, сердце, затопила ярость. Как Эр смеет?

– Содомит. Растлитель. Насильник. Гореть тебе в аду, чертов демон. Грешник. Тиран. Ублюдок. Ты мне не хозяин.

Хлопнуть дверью. Да посильнее. Теперь у него есть магия. Умолкни, совесть. Тело – не самая высокая цена за волшебство. Да, я помню, что Эр чуть не умер, добывая глоток из Великой Реки. Поделом ему. Чертов тиран. Он, Аэ, хочет на войну. Подставлять задницу он, значит, взрослый. А воевать ему рано. Все мужчины сражаются, а он дома, как баба. Как наложница.

Уехать подальше. День, два пить в кабаке. Схватить первую попавшуюся служанку, рвануть ткань с ее белых, полных плеч, огладить бока. Какая дряблая, мягкая плоть. Совсем не похожа на налитые силой мускулы, как у… Не думать. Забыть этого чертова…

– Да, хорошая девочка, пососи его.

Почему так противно? Почему так больно душе? Опять чертово сердце, когда-то давно отданное Эрри. Его зеленоглазому любимому… любимому… Чччерт. Как можно было не понять? Как можно быть таким слепцом? Такой сволочью…

– Поди прочь, грязная тварь, я возвращаюсь домой. Эти медяки – все, что ты заслужила.

Оттолкнуть жадные руки этой бабы. Он принадлежит другому. Его Эрри. Боже, Эр, простишь ли ты меня когда-нибудь? Родной, любимый, близкий?

Оседлать коня, мчаться. День и ночь, и еще день. Надо же было так далеко забраться… Вот и дом. Почему так тихо? Некому принять коня. Они уехали? Эр, Эрри, родной. Где ты? Вот и его покой. Давно потух камин. Что это?

Белый, безжизненный мрамор, так четко повторяющий контуры красивого тела. Крыло прикрывает его, и оно кажется таким расслабленным. Красивая кисть что-то сжимает. Прекрасная скульптура. И такая точная. Вот и рисочка шрама, пересекающая тонкую бровь. И изумруды вместо глаз – чудесно. Какому гению под силу такое? Шедевр. Эр как живой, только белый. Высеченный из мрамора. Так что там у него в руке?

Зеркало. Отражающее каждый шаг Аэ. Понимание оглушительной волной накрывает его. Эр обратился в камень. Он видел… с той девкой… И ничего не объяснить. Уже не оправдаться. Никогда. Боже, что он наделал?

Крик, рвущийся из груди. Кровавая пелена безумия застит глаза. Все те жестокие слова, сказанные любимому, бьют по вискам кузнечным молотом. Лаборатория. Кровь его Эрри. Смешать с огневкой кровяной, предать все огню. Умереть вместе с ним.

Видение медленно отпускает Северуса.

– Прости меня, Эр, – шепчет он тому в шею. – Прости за каждое слово, что я тогда сказал тебе. И за ту грязную служанку в кабаке. У меня ничего с ней не было. Клянусь тебе, Эрри. Мне было так противно… я так хотел вернуться. Но опоздал. Мне безумно, бесконечно жаль…

И снова он прижат к широкой, сильной груди, в которой размеренно бьется сердце.

– Чшшш, родной. Все позади. Я давно уже понял и простил тебя. Не плачь, мой хороший. Теперь все-все будет по-другому. Обещаю тебе.

Глава 28

Демон успокоительно гладил своего мужа по голове, чуть покачивая его в объятиях. Как такое могло произойти? Аэ никогда не помнил предыдущих перерождений. Что же изменилось теперь? Статус Нгар? То, что он родился волшебником? Это – память магии? Или с кровью ему передались его, Эра, воспоминания? Откуда тогда он знает, что Аэ было противно. С той девкой.

Застарелая боль ржавой иголкой вонзилась в сердце. Нет, нельзя вспоминать. В этой жизни Северус взрослый и выбор сделал осознано. Он уже не тот несмышленыш…

– Я теперь знаю, почему мне так нравилась Лили Эванс, – неожиданно сказал чуть успокоившийся Северус куда-то в район его шеи.

Демон на это тихонько фыркнул:

– И почему же?

– Она тоже была рыжей и зеленоглазой. Как ты в прошлой жизни.

– Я каждый раз наследую цвет волос от отца-человека. Родись я от Малфоя, был бы блондином.

– А какого цвета волосы у Абигора?

– Фиолетовые. Такого цвета у моих отлив на солнце, если ты…

– Конечно, я заметил, – проворчал Северус. – А вообще, – тихо продолжил он, – я вообще не знаю, как можно простить то, что я тебе наговорил и сделал.

Демон тяжело вздохнул.

– Это я был виноват. Мне не следовало растить тебя как сына. Не удержался. Мне так хотелось баловать тебя, потакать твоим капризам, что я не заметил, как ты полюбил меня совсем по-другому. Утешал себя тем, что когда-нибудь ты вырастешь. И все поймешь. Время шло, я наблюдал, как ты засматриваешься на смазливых служанок. Старался отдалить тебя от себя. Но было поздно.

Ты не понимал моего отчуждения, а я страдал. От ревности, одиночества, от вынужденной холодности. Раньше я хоть мог провести рукой по твоим волосам. А тут запретил себе и это. Я мучительно, неизбежно возбуждался, даже просто оказавшись с тобой рядом. Ты прыгал ко мне в постель, прижимался, а я боролся с желанием наброситься, подмять тебя под себя, впиться в твой сладкий рот и… любить, любить день и ночь, без остановки, врываться в тебя, делать своим снова и снова. Я запретил тебе и это.

Ты обиделся. И однажды настал день, когда ты загнал меня в угол. Пришлось все рассказать. Я уже был на пределе. На пороге безумия. Во мне боролись два начала – отца и любовника. Мне было бы так… больно принуждать тебя. Я этого не хотел. Готов был отказаться от тебя, лишь бы не причинять страданий. Но после нашего разговора ты как будто повзрослел на много лет.

И, придя ночью ко мне в постель, предложил себя. Я… обезумел. Такое податливое, юное, красивое тело, одуряющий запах партнера, тонкие руки любимого, ласкающие грудь и плечи. Я сорвался. Не смог удержаться. Это безумие длилось трое суток. Я поил тебя зельями и брал. Страстно, жадно, и никак не мог насытиться. Еще ни разу, никогда у меня не было такой горячки.

И… Где-то глубоко внутри я понимал, что овладеваю тобой не вполне добровольно, что поступаю неправильно. Но просто не мог остановиться… Твои тихие стоны, горячие губы – сводили меня с ума. Я старался сделать тебя таким же счастливым, каким был сам. Но не смог. Мы мучили друг друга год. Я боролся с собой, но демоническая природа побеждала. Я снова и снова оказывался с тобой в одной постели.

Пока однажды… Ты, наверное, знаешь. Мне было так больно… Но я не стал удерживать тебя. Я знал, что мне уже не жить. Я боялся только кровавого безумия первой жизни. Поэтому хотел посмотреть на тебя хоть одним глазком. Я достал зеркальце, через которое наблюдал за тобой-малышом. Когда я увидел, что какая-то грязная, продажная тварь ласкает тебя, касается своими грязными губами там, где я так трепетно нежил тебя…

Я свернул свои эмоции и магию в тугой жгут, чтобы не разрушить все вокруг, не повторить прежних ошибок. Отпустил всех слуг, велел им убираться. Я впал в оцепенение и лежал так, пока тело не превратилось в камень. Стало так спокойно… Я умер… Ушел в Инферно. За тебя я не переживал – все имущество я оставил тебе и надеялся, что ты… найдешь хорошую девочку. И не хотел этого видеть.

Кто же мог подумать, что ты сотворишь такое…

– Я не представлял, как жить без тебя, – тихо сказал Северус, – я так виноват перед тобой.

– Северус. Прошло более трехсот лет. Давай не будем больше вспоминать об этом? Все прошло, родной. Я только благодарен судьбе, что сейчас ты взрослый, самостоятельный, и не я тебя вырастил.

Усмехнувшись, демон добавил уже совсем другим тоном:

– Отдельная благодарность Вседержителю, что ты не мой отец, опекун или брат. Что ты всего лишь мой учитель, к тому же ненавидевший меня. Если бы ты любил меня как сына…

– Содрогаюсь от одной только мысли, Поттер, что ты мог быть моим сыном, – тоже немного отошел от шока Северус, – мне вполне было достаточно, что ты – моя головная боль только в Хогвартсе.

– Постараюсь быть паинькой, профессор Снейп, сээээр.

– Верится с большим трудом… Может, мы уже прекратим предаваться сантиментам и…

Из горла демона вырвалось низкое рычание… такое знакомое Северусу по прежней жизни. Все тело охватила дрожь предвкушения… Мерлин, как хорошо… как же ему повезло…

– Сначала массаж, – голос демона ниже, чем обычно, – и не провоцируй меня раньше времени, Северус, я могу навредить тебе.

Нежные руки Эра скользнули по плечам мужа, лаская, заставляя тонкую ткань обнажить нежную золотистую кожу. При его прикосновениях на теле снова проступали магические узоры, светились теплым белым светом.

Сорвав халат и с себя, демон подхватил мужа и уложил его на середину кровати.

– Переворачивайся на живот, родной, – «Только бы не сорваться, сделать все, как положено в первый раз. Без боли и унижения. Мой нежный, родной мальчик не должен больше страдать. Судьба и так наказала не только меня за наши ошибки. В моих силах все исправить». – Я сделаю тебе расслабляющий массаж.

– Ты бы не превращал меня в желе, Эрри. Или тебе нравится покорность?

– Рррр, Сев, перестань. Или тебе нравится быть жертвой? Не замечал у тебя виктимности и тяги к мазохизму.

– Я не нежный цветок, Эр. Мне давно не семнадцать и в обморок… Оооо, ты что там делаешь?!

– Массаж, расслабься. Все будет… да не выгибайся ты так, ммм, хотя… Сев, перестань…

Руки демона, покрытые специальным зельем именно для такого массажа – подготовительного, расслабляющего, обещающего – ласкали нежную кожу спины и шеи мужчины. Светящиеся узоры разгорались все ярче. Руки, не пропускающие ни миллиметра, медленно скользили все ниже. По острым лопаткам, по выступающим позвонкам… Поясница… И непреодолимая пока шелковая преграда в виде пижамных брюк.

– На спину, – скомандовал демон, призывая все свое самообладание.

Ощущение упругих ягодиц, которые он оседлал в процессе массажа, теплой нежной кожи, усилившегося запаха готовности партнера – все это укрепляло его в мысли, что надо поторопиться с подготовкой.

Северус послушно перевернулся и издевательски изогнул бровь, когда демон снова уселся сверху. Тонкий зеленый шелк совсем не скрывал возбуждения мужчины. Этот факт тут же был отмечен демоном, который в полной мере смог ощутить… степень нетерпения партнера. На собственной… шкуре, так сказать.

Массаж стал проходить более интенсивно – сильные, чуткие пальцы демона прошлись по абсолютно гладкой груди, твердому животу, спускаясь все ниже. До той же преграды.

Приподнявшись, демон снова перевернул Северуса на живот и чуть приспустил пижамные штаны, обнажив идеальные, круглые, золотистые половинки. Подавив в себе почти неодолимое желание тут же впиться в них, втянуть в жаркий рот, сколько туда поместится, смять, стиснуть, оставить свои отметины… Он лишь нежно огладил их, нанося специальное зелье. Северус тихо, призывно застонал и прогнулся в пояснице. Нежные половинки чуть разошлись. Демон стиснул зубы, считая про себя до двадцати и с присвистом выдыхая.

Быстрым, но осторожным движением нанеся зелье и между ними, молясь всем богам о выдержке, демон еще чуть сдвинул зеленую ткань и спустился ниже. Ноги у Северуса были потрясающие – длинные, ровные, идеальной формы. И абсолютно, совершенно безволосые.

«Клиппа, – успел подумать демон, – удалила-таки все волосы. А мне нравится».

Сильными, точными движениями пройдясь по всей длине этих невероятных конечностей, демон добрался до ступней. Это был его фетиш. Нежные розовые пяточки, высокий, красиво очерченный подъем, голубые венки, как маленькие реки, несущие живительную влагу. Небольшие, аккуратные пальцы. Попробовать каждый… Но не сейчас.

Сейчас – нанести остатки зелья на ноги спереди… и на изящный, длинный, красивый член, гордо стоящий и достающий почти до пупка. Идеальный. Чувственный. Прекрасный.

Поглаживая уверенными движениями внутреннюю поверхность чуть разведенных бедер, демон, уже не слишком сдерживаясь, стонет сквозь зубы. Северус лишь запрокинул голову и старается удержаться от лишних движений.

Вот, наконец, уверенные, нежные пальцы охватывают горячую, жаждущую плоть. Демон вытягивается рядом на кровати и находит побелевшие, сжатые в попытке не умолять губы.

– Ты что, родной? – шепчет Эр в них. – Расслабься. О, сладкий мой. Какой же ты… Люблю, тысячу раз буду повторять тебе и не устану. Люблю тебя…

Полные, горячие губы Эрри прижимаются к изящным северусовым розовым половинкам. Прося, умоляя открыться, впустить. Влажный язык демона штурмует неприступную прежде крепость. Сладкий, дурманящий разум поцелуй длится и длится, в то время как настойчивые пальцы ласкают твердую плоть.

Не останавливаемые никем, руки самого Северуса начали поглаживать плечи мужа. У него еще не было возможности прикоснуться к нему.

Но сегодня… Та самая ночь, которую он так долго ждал. Ночь, когда он из бесхозного, пронзительно, горько одинокого человека станет частью… сильного целого. Узкие ладони находят тугие косы.

– Эр, – требовательно звучит в тишине.

И демон понимает его без лишних слов. Тяжелая, теплая, живая волна блестящих волос разливается по плечам Эра, черные пряди соскальзывают Северусу на живот, добавляя невероятных ощущений…

Мужчина стонет:

– Эрри, родной, пожалуйста… О, боже мой… ЭР!

– Потерпи, Сев, еще не время, – сквозь зубы умоляет демон, – не так. Это только массаж.

– Ты обалдел?! Если ЭТО массаж, то… умф, ммм, ладно, оооо, еще здесь… дааа, делай что хочешь… – тут же изменил мнение мужчина.

Руки Северуса, опускаются все ниже, жадно изучая горячее тело своего мужа. Находят темные соски… пальцы тут же принимаются их поглаживать, тихонько теребить. Эр отрывается от нежной шеи, которую ласкал и, запрокидывая голову, рычит.

– На спину, – командует вдруг Северус. И нагло изгибает бровь. – Я тебе не семнадцатилетний подросток, Эрри.

Демон, усмехнувшись, принимает требуемое положение. Северус, глубоко вздохнув, укладывается сверху.

– Опять нарушаем правила, Поттер? Не знаете, что в постели с мужем принято быть обнаженным? Никакого понятия о дисциплине!

– Отработка, профессор? – хриплым голосом осведомился демон. – Мытье котлов или…

– Или, Поттер, или…

С этими словами Северус целует, нежно проводя языком, смуглую шею, впадинку между ключицами, руки поглаживают напряженные соски, играют тугими прядями смешавшихся волос. Вот и жаркий рот добрался до нежных комочков плоти, торчащих, как маленькие пики, из своих темных ореолов. Страстные губы ласкают их поочередно – левый и правый, получая удовольствие от напрягающихся мышц демона, который еле сдерживается, чтобы не вцепиться в шелковую гриву своего мужа и не призвать его к порядку.

– Сев… о, прекрати. Я… СЕВЕРУССС

Но мужчина лишь слегка прикусывает один из сосков демона, вызывая у того страстную дрожь. И низкое, зарождающееся в самой груди, рычание. Но наглый, горячий язык уже скользит все ниже, по четко очерченным мышцам живота, забирается во впадинку пупка, нежно обводя его по кругу.

Эр уже вцепился в подушку, подвернувшуюся ему под руку, удлиняющиеся когти вот-вот ее порвут.

– Любимый, не надо. Прошу тебя, пока я еще…

– Я только посмотрю, – бархатно мурлычет совершенно бесстыдно обнаженный Северус. – А то это дискриминация… Пожалуюсь на тебя в общество защиты людей от притеснения мужьями-демонами…

Эрри оставалось только покраснеть при воспоминании, откуда Северус мог почерпнуть такую глубокомысленную фразу. И приподнять бедра, помогая стянуть с себя то единственное, что еще хоть как-то его сдерживало.

Быстро расправившись с ненавистной тряпкой, Северус восхищенно замер. ТАКОГО он еще никогда не видел. Ну, в специализированных журналах, конечно… был грех по молодости… всякое встречалось. Но вживую… Даже себе не представлял, что такое возможно. Большой. Толстый. Перевитый вздувшимися от сдерживаемого напряжения венами. С крупной, темно-фиолетовой головкой. Абсолютно готовый. Сочащийся обильной, остро пахнущей смазкой.