Текст книги "Жить в твоей голове (СИ)"

Автор книги: teamzero

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

На этих словах рука Кая снова двинулась к боку, пальцы с мазохистским упорством надавили на воспаленную кожу вокруг краев раны. Леда досадливо цокнула языком, наблюдая за ним.

– Только сначала… – она запнулась на миг, обдумывая, насколько уместно прозвучат её слова, учитывая, что она говорит с ним второй раз в жизни. На нижней части его щеки, шее и вороте кофты коркой застыла непривлекательная буро-желтая субстанция и Леду передернуло. А ведь она в ванной прикасалась к нему, всему заляпанному этой дрянью!

– Сначала сходи и прими душ. – Кай оторопело открыл рот, но Леда не дала ему заговорить: – Извини, но я к тебе не притронусь, пока ты весь облеплен этой хренью.

Он колебался, вся его поза выражала неуверенность вперемешку с непокорством.

– Совсем необязательно меня зашивать. – недовольно проворчал он.

Леда демонстративно сложила руки на груди, забывая, что он не увидит её движения.

– Еще немного и через дыру в твоем боку можно будет скоростную магистраль прокладывать. – Леда тихо хмыкнула себе под нос. – К тому же, я заинтересована в том, чтобы единственный человек или кто ты там такой, способный отфутболить от меня эту тварь, был в состоянии стоять на ногах.

Кай все еще не двигался, стоя посреди её кухни. Сквозь грязь и кровь на его лице виднелся легкий румянец, поднявшийся на его скулы (то ли от смущения, то ли от возмущения – Леда не бралась судить), а рука вытянулась вдоль тела, напряженная от усилий демонстративно держать её подальше от раненого бока.

– Я не шучу. – непреклонно заявила Леда. – Вперед. Там есть чистое полотенце.

Кай замялся, открыл было рот, снова закрыл его. Наконец, коротко кивнул, и сделал один неуверенный шаг в сторону ванной, но Леда остановила его:

– Подожди.

Она поспешно ушла в комнату, порылась там в шкафу и вернулась в кухню со старыми джинсами и худи Рема. Всучила одежду ему в руки.

– Джинсы могут быть коротковаты, но это все равно лучше, чем то, во что превратились твои шмотки.

– Мою одежду можно отчистить. – немного ершисто возразил Кай.

– Шутишь? Отчистить? – фыркнула Леда. – Разве что огнем. Давай, вперед.

Он прошел мимо нее и скрылся в ванной, а Леда на миг закрыла лицо руками и помотала головой, прогоняя ужасный образ Дея. Ей нужно было сосредоточиться на чем-то привычном, и зашивание ран на телах других людей по иронии судьбы как раз попадало в категорию привычных для нее вещей. Она услышала, как зашумела вода за закрытой дверью ванной, глубоко вздохнула и пошла в комнату за набором первой помощи, который оставила там прошлой ночью. Быстро переоделась в темные джинсы, серую футболку и мужскую клетчатую рубашку синего цвета.

В этот раз она предусмотрительно застелила диван старым покрывалом – не очень-то хотелось еще сильнее запачкать его кровью – и поставила на кофейный столик сумку с инструментами. Затем медленно села на тот же столик и против воли начала прислушиваться к звукам, доносящимся из ванной. Слушала, как меняется звучание водяных струй, когда они попадают на тело – глуше, тише, затем снова громче. Леда не могла прогнать из головы мерзкие видения кошмара, который пережила в собственной ванной, в своем доме, где больше не чувствовала себя в безопасности – снова. Но присутствие еще одного живого человека успокаивало. Хотелось кофе и Леда уже думала было поставить его вариться, но тут вода в ванной замолкла, поэтому она осталась на месте.

Через минуту Кай вышел из ванной. Хоть Леда собственными руками дала ему вещи своего брата, но сейчас все равно испытала невольное удивление, видя его в такой обыденной, нормальной одежде. Джинсы действительно оказались слегка коротковаты, потому что он был выше Рема. Она отстраненно подумала, что темно-зеленый худи тоже будет ему маловат, но кто же виноват, что он отрастил себе такую мускулатуру.

Мускулатура, кстати, была приличная. Леда привыкла относиться к человеческому телу без лишней сентиментальности или стеснения, потому что она была медиком – но кроме этого она еще была нормальной, здоровой и не слепой женщиной. Пришлось признать, что выглядит её новый знакомый неплохо. Даже весьма неплохо. У него не было раздутой мускулатуры бодибилдера, его мышцы были длинными, крепкими и естественными – такие появляются в результате тяжелой физической работы, а не таскания железа. Широкие плечи переходили в руки с упругими выпуклыми бицепсами, гладкая грудь – тоже широкая – плавно перетекала в узкую талию и бедра. Он был высоким, но не казался массивным, наоборот – выглядел стройным и гибким.

Выданный ему худи он не надел, потому Леда и имела удовольствие поглазеть на него, когда он снова был без рубашки, но в этот раз – для разнообразия – в сознании. Первый чисто женский интерес, впрочем, быстро превратился в сугубо профессиональный, потому что из шрамов, синяков и порезов на его торсе можно было создать географическую карту небольшого государства. Рана на боку уже успела выпустить новую струйку крови. На его ребрах с обеих сторон фиолетово-желтыми пятнами цвели синяки и гематомы, обе руки тоже испещрены свежими порезами, а на правой впридачу ко всему еще и ожог неясного происхождения.

Кай замер в коридоре, очевидно, не зная, куда себя девать, и Леда решила прийти ему на помощь.

– Сюда. – пригласила она из комнаты.

Кай безошибочно двинулся на звук и Леда снова с тревогой спросила себя, действительно ли он слепой. Он подошел и остановился рядом с ней.

– Ложись на диван. – скомандовала Леда. Он медлил и она добавила равнодушным тоном: – Я вполне могу зашивать тебя и стоя, но поверь, тебе это понравится куда меньше.

Он тихо вздохнул и неохотно присел на диван, затем лег на спину – все это с видом спаниеля, которого насильно притащили к ветеринару. Прежде чем приступить к швам, Леда решила быстро прощупать его ребра, потому что ей совсем не нравился вид этих синяков.

– Так ты, значит, слепой. – издалека начала она, осторожно проходясь пальцами в синих перчатках по припухшей коже на его ребрах. Он натянуто кивнул. – Ты очень хорошо ориентируешься в пространстве, как для слепого.

Она сама услышала нотки откровенного подозрения в своем голосе. Один уголок его рта дрогнул, будто Кай пытался сдержать улыбку, но Леда успела заметить мелькнувшую в его зеленых глазах дразнящую искорку.

– Зрение переоценивают. – его взгляд при этих словах был неподвижно устремлен в потолок.

Леда тихо фукнула носом и покачала головой.

– Я не понимаю, как ты можешь делать все те вещи, которые ты делаешь, и при этом не видеть.

– Нарушение моего зрения – неотъемлемая плата за усиление всех остальных чувств, реакций и рефлексов, которые мне дает демон.

– Ты всегда был слепым? – поинтересовалась Леда. Её пальцы, видимо, обнаружили какоето особенно болезненное место, потому что Кай едва заметно вздрогнул от её прикосновения.

– Нет. Мне было девять, когда это случилось. Все нефилимы в этом возрасте проходят обращение и становятся сосудом для демона.

Руки Леды замерли на его коже. Она моргнула раз, другой.

– Тебе было де… девять лет, когда в тебя запихнули эту штуку? – потрясенно прошептала она.

Кай лишь сдержанно повел одним плечом. Лежа на спине, это движение получилось у него слегка неловким.

– Это наше предназначение. – спокойно, почти равнодушно произнес он. – Нас готовят к этому с детства. К тому же, потом… после того, как мы адаптируемся к демону, все остальные органы чувств дают более чем достаточно информации об окружающем мире. Я чувствую малейшие вибрации воздуха. Прямо сейчас я могу слышать возню тараканов в стене тремя этажами ниже. Звуки, вибрации, тепловое излучение – все это создает очертания предметов в темноте.

– А вот сейчас поподробнее. – хрипло попросила Леда. Кровь медленно поднималась румянцем по её шее и щекам. – Ты сейчас говоришь, что все-таки не полностью слепой?

– Силуэты в темноте – это все, что мне доступно.

– Ты видел меня голой. – возмущенно прошипела Леда. Её щеки пылали.

Сейчас она уже не сомневалась, что видит тень самодовольной ухмылки на лице нахала.

– Я бы даже не смог сказать, какого цвета твои глаза.

– Ты сейчас не делаешь лучше, если что. – сердито фыркнула Леда. Она убрала руки с его ребер и принялась рыться в чемоданчике в поисках салфеток и антисептика. – Поздравляю, твои ребра не сломаны, хотя вчера ночью я могла бы поклясться, что по крайней мере трое из них переломаны в нескольких местах.

Рука Кая рефлекторно поднялась к ребрам, длинные исцарапанные пальцы неосознанным движением прикоснулись к покрытой синяками коже в том месте, где пару секунд назад была её рука. На внутренней стороне его предплечья виднелся безобразный, длинный и широкий шрам. Судя по бугристости шрамовой ткани, рана была давняя, рваная и очень неопрятно заживленная. Леда нахмурилась, но затем решила, что это не её дело.

– Они были сломаны, ты не ошиблась. При всех неприятностях, которые может доставлять демон, ускоренная регенерация – это несомненный плюс.

Леда покачала головой, приподняла брови, мысленно спрашивая себя, как она могла оказаться втянутой в этот на полном серьезе происходящий диалог о демонах, а следом произнесла почти то же самое вслух:

– Знаешь, я предпочитаю разговором отвлекать пациентов от их синяков и болячек, но даже по самой дикой пьяни, даже в тот странный эпизод после выпускных экзаменов, когда мы с друзьями накурились и мне примерещился единорог в туалете – черт, даже тогда я не могла подумать, что в моей жизни настанет день, когда я буду говорить с кем-то вроде тебя о демонах. О демонах, мать вашу. – Леда шумно вздохнула. – И кстати, как вообще мы с тобой говорим? Я очень сомневаюсь, что эллорийский так популярен в других мирах.

– Я знаю ваш язык, потому что его знает демон. – пояснил Кай. – Вообще-то, он знает очень много языков. Я даже думаю, что он знает все существующие языки. А вместе с ним их знаю и я. – он пожал плечами в ответ на потрясенное молчание Леды.

– Существует мнение, что знание слишком большого количества языков провоцирует шизофрению. – как бы между прочим заметила Леда, продевая в иголку шелковую нить.

Зубы Кая сверкнули в быстрой улыбке.

– Голова побаливает иногда. – невозмутимо признался он и Леда хмыкнула.

– Какой твой родной язык? – спросила она.

Кай помедлил с ответом, задумчиво провел языком по затянувшейся трещинке на верхней губе. У него был красивый изгиб губ, почти слишком чувственный, но эту неожиданную мягкость компенсировала щетина на его щеках и подбородке. Леда даже не сразу поняла, что думает об этом. А как только поняла, тут же велела себе перестать.

– Я не помню. – тихо ответил Кай и Леда вдруг отчетливо осознала, что он только что перебрал несколько вариантов лжи для этого ответа, но в итоге все же решил сказать правду.

– Может это и к лучшему. – бодро сказала она. Кай нахмурился и Леда пояснила: – Что, если твой родной язык похож на клингонский? Я бы даже денег заплатила, чтобы такое забыть.

– Клинго… Это какой-то диалект? – растерялся Кай и Леда мысленно фыркнула, ставя двойку его знаниям человеческой “истории, культуры и быта”. Похоже, факультативов по старым добрым космическим операм в нефилимских университетах не наблюдалось.

– Да-да, это утерянный диалект древне… мм… старо-суахильского. – невозмутимо ответила Леда, кусая губы, чтобы сдержать смешок при виде озадаченно-подозрительного выражения на лице Кая.

Леда аккуратно стерла салфеткой собравшуюся возле раны кровь, вставила заправленную нитью изогнутую иглу в иглодержатель и потратила пару секунд, наблюдая за своими руками, чтобы убедиться в отсутствии дрожи, прежде чем поднести иглу к его боку.

– Не подумай, что я жалуюсь, – Леда сделала первый стежок. Кай не издал не звука, только рельефные мышцы его живота рефлекторно напряглись. – Но как получилось, что ты так вовремя оказался на моем балконе?

Кай снова медлил с ответом. Его левая рука – та, что с устрашающим шрамом – задумчиво исследовала шов на кармане джинсов, пальцы повертели, а затем вытянули из ткани выбившуюся из стежков нитку.

– Я пришел за тобой.

Рука Леды, держащая иголку, замерла на миг. Она моргнула, пару секунд просто разглядывая рану, над которой работала.

– Что ты хочешь этим сказать?

Кай плотно сжал губы, слегка шевельнулся на диване. Выдернул еще одну нитку из джинсов.

– Ты в большой опасности. Больше нет сомнений, что катахари выбрал тебя. Я пришел забрать тебя в безопасное место, пока мы не разберемся с ним.

У Леды отвратительно пересохло во рту, язык ощущался пыльным булыжником. Сердце вздрогнуло в груди, но рука, протягивающая иглу сквозь его кожу, оставалась твердой.

– В какое место?

– В мой мир.

Леда недоверчиво фыркнула в ответ, отрицательно покачала головой.

– Я не могу. – отрывисто сказала она. – Мне завтра на работу, вообще-то.

Рука Кая оставила в покое шов на джинсах, его темные прямые брови двинулись к переносице, образуя там легкую морщинку.

– Катахари выбрал тебя. – повторил он таким тоном, будто пытался втолковать капризничающему ребенку, что совать руки в огонь – плохая затея. – Забудь о работе.

– Да что это значит в конце концов? – вспылила Леда, стягивая края раны с чуть большей силой, чем требовалось. Кай никак не отреагировал на боль.

– Я не хотел тебе этого говорить вначале. Не хотел, чтобы ты запаниковала.

– От этих намеков я только сильнее паникую, если ты еще не понял. Выкладывай.

Кай сделал глубокий медленный вдох, закрыл глаза. Ресницы почти коснулись кожи его исцарапанных щек, но сейчас они уже не бесили Леду так сильно.

– Когда катахари выбирает человека, это значит, что он собирается питаться от него. – ровным, монотонным голосом начал Кай. – Его болью, его мучениями, его страхом. Катахари забирает избранника с собой в тонкий мир. Когда одного только страха жертвы стает недостаточно, катахари начинает придумывать, как усилить эффект. Эти духи очень изобретательны, когда дело касается пыток. Когда я был еще ребенком, мне рассказывали об одном из его пленников. Катахари постепенно, день за днем живьем сдирал с него кожу. Другим он отгрызает конечности. По несколько сантиметров в день. Выедает глаза. Жертва чувствует всю боль, но не может умереть, потому что катахари имеют способность поддерживать в них жизнь. Это длится до тех пор, пока жертва не сходит с ума. Если сила воли пленника действительно велика, пытка может длиться годами. Всегда в сознании, всегда в агонии, но без надежды на избавление смертью. Но потом, когда разум покидает… Повредившийся рассудок стает отравой для духа. Тогда он просто выбрасывает свою жертву назад, в материальный мир.. После этого искалеченный пленник еще может прожить какоето время, если не умирает сразу же от болевого шока. Если тело еще способно функционировать, пленники катахари очень быстро находят способ покончить с собой.

Леда молчала. Горло отекло, язык распух. Она попыталась сглотнуть, но ничего не вышло. Во рту ощущалась горечь и невыносимо хотелось сплюнуть. Она почти чувствовала, как отливает кровь от её лица, оставляя его мертвенно-бледным, как холодеют кончики пальцев, застывшие над телом Кая. Желудок неприятно дрогнул и оттуда мерзким настойчивым комом поплыла вверх тошнота, свила отвратительное гнездо у основания её горла. Леда снова попыталась сглотнуть, на этот раз успешно.

– Да ты смельчак. Решился все же рассказать мне правду, не дожидаясь, когда я перестану тыкать иголкой в твое тело. – голос звучал чужим.

Леда ждала прилива животного страха, но он все не приходил. Ощущение ненастоящести происходящего затуманивало её инстинкты. Но кое-что было ясным, как никогда. Знакомым. Это ощущение чужого взгляда на затылке, дыхания в шею. Она знала это чувство не кончающегося страха и напряжения, потому что полгода жила с ним, не отпускающим её измученную душу ни на миг.

Кай открыл глаза, слегка повернул к ней голову, будто прислушивался к какому-то звуку, слышному только ему.

– Ты неплохо держишься.

Леда сжала губы. Сделала новый стежок, затянула нить. Смотрела на покрасневшую воспаленную кожу вокруг раны. Вспоминала.

– Мне уже приходилось жить в постоянном страхе. С осознанием постоянной угрозы своей жизни и безопасности. И не только моей собственной, но и дорогих мне людей. – голос немного дрогнул на этих словах и Леда поспешно прокашлялась. – Я знаю, как это: когда тебя преследуют. Знаю, что это такое, когда на тебя открыта охота. Когда охотник хочет тебя, твое тело, твою душу. Для меня это не в новинку. Разве что теперь охотник более извращенный. И более… ну, не человек.

Кай молчал, глядя на нее. Нет, не глядя, конечно, потому что его расфокусированные зеленые глаза смотрели сквозь нее, но поворот его головы и сконцентрированное на ней внимание создавали иллюзию того, будто он правда наблюдает за ней. Что он видел сейчас? Какой образ она создавала в его темноте?

– Кто преследовал тебя? – голос тихий, внимательный.

– Он стал моим бридом. – резко ответила Леда. Её тон ясно говорил, что больше она ничего не скажет. – Почему оно выбрало меня?

Кай отвернулся, снова перевел свой пустой взгляд на потолок. Выражение его глаз неуловимо поменялось, но Леда не успела понять, что за эмоция на мгновение затуманила их.

– Из-за моего наставника. – снова монотонный, бесцветный тон. – Кастор однажды был пленником катахари, но успел сбежать, прежде чем дух по-настоящему взялся за него. Когда он передал тебе свой дар, катахари узнал его в тебе. И теперь он хочет получить назад то, что потерял. Поэтому тебе нужно пойти со мной. Я не смогу защитить тебя от катахари здесь.

Леда тяжело вздохнула, подняла руку и вытерла испарину со лба сгибом локтя. Ужасная догадка пронзила её электрическим током, затем парализовала. Леда расширенными глазами уставилась на бледное лицо Кая.

– Оно следит за моим братом. Черт! Он рассказывал мне, что видел Дея в городе. Брид знает о нем, потому что это именно то, что делал бы Дей, он использовал бы Рема, как приманку для меня. Я не могу оставить Рема здесь, когда по улицам бродит эта тварь!

Вероятно, Кай сделал какие-то свои выводы, получив новую информацию в виде незнакомого имени, но решил оставить свои домыслы при себе.

– Я отправлю кого-то из стражей за твоим братом. – пообещал он.

Леда пару секунд испытывающе смотрела на него, ища неискренность, но его лицо оставалось открытым и серьезным.

– Хорошо. – ответила она. Сделала последний стежок, и завязала нить. – Когда ты ел последний раз?

– Что? – Кай выглядел комично ошарашенным от внезапной смены темы разговора. Его брови поползли вверх, а удивленное выражение неожиданно лишило его лицо присущей ему до этого жесткости.

– Я чувствовала, как урчит у тебя в животе, пока зашивала. – пояснила Леда. Она закрыла заново зашитую рану новым хирургическим пластырем.

– Это не имеет никакого значения. – с оттенком смущения в голосе запротестовал Кай.

– Это имеет огромное значение. – ворчливо возразила Леда, стягивая перчатки. Они издали тихий хлопающий звук. – Организму нужна еда, чтобы функционировать, тем более такому потрепанному, как твой.

– Со мной все в порядке. – его голос звучал скованно, но его скулы слегка порозовели.

– Ты точно как мой брат. – вздохнула Леда. Она быстро собрала использованные медицинские материалы в отдельный пакет. – Мне точно так же приходилось едва ли не силой заталкивать в него еду, когда он… Короче, просто поешь и все. У меня есть еда. Я медсестра, обремененная бестолковым младшим братом, поэтому лучше тебе со мной не спорить.

Кай приподнялся и медленно сел. Мышцы пресса на его животе напряглись от движения, а вместе с ними – очевидно – напряглись и швы на ране, потому что он тут же прижал руку к боку.

– Полегче, приятель. – предупредила Леда, хмуро наблюдая за его движениями.

Он склонил на бок голову, отчего еще влажные после душа длинные волосы упали ему на на глаза, и вдруг потянул носом воздух. Леда вытаращилась на него.

– Что это за запах?

Брови Леды тут же взметнулись вверх. Она бросила быстрый взгляд вокруг себя и попробовала тоже незаметно принюхаться.

– Прежде, чем ты конкретизируешь свой вопрос, хочу тебе напомнить, что ты сам пах отнюдь не розами, когда заявился сюда. – предостерегла она, не унюхав ничего подозрительного. Если он слышит запах крысиного помета или канализации, то это не её проблема.

– Это хороший запах. – его лицо вновь осветилось этой быстрой улыбкой, от которой в уголках его глаз тут же разбежались лучики морщинок, а на левой щеке выглянула легкая ямочка. Улыбка погасла, но её отголосок все еще прятался в приподнятых уголках его рта. Сердце Леды нехорошо подпрыгнуло. – Я слышу специи. – он закрыл глаза, и начал перечислять, будто перед ним был пронумерованный список: – Кориандр. Мускатный орех. Корица. Имбирь. А еще мед.

– Это жутко, ты в курсе? Я даже знать не хочу, что еще ты смог унюхать в моей квартире. – Леда поднялась и двинулась на кухню, захватив с собой пакет с медицинскими отходами. – Печенье. Это запах печенья, которое я пекла прошлой ночью. Хочешь попробовать?

– Нет, я просто… я этот запах услышал еще вчера и мне было… знаешь что, забудь.

Он поднялся с дивана и пошел на кухню вслед за Ледой, на ходу натягивая кофту. Леда выбросила пакет в урну, развернулась и выжидающе посмотрела на остановившегося посреди кухни Кая. В этой одежде, со спрятанными в карманах толстовки руками и достающими до плеч каштановыми волосами – он выглядел обычным парнем. Избитым, но обычным.

– Нам пора идти. – тихо сказал он.

Леда закусила губу. Её пальцы невольно сжались в кулаки. Не хотела она никуда идти. Она хотела надеть пижаму, забраться в постель и заснуть на несколько лет – а проснувшись, понять, что все это сумасшествие было не на самом деле.

– Дай я сначала проверю швы у тебя на голове. – сказала она после паузы.

Кай серьезно покачал головой: медленно вправо, так же медленно влево, и снова к центру.

– Нет. Нужно уходить.

Леда поджала губы, обхватила себя руками, будто пытаясь согреться.

– У меня здесь есть жизнь. – прошептала она. Сама не понимала, зачем сказала, и что вообще хотела этим сказать.

– Вот именно. – Кай вынул руки из карманов и слегка наклонил голову, будто снова прислушиваясь к чему-то. Может быть, к ней. Его взгляд был устремлен на Леду, и зеленые глаза смотрели так внимательно, будто он действительно видел её всю, с ног до головы, в этой уязвимо-непокорной позе. Он тихо продолжил: – У тебя есть жизнь. Это может измениться.

И тогда Леда почувствовала мерзкое настойчивое жжение в глазах. В носу защипало. Она сердито вскинула руки к лицу, грубо протерла глаза. Она не станет реветь. Она давно исчерпала лимит слез на одну человеческую жизнь. Она не будет реветь.

– Сколько я там пробуду? – глухо спросила она. Кай вздохнул. Облизнул нижнюю губу, прикусил её. Опустил голову. Леда закивала, потом силой воли заставила себя остановиться. – Понятно. Что мне нужно взять с собой?

– Только самое необходимое.

Леда снова кивнула. Шмыгнула носом. Обвела взглядом кухню. Потом прошла в комнату и вернулась в кухню с чемоданчиком, забитым материалами для неотложной помощи. Не говоря ни слова, положила туда же коробку с печеньем.

– Я готова.

– Больше ничего не нужно? – уточнил Кай.

Леда мрачно пожала плечами.

– У меня с собой печенье, медицинские повязки и несколько скальпелей. Это значит, что я не умру от голода, не истеку кровью и зарежу любую тварь, которая попробует ко мне сунуться. По-моему, вполне достаточно.

Кай пару секунд молча стоял, развернувшись в её сторону, будто пытался определить, шутит она или нет. Удачи. Она и сама не знала.

– Идем. – скомандовал он.

– Не через балкон. – предостерегла Леда.

Он улыбнулся ей.

– Не через балкон.

Леда обулась в самые удобные ботинки, какие смогла найти, натянула поверх клетчатой рубашки потертую кожаную куртку. Они вышли из её квартиры и Леда заперла дверь, с титаническим усилием удержавшись от того, чтобы не бросить последний томительный взгляд на привычную обстановку своего дома. Тогда она просто не смогла бы уйти.

Они молча вышли на улицу и Кай тут же свернул в сторону первого от её дома перекрестка. Он уже стянул длинные волосы в растрепанный пучок на затылке, оставив спадать на лоб несколько прядей, которые были слишком короткими. Леда решила, что не оставлять волосы распущенными – хорошая идея, и быстро собрала собственные темные волосы в похожий пучок. Она тихо шагала следом за Каем, гадая, куда они направляются. Кай же, казалось, отлично ориентировался в пространстве. Его походка была уверенной, пружинистой. Плечи едва заметно напряжены – он вслушивался в звуки вокруг них, определяя, грозит ли откуда-то опасность. Он был похож на опасного хищного зверя. И Леда добровольно позволила ему увести себя черт знает куда.

Она тихо вздохнула от этой мысли и Кай тут же спросил:

– Все в порядке? – она ответила неопределенным “хмм” и он добавил: – У тебя сердце сбилось с ритма.

Леда нахмурилась и покачала головой.

– Перестань это делать. – с раздражением сказала она. – Куда мы идем?

– К порталу.

– Конечно же, к порталу. – шепотом пробурчала она себе под нос. – Куда же еще.

– Ты же понимаешь, что я тебя слышу?

– Ох, отвали, Кай.

Он ухмыльнулся, а Леда сердито засопела. Они шагали по знакомым ей улицам, таким обычным в свете фонарей, но сейчас город казался ей чужим, населенным враждебными тенями и опасным шепотом.

Леда вынула телефон и позвонила в больницу. Попросила дежурную медсестру передать начальству, что она сильно заболела и берет больничный. Она ничего не сказала Вере, и понимала, что её будет ждать серьезная взбучка от взволнованной подруги, когда – если – она вернется назад.

Спустя полчаса они оказались на территории заброшенной фабрики. Приоткрыв рот, Леда разглядывала смутно видимые в темноте массивные здания с разбитыми стеклами и надписями на стенах, уснувшие тепловые трубы, устремляющиеся в ночное небо, будто эксцентричные колонны новой урбанистической архитектуры. Ветер гонял по земле маленькие хороводы сухих листьев, клочки бумаги и мусора. Стало холоднее, и Леда застегнула куртку под горло. Здесь почти не было слышно звуков города, будто они попали в своего рода вакуум.

Вдруг Леда почувствовала, как поднимаются тонкие волоски у нее на руках и шее. Она почти услышала, как в её внезапно наэлектризовавшихся волосах затрещали электрические искорки. По коже поползли колючие мурашки, вызывая неприятный свербеж.

Кай остановился, Леда – тоже. Она посмотрела на территорию завода перед ними, затем на Кая, затем снова на заводскую площадь. Почему они остановились? Она уже собиралась озвучить свой вопрос, но Кай опередил её:

– Пришли.

И тогда Леда вдруг заметила это: едва уловимое колебание воздуха, будто рябь пробегала по прозрачному полотну перед ними. Не так она себе представляла порталы в параллельные миры. Другие миры, поправила она сама себя. В желудок прокрался неприятный холодок, ладони и ступни закололо, будто она стояла над обрывом на большой высоте. Ей наконец-то стало страшно.

Кай мало её успокоил:

– Это будет не слишком приятно. – извиняющимся тоном предупредил он.

Леда шумно выдохнула ртом.

– Как будто до этого все было классно.

Он больше ничего не добавил, не скормил ей лжи вроде убеждений в том, что все будет хорошо. Они подошли вплотную к этой прозрачной ряби и Леда почувствовала настойчивое давление впереди, будто она пыталась противостоять сильному воздушному потоку.

– Ты обещаешь, что отправишь кого-нибудь за моим братом? – спросила Леда, понимая, как легко ему будет сказать ей сейчас все, что угодно, лишь бы она заткнулась и сделала то, чего он от нее хочет.

Внезапная волна паники и настойчивого желания развернуться и бежать со всех ног оставила её с испариной на висках, вспотевшими ладонями и дрожащими ногами. Её сердце металось по груди обезумевшей птицей, Леда дышала тяжело и часто. Кай вдруг развернулся к ней, взял её за руку, свободную от сумки, и потянул. Тянул до тех пор, пока её ладонь не уперлась в его грудь. Его кожа под зеленой тканью кофты излучала тепло, немного слишком сильное: Леда подозревала, что у него поднялась температура – так организм пытался справиться с многочисленными ранениями. В темноте не было видно его расфокусированного взгляда и у Леды снова создалось впечатление, что он смотрит на нее, а не сквозь, видит её.

– Я даю тебе слово. – спокойно сказал Кай.

Ровное, уверенное биение его сердца под её подрагивающей холодной ладонью не сбилось ни на миг. Леда решила, что поверит ему. У нее был не слишком большой выбор.

Она открыла было рот, но он не дал ей заговорить, властно потянул за собой. И её сдавило со всех сторон, будто она была бельем, которое пропускают через пресс для отжима. Воздух покинул её сплющенные легкие, красные и черные пятна затуманили зрение, глаза выдавливало из орбит чудовищным давлением.

Леда оглохла и ослепла, она перестала чувствовать свое тело. Она подумала, что, возможно, только что умерла.

Лишь одно ощущение осталось с ней: сильные, ритмичные удары чужого сердца под её ладонью.

========== Часть 5 ==========

Земля встретила её неприветливо.

От силы, с которой Леду ударило о холодную твердую почву, все кости в её теле задрожали и загудели, отчего она на миг почувствовала себя гигантским варганом. Перед глазами плыло, в ушах звенело, тошнило немилосердно, а воздух старался, но не мог добраться до её сплющившихся легких.

Леда совершенно потеряла ориентацию в пространстве. Она лежала ничком на сухом каменистом грунте, машинально ощупывая пальцами пыль и мелкие камешки, но не понимая, где сейчас низ, а где – верх. Неспособность сделать вдох потихоньку растягивала пружину паники в её сознании, грозящую перейти в настоящую истерику. Не способствовало ситуации и то, что кто-то неожиданно схватил Леду за шиворот, резко дернул вверх, вызывая новую волну тошноты из глубин её желудка, а следом впечатал в её челюсть такой мощный удар, что перед её глазами на миг расцвел фейерверк из тысячи звезд.

Вся правая часть лица онемела, затем заполыхала, а потом, наконец, взорвалась болью. Кости лица мучительно вибрировали. Оглушенная, Леда не понимала, что происходит, её мутило, как после дикой ночной попойки, а теперь еще ей вдобавок, кажется, понадобится новая челюсть. Тот, кто держал её (и ударил, если это был один и тот же человек) встряхнул её, а потом вдруг отпустил, как будто его резко оттолкнули от нее.

Леда тут же мешком свалилась на коварно уплывающую от нее землю. Во рту ощущался неприятный привкус крови и это стало последней каплей для её взбунтовавшегося желудка. С отчаянным усилием Леда успела перевернуться на живот: как раз вовремя, чтобы её стошнило на танцующую под ней землю. Она похвалила свое тело за хорошую реакцию. Рвота в положении лежа на спине – не самое приятное занятие, не говоря уже о том, что удушение рвотными массами не возглавляло хит-парад способов, которыми она предпочла бы умереть.