Текст книги "Демон (СИ)"

Автор книги: Queen_Karolin.I

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Провалявшись ещё минут десять, парень уже хотел встать и сходить в библиотеку за книгой, как в помещение вошли две девушки и он быстро притворился спящим. Сейчас он не хотел никого видеть, а оды восхищения его героизму он может послушать и завтра.

Он поморщился, когда понял, что к Грейнджер пришли две её подружки-пуффендуйки – он не был уверен в том, что помнил, как их зовут, но одна из них определённо была очень хорошенькой. Кажется, Абраксас говорил про то, что это была Мелани. Хотя он не всегда может отличить куриц друг от друга, так что это может быть и ложью.

Вслед за ними прошла и мадам Помфри. Она посмотрела на Риддла недоуменно, удивляясь тому, как он может спать столько часов подряд, но списала это на нервы и усталость и не стала заострять внимание, сразу же подойдя к постели Грейнджер и сказала:

– Тонизирующий глоток мандрагоры готов, за что следует поблагодарить нашего зельевара.

Одна из пуффендуек задала вопрос обеспокоенно:

– А это точно поможет? – было видно, как она волнуется за Грейнджер.

«Жалкая предательница крови волнуется за такую же жалкую грязнокровку. Как мило» – подумал он, но не шевельнулся, не выдавая себя.

Женщина ответила, полностью уверенная в своих действиях:

– Несомненно.

Риддл записал новое имя в свой вымышленный список злейших врагов.

Спустя некоторое время, когда зелье было влито в Грейнджер, а девушки разошлись, Риддл, не желая наблюдать момент чудесного пробуждения, деланно потянулся и спросил нарочито сонно:

– Мадам Помфри, скоро я тут совсем разомлею. Можно сходить за книгой в библиотеку?

Женщина взмахнула руками и ответила:

– Конечно! Твоя старая одежда разорвана, а запасной комплект по моей просьбе принёс твой сосед, мистер Малфой. Всё лежит в тумбочке, – после этих слов женщина удалилась.

Вещи действительно оказались там, где сказала медсестра. Наспех переодевшись и причесав волосы пальцами, парень пошёл за книгой. Он решил почитать нечто нейтральное, чтобы мадам Помфри ничего не заподозрила.

К счастью, сейчас в школе был обед, так что все находились в Большом Зале и никто не тыкал пальцем в «героя». Хотя, конечно, слизеринцы не посмели бы это сделать, так как они знали, каков был Том Риддл в гневе, да и он был уверен в том, что в большинстве своём все будут им восхищаться. Впрочем, не восхищаться им, несравненным Лордом Волдемортом, было невозможно, так что отчасти он их понимал.

Когда он проходил мимо Большого Зала, его живот требовательно заурчал, заявляя о себе. Вздохнув, слизеринец вспомнил, что не ел примерно с… позавчерашнего дня, да. Пусть он и Тёмный Лорд, но питаться надо. Решив, что он сделает жалостливое лицо и попросит мадам Помфри заказать у эльфов еду в постель, он пошёл дальше.

Больше всего в Хогвартсе Том любил библиотеку. Просто потому, что там было тише всего. Однокурсницы не смотрели на него, строя «томный взгляд», а на самом деле – оскал бешеной коровы, однокурсники не обсуждали шикарные формы очередной старшекурсницы, а учителя во главе с директором не стояли над душой. Всё было прекрасно, за исключением заучки Грейнджер, которая сидела в библиотеке едва ли не дольше, чем он сам – с утра до ночи. Он смутно мог припомнить те редкие моменты, когда он здесь был, а она нет. Ну, что поделаешь, если такая уродливая грязнокровка никому не нужна.

Вспомнив остекленевшие глаза Уэста, слизеринец мерзко усмехнулся. Благо, никто этого не видел.

«Теперь точно не нужна» – равнодушно заключил он и, крайне довольный собой и своим поступком, подошёл к ближайшему книжному шкафу и взял первую попавшуюся книгу. Это оказалось нечто, связанное с зельеварением – название было затёрто, и было видно лишь имя автора – Любациус Бораго. Решив разобраться на месте, парень направился обратно к Больничному крылу, боясь того, что он опоздал и сейчас из Большого зала массово вывалятся ученики. К счастью, этого не произошло – приём пищи был в самом разгаре и новоявленный герой спокойно дошёл до места назначения.

Но не тут-то было. Войдя, остолбеневший Риддл узрел целую драму. Женщина и мужчина среднего возраста обнимали Грейнджер, а женщина ещё и рыдала, рядом сидели и тоже плакали две её подруги, неподалёку стояла мадам Помфри и украдкой утирала слёзы.

Он понял, что грязнокровка очнулась и эти люди – её родители, мерзкие магглы. Магглы в Хогвартсе! Он никогда не подумал, что получит такой пинок от судьбы.

«Куда я попал?» – подумал Риддл в отвращении и попятился, пытаясь сбежать, но не успел.

– Том! – радостно воскликнул директор, которого шокированный слизеринец не успел заметить секундой раньше.

Вдруг женщина вскинула голову, а за ней и все остальные. Она спросила охрипшим от слёз голосом:

– Это тот самый Том Риддл?

Диппет, немного неуверенный в том, что вопрос задают ему, осторожно кивнул и ответил:

– Да, это наш староста и герой.

«Это конец», – обречённо подумал Риддла, но всё же сумел состроить смущенную улыбку.

Женщина бросилась ему на шею и вновь заплакала.

– Спасибо большое, спасибо за дочку! – она благодарила его так горячо и искренне, что на мгновение Тому показалось, что маггла сейчас возведёт его в лик святых.

Увидев испуганное выражение лица Тома Риддла, директор верно расшифровал его и кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Я думаю, что у Тома была своя выгода, – лукаво произнёс он и наслаждался произведённым эффектом.

Все без исключения смотрели на Диппета удивлённо, только до Тома спустя несколько секунд дошло, и он захотел закрыть лицо руками и не видеть всего этого. Его список вновь пополнился. Он уже пожалел о том, что тогда наплёл директору невесть что. Теперь старик точно не успокоится, пока не сведёт их с грязнокровкой. Это определённо не входило в его планы.

– О чём вы? – изумилась женщина и даже отпустила слизеринца, за что тот был крайне благодарен и поспешил отойти на пару метров, но никто это даже не заметил.

Диппет улыбнулся и ответил:

– Ну… думаю, вы понимаете. Подростки, школа и так далее, – скромно произнёс он, краем глаза наблюдая за реакцией школьников.

Выражению лица Тома позавидовали бы великие мученики, а вот Гермиона, всё ещё не до конца отошедшая от окаменения, не до конца понимала, в чём дело.

Мистер Грейнджер приподнял брови и тут же посмотрел на Риддла крайне подозрительно, а миссис Грейнджер всплеснула руками, ахнула и сказала:

– Боже мой!

Диппет кивнул, признавая её правоту, и вновь кинул взгляд на своего ученика.

«Я почти угробил её, а этот старый дурак сводит меня с ней. Ну что за глупость? Откуда вообще берутся такие?» – размышлял он, но сохранял приемлемое и подходящее к ситуации выражение лица – смущение вперемешку с лёгким раздражением оттого, что его тайна стала известна родителям его любви.

– Что ж, – наконец постановил мистер Грейнджер, всё ещё смотря на предполагаемого воздыхателя своей единственной и любимой дочери, – думаю, нам уже пора. Гермиона, мы ждём тебя на Рождественские каникулы.

Пролепетав что-то наподобие: «Конечно, папочка» и напоследок обняв родителей, девушка села на кровать и отвернулась, скрывая красные щеки. Она не могла поверить в то, что сказал директор Диппет.

Она никогда не рассматривала Риддла, как парня; как того, на кого можно обратить внимание. Она вообще не думала о нём в таком ключе. Нет, разумеется, она признавала, что он был довольно привлекателен в своей «тёмной красоте», но ведь он и сам никогда не давал повода так думать! Он оскорблял её, он кидал в неё пыточные заклинания, он пытался убить её…!

Убить.

Девушка резко развернулась. К тому времени все посторонние уже покинули Больничное крыло, оставив её наедине с этим демоном.

Риддл сверкнул глазами и обезоруживающе улыбнулся.

– Поговорим?

========== 11. Уж спрятан солнца полукруг; ==========

Гермиона наблюдала на происходящим в Больничном крыле со смесью удивления и ужаса. Многие учащиеся, особенно девушки, толпами прибывали в медпункт, чтобы горячо отблагодарить их «спасителя», Тома Риддла. Пользуясь случаем, они крепко прижимали парня к себе и целовали во все щеки. Не успевал он смыть помаду, как приходили новые барышни, желая отдать дань уважения новому герою. Конечно, к нему приходили не только девушки, но и его однокурсники. Слизеринцы смотрели на читающую с презрением, но молчали, а она с присущей ей гордостью не обращала внимание на эти взгляды.

За чтением книги, которая оказалась крайне увлекательной, и щебетаниями фанаток Риддла день прошёл быстро, и она моргнуть не успела, как книга закончилась, что вызвало грустный вздох, а солнце зашло за горизонт.

Гермиона улеглась и, закутавшись и притворившись гусеницей, попыталась уснуть. Она провела в неподвижном положении около часа, но она так и не смогла толком уснуть – только проваливалась в беспокойный сон на несколько минут, а потом просыпалась, пытаясь отдышаться после очередного видения огромных жёлтых глаз василиска или же безжалостных чёрных глаз другого своего неприятеля.

В очередной раз проснувшись, девушка услышала тихое поскрипывание. Неужели это Риддл вновь взялся за своё и решил навредить ей? Скосив глаза в сторону, девушка заметила, что слизеринец мирно лежит на своей постели, но не спит, а смотрит в потолок, видимо, думая.

И его привлёк этот странный звук. Он посмотрел на дверь, а потом его глаза расширились. Видимо, он находился в состоянии шока. Гермиона поняла, почему, когда услышала приторно сладкий голос:

– Томми, милый! – тихо проворковала Валерианна, садясь на кровать к Риддлу и проводя по его шее пальцами.

Несмотря на изумление, он не растерялся и поздоровался:

– Валери.

Девушка наклонилась и поцеловала его. Гермиона очнулась от шока и поняла, что она сейчас взорвётся от возмущения. А если быть точней, она была в ярости. Конечно, ясно, что никто из них и не думал, что гриффиндорка не спит, но как надо обнаглеть, чтобы совершать эти непристойности здесь?

Сначала она хотела налететь на них и выразить своё недовольство громко, так, чтобы сюда вышла мадам Помфри и выгнала слизеринку куда подальше, но она решила действовать здраво, потому что решила – если она позовёт медсестру, Валерианна её этим каблуком добьёт.

Поворочавшись и заставив кровать издать поскрипывания, девушка приоткрыла глаза, словно просыпаясь. Конечно, парочку привлекли эти звуки и они оторвались друг на друга, обратив внимание на ворочающуюся Грейнджер.

Она снова закрыла глаза, притворяясь, будто снова засыпает, но буквально чувствует прожигающий взгляд Риддла. Она была уверена, что он безумно зол на неё, и это приносит неведомое ранее чувство какого-то запретного удовлетворения. Конечно, она не должна быть довольна из-за того, что сделала пакость другим, но Риддл – это особый случай.

Она услышала, как Риддл грубо приказывает своей подружке:

– Уходи, эта дрянь может проснуться и сдать нас.

Валерианна, явно недовольная, фыркает:

– Но, Том! – говорит она предусмотрительно тихо.

Но слизеринец непреклонен.

– Уходи, встретимся следующей ночью.

Кажется, этим она осталась довольна и, по звукам, чмокнув парня в щеку, удалилась. Спустя пару минут она почувствовала, как прогибается её кровать, и, от шока забыв о конспирации, открыла глаза, уставившись на Риддла.

– Так и знал, что ты притворяешься. Ты смогла обмануть эту слабоумную Розье, но не меня, – проконстатировал он факт, но она слышала в его голосе ярость. Впрочем, как обычно по отношению к ней.

Правда, похоже, сейчас он не собирался её убивать. Парень просто встал и лёг обратно в свою постель, отвернувшись и не проронив больше ни слова. Пожав плечами, Гермиона получше закуталась и заснула – на этот раз крепко и спокойно.

Том же в свою очередь всё никак не мог успокоится – ему нужно было выпустить пар, но как это сделать, парень не представлял. Ему удалось не прибить её только благодаря тому, что он вспомнил о том, что из-за неё он чуть не потерял свой дом – Хогвартс, так что трогать её нельзя. Но как сложно дотерпеть до окончания школы! Он хочет, но, находясь в бессильной ярости, не может.

Так, в попытках усмирить свою злость, он сам не заметил, как заснул.

Утром зашла мадам Помфри и разбудила их. Желудок парня громко заурчал, вновь напоминая о себе, Гермиона посмотрела на него ехидно, за что он уже готов был её убить прямо здесь и сейчас, а женщина всплеснула руками

– Я же совсем забыла вас покормить! Сейчас, сейчас. Эльфы всё принесут, – она удалилась, а через несколько минут эльфы принесли еду.

Они ели в молчании, никому не хотелось слышать голоса друг друга и вновь понапрасну злиться. После Том решил собраться и уйти из Больничного крыла, чтобы найти медсестру и сказать ей, что всё в порядке и он уже может идти спать обратно в свою спальню, и всё бы ничего, да и Гермиона было не прочь поскорее избавиться от соседа, но он решил переодеваться прямо при ней! При даме!

От возмущения она не могла вымолвить и слова. Задыхаясь, девушка прошипела:

– Ты что, совсем правила поведения в обществе не знаешь? Ты не можешь переодеваться вот так, при мне! Я же девушка, – она готова была взорваться.

Риддл издевательски ухмыльнулся и деланно равнодушно ответил, продолжая стягивать с себя предметы одежды:

– Правда? Извини, ты так часто закрываешься книгами, что у меня не было возможности понять, какого ты пола.

В него полетел ближайший предмет, первым попавшийся разъярённой Гермионе в руки. Это была книга. Конечно, слизеринцу не составило труда уклониться, да и Гермиона и не прицеливалась толком. Он хохотнул и произнёс издевательски:

– Да ты ещё и агрессивная. Какой ужас! Агрессивное бесполое оно.

От расправы его спасла вовремя зашедшая медсестра. Зайдя и увидев Риддла с наполовину расстёгнутой рубашкой и красную от злости Грейнджер, она недоуменно вскинула бровь:

– Что это здесь происходит?

Гермиона даже не думала о том, как всё это выглядело со стороны, и выпалила:

– Он пытался переодеться прямо здесь!

Риддл невинно пожал плечами и ответил:

– Я попросил Гермиону выйти, но она не согласилась. Сказала, что не хочет упускать уникальную возможность и посмотреть на…

Она вскочила с кровати и вскрикнула:

– Ложь! Я такого не говорила!

Медсестра покачала головой и сказала примирительно:

– Успокойтесь, дети. Гермиона сейчас выйдет на пять минут, а Том в это время спокойно переоденется и уйдёт… Кстати, куда уйдёт? – осознала она наконец.

Том посмотрел на женщину жалобно и ответил:

– Мне действительно стало лучше, я хочу вновь вернуться к себе и ходить на занятия, как все. В конце концов, несмотря ни на что, я ничем не лучше других и тоже должен посещать уроки.

Мадам Помфри, несмотря на то, что она знала, что Риддл был лучшим учеником школы после Гермионы, приятно впечатлили его слова и она благосклонно отпустила его восвояси. Напоследок парень подмигнул Гермионе, и чуть не получил подушкой, но успел вовремя закрыть дверь.

Медсестра попыталась скрыть улыбку, но у неё не получилось и женщина ушла, а Гермиона откинулась на подушки и гневно сдула с лица прядь волос. Когда-нибудь он точно её доведёт.

«Теперь даже мадам Помфри против меня», – удручённо подумала девушка, заметив укоризненный взгляд, направленный в её сторону.

Спустя несколько минут, уделённых жалости к самой себе, Гермиона решила покинуть Больничное крыло и перебраться к себе. В конце концов, она и так провела здесь слишком много времени.

Мадам Помфри немного поворчала, но всё же отпустила девушку. С новыми силами она направилась к своей спальне. В гостиной все обернулись и стали разглядывать её и перешёптываться, но девушка, как и всегда, с достоинством перетерпела всё это и, зайдя в привычную и любимую комнату, облегчённо вздохнула.

Лаванда и Парвати красили друг другу ногти, сидя на кровати, но тут же оторвались, чтобы взглянуть на соседку. Гермиона вежливо поздоровалась, а девушки переглянулись и синхронно ответили тем же.

Все пары уже закончились и девушка думала о том, у кого спросить домашнее задание. В итоге решив, что она спросит у самих учителей, Гермиона пропустила тот момент, когда её соседки отложили лаки и подошли к ней.

Лаванда смотрела в сторону и неловко топталась на месте, а Парвати же выглядела довольно решительной, хотя, возможно, ей это просто привиделось.

– Гермиона, я, – девушка замялась, заработав недоуменный взгляд Грейнджер, но всё же собралась и продолжила, – точнее, мы с Лавандой, хотим сказать, что мы рады, что ты вернулась, – наконец выдавила из себя она. Предложение казалось странным и с избытком местоимений, но это не отменяло его смысла.

Они сказали, что рады её видеть. Рады тому, что василиск её не убил. Но как так? Разве это возможно.

Гермиона с приоткрытым ртом и испуганными глазами выглядела ничем не лучше Лаванды, да и говорила она также:

– Спасибо, я… Тоже рада Вас видеть, – сказала она и выбежала из комнаты. Ей срочно нужно было с кем-то поговорить, и на роль этих «кого-то» лучше всего подходили две неразлучные пуффендуйки.

Ей повезло и Милли встретилась недалеко от картины, ведущей в гостиную Пуффендуя. Девушка, заметив Гермиону, тут же отослала своего парня подальше, шикнув на него, и бросилась к подруге на шею с объятиями.

– Задушишь, – прохрипела Гермиона и сделала отчаянную попытку отстраниться.

Милли тут же убрала руки и улыбнулась, глядя на то, как девушка смотрит на подругу возмущенно.

– Я просто очень рада тебя видеть! – честно призналась Милли, и Гермиона обняла уже сама.

Гермиона разомкнула объятия спустя несколько мгновений и спросила:

– Мелани в комнате? – получив ответный кивок, девушка продолжила. – Мне нужно поговорить с вами кое о чём.

Милли не поняла, в чём дело, но пожала плечами и пошла в комнату. Многие, сидевшие в гостиной Пуффендуя, поздоровались и даже улыбнулись Гермионе, за что та была им очень благодарна.

«Пуффендуй намного более дружелюбен, чем мой собственный факультет», – грустно подумала девушка, но не стала расстраиваться и заострять на этом внимание, ибо уже давно привыкла к данной вселенской несправедливости.

– Всё в порядке? – беспокойно спросила Милли, заметив мигом погрустневшее лицо подруги.

Гермиона вздохнула и попыталась соврать:

– Да, конечно.

Но Милли быстро раскусила её ложь и покачала головой.

– Не расстраивайся, тебе осталось всего лишь полтора года в обществе гриффиндорцев, – она всё поняла.

Гермиона благодарно кивнула и уже хотела ответить, как они дошли до двери и Милли её распахнула.

Мелани подняла голову и счастливо взвизгнула, кидаясь к Гермионе. Произошло повторение сцены, которая была несколько минут назад к Милли, и Грейнджер вновь трёт шею, а пуффендуйки смеются, радуясь возвращению их подруги.

– Так о чём ты хотела поговорить? – спрашивает наконец Милли, а Мелани с интересом смотрит то на неё, то на Гермиону, не понимая, о чём речь.

Гермиона язвит, но не злиться:

– Ой, а я уже думала, ты и не вспомнишь! – успокоившись так же быстро, как и разозлилась секундой ранее, девушка изложила суть проблемы, а девушки внимательно слушали.

Закончив рассказ, Гермиона уставилась на подруг в ожидании реакции, которая не заставила себя ждать. Мелани прикусила губу и, пожевав её, вынесла вердикт:

– Я думаю, что, раз они решили сами прекратить вашу небольшую «войну», то нужно воспользоваться этим. Ты ведь домашнее задание не знаешь, да? Мы не можем тебе сказать, потому что мы вместе только на некоторых предметах. Когда придёшь в комнату, попроси у них помощи. Уверена, они не откажут. Попытайся наладить контакт, ибо я почему-то думаю, что они не такие плохие, какими могли показаться раньше.

Гермиона благодарно улыбнулась и поняла, что это действительно было самым лучшим решением для всех.

– Спасибо, я так и сделаю.

Некоторые время девочки рассказывали Гермионе последние сплетни, на что та говорила, что это её нисколько не интересует, но всё посмеивалась и изредка вставляла свои комментарии. Спустя некоторое время Милли почуяла неладное – слишком довольной и даже счастливой выглядела Гермионе.

– Гермиона, – Милли прокашлялась, обращая на себя внимание.

Девушка в ответ вскинула бровь и спросила:

– Что такое?

Мелани, кажется, тоже поняла, в чём дело, и прочистила горло. Гермиона недоуменно наблюдала за обеими. Мелани решилась первой:

– Скажи, а ты знаешь, были ли другие жертвы, кроме тебя?

Грейнджер покачала головой, и в её животе завязался тугой узел. Ею всецело овладело нехорошее предчувствие.

– Нет, мне никто ничего не рассказывал, а что? – девушки переглянулись и замолчали, не в силах рассказать плохую весть. – Это Риддл, да? – сделала она предложение, надеясь на положительный ответ.

Мелани поджала губы и ответила:

– Не совсем, но он тоже в каком-то роде жертва.

У Гермионы чуть глаза не вывалились из орбит.

«Риддла – жертва? Да что они несут? Он же сам натравил на меня василиска!» – мысленно возмутилась Гермиона и тут же поняла, что она ничего не знала. Почему в школе все ведут себя так спокойно и как ни в чём не бывало? Откуда у кровати Риддла было столько презентов? Почему все приходили к нему и чествовали, словно героя? Что вообще здесь произошло за то время, что она находилась в бессознательном состоянии?

Все вопросы отразились на её лице и Милли решила сказать сразу.

– Энди мёртв.

Гермиона окаменела, только на этот раз в переносном смысле. Она посмотрела на Милли с ужасом, и её глаза наполнились слезами.

– Больше никто не умрёт, – пролепетала опечаленная Мелани и присела, обнимая плачущую подругу.

Она не могла поверить в то, о чём ей сейчас сообщили. Гермиона, до которой наконец дошло, что Риддл каким-то образом сумел сделать из себя героя, встала и начала кричать:

– Нет, нет, нет! Это всё ложь!

Она выбежала до того, как девочки сумели остановить её. Мелани, которая было ринулась вслед за подругой, обняла Милли. Она сказала грустно:

– Ей нужно побыть одной.

Мелани кивнула и согласилась, но внутри она была всё также расстроена. Обе девочки понимали, что их подруга не достойна этого, что она не заслужила этих мучений, но ничего не могли поделать.

Тем временем девушка уже добралась до Астрономической башни. Она присела около перил и зарыдала. Как же так? Почему, как только всё начинает налаживаться, всё опять идёт наперекосяк?

За белой полосой следует чёрная, и так без конца, но почему же так жестоко? Почему с ней? Что она такого сделала? Неужели всё дело в том, что она грязнокровка? Неужели ей действительно не место в этом мире?

Но ведь она так любила мир магии и волшебства! Она так хотела стать выдающейся волшебницей, работать в Министерстве или же в школе. Почему словно весь мир против неё одной?

«Я приношу только одни несчастья. Энди всего лишь обратил на меня своё внимание, он никогда не думал о том, чем это обернётся. И вот он мёртв. Из-за меня», – слёзы всё не прекращались. Несмотря на то, что она знала о том, что всё это из-за Риддла, она винила только себя.

Из-за неё одни проблемы, причём у всех. Да даже тот же Слизнорт! Он жил себе спокойно, мирно, но тут появилась она и заставила его разделить с ней тягость бремя знания того, что милый мальчик-сирота на самом деле опасен и жесток.

Утерев слёзы, девушка решила, что завтра же пойдёт к директору Диппету и сообщит, что она не вернётся с каникул. Она и так слишком долго врала сама себе, из-за чего в итоге пострадали и погибли невинные люди. Пора наконец взглянуть правде и в глаза и вернуться туда, где ей, по словам слизеринцев, было самое место – в мир магглов.

========== 12. В ладони мерно ударяя, ==========

Гермиона была похожа она воительницу – храбрая и решительная, она стояла у директорского стола и смотрела неколебимо. Она уже всё решила.

– Но, мисс Грейнджер, Вы не можете так просто сделать это! – мужчина явно растерялся и определённо не был готов к тому, что ранним утром к нему придёт магглорождённая ученица и скажет, что больше не приедет в Хогвартс.

Девушка упрямо поджала губы и качнула головой, отрицая.

– Нет, я могу. Я получила начальное магическое образование и могу себя контролировать, а после сдачи СОВ любой ученик может покинуть школу по собственному желанию.

Сдавшись под напором этих слов, в которых не было и капли неуверенности, директор отчаянно сделал последнюю попытку:

– А ваши родители…?

Гермиона усмехнулась.

– Мои родители будут только рады, поверьте.

Директор вздохнул и ответил:

– Хорошо, мисс Грейнджер. Я вижу, что Вас уже вряд ли кто-либо или что-либо сможет переубедить. Ступайте.

Попрощавшись, она так и сделала. Чуть ранее решительная, она устало опустилась на пол около двери директорского кабинета, зная, что сейчас в этой части Хогвартса никого нет.

Конечно, ей не хотелось уезжать из Хогвартса, но она больше не может быть причиной тому, что дорогим ей людям причиняют вред. Они не виноваты в том, что она рядом с ними.

Возможно, она и не приняла бы такое жестокое решение по отношению к самой себе, но новость о смерти Уэста подкосила её и заставила пересмотреть приоритеты. Она больше не будет подвергать опасности таких прекрасных людей, как её подруги, профессор Слизнорт и другие. Они этого не заслуживают, а Гермиона… Гермиона выживет. В конце концов, она же как-то жила до одиннадцати лет, и всё было в порядке.

Она умна и сможет найти себе работу и в мире магглов, а родители ей помогут с выбором профессии. Она пойдёт в престижный университет, найдёт высокооплачиваемую работу, а потом выйдет замуж за…

«Рон», – подумала Гермиона и её грудь сдавило. Как же она хотела остаться со своим милым Роном! Хотела обнимать его, улыбаться ему, хотела, чтобы именно он привёл её к отцу во время свадьбы. Их свадьбы.

Она ещё некоторое время размышляла о своей жизни в Хогвартсе, но отступать было поздно, и девушка, встав, поплелась в кабинет профессора зельеварения. Они уезжали уже завтра, и Гермиона очень хотела попрощаться со всеми, кого любит и уважает. Первым на очереди был, конечно, профессор Слизнорт.

Мужчина изумился, увидев на своём пороге Гермиону, почти плачущую. Как только девушка присела, он сразу же побеспокоился о её самочувствии, так как он ещё не видел её. Гермиона шмыгнула и ответила кратко:

– Я уезжаю, профессор. Пришла с Вами попрощаться.

Мужчина добродушно улыбнулся.

– Ну зачем же столько патетики? Это ведь всего лишь на две недели, а после мы снова встретимся.

Гермиона покачала головой.

– Нет, сэр. Я больше не вернусь в Хогвартс.

Улыбка сползла с лица Слизнорта и он ошеломлённо спросил:

– Почему?

Гермиона ответила предельно честно:

– Мне здесь не место.

Профессор, осознав всю серьёзность ситуации, попытался переубедить её, говоря о том, что, несмотря на то, что она магглорождённая, девушка является очень сильной волшебницей, умной и перспективной, но даже он не смог повлиять на ситуацию. Наконец, сдался и он.

Профессор Макгонагалл была шокирована и не смогла вымолвить ни слова и лишь молча наблюдала за тем, как её любимая ученица скрывается за ближайшим поворотом, сгорая от стыда. Видеть полный изумления взгляд декана было больно.

Наконец, настала очередь Милли и Мелани. Они долго плакали. Под конец Мелани сказала:

– Мы ведь только подружились, а ты берёшь и уходишь.

Милли поддержала подругу всхлипом.

Гермионе показалось, что из неё высосали все силы. Видеть слёзы и грусть своих единственных подруг было неприятно, но она должна была справиться с этим. Ради их же безопасности.

Но девушки не отступили и спрашивали, из-за чего она приняла такое решение. Гермиона просто не могла ответить им чистую правду, потому что они бы удвоили свои усилия, а в таком случае она уже не была уверена в том, что смогла бы противостоять им.

– Теперь я не уверена в том, что магический мир – это то, что мне нужно. Я очень скучаю по своим родителям, по своему городу, – она почти не врала, ведь во время одинокого пребывания в библиотеке она действительно хотела обратно домой, к маме и папе, которые всегда её понимали.

Девушки слушали и не могли поверить своим ушам, но не нашли аргументы, противоречащие словам гриффиндорки. Они были со многим согласны. В конце концов они по очереди обняли девушку и Милли, вновь утирая слёзы, сказала:

– Мы будем по тебе скучать и, несмотря на то, что отчасти тебя понимаем, будем очень ждать тебя в новом году. Знай, что ты не одна в Хогвартсе и в магическом мире в целом.

Гермиона благодарно кивнула и попрощалась с пуффендуйками. Выходя из их комнаты, она сама шмыгнула носом – за этот короткий срок эти девушки стали ей очень дороги, и было горько расставаться с ними. Но это лишь для их блага.

Вернувшись в свою комнату, девушка упала на кровать под удивлённые взгляды девушек и закрыла лицо подушкой. Она могла в последний раз прогуляться по любимой школе и зайти ещё к нескольким учителям, но сил уже ни на что не было. Хотелось просто придушить саму себя подушкой.

Она почувствовала, как её кровать прогнулась, и перевернулась, обнаружив Парвати. Девушка неловко повела плечами и спросила:

– Ты в порядке? – Парвати заметила покрасневшие глаза соседки.

Гермиона подумала о том, что наверняка выглядит нелепо с выпученными от удивления глазами, и ответила смущенно:

– Да, конечно.

Парвати глубоко вздохнула и сказала:

– Если что-то не так, я всегда готова тебя выслушать.

Эти слова стали последним гвоздём, забитым в крышку её гроба. Гермиона зарыдала, испугав своим напором девушку. Лаванда присела рядом и приобняла соседку, успокаивая.

– Я не вернусь в школу после каникул. Раньше мне казалось, что я мечтаю об этом, но сейчас, обретя друзей, я уже не хочу уезжать, но у меня нет выбора.

Гриффиндорки переглянулись и поняли, что она не собирается рассказывать причины такого поступка, но отнеслись к этому понимающе. Парвати погладила девушку по плечу и произнесла:

– Ты вольна поступать так, как считаешь нужным. Только вот… – она запнулась, силясь подобрать слова. – Я хочу сказать, что если ты хочешь что-то сделать – делай.

Через пару секунд несчастное лицо Гермионы просветлело и она вскочила с кровати и унеслась в неизвестном направлении. Точнее, для неё вполне известном, но её соседки его, конечно, не знали.

После нескольких секунд молчания Лаванда выдавила:

– Даже немного жаль, что она уезжает.

Парвати согласно кивнула, не проронив ни слова.

После в их комнату заглянула Кэти Белл и сразу же взяла быка за рога, спросив:

– Есть новые сплетни?

Лаванда против воли бросила:

– Грейнджер не вернётся после каникул, решила бросить школу.

Кэти Белл ахнула и бросилась в гостиную, чтобы рассказать эту занимательную новость остальным, пока Парвати укоризненно смотрела на смущенную и даже застыдившуюся подругу.

– Зачем, Лав?

Девушка покраснела ещё сильнее, но попыталась оправдаться:

– Они бы всё равно узнали, когда приехали после каникул.