Текст книги "Гарри Поттер и его наследие (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 65 страниц)

Северус с интересом наблюдал за превращением, он знал, что Эрри не допустит никаких неожиданностей. Так как Андрес был очень молод, трансформация была медленной и, видимо, болезненной. Отец этого чуда обреченно прикрыл глаза широкой ладонью и опустился на диван около застывшей Нарси.

– Присаживайтесь, моя леди, пока все равно ничего нельзя сделать.

– Что происходит? – шепотом спросила та, чуть успокаиваясь.

– Мой сын еще очень молод, едва достиг магического совершеннолетия, а потому совсем не умеет себя контролировать. Но его контролирую я, не беспокойтесь.

Андрес тем временем хищно оскалился и прыгнул в тот угол, где затаился помертвевший от испуга Драко. Блейза из-под самого носа спятившего Высшего выхватил выскользнувший из тени Эннесараим. Малфой-младший как-то странно вздохнул и… от души врезал агрессору по носу. От удивления демон сел на задницу, превращаясь обратно, и шокировано посмотрел на воющего от боли в руке Драко.

– Так тебе и надо, – с удовольствием прокомментировал удивление сына Астарт. – Ухаживать надо, если нравится, а не набрасываться. Марш домой, я сам извинюсь за твое неподобающее поведение. Тридцать плетей. Свободен.

Демон кинул на Драко последний жадный взгляд, но тот ответил ему фирменным малфоевским презрением, гордо вздернув подбородок и пренебрежительно скривив губы. О боли в пострадавшей конечности он ненадолго забыл. Уже исчезая в портале, так и не вымолвивший ни слова Андрес успел бросить к ногам Драко белую розу.

– Прошу извинить моего сына, молодой человек, – хмыкнул Астарт, одним прикосновением излечивая его руку. – Андрес диковат и еще очень молод, что, конечно, не извиняет его вопиющего поведения. Он будет наказан. Что, я думаю, не мешает вам принять от него розу. Это ни к чему вас не обяжет, хотя цветы в Инферно – большая редкость.

Драко, чуть смутившись, принял поднятый Герцогом цветок, глядя на Его Светлость снизу вверх. Астарт был крупнее Эрри и возвышался над хрупким Малфоем, как черно-белая колонна.

– Спасибо, сэр. Простите, что сломал вашему наследнику нос.

Его Светлость расхохотался, а Нарцисса пораженно охнула.

– Не думаю, юноша, что вы смогли хоть сколько-нибудь повредить моему непутевому сыну. На нем все заживает, как на драконе. И зовите меня Асти, отважный отрок.

– А вы меня – Драко, сэр, – вздернул подбородок Малфой, явно давая понять, что оказывает Герцогу честь.

Тот снова рассмеялся.

– Договорились… Драко. Вам необыкновенно подходит это имя.

Эр с облегчением выдохнул – ситуация была неприятной, и он обрадовался, что Астарт перевел ее в шутку и не счел простоватое обращение «сэр» оскорбительным.

– Асти, – подал он голос. – Не томи. Выкладывай, что за срочность. Не мог дождаться, пока я спущусь?

– Я приглашал тебя, мой друг, в прошлую субботу. Ты не почтил меня своим присутствием, а я слишком… дорожу вниманием прекрасной леди Нарциссы, чтобы оставлять ее надолго без своего назойливого общества.

Нарцисса зарделась, Розалинда улыбалась, оценивающе осматривая потенциального жениха подруги, и вспоминала графа, главу вампирского клана, которому раздавала авансы на Балу в честь Нгар. Все расселись, эльфы подали кофе, Эннесараим, которого хозяйка одарила приглашением присутствовать, устроился около обожаемого Блейза, гордый собой Драко – около матери, Астарт, занимающий слишком много места, занял один двухместный диван, а Эр принялся обнимать Северуса, как и обычно, впрочем.

Едва беседа вошла в более-менее мирное русло, как в свете еще одной огненной вспышки появился недовольный чем-то Люциус в сопровождении сияющего, как солнце, Азама.

– Добрый вечер, – сказал он своим низким, чувственным голосом, обводя присутствующих холодным взглядом серых глаз.

Азам молча поклонился Эрри и Астарту.

– Добрый, лорд Малфой, – усмехнулся Эрри и представил гостя.

Услышав длинный титул присутствовавшего гиганта, Люциус ответил на его довольно крепкое рукопожатие и остановил взгляд на Блейзе, едва заметно улыбнувшись ему.

Юноша вспыхнул и облизал губы. Это не укрылось от Азама, который стремительно терял самообладание. Эннесараим тут же напрягся:

– Стой, где стоишь, Адиль, иначе пожалеешь, что родился на свет. И держи своего роскошного павлина подальше от моего Истока.

Из-за "павлина" Люциус, похоже, разозлился: его губы сжались в тонкую полоску, а пальцы так вцепились в трость, что побелели костяшки.

– Да это ты держи своего похотливого красавчика крепче, – тут же завелся ифрит, и волосы его вспыхнули черным пламенем.

– Вон, ОБА, – тихо, но с леденящей душу яростью прошипел Эрри, и вдруг рявкнул: – НЕМЕДЛЕННО!

Вампир с ифритом исчезли, а Эр со стоном откинулся на спинку дивана:

– Да что за день сегодня такой? Приношу свои извинения, Люциус, Блейз, дамы.

Старший Малфой сдержанно кивнул… уселся рядом с пунцовым Блейзом, вальяжно закинув ногу на ногу и, уложив холеную руку на спинку дивана за его спиной, с вызовом оглядел присутствующих.

Хаэрри еле удержался от обреченного стона. Хорошо, что Марволо обещал прибыть только после ужина, а то вечер явно перестал быть томным.

* – диван [перс.] – 1) совещательный орган в султанской турции, состоявший из высших сановников; 2) в некоторых современных странах мусульманского востока – правительственные учреждения по административным и судебным делам;

Глава 101. Быть женой Герцога

За ужином разговор крутился около общих тем – прибавление популяции боевых скампов, увеличение колонии драконов и гарпий, предстоящая война с ледяными великанами и нарклаттами, которые «совсем охре… потеряли всякое понятие о приличиях, простите, моя леди, но это просто уму непостижимо, что творят эти твари на границе». Астарт постоянно касался руки Нарциссы, ловил ее взгляд и улыбался, как мальчишка, стоило ей кивнуть в ответ на его шутку или зардеться от комплимента.

Эрри поглаживал под столом колено Северуса, откровенно скучавшего на этих «дружеских посиделках», Люциус подчеркнуто-вежливо обхаживал Блейза, не обращая внимания ни на нахмурившуюся Розалинду, ни на недоумевающего Драко. Сам объект ухаживаний как будто обдумывал что-то, не особо обращая внимания на распущенный хвост павлина Малфоя. Наконец, все переместились к камину, попивая кофе. Чуть позже Нарси позволила просиявшему Астарту сопровождать ее во время прогулки по саду; Розалинда отправила Блейза с Драко в комнаты наследника (такие комнаты были и в Малфой-мэноре, и в Блэк-холле), а сама, подхватив Люциуса под локоть, так решительно уволокла его «подышать воздухом», что ни у Эрри, ни у Северуса не возникло сомнений в том, что этим самым воздухом великолепный лорд обязательно подавится.

Стоило всем разойтись, как из камина вышагнул Марволо, выглядевший, как долго голодавший аскет. Поприветствовав супругов, он устало опустился в кресло и прикрыл глаза.

– Мерлин, – хрипловато начал он, отпив из тщательно проверенной на яды и зелья чашки обжигающе-горячего кофе. – Когда мы уже убьем друг друга? У меня просто нет сил.

– Плохо себя чувствуешь? – поинтересовался Эрри.

– Да. Такое впечатление, что магия утекает буквально через каждую пору кожи. Так что прошу меня извинить: давайте обсудим детали, и я удалюсь варить зелья. В последнее время без них никак, – красные глаза с немым осуждением посмотрели на бывшего личного зельевара Темного Лорда, но Северус в ответ лишь изогнул бровь. – Заменить хоркруксы, бывшие у директора, удалось? Он ничего не заметил?

– Думаю, не заметил, Марволо, – уверил его Эр. – Ты хоть сможешь вызвать Адское Пламя? Выглядишь-то не очень.

– Смогу, – ответил Лорд, сдерживая ярость – ссориться с могущественным демоном было глупо и опасно. – Когда планируем?

– Думаю, во время следующего выхода в Хогсмид, через две недели.

Марволо кивнул, вздыхая: ждать вожделенного освобождения предстояло еще довольно долго.

– Документы на личность Марволо Гонта готовы? – задал следующий вопрос Эрри, внимательно наблюдая за собеседником.

– Да, как и биография. Придется все начинать сначала, – вздохнул будущий борец за права магических существ и чистокровных .

– Ты сам виноват, впрочем, хватит об этом, – оборвал его Эр. – Предупреждаю: убьешь хоть одного ученика, и я плюну на все данные мной обещания. Отправишься за Грань, да еще по кускам. Пусть Творец сам с тобой разбирается.

Марволо сглотнул образовавшийся в горле ком и поднялся.

– Я, пожалуй, пойду.

– Иди. Подробности сообщу тебе обычным способом. И не забудь все, что мы обсуждали. А это, чтоб ты точно помнил, – с этими словами Эрри протянул собеседнику точную карту Хогсмида и несколько небольших пергаментов с инструкциями, исписанных острым, злым почерком Его Шестой Светлости.

Волдеморт бегло просмотрел их и сунул в карман. После чего поклонился и исчез в камине.

– И стоило ради пяти минут беседы дергать его сюда? – поинтересовался Северус у задумчиво глядящего в камин Эра.

– Конечно, стоило. Хотя бы для того, чтобы прочесть в его голове планы, которые строит это… существо относительно тебя и меня. Поверь, ты не хочешь знать подробностей. Да и смерть Альбуса пока не укладывается в картину мира, которую я желаю лицезреть после смерти Героя. И эта картина сильно отличается от той, что я видел в голове у нашего… шахматного короля. Самой слабой и одновременно самой важной фигуры на этой доске.

– Что будешь делать?

– Пока ничего. Выполню обещанное, а потом еще раз поговорим уже с адекватным Марволо. Не придем с ним к взаимопониманию – найду другого министра. Хоть Малфоя.

– А то, что Малфой настолько глуп, что злит вампира и ифрита, тебя не настораживает? Как он дальше будет проводить политику лояльности к другим магическим расам, если не соблюдает элементарную технику безопасности? – чуть насмешливо выдал Северус и снова налил себе кофе.

– Я в чужую постель не лезу, – с намеком отозвался Эр и обнял своего Нгар за плечи. – Но то, что Люц не терпит Азама лишь из одной только выгоды, а проявляет характер, только плюс в моих глазах. Партнерство может быть и безответным. В таком случае мне будет очень жаль старого друга, но я встану на сторону Люциуса, он имеет право на выбор. Люди – не скот и не рабы. Пока что, – задумчиво добавил Советник. – Более того, я сделаю все возможное для того, чтобы не допустить окончательного порабощения вашей расы демонами. Мне нужен для этого политик, нормальный свод законов и твердость в желании довести все до конца.

– Грандиозные планы, Эрри, но я пока что совершенно не вижу, как ты собираешься их реализовать, – скептически заметил Северус.

– На это у меня есть целая вечность, мой Аэ. Рано или поздно вырастет целое поколение людей, родившихся с мыслью, что человек – не венец творения. Надо просто правильно подготовить почву.

Тут на этой эпической ноте вернулись Нарси и Астарт и разговор вернулся в мирное русло.

***

– Блейз, ты что творишь? – прошипел Драко, стоило двери, ведущей в его личные комнаты закрыться. – Ты с катушек слетел?! Хочешь, чтобы Энн тебе голову оторвал? Или отцу?

– Энн меня не тронет, я ему ничего не обещал, – спокойно ответил Блейз. – Я с самого начала был против этих дурацких ухаживаний. Я хочу сам выбирать себе партнера, а не делать то, что от меня требует какой-то похотливый вампир-полуэльф.

Драко пораженно смотрел на него, а потом осторожно поинтересовался:

– Тебе не нравится Эннесараим? Он красивый, веселый, сильный и он… любит тебя, Блейз. Это видно сразу. На кой черт тебе сдался мой тиран-отец, зачем тебе война с Азамом? Ты хоть понимаешь, что ифрит, как бы хорошо он не относился к нам и Эрри, никогда не простит тебе, если ты отнимешь у него… партнера, – последнее слово далось Драко нелегко, говорили они все-таки о его отце, человеке, которого он с детства считал недостижимым идеалом.

– Энн классный, – чуть грустно согласился Блейз, – но с ним я чувствую себя богатой невестой с большим приданым, которую он страх как хочет заполучить. Он не видит во мне меня, только мою кровь, запах… и я чувствую себя животным, приведенным на случку.

– Дурак ты, Блейз, если думаешь, что мой отец видит в тебе хоть что-то помимо твоей шикарной задницы, – серьезно парировал Драко. – У папА таких мальчиков, как ты – в неделю по десятку, а Энн… ты для него – самое важное в жизни. Как профессор Снейп для Эрри.

– Эрри любит профессора. Это даже не обсуждается. Любит его самого, а не его магию или запах. Он прислушивается к нему, уважает его желания. Эннесараим же любит только себя. И я ему нужен, только чтобы удовлетворить какие-то свои потребности. Он все время норовит коснуться меня, поцеловать, дарит мне цветы, как какой-то бабе, украшения, будто я – товар, который можно купить.

– Ты дурак, а не товар, мой дорогой друг! – торжественно заявил Драко. – Если бы Энни думал только о себе, то ты бы давно уже лежал на спине с разведенными ногами и орал от счастья. Он же ухаживает за тобой, и я видел, как он смотрит на тебя. Не как на кусок мяса, а как на волшебный источник.

Блейз нахмурился и некоторое время молчал.

– Знаешь, Драко, что мне сказала маман, когда узнала что на мою зад… благосклонность претендует регент одного из самых могущественных вампирских кланов обоих миров?

– Догадываюсь, – ухмыльнулся Малфой. – Что-то в роде: «Блейз, сын, это невероятно выгодный для семьи союз. Эннесараиму покровительствует сам Мессир, так что будь благоразумен».

– Нет, – грустно усмехнулся Забини. – Она сказала, что если я позволю себе взбрыкнуть, она отлучит меня от рода. Вот так-то. Или отдавайся малознакомому вампиру, сын, или иди на улицу. Как собака. Захочу подарю, захочу – выгоню. Я не люблю Люциуса, Драко. Я не должен тебе этого говорить, так как ты его сын, но… ты же еще и мой друг… так вот нам с твоим отцом было хорошо вместе, но мы ничего друг другу не обещали. Это было… честно. А теперь же… не знаю, что на меня нашло. Я не хотел обижать Энни, он ни в чем не виноват.

– Блейзи, – из тени выступил Эннесараим, – прости меня.

– Ты что? – испугался Забини. – Эрри тебя… он же запретил…

– Мне все равно, – Эннесараим опустился на колени у его кресла, глядя своими невозможными глазами прямо в душу. – Я противен тебе?

– Я буду в соседней комнате, – пролепетал Драко, выскакивая за дверь, но на него никто не обратил внимания.

– Ты слышал? – побелел Блейз.

– Что? Ты говорил о чем-то с Драко? Нет, мой Исток, не слышал. Я не имею привычки пользоваться своими способностями для подслушивания. Только не во вред тебе. Ты не ответил, испытываешь ли ко мне неприязнь? Скажи, что у меня нет шансов, что день, когда ты взглянешь на меня без отвращения никогда не настанет… и я больше не покажусь тебе на глаза.

– Ты не отвратителен мне, – поспешил заверить вампира Блейз. – Ты просто… и сам только хочешь меня. А я, дурак такой, хочу быть ценен сам по себе, даже если в моей крови не останется ни капли магии, и я стану старым и немощным.

– Нет, мой айр, даже если ты вдруг стал бы некрасивым, старым или больным, я бы все равно не оставил тебя, не ушел и не перестал восхищаться. Ты – моя лучшая часть, мое живое, горячее сердце, которое я просто не могу не любить. Это сильнее меня. Прости…

С этими словами вампир поднялся с колен одним плавным, хищным движением и, нежно проведя по щеке Блейза, склонился и поцеловал в макушку, жадно вдохнув запах его волос.

– Прощай, сердце мое. Я больше не потревожу тебя, собственно, я для того и пришел, чтобы попрощаться. Освобождаю твой род от данного мне слова.

– Что? – растерялся Блейз. За последние несколько недель он постоянно ощущал заботу, ненавязчивое внимание и искреннее восхищение Эннесараима. Похоже, вампир собрался уйти, оставив его одного. Чтобы «не мешать счастью айра». На кой фиг ему сдалась эта старая заносчивая ледышка, Люциус, который сразу после жаркого и страстного секса отстранялся и, приняв душ, аппарировал?

– Постой, – остановил Блейз уже направившегося в тень Эннесараима. – Ты меня прости, Энни. Просто Люциус… мы были…

– Не говори мне ничего, мой айр. Я и так догадался, что вы делили постель. Он красивый, тебе повезло. Азама я возьму на себя…

– Эн… – Забини быстро поднялся и, боясь передумать, обнял вампира за узкую талию, уткнувшись ему в шею. – Люциус мне безразличен, а вот ты… нравишься. Только… не дави на меня, не торопи, ладно?

Эннесараим как будто окаменел, и пока Блейз, непривычно запинаясь, говорил, не шелохнулся, кажется, даже не дышал. Услышав последний вопрос, он вздрогнул, отмирая, и стиснул юношу в объятиях с такой силой, что захрустели кости.

– Блейзи, я буду ждать, сколько угодно. Только ты, прежде чем… выбрать кого-то другого… скажи мне, хорошо? Я пойму.

Юноша поднял голову и внимательно посмотрел ему в глаза, а потом опустил взгляд на губы. Они так и стояли, обнявшись. Вампир, когда понял, куда смотрит Блейз, судорожно вздохнул и чуть наклонился. Желтые глаза смотрели серьезно и внимательно, а юноша вдруг подался вперед, и их губы встретились.

Эннесараим низко рыкнул и впился в податливые уста с такой страстью и остервенением, каких не дано испытать смертным. Никогда еще Блейза не целовали так: грубо, почти больно сминая губы, касаясь спины и затылка прохладными ладонями, прижимая к твердой, мужской груди. Перед глазами все плыло, душное, страстное томление поднималось снизу живота, разливаясь смуглым румянцем по щекам и шее, заставляя сдержанного, обычно хладнокровного аристократа вести себя, как ополоумевший от страсти книззл.

– Все, мой айр, – прохрипел вампир, с трудом оторвавшись от такого желанного смертного. – Остановись, или я за себя не отвечаю. Я терпелив во всем, что не касается тебя. Обещал же не торопить, не давить и не настаивать.

Затуманенный взгляд темных, как оливы, глаз понемногу становился более осмысленным, и Блейз, в последний раз легко коснувшись губ Эннесараима, отстранился. Вампир взял его руки в свои, нежно огладил чуть шершавыми пальцами тонкую смуглую кожу запястий и быстро отошел к окну.

– Эн? – быстро поправив растрепавшиеся волосы и разгладив коротким заклинанием смятую мантию, Блейз подошел к своему… другу? Партнеру? Возлюбленному? В общем, к Эннесараиму, и снова обнял его, уже сзади, уткнувшись высокому полуэльфу лбом между лопаток. – Ты классно целуешься, – признался юноша, стараясь не покраснеть снова. Всегда уверенный в себе, с этим существом, которого он так безбоязненно обнимал сейчас, Забини чувствовал себя четырнадцатилетним мальчишкой, впервые увидевшим женскую грудь.

Вампир на этот комплимент только фыркнул и, развернувшись, заключил смущенного юношу в объятия.

– За девятьсот с лишним лет у меня была возможность научиться этому нехитрому искусству, мой Исток, – ласково поглаживая своего смертного по спине, заметил вампир. – Но знаешь, что я тебе скажу? Главное не как целоваться, а с кем. Ничьи уста еще не были для меня такими сладкими и желанными, как твои.

– А ты… скажи, Эн, тебе не скучно жить так долго?

– Нет, Блейзи, – чуть подумав, решил вампир. – Мы все время с кем-то воюем, интригуем, делаем гадости и заключаем союзы… К тому же, возможность уйти из жизни у нас никто не отнимает. Есть способы сделать это добровольно, быстро и безболезненно.

– Что будет, когда я… когда Я умру? – вдруг спросил Блейз.

– Если умрешь, – поправил его Эннесараим.

– Что? – юноша поднял голову с груди вампира и внимательно посмотрел тому в желтые глаза.

– Думаю, что если ты примешь решение… ответить мне взаимностью и заключить союз, то умирать тебе будет необязательно. Я могу обратить тебя или попросить Советника о пробуждении в тебе наследия. Ты же сирена?

– Да, – кивнул Блейз. – Но сирены никого не любят. Все, кого они выбирают для… спаривания, умирают.

– Я бессмертен, – ухмыльнулся Эн. – А что до любви… просто прекрасные девы, завлекающие моряков, не считали смертных равными себе. Но там, где бессилен смертный, может повезти вампиру.

Блейз какое-то время молчал, а потом, еще раз коснувшись губ своего необычного собеседника, снова несколькими заклинаниями разгладил мантию и сказал:

– Маман наверняка уже отчитала Люциуса, так что можем выходить.

– Эр запретил мне появляться, я не могу ослушаться, – чуть грустно улыбнулся Эн. – Но я приду вечером, чтобы пожелать тебе сладких снов, – вампир загадочно усмехнулся и его острые, как острия стилетов, клыки на мгновение показались из-под верхней губы.

– О! – воскликнул Блейз и тут же покраснел, понимая, что ведет себя, как любопытный щенок. – Когда мы целовались, я их не чувствовал! Покажи, а?

Эннесараим усмехнулся и удлинил клыки так, что они стали заметно выступать из-под верхней губы.

– Ты… голоден? – поинтересовался Блейз, и вампир сглотнул, выпуская его из объятий и отступая к стене.

– Мне пора, мой айр. Пока не произошло непоправимого. До вечера.

С этими словами Эннесараим скользнул в тень, оставив Блейза мучиться одновременно от ревности и любопытства. Юноша поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет пожеланий спокойной ночи.

***

Примерно через час все снова собрались в гостиной, и Астарт попросил минуту внимания.

– Дамы и господа, – начал он своим глубоким голосом. – Сегодня здесь собрались все заинтересованные лица, кроме моего сына, – Герцог чуть нахмурил свои голубые брови и продолжил: – и я желаю сообщить, что сделал леди Блэк предложение заключить со мной брак, а она осчастливила меня своим согласием. По закону Инферно, браки с людьми заключаются до смерти одного из супругов и с разрешения Князя или же его представителя в Верхнем Мире. Поэтому я спрашиваю тебя, Хаэрри Кровавый, Советник Его Темнейшества, отдаешь ли ты мне в жены прекраснейшую из смертных, леди Нарциссу Блэк, дабы имел я возможность наслаждаться ее обществом, пока смерть не разлучит нас?

– Условия, – невозмутимо потребовал Эрри.

– Обязуюсь любить, защищать, заботиться и хранить верность, – не задумываясь, ответил Астарт. – От нее не прошу ничего, кроме любви и верности.

Эрри, казалось, задумался.

– Что по поводу наследников?

– Если миледи осчастливит меня… еще раз я… – великий Герцог покраснел, как мальчишка. – Я буду счастлив.

– Даже с учетом того, что ваше дитя родится полукровкой?

– Насколько я могу судить, – глаза Его Третьей Светлости заледенели, – полукровный статус еще не приговор, – он красноречиво взглянул на Советника.

– Мой статус мне прекрасно известен, – усмехнулся Эр. – Именно поэтому мне бы не хотелось такой судьбы для еще нерожденного ребенка. Силу, которую он мог бы получить лишь по праву рождения, ему придется добывать себе с боем. В прямом смысле этого слова.

– Мое дитя не будет слабаком. К тому же… – зарычал Его Светлость, но тут на его запястье легла тонкая ручка Нарциссы. На ее безымянном пальце сверкнул огромный голубой бриллиант – символ помолвки.

Начавший выходить из себя Герцог моментально успокоился и взял изящную ручку в свои огромные лапы.

– Прошу простить, миледи. Мой нрав далек от кроткого.

– Я знаю, – безмятежно улыбнулась Нарцисса. – Мессир, я прочла вот это, – коротким взмахом палочки женщина призвала потрепанный том, написанный, наверное, еще Мерлином. – Здесь есть раздел, посвященный союзам людей с другими расами. Не беспокойтесь, я прекрасно осознаю, что меня ждет.

Эрри тихо фыркнул и, забавляясь, представил себе, как в первую брачную ночь скромная леди… познакомится поближе с тем, с чем ей предстоит иметь дело постоянно. Дело даже не в размере, хм… достоинства, а в страстном желании Его Третьей Светлости использовать его по назначению как можно чаще. Магию притяжения между этими двумя можно было почувствовать, даже не прибегая к эмпатии.

– Нарси, на два слова, – наконец, принял решение Советник. – Прошу нас извинить.

– Цисса, ты понимаешь, на что идешь? – приступил к допросу Эрри, стоило двери кабинета закрыться за ними. – Асти – не послушный щенок. Он воин, нрав у него тяжелый, а союз с ним будет нерасторжимым. И прости, что я позволяю себе подобную фамильярность, но… десять дюймов*. Как минимум.

Нарцисса несколько раз хлопнула длинными ресницами, явно не понимая, о чем речь, а потом густо, мучительно покраснела и, несмотря на все косметические ухищрения, это было очень заметно.

– Мессир, – с упреком прошептала она, опуская глаза.

– Нарси, это не шутки! Я сам состою в браке со смертным. А Северус – мужчина, ему проще, и сложнее одновременно. Ты не представляешь, чего мне иногда стоит сдерживать и свой нрав, и темперамент, опасаясь навредить ему. Астарт же, никогда не имевший дел со смертными, может… перестараться.

– Ну, знаете ли, Мессир, – глаза Нарциссы упрямо сверкнули. – Спасибо, конечно, но…

Эрри тихо, весело рассмеялся.

– Беру свои слова назад, моя прекрасная воительница. Впору пожалеть Асти, а не Вас. Мои поздравления, Нарцисса.

– Спасибо, Мессир, – присела в реверансе женщина, очаровательно улыбаясь.

– Эх, на том и решим. Попробую уговорить Асти поносить сдерживающий ошейник первые несколько месяцев. Идем, моя дорогая, а то как бы Его Третья Светлость не вызвал меня на Арену, заподозрив, что я вас отговариваю связывать с ним судьбу.

– Да будет так, – произнес Советник, соединяя руки Герцога и леди Блэк. Красные магические ленты оплели их предплечья, как змеи, и будто впитались в кожу. Счастливый Астарт подхватил Нарциссу на руки, от чего она взвизгнула, как девчонка, и закружил по небольшой комнате. Обхватив тонкими руками могучую шею, леди смеялась так, как будто ей было шестнадцать, и она готовилась вступить в свой первый брак, заключающийся по большой взаимной любви.

Драко смотрел на все это действо, приоткрыв рот. Он никогда не видел сдержанную и всегда очень серьезную, как будто даже грустную мать в таком расположении духа. Люциус ощущал досаду – сам он никогда не мог себе позволить расслабиться и просто повеселиться вот так, не опасаясь за свое лицо и мнимое достоинство. Астарта-то точно нельзя было обвинить ни в отсутствии воспитания, ни в пренебрежении этикетом, ни в том, что такое легкомысленное поведение хоть в малейшей мере подорвет его репутацию воина и правителя.

Впрочем, многие Герцоги плевать хотели на мораль и делали то, что доставляло удовольствие им самим и их избранникам.

Иначе зачем нужна сила, власть и бесконечная жизнь, если даже нельзя открыто радоваться тому, что женщина твоей мечты согласилась связать с тобой жизнь?

* – 25,4 см)))

102 Мужчины рода Малфой

Следующая неделя прошла спокойно – Нарси, получив от Эрри в подарок к помолвке подключенный к Инферно камин, частенько пропадала «внизу», оставив Драко на попечение Люциуса. Блейз же теперь все чаще составлял компанию Эннесараиму, который приобрел привычку неожиданно выскальзывать из тени, отлавливая Блейза, идущего в библиотеку или на урок, и страстно целовать его, под аккомпанемент недовольного шипения Драко. Ифрит же, играющий роль Принца, стал молчалив и замкнут, о чем-то напряжено размышлял, и это очень настораживало Эрри-Поттера. Он встревожено пытался выспросить у друга, как продвигаются дела с Люциусом, но Адиль лишь хмуро отмалчивался или делал вид, что не слышит. Блейза он полностью игнорировал, несмотря на все попытки того объясниться и убедить, что Люциус остался в прошлом. Адиль смотрел сквозь него и притворялся глухим. Эннесараим видел состояние своего бывшего любовника, но решил, что его попытки завязать разговор перерастут в банальную драку, которая совершенно точно не сблизит упрямого ифрита с его не менее упрямой Искрой.

Абигор стал гораздо спокойнее, а Рона-Аэтти Эр вообще потерял из виду – тот появлялся только на занятиях, бесследно исчезая сразу, стоило колоколу сообщить страждущим ученикам, что учебный день подошел к концу. Эрри был рад за отца. Все его чувства буквально вопили о том, что всегда холодный и замкнутый, Первый Герцог понемногу оттаивает. Глаза его наливались теплым светом, стоило им найти в толпе рыжую шевелюру «Ронни», а всегда плотно сжатые губы обретали чувственный абрис и наводили на мысль о поцелуях.

Северус пропадал в лаборатории, понимая, что «финальная битва добра со злом» может иметь самые непредсказуемые последствия. Если кто и беспокоил Эрри помимо Азама, так это Гермиона. Девушка стала бледнее, под глазами залегли тени, она больше не тянула руку на уроках, хоть и продолжала быть первой во всем. В ней как будто угас тот невидимый, жаркий огонь, поддерживаемый ощущением, что она и ее бесценные знания нужны хоть кому-то еще, кроме нее самой. Заучки Грейнджер больше не было, на ее месте оказалась просто очень одинокая молодая девушка с пышными волосами и грустными глазами, которые с тоской следили, как Гарри уходит вместе со слизеринцами, как подшучивает над повеселевшим Роном во время обеда, с каким интересом ловят каждое его слово надменный Малфой, мечтательный Блейз и погруженный в себя Принц.

Теперь, когда не нужно было заставлять Гарри и Рона учиться, попадать в различные приключения и разгадывать загадки, учеба давалась Гермионе еще проще, чем раньше. Если бы не задушевные беседы с директором, во время которых старый маг давал понять, что не оставил надежду на восстановление отношений между бывшими друзьями, то школа была бы для девушки самым спокойным местом. Дамблдор пытался подтолкнуть гриффиндорскую отличницу в нужном ему направлении, но верный кристалл, который умная девушка так и не сняла с шеи, заблаговременно сообщал ей, что чай, предложенный собеседником, пить не следует, если хочешь оставаться в трезвом уме и твердой памяти. А Гермиона хотела. А потому не спешила пробовать сомнительные напитки и открыто брататься с Гарри.

***

Ранним субботним утром Северус еще спал, Аэтти еще с вечера улизнул в Инферно, Адиль исчез в неизвестном направлении, Блейз отбыл к матери, а Драко грустил. Видя состояние младшего Малфоя, Эрри про себя обругал родителей, занятых только проблемами в своей личной жизни, и пригласил юношу на «пижамную вечеринку». Посиделки затянулись за полночь, Северус не мешал им, из лаборатории сразу отправившись в постель, а его «юный супруг» совершенно не заметил, как уснул в своей официальной комнате, устроив на кровати Ронни хмурого Малфоя.

Стоило часам пробить восемь утра, как посреди комнаты возник красивый молодой… человек. Он был довольно высок, но, вместе с тем, удивительно пропорционален и грациозен. Одет посетитель был, на взгляд чистокровного волшебника, совершенно дико: новенькие голубые рваные джинсы обтягивали длинные стройные ноги и упругую задницу, белая футболка – довольно широкие, но не перекачанные плечи. Длинные светлые волосы были собраны на макушке в высокий хвост, ярко-синие глаза, прикрытые черными пушистыми ресницами, сверкали еле сдерживаемым весельем, а чувственные розовые губы чуть улыбались.