Текст книги "Жить в твоей голове (СИ)"

Автор книги: teamzero

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Он здесь. – прошептала Зора. Она вдруг резко отпустила Рема, схватила его за руку и рванула вверх, вынуждая подняться на ноги. – Быстро, времени нет. Уходим.

И Рем пошел за ней. Сам не понимал, почему, просто подчинился импульсу, который не мог объяснить даже самому себе. Зора вытащила его из квартиры, мертвой хваткой вцепившись в рукав его куртки, и потянула за собой к лестничной площадке. До Рема донеслось громыхание кабины лифта, затем гулкий неспешный скрип разъезжающихся дверей: кто-то выходил на его этаже. Зора пробормотала себе под нос грубое ругательство, ускоряясь еще больше.

Но Рем успел оглянуться. Успел увидеть его.

Сначала лишь тень, зловеще выползающую в коридор, а затем и её обладателя. Увидел кровь в его светлых волосах, вытекающую из дыры в проломленном черепе. Пустые матовые глаза. И запах, самый отвратительный запах из всех, какие ему доводилось слышать. Смрад разложения, смерти и безумия.

Дей Барриц.

Мертвый, с размозженной головой – но почему-то делающий шаг за шагом, к ним.

У Рема отвисла челюсть, ноги запутались одна за другую и он точно упал бы, если бы его не поддержала (с новой порцией ругательств) тянущая его за собой Зора. Она выбежала на лестничную площадку, волоча его за собой, и закрывшаяся за ними дверь милосердно скрыла от его глаз жуткий образ ожившего мертвеца.

Зора уверенно двинулась вверх по лестнице, Рем послушно и безвольно следовал за ней, совершенно потеряв связь с реальностью. Через минуту они выбежали на крышу. Рем выдернул руку из ладони Зоры и нагнулся, упираясь руками в колени. Он крепко зажмурился и мотнул головой. Прохладный октябрьский ветер трепал его волосы, насвистывал свою осеннюю песню.

Как такое возможно? А тот раз, когда ему показалось, будто он увидел его на улице? Выходит, не показалось. Но этот человек мертв. Что он такое?

– Что он такое? – прохрипел Рем не своим голосом, жмурясь еще сильнее, до боли. Перед глазами порхали красные мотыльки.

– Это брид.

– Что?

– В ваш город проникло существо из другого мира. Катахари. Это дух, питающийся страхами других существ. Он способен материализовать самый глубокий страх своей жертвы: так и появляются его отродья, бриды. Катахари забрался в голову твоей сестры и привел в жизнь этого брида, ту тварь, которую ты сейчас видел.

Рем помотал головой, открыл глаза.

– Ничего не понимаю.

– Сейчас нет времени ничего объяснять. Уясни только две вещи. Первое: ты в опасности. Второе: я хочу помочь. Ты должен пойти со мной и я отведу тебя к сестре. Доверься мне.

– Довериться? Да я тебя даже не знаю! Ты, т-ты несешь какой-то бред о монстре, питающемся страхами, и хочешь, чтобы я поверил тебе! Да ты сумасшедшая!

– Так и знала, что это дело будет занозой в заднице. – угрюмо пробормотала Зора себе под нос.

Рем уже открыл рот, намереваясь сообщить ей, что она вольна убираться к чертовой матери, если так недовольна происходящим, но Зора вдруг резко ухватила его за руку и заставила пригнуться. Она сделала ему знак молчать и вжалась в парапет крыши, подтягивая ноги к груди так, чтобы полностью поместиться в тени от трубы неподалеку. Растерявшийся Рем тоже прижался к парапету, с непониманием глядя на девушку, застывшую будто стоп-кадр фильма.

Он подумал было, что оживший Дей Барриц поднялся на крышу следом за ними – что было бы настолько же логично, насколько нелогичным было их бегство сюда, в этот тупик на высоте двенадцати этажей. Но это был не Дей. Звук, который Рем принял поначалу за шум усиливающегося ветра, оказался чем-то совершенно другим, ненормальным. Ритмичный присвист рассекаемого воздуха, будто от движения огромного веера, дополнился широкой тенью, зловеще ползущей по крыше, к ним. Приподняв похолодевшую голову, Рем увидел нечто еще более безумное, чем дохлый ухажер его сестры.

Не огромный веер, а огромные крылья. Потоки воздуха, посылаемые мощными взмахами этих крыльев, раздували их волосы, гнали пыль и сухие листья по полу. Рем в оцепенении таращился вверх. Над ними пролетало огромное, размером с человека, насекомое, будто сошедшее с кадров старого фильма ужасов. Нарушающая все законы реальности и здравого смысла, отвратительная тварь, омерзительная помесь мухи и паука с ночным мотыльком. Рем видел его покрытое щетинками брюхо, вяло свисающие вниз тонкие лапы с когтями, несколько пар глянцево мерцающих глаз и пару острых жвал.

Перед внутренним взглядом Рема чудовищное насекомое уже пикировало на них, подхватывало их одного за другим в свои липкие, покрытые отвратительной щетиной лапы, и уносило вместе с собой во тьму. Его сердце отбивало беспорядочную дробь, настолько сильную, что его стук должно было быть слышно. И Зора, похоже, правда услышала, потому что бесшумно поднесла палец ко рту, призывая к молчанию – как будто Рем сам не понимал, что любой звук сейчас мог стать их смертным приговором.

Ужасная тварь пролетела над ними и её мерзкая тень покинула крышу, но они оба еще какоето время сидели неподвижно, затаив дыхание. Рем смотрел на бледную девушку перед ним, цепляясь взглядом за её лицо, как будто если он будет смотреть только на нее, то больше не увидит никаких чудовищ. Зора смотрела сквозь него нервирующим пустым взглядом. У нее на брови была свежая рана, с аккуратно наложенными швами.

Прошло несколько секунд и Зора шумно, с облегчением выдохнула. Она приподнялась на колени и осторожно выглянула за парапет крыши, чтобы убедиться, что опасности больше нет.

– Это было ненормально. – очень спокойно и рассудительно сказал Рем, и тут же прижал ко рту кулак, чтобы подавить дурацкий, слегка истеричный смешок.

Даже во время самых жестких приходов его не одолевали настолько безумные видения. Хуже всего было то, что чертово насекомое вроде как было реальным.

– Это оно? – спросил Рем. – Та тварь, о которой ты говорила? Которая охотится за моей сестрой?

Зора лишь покачала головой, поднимаясь на ноги и перегибаясь над парапетом, с закрытыми глазами и сосредоточенным лицом. Будто слушала что-то, недоступное Рему.

– Это всего лишь еще один брид. – устало ответила она. – Катахари напитался от какого-то человека, до чертиков боящегося больших насекомых, и вот что получилось.

– И что теперь, эта тварь так и будет летать по всему городу?

– Недолго. Её обезвредит отряд асуров, который прошел в этот мир, чтобы нейтрализовать инквизиторов.

Рем раздраженно смотрел на нее несколько секунд, затем покачал головой.

– Хорошо, что ты не учитель, потому что объясняешь ты хреново.

Зора пожала плечами.

– Объяснять – не моя задача. Мое дело – отвести тебя в мой мир, где до тебя не доберутся катахари и его бриды.

С лестницы донесся шум и Рем весь напрягся, вновь подумав, что это зомби-Дей поднимается на крышу. Но через миг тяжелая дверь открылась и на крышу вышел очень высокий мужчина в странной одежде с кожаными вставками и стальными пластинами на груди. Зора, миг назад натянутая, как тетива лука, расслабилась и сделала пару шагов по направлению к нему. Рем привычно ничего не понимал.

– Рондор, – приветствовала его Зора.

Мужчина проговорил что-то на совершенно незнакомом Рему языке, Зора ответила на нем же и мужчина кивнул.

– Хорошо, что я вовремя нашел вас. – произнес он, в этот раз уже на эллорийском. – Валигор отправил меня предупредить тебя, Зора. Инквизиторам удалось замкнуть портал, через который мы прошли сюда. Он заблокирован.

– Что? – выдохнула Зора. – Мы отрезаны здесь?

– Нет. Валигор воспользовался одним из амулетов, чтобы открыть временный портал в другом месте. Но нужно спешить, потому что он не стабилен. Я отведу вас.

– Но как же остальной отряд? – взволнованно спросила Зора. – Как они вернутся?

– Мы что-нибудь придумаем. Пока что нужно вывести отсюда хотя бы вас двоих.

Рем слушал их разговор, бросив надежду разобраться в происходящем.

– Вперед. – предложила ему Зора, указывая рукой куда-то за край крыши.

Рем уставился на нее.

– Спасибо. – вежливо проговорил он. – Но я лучше задержусь еще немного в этой своей инкарнации.

Зора нетерпеливо прищелкнула языком и вновь схватила его за рукав, потянув за собой. Рем раздраженно выдернул руку. Его уже порядком достало, что она пытается таскать его за собой, будто собачонку на поводке.

Зора остановилась и неприязненно глянула на него.

– Там пожарная лестница. – произнесла она таким тоном, будто говорила с психически недоразвитым ребенком.

Рем спросил себя, как могло так получиться, что эта девушка вроде как понравилась ему в тот самый первый раз, когда он увидел её. Сейчас казалось, что она из кожи вон лезет, чтобы быть максимально неприятной в общении. О причинах этого Рем не особенно задумывался – был слишком занят раздражением, которое она в нем вызывала.

Вслед за загадочным долговязым Рондором, кем бы он ни был, они спустились вниз по пожарной лестнице и последовали за ним по темным, захламленным переулкам. Рем думал о своей сестре, об ожившем трупе её психопата-бывшего и мысли его гудели в голове со звуком, нервирующе похожим на шелест огромных крыльев.

Рондор вывел их в городской парк, темный, тихий и пустынный в этот поздний час. Они остановились посреди маленькой поляны и Рем не сразу понял, почему они стоят здесь. А затем он различил странное, едва уловимое мерцание воздуха, будто легкая дымка висела над землей.

– Торопитесь. Не знаю, как долго еще амулет Валигора сможет поддерживать его открытым. – проговорил их провожатый.

– Рондор, тут довольно прохладно сейчас. – вдруг объявила Зора очень простым будничным тоном.

Рем в который раз уставился на нее бараном, не понимая, как работает мозг этой девушки, выдавая подобные комментарии. Рондор, кажется, был в не меньшем замешательстве.

– Довольно прохладно. – эхом отозвался он.

– Хмм. – протянула Зора, стоя в расслабленной позе, с опущенной к низу головой. – Тогда почему ты вспотел?

Рондор ничего не ответил на это. Рем удивленно переводил взгляд с него на девушку.

– Это очень интересно, Рондор. – все тем же дружелюбным тоном продолжила Зора. – Я слышу твое сердце, и оно бьется ровно, спокойно и размеренно. Но ты потеешь так, будто пробежал без остановки по всем болотам мира Претов или как будто… как будто врешь так, что у тебя даже в глазах темнеет. Ты научился контролировать свое сердцебиение, но этого оказалось недостаточно.

Рем слушал её, вытаращив глаза. Что она такое несет? При чем тут сердцебиение этого человека и, тем более, его потоотделение? Ответ не замедлил себя ждать. С невероятной скоростью, почти размытым движением, Рондор бросился на нее. Зора тут же пригнулась, уходя от удара, и нанесла свой, ответный, чуть пониже его грудной клетки.

– Грязный предатель. – с отвращением прошипела она.

Рондор лишь зарычал в ответ и навалился на нее с новой силой. Не так уж часто Рему доводилось оказываться наблюдателем драки, а не её участником. Тем более такой драки, когда огромный мужик нападает на порядком бесящую, но все же в пару раз меньше его самого девушку. Хотя Зора справлялась отлично. Рем смог по достоинству оценить скорость её реакции и силу её ударов. Принимая во внимание её слепоту, это было равносильно маленькому чуду. Однако, когда Рем увидел трехзубый сай, откуда ни возьмись появившийся в руке Рондора, он решил, что пришла пора вмешаться.

Он перехватил занесенную руку Рондора с трезубцем, затормозив его удар, и Зора воспользовалась этим промедлением, чтобы нанести мощный удар в его открытую подмышку. Рондор взвыл от боли и оттолкнул Рема. Прежде, чем хоть один из них успел отреагировать, Рондор вынул какоето приспособление из своего пояса и направил его на Зору. Мозг Рема выключился, он не раздумывал ни секунды, погрузившись в окутавшее его яркое сияние. Тело двигалось само по себе, и он, будто посторонний наблюдатель, не сразу понял, что отталкивает Зору с линии огня.

Возле уха просвистело что-то яркое и горячее. А воздух, тот самый странный воздух, который мерцал и вихрился в лунном свете, вдруг оказался слишком близко, и от его близости вставали дыбом все тонкие волоски на теле. Рем успел увидеть приближающегося Рондора, его искаженное ненавистью окровавленное лицо, а затем его руки толкнули их обоих, все еще цепляющихся друг за друга. Толкнули прямо в этот потрескивающий, переливающийся воздух.

Парк исчез. Они стояли в густом, грязно-сером тумане. Под подошвами хрустел снег. Холод сотней иголочек впивался в разгоряченные лица. Внезапно накатившие головокружение и тошнота согнули Рема пополам. Судорожно хватая ртом холодный воздух, он пытался справиться со взбунтовавшимся организмом. Рем понятия не имел, где они и что произошло, но они больше не были в парке. Они с Зорой стояли в этом облаке холодного, влажного, непроглядного тумана, посреди абсолютной, оглушающей тишины, и серый снег крупными хлопьями падал откуда-то сверху.

– Кажется, мы больше не в Канзасе. – едва слышно прошептал Рем, но его шепот вдруг показался слишком громким.

Зора вздрогнула. Её рука все еще цеплялась за его рукав, но сейчас, впервые, Рему не хотелось, чтобы она её убирала. Что-то в этом месте было очень неправильным. Серый снег мягко коснулся его лица. Он пах гарью. И тогда Рем понял, что это был вовсе не снег. Это был пепел.

– Зора. – он даже не услышал своего голоса, её имя прозвучало не громче вздоха.

Рука Зоры сжалась на его рукаве, щипая кожу, но Рем даже не поморщился. Страх, исказивший её до этого невозмутимое лицо, испугал его куда больше зомби и перекормленной мухи.

– Все плохо. – прошелестела Зора. – Он загнал нас в ловушку.

– Имеет смысл спрашивать, попали ли мы туда, куда ты хотела? – без особой надежды уточнил Рем.

Зора закрыла глаза и прикусила губу, зажмурилась так сильно, что кожа вокруг глаз собралась в морщинки.

– Ты читал “Божественную комедию” Данте? – вдруг спросила она.

Рем едва не поперхнулся от неуместности такого вопроса, но все же тихо ответил:

– Да.

– Что ж. – Зора вновь открыла глаза, устремила пустой взгляд в клубы тумана перед ними. Её пальцы на его руке меленько, едва ощутимо подрагивали. – Считай, теперь сможешь увидеть все это своими глазами.

***

Снова оказаться в этом доме было мучительно. Даже сейчас, несмотря на то, что почти все силы Кая уходили на то, чтобы удержать демона в узде. Голова горела от воплей чудовища, грудь саднило изнутри от его попыток процарапать себе путь наружу, а перед глазами вихрились образы из огня и пепла. Но даже сквозь окутавшую его пелену безумия Кай все равно чувствовал запах этих комнат, запах оставленной в шкафу одежды. Запах его разграбленного, опустошенного, осиротевшего дома. Потому что здание это могло казаться невредимым, но то, что делало его домом – ушло безвозвратно.

Здесь было сыро и прохладно, в воздухе ощущался плесневелый запах пыли и прелых листьев. Их шаги тихим шорохом отдавались от деревянных половиц.

– Сделаем это здесь. – сказала Кира.

“Здесь” было комнатой Кая. Обычно именно тут они с Кастором проводили медитацию. Воздух тут был стылым и густым. Отголоски пряного аромата черной хны въелись в самые стены этой комнаты и Кай на миг задохнулся от запаха, когда-то ненавистного, а сейчас – спасительного и успокаивающего.

– Миленько тут. – послышался голос Леды, натянутый и неестественный. Кай равнодушно подметил, какие невероятные усилия она прилагает, чтобы он не дрожал. – На нас тут точно никто не нападет?

– Больше кого бы то ни было сейчас нужно опасаться Кая. – мрачно ответила ей Кира.

Сердце Леды подпрыгнуло. Кай почувствовал, как она пожала плечами.

– Ага. Вот теперь я спокойна.

От нее пахло имбирным печеньем. Запах манил его и раздражал. Это был запах дома, другого, чужого дома, на который он не имел права. Единственный дом, который остался у него теперь – знакомая тьма внутри.

Сейчас, когда демон бушевал в нем, Кай отчетливо ощущал частичку Кастора в ней, и демон ненавидел эту часть, желал растоптать её. Это эхо таило в себе угрозу для демона, оно было решетками в его темнице, замком на двери его тюрьмы. Кай вдруг представил, как плавно ложатся его руки на шею девушки. Почти ощутил под ладонями биение её пульса, быстрое, испуганное, будоражащее. Почти ощутил, как сжимаются его пальцы, чтобы еще больше, еще полнее прочувствовать трепет и толчки этого сердца, украсть его звук. Пальцы в сознании Кая сжимались все сильнее и сильнее, тонкая кожа шеи натягивалась, пружинила под ними упругими мышцами, прогибалась впадиной трахеи…

Кай отчаянно помотал головой, одновременно сжимая зудящие пальцы в кулаки. Чужая, неконтролируемая ярость поднималась из его глубин удушливым приливом, и у него все хуже получалось сдерживать её. Он уже не до конца различал желания демона и свои собственные. Если бы только проклятая старуха ушла на миг в другую комнату, оставила их вдвоем, он мог бы…

– Что это за место вообще? – снова голос девушки. Кай вздрогнул, возвращаясь из своих кровавых видений, и поежился от его звука.

– Мы в селении стражей. – ответила ей Кира. – Это дом Кастора. И Кая.

– О. Я не знала. В смысле, ясное дело, что я не знала, откуда я могла бы знать. – она досадливо фыркнула. – Именно потому это твое место силы? – она говорит с ним. Совсем с ума сошла? Рядом с ним ей сейчас даже дышать нельзя! – Потому что это твой дом?

– У меня больше нет дома. – огрызнулся Кай.

Его голос звучал грубо и хрипло, с рычащими нотками, и меньше всего был похож на его собственный. Он отвернулся от них и тяжелыми шагами прошел к окну, остановился там, вглядываясь в мерцание силуэтов перед глазами. Напряжение текло по его позвоночнику, вызывая острое желание скорчиться в позе эмбриона здесь же, под окном, и замереть так на тысячу лет.

– Окей. – голос Леды звучал растерянно, неуверенно. Он знал, что его вспышка покоробила её. – Так как мы… в смысле, что нужно делать, я не…

– Вначале мы с тобой попробуем кое-что. – ответил ей спокойный голос Киры. – Проведем небольшой тест прежде, чем ты попытаешься проникнуть внутрь Кая.

– Вот это прозвучало очень неправильно. – пробормотала себе под нос девушка.

– Повторяй за мной. – сказала ей Кира, пропустив мимо ушей её комментарий.

Каю не нужно было зрение, чтобы понять, что они делают. Запах черной хны уже вплетался в прохладу сырого воздуха в комнате. Кира велела ей сесть на пол, скрестив ноги, и вытянуть вперед руки, под которые она подставила свои собственные.

– Закрой глаза. Для этого тебе не нужно зрение. Сейчас просто сосредоточься на ощущении своих рук. – размеренным, убаюкивающим голосом инструктировала её Кира. – Прочувствуй ощущение от своей кожи, от того, как пульсирует под ней кровь, от тепла, которое ты чувствуешь от моих рук. Думай только об этом.

В сознании Кая её речь отдавалась голосом Кастора, говорившего ему, девятилетнему испуганному мальчишке, почти те же самые слова.

Кай начал мерить шагами комнату. Просто не в состоянии был стоять на месте, его тело требовало движения. Ему казалось, если он остановится, запертое в нем чудовище с ревом вырвется из его груди, будто мерзкий червь, прогрызший себе дорогу через его грудную клетку и явивший миру себя, облепленного ошметками его плоти и выкупанного в его крови.

Кай подавил рвущееся из его горла рычание, снова сжимая кулаки до треска в костях.

– Хорошо. А теперь отыщи в своей памяти светлое, счастливое воспоминание, погрузись в него полностью и прочувствуй заново, а потом… постарайся через тепло своих рук передать мне это ощущение.

– Ох черт. – пробормотала Леда. – Серьезно, я самый неподходящий человек для такого.

– Не отвлекайся. Погрузись внутрь себя.

Кай услышал долгий, тяжелый вздох девушки. Демон всхрапнул внутри.

Она слабая, – прошептал в его голове неземной покореженный голос. – Она не нужна тебе, как и эта старуха. Всего лишь маленький ничтожный человечек. Чем она может помочь тебе? Давай же, ощути её страх. Слышишь? Чувствуешь его сладкий вкус?

Кай с силой закусил губу и во рту появился привкус крови. Его круги по комнате становились все уже, будто комната превратилась в море, а две женщины в центре были сердцевиной воронки, засасывающей все в себя. И он приближался к ним, как акула к добыче, не в силах противостоять зову этого притяжения. Когда он прошел за спиной Леды, почти вплотную к ней, то ощутил то, чего так хотел демон. Её страх. Сладковатый, терпкий вкус, пробивающийся сквозь аромат корицы и имбиря. Он почувствовал его во рту так отчетливо, будто страх был каплями испарины на её открытой шее, которые он слизнул языком. Кай с силой втянул воздух носом, упиваясь этим запахом, упиваясь дрожью её жалкого человеческого тела и болезненным биением её сердца.

– Кай. – резким, как удар хлыста, голосом позвала его Кира. – Отойди от нее.

Он не ответил, лишь низкое, утробное рычание сорвалось с его губ и он услышал тихий, похожий на стон, испуганный выдох девушки.

– Отойди, Кай. – голос Киры звенел сталью. – Ты пугаешь её.

Кай почувствовал, как медленно, издевательски приподнимаются уголки его губ в жестокой усмешке.

– Я абсолютно ничего не делаю. – голос такой же издевательский и жестокий, как и улыбка.

Он не услышал, как Кира поднялась и подошла к нему; эта женщина умела быть чертовски бесшумной, когда ей это было нужно. В следующий миг тишину комнаты взрезал звонкий шлепок увесистой пощечины, которой наградила его Кира. В темноте перед его глазами на секунду заплясали разноцветные огоньки.

– Соберись, мальчик. – сурово гаркнула Кира. – Или ты настолько слабоволен, что, как попугай, будешь повторять ерунду вслед за паразитом внутри тебя?

Кай стиснул зубы, встряхнул головой. На секунду его пронзило вспышкой необоримого желания наброситься на эту мерзкую старуху, разорвать её на части и погрузить пальцы в еще горячую, живую кровь, но эта секунда прошла. Пальцы Кая нашли рану на боку, надавили, вызывая волну обжигающей боли. Боль помогала сохранить трезвый рассудок. Боль была узким ненадежным мостом между человеком и чудовищем, и сейчас он застыл на середине этого шатающегося, разваливающегося мостика. Кай держался за боль, как за последнюю тоненькую соломинку своего самоконтроля, но она неумолимо выскальзывала из его слабеющих рук. Он кивнул и снова отошел к окну, в ужасе от того, насколько близко он подступил в этот раз к пропасти.

Кира вернулась к девушке, но Кай не слушал их больше. Он закрыл глаза в надежде отгородиться от мельтешащих перед ним пламенных образов и чужих, нечеловеческих воспоминаний. Перед его внутренним взглядом тлела сожженная земля и пылали разодранные небеса, а нескончаемые легионы тьмы яростно сталкивались в битве с воинами в сверкающих доспехах. В ушах шумело. У них должно получиться. Других вариантов нет. Если медитация не пройдет успешно, выход будет только один…

– Иди сюда, Кай. – скомандовала Кира.

Каю понадобилось несколько секунд, чтобы полностью вернуться в окружающую реальность. Его сознание будто проталкивалось сквозь толщу воды. Тяжелыми шагами он прошел к ним. Слышал, как поднимается на ноги Кира и делает ему знак занять её место напротив Леды. Демон недовольно заворчал внутри его головы, царапнул невидимыми когтями испещренную трещинами стену его контроля. Глаза полыхнули болью и Кай на миг прикрыл их, а когда вновь открыл, по щекам уже лениво ползли капли влаги. Капли, слишком густые и горячие для слез.

– Господи… – едва слышно прошелестела Леда; её голос был сдавлен ужасом.

Кай молча уселся напротив нее, привычно протянул вперед руки, ладонями вниз. Не стал вытирать кровь со щек, в этом не было смысла. Скоро она пойдет снова. Демон любил это наказание и Кай знал, что он воспользуется им в полной мере.

– Не смотри на него. – приказала Кира откуда-то сбоку. – Закрой глаза. Не старайся слишком сильно, просто попробуй повторить с ним то, что у тебя только что получилось со мной. Все, что тебе нужно – одно хорошее воспоминание. Сейчас нам этого будет достаточно.

Леда вздохнула и Кай слышал, как этот вздох поднимается из глубин её груди, чтобы сорваться беззвучно с её раскрытых пересохших губ. Её дыхание достигло его лица легким ветерком. Затем он ощутил тепло – это её руки приблизились к его опущенным вниз ладоням, застыли в сантиметре от его кожи и жар от их рук образовал почти осязаемую тепловую прослойку между их ладонями. Кай с усилием сглотнул и крепко сжал зубы. Его так и подмывало опустить руки ниже, ухватить тонкие запястья и сдавить сильно, чтобы причинить боль, чтобы почувствовать удары испуганного сердца, толкавшегося пульсом через её холодную кожу.

Прошла минута, другая. Леда нервно поерзала напротив. Рот Кая против его воли начинал кривиться в презрительной гримасе. Ничего не происходило. У нее ничего не получалось. Он раскрыл свое сознание так сильно, как только мог сейчас, когда демон распирал его изнутри, но у нее все равно ничего не получалось. Демон был прав. Она слаба. Она бесполезна для него. Она бесполезна, и будет лучше, если он…

Взрыв цвета ударил его подобно несущемуся на бешеной скорости поезду, резко и неожиданно. Голова Кая запрокинулась назад, будто от удара, рот раскрылся в попытке глотнуть хоть немного воздуха и заполнить склеившиеся легкие. Вспышки цвета болезненно пестрили перед глазами бессмысленными фейерверками, а в его мозг будто впились тысячи раскаленных иголок. И вдруг мешанина цвета начала обретать смысл.

Его зрение не работало вот уже двадцать один год, но его воспоминания продолжали сохранять свои цвета и краски, пусть и поблекшие от времени. Сейчас эти цвета были другими, не его. Потому что его сознание наполнили чужие воспоминания – принадлежащие испуганной девушке напротив.

Кай видел её руки, очень тонкие, бледные, с голубыми лентами вен. Пластырь на указательном пальце правой руки. Коротко подстриженные ногти, покрытые облупившимся черным лаком, морщинку между средним и безымянным пальцем на левой руке. Образы постепенно формировались перед его мысленным взором, выплывая из тумана её памяти.

Её пальцы держат окровавленный ватный шарик. Кай сосредоточил внимание на этих алых пятнах, и тогда из туманного марева выплыло лицо мальчика лет тринадцати. Худое лицо со впалыми щеками, омраченное угрюмым, замкнутым выражением. Разбитая бровь, синяк под глазом, царапины на щеках, рассеченная нижняя губа. Светло-каштановые волосы влажные и в беспорядке спадают на лоб. Глаза мальчика светло-серые и цвет их почему-то вызывает тупую боль где-то внутри, но Кай не может понять, откуда она.

Леда вытирает ватной салфеткой кровь с его лица. Её руки не дрожат, но движения рваные, нервные. Мальчик не двигается, сверлит её злым взглядом. Его лицо застывшее и напряженное, будто он надолго задержал дыхание. Взгляд Леды опускается на окровавленный рукав его кофты. Она тихо вздыхает и тянется к рукаву, чтобы поднять его и посмотреть, откуда кровь, но мальчик резко отдергивает руку. Тревога пополам с раздражением – чужие, не принадлежащие Каю. Её. Снова тянется к рукаву, и мальчик вновь отнимает руку, на этот раз злее. Тогда Леда решительно, и тоже со злостью, хватает его руку, резко задирает рукав. Кай чувствует её судорожный вздох, как свой собственный. Смотрит её глазами на худую, еще полудетскую руку мальчика с неуклюжими, только начавшими расширяться, костями. Вместе с ней бесконечно смотрит, и смотрит, и смотрит на россыпь крошечных красных точек на внутреннем сгибе локтя, на тени синяков на коже вокруг вены, оттеняющих эти маленькие звездочки, скрывающие под собой страшную правду.

– Рем… – её голос звучит глухо, будто сквозь стену. – Рем, что это?

Мальчик смотрит на нее. Молчит. На его щеках ходят желваки, серые глаза темнеют, почти с ненавистью глядят на Кая. На Леду.

– Что ты наделал? Отвечай.

– Ты мне не мать. – цедит он сквозь зубы на удивление низким, уже сформировавшимся мужским голосом.

Быстрый, слегка захлебывающийся вздох Леды.

– Я твоя сестра. А мама, если бы была здесь…

– Но её здесь нет. – выплевывает ей в лицо сочащиеся злобой и (безысходностью) ненавистью слова. – Их обоих здесь нет.

– Это не значит, что ты можешь наплевать на их память, когда еще даже года не прошло с…

Она не успевает закончить. Мальчик вскакивает на ноги так резко, будто его вздернули в воздух за невидимые ниточки. Он дрожит мелкой лихорадочной дрожью, глаза нездорово блестят, побелевшие пальцы сжаты в кулаки.

– Но они наплевали на меня! – кричит мальчик. – И на тебя тоже они наплевали! На нас обоих, когда не пристегнули свои чертовы ремни безопасности! Они нас бросили! И я ненавижу их, поняла, дура! Ненавижу их – и тебя!

Темные пятна застилают его (её) зрение, и сквозь эту темную пелену Кай видит, как мальчик хватает со стола фотографию, задушенную обвившейся вокруг рамки черной лентой. На фотографии – улыбающийся мужчина с копной каштановых волос. Его держит за руку серьезная женщина. У нее серые глаза, точь-в-точь такие, как у дрожащего, будто в припадке, мальчика. Снова эта тупая боль. Со злым криком, полным ярости, ненависти и слез, мальчик швыряет рамку на пол. Мелодично звенят осколки. Паутина трещин на стекле искажает лица на фотографии.

С резким свистящим вдохом Леда отдернула руки от его ладоней. Кай дышал тяжело, будто после быстрого бега, а демон, запертый внутри его тела, сладко мурлыкал, смакуя дозу обманом полученной боли, пусть и не принадлежащей Каю, его любимой игрушки для пыток.

– Не делай так больше. – тихим срывающимся голосом проговорила Леда. В её тоне отчетливо слышались угрожающие нотки.

Кай пожевал губу, пожал плечами. Он и не собирался влезать в её память, но она сама втолкнула эти воспоминания в его голову. Она еще не умела закрывать разум, как умел это Кастор. Позволила Каю увидеть часть её прошлого, которую при других обстоятельствах не открыла бы никому. Если бы Кай полностью владел сейчас своим разумом, он задумался бы о полученном воспоминании, но сейчас в нем оставалось слишком мало человеческого для этого.

Ничего не отвечая ей, Кай молча вернул руки в прежнее положение, ладонями вниз. Смотрел в темноту, где маячил её неверный силуэт, начавший излучать немного больше свечения. Она злилась, или была смущена и растеряна. Скорее всего, все вместе. Прошло пару секунд и вернулось тепло – она снова подставила ладони под его пальцы. Кай чувствовал её напряжение и скованность, осторожность в том, как она держала руки. Но демону понравилась та тьма, завесу над которой она невольно приоткрыла. Чудовище хотело еще. И поэтому теперь Кай сам подтолкнул её, нанес ей ментальный удар – не сильный и полностью контролируемый – который пробил брешь в хрупкой пленке, которой она пыталась защитить от него свой разум и свою память. Но на стороне Кая было преимущество, которое давал ему многолетний опыт медитаций и управления работой своего сознания.