Текст книги "Жить в твоей голове (СИ)"

Автор книги: teamzero

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Кастор никогда не говорил так много, так долго и так серьезно. И у Кая внезапно перехватило горло. Как будто вновь он почувствовал под щекой влажный пол пещеры и скупое, но исполненное заботы прикосновение к своей ледяной коже. Вспомнил тепло, током пробежавшее по его замерзшей душе от этого грубоватого, но искреннего касания жесткой руки. Точно так же, как то прикосновение, эти едва прикрытые фальшивой грубостью слова сказали Каю слишком многое. Они сказали ему то, что он инстинктивно чувствовал все эти годы, но никогда не признавался себе в том, что испытывает нечто подобное в ответ. Даже наедине с собой он никогда не признавал, что в какой-то момент в образе его отца, созданном из черт Валигора и других воинов, которыми он восхищался в детстве, стали так же проглядывать суровые черты его наставника. Мужчина, давший ему жизнь и ставший его покрытым тайной кумиром, никогда не был так далек от самого понятия “отец”, как в годы его становления настоящим стражем. И никто не был так близок к этой роли, как Кастор, который был суровым, и жестким, и насмешливым, и – рядом. Всегда – рядом. В горле встал комок. Кай не знал, что сказать, поэтому продолжал сидеть молча, и мысли роились в его голове, а тревожное предчувствие грома звенело на его коже.

Они с Кастором никогда не делили таких моментов искренности и чего-то еще, опасно близкого к признанию того, что один был дорог и нужен другому. Поэтому Кай почти почувствовал облегчение, когда его ноздрей коснулся уже знакомый запах гнилого мяса. Их ждала работа и это было хорошо. Работа была тем, что спасет их от подобных моментов сентиментальности, с которой ни один из них не знал, что делать.

– Кто? – спокойно поинтересовался Кастор. Кай не удивился, что наставник безошибочно определил перемену в нем.

– Клоун. – коротко ответил Кай.

Кастор глубоко и почти с сожалением вздохнул, отодвигая от себя пустую тарелку. Зашелестели купюры, которые он одну за другой запихнул под тарелку.

– Тогда вперед и быстро. – он фыркнул в ответ на недоуменный взгляд Кая. – Нам все-таки не до конца хватило денег на этот ужин.

***

Клоун оказался не единственным врагом в переулке. Такое скопление проблем было вполне ожидаемым, но от того не менее удручающим. Клоун был здесь. Он нацелился на двоих людей, мужчину и женщину, испуганных и беспомощных. Кроме него здесь были двое инквизиторов – те, которых Кастор повел по ложному следу.

Клоун уверенно приближался к своим жертвам, а инквизиторы перегородили Каю дорогу, отрезая его от брида. Их силуэты вибрировали в темноте. Кай слегка повернул голову в их сторону, прислушиваясь, считая удары их сердец. Время растянулось и замедлилось, затем помчалось вперед с немыслимым ускорением. Инквизиторы бросились на Кая одновременно и он расслышал характерный звон стали в их руках. У них были трезубцы-саи, неприятное оружие, если оно не в твоих руках.

Кай встретил одного из них мощным ударом в голову, от силы которого мужчина повалился на землю. Кай тут же скользнул вниз, падая на одно колено и уворачиваясь от лезвий второго инквизитора. Не поднимаясь, он впечатал несколько точных ударов в корпус противника. Тот отступил на пару шагов, но первый инквизитор уже поднялся и атаковал. Кай блокировал удар и тут же сделал быструю подсечку, снова опрокидывая врага на землю. Кай воспользовался их заминкой, чтобы вскочить на обе ноги и нанести сильный удар ребрами обеих ладоней по шее второго инквизитора и тут же пнуть его ногой в живот. Тем временем инквизитор, дважды брошенный Каем на землю, успел снова подняться и ухватил его за шею, но Кай отбил его руки. Он пропустил сильный удар в висок и в его ушах на мгновение зазвенело. Кай яростно потряс головой, чтобы унять звон. Он сосредоточился на инквизиторе, на холодном скрежете лезвий в его руках. Трезубец понесся в его сторону, но Кай успел отбить его руку ударом ноги с разворота и сай полетел на землю, жалобно зазвенев об асфальт. Инквизитор бросился на Кая, молча и целеустремленно, но даже самый быстрый асур не мог быть быстрее стража, одержимого демоном. Кай увернулся от удара и прыгнул на инквизитора, увлекая его на землю вместе с собой. Он нанес несколько быстрых ударов в голову противника и тот остался лежать неподвижно, потеряв сознание.

Кай слишком поздно почувствовал движение позади себя, слишком поздно уловил свист, с которым лезвия саев в руках второго инквизитора рассекали воздух, приближаясь к его шее. У него осталось времени только на то, чтобы слегка сдвинуться в сторону, так, чтобы лезвия лишь ранили его, но не прошили насквозь. И он уже начал двигаться, но вдруг все остановилось, воздух затих. Лезвия так и не коснулись его.

Кай не сразу смог оглянуться. Но ему и не нужно было оглядываться, запах крови в воздухе уже поведал ему свою страшную историю. В голове стало пусто, лишь тупое непонимание, лишь одна пульсирующая мысль: зачем? Зачем он это сделал?

Гром, который он предчувствовал, наконец, прогремел.

Трезубец вышел из плоти с тошнотворным чавкающим звуком. Кай мягко отодвинул Кастора, осторожно, словно тот был сделан из тончайшего стекла, и набросился на инквизитора. Он бил, и бил, и бил его лицо, наслаждаясь звуками ударов, становящихся все более влажными от крови, бил, пока его костяшки не онемели. Кожа на них была содрана почти до мяса.

Зверь владел им.

– Кай… – прохрипел Кастор откуда-то сбоку. – Брид.

Кай оставил лежащего без чувств инквизитора и развернулся к наставнику. Силуэт Кастора был нечетким и расплывчатым, но Кай все равно видел – или слышал, или просто знал, неважно – что его руки зажимают обильно кровоточащую рану в животе.

– Зачем? – проскрежетал Кай и не узнал своего голоса.

– Затем. – сварливо ответил Кастор и Кай с ужасом услышал, как слегка заплетается голос наставника. Кастор помолчал, затем добавил совсем другим тоном, более мягким и оттого еще более страшным: – Затем, что я твой Источник и оберегать тебя – моя работа. И я не мог допустить, чтобы сбылись дурацкие страхи, от которых чертов катахари пришел бы в восторг. – Его страхи. После их первого столкновения с катахари какая-то часть Кая очень хотела узнать, что именно мог бы всколыхнуть в наставнике дух. Но сейчас признание Кастора выбило у Кая почву из-под ног. Он не ожидал этого. Мысль о том, что кто-то боялся не его, а за него, что самым глубоким страхом Кастора был страх за него…

Рука Кастора сдвинулась с его живота и почти неуверенно легла сбоку на шею Кая, пачкая его кожу в теплой крови, привлекая к себе, пока их лбы не соприкоснулись. Кай не мог дышать, не мог думать, он весь окоченел от страха и беспомощности, сковавших все его тело. Рука Кастора сдвинулась ниже, два раза легонько, ободряюще похлопала Кая по плечу и у него перехватило дыхание, потому что этот жест нельзя было воспринять иначе. Это было прощание.

– Не стой, мальчик. – велел ему Кастор, почти вернув в свой голос силу и уверенность. – Клоун вон там.

И что-то в его голосе заставило Кая подчиниться, хотя еще секунду назад он был уверен, что никакая сила не вынудит его сейчас оставить Кастора. Но он уже двигался, как во сне, вперед, к клоуну. Брид не шевелился, с отвратительным возбуждением приглядываясь к своим жертвам.

Кай закрыл, заблокировал, заглушил все мысли о Касторе, невероятным усилием воли выключил свою тревогу (ужас) за наставника. Сначала разобраться с чудовищем. Двое людей, на которых нацелился клоун, маячили во тьме тепловыми пятнами. Мужчина ранен и слаб, поскуливает от ужаса. Женщина резко поднялась на ноги. Её тело издавало напряженную вибрацию, Кай почти ощущал на своих зубах сумасшедший перестук её сердца, её страх омывал его липкими волнами, но к этому страху примешивалось что-то еще. Если бы Кай сейчас был в состоянии испытывать хоть что-то помимо парализующего страха за Кастора – то удивился бы, поняв, что эта сумасшедшая девица планирует принять бой от брида. Видимо, она либо тупая, либо ненормальная. Иначе, уже давно унесла бы отсюда ноги.

Кай предугадал движение клоуна еще до того, как тот действительно начал двигаться. Брида будто окатило волной энергии, отчего его образ стал четче виден Каю. И он метнулся к клоуну в тот самый миг, когда монстр бросился на девушку. Его руки сомкнулись на жестком воротнике и он рванул клоуна на себя. Клоун зарычал, развернулся к Каю и тот, не теряя времени, угостил его мощным ударом в голову. Разбитые костяшки пронзила боль, но Кай не обратил на нее внимания.

Он оттеснял брида вглубь переулка, осыпая его четко выверенными ударами. Когти монстра полосовали воздух, но Кай без труда уворачивался. Ярость, подпитываемая страхом за Кастора, удваивала его силы. Он повалил клоуна на землю и уселся на него верхом, раз за разом впечатывая удары в его лицо, в эту распахнутую пасть, откуда несло мерзким смрадом гнилого мяса.

Кай спиной чувствовал движение позади – это девушка тянула за собой раненого мужчину. Наконец-то они додумались убраться отсю…

Он почувствовал духа и это на миг выбило его из колеи – удар пришелся мимо рожи брида и клоуну удалось наполовину вывернуться из хватки Кая. Проклятье, здесь был катахари и эти двое бежали прямо на него. Кай почти собрался второй раз за сегодня бросить клоуна. Важнее было не дать катахари наплодить новых бридов, чем уничтожить одного уже существующего.

– Я их уведу. – слабо прозвучал голос Кастора и прежде чем Кай успел отреагировать, его наставник заковылял следом за парочкой, несущейся прямо в лапы катахари.

Кай заскрипел зубами. Кастор был тяжко ранен, не хватало еще ему схлестнуться с катахари. Но он уже скрылся, поэтому Каю ничего не оставалось, кроме как поскорее разделаться с бридом и броситься на подмогу. Он дернул рычащего клоуна на себя, наступил коленом на его горло и вынул из ножен на бедре длинный нож. Через долю секунды все было кончено и, перехватив поудобнее нож, Кай помчался следом за наставником.

Катахари снова исчез, но Кай чуял новый запах в воздухе: несмотря на усилия Кастора, дух успел материализовать страх кого-то из этих двоих. Но этот новый брид не остался здесь, предпочел скрыться. Кай на бегу споткнулся обо что-то и через миг понял, что это чьи-то ноги. Чужое слабое сердцебиение подсказало ему, что это мужчина – он лежал на земле и не шевелился.

Кай различил два силуэта немного дальше у стены – девушки и Кастора – и замедлил шаг, приближаясь к ним. Девушка невнятно проговорила что-то, хрипло и неразборчиво. А затем он расслышал слабый, надтреснутый голос наставника:

– Прости меня, девочка. Другого выхода нет.

Губы Кая приоткрылись в немом отрицании. Нет, он не может этого сделать. Кастор не может быть на это способен. Это слишком редкое умение, знания об этом были давно утеряны. Не может быть, чтобы Кастор знал как, умел совершать передачу.

Не может быть, чтобы Кастор сдался, потому что только полное поражение могло подтолкнуть его на такой безумный шаг.

Весь воздух исчез, Кай не мог дышать, не мог пошевелиться. Он слышал, как девушка с громким свистом втянула воздух, почти всхлипнула, когда рука Кастора проникла в её тело. И Кай остановился, будто налетев на невидимую стену. Его рот беспомощно открывался и закрывался, хватая холодный влажный воздух, но легкие не в силах были принять его. Кожу покалывало от энергетической волны, кругами расходившейся от Кастора и безымянной женщины.

Старые легенды утверждали, что некоторые из потомков Еноха овладели своими способностями на настолько высоком уровне, что могли сконцентрироваться на том необъяснимом даре, мистическом гене Источника, полученном от своего загадочного предка, и зафиксировать его, отделить его от самой своей сущности, усилием воли преобразовав в скопление энергии. И тогда они могли передать эту энергию другому живому существу. Кай никогда не верил в эти легенды, как и во многие сказки древности. До этой секунды.

Потому что Кастор передавал эту энергию незнакомой девушке. Легенда оказалась правдой. Это было возможно и Кастор делал это. Потому что он умирал и знал, что умирает. Он знал, что после его смерти Кай останется один на один с демоном (один на один с миром – гремело в голове Кая), и только одних его сил не хватит на то, чтобы держать монстра под контролем. Нефилиму был необходим Источник, это была его базовая и первая потребность. И поэтому Кастор делал Источником эту женщину – не по своей воле оказавшуюся в плохом месте в плохое время, которая даже не догадывалась, во что она превратится после передачи.

Кастор сдался. Он знал, что оставляет Кая одного. И Кай тоже это знал. И поэтому его кожа гудела и звенела, словно хотела отделиться от его тела, сползти с его мышц. И поэтому внутри его головы гремел дикий, нечеловеческий вопль, но наружу из онемевшего рта не вырывалось ни звука, кроме хриплого прерывистого дыхания. Перед глазами Кая была темнота, но в ней полыхали белым огнем два силуэта, и один из них был его наставником, его учителем, его другом – грубым, невыносимым, насмешливым, родным. Который был его отцом и имел на это звание куда больше прав, чем призрак, образ которого Кай так лелеял в детстве.

И сейчас Кай терял отца во второй раз, но теперь он проживал эту потерю во всей её мучительной глубине. Его жизнь крошилась на мелкие осколки.

Белое пламя в темноте стало бледнее, тусклее и, наконец, совсем потухло, оставив после себя привычные расплывчатые очертания предметов. В груди Кая невыносимо болело, глаза жгло огнем. Больше всего на свете он хотел сейчас броситься к Кастору и держать его в своих руках, отдать ему часть, половину или всю, всю свою жизненную энергию – столько, сколько потребовалось бы, чтобы та искра, которую называют жизнью, не покинула этого человека. Но ноги Кая приросли к шершавому асфальту, он стоял, полностью скрытый тенями и тьмой, и мог только беспомощно наблюдать.

Кай слышал тихий глухой стук, с которым Кастор упал на колени, а затем повалился на землю лицом вниз. Все тело Кая пробила дрожь от этого ужасного звука. И он сам рухнул на колени одновременно с наставником, словно они были одним неделимым целым. Он слышал, как пошевелилась девушка. Слышал, как она с опаской приблизилась к его учителю и опустилась рядом с ним на колени. Слышал её заплетающийся голос, произносящий какие-то слова – но в них не было смысла, Кай не понимал их, не мог понять. Ничто больше не имело смысла.

Кай снова вздрогнул, когда почувствовал движение девушки, резкое и неожиданное после оцепенения, в котором она пребывала еще секунду назад. Какая-то отстраненная часть его сознания поняла, что она делает. Кай читал об этих приемах: она пыталась реанимировать его наставника. Он подумал о том, что эта девушка, случайная встречная, после атаки брида, катахари, а затем и самого Кастора – ведь передача не могла показаться ей ничем иным, как покушением на её жизнь – сейчас, несмотря ни на что, тоже пыталась удержать эту искру в незнакомом человеке. Мысль пришла и исчезла, не оставив следа. Кай не способен был сейчас думать. Мотивы девушки не интересовали его, пока её действия имели хотя бы самый мизерный шанс на успех. На одну обжигающую секунду Кай позволил себе надеяться, что её усилия помогут, что свершится чудо.

Он слушал стук сердца Кастора, звук, ставший его убежищем, его гаванью посреди штормового океана.

Удар.

“Ты не научишься контролировать демона, пока не научишься контролировать себя”.

Удар.

“Ты можешь превратить свою слабость в силу. Да, ты больше не увидишь солнца. Но это значит лишь то, что оно не сможет тебя ослепить”.

Удар.

“Мне уже не нужен был правильный или легкий ученик”.

Уда…

“…так уж получилось, что мне стал нужен именно ты”.

Кай слышал дыхание девушки, слышал запинающиеся удары её сердца, слышал шепот воды, текущей по сточным трубам и возню крыс в канализации, но сильнее всего он слышал тишину. Оглушительную, окончательную, страшную тишину там, где раньше был стук сердца его наставника. Его убежище от шторма пошло ко дну под ударами волн.

Он не мог осознать это, уложить это знание в своей голове. Он до боли вглядывался во тьму, но отчетливо видел только сгорбленный от усталости силуэт женщины. Кастор растворялся во тьме, навсегда. Навсегда. Глаза пекло нещадно и Кай на миг подумал, что демон проснулся, что это кровь течет по его щекам. Но это была не кровь. Из его глаз катились слезы, первые слезы за очень, очень, очень долгое время.

Кай все еще был будто в трансе, когда услышал сирены. В следующий миг он понял, что девушка поднялась и неверными шагами движется в его сторону. Она никак не могла заметить меня, тупо подумал Кай. Жалобный стон откуда-то сбоку тут же поставил все на свои места: неподалеку все так же лежал мужчина, о котором все успели забыть в вихре событий, и женщина шла к нему.

– Встать. – едва слышно прошептал Кай самому себе. Привычный приказ, произнесенный собственным (не таким, не таким!) голосом, казался чужим и бессмысленным.

Все же Кай поднялся на ноги, неслышно ухватился за перекладину ближайшей пожарной лестницы, подтянулся и вскарабкался на нее. Прошел по узкому мостику, соединяющему две лестницы и снова спустился, быстро подошел к тому месту, где должен был лежать Кастор. Каю пришлось искать его едва ли не ощупью, потому что он уже почти не видел его. Быстро, но очень бережно, Кай поднял своего наставника, перекинул через свое плечо, приказывая себе не думать о тошнотворном ощущении деревянности, уже начавшей сковывать тело учителя. Со своей страшной ношей он вернулся на лестницу и бесшумно поднялся на крышу.

Кай отправился к порталу в мир голодных духов, прижимая к себе тело, бывшее еще недавно подвижным, и теплым, и живым, а осколки его души текли по его исцарапанным щекам горячими, обжигающими слезами.

========== Часть 3 ==========

За окном заведующего отделением молочной белизной разливался новый день. Леда понятия не имела, сколько сейчас времени, да и ей в общем-то было на это плевать. Было очень рано – или очень поздно, зависит от того, как посмотреть. По мнению Леды, не спавшей со вчерашнего дня, и остаток ночи после событий в переулке проторчавшей в госпитале, сейчас было примерно без четверти нервный срыв. У нее опять болела голова, а последние часы лениво плыли в памяти сумбурными и почти не имеющими смысла воспоминаниями.

Два часа назад их с Дэном привезли в её госпиталь, и потерявшего сознание парня тут же увезли на осмотр. Нужно было обработать его рану. Леда раздраженно отмахнулась от высокой медсестры, дежурившей в ночную смену (лицо незнакомое, может новенькая?). Леда была вся измазана в крови, но её собственной была только та, что на содранных коленях, а их было достаточно просто промыть теплой водой. Позже.

Леда убедилась, что Дэну оказывают помощь, и решительно отправилась в рентгеновское отделение. Сейчас в госпитале было сравнительно тихо, вчерашняя суматоха (или уже сегодняшняя? Какой сегодня день вообще?) улеглась и в коридорах было спокойно. Ссадины на коленях назойливо болели, но Леда упрямо хромала по знакомому коридору, ведущему в кабинет рентгенолога. Она не знала, есть ли там сейчас кто-то. Надеялась, что нет, потому что не хотелось, чтобы кто-то еще увидел её рентген-снимок, на случай, если на нем окажется что-то такое, чему там быть не полагается.

От этой мысли Леда рефлекторно прижала руку к груди, слегка помассировала кожу чуть выше солнечного сплетения. В рентген-кабинете оказалось темно и пусто. Леда включила свет и плотно прикрыла за собой дверь. Она помедлила немного, чувствуя, как волнение крадется волной озноба по её коже. Нужно это сделать.

Леда включила рентген-аппарат и под его мерное гудение сняла с себя куртку, следом за ней – после неуверенной паузы – стянула свитер, оставшись только в спортивном бюстгальтере. Кончики её холодных пальцев неуверенно коснулись гладкой и ровной кожи. Ни следа. Ни крови, ни раны, ни шрама. Она уже обдумывала возможность того, что все это ей померещилось. Поэтому, едва оказавшись в госпитале, она настояла, чтобы ей и Дэну сделали срочный общий анализ крови (а кроме крови еще мочи и слюны, на всякий случай, потому что она не была уверена, как именно работает газ, который они вдыхали). Она не стала вдаваться в подробности того, что именно следует искать. Если их организмы действительно подверглись воздействию наркотика, это станет очевидным. Леда надеялась увидеть результаты до того, как сможет отправиться домой.

Леда набрала в легкие так много воздуха, что у нее даже закружилась голова. Затем уверенно шагнула на рентген-платформу, благодаря судьбу и управление госпиталя за новый рентген-аппарат, в котором можно было выставить время начала просвечивания. Будь здесь по-прежнему их старый дряхлый аппарат, ей точно понадобился бы кто-то еще, чтобы сделать этот проклятый снимок. Через несколько секунд Леда спустилась с платформы, быстро оделась и вышла в отдельный кабинет, где размещались мониторы.

Прошло немного времени и на экране отобразился снимок её грудной клетки. Леда наклонилась ближе к монитору, хмурясь и щуря глаза для большей четкости. Она не знала, что ожидала увидеть на снимке. То, что её кости и мягкие ткани оказались целы, и никаких других повреждений не обнаружилось, было, наверное, хорошим знаком. Но это не принесло удовлетворения, наоборот, Леда вдруг почувствовала что-то, близкое к разочарованию.

– Господи, а ты что хотела там увидеть? – раздраженно пробормотала Леда в пустоту кабинета, одеваясь, и покачала головой.

Она выключила мониторы, забрала свой рюкзак и вышла из кабинета. Почему-то тот факт, что рентген не показал ничего необычного, не только не принес облегчения, но наоборот, внушил еще больше беспокойства. Нужно было забрать результаты анализов и, возможно, поговорить с Дэном, если он уже пришел в себя. Если они подверглись воздействию какого-то препарата, нужно было сравнить их реакцию на него.

Снова при мыслях о наркотическом дурмане в голове Леды прозвенело тревожное предположение, что все увиденное этой ночью могло быть не следствием психотропного воздействия. Но если нет, то чем тогда это было? Нет, Леда не хотела об этом думать.

Она заметила в коридоре медсестру, бравшую у нее кровь на анализ, и тут же окликнула её.

– Эй, Лиза, как там мои анализы?

Лиза кивнула и пошла к ней, на ходу перебирая папки в своих руках в поисках нужной.

– Только получила, как раз несу остальные доктору Бреусу. Хочешь забрать свои?

Леда просто кивнула, не доверяя своему голосу. Она взяла протянутую ей папку, огляделась по сторонам и отправилась в туалет для персонала. Ей нужно было уединиться, а учитывая вездесущесть медиков, туалет сейчас казался единственным приватным местом. Она зашла в кабинку, закрыла дверь и уставилась на папку в своих руках. Внутри лежал либо ответ, либо тысяча новых вопросов.

– Да просто сделай это. – поторопила себя Леда и поморщилась. Последним временем она слишком много говорит сама с собой. Дурной знак.

Леда присела на крышку сидения и с опаской открыла папку. Её взгляд быстро забегал по строчкам. В горле резко пересохло, Леда сглотнула раз, другой, но легче не стало. В глазах рябило от усталости, а проклятая мигрень гудела в её висках злой болью. Леда захлопнула злополучную папку и закрыла лицо руками, надавила пальцами на глаза.

Следов чужеродных веществ в крови не выявлено.

Не выявлено.

Это был не газ, это был не наркотик. Это была не галлюцинация. Вопросительный знак? Черт побери, если это не было галлюцинацией, то чем это было? Душевное равновесие и здравый рассудок Леды висели на этом психотропном волоске, безжалостно обрезанном результатами анализов.

– Леда, ты здесь?

От звука чужого голоса Леда подпрыгнула и едва не свалилась с сидения. Папка соскользнула с её колен. Со второй попытки она ответила:

– Да.

Черт дернул ответить, нужно было промолчать. Может тогда её оставили бы в покое.

– Слушай, там двое полицейских. Хотят поговорить с тобой.

Леда закрыла глаза и подавила желание застонать. Она совсем забыла про это, ведь полиция приехала туда вместе со скорой. Естественно, у них были вопросы. Леда понятия не имела, что происходит и что ей говорить, но выйти к полицейским нужно.

– Сейчас иду, спасибо, Лиза.

Леда услышала щелчок двери, сказавший ей, что вторая медсестра вышла из уборной. Леда закрыла глаза, сделала еще один глубокий вдох, затем опустила взгляд на свои руки. Они были в крови. С запозданием она поняла, что еще не умывалась, и вид у нее сейчас совсем не тот, в котором следовало выходить к полицейским.

Леда затолкала папку в рюкзак и вышла из кабинки. Она подошла к раковине, включила воду и глянула на свое отражение. Из зеркала на нее смотрела осунувшаяся лохматая девица с бледным лицом, покрытым разводами свежей и коркой засохшей крови. Этот вид всколыхнул другие воспоминания, отражение её лица в другом зеркале, тоже в пятнах крови после того, как она пыталась завернуть в пакет свою убитую кошку. Леда сердито мотнула головой, прогоняя воспоминание.

Она стянула волосы в небрежный хвост, быстро умылась, глядя, как стекает в раковину алая вода. На волосах тоже была засохшая кровь, но её отмыть полностью не удалось. Закончив с лицом, Леда намочила бумажную салфетку и, шипя от боли, наскоро промыла пульсирующие ссадины на коленях. Ей очень хотелось в душ и вымыть голову как минимум тридцать раз.

Леда бросила на свое отражение оценивающий взгляд. Она выглядела по-прежнему отвратительно, но, по крайней мере, её вид не вызывал желания немедленно арестовать её по подозрению в массовых убийствах.

В коридоре полицейских не оказалось, зато там снова была Лиза, сообщившая, что они поговорят с ней в кабинете заведующего отделением. Леда послушно отправилась туда и теперь уже десять минут сидела одна в кабинете, дожидаясь опаздывающих копов и безуспешно борясь с нарастающим раздражением.

Чтобы занять чем-то беспокойные мысли, Леда вынула из кармана куртки телефон и открыла браузер. Она честно не знала, зачем это сделала (она и телефон-то достала лишь затем, чтобы проверить свой фейсбук), но её пальцы зажили своей жизнью и уже печатали запрос в поисковой строке браузера.

Леда хмуро посмотрела на вбитые в поиск два слова. Клоун убийца. Ну и зачем она это делает? Не хотела она искать в интернете ничего подобного. Почему вместо этого дурацкого запроса она не ищет информацию о наркотических веществах, не оставляющих следа в организме? Вот что она должна была делать, но вместо этого Леда уже открывала изображения, отфильтрованные по её дурацкому поиску.

Клоун убийца. Что ж, изображения вполне соответствовали невменяемости поискового запроса. Кадры из старого трэш-фильма, мерзкие фото различных зубастых клоунов, много неудачного косплея и еще больше изображений клоуна Пеннивайза, рожденного на страницах Стивена Кинга. Леда мрачно хмурилась на изображения, пестрящие с экрана её телефона. Клоун, которого видела она (видела ли?), был похож на всех этих уродов сразу и одновременно не похож ни на одного из них. Как будто кто-то состряпал сборный образ чудовищного клоуна, сложив его из разрозненных кусочков всех похожих существ в киноиндустрии и литературе, чтобы каждый, увидевший его, нашел в нем что-то пугающее для себя.

Леда как наяву чувствовала тошнотворный запах гнилости и разложения, исходивший от клоуна. Снова видела его пасть с острыми гнилыми зубами и желтые когти. Перед её глазами плыло видение рваной раны на плече Дэна… Леда задумчиво прикусила уголок нижней губы. Всему этому должно быть какоето объяснение, должно быть хотя бы…

Дверь открылась резко и шумно, Леда подскочила на месте от испуга и до крови прокусила втянутую в рот губу. Чертыхнулась про себя, прикладывая к губе палец и глядя на оставшийся на нем маленький красный след.

– Госпожа Кардис, прошу прощения, что заставили вас ждать.

Двое полицейских в штатском вошли в кабинет, один из них аккуратно прикрыл за собой дверь и затем оба заняли стулья за столом напротив Леды. Они оба были очень высокими и Леда вдруг почувствовала себя неуютно. Люди такого роста всегда её напрягали, потому что рядом с ними она казалась себе мелкой букашкой.

Леда рассеянно пожала плечами в ответ на извинение. Серьезно, у нее уже не хватало сил на вежливость, даже с полицией. Она просто хотела убраться отсюда и лечь спать, где угодно, хоть в первой попавшейся свободной палате.

– Меня зовут детектив Корбин, это мой напарник, детектив Зенекис. – представился полицейский, тот же, что и извинялся перед ней. Второй мужчина продолжал молчать.

У них обоих были густые темные волосы, у Корбина они слегка вились. Они были чем-то неуловимо похожи друг на друга, несмотря на разные черты лица. Леда подумала, что они могут приходиться друг другу дальними родственниками. У них обоих совсем недавно было явно неспокойное время – у Корбина виднелся полузаживший порез прямо под линией волос, а у Зенекиса Леда разглядела назревающий синяк на скуле. Но это было не её делом, в конце концов, эти ребята работают в полиции и иногда получают в табло, такая жизнь.

– Итак, госпожа Кардис, мы получили информацию, что вы упоминали о погибшем мужчине, чье тело так и не было обнаружено. Вы могли бы рассказать нам об этом?

Детектив говорил с едва заметным акцентом, который Леде не удалось опознать. Она осторожно коснулась языком болезненного места на прокушенной губе и задумалась, что может сказать в ответ на этот вопрос. В конце концов, Леда просто решила сказать все, как есть. Ну, почти. Она слишком устала, чтобы что-то выдумывать, да и не видела в этом смысла.

– Это был мужчина, приблизительно от пятидесяти пяти до шестидесяти лет. Причина смерти: проникающее ранение в живот. – в висках Леды с новой силой запульсировала боль и она устало потерла их пальцами. – Я пыталась оказать ему первую помощь, но ранение было слишком критическим. Он умер. Я отошла от тела, чтобы проверить состояние моего знакомого, а когда вернулась, его там больше не было.

– Вы видели, кто нанес ему эту рану? – подал голос Зенекис. Он говорил с точно таким же акцентом, как и напарник, и Леда еще раз подумала, что они могут быть родственниками.

– Нет, он уже был ранен, когда я увидела его.

– Как это произошло? Каким образом этот мужчина вступил с вами в контакт?

Леда открыла рот, пару раз моргнула, снова сжала губы. Все эти события – клоун, вонючий туман, человек в маске, погибший мужчина и особенно тот факт, что перед смертью он проткнул её грудь своей рукой, не оставив никаких следов – вдруг заиграли всеми красками безумия. Чего доброго, если она все это выложит, копы просто упекут её в дурдом.