Текст книги "Демон (СИ)"

Автор книги: Queen_Karolin.I

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

========== 1. Всегда безмолвно на долины ==========

Раз.

Второй.

Третий.

Она уже устала произносить эти заклинания, магические силы были на исходе, и, кажется, она уже почти сдалась. Но это только кажется.

Гермиона снова и снова повторяла латинские слова, чуть ли не выворачивала руку, пытаясь сделать как можно более точные движения палочкой, но ничего – ничего! – не получалось. Гермиона в растерянности.

Она тяжело вздохнула и, отложив волшебную палочку, села на мягкий диван, который для неё так любезно создала Выручай-комната. Девушка недовольно прищурила красные от недосыпа глаза, посмотрев на с виду даже мирно лежавшую на столе книжку. Гермиона никогда бы никому в этом не призналась, но сейчас она возненавидела этот «кусок дерева», как про себя, застыдившись, обозвала книгу Грейнджер. И самое главное было в том, что данный манускрипт не был тёмным, ведь если бы он являлся таковым, то эту ненависть можно было бы назвать оправданной. Но он не был. И поэтому Гермиона ненавидела его ещё сильнее.

Девушка откинулась на мягкое покрытие и блаженно прикрыла глаза. Она уже готова уснуть здесь. Она расслабилась, всё напряжение и усталость покинули её, но в последний момент, девушка, сдавшись, встала с дивана – память услужливо подкинула ей картины того, что подумают её соседки-гриффиндорки, которые и пяти минут не могут провести, не сплетничая о ком-либо.

В прошлый раз ей приписали тайный роман с Малфоем, – Мерлин, с Драко-Чтоб-ему-пусто-было-Малфоем – и Гермиона не знала, смеяться или плакать. Сейчас наступили те годы, когда девочки только и думают о любви в стиле маггловской «Ромео и Джульетты» – симпатия с первого взгляда, запретная любовь и тому подобное.

Так как Гермиона не хотела повторения этой истории, только теперь уже с кем-то другим, ибо Малфой нашёл источники слухов и напугал дурочек своим могущественным отцом (его “фирменный” приём, которым он пользуется вот уже без малого шесть лет), она с трудом собрала свои книги, включая ту самую, и направилась к своей комнате.

Сегодня дежурила Лиззи Макмиллан, добрейшей души когтевранка, так что опасаться ей стоило разве что завхоза.

К счастью, Филч ей не попался, и до гостиной она дошла вполне благополучно. Полная дама посмотрела на неё со смесью недоверия и разочарования, но всё-таки впустила, пробормотав что-то про хороших девочек, которых портит дурное окружение. Если она говорила о соседках-болтушках, которые никак не хотят задумываться о чём-либо, кроме мальчиков и мальчиков, то Гермиона была с ней полностью согласна.

В гостиной никого не было, что было вполне ожидаемо, – большинство гриффиндорцев мирно нежились в своих постелях, а те редкие личности, что любили пошалить, совершали свои маленькие коварства за пределами гостиной своего дома. Девушка облегчённо выдохнула и быстро, но соблюдая тишину, поднялась в свою комнату и тихонько приоткрыла дверь. Было темно, и слышалось сопение. Гермиона прокралась к своей постели, наложила слабенькое заклятие тишины на «свой угол» и, быстро переодевшись, буквально рухнула на постель.

Ничто не выматывало её как, как попытки сотворить это заклинание. Оно было настолько интересным, что она не могла противостоять желанию научиться. К тому же, она была магглорождённой Гермионой Грейнджер, выдающейся волшебницей, любимицей всех учителей, – как же она могла что-либо не уметь? Признаться, эти мысли не давали ей покоя даже больше, чем жажда знаний. Они прожигали её изнутри, не давали покоя, в результате чего она днями и ночами просиживала в Выручай-комнате, делая тщетные попытки овладеть этой магией. Но у неё ничего не получалось.

Гермиона вздохнула и, освободив свою голову от мыслей, заснула.

Следующее утро встретило её заунывным звоном будильник, который, будучи магическим, звенел персонально для неё, вследствие чего она не должна была целый час выслушивать крики и громкие возмущения своих соседок, ибо «почему твой чёртов будильник разбудил нас так рано»? Рано? Да она встаёт всего на какой-то там час раньше, чем эти дурочки!

Девушка вышла из комнаты и спустилась в пустую гостиную, – здесь ничего не изменилось за ночь. Было всё также тихо. Ей нужно было успеть доделать домашнее задание по трансфигурации на следующий понедельник. Гермиона подумала и решила, что лучше пойти в библиотеку, ведь скоро уже начнут просыпаться первые «жаворонки», а они наверняка помешают ей. Согласившись с собой, она отправилась в библиотеку.

Мадам Пинс обыденно сидела на месте и вчитывалась в строки какой-то ветхой книги и лишь неопределённо приподняла бровь, завидев Гермиону. Правда, она всё-таки чуть улыбнулась. Наверное, подумав о том, что редко сейчас встретишь молодых девушек, которые так сильно любят читать и учиться.

Гермиона вежливо поздоровалась с библиотекарем, на что та ответила идентичной вежливостью и вновь начала читать, будто забыв о присутствии в её обители кого-то ещё. Впрочем, ей и не нужно было внимание.

Сумка была небрежно закинута на стол. Посмотрев на время, Гермиона оптимистично подумала, что ей вполне хватит времени и на домашнее задание, и на завтрак в Большом зале. Она прошлась около стеллажей, прихватив с собой несколько особо любопытных томов, и спокойно села в мягкое кресло. Устроившись поудобнее, девушка окунулась в чтение с головой.

Материала было много, и Гермиона даже немного засомневалась в том, что успеет записать всё, что нужно, но подумала, что вполне может пропустить приём пищи, а после зайти к милейшим домовикам за порцией еды для себя (пусть она раньше никогда и не делала так, но слышала из обрывков разговоров в коридоре, что это возможно), так что она начала сосредоточенно набрасывать на пергамент записи.

Она настолько увлеклась, что забыла о времени, и, наконец закончив своё эссе, увидела часы и побледнела. Она полностью пропустила завтрак, но, к счастью, урок начинался через десять минут. Гермиона облегчённо выдохнула. Разочарование в глазах преподавателя Древних Рун она бы не пережила.

Девушка быстро побросала свои письменные принадлежности в сумку, аккуратно сложила пергаменты и, не забыв предварительно положить все книги на свои места, вышла из библиотеки. Нужный ей класс находился неподалёку и она успела вовремя.

Класс уже был заполнен. Ну, как сказать – заполнен. От силы человек девять уже сидели на своих местах. Из Гриффиндора она была единственной, все остальные были слизеринцами.

Гермиона села на своё привычное место – за первую парту, – и вольготно расположилась там, положив свой портфель на соседний стул. В этом классе рядом с ней никто не садился, да и вообще – мало кто горел желанием сидеть с ней за одной партой. Статус заучки и строгой главной старосты, эдакой гораздо более молодой копии Макгонагалл, проделал колоссальную работу по устранению всех гипотетически возможных друзей Гермионы, и только некоторые такие же старательные и умные когтевранцы да сердобольные и жалостливые пуффендуйцы могли нормально разговаривать с ней.

И всё же, Гермиона Грейнджер не отчаялась. Её любили учителя, в Клубе Слизней она всегда была дорогим и любимым гостем, Минерва Макгонагалл прочила ей прекрасное светлое будущее в роли преподавателя трансфигурации и всерьёз подумывала о том, что именно Гермиона станет прекрасной заменой её самой, а профессор Флитвик лишь загадочно улыбался и во всеуслышание говорил о том, что он ещё не встречал человека, наделённого магическими способностями талантливее Гермионы. Она смущалась и благодарила маленького профессора, он подмигивал ей, а Том Риддл… злился.

Том Риддл.

– Том!

Гермиона Грейнджер вздрогнула. Некстати вспомнился последний инцидент с их непосредственным участием.

Урок Защиты от Тёмных Искусств двигался также, как и всегда, – с темпом улитки, – медленно и скучно. Профессор Морти пусть и был наидобрейшим человеком, которого только можно было вообразить, преподавателем такого предмета, как ЗОТИ, он был неважным, – слишком медленным, слишком рассеянным, слишком слабым как настоящий боевой маг… (как обычный маг он был превосходен, – магически одарён, но всё же) Всё – слишком. Именно поэтому уроки были такими унылыми, и даже легендарная Гермиона Грейнджер заскучала.

Наконец, профессор говорит:

– Разбейтесь на пары!

Ученики, будто ужаленные, мигом подрываются со своих мест. Они не выбирают, – просто встают в пару со своими соседями по парте и мысленно потирают руки в радостном предвкушении. Наконец-то, хоть что-то интересное.

Учеников было нечётное число, и скоро все столы и стулья были отодвинуты за ненадобностью, а ученики стояли в боевых стойках, готовые к магической дуэли. Лишь одна Гермиона мялась на месте в гордом одиночестве, смущенно смотря на преподавателя.

– Так… У всех есть пара? – он оглядел учеников и заметил Гермиону.

Та не успела ответить, как он продолжил весело.

– Значит, не у всех, – весело произнёс он. Гермиона покраснела, – её изрядно напрягала вся эта ситуация.

Со слизеринской стороны класса послышались смешки. Впрочем, справедливости ради сказав, гриффиндорцы тоже не смогли промолчать. Одна из девочек даже пропела насмешливо:

– Грейнджер такая хорошая и умная, а с ней всё равно даже в пару вставать никто не хочет, – и большинство молчаливо её поддержало.

Преподаватель округлил глаза и шикнул на неё.

– Минус пять баллов Гриффиндору, мисс Свити. Нельзя оскорблять своих однокашников, – строго сказал он, но спустя секунду вновь заулыбался, обратив всё своё внимание на Гермиону. – Думаю, будет прекрасно, если вы попробуете потягаться со мной.

Гермиона улыбнулась в ответ. Наверное, этот вариант и правда был самым лучшим. Но мужчина всё ещё смотрел на неё выжидательно, и Гермиона, захотев хлопнуть себя по лбу за забывчивость, согласно кивнула.

Профессор встал напротив неё и сказал громко:

– Да начнётся дуэль!

Эта фраза словно стала для учеников чем-то вроде: «На старт! Внимание! Марш!». Они мгновенно начали кидать друг в друга заклинания. Они летели во все стороны, и профессор с усмешкой отошёл чуть подальше от них, а Гермиона, соответственно, тоже.

Признаться, эта дуэль была самой лучшей на памяти Гермионы. Она впервые чувствовала, чтобы кто-то воспринимал её всерьёз – как достойного противника. Девушка виртуозно кидала заклинания, комбинировала их, уходила от прямых атак нарочито вальяжными движениями и чувствовала, как в ней самой невольно загорается азарт. Казалось, сам профессор Морти также был приятно удивлён, и с радостью отвечал на сложные заклинания такими же… сложными заклинаниями.

Конечно, это была не дуэль. На настоящей дуэли с настоящими противниками и профессор Морти, и сама Гермиона, были бы побеждены ещё в первые тридцать секунд. Это была очень красивая игра, похожая на танец. Никто не стремился по-настоящему задеть соперника, и от этого становилось спокойно, но всё была некая острота, вызванная шальной мыслью «А вдруг…?».

Конечно, этого «а вдруг» не произошло. Когда другие пары нашли своих победителей и побеждённых, мужчина и девушка синхронно опустили палочку, а сам профессор ещё и отвесил гриффиндорке поклон.

Гермиона улыбнулась.

Она раскраснелась, волосы растрепались ещё сильнее из-за лёгкого порыва ветра, который профессор послал в неё (отметим, что без щита оно могло без проблем впечатать в стену так, что не смертельно, но отскребали бы потом всем Хогвартсом), а руки немного тряслись, – всё же чары, которые она использовала, были слегка не школьного уровня. Мужчина заметил это и сказал:

– Безусловно, вы являетесь лучшей ученицей школы за последнее столетие, мисс Грейнджер. И, конечно, ваш факультет заслуживает баллы. Пятьдесят баллов Гриф… – на этом месте его нагло прервали.

Вперёд из общей кучи выступила слизеринка Валериана Розье. Она наглым жестом откинула волосы с лица и буквально выплюнула:

– С чего это она является лучшей ученицей столетия, а, Морти? – мужчина побелел от ярости и сжал губы в тонкую линию от такого хамского обращения, – самым лучшим учеником школы является Том, а не эта грязнокров… – на этот раз не дали договорить ей.

– Хватит! – рявкнул мужчина. Он тяжело дышал и смотрел на девушку разъярённо. – Пятьдесят баллов со Слизерина и немедленно выметайся из моего кабинета! – закричал он. – Я не потерплю подобных слов на своём уроке! Ну же!

Валериана казалась непобеждённой.

– Это Том достоин похвалы, а не она! – упорно гнула Розье свою линию. Слизеринцы лишь молчаливо поддержали её, а вот от гриффиндорцев послышались шепотки, полные возмущения. Они не любили заучку Грейнджер, но за свой родной факультет готовы были стоять горой, и этого у них не отнимешь.

Правда, профессор ЗОТИ её стараний не оценил.

– Ещё пятьдесят баллов со Слизерина, – замогильным голосом произнёс вконец побелевший профессор. – Если вы немедленно не выйдете, я сниму всё то, что осталось.

Девушка презрительно фыркнула и вышла из класса, виляя бёдрами и задрав голову высоко кверху, будто тем самым показывая, что «проиграна битва, но не война». Дверь громко захлопнулась. К счастью, именно в этот момент прозвенел звонок. Все вышли из класса, а профессор Морти был первым. Не считая Валерианы, конечно.

Гермиона собиралась чуть медленнее остальных и она осталась последней. Ну, по крайней мере, она так думала.

– Грейнджер, – услышала девушка за своей спиной. Рука застыла, не донеся до сумки последнее перо.

Голос она узнала мгновенно.

– Риддл, – процедила Гермиона в ответ. Послышался хмык.

Девушка, не вытерпев, развернулась к своей главной школьной проблеме лицом и уставилась на него с яростью во взгляде. Парень невинно хлопнул глазами. Она разозлилась ещё сильнее, – по шее пошли красные пятна, а ноздри раздулись.

– Что ты от меня хочешь? – ледяным тоном, в котором проскальзывали нотки чистейшей ненависти, осведомилась она.

Он недоуменно приподнял одну бровь.

– Я? Ничего.

Тонкие пальчики сжались в кулаки. Почему она не могла просто взять и ударить его кулаком в лицо? Наверное, потому, что тогда он бы не церемонился и ударил её Авадой Кедаврой в грудную клетку.

– Тогда будь добр – дай мне пройти, – она демонстративно надевает на плечо сумку и пытается обойти неподвижно стоящего на одном месте слизеринца, но её останавливает насмешливый голос.

– Валери права. Только я достоин звания самого лучшего ученика школы за последнее столетие. Я, а не ты, – произносит он так сладко, что захватывает дыхания, но слова бьют так больно, что это самое дыхание теряешь окончательно.

Гермиона застывает на месте и медленно оборачивается, смотря на него оскорблённо:

– Тем не менее, мнение профессора ты услышал. Я услышала. Все услышали, – надменно отвечает девушка, ухмыляясь. Она возвращает себе спокойствие, понимая, что он злится оттого, что она лучше. Лучше него.

Риддл не реагирует. Вообще – никак. Лишь молча разворачивается и уходит. После этого остаётся какое-то пустое чувство в душе, словно он был дементором, а не человеком. Девушка вздыхает и тоже уходит. Скоро начинался урок зелий с одним из её самых любимых преподавателей – профессором Слагхорном, который одним из первых всё понял и увидел колоссальный потенциал в маленькой магглорождённой гриффиндорке.

«Обиделся он», – передразнила девушка мысленно. «Истеричка».

Гермиона пришла в себя, вновь услышав тот самый слащавый и требовательно-сладкий голос:

– Ну, Том!

Она оглянулась. Прямо на парте Риддла сидела Валериана Розье, нарочито обиженно надув пухлые розовые губы и распустив длинные рыжие волосы. Бестия, – иначе и не скажешь. Риддл же, казалось, был стальным. Он смотрел на неё совершенно спокойно, можно было даже выразиться, – безразлично. И отвечал точно также:

– Я не могу, Валери. У меня урок. И у тебя, кстати, тоже. Иди к профессору Трелони, погадай, сколько у нас будет детей, – он говорил короткими отрывистыми предложениями и Гермиона согласилась в потребности делать именно так, – самой высокой оценкой слизеринки было «Удовлетворительно» по зельям. Тем не менее, от его последних слов Розье чуть не упала в обморок. Она покраснела, широко открыла глаза и, громко – на весь класс, чмокнув Риддла в щеку, скрылась с глаз долой.

Гермионе показалось, или на безупречном лице проступило облегчение? Тем не менее, Гермиона не понимала, как Розье может верить его словам. Было же ясно, как Божий день, что он просто хочет побыстрее избавиться от её нежелательной компании? Судя по всему, всё это было понятно не только ей одной. Малфой и Долохов переглянулись и обменялись ехидными улыбками.

Девушка отвернулась от слизеринцев и погрузилась в небольшую карманную книжку-справочник по Древним Рунам. Она помнила о том, что задали не только эссе, но и более тщательное изучение некоторых рун. Быстро повторив основную информацию, она достала из сумки ещё один пергамент и внимательно перечитала и его – он содержал более обширную информацию по этой теме. Не успела Гермиона дочитать последний абзац в третий раз, как в класс вошла профессор.

Она чинно поздоровалась с учениками и села за стол. Открыв журнал и просмотрев темы сегодняшнего урока, женщина, избегая ненужных отступлений, сказала:

– Сдаём эссе, – и не успели ученики моргнуть, как пергаменты сами полетели к ней на стол. Стройная стопочка выстроилась перед ней, и женщина ещё одним взмахом палочки отправила их в один из шкафов, стоящих в комнате. Никто не успел очнуться, как она произносит быстро и отрывисто, – Теперь устная часть. Кто может обобщенно рассказать мне о Мэнских рунах?

Гермиона, уверенная в своих силах, мгновенно поднимает руку. Профессор Бабблинг мнётся, и Гермиона знает, почему. Она уверена в том, что одновременно с ней вызвался ответить выскочка Риддл. Но профессор сомневалась.

Наконец, она сделала выбор в пользу Гермионы. Девушка подорвалась с места и с готовностью ответила:

– Тенденция к сокращению сохранилась и в норвежских рунах. Так, в одиннадцатых-двенадцатых веках на острове Мэн использовался очень любопытный вариант норвежских рун, называемый мэнские руны. Его отличительной особенностью является отсутствие 16-й руны. Надписи, сделанные этим письмом, разделяют на два типа: где четвёртая руна обозначала звук [ą] и где она обозначала o*.

Профессор одобрительно улыбнулась и, вручив заслуженные десять баллов Гриффиндору, продолжила свой опрос.

– Как насчёт гренландских рун?

Гермиона вновь подняла руку. Но на этот раз профессор вызвала ответить Риддла.

– Гренландские руны также произошли от пунктированных, они использовались приблизительно в одно время с исландскими. И, если я правильно помню, всего в Гренландии было найдено около шестидесяти рунических надписей, тридцать пять из них – в Восточном Поселении, двадцать – в Западном Поселении, – произнёс он своим вечно вежливым и учтивым тоном. Не успела профессор дать Слизерину баллы за ответ, Гермиона победно пискнула и подняла руку.

Женщина посмотрела на неё недоуменно, но сказала:

– У вас есть, что добавить, мисс Грейнджер? – с сомнением спросила она, но всё же милостиво дала ей разрешение ответить.

Девушка глубоко вздохнула и выпалила:

– Старейшая руническая надпись Гренландии относится к четырнадцатому веку и была найдена в Нарсаке, к северо-западу от Юлианехоба.

И, не удержавшись, кинула победный взгляд на Риддла. Он казался всё таким же спокойным, но глаза на единое мгновение приобрели странный блеск. Девушка вздрогнула и словно сдулась, как шарик. Профессор Бабблинг лишь поёжилась, но всё равно сказала:

– Ещё десять баллов Гриффиндору, мисс Грейнджер, – рассеяно произнесла она, не понимая, почему градус в классе накалялся до предела, – ах, и Вам, мистер Риддл. Столько же, – спохватилась женщина.

Он пробормотал в ответ тихое «спасибо» и послушно сел на своё место. Гермиона также бессильно опустилась на стул. Несмотря ни на что, её утомляли эти перепалки, и они уже давно перестали вызывать в ней какой-то огонь. Осталась лишь бессильная злоба на Риддла и вялая ненависть к Слизерину.

Гермиона вздохнула.

Но битва продолжалась.

Женщина раскрывает книгу и это означает, что она собирается объяснять новую тему. Сегодня было три совместных урока со Слизерином, – три битвы, которые равняются одной полноценной войне. Ежедневной войне, – раз за разом, день за днём. И как им это ещё не надоело? Гермионе, на самом деле, надоело. Но отступление будет означать поражение, да ещё и от кого – от Тома Реддла! Нет, такого гордость Гермионы бы просто не выдержала.

И сейчас исход самой первой битвы решал этот самый вопрос. Гермиона напряглась. Это будет или её победа, или ничья. Но ведь сегодня есть ещё урок зельеварения со Слагхорном, а он, пусть и души не чает в Гермионе, всё равно более лоялен к Слизерину, чем к Гриффиндору. Эта победа должна была достаться ей.

– Что вы можете рассказать мне о хельгсинских рунах?

Гермиона поднимает руку как можно выше и отчаянно хватает ртом воздух. Том, который, будучи слизеринцем, не имеет права проявлять столь бурных эмоций, молчит. Но он уже понимает, что проиграл. Выбор профессора был очевиден.

– Да, мисс Грейнджер.

– Тенденция к сокращению написания знаков в шведско-норвежских рунах проявила себя в хельсингских рунах. Эти руны хоть и использовались в Хельсингланде, но, вероятно, были изобретены в районе озера Меларен. Надписи, сделанные хельсингскими рунами, датируются шестым веком, – торопливо произнесла Гермиона.

Профессор Бабблинг ожидаемо улыбнулась одобрительно, и, вручив Гриффиндору ещё десять баллов, начала объяснять классу новую тему. Гермиона с довольной улыбкой рухнула на свой стул и вольготно откинулась на спинку сиденья.

Как же сладок был вкус победы.

Комментарий к 1. Всегда безмолвно на долины

* На этот и последующие за ним тексты о рунах не претендую. Всё взято из Википедии: https://ru.wikipedia.org/wiki/Руны

========== 2. Глядел с утеса мрачный дом; ==========

Усталость брала своё.

Гермионе казалось, что ещё несколько секунд и всё – она упадёт и больше не встанет. Эти попытки утомляли настолько, что словно высасывали весь её магический резерв. Гермиона удивлялась тому, что всё ещё способна колдовать на уроках, потому что ночью ей казалось, что она не способна и на жалкое «Люмос» или «Нокс».

Палочка выпала из ослабевших рук, и Гермиона падает на подставленное Комнатой кресло. Ей кажется, что с каждым разом становится только хуже. Но в чём она ошибается? В движениях палочкой? Словах заклинания? Или в…? Глупости, глупости! Всё это глупости!

Сил не остаётся и Гермиона засыпает на том же месте.

Открывая глаза, девушка молит о том, чтобы время было шесть часов утра и она смогла бы успеть покушать, потому что была жутко голодна, и успеть на уроки. Но судя по тому, что глаза не слипались, Выручай-комната предоставила Гермионе, что ей больше всего было нужно – здоровый сон.

Гермиона лениво взмахивает палочкой, проговаривая нужное заклинание. Появившиеся из неоткуда цифры показывали одиннадцать часов утра (или же дня). Девушка и рассчитывала на что-то подобное, поэтому молча вздыхает и, собрав свои вещи, отправляется к мадам Помфри – за зельем от усталости.

Женщина охает, видя лицо девушки с глубокими тёмными кругами под глазами, не скрытыми никакими иллюзионными чарами и быстро усаживает девушку на ближайшую постель. Гермиона закрывает лицо руками. Как же она устала.

Сердобольная женщина чуть приобнимает её за плечи и садится рядом. Гермиона выпивает предложенное ей зелье.

– Переутомление в таком возрасте… Зачем же ты так с собой, девочка? – мягко спрашивает она.

Гермиона качает головой.

– Всё в порядке, просто… – она не договаривает, Мадам Помфри прерывает её.

– В порядке? – всплёскивает она руками. – Ничего не в порядке! Зачем ты так изводишь себя? Для того, чтобы стать лучшей ученицей?

Гермиона мнётся, прежде чем ответить честно:

– Для того, чтобы поддерживать статус лучшей ученицы. Чтобы никто не подумал, что я хуже Риддла.

Мадам Помфри смотрит на неё укоризненно.

– Ты не хуже, ты лучше.

Женщину тоже пугает этот с виду добрый и вежливый мальчик. Она не доверяет ему, – интуиция.

Гермиона благодарно улыбается.

– Спасибо, мадам Помфри, – она говорит абсолютно искренне. Возможно, эта женщина – единственная, с которой она может поговорить, ничего не утаивая. – Думаю, мне пора. Я схожу к профессору Макгонагалл и профессору Вектор, а потом пойду на пару зельеварения.

Женщина поджимает губы и говорит непреклонно:

– Нет. Ты останешься здесь и поспишь, а я выпишу тебе справочку на весь день. Ты завтракала?

Гермиона отрицательно качает головой в ответ.

– Тогда эльфы принесут тебе еду – и завтрак, и обед, и ужин. Тебе нужен отдых, Гермиона, – по её тону становится ясно, что её гипотетичное сопротивление будет сломано, не продержавшись и минуты, так что девушка покорно склонила голову.

К концу дня она была благодарна школьной медсестре, как никогда раньше. Она отлежалась, недавно эльфы принесли ей ужин, приготовленный персонально для неё по просьбе мадам Помфри – полезный и очень вкусный, а девушка чувствовала себя такой бодрой, что такого, кажется, не было очень и очень давно.

Женщина сильно хотела оставить её и на завтра, но Гермиона отказалась. В выходные она могла полежать и в Выручай-Комнате, не обременяя своим присутствием жалостливую медсестру.

С ребятами из своего дома и тем более со слизеринцами она не общалась, а уроков с Когтевраном и Хаффлпаффом вчера не было, но то, что задали на дом, Гермиона узнать была должна, поэтому девушка решила подойти к профессорам сама.

Последним из них был Слизнорт, на урок которого её не отпустила мадам Помфри. Он немного удивился, увидев её на пороге своего кабинета, но, тем не менее, приветливо улыбнулся и предложил девушке сесть. Она смущенно опустилась в кресло, стоящее прямо перед столом профессора.

– Извините, профессор, – девушка подала справку, выписанную медсестрой и он быстро пробежался глазами по листку, а после изумлённо поднял на неё глаза.

– Переутомление? Опустошение магического резерва на три четверти? Что с Вами произошло, дорогая? – ошарашенно спрашивает он, а девушка мнётся, не зная, что ответить.

Врать она не умеет, поэтому отвечает максимально честно, только без подробностей.

– Я очень хочу исполнить одно сложное заклинание. Оно не из школьной программы. Мне приходится тратить все свои силы и всё своё свободное время на это, но я немного, – она запнулась, стараясь не смотреть в глаза внимательно её слушавшему Слизнорту, – переборщила, – сбивчиво закончила Гермиона.

Слизнорт укоризненно покачал головой.

– Зачем же так, мисс Грейнджер? Неужели это заклинание так важно, что вы должны идти на такие жертвы? – вновь задаёт вопрос мужчина.

Гермиона кивает, не зная, что ответить. Профессор задумчиво наблюдает за ней.

– Тогда, может быть, – он замолкает, будто в сомнении, но потом продолжает, пусть и неуверенно, – я могу как-то помочь Вам?

В глазах Гермионы появляется лихорадочный блеск, который можно описать тремя словами – неуёмная жажда знаний. Совесть умоляет её вежливо отказаться от щедрого предложения и спокойно уйти в Выручай-комнату, но это было сильнее Гермионы, поэтому она отвечает беспокойно, еле сдерживания рвущиеся наружу эмоции:

– Вы… уверены?

Профессор кивает.

– Я буду очень благодарна вам, сэр, – быстро проговаривает Гермиона, боясь того, что Слизнорт может внезапно передумать. Но он и не собирался.

Мужчина дарит ей улыбку и спрашивает:

– Так что эта за магия такая, которую такая превосходная ученица, никак не может одолеть? – любопытствует он.

Гермиона вздыхает, готовясь к длинному рассказу, но произносит лишь:

– Патронус, профессор.

Мужчина изумлённо моргает.

– Патронус?

Девушка отвечает, еле сумев скрыть свою злость на саму себя:

– Да, сэр, – становится стыдно. Видно, что профессор удивлён или даже… разочарован в ней? Нет, нет. Снова глупости.

Слизнорт кашляет, утирает рукой выступившие слёзы и ответ недоуменно:

– Вы правы, Патронус – это не школьная программа, но он не так сложен, – мужчина замолкает. Он обеспокоен, – как бы не обидеть девочку своими словами. Он начинает подбирать их аккуратнее. – Тем не менее, – он издаёт короткий звук, смутно похожий на истерический смешок, – давайте попробуем попытаться понять, в чём ваша проблема.

Гермиона глубоко вздохнула и на её лбу появились бисеринки пота. Вдруг он скажет, что она просто бездарна?

«Нет, конечно, он так не скажет. Это же профессор Слизнорт, в конце-то концов. Старый добрый профессор Слизнорт, который всегда поддержит меня и который, кажется, скоро начнёт ставить мне „превосходно“ просто потому, что моя сиятельная персона появляется на его уроках», – мысленно успокаивает себя девушка. Но свои собственные мысли всё же немного насмешили. Сиятельная персона, эх!

Тем временем, профессор ободряюще кивает девушке и мягким тоном, которым обычно говорит со своими учениками на уроках, просит:

– Скажите «Экспекто Патронум», мисс Грейнджер.

Гермиона ужасно волнуется, но на деле произносит своим обычным уверенным голосом:

– Экспекто Патронум.

Профессор кивает, улыбаясь.

– Произношение верное. Теперь сделайте нужные движения палочкой, – после этих слов он начинает внимательно наблюдать за руками Гермионы.

Она прочищает горло, но послушно выполняет движения, заученные настолько, что разбуди Гермиону в три часа ночи и попроси воспроизвести их, – она сделает это без малейшего колебания.

Профессор удивлённо округляет глаза и качает головой.

– И движения, и произношение правильные. Почему же вы не можете сотворить это заклинание? – он некоторое время смотрит в пустоту, а потом говорит с любопытством, – попробуйте сделать это, мисс Грейнджер.

Гермиона мгновенно напрягается.

Она усердно выискивает в своей памяти свой последний день рождения, проведённый с родителями, – семь лет назад. Тогда они на три дня закрыли свою стоматологическую клинику и улетели вместе с дочерью в сказочную Венецию, всё же десять лет – это тоже своеобразный юбилей, самый первый юбилей. И пусть маленькая девочка тогда не была способна оценить всю прелесть, следующий визит в этот прекрасный итальянский город, который произошёл этим летом, не был таким ярким и счастливым.

Из палочки вырвалось лишь лёгкое облачко пара, но не более того. Гермиона поникла. Слизнорт же просто задумчиво посмотрел на то место, где только что был голубоватый пар, и медленно проговорил спустя несколько секунд:

– А что именно ты представляешь, когда делаешь заклинание?

Гермиона отвечает, не задумываясь:

– Свой последний день рождения, проведённый вместе с родителями. Мы тогда в Венеции были, – добавляет она спустя долгие пять минут молчания.

Казалось, Слизнорт растерян.