Текст книги "Гарри Поттер и его наследие (СИ)"

Автор книги: TsissiBlack

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 65 страниц)

Эрри внимательно смотрел на отца. Он неплохо знал родителя, и мог предположить, каких усилий ему стоило последнее слово. Видимо, Абигор совсем загнан в угол, если вынужден был произнести его. Очень не хотелось демонстрировать обнаженного Северуса, особенно отцу. Но безопасность Аэ важнее, чем его, Эрри, страхи и ревность.

Юный демон перевел взгляд на своего единственного, и попытался отогнать страшные картины недавнего прошлого. Нгар был абсолютно невозмутим. Что же, нельзя отрицать, что это перерождение сделало из вспыльчивого, гордого и несдержанного на язык Аэтэроса – разумного и прекрасно владеющего собой Северуса. Это превращение стоило мужчине немало крови, но… результат – очевиден.

Тяжело вздохнув и подавив в себе эмоции, Хар поднялся, протягивая руку своему партнеру. Северус спокойно встал. Он успел разобраться в ситуации. И сделал определенные выводы. Тела своего он уже не стеснялся, поэтому… Надо – значит, надо.

– Сев, – тихо обратился к мужу демон, – прости. Но я вынужден…

– Хватит болтать, Эр. Мне не десять лет и я все понимаю. Мне раздеться? – тонкая бровь поползла вверх.

– Отец, – обратился младший демон к старшему, продолжая смотреть мужу в глаза, – я не стану брать с тебя Клятву – сам Князь не сможет отобрать у демона его Нгар. А мне совершенно не интересно наследовать еще одно герцогство, если в твоей голове промелькнут грязные мысли по поводу моего Северуса. Я знаю, как он прекрасен.

С этими словами Эрри убрал заклинанием всю одежду с любимого тела и активировал узор, разворачивая партнера спиной к Его Светлости.

По всему телу Северуса разбежались алые нити, сплетаясь в кружева. А потом развернулись Крылья.

– Всеблагая Тьма! Этого просто не может быть, – воскликнул Первый Герцог, чуть поступаясь хладнокровием, – как тебе такое удалось?

Фиолетовые волосы от волнения чуть зашевелились, но их хозяин быстро овладел собой и поднялся.

– Не приближайся, – предупредил его Эр, перебирая длинные темные волосы своего Нгар и любуясь, как узорчатые крылья складываются и раскладываются, чуть подрагивая от неловкости. Все-таки неприятно, когда тебя рассматривают, как экзотическое животное.

– Он что – весь в узоре?

– Узора нет только на лице. Крылья появились после Принятия в Дом.

Герцоги – отец и сын – чуть помолчали. Старший разглядывал прихотливые линии, украсившие тело пары его сына, а младший – успокаивающе поглаживал Северуса по голове и смотрел ему в глаза, потом поцеловал, вкладывая в это действо всю свою любовь и нежность.

– Теперь браслеты, – потребовал Его Светлость, и было заметно, что наблюдать за ласками супругов ему неприятно.

Эр убрал свою куртку, открывая украшения, после чего протянул отцу правую руку. Тот несколько минут изучал руны и, видимо остался доволен.

– Наручи с самого начала были такие широкие? – в холодном голосе только

предельно вежливый интерес.

– Да. От запястья – почти до локтя. С возможностью переписываться. Ты все осмотрел?

– Нет. Грудь и плечи Аэтэроса и его браслеты.

Эрри про себя сосчитал до десяти, после чего вернул на место нижнюю часть туалета своего мужа и позволил тому развернуться лицом к отцу. В самой глубине безразличных ко всему глаз Герцога светилось любопытство. А еще – удовлетворение и гордость. Эти тщательно скрытые страсти остались тайной для всех, кроме Эрри, который, сам достаточно настрадавшись в жизни, отлично видел эмоции других. Особенно тех, кого знал достаточно хорошо.

– Ваша Милость позволит мне проявить непраздное любопытство и осмотреть браслеты? – предельно вежливо поинтересовался Его Светлость у Северуса.

Эр чуть напрягся и обнял мужа за талию, прижимая его спиной к своей груди. Мужчина лишь молча вытянул вперед обе руки. Его браслеты чуть отличались от тех, что прикрывали предплечья мужа, но, тем не менее, все равно было очевидно, что они – парные.

Абигор Марбас, чуть склонившись, но стараясь не провоцировать Хара, внимательно осмотрел и эти «украшения».

– Поздравляю, – наконец соизволил изречь Его Светлость и, взяв правые руки супругов, соединил их и произнес длинную, режущую слух фразу, видимо, подтверждающую союз. Руны на браслетах вспыхнули красным и погасли.

Сразу после этого младший демон буквально выдернул руку Северуса из стальной хватки своего отца и отодвинул мужа себе за спину.

– Если ты рассчитываешь на право первой ночи, то вынужден тебя разочаровать – она уже была, и я не твой вассал. Так что не смей его лапать.

В глазах Первого Герцога промелькнуло странное выражение – что-то отдаленно напоминающее веселое недоумение. Но на лице в целом это никак не отразилось.

– За такого сильного Нгар я прощаю тебе твою возмутительную дерзость, сын. Ты силен, и с веками будешь становиться все сильнее. Но, позволь напомнить, что самообладание бывает порой гораздо важнее силы и даже умения владеть ею. Засим откланиваюсь. Можешь опять закрыть от меня Дом. В моем же – вы оба по-прежнему желанные гости.

Не дожидаясь членораздельного ответа, Абигор Марбас – Первый Герцог Инферно, чуть кивнув супругам, исчез во вспышке фиолетового пламени.

Эр ощутимо расслабился и, не дожидаясь вопросов, так и рвавшихся с языка его мужа, поговорил, целуя того в макушку:

– Позже. Я голоден, как адская гончая.

Глава 61. Отец и Сын

Ужин накрыли в малой столовой. Ронни устроился на полу между Северусом и Эром, Муфаса куда-то умчался. Джея звать не стали – незачем портить аппетит. Все-таки этот смертный еще не умеет вести себя подобающим образом.

Эрри сосредоточенно что-то обдумывал, рассеянно кормил с рук раба, даже не обращая внимания на то, как тот тщательно, эротично вылизывает пальцы своего Хозяина розовым шустрым язычком. Глаза Северуса медленно, но верно наливались кровью. Он никогда не ощущал ничего подобного. Обычно это Эр выходил из себя и терзался от ревности. Но сейчас юный демон ничего не замечал. Ни ярости своего Нгар, ни блестящих глаз раба. Какая-то мысль очень занимала его. Поздняя трапеза проходила в абсолютном молчании.

Наконец хозяин очнулся, ласково потрепал Ронни по волосам и поднялся. За ним встал и Северус. Лицо мужчины будто окаменело. Но, кроме горящих глаз, совершенно ничего не выдавало его состояния. Положение обязывает держать спину прямо. Ревность – это недостойно. Тем более к рабу.

Эр, отдав рыжего на попечение служанке, обнял своего мужа, и, продолжая думать о своем, переместился в спальню. Где из задумчивости его грубо вырвали:

– Хар, какого дьявола? Почему этот тупой недоумок живет в нашем Доме?! Эрри, Эр! Он же идиот!

– И тебе добрый вечер, малыш. Ты, как я понял, о Джее? Ничего не могу поделать – он останется. На сколько – не знаю, – вынырнул из прострации демон, и, улыбнувшись, посмотрел на мечущего молнии Аэ. Того прямо таки распирало от негодования.

– И еще, – пропустил приветствие мимо ушей портрет Аэтэроса, – если ты посмеешь ласкать раба на глазах у Северуса, я лично больше никогда не скажу тебе и двух слов. Ты понял меня?

– Кого ласкать? – Эр перевел недоумевающий взгляд с картины на мужа и только теперь заметил состояние, в котором тот находился, – Сев?

Нгар молча смотрел ему прямо в глаза.

– Он тебе и не скажет, что чем-то не доволен, – прокомментировал Аэ, – но ты-то не слепой!

– Северус? Ты что? – в голосе демона звучало искренне недоумение.

– Я, пожалуй, вас оставлю, – ехидно проговорил Аэ и добавил, – дай ему по рогам, Сев. А то обзавелся тут гаремом. Джеееей, Роооонни, – и, поставив таким образом жирную точку, Аэтэрос величественно удалился с картины.

– Родной, ты что? Ревнуешь? – демон внимательно следил за малейшим движением Нгар. А тот направился к небольшому бару у стены, достал тонкий коньячный бокал и плеснул себе янтарной жидкости. Сделав несколько небольших глотков, он повернулся к мужу.

– Не могу с уверенностью ответить на этот вопрос, – задумчиво проговорил, наконец, мужчина, – умом понимаю, что ничего нет и быть не может. Но… – тут он сделал неопределенный жест бокалом.

– Иди сюда, – голос демона стал ниже, и просьба звучала почти как приказ.

Северус хмыкнул, иронично изогнул бровь и… остался, где стоял.

Эр удалил с себя всю одежду, оставив только кожаные штаны, и медленно двинулся по кругу, в центре которого был Нгар. Так дрессировщик обходит своего взбунтовавшегося питомца. Северус внимательно за ним следил. Эта игра ему нравилась.

Эр подобрался, рассчитывая произвести захват таким образом, чтобы, перехватив мужа за талию, сразу оказаться с ним на постели. Мгновение. Северус ухмыляется, поигрывая коньяком в бокале.

Хар, как хищник, совершает стремительный бросок, а его "жертва", на мгновение обратившись, отращивает кожистые крылья и перемещается на потолок одним красивым слитным движением. Где продолжает лениво потягивать янтарный нектар. Демон, промахнувшись, оказывается на постели один, пребольно при этом ударившись головой о кованую спинку кровати. Потерев ушибленное место, он переворачивается на спину и наблюдает за происходящим на потолке. А там Северус, допив коньяк и спрятав крылья, сладко, провокационно потягивается.

Демон взрыкивает, подкидывает тело высоко в воздух прямо из лежачего положения, и вот уже он распластался на животе, прижимаясь к прохладному черному мрамору потолка. Не дав мужу опомниться, демон бросается на него, но его «добыча» опять быстрее – ловко перескочив на пол, Северус скрывается в купальне, запечатав магией дверь.

Спустя сорок минут, Нгар, все же, появляется, и на него тут же набрасывается, жадно целуя и сминая горячими ладонями упругие обнаженные ягодицы, его демон. Борьба была недолгой – уже через пять минут отчаянной схватки, спальню наполнили страстные стоны и рычание. На разворошенной кровати, отбрасывая на стены и потолок яркие отблески от крыльев и нательного узора, Нгар отдавался своему демону. Страстно, со стонами и яростью, как в последний раз. Горячая кожа, влажные волосы, тихие мольбы, сводящие с ума, вечные движения… сладкая,

божественно вкусная кровь. Тысячи осколков, на которые разлетаются сплетенные тела и души… Приятная, тягучая нега во всем теле, нежные поцелуи. Спустя несколько минут, убаюканный нежностью Эра, Северус уже крепко спит, позабыв на время все свои неудобные вопросы.

Демон аккуратно высвобождается из цепких объятий, накидывает на спящего сигнальные чары, которые возвестят о его пробуждении и, погрозив пальцем нахмурившемуся Аэ, бесшумно выскальзывает из спальни. В гардеробной он отыскивает простые пижамные штаны из тончайшего черного шелка и, взвив пламя портала, исчезает из своего замка.

Чтобы практически в то же мгновение появится совсем в другом месте. Небольшая Круглая комната, окно, круглый же низкий диван, чуть отодвинутый в полумрак, черный мрамор пола прикрыт огромной белоснежной шкурой. Пахнет душистым табаком. Отличное зрение юного демона позволяет рассмотреть сидящего на диване.

Холодные зеленые глаза, смуглая кожа обнаженной груди и рук, вся исчерченная шрамами от отвратительных ожогов. Фиолетовые пижамные штаны, четко повторяющие цветом роскошные длинные волосы, свободно облегающие сильные ноги – одна подогнута под сидящего, а вторая упирается пяткой в мягкий диван. Сильные пальцы зажимают длинную коричневую сигариллу, распространяющую потрясающий душистый дым. Полные темные губы нежно обхватывают тонкий кончик "палочки смерти", и в полутьме вспыхивает алый огонек. Вдох. Выдох. Дым, свиваясь причудливыми змеями, расплывается по комнате.

Тонкая фиолетовая бровь вздергивается, реагируя на гостя, а губы снова делают затяжку. Глаза двоих, присутствующих в этом необычном месте, встречаются. Тонкий гибкий хвост, увенчанный пушистой фиолетовой кисточкой, призывно похлопывает рядом с хозяином, приглашая присесть.

Эрри бросается через всю комнату и, упав рядом, обнимает сильный торс Его Светлости, зарываясь носом в тяжелые фиолетовые волосы. Сильная смуглая рука снова подносит сигариллу к идеальным губам, а фиолетовая кисточка хвоста, обвившего Эрри за талию, ласково щекочет того по животу.

– Прости, пап.

Хриплый смешок.

– Прощаю.

– Я не…

Вздох.

– Знаю.

Уютное молчание, разделенное на двоих. Эрри, как в позднем детстве (раннее прошло среди людей) наблюдает за тем, как отец превращает дым в причудливых существ, заставляя их гоняться друг за другом.

– Уложил свое сокровище?

– Да. Северус проспит не менее трех часов.

– Хоть имя в этот раз красивое.

– Ну, перестань. Ты же знаешь…

– Знаю. Дерзкий ты маленький ублюдок, – ласково.

– Старый надменный мерзавец, – с нежностью.

– Иначе не выжить.

– Да.

Помолчали. Черная и фиолетовая пряди волос сидящих рядом демонов свились друг с другом, образуя забавный цветной канат.

– Долго ты еще будешь таким? – решается задать Эр вопрос.

В воздухе появляются светящиеся точки, заменяющие в Инферно часы.

– Два стандартных часа, сын. Если бы не ты, я бы вообще никогда не включал чувства. Слишком больно.

– Прости.

– За что? За то, что ты пригрозил отгрызть мне руку?

– За то, что я действительно бы это сделал. Терпеть не могу, когда ты обращаешься в бесчувственную глыбу льда.

– Этого невозможно избежать. Ты же знаешь…

Юный демон вздохнул. Он очень ценил такие «пижамные посиделки» с отцом, случавшиеся раз в несколько десятков лет. Чаще Его Светлость не мог себе позволить. Он намерено замораживал эмоции, опасаясь за свой разум.

– Пап…

– Ммм?

– Ты же не специально?

– Специально. А что именно?

– Ну, с моим Лоном?

Первый Герцог хмыкнул и снова затянулся ароматным дымом.

– Мне некогда было разбираться, что к чему. Я четко установил, что этот… как бишь его?

– Джеймс, – подсказал Эр.

– Точно. Так вот я точно знал, что он – из состоятельного, древнего рода и точно знаком с твоим Аэтэросом. Так как у твоего злющего партнера практически не бывает друзей, я решил, что их знакомства – вполне достаточно. Все было так плохо?

– Это был кошмар. Он был моим учителем. Третировал каждый божий день, ненавидя за грехи земного отца, который в школе что-то с ним не поделил.

Его Светлость расхохотался, и, подавившись дымом, закашлялся.

– Этот асоциальный тип учил детей магов? Майн готт! Какой глупец это допустил?

– Отец, – укоризненно проговорил Эр, похлопывая старшего демона по спине, тоже сплошь покрытой уродливыми белесыми пятнами от ожогов. Эти отметины, впрочем, мало портили совершенное тело.

– Ладно-ладно. Мне мои руки дороги. Дрочить правой, все же, удобнее.

– ОТЕЦ?!

– Ты думал, если я Светлость, то уж и выражений маггловских не знаю?

Эрри с нежностью смотрел на демона, давшего ему жизнь, наслаждаясь такими редкими моментами их близости.

– У меня подарок, – вдруг сказал Эр.

Герцог лишь скептически изогнул бровь, очень напоминая этой своей способностью Северуса.

– Что можно подарить уставшему от жизни демону, почти семи тысяч лет от роду?

– Это, – тихо, но серьезно ответил Эрри и коснулся своими губами губ Его Светлости.

Сила обоих демонов, наполнявшая помещение, запульсировала.

Поцелуй длился и длился, но в нем не было ничего сексуального – просто передача Силы, магическая подпитка.

– Не стоило тебе этого делать сын, – отдышавшись, проговорил Первый Герцог, но всегда холодные зеленые глаза Его Светлости чуть потеплели.

– Твой Источник иссякает. А у меня есть Нгар. Я теперь практически неуязвим. Мои силы очень быстро восстанавливаются. А ты…

– Молчи, – предупредил Герцог, не любивший разговоров на эту тему, – и… спасибо тебе.

Снова устроившись у отца под боком, Эр спросил:

– Как там Его Темнейшество?

– Темнит, как и всегда. Увидев твой «цветок», он требовал тебя пред свои темны очи. Я еле убедил его, что в состоянии сам осмотреть Печать. Но… сам понимаешь.

Аэтэроса придется предъявить.

– Понимаю… Сдержаться бы еще, если он вздумает его лапать.

– Сын… Я тебе уже говорил. Но еще повторюсь – твое поведение не нормально. Ты – не ты, если Северус рядом.

– Знаю, – вздохнул Эр, – я с ума по нему схожу. Умер бы без права посмертия, если бы это осчастливило его.

Первый Герцог вздохнул.

– Сын, это…

– Глупо и неестественно. Понимаю… Но сделать ничего не могу. Он бровь изгибает, а я готов обратиться адской гончей, лизать ему руки и пузо подставлять, чтобы почесал.

– Мда… и это – мой сын. Хаэрри Кровавый. Укротитель ледяных Иэпсов. Самый молодой Герцог, добившийся своего высокого положения огнем, мечом и причудливым сочетанием жестокости ко всем и любви к одному смертному.

– Это все – я? – с хитринкой в зеленых глазах деланно изумился Эр. – Кстати об Иэпсах… Что там на севере?

– Восстание подавлено. Отчасти спасибо Сфайрату. Не зря ты его там оставил. Ледяные Альвы остались верны. Я бы посоветовал тебе переженить своих придворных на альвах и альвийках… Если бы у тебя был двор. Сын…

– Пока что это невозможно. Я не живу постоянно здесь, а двору нужно внимание. Да и интриги все эти…

– Власть налагает обязательства.

– Да. Но пока что – никак.

Снова молчание.

– Отец?

– Да, Хаэрри?

– Тебе нужна… нужен партнер.

– Перестань, – устало, – это невозможно.

– Поче…

– Хватит. У нас осталось не так много времени, чтобы тратить его на ерунду. Расскажи лучше, как там, наверху?

– Да как обычно – война добра со злом.

– И твой Аэтэрос никуда не влез?

– Ха!

– Понятно. Опять на передовой. И какого дьявола ему не сидится? Хоть за белых или за черных играет?

– Не поверишь!

– За себя? Не верю…

– И за тех, и за других. Я сам еще не до конца разобрался.

– Помощь нужна?

– Нет, отец, все уже под контролем. Спасибо.

Снова уютная тишина.

– Ты ему рассказал? – чуть настороженно нарушает молчание Его Светлость.

– Еще нет. Он… уснул раньше, чем у него появилась возможность задать вопросы… Отец? – демон утыкается в теплую шею родителя и теребит его густые яркие волосы.

– Ммм?

– Почему нельзя всегда – вот так?

Вздох, пауза, а потом:

– На протяжение трех тысяч лет ты задаешь мне два вопроса – почему нельзя так, и откуда у меня шрамы, которые не свести. Ты помнишь, что я обычно отвечаю на них?

– Эээ… Не твое дело, сопляк?

– Именно. Точно так же отвечу и сейчас.

– И все же, мне кажется, что шрамы на руках похожи на наручи, – упрямо сказал Эр, разглядывая свои брачные браслеты.

– Давай не будем ссориться, сын?

Юный демон тяжело вздохнул.

– Я люблю тебя, отец. Хоть ты и позволяешь мне это говорить один раз в тридцать-сорок лет.

– И я тебя люблю, Хаэрри.

– А что ты чувствуешь, когда ничего не чувствуешь? – задал Эр детский вопрос.

– Тогда я не чувствую. Я ЗНАЮ, что я тебя люблю. Тебе пора, сын.

– О, Вседержитель! Следующий раз я тебя обниму через сорок лет! За что нам это, пап?

– У сильных не должно быть слабостей. Я бы никогда не стал бы Первым Герцогом, если позволял бы себе нежности.

– А я вот – слабый Герцог. Потому что люблю тебя и Северуса. Но мне на это плевать. Просто у сильных обычно самые вопиющие слабости. Но именно в них я черпаю Силу.

Молодой демон еще раз быстро касается губами губ своего отца и поднимается.

– Я найду тебе пару, чего бы мне это не стоило, отец. Ты угасаешь, а я совершенно не хочу оставаться один на два Герцогства. Увидимся.

И исчезает во вспышке. А Его Светлость еще ровно минуту касается пальцами губ, позволяя себе побыть обычным, с чувствами и эмоциями, после чего поднимается и идет в ритуальный зал.

Запечатать свою слабость глубоко внутри.

Чтобы никто и никогда не догадался, что у него, Абигора Марбаса, Первого Герцога Инферно, тоже есть сердце. Отданное когда-то очень давно, но оказавшееся не нужным избраннику.

Глава 62. Вопросы и Ответы

Северус проснулся от того, что рядом кто-то тихо переговаривался. Сонно приоткрыв глаза, он обнаружил Эрри, одетого лишь в шелковые пижамные штаны. В руках у него был огромный мольберт и какая-то странная кисточка, извивавшаяся, как живая.

– Я тебе говорю, что ты выше меня на две головы, – шепотом говорил Аэ, местами срываясь на недовольное шипение, – А ты рисуешь так, что разница получается в полторы. Я хочу своего огромного любовника, а не недомерка какого-нибудь. Эр!

– Тогда придется перерисовывать кровать, – так же тихо возражает демон, – я ее для тебя рисовал.

– Да к Мордреду кровать! Я хочу, чтобы ты был огромным, как в жизни! Нууу, – с недовольного тона Аэ перешел на чуть капризный.

– Ладно, малыш, не огорчайся. И не шипи – Северуса разбудишь. Сделаю все, как ты хочешь.

– Я не сплю, – чуть ехидно возвестил Северус, потягиваясь, – что вы там ваяете?

– Доброе… кхм, с пробуждением, в общем, – отозвался Эр, чуть развернувшись от холста, – мы рисуем Эрри для Аэ.

– Ммм? И как?

– С переменным успехом. Аэтэрос слишком придирчив, – наябедничал Эр.

– Ну, не тебе же потом жить с кособоким коротышкой, – возмутился тот, – так что не халтурь.

– Эттто… что? – шокировано спросил Северус, подходя ближе и рассматривая холст.

– Как что? Это буду я, – ухмыльнулся демон, подмигивая Аэ.

– Каким это местом?

– Ну… сразу видно, что ты не знаком с законами волшебной живописи, – просветил партнера демон, – если хочешь создать полноценный живой портрет, практически полностью повторяющий еще живой оригинал, то и начинать надо с самого «внутреннего» слоя – костного мозга. Потом – кости, внутренние органы, за ними – мышцы и сосуды, кожа и волосы. Причем чем больше будет подробностей и индивидуальных особенностей, тем лучше. В краски постоянно добавляется кровь, слюна, волосы и сперма – только тогда портрет получит характер и схожесть.

Северус некоторое время обдумывал полученную информацию, а потом спросил:

– Как тогда ты нарисовал Аэтэроса?

– Так же, как рисую себя.

– А… компоненты?

– Ну, неужели ты думаешь, что я первый раз привел своего партнера в Инферно? Вот у одного из твоих «перерождений» я и взял компоненты. Для меня главное – характер моей радости, – он нежно посмотрел на Аэ, – а он у тебя от жизни к жизни меняется мало. Только в это, двенадцатое, перерождение тебе удалось меня удивить. Видимо, капризным я делал тебя сам.

Портрет этого «капризного» фыркнул и хитро переглянулся с задумавшимся Северусом.

– У меня идея, – вдруг сообщил Эр, – что, если наделить мой портрет хотя бы частью волшебной силы?

– Это как? – полюбопытствовал Северус, который действительно совершенно не разбирался в волшебной живописи. Он привык, что портреты появляются сами после смерти великих волшебников.

– Ну, думаю, что если в краски добавить какое-нибудь зелье, сохраняющее Силу…

Глаза Аэ загорелись. Он был фанатичным исследователем.

– Оооо, – было прямо видно, как крутятся в его голове шестеренки, просчитывая всевозможные варианты, – мне нужна помощь.

– Северус? – обратился к мужу Эр, – ты как насчет небольшого эксперимента?

Северус немного помолчал. Исследования, это, конечно, заманчиво. Но у него есть несколько вопросов, которые не удалось задать вчера.

– Завтрак, после которого ты ответишь на все мои вопросы, а потом уж лаборатория, – не терпящим возражений тоном заявил он, – и Ронни поест отдельно.

Аэ победно ухмыльнулся, а Эру ничего не оставалось, как вздохнуть.

– Идет.

В столовой кроме Нгар и его демона никого не было. Даже Аэ не пришел на свою картину. Мужьям предстоял нелегкий разговор.

– Спрашивай, – разрешил Эр, приступая к мясу.

Северус не мог понять, как на завтрак обед и ужин можно есть одно мясо, изредка разбавляя его салатами или гарнирами, но кто их, демонов, знает? Не живьем Эр зверушек ест, и ладно.

– Какие… что за отношения у тебя с отцом?

– Разные. Но я знаю, что он любит меня. И я отвечаю ему тем же. Без него я бы никогда не пережил… в общем, он мне очень помог. Он мой отец, нравится тебе это или нет.

Северус понял, что хотел сказать ему Эр – что демон не пережил бы предательства партнера в прошлом перерождении, если бы не Его Светлость. Что ж, понятно, откуда у Герцога такое неприятие пары сына – предательство не прощают. Забыть о таком мог только безмерно терпеливый и любящий Эрри. Но никак не его отец, видевший страдания своего дитя.

Решив не развивать опасную тему, Северус задал следующий вопрос:

– Почему при отце тебе нельзя называть меня Аэ?

Эр чуть вздрогнул, а потом задумчиво ответил:

– Не знаю, Сев. Это не моя тайна. Самого интересует этот вопрос, но Его Светлость никогда на него не отвечает. Мы просто так договорились и все. Я не называю тебя сокращенным именем, а он к тебе обращается только в случае крайней необходимости.

– Кстати, что за Договор? И чем Ронни так заинтересовал Герцога? – задал следующий вопрос Северус.

Эр немного помолчал, а потом заговорил:

– Когда я спустился в Инферно первый раз, перебив тысячи смертных, поддавшись безумию… Первым, кого я увидел, был Абигор. Он ничего не сказал мне, не упрекнул. Вслух, во всяком случае. Оставил меня в покое, кратко объяснив, кто я, и кто для меня – он. Мне же было все равно. Душевная боль была такой сильной, что я не замечал ни его холодноватой заботы, ни чуть отстраненного участия. Он не хотел мне такой судьбы, как я понимаю теперь. И был огорчен потерей (как считалось, безвозвратной) моей души, отданной обычному, ничем не примечательному смертному.

Видимо, отец провел несколько ритуалов и выяснил, что моя душа не умерла, а ушла за Грань, сопровождая твою. И как только ты родишься…

Эр замолчал, обдумывая дальнейшие слова.

– Видишь ли… Законы Магии таковы, что за все приходится платить. За право перерождаться с тобой, я пожертвовал десятой частью демонической природы, заменив ее человеческой. Для этого было необходимо соблюсти условия первого рождения – земной отец. Сильный магически. С определенным набором качеств… (тут Абигор больше может рассказать – не знаю, каких именно) Рассказав мне об этом, отец сообщил… что ему тяжело подниматься в Верхний Мир. Он слишком тонок для него. Но ради меня… Я ведь его единственное дитя. Хоть и зачатое случайно. Как именно – не моя это тайна, потому – не спрашивай. Мы с ним заключили Договор – отец приводит меня в Верхний мир путем оплодотворения волшебника, сильного, молодого, желательно – богатого и знатного. Как можно более чистокровного. Я должен родиться недалеко от тебя, чтобы не рыскать по всему Сущему в поисках. Твои и мой род не должны были враждовать – я очень чувствителен к твоей ненависти и презрению.

Северус дернулся, как от пощечины на этих словах. Как же много боли причинил он своему демону за прошлые две жизни! Какой поистине всепрощающей должна быть любовь, чтобы Эр мог вынести такое. Не разлюбить. Не возненавидеть. Простить, понять… Демон, видя терзания партнера, чуть погладил его по руке, а потом продолжил:

– Взамен этого всего я приводил ему из Верхнего Мира одного раба. Тот должен быть молодым и… рыжим. Не знаю, откуда в отце эта тяга к… золотоволосым… Из двенадцати перерождений я восемь раз был обладателем медных или солнечно-золотых волос – как у моих земных отцов. Не знаю, что Абигор делал с этими рабами. Но я исправно их ему поставлял – что такое жизнь одного смертного по сравнению со счастьем быть вместе с тобой? Тем более, что я точно знаю, что ни один из пленников не был лишен посмертия – мы, демоны, такое чувствуем сразу. Увидев Ронни, отец решил… ну, ты понял. Но я не отдам ему это рыжее несчастье. Не понимаю, почему мой родитель так вцепился в него. Раньше такого не было. Отец спокойно дожидался, пока я сам не приведу ему очередного… мальчика. Он вообще умеет ждать. Добиться от него эмоций – дело трудное. А тут…

Эрри задумчиво отпил вина из золоченого кубка и поднял на мужа глаза.

– Ты удивлен моей жестокостью? Рабство и все прочее?

– Н-нет.

– Не лги. Нгар не может солгать своему демону. Твой ответ скорее «не знаю».

– Я не удивлен, Эрри. Просто мне, как человеку, трудно это осознать и принять.

– Да, демоны – не люди, радость моя. Мы – жестокие эгоисты, подчиняющиеся только Высшему Закону Магии и своему Князю. И интересам Партнера, если посчастливится его найти. Везет не всем. Именно поэтому отец так снисходителен к тебе.

– Кстати о снисходительности… – прищурился Северус, – ничего не хочешь мне рассказать? Что Его Светлость сотворил со мной ранее, что теперь ты рычишь, стоит ему сделать шаг в моем направлении?

Демон вздохнул.

– Это довольно давняя история… Ну, как для тебя – точно. Для меня же это было – как вчера.

Эр чуть задумчиво провел по волосам Северуса, накручивая мягкие пряди на палец.

Собравшись с мыслями, он продолжил:

– Это было в прошлое перерождение. Ты с раннего детства был в курсе моей природы. В тринадцать я впервые взял тебя с собой в Инферно. Тогда у меня еще не было своего Дома. Мы жили или у отца, или в небольшом замке на севере.

У отца есть одна… особенность. Если не сказать – странность. У него нет эмоций. Вернее, они есть, но он жестко пресекает их проявление. Его еще называют Ледяным Герцогом – настолько хорошо он себя контролирует.

Демоны вообще – вспыльчивый, темпераментный и довольно-таки злопамятный народ. Эти черты – общие для всех. Потом идут особенности – кто-то хитрый, кто-то веселый и безрассудный. Есть злые… ну, мою мысль, я думаю, ты уловил. Так вот мой отец – какой угодно, но не вспыльчивый и не темпераментный. Его эмоции были заморожены еще до моего рождения. Причина мне неизвестна. Я могу только догадываться. Он никогда не теряет над собой контроль. Не терял. До одного случая.

Эрри задумчиво смотрел поверх плеча своего Нгар и что-то обдумывал. Тот его не торопил.

– Скажи мне, Северус, как признанный среди смертных зельевар. Что ты знаешь о Пыльце Вейл?

Мужчина внимательно разглядывал своего супруга. Как будто видел впервые.

– Это легенда. Такого вещества не существует, – наконец, раздельно произнес он.

Эр невесело усмехнулся.

– Лучше бы это действительно было так… Пыльца Вейл для демонов… что-то сродни кокаину для смертных – сильнейший, очень дорогой и редкий галлюциноген, вызывающий эйфорию и ощущение счастья. Это вещество еще называют Ангельской Пылью. Его можно получить от девственной вейлы в ее первый брачный сезон. Добыть эту «радость» может только истинный партнер и только перед… актом любви. Так как вейлы перед первой вязкой, да еще и с истинным партнером – практически невменяемы, то партнер, занятый сбором этого вещества, может быть просто растерзан. Любвеобильная вейла может посчитать, что ею пренебрегают. К тому же…

продавать Пыльцу своей возлюбленной – неэтично. Все равно, что отдать ее на поругание жадной до удовольствий толпе… Надо ли говорить, какой ценностью обладает такой редкий ингредиент?

Эрри чуть помолчал. Потом вздохнул и обнял Северуса покрепче, как будто хотел убедиться, что он тут, и с ним не произошло ничего страшного. А потом выпустил партнера из кольца своих сильных рук и снова заговорил:

– Я не виню отца в том, что он изредка позволяет себе расслабиться. У него несладкая жизнь, полная лишений и самоограничения. Мы с тобой как-то пришли в Нижний мир без предупреждения. Тебе было пятнадцать. Отца не было в его Доме. Я… не знаю, что заставило меня оставить тебя одного в замке Первого Герцога и полететь к северной границе одному. Берег тебя от войны, – тут демон с горечью усмехнулся, – и не уберег. Пока меня не было, вернулся отец. Это был один из тех редких дней, когда он отпускал себя, расслаблялся, пытаясь почувствовать себя живым. Хоть ненадолго. Пыльца действует на него странным образом – вызывает плотские желания. Обычно отец практически асексуален. У него нет гарема, как у других демонов. Нет партнера. Он не наведывается в Верхний Мир, чтобы поразвлечься, как другие. Только – чтобы дать мне жизнь. Очередной раз. И вот… когда его тело под воздействием Ангельской Пыли потребовало свое… Ему на глаза попался ты.