Текст книги "Гарри Поттер и его наследие (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 65 страниц)

Нежданный гость возник совершенно бесшумно прямо посреди спальни, и, засунув руки в карманы, стал покачиваться с пятки на носок, игнорируя тот факт, что ноги его были босыми и должны были замерзнуть на холодном полу промозглых подземелий. Юноша, выглядевший лет на двадцать, терпеливо ждал, пока на него обратят внимание. Высунувшиеся из-под одеяла Эрри и Драко удивленно разглядывали пришельца. В конце-концов Эрри фыркнул, вылез из постели и насмешливо поздоровался:

– Здравствуй, Андрес, чем обязан?

– Доброе утро, Мастер. Отец сказал, что я должен быть воспитанным демоном и пригласить Дракона на свидание, если уж он мне нравится до потери человеческого обличья. Я приглашаю тебя, наследник Малфой, на прогулку. Яхта ждет нас на побережье… – он чуть задумался, видимо, вспоминая незнакомое название, – кажется, на вашем языке это звучит, как «Греция».

Драко ошарашено хлопал светлыми ресницами и разглядывал необычного гостя. На рауте в честь помолвки он не успел как следует рассмотреть напавшего на него демона. Но вот конкретно сейчас вынужден был признать, что синеглазый… симпатичный.

– Одевайся, Драко, мы будем в гостиной, – усмехнулся Эрри и, ухватив Андреса за локоть, переместился в гостиную Северуса.

– Как отец отпустил тебя? – поинтересовался Советник, усаживаясь в кресло перед камином.

– С трудом. На мне ошейник, отсекающий магию, по силе я сейчас равен наследнику Малфою. Его Третья Светлость решил, что мне будет полезно попытаться решить проблемы не с позиции сильного, а ведя диалог, – юноша усмехнулся и остался стоять лишь вежливо поклонившись в ответ на предложение присесть.

– Ты был наказан за свою выходку? – спросил Эрри, рассматривая молодого демона и недоумевая, когда тот успел вырасти из пеленок и превратиться в красивого юношу.

Андрес молча развернулся спиной и потянул со спины футболку, обнажая золотистую кожу, исполосованную свежими багровыми рубцами, вздувшимися, как дождевые червяки.

– Мда, – раздалось с порога спальни. – Мало того, что ночевал неизвестно где, так и еще имеешь наглость раздевать молодых людей прямо в моей гостиной.

Молодой демон моментально привел одежду в порядок и поклонился:

– Доброе утро, Ваша Милость!

– Да ну? – не поверил Северус. – Эрри?

– Андрес, наследник Голубого Дома явился пригласить Драко на свидание, – пояснил Советник, заключая недовольного супруга в объятия.

– И ты позволишь? – уже спокойнее спросил Нгар Его Шестой Светлости. – Люциус будет огорчен потерей сына, если этот… несдержанный юноша растерзает его.

Если бы Андрес мог, он бы покраснел. Но некоторые демоны были лишены этой возможности самой природой.

– Я безопасен, Ваша Милость, – смиренно уверил он недовольного мужчину. – Сдерживающий ошейник, надетый на меня отцом, не даст трансформироваться. Как и применить силу, уровнем превосходящую магию Дракона. Наследник Малфой в безопасности.

– В безопасности от чего? – поинтересовался Драко, появляясь через дверь, ведущую в комнаты Эрри.

– От кого. Андрес в ошейнике, тебе нечего бояться…

– Я и не боюсь, – процедил Малфой и его серые глаза зло сверкнули. – В случае чего это он будет объяснять невесте своего отца, по совместительству являющейся моей матерью, где я и что со мной. Не думаю, что мои увечья помогут установлению мира в новой ячейке демонического общества.

Молодой демон смотрел на Драко с восхищением: перебить Советника, сразу обозначить свое изменившееся положение и при этом ни разу не оскорбить. В открытую, во всяком случае.

– Дракон, окажете ли вы мне честь, приняв предложение прокатиться со мной на яхте? – чопорно осведомился Андрес, но глаза его задорно сверкали.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Драко. – Только если ты не всегда такой зануда.

Демон звонко рассмеялся, схватил Малфоя за руку и, как будто опомнившись, поклонился супругам:

– Мастер, Ваша Милость, я доставлю Дракона вечером в целости и сохранности.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Эр, – Муфаса!

На ковре гостиной появился белоснежный «карликовый лев» и вопросительно уставился на хозяина своими зелеными глазами, пытаясь одновременно наступить мощной лапой на хвост Диффинбейкеру, который норовил броситься и облобызать ноги своего хмурого хозяина.

– Муфаса, последи за этими двумя, – он указал на Драко, даже не пытающегося вырвать руку у обнаглевшего демона. – Средиземное море и прилегающие территории пострадать не должны. Никаких штормов, катаклизмов и землетрясений. Ты понял? Если что, зови меня.

Муфаса согласно рыкнул, окинул заинтересованным взглядом Драко и Андреса, после чего отпустил, наконец, Диффа, который тут же с радостным визгом бросился к Снейпу. Северус нехотя подхватил его на руки, жалея, что так мало времени может уделить своему питомцу.

– Идите, – махнул на юношей Эрри. – К десяти вечера чтоб Драко был в школе.

– Да, крестная фея, – насмешливо поклонился Драко.

– Кто бы мог подумать, – фыркнул Эр, – что наследник чистокровного рода знает маггловские сказки.

– Мастер…

– Идите уже, – машет рукой Герцог. – В десять вечера – как штык!

Юноши еще раз поклонились и растворились в яркой вспышке портала. Муфаса, с тревогой взглянув на Диффа, отправился вслед за ними.

***

Люциус Малфой, аристократ в n-нном поколении, сидел в кресле у камина, устало прикрыв глаза. Было только десять утра, а он уже вымотался, как беговой жеребец на скачках. Мысли невольно вернулись к событиям прошедшей недели. Пропадающая непонятно где отвратительно-счастливая Нарцисса, такая, какой никогда не была с ним; холодно отстранившийся от него сын, навсегда, похоже, потерянный Блейз и теряющий на глазах силы Милорд. Разочарование и одиночество сворачивались у сиятельного лорда в груди мутной, душной тоской, сердце ныло, а обычно светлая голова была непривычно тяжелой.

Дела не шли, отчеты и всевозможные деловые бумаги раздражали, мэнор казался пустым и нежилым: поместье знало, что потеряло хозяйку, и будто упрекало главу рода в нерасторопности и слабости. Как будто он мог что-то сделать! Жизнь, такая отлаженная и размеренная, была выбита из наезженной колеи сначала возрождением Лорда, а потом и этим непонятно откуда свалившимся Советником, который доломал то, что еще оставалось у него целым. То, ради чего он в свое время женился на подходящей молодой чистокровной ведьме из древнего рода – ради семьи.

В свое время Люциусу, как наследнику, пришлось отказаться и от профессиональной карьеры в квиддиче (хотя один Мерлин знает, как ему нравилась эта игра), от надежды разделить жизнь с тем, кто действительно ему нравился (пусть чертов Сириус Блэк и не знал об этом), от любви к путешествиям («дела рода превыше всего, сын»). И вот теперь, на пороге пятого десятка, он задумался над тем, ради чего и, собственно, кого были все эти жертвы? Нарцисса была достойной женой, красивой, хорошо воспитанной… и удивительно безразличной к проблемам собственного супруга. За красивым фасадом их брака скрывалось лишь взаимное холодное уважение, которое он проявлял, по возможности скрывая свои бесконечные похождения и стараясь ни в чем не отказывать супруге, любящей наряды и балы. Сын хорошо учился, дружил с правильными людьми (даже вон к Советнику в свиту набился, настоящий Малфой, чувствует, в чьих руках власть), но… оставался только наследником рода, как он сам когда-то для своего отца. Постоянно лишь род, лишь его интересы.

Горькие мысли оседали на языке полынью, сжимали сердце и бередили душу, которую, как он считал, не под силу потревожить даже Апокалипсису. Кстати, о нем. Перед внутренним взором Малфоя предстала ладная, гибкая фигура, облаченная лишь в тонкие шелковые шальвары, зазмеились крупными кольцами по плечам черные, как южная ночь, волосы, сверкнули озорные темные глаза, мелодично звякнули ножные браслеты этого невыносимого, навязанного чудовища, разрушившего всю его жизнь. Целенаправленно топтавшего его, Люциуса, гордость своими сладкими речами, ласковыми взглядами из-под пушистых ресниц.

Своей невозможной жизнерадостностью, которая, казалось, была неиссякаема: она не поддавалась ни ледяной вежливости (попытки холодно дать понять, что внимание ифрита нежелательно, заканчивались обычно попытками поцеловать руку), ни ядовитому сарказму (мягкий восточный юмор и цветистые поэтичные сравнения грозного главы рода Малфой с «бледным цветком, что пленяет взгляд, отнимая сердце», были ответом на все колючие выпады), ни проклятиям (все они блокировались и сопровождались тихим смехом и искренним восхищением «о, мой хабиби, ты грозен, как Верховный Ифрит, клянусь Аллахом!»), так вот этой самой жизнерадостностью Адиль просто выводил Люциуса из себя.

Малфою казалось, что чертов огненный демон над ним издевается, настолько тот был ласков и терпелив, весел и… вездесущ. Люциус уже почти привык к внезапным вспышкам яркого пламени портала и отвратительно-радостным возгласам: «Люсиус (именно так, с мягким «с», что тоже раздражало), я принес тебе персики, свет очей моих!» или «Хаббиби, не хмурься, скажи Адди, кто посмел своим ядом отравить чистые источники твоих прекрасных глаз? Я немедленно отрублю этому шакалу голову», или даже «Такой день сегодня хороший, о, мой свет, я буду танцевать для тебя». Ифрит был порывистым, неутомимым, веселым, задорным… и абсолютно, дико, невозможно чуждым всему тому миру, в котором привык жить Люциус Малфой. Он был как бельмо на глазу, как колючая крошка в жаркой постели, как… самая мучительная зубная боль. И вот когда казалось, что избавиться от надоедливого воздыхателя не удастся, он вдруг сам освободил «хаббиби» от своего присутствия. Не появлялся уже неделю. НЕДЕЛЮ, хотя до этого уверял, жарко шепча в самое ухо, обнимая так нежно и крепко, что жить не может без него. Ни дня, ни одной минуты.

Что же, жизненный опыт подсказывал, что многословие и громкие обещания – это почти всегда гарантия ветрености и непостоянства… ненадежности и обмана. Осознавать свою правоту («Не ошибся я таки на счет этого… ифрита») Малфою было одновременно приятно и… тоскливо. Отогнав от себя навязчивую мысль о том, что он сам виноват в том, что Адиль ушел, Люциус нехотя поднялся и направился в кабинет – дел было невпроворот.

Баланс не сводился, смысл путаных условий очередного договора ускользал, кофе никак не мог разогнать тоскливую муть, покрывшую сердце и, когда лорд Малфой уже совсем было собрался выбраться хотя бы на конную прогулку, вспыхнул долгожданный портал. Дурацкое сердце радостно встрепенулось, но на лице, конечно, это не отразилось никак, а сам хозяин этого гоняющего кровь органа мгновенно впал в раздражение. Но не столько от визита незваного, в общем, гостя, сколько от своей реакции на него. До чего же надо было докатиться, чтобы…

– Здравствуй, Люсиус, – прозвучал спокойный, чуть хрипловатый голос.

Малфой с удивлением рассматривал Адиля: на его смуглом, красивом лице не было и тени улыбки, всегда красиво переливающиеся на свету волосы, непривычно забранные в низкий хвост, как будто потускнели, а иссиня-черные глаза были непроницаемы. Одет всегда легкомысленный, если не сказать фривольный, джинн был тоже для него необычно: строгий черный костюм-тройка, темно-синяя рубашка и безукоризненно подобранная обувь. Брови обычно невозмутимого Люциуса поползли вверх, выдавая его удивление изменениями, произошедшими с несносным, навязанным, почти ненавистным партнером.

– Здравствуй, Адиль, – нарочито холодно ответил он. – Чем обязан?

Ифрит немного помолчал, как будто обдумывая свой ответ, а потом… забросил ногу на ногу и закурил толстую сигару. Люциус, пытаясь совладать с собой, почти заворожено следил, как темно-красные губы, разжимаясь, обхватывают толстую трубочку из туго свернутых табачных листьев, как белоснежные зубы впиваются в ее чуть заостренный кончик и… только большим усилием воли сохранил невозмутимость и холодность. Адиль же спокойно ответил, прикуривая от вспыхнувшего на кончике указательного пальца крошечного язычка пламени:

– Нам нужно поговорить.

– О чем? – сделал вид, что не понимает, Люциус.

– О том, что наши… отношения, – ифрит чуть поморщился, осторожно подбирая слова, – зашли в тупик. Я давлю на тебя, ты изворачиваешься, не отказывая, но и не давая мне того, в чем я… нуждаюсь.

Он сделал еще одну глубокую затяжку, сложил свои чувственные губы колечком и, выдыхая дым, придал ему форму красивой бабочки, которая, взмахнув полупрозрачными крыльями, сделала несколько кругов по комнате и растаяла. Адиль, проследив за ней глазами, продолжил:

– Проклятие можешь снять только ты. Поверь, не в моих правилах принуждать партнеров, но я уже не знаю, что мне сделать, чтобы ты мне ответил. Ты – прагматик, моя Искра, ломать и насиловать тебя мне не позволят испытываемые чувства, но и спокойно смотреть, как ты трахаешь других я больше не собираюсь.

Люциус чуть побледнел, но остался невозмутим. Действительно за то время, что Азам заявил на него свои права, он несколько… распустился, не упуская ни единой возможности доказать себе и этому невозможному существу, что все еще свободен, жив и в состоянии сам выбирать, с кем спать.

– Вот как? – надменно осведомился Малфой. – И что же ты предпримешь? Закроешь в этом, как его, серале? Возьмешь силой? Насколько мне известно, ухаживания, даже официальные, не являются стопроцентной гарантией моего согласия на… сотрудничество, – серые глаза холодно сверкнули. – Ты разрушил все, что я создавал долгие годы. Не рассчитывай на то, что…

Адиль внимательно на него посмотрел и поднял руку, давая понять, что и сам все понимает.

– Никакого сераля, Люсиус, – серьезно заявил он. – Не надо считать меня глупцом. Я импульсивен, вспыльчив, но с головой у меня все в порядке, иначе я бы просто не выжил там, откуда родом. Я намного сильнее тебя, и, думаю, именно это мешает тебе ответить мне. Поэтому и говорить буду с тобой на языке, который ты понимаешь лучше всего.

С этими словами он прямо из воздуха достал несколько листов пергамента, исписанных мелким красивым почерком, и отлевитировал их на стол перед Малфоем.

– Изучи. Первые два листа – проект контракта, который мы могли бы заключить на время… зачатия и беременности. Еще четыре листа – перечень того, что я могу предложить в обмен на… сотрудничество.

Малфой скривился.

– Я не покупаю тебя, Люсиус, что бы ты там ни говорил. Я… прошу об одной ночи и встречах несколько раз в месяц во время моей беременности для поддержания жизни ребенка твоей магией. Я, – он нехорошо ухмыльнулся, – быстро справлюсь. У демонов скорость – гарантия выживания. Беременность продлится около пяти месяцев, после чего я навсегда оставлю тебя в покое, исчезнув из твоей жизни. Подумай, готов ли ты своим… упрямством поставить под угрозу выживание целого рода бессмертных, последним представителем которого я являюсь. Как глава рода, ты должен меня понять. Поверь, если бы был другой выход, я не стал бы тебя принуждать.

Люциус внимательно изучил информацию, изложенную на полученных пергаментах, и нахмурился.

– Ты настолько богат? – поинтересовался он, не смотря на то, что вопрос был… несколько нетактичным.

– Бедным я бы не назвал себя и в бреду. Все перечисленные артефакты, книги и оружие есть у меня в наличии. Захочешь чего-то конкретного, того, чего нет в списке, я из-под земли это тебе достану. Все, кроме герцогских жезлов и всего того, что принадлежит Князю Тьмы.

– Дворец в Каире, яд мантикоры, живой василиск, оооо… мифриловые доспехи, изготовленные на заказ… – перечислял он скучающим голосом, – антимагическая сфера, Глаз Мерлина…. впечатляет, – наконец, оторвав взгляд от документов, Люциус с интересом взглянул на терпеливо дожидающегося Адиля и усмехнулся. – К чему такие жертвы, Адиль? Можно было просто попросить, я бы с удовольствием… осчастливил тебя и так. Безо всей этой ерунды вроде вечной любви, заботы, ласки, драгоценностей и танцев. Хотя танцы были… впечатляющими.

Красивые губы ифрита чуть побледнели, выдавая сдерживаемое бешенство.

– Слишком опрометчиво, Люсиус, – процедил он сквозь зубы, – говорить в таком тоне о чувствах, которые я к тебе испытываю, не имея о них ни малейшего представления. Я уже упоминал, что вспыльчив? Так вот, – он резко подался вперед и сгреб Малфоя за отвороты роскошной серой мантии, – заткни пасть, пока я не затолкал эти пергаменты тебе в глотку и не трахнул прямо на этом столе, не спрашивая разрешения.

Люциус опешил. От всегда ласкового и мягкого Азама сейчас волнами растекалась такая мощь, что Лорду даже в самые его хорошие времена и не снилась. Он почувствовал, как кончики собственных пальцев покалывает от сдерживаемой магии, а по всему телу разливается трепетное тепло. Малфой всегда был неравнодушен к силе, иначе он никогда бы не угодил в добровольное рабство к Темному Лорду. Но прежних ошибок он повторять не собирался.

Брезгливо стряхнув сильные руки уже успокоившегося джинна, он демонстративно расправил мантию и, небрежно подхватив пергаменты, ответил:

– Я подумаю.

Азам коротко кивнул и исчез во вспышке темного пламени.

"Описание ритуала зачатия пришлю позже", – загорелась в воздухе огненная надпись, выполненная уже знакомым почерком.

Люциус нервно расстегнул тугой ворот шелковой рубашки и судорожно сглотнул. Мысль о том, как он будет обладать, подчинять такую огромную мощь бессмертного существа, отозвалась в теле приятным томлением.

Глава 103. Что нужно Малфою для счастья?

– Советник, я бы хотел поговорить с вами тет-а-тет, – поклонился Люциус, вышагнув из камина в личных покоях декана Слизерина. – Вопрос исключительно личный.

– Нам лучше воспользоваться моим Замком, – внимательно посмотрев Малфою в глаза, решил Эрри. – Сев, я в Блэк-мэнор, – неожиданно гаркнул он так, чтобы было слышно в лаборатории. – Идемте, Люциус, что-то я в последнее время не доверяю Хогвартсу.

Перемещение по каминной сети было коротким, и вот уже Эрри, принявший свою обычную не «гаремную» форму, приглашает Малфоя в свой рабочий кабинет.

– Я весь – внимание, – сообщил он собеседнику, усаживаясь в большое кресло и указывая Люциусу на второе.

– Видите ли, Хар-Эрри, передо мной встала задача, которую я, боюсь, не смогу разрешить, не имея полной информации. Что-то в сложившейся ситуации меня тревожит, и поэтому мне требуется ваш совет.

– С удовольствием сделаю все, что в моих силах, – Эрри с интересом разглядывал Малфоя, уже догадываясь, о чем пойдет речь.

– Ознакомьтесь, не откажите в любезности, – с этими словами Люциус протянул собеседнику описание ритуала, присланное Азамом и проект контракта.

Эр хмыкнул, послал Люциусу еще один заинтересованный взгляд и погрузился в чтение. Чем дольше он читал, тем более мрачным становилось его лицо. Через несколько минут он оторвался от бумаг, побарабанил пальцами по подлокотникам кресла и, наконец, выдал:

– Мне это все тоже не очень нравится, но, к сожалению, я не знаток физиологии ифритов и их брачного кодекса. Вы позволите пригласить эксперта?

– Только если им будет не сам… объект нашего беспокойства, – чуть поразмыслив, ответил Люциус, понимая, что хуже уже не будет.

– Нет, Адилю мы вообще не скажем, что обсуждали этот вопрос, – криво ухмыльнулся Эрри. – Поверьте, мой друг не из тех, кто покорно сносит вмешательства в его жизнь.

– Что не мешает ему самому… – холодно начал Люциус.

– У него нет выбора, – прервал его тираду демон. – И это, – он потряс пергаментами, – наилучшее тому доказательство.

С этими словами Советник поднялся и направился к камину. Щелкнув пальцами, он засунул голову прямо в ярко вспыхнувшее алое пламя и крикнул:

– Аэтти!

Ответом ему стал страстный стон, эхом раздавшийся откуда-то издалека, грохот и утробное урчание кого-то очень большого и сердитого.

– Похоже, мы не вовремя, – усмехнулся Эрри, высунувшись из камина и невозмутимо заняв свое место. – Придется подождать, а то как бы мой папА лично не явился с Кнутом, чтобы выяснить, что мне понадобилось от его любовника в столь неподходящий момент.

Люциус сглотнул и счел за лучшее принять отстраненный вид, притворившись, что не слышал последней фразы.

– Хаэрри, какого лысого дракла?! – раздалось буквально через несколько минут. – О, добрый день, лорд Малфой.

Люциус с интересом разглядывал молочно-белую кожу появившегося Аэтддина, повсеместно расцвеченную быстро затягивающимися укусами неизвестного зверя. Ифрит невозмутимо поправил шальвары из любимого бледно-зеленого шелка, погасил вспыхнувшие от негодования волосы, спрятал крылья, хвост и, наконец, уселся на небольшой диванчик, подвернув под себя обе ноги.

– Жрать хочу, – сообщил он и щелкнул пальцами. – Никакой с тобой, Эрри, личной жизни. Абигор сейчас пол Замка развалит.

По щелчку появился домовик с небольшим подносом на ножках, полным жареного мяса, риса и овощей. В кувшинчике плескалось вино.

– Выкладывай, что случилось такого страшного, что ты лишил меня неземного оргазма в объятиях Его Первой Светлости?

Люциус побледнел. Иметь дело с неудовлетворенным Высшим, да еще и Герцогом, он был слегка не готов.

– Подождет твоя Светлость, – ничуть не раскаявшись, ответил Эрри. – Адиль сошел с ума.

Аэтддин дожевал большой кусок мяса, вытер руки и уставился на Малфоя оценивающим взглядом.

– Вы же его искра, лорд Малфой? – поинтересовался он, прищурив свои почти прозрачные глаза.

Люциус слегка поморщился и неохотно кивнул. Вся эта пантомима не укрылась от Аэтти и он нахмурился.

– Понятно, – коротко бросил красноволосый, видимо, придя к определенному мнению. – Так в чем суть проблемы?

– Взгляни, – ухмыльнулся Эрри и бросил на колени ифриту принесенные Люциусом бумаги. – И скажи свое мнение.

Аэтддин еще раз окинул Малфоя тяжелым взглядом и принялся за чтение. Чем дальше он вникал в суть, тем сильнее хмурился. Но окончательно впасть в дурное расположение духа ему не дали – вспыхнул камин и из него вышел злой как мантикора Абигор, одетый лишь в просторные белые брюки и свободную рубаху, распахнутую до середины груди. Герцог был босым и очень раздраженным.

– Аэтти, – рыкнул он, не утруждая себя приветствиями. – Какого лысого дракла… – повторил он точь-в-точь слова своего любовника.

Заметив присутствующих, Его Первая Светлость натянул на лицо привычную маску и поздоровался:

– Советнику здравствовать и радоваться, – Эрри учтиво склонил голову. – Лорд Малфой.

С этими словами Абигор поднял магией Аэтти, даже не повернувшего в его направлении головы, и, усевшись на диван, опустил свою драгоценную ношу сверху. Ифрит, не отрываясь от чтения, привычно устроился у него на коленях и обнял свободной рукой за плечи, не преминув запустить пятерню в роскошные фиолетовые волосы Герцога.

– Аби, как думаешь, – сказал он по-арабски, сам не замечая, как перешел на родной язык, и ткнул на какую-то строчку в описании ритуала.

Абигор внимательно прочитал предложенное и нахмурился:

– Это что?

– Описание ритуала зачатия. Пара ифрит-смертный, понести должен джинн.

– Ты собрался… – угрожающе прорычал Абигор, но Аэтти только рассмеялся и парировал:

– Ну да, я единственный на свете ифрит, и кроме тебя мне больше не с кем посоветоваться. Речь идет об Азаме. Люциус Малфой – его Искра, – перешел он на английский, – ритуал его насторожил, – продолжил ифрит, хлопая демона по руке, которой тот настойчиво гладил ему задницу, – он пришел к Эрри, Эрри позвал меня, а ты пришел сам. Пришел – помогай, а не лапай меня, старый ненасытный шайтан!

Эр напрягся. Зная крутой нрав отца, он был уверен, что тот впадет в то самое состояние ледяной ярости, в котором он порет Кнутом, уничтожает огромные колонии нечисти и берет штурмом замки. Но Абигор лишь усмехнулся и подмял взвизгнувшего Аэтти под себя, страстно целуя и обнимая. Поднос с завтраком исчез, снесенный вспышкой магии. Через секунду ифрит уже истерически смеялся, дергая ногой, и Эрри с ужасом понял, что отец… щекочет своего любовника.

– Все, – всхлипывал несдержанный на язык джинн, – все, ты не старый… ааааа… ты просто пожилой… ай всего-то семь тысяч лет стуууукнуло… скажешь, нет? Ты молод и полон сил, дай мне полчаса… аххх… поможем Люциусу и ты мне докажешь… десять раз… хииих… ладно, двадцать… Аби, прекрати, я сдаюсь, сдаюсь…

Его Светлость выпустил свою добычу, невозмутимо заплел волосы в косу, отобрал у еще похихикивающего любовника пергаменты и принялся их изучать. Аэтти, отдышавшись, вытянулся на диване, уложив голову на твердое бедро Абигора, и лениво закурил. Малфой молчал, с трудом сохраняя на лице выражение абсолютного равнодушия к происходящему. Похоже, не только будущий супруг его бывшей жены позволяет себе быть… несдержанным. Видимо, это общая черта всех демонов – вести себя совершенно неподобающим в приличном обществе образом.

– Вот что я вам скажу, Люциус, – через несколько минут подал голос Абигор. – Я живу уже достаточно давно, – тут Аэтти фыркнул и демон щелкнул его по носу, – но никогда еще не видел столь… опасного безрассудства со стороны бессмертного, – он посмотрел на сына и прищурился, – за исключением отношения Хаэрри к его избраннику, конечно.

Он немного помолчал, перебирая волосы Аэтти, а потом спросил:

– Чего вы хотите от этого союза, лорд Малфой?

Люциус чуть приподнял брови и ответил:

– Я вообще не хочу этого союза, Ваша Светлость, но и допустить отката от Магии за вымирание целого рода бессмертных мне не улыбается. Я выполню то, что от меня требуется, но не более.

Абигор прожег его взглядом, еще раз посмотрел на притихшего Аэтти, невозмутимого Эра и вдруг сказал:

– Прогуляемся, лорд? Ты останешься с Эрри, – это уже нахмурившемуся ифриту. – Обещаю, что не отниму у вас много времени. Контракт надо переписать. Думаю, со мной вам будет проще обсудить приемлемые условия. Я, как держатель одного из самых опасных экземпляров огненной расы, могу вам посочувствовать и дать несколько советов…

– По содержанию этих забавных питомцев в неволе, – фыркнул Аэтти. – Мне повилять хвостом, хозяин? Принести палочку? Тапочки? Газетку? Тяв-тяв!

Эрри еле сдерживал смех, а лицо Абигора осталось практически бесстрастным, только уголки чувственных губ чуть дернулись от сдерживаемого веселья. Он абсолютно спокойно поднялся с дивана, перевернул кривляющегося ифрита на живот и с совершенно невозмутимым выражением лица несколько раз звонко шлепнул его по заднице.

– Плохой мальчик, – холодно сказал он. – Полчаса потерпишь без папочки, а потом будет тебе и палочка, и тапочки, и газетка.

– Да, хозяин, – издевательски протянул Аэтти, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Полчаса, и не больше. Мы, ифриты, очень ревнуем своих папочек к красивым чужим дядям.

Абигор фыркнул и вопросительно посмотрел на Малфоя. Тот, вздохнув, поднялся. До него понемногу начинало доходить, что Адиль не притворялся. Он, Люциус, просто сразу же получил пропуск в ВИП-зону и увидел ифрита таким, каким был Аэтти для Абигора – расслабленным, забавным, сыплющим шутками и не обращающим внимания на посторонних. Но, видимо, своими выходками всегда дальновидный и расчетливый Малфой довел огненного демона до края: тот отгородился от него напускным спокойствием, заковался в броню грубости и сарказма, оттесняя неудавшегося партнера из положенной ему категории «свои» в заслуженную, но довольно обидную категорию «все остальные».

Сжав поданную сильную ладонь Герцога, Люциус позволил увлечь себя в портал.

***

– Что теперь? – отдышавшись, Драко растянулся на белоснежном кожаном диване, занимавшем весь нос немаленькой яхты. Последний час они с Андресом провели довольно весело: наколдовав себе по головному пузырю, они до одури ныряли в по-летнему теплое море, разгоняя стайки цветных рыбок. Демон оказался очень веселым и компанейским. Откуда он знал, как обращаться с яхтой, Малфой так и не понял, но смутно осознавал, что ни одно маггловское суденышко не могло носиться со скоростью новенькой «Молнии», перескакивая порталами из Средиземного моря в Индийский океан.

Андрес, голышом вытянувшийся рядом, тихо рассмеялся и, отбросив со спины длинные светлые волосы, спросил:

– А чего бы тебе хотелось, Дракон?

– Расскажи мне о себе, – попросил Драко. – Сколько тебе лет, например? Выглядишь ты не старше Эрри, а он древнее Мерлина, наверное.

– Мастер? Ему чуть больше трех тысяч, – фыркнул Андрес, – и он самый молодой из ныне правящих Герцогов. Моему отцу, например, пять, отцу Хаэрри – более семи тысяч лет.

– А вашему самому главному?

– Его Темнейшеству? Отец говорит, что Люцифер – первый демон, и его история насчитывает двадцать тысяч лет только в Инферно. Никто не знает, откуда он взялся и сколько ему на самом деле.

– Ты так и не ответил на вопрос, – Драко перевернулся на бок и внимательно посмотрел на Андреса. – По моим ощущениям мы почти ровесники, но, с другой стороны, я какое-то время был уверен, что Эрри – молодой муж нашего строгого декана, обожающий его до потери пульса.

– Мне всего двадцать, – как будто нехотя отозвался демон, а потом сел, притянув колени к груди, и уставился на зеленеющий вдали берег какого-то неизвестного острова.

– Мастер действительно любит своего супруга, Драко. И с ним он всегда ведет себя, как пылкий юноша, – он чуть грустно улыбнулся. – Хаэрри – своего рода легенда, символ верности и безрассудства. Когда-то я хотел, чтобы и меня так любили, чтобы…

– А теперь? – осторожно спросил Малфой, устраиваясь рядом.

– А теперь… – Андрес склонил голову на бок и потешно изогнул черные брови, резко контрастировавшие с белыми волосами, – а теперь я хочу любить сам, – ответил он уверенно и, обхватив Драко за плечи, рывком поднялся и рухнул вместе с ним в воду, взметнув целый столб радужных брызг.

Веселая возня продолжалась еще около двадцати минут, потом они выбрались на палубу, наскоро перекусили тем, что нашли в холодильнике, и растянулись на солнце, чтобы позагорать. Драко, утомленный таким активным времяпровождением, задремал, а Андрес сидел и смотрел на него, не скрывая ни нежности, ни восхищения – не от кого было. Теперь он прекрасно понимал и отца, и Мастера: смертные такие… непосредственные, хрупкие, забавные, их так хочется носить на руках и оберегать от всего на свете, не сражаясь постоянно за доминирование, никому ничего не доказывая, а просто… находясь рядом, купаясь в их искреннем восхищении. Этот юноша, который сейчас сладко спал, трепеща светлыми ресницами, очень нравился наследнику Третьего Трона. Он был идеален – стройные, длинные ноги, белоснежная кожа, мягкие светлые волосы, пронзительные серые глаза. Но самым главным, пожалуй, было не это, а те смутные желания, которые бродили в молодом демоне, стоило глазам задержаться на плавном изгибе его спины, круглых ягодицах или чувственных губах. Ощущения эти были не просто обычным плотским желанием (Андрес никогда не был обделен вниманием ни своего, ни противоположного пола с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать), а какой-то до сих пор неведомой, неиспытанной ранее потребностью быть рядом, заботиться, защищать, помогать, ласкать… Как ни пытался юный наследник Герцогского Жезла разобраться в этой мешанине чувств, у него не получалось.