Текст книги "Гарри Поттер и его наследие (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 65 страниц)

Азам, коснувшись лбом пола около плеча неизвестного, грациозно поднялся и отошел на почтительное расстояние – туда, где замер Эрри. Новоявленный ифрит рвано вздохнул и пошептал:

– Ваша Светлость…

На Абигора было страшно смотреть. От сильного волнения его ледяной панцирь раскололся, явив взору невольных зрителей небывалую картину: Первый Герцог, никогда не проявлявший лишних эмоций, вдруг бросился к неизвестному, упав на колени и вытирая идеально отглаженными брюками мраморный пол. Волосы его беспокойно шевелились, свиваясь в тугие жгуты, а глаза впервые на памяти Эрри выражали еще что-то кроме смертельной скуки, усталости и презрения.

– Аэ, мой Аэтти! Это ты?!

Названный Аэтти распахнул чуть затуманенные голубые глаза, обвел невидящим взглядом всех присутствующих, задержавшись чуть дольше на Эрри и Его Темнейшестве, а потом в упор взглянул на задыхающегося от непривычных эмоций Абигора. Очень светлые, почти прозрачные глаза джинна потемнели, красивое лицо исказилось от ярости, он весь подобрался, как дикий, очень опасный зверь, вырвал свою руку из захвата Его Первой Светлости и, взмахнув огромными крыльями, взвился в воздух прямо с пола, оттолкнув Герцога, обреченно опустившего голову.

В воздухе Аэтти, перекувырнувшись, выхватил откуда-то короткий меч и наколдовал себе плотные шальвары, после чего стремительно приземлился на пол и, приставив оружие к беззащитной шее Абигора, хрипло заговорил по-арабски:

– Не смей, сын презренного шакала, прикасаться ко мне!

– Я бы попросил! – деланно возмутился Люцифер, с интересом наблюдавший за происходящим. – Я больше похож на благородного эльфа, чем на шакала!

Всем желающим он продемонстрировал себя анфас и профиль, предлагая убедиться в справедливости собственных слов.

– Примите мои извинения, Великий Дракон, – с достоинством поклонился ифрит, не убирая, впрочем, оружия от горла Первого Герцога. – Ярость, как обычно, обуяла мой разум, заставляя забыть, кто я, и где мое место. Простите, Хозяин, – это уже было адресовано Эрри, успевшему чуть отойти от шока и придвинуть небольшой диванчик, куда он уселся сам и усадил Северуса, о чем-то напряженно размышлявшего.

Эр медленно склонил голову к плечу, разглядывая того, в кого превратился Рон Уизли, друг детства Гарри Поттера.

– С кем имею честь? – спокойно поинтересовался он у незнакомца.

Огненноволосый взглянул на Азама, и тот, поклонившись, представил:

– Его Высочество Аэтддин Сулейман ибн Сауд, седьмой сын Сауда Абдурахманна ибн Шаххетта – Верховного Ифрита обоих миров, да хранит его Аллах, да приветствует.

– Какое я теперь Высочество? – чуть насмешливо отозвался Аэтддин. – Я раб Его Шестой Светлости.

С этими словами красноволосый убрал оружие и, не соизволив обратить внимание на Абигора, судорожно сжимающего кулаки, направился к Эрри.

– Повелевайте мной, Хозяин, – чарующе произнес он, опускаясь на колени и касаясь лбом пола у ног нахмурившегося Эра.

– Что. Здесь. Происходит? – с расстановкой спросил чуть обалдевший демон, рассматривая павшего ниц ифрита.

– Пожалуй, нам пора, – ухмыльнулся Люцифер, легко поднимаясь и подавая руку Тесс.

Та не спешила уходить. Она подошла к по-прежнему стоящему на коленях Абигору и что-то тихо прошептала ему на ухо. Тот поднялся, стремительно восстанавливая ледяную броню. Было видно, что это дается ему нелегко. Наконец, Первый Герцог приблизился к Эрри и холодно, но почтительно сказал:

– Приношу извинения за столь недостойное поведение, Советник. Готов дать Вам удовлетворение любым удобным способом в любое время. Я виноват и признаю это. Еще раз поздравляю с обретением Нгар.

– Отец, – Эрри поднялся и взглянул в ледяные глаза. – Ты меня прости. Я погорячился. Мог… убить тебя.

– В день, когда собственный сын сможет убить меня обычным файерболом, призывать который я же его и научил, войдет в историю, как День Исполнения Невероятного. Не льсти себе, Хаэрри. Меня не так-то просто прикончить, даже в нынешней моей далеко неидеальной форме. Приходи, как разберешься с новым приобретением, – он указал на Ифрита. – Я дам тебе все необходимые пояснения, если ты еще будешь в них нуждаться.

– Спасибо, отец.

– Забыли, – изогнул фиолетовую бровь Абигор. – Во всяком случае, в том, что касается недавнего инцидента. Я не в обиде. Более того, понимаю, что такое страх за партнера.

Джинн, сидящий у ног демонов, громко фыркнул, выражая свое сомнение в последнем утверждении. Эрри вопросительно посмотрел на него, но Аэтти лишь лукаво сверкнул глазами и без тени раскаяния произнес:

– Простите, Хозяин.

– Позже поговорим, – ухмыльнулся Эр. – Я приду, отец.

– Тогда до встречи, Советник.

– До встречи, Ваша Первая Светлость.

– Чао, малыши, – Люцифер послал Эрри и Северусу воздушный поцелуй. – Ах, да… – спохватился он. – Объявляю вас супругами!

Браслеты демона и его Нгар вспыхнули и из белых стали сначала красными, а потом и вовсе превратились в рунный узор, украсивший предплечья. Шутовски поклонившись, Великий Дракон подхватил под локоток Тесс, кивнул Абигору, и все трое исчезли. Эрри обессилено опустился на тот же диван, вернув на место ковер. Это были длинный день и трудная ночь. Северус, молчавший все это время, подал голос:

– Аэ, ты – Нгар Его Первой Светлости?

Ифрит отшатнулся как от удара, а потом неожиданно обмяк и, уткнувшись лицом Эрри в колени, мелко задрожал, судорожно сжимая кулаки.

– Спокойной ночи, – попрощался забытый всеми Адиль и исчез.

– Чшшш, – Эрри было неловко. С Роном все было понятно, но вот что делать с совершенно незнакомым ифритом, находящимся в таком состоянии, было неясно. – Ну, что ты? Успокойся. Давай пойдем в твою комнату, выпьем воды из Источника, и ты поспишь? Потом, если захочешь, все мне расскажешь.

– Простите, Хозяин.

– Не называй меня так, – демон погладил юношу по волосам. – "Эрри" будет вполне достаточно.

Взметнулось пламя, и через мгновение все трое оказались в большой комнате, которую занимал Рон. Эр несколькими взмахами руки сделал кровать ниже и шире. Ковер стал толще и закрыл весь пол, расцветившись богатыми восточными узорами, на нем появились гора разнообразных подушек всех цветов и кальян.

Голубоглазый ифрит грустно улыбнулся и прошептал:

– Спасибо, Хозя… Эрри.

– Давай, Аэтддин, выпей все, до дна, – демон протянул красноволосому стакан с водой из Источника, который тот сразу же осушил, заметно успокаиваясь. – Теперь ложись, отдохни. Я закрою Замок ото всех, никто тебя не потревожит.

– Если Его Первая Светлость захочет меня видеть, его не удержат стены вашего Замка, Советник. Можете поверить мне на слово.

– Верю, но я, все же, попытаюсь. Да и не думаю, что Абигор в ближайшее время тебя потревожит. Первый Герцог ничего не делает, не подумав прежде как следует .

– Простите, Хаэрри, но я знаю Фиолетового дольше вашего. Поверьте, нет более безрассудного существа в Инферно. Он бывает удивительно… нерасчетлив. Чего, кстати, он стал таким отмороженным под конец нашей милой беседы?

– Меня больше удивило, что он на какое-то время «разморозился». Отец прикидывается айсбергом на протяжении последних трех с лишним тысяч лет. Раз в сорок-пятьдесят лет он на время снимает с себя заклятие Вечного Льда и становится просто моим родителем. Но это… скорее исключение, чем правило.

– Хммм… – неопределенно заметил ифрит, раскуривая кальян. – Всегда считал его импульсивно-агрессивным. Отстал от жизни, видимо. Понимаю, что у вас ко мне масса вопросов, но я просил бы дать мне немного времени на то, чтобы прийти в себя.

– Конечно, Аэтти.

– И, если можно, – чуть поморщился красноволосый, – зовите меня Сулейманом. С первым именем у меня связано слишком много воспоминаний. И приятные причиняют не меньшую боль, чем неприятные. Простите, если прошу о многом.

– Мне не сложно, Сулейман.

– Спасибо, Эрри. Абигор должен гордиться. Вы – прекрасный сын, – это прозвучало горько. – И Советником, определенно, будете достойным. Кстати, – ифрит устало провел по лицу ладонью, – я помню все, что помнил Рональд. И точно так же, как Адиль, смогу менять внешность, не привлекая внимания. Рон Уизли вернется в Хогвартс. И постарается не доставлять вам неприятностей, Эрри. Сверх необходимого, разумеется, – прозрачные голубые глаза лукаво сверкнули, и красноволосый снова стал рыжим рабом.

– Отдыхай, Сулейман. Завтра нам возвращаться в школу, но ближе к вечеру, так что можешь отсыпаться, сколько хочешь.

– Спасибо, Эрри. Поздравляю с обретением такого сильного и рассудительного Нгар. Ваша Милость, мое искреннее почтение.

Северус молча склонил голову, а Эрри, вздохнув, пожелал, прежде чем исчезнуть в портале:

– Спокойной ночи, Сулейман. Вернее, спокойного утра.

Оставшись один, ифрит сиротливо поежился и поплелся к кровати. Ему предстояло многое обдумать. В частности – сможет ли он жить, зная, что вряд ли простит демона, предавшего его. Чертова Абигора Марбаса, Первого Герцога Инферно, которого джинн любил, несмотря на пережитое предательство, смерть, и многие тысячи лет, проведенные им в Пещере Чудес*** по милости одной фиолетововолосой сволочи.

* Aut cum scuta, ant in scuta – со щитом или на щите. Крылатое латинское выражение, означающее «Победить, или погибнуть» (по обычаю, убитых обычно выносили с поля боя на их щитах).

** – в древнегреческой мифологии – крылатая богиня возмездия.

*** – термин взят из мультика про Аладдина. Помните, когда Джафар (визирь) стал рабом своей лампы, Джинн отправил его в Пещеру Чудес – страдать и учиться уму-разуму. В моем ФФ Пещера Чудес будет чем-то вроде ада для провинившихся ифритов.

Глава 92. Аэтти

– Эрри…

– Подожди, любовь моя. У тебя еще будет возможность попенять мне за отсутствие выдержки и высказать свои предположения по поводу личности нашего пришельца из прекрасного далека, – улыбнулся демон, как только они с Северусом покинули комнату «Ронни». – Хролав!

– Здесь, Господин, – беловолосый гигант величественно вышагнул из портала.

– Брат, прикажи навести порядок в кабинете. Пленника в карцер, не лечить, никого не подпускать, кокон мой не снимать. Я с ним разберусь чуть позже. Замок я закрываю.

– Слушаюсь, Господин.

– Как Дифенбейкер*?

– Прекрасный малыш, – чуть улыбнулся Хролав. – Он будет отличным спутником молодому Господину. С ним Муфаса, не беспокойтесь.

Эр кивком отпустил иэпса и перенес супруга порталом в их комнаты.

– Не пора ли освежиться? – невинно поинтересовался он, с намеком приподняв брови и привлекая Северуса к себе. – Ванна, до краев заполненная ароматной пеной, ты, я и шампанское…

– Как романтично, – фыркнул Нгар, впрочем, не мешая демону себя обнимать. – Первая брачная ночь?

– О, да, – страстно выдохнул Эрри, поглаживая спину супруга. – Должен же я насладиться заслуженным призом, который вожделею вот уже три тысячи сто сорок девять лет?

– Хмм… – Северус сделал вид, что раздумывает. – Надеешься, что, затащив меня в постель, ты уйдешь от ответов на все вопросы, что у меня накопились? Позволь напомнить, это были очень… насыщенные сутки!

– Почему сразу в постель? Могу на потолок. Или в ванную. Или…

– Не изворачивайся, – перебил демона его муж. – Сначала мы примем ванну, и ты мне расскажешь, что это за яйцо, которое мне подарил Ваал, потом ты объяснишь, почему не сказал мне про Сэвьарта, а потом…

– Аэтти, Абигор и моя вопиющая несдержанность, я понял.

– Да. А еще…

– Эдак и до исполнения супружеского долга дело так и не дойдет! – надулся Эр.

– О, с него мы начнем, – многообещающе мурлыкнул Северус и увлек партнера в ванную.

Спустя два с половиной часа, когда демон смог, наконец, оторваться от измученного мужа, им обоим было уже не до разговоров – сказалось напряжение последних суток. Поэтому, плюнув на собственное любопытство, Нгар Его Шестой Светлости уютно устроился под боком у этой самой Светлости, заставив обнять себя крыльями, и скомандовал:

– Спать. Завтра допрошу тебя.

– Да, мой генерал! – ухмыльнулся Эр, выполняя приказ. – Люблю тебя.

– И я… – сонно признался Северус смуглой шее своего Хаэрри.

***

Утром демон резко проснулся, ощутив тревожное касание Замка к своему разуму. Рядом беспокойно вскинулся Нгар.

– Эр?

– Что-то происходит. Пойдем!

Мигом наколдовав себе и супругу пижамные штаны, Эрри уволок его порталом туда, откуда чувствовал угрозу. Вскоре они оказались в столовой, где всегда завтракали, когда были в Инферно.

Посреди круглой комнаты одетый в одни лишь светло-зеленые шелковые шальвары Сулейман прижимал к полу ничего не понимающего Джея и шипел по-арабски:

– Ты трахался с моим Аби, мешок верблюжьего дерьма! Пил сладость его губ, отрыжка грязной гиены!

– Сулейман! – рыкнул Эр, оценив ситуацию. – Немедленно отпусти его! Как будто для тебя новость, что Джей – мое лоно! И он не понимает по-арабски.

– Ах ты, сволочь огненная! – раздалось вдруг откуда-то сбоку, и к ифриту из тени выскользнул очень злой Ивьерс. – Оставь моего мужа и сразись, как мужчина!

– А, хозяин объедков явился, – сверкнул глазами ифрит, выпуская крылья и призывая короткий меч. – Как мужчина, говоришь?

Несколько стремительных выпадов, едва отбитых еще очень молодым Главой Клана, и Эр потерял терпение:

– Молчать всем! Хватит!

Его магия наполнила помещение, растащив соперников на безопасное расстояние. Волосы и крылья ифрита вспыхнули ярким огнем, глаза сверкали, темнея от ярости, а Ивьерс стал настолько похож на вампиров из страшных маггловских сказок, что Джей невольно поежился, ретируясь к невозмутимому Северусу на диван.

– Всем успокоиться! – приказал Эр, наведя порядок. – Сулейман, ты, кажется, забыл, что Джей состоит в браке с Ивом, является моим лоном и ни черта не помнит о ночи зачатия? Совсем разум утратил? Уймись, а то я окуну тебя в Источник, чтобы ты остыл!

– Да, Господин, – сквозь зубы процедил ифрит, косясь на Джея. – Простите. Я всегда был подвержен эмоциям.

Демон ослабил давление магии и освободил джинна. Тот быстро убрал оружие и опустился у ног Эрри с самым невинным видом.

– Ив?

– Я забираю мужа, – упрямо заявил все еще обездвиженный Ивьерс.

– Сомневаешься в моей способности его защитить? – недобро прищурился Эрри и вампир сник.

– Простите, Повелитель.

– То-то же. Спрячь оружие, – приказал Шестой Герцог. – Давайте уже позавтракаем, раз все в сборе.

Освобожденный Ив демонстративно убрал богато изукрашенную саблю и зло посмотрел на Сулеймана.

– Хватит, – предупредил хозяин этого сумасшедшего дома. – Все за стол. Амион!

– Да, Господин, – появившаяся служанка мельком глянула на Ивьерса и потупилась. Вампир ухмыльнулся – он еще помнил, какой сладкой была кровь этой малышки.

– Леди Блэк? Его Четвертая светлость с сыном? Леди Забини? – спросил тем временем Эр, усаживаясь в свое кресло во главе стола.

– Его Четвертая Светлость убыли, велев передать, что рады, что все хорошо закончилось. Приглашали Вас в гости на следующих выходных, чтобы вы могли…

– Сопровождать леди Блэк, я понял, не утруждайся. Дальше.

– Леди Блэк сейчас спустится, как и леди Забини. Им прислуживают Китти и Милли.

– Прекрасно. Завтрак на всех. Сообщи дамам, что мы не привыкли церемониться и завтракаем по-простому, неглиже. А то мне только их обмороков сейчас не хватает.

– Да, Господин.

– Иди.

Служанка исчезла, а демон обвел тяжелым взглядом присутствовавших в столовой:

– Если вы надеетесь, что мне кусок в горло не полезет от ваших кислых мин, то спешу вас разочаровать – я голоден, как вервольф, так что прошу, – он жестом указал на стол, на котором стали появляться блюда.

Северус, взмахом руки сменив пижамные штаны на кожаные брюки и тонкую черную футболку, уселся справа от Эрри. Демон фыркнул, но тоже последовал его примеру – присутствие за столом дам обязывало быть одетым. Хотя бы отчасти.

– Сулейман, – Эр указал на место слева от себя, превращая стул в глубокое кресло. Если он хоть что-то понимал в ифритах и собственных привычках, то джинн захочет забраться в него с ногами. Красноволосый победно оглядел всех остальных и молча занял указанное место.

– Да садитесь же! – рявкнул демон, и Джей с Ивом устроились за Северусом, подальше от сумасшедшего джинна. – Подождем дам.

Из портала появились удивительно похорошевшие леди и, присев в реверансе, позволили Эрри за собой поухаживать – отодвинуть стулья, расспросить о самочувствии. Глаза у Нарциссы сияли, как два топаза, а мысли витали где-то далеко. Видимо, там, где на данный момент находился один небезызвестный Герцог с голубыми волосами. Розалинда тоже была оживлена и весело болтала, не удивившись ни ифриту, ни виду Северуса, ни тому, что Эр ест руками. Мясо. На завтрак.

– Эрри, – вдруг напрягся Сулейман. – Не пускай его.

Шестой Герцог склонил голову к плечу, как будто прислушиваясь, а потом ответил:

– Не раньше, чем составлю собственное мнение о сложившейся ситуации, не переживай. Хролав!

– Здесь, Господин.

– Скажи Его Первой Светлости, что я повидаюсь с ним вечером. Сейчас мы не принимаем – отходим после бала. И вели Клаттару направить бригаду своих ребят в Замок Западного Клана. Я ночью его немного… разрушил, пусть помогут восстановить. Пока все.

Гигант поклонился и исчез. Ивьерс и Джеймс тоже поднялись.

– Мы пойдем, Мессир, с вашего позволения. Работы очень много.

– Идите. Советую очистить фундамент твоего Замка от той гадости, что в нем замурована, иначе Джеймсу будет тяжело в нем жить.

Вампир поклонился, и, подхватив мужа на руки, скользнул в тень.

– Леди Забини, не составите ли мне компанию за чашечкой кофе в кабинете? Северус, будь добр, покажи Нарциссе библиотеку. Сулейман, найди Адиля и напомни ему, что в отсутствие Эннесараима тренировки моего Нгар проводит он.

Ифрит с яркой вспышкой исчез, Северус встал, предложив Нарциссе руку, а Эрри, радуясь, что нашел всем дело, увлек леди Забини для разговора о помолвке ее сына и Регента Западного Клана детей ночи. Теперь Энн мог рассчитывать на ее согласие. Быть регентом непоследнего в Инферно клана вампиров – это значит быть достойной партией для любого смертного.

Через полчаса Розалинда и Эр расстались довольные друг другом – Эннесараиму обещано было не препятствовать, если тот не станет давить на Блейза и пускать в ход свой Голос, чтобы повлиять на решение юноши. Разрешение на ухаживание тоже было получено. Северус удалился на тренировку с Адилем, а Сулеймана Хар вызвал к себе для разговора. Ифрит явился в «курительную» – ту самую комнату, в которой демон так любил проводить одинокие вечера в перерывах между рождениями Аэ, разговаривая с его портретом и покуривая кальян. Завалившись на большой круглый диван, обитый голубой кожей, Эр бросил взгляд на панорамное окно, открывавшее вид на Огненное Озеро. Вдалеке виднелся островерхий шпиль, на котором гордо реял штандарт с изображением герба Его Первой Светлости. Вздохнув, демон раскурил кальян и перевел взгляд на развалившегося на подушках джинна.

– Зачем ты притворяешься моим рабом, Сулейман? Ведь Рон погиб, а с ним и его обязательства передо мной. Убив его, я тем самым дал ему свободу.

– Так проще, – нагло усмехнулся ифрит. – Ни у кого не будет никаких вопросов и сомнений. А кое у кого – желания заявить на меня свои права.

– Если ты о моем папА, то я сомневаюсь, что подобная глупость его остановит. К тому же, если помнишь, я обещал Абигору отдать ему Ронни при условии, что чувства моего раба будут взаимны. Боюсь, что своим заявлением ты сделал только хуже.

– Ты меня не отдашь, – спокойно возразил ифрит, затягиваясь ароматным дымом.

– Почему это? – поднял брови Эрри.

– Потому что у тебя гипертрофированное чувство справедливости. Собираешь вокруг себя убогих. К коим теперь отношусь и я.

– Хорош убогий, – фыркнул демон. Ифрит ему нравился. Что-то в нем такое было… родное. – Ты чуть не оторвал голову Ивьерсу, а я не назвал бы его слабаком.

– Не для того я провел столько времени в Пещере Чудес, чтобы быть не в силах одолеть какого-то вампира-малолетку, хоть и с перстнем Главы Клана. Это его папашу ты вчера так эффектно размазал?

– Да. Он угрожал Северусу, – Эр нахмурился.

– Я бы убил, – пожал плечами Сулейман. – Но ты, как всегда, пожалеешь, подлечишь и пустишь в дело.

– Откуда такая уверенность? – сузил глаза Эр.

– Я знаю, чей ты сын, Ваша Светлость, – сверкнул клыками ифрит. – Абигор не выносит напрасной жестокости. И всегда предпочитает использовать, а не уничтожить. Единственный раз расчетливость изменила ему и, думаю, у него было время об этом пожалеть. Пусть продолжает. Ему полезно.

– Расскажешь? – осторожно спросил Эрри, наблюдая за собеседником.

– Прикажи, Хозяин.

– Не буду, – вздохнул Эр. – Захочешь – сам расскажешь.

– Ладно, – как-то излишне спокойно сказал джинн. – Думаю, ты имеешь право знать. Вряд ли Абигор рассказывал тебе, откуда у него шрамы по всему телу.

– Не рассказывал, хотя я спрашивал неоднократно. Это ты?

– Ага, – беззаботно сообщил Сулейман, и зло добавил: – Чтобы помнил меня, гад фиолетовый.

– Да что там у вас произошло? – не выдержал Эр. – Он страдает, поверь мне! Даже как-то, надышавшись пыльцой вейл, набросился на моего Северуса, вылизал ему шею, шепча: «Аэ, мой Аэтти».

– Что не помешало ему перетрахать массу крепких задниц смертных, пока меня истязали и учили уму-разуму все эти три с лишним тысячи лет!

– Ты же ничего не знаешь! – возмутился Эр.

– Так поведай мне, – изогнул бровь Сулейман. Совсем так, как делал сам Эрри, когда хотел позлить Северуса.

– Не могу, – вздохнул демон, – потому что сам не очень-то в курсе. Тесс сказала, чтобы я не пытался помочь отцу, что он наказан за то, что когда-то решил, что может сам… Погоди, дословно это звучало так: «Однажды один сильный и красивый демон решил, что он – Творец. Что имеет право распоряжаться не только судьбой тех, кто вверен его воле Создателем, но и замахнулся на право решать за существо, родившееся свободным. Он рассудил неправильно, взвешивая его проступки, за что и был наказан самой Магией. Но… срок его наказания подходит к концу. Если сможет Герцог преодолеть гордыню сердца своего, осознать ошибки и очистить от скверны душу, то будет прощен. Вернутся силы в Источник. И обретет он то, чего так жаждет. Все условия наказания доселе им соблюдались». И еще: «Я рада, что Аби все-таки воспользовался когда-то, три с половиной тысячи лет назад, моим советом. Он должен победить».

Сулейман некоторое время молчал, переваривая информацию, после чего спросил:

– У Абигора обмелел Источник?

– Мелеет. Хватит лет на тысячу, не больше. Последняя фраза касалась моего рождения, думаю. Я ни разу не видел отца с кем-то, он все время один. Расскажи, что произошло, прошу тебя.

– Просишь? – голубые глаза джинна с интересом посмотрели на Советника, как будто оценивая. – Ну, если ты так очаровательно любезен, Хар-Эрри, то я расскажу тебе сказку. Не всему в ней можно верить, но основную идею, думаю, ты поймешь.

Сулейман затянулся, выпустил дым, придав ему форму дракончика, и заговорил по-арабски:

– Когда-то давно во дворце Верховного Джинна, славившегося своей жестокостью и крутым нравом, родился мальчик, бывший сыном этого ужасного ифрита и прекрасной пери. Лицо ребенка было таким белым и совершенным, что затмевало луну в четырнадцатую ночь. Счастливая мать очень гордилась им, не подозревая, какую беду накликает на его голову. Едва взглянув на сына, Сауд (так звали отца мальчика) сказал: «Хорошо, о жена моя, что мальчик уродился лицом в тебя, Ибрагимму нравятся сладкие отроки, оставляющее в сердце тысячи вздохов. Только окрепнет Аэтддин Сулейман, как вызову я вали**, чтобы составить брачный контракт. Отдам сына в мужья своему брату». «О, муж мой, не губи нашего сына, – взмолилась женщина, – Ибрагим стар и страшен лицом, как зверь в лесной чаще обитающий». Рассердился тогда Сауд на жену, толкнул ее, и она умерла, ударившись головой. А мальчика растили, как девушку – в гареме за высокими стенами. Ждали, пока достигнет он возраста согласия, чтобы отдать его тому, кому он был обещан – отвратительному брату своего отца.

Но когда сровнялось Аэтддину пятнадцать зим, взял его с собой отец на бал к Его Темнейшеству, ибо приглашен был со всеми сыновьями, коих, как знал Князь, было у него семеро. На том балу повстречал Аэ прекрасного демона, сына княжеского. И… влюбился я, – сбившись с тона, признался Сулейман, – без памяти, так, как… Будто солнце для меня взошло. Мне стало наплевать и на отца, и на семью, и на мужа будущего… Я видел только его горящие огнем зеленые глаза, терял голову от его магии, забывая о долге и чести. Готов был отдать ему всего себя прямо на полу, забыв о воспитании, гордости и выдержке. Мы танцевали всю ночь, не размыкая объятий, не сводя взгляда друг с друга. Шептались, как заговорщики. Когда пробила полночь, Абигор надел мне на палец кольцо в знак искренности своих намерений. Люцифер одобрительно смотрел на нас, и мой отец не посмел перечить Великому Дракону, но решил, что счастье его брата важнее моего собственного, да и контракт с Ибрагимом был подписан, Магия одобрила его.

По окончании бала меня увезли во дворец, выпороли за то, что я вел себя, как «течная сука, предлагающая себя стае шакалов», но я ничуть не огорчился, ведь мое фиолетововолосое счастье обещало стать моим навсегда. Отец, краснея от ярости, заявил, что сегодня же ночью я должен закрепить брак со своим мужем. И тут я испугался по-настоящему. Дядя был мне отвратителен – темнокожий, горбатый, кривозубый… не идущий ни в какое сравнение с моим ослепительно-совершенным избранником, с Аби.

Но волновался я напрасно – Абигор похитил меня из дворца отца, наплевав на традиции и долг, которые велели ему сначала просить моей руки, дабы не позорить ни свою семью, ни мою. Но мне было все равно – любимый нес меня на руках, рассекая воздух огромными крыльями, ветер развевал его прекрасные волосы… Я был так счастлив… как никогда до этого. Аби только-только стал Герцогом, был еще относительно молод, как ты сейчас. Первые триста лет я не замечал ничего вокруг – мне достаточно было того, что он рядом, что он мой. Потом… бесконечные войны, на время которых он запирал меня в замке, как наложницу, считая, что я слишком хрупок и изнежен для того, чтобы держать в руках оружие. Я стал тосковать, чувствовать себя постельной игрушкой… В общем, захандрил. А хандра для огненных существ – верная смерть.

Аби не слышал меня, отмахиваясь, как от надоедливой мухи, я злился, вспыхивая, как спичка, мы ссорились. Примирения тоже были бурными – в порыве страсти мы громили Замок, ломали в щепки очередную кровать, мой супруг снова отправлялся на поле брани, а я снова оставался его ждать. И вот однажды в пылу ссоры я трансформировался, мой разум затопила ярость. Ты не видел истинную форму ифритов? Нет? Есть на что посмотреть – сотканное из жидкого огня тело, почти десять футов в высоту, огромные крылья, ноги, как столбы, неприспособленная к речи глотка. Я был полукровкой и трансформация была мне недоступна. Видимо, произошел скачок магии и тело полностью приняло огненную природу моего отца.

Аби обуял азарт, он тоже перекинулся, и мы… подрались. Впервые он увидел во мне опасного противника, а не просто любимую задницу. Впрочем, как оказалось, эта часть тела его интересовать не перестала – драка переросла в потрясающий секс, прямо в истинных наших формах. Это было… великолепно, упоительно, горячо. Под натиском нашей магии рушился потолок, вылетали стекла, а удовольствие было столь ярким, что мне казалось – умереть в этот момент… и ничего в жизни больше не надо. На какое-то время мы оба ослепли, оглохли и… рухнули в бездну, дна которой не было видно. Очнулись мы только спустя несколько часов, среди развалин. Слуги попрятались, охрана не посмела нас тревожить. На следующий день Абигор опять отправился завоевывать мир, а я понял… что в тягости.

Некоторое время Сулейман молчал, не глядя на совершенно потрясенного Эрри. Демон ничего не спрашивал – его буквально парализовало от этой новости. А Аэтти снова заговорил, но теперь его голос звучал глухо и безжизненно:

– Ты должен был быть моим сыном, Хар-Эрри. Это я придумал тебе имя и записал его в Книгу Демонов. Это я молил Великую, чтобы ты был сильным и зеленоглазым. Чтобы вырос воином, как отец, а не слабым гаремным мальчиком, как «мать». Вижу, мои молитвы услышаны. Ты сильный, красивый, решительный… но не мой. Моего убил Абигор. Вместе со мной.

* – если кто забыл, так зовут волчонка-иэпса, которого подарили Северусу на балу

** Вали – судья.

Глава 93. Аэтти 2

Эрри молчал, и этой тишиной можно было забивать гвозди. В гроб Его Первой Светлости.

– Сулейман… ты… чего тогда полез под файербол?

– Это не я, – фыркнул ифрит. – Это безумно влюбленный Рон, бредивший фиолетовыми локонами и ледяными глазами. Хотя… не уверен, что не поступил бы также. Ифрит может убить избранника, но не разлюбить его. Да что я тебе рассказываю. У тебя есть Северус.

– Не представляю, что мой Аэ должен сделать, чтобы я убил его, – возразил Эр. – Я могу простить ему абсолютно все.

– И измену? – с любопытством поинтересовался Сулейман, выпуская дым.

– Сев никогда… – возмутился демон, пытаясь унять заворочавшуюся в груди ярость.

– Да что ты? – изогнул свою рыжую бровь джинн. – Так уж и никогда, за все три тысячи лет?

Эр промолчал, вспоминая и ту трактирную служанку, и Люциуса… но все равно это не стоило жизни возлюбленного. Он был готов умереть сам, но не убить.

– Хммм… – прервал его размышления ифрит. – Судя по тому, что вы все еще вместе, ты не причинял ему непоправимого вреда.

– Я предпочитал умереть сам, – развеял его сомнения Эрри.

– О, какая жертвенность… – горько усмехнулся Сулейман. – Наверняка от земного отца досталась. Абигор не умеет прощать.

– Так что же произошло?

– Да в общем-то сейчас я понимаю, что слишком все было гладко. Ослепленный своими чувствами я совершенно не думал ни о будущем, ни о прошлом. Позволил себе забыть об Ибрагиме. А зря. Узнав, что у нас с Аби будет сын, я буквально обезумел от радости – то, что я смог понести от него, делало нас почти равными.

– Разве ты не был его Нгар? – удивился Эр.

– Кто тебе сказал такую глупость? – ухмыльнулся Сулейман. – Я был наложником твоего отца, бесправным, опозоренным. Он не спешил признавать меня перед всеми, открыто заявлять о нашем партнерстве, делать предложение, вводить в дом. Аби похитил меня, как вещь. Я и был вещью. Очередным увлечением, любовником Его Светлости, но мне было все равно. Казалось, что пока он вот так обнимает, заставляя забыть обо всем, пока горит вместе со мной, остальное не имеет значения. Подумаешь, официальный статус, браслеты и прочая ерунда. Он был моим, и мы оба об этом знали.

Едва приведя себя в порядок после того, как Аби отбыл, я решился на небывалое – навестить Тесс, которая всегда славилась своим умением предсказывать судьбу. Все демоны, которым выпадало счастье познать радость материнства, приходили к ней за советом. Зная, что Абигор никогда не одобрил бы моего самовольства, я впервые в жизни осмелился сделать так, как считал правильным: ни слова ему не написав, никак не сообщив о своем счастливом положении, велел подготовить мне Пегаса и отправился в Сад Приемов. Но случилось то, чего, видимо, опасался Его Светлость, закрывая меня в замке.