Текст книги "Демон (СИ)"

Автор книги: Queen_Karolin.I

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

– А как насчёт друзей?

Гермиона со вздохом качает головой.

– У меня нет друзей в Хогвартсе, а относительно мира магглов… Сначала родители отвадили меня от общения с ними, – говорили, что будет плохо, если кто-то узнает. Когда я поехала в Хогвартс, я была слишком заворожена магией, чтобы думать о чём-то, кроме неё, а когда эффект первых впечатлений и наваждение спало, – она замолкла ненадолго, но потом продолжила дрожащим от отчаяния голосом, – я поняла, что я не понимаю их. Что они уже не являются моими друзьями. И это вовсе не потому, что они не обладают магическими способностями, просто… Между нами уже никогда не будет доверия. Я всегда буду скрывать от них свою магию, свою суть, а это уже отношения, построенные на лжи. А что относительно других учеников Хогвартса, так тут всё ещё проще. Меня считают скучной всезнайкой, и никто не хочет дружить со мной. Поговорить могут, да, но дружить, так, чтобы по-настоящему, чтобы как у всех, – нет, – прошептала Гермиона, закончив свой монолог. Но уже через несколько секунд ей стало стыдно за свою несдержанность. Неужели на эту короткую минуту она подумала, что профессору будут интересны её «сугубо подростковые проблемы»?

Но она, на своё собственное удивление, увидела в глазах Слизнорта жалость.

– Это и правда тяжёлая ситуация, мисс Грейнджер. Обычно девочки в вашем возрасте на редкость беспечны и легкомысленны, но вы… Не думайте, что вы хуже других, дорогая. Вы не хуже, вы лучше, – серьёзно отвечает профессор, и у Гермионы на глазах выступают слёзы.

Почему только учителя, да и то не все, способны понять её?

Он словно читал её мысли.

– Ваши сверстники вряд ли поймут вас. Может быть, лет эдак через двадцать, но никак не сейчас, – печально произнёс мужчина.

Гермиона не знала, что ответить, но грустно стало оттого, что он выразил словами её же мысли.

– И да, ваши проблемы отнюдь не глупы и не нелепы. Они вполне реальны, и я знаю, что это не просто так называемое «нытьё». Так что расслабьтесь, – ободряюще улыбнулся профессор. Гермиона кое-как выдавила из себя ответную улыбку, – бледную, но всё же искреннюю, выражающую непомерную благодарность.

Они молчали некоторое время, но тогда, когда тишина стала совсем тяжёлой, мужчина, пытаясь приободрить и себя, и Гермиону, предложил оптимистично:

– Думаю, мы можем попробовать ещё раз. Как насчёт того момента, когда ты впервые увидела Хогвартс?

Девушка согласно кивнула и вновь попыталась вызвать своего Патронуса. На этот раз появилось какое-то очертание животного, но настолько смутное, что Гермиона не то что не успела понять, что это за животное, но и не могла быть полностью уверенной в том, что это животное.

Тем не менее, девушка чуть приободрилась. Слизнорт, заметив это, весело сказал:

– Кажется, мы идём в верном направлении. Попытайся ещё раз.

К вечеру у неё уже получалось задержать Патронуса настолько, что она даже сумела понять, что это нечто, смутно похожее на бобра. Или выдру. Или енота. На что-то в этом роде, в общем. Но девушка всё равно была безумно счастлива, потому что последний месяц тренировок в одиночестве не принёс ровным счётом никаких плодов, кроме вечной усталости от недосыпа, а сейчас, всего за лишь за несколько часов, она уже сделала столько!

Лишь только, взяв в руки свою сумку и уже собираясь уходить, девушка округлила глаза и сказала подавленно:

– А я ведь отняла у Вас столько времени, профессор, – её лицо стало виноватым.

Но Слизнорт на неё не злился.

– Ничего, мисс Грейнджер, – покачал он головой с добродушной улыбкой на устах. – Здесь нет ничего страшного. Мне приятно общаться со столь умной и образованной ведьмой, – улыбнулся мужчина. Гермиона не удержалась и улыбнулась в ответ. Определённо, её самыми близкими людьми в этом замке и правда были профессора Макгонагалл и Слизнорт, а также мадам Помфри.

– Приходите завтра в это же время, мисс Грейнджер. И, пожалуйста, не пытайтесь тренироваться самостоятельно. По вам прекрасно видно, что вы истощены. Сходите на кухню, вы же знаете, где он находится? – спросил профессор и, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил. – Поешьте, – уверен, домашние эльфы с радостью обслужат Вас по высшему разряду даже в это время, – поспите. Кажется, первая пара у вас завтра зельеварение? – когда девушка снова ответила согласием, профессор удовлетворённо хмыкнул, мысленно похвалив себя за память. – Вы можете не приходить. Завтра мы будем готовить Крововосполняющее зелье, и я почему-то абсолютно уверен в том, что вы сможете приготовить его с закрытыми глазами.

Гермиона смущается.

– Я не уверена насчёт закрытых глаз, но я думаю, что смогу, да, – тихо отвечает девушка. – Но это неправильно, профессор! Я не могу просто пропускать ваши лекции из-за своих прихотей, – продолжает она, настроившись на нужный лад, но её не слушают.

– Прихотей? Мисс Грейнджер, о каких прихотях вы говорите? Это не прихоть, это естественная потребность, – возмущенно говорит Слизнорт, вне себя от шока. В этот момент он становится настолько похож на мадам Помфри, что Гермиона мгновенно расслабляется и еле сдерживает тёплую улыбку.

Он ещё некоторое время рассказывает о последствиях отсутствия сна, и Гермиона начинает хихикать, когда понимает, что профессор фактически даёт ей полное описание её внешности и состояния. Сначала Слизнорт не понял причину смеха девушки, но присмотревшись к ней, тоже улыбнулся.

– Вот видите! – ответил он по-доброму. – Идите, мисс Грейнджер, идите, – он посмотрел на часы, висящие на стене его кабинета. – Отбой через полтора часа. Если Вы не успеете, подойдите ко мне завтрашним утром, – я объясню ситуацию мистеру Филчу.

Гермиона широко раскрыла глаза. Профессор поощряет её прогулы и собирается отмазать её от отработок с Филчем?

– Не стоит, профессор, – бормочет она, низко опустив голову. Как столь сам по себе ужасный и отвратительный факультет может иметь такого хорошего и понимающего декана? Немыслимо.

Слизнорт по-доброму усмехается.

– Почему же нет, мисс Грейнджер? – он не ожидает ответа, – вопрос явно был риторическим, отчего Гермиона становится ещё более смущенной. – Всё, Вам нужно поторопиться.

– Спасибо, профессор! – произносит она взволнованно. Гермиона не знает, как и чем отблагодарить профессора.

Но мужчина качает головой и вновь улыбается.

– Не нужно благодарить меня, дорогая. Просто идите и постарайтесь больше не утомлять себя слишком сильно.

Девушка последний раз говорит «спасибо», вопреки словам профессора и змеёй выскальзывает из кабинета. Профессор долго смотрит ей вслед задумчиво и в конце концов вздыхает печально.

«Такая талантливая и хорошая девочка, и такой жестокий и беспощадный мир» – думает он отчаянно, но будучи не в силах ничего изменить.

Тем временем Гермиона крадётся по пустынным хогвартским коридорам, стараясь не попасться на глаза злобному завхозу и его ужасной кошке. Пока у неё получается довольно успешно.

Добравшись до кухни благополучно, девушка расслабляется и щекочет грушу. Она мягко хихикает и дверца открывается, впуская девушку. Её живот сразу же громко урчит, уловив запахи еды. Несмотря на всё, здесь ещё кипит жизнь. Вся дружная компания домовиков синхронно поворачивается на это звук и Гермиона краснеет.

Спустя секунду они отмерли и бросились к Гермионе с восторженными писками, наперебой говоря:

– Чего желает молодая мисс? – услужливо поклоняется маленький эльф, достающий Гермионе до колен.

– Может быть, котлетки? – преданно заглядывая в глаза девушке, спрашивает полная эльфийка в милом белом передничке, надетом поверх традиционного одеяния домовых эльфов Хогвартса.

Голова Гермионы разрывается от обилия тоненьких голосков, и она слабо отвечает:

– Я была бы рада паре блюд с недавнего ужина.

После этих слов домовики сразу отстраняются от неё. Некоторые вновь начинают заниматься своими делами, а другие убегают исполнять её требования. Один из молоденьких эльфов смущенно дёргает ушами и бормочет:

– Присаживайтесь, молодая госпожа, – он указывает на потёртое кресло, даже на вид очень уютное и мягкое. Гермиону смущает такое обращение, но она послушно садится и поводит плечами, будучи в немного неудобном положении. Она не привыкла к такому вниманию, – в её семье не было слуг и горничных, да и эльфов-домовиков она встречала не так часто.

Через несколько минут молчаливого ожидания домовые эльфы поставили на небольшой столик, стоящий перед ней, несколько заполненных тарелок и столовые приборы. Несмотря на то, что она сказала, что ей нужна «пара блюд», они принесли ей с целый десяток.

Здесь было всё, – и мясо, и овощи, и десерты, и чай, вкусно пахнущий ромашкой. Гермиона вновь осознала, как же она была голодна. Набросившись на еду, Гермиона смела первые блюда буквально за пять минут, а потом расслабленно откинулась на кресло, время от времени лениво кусая вкуснейшее пирожное и отпивая чай из чашки.

Она настолько расслабилась, что чуть не забыла про время. Спохватившись, девушка посмотрела на свои наручные часики из серебра и побледнела. Чай потерял своё успокаивающее воздействие, а пирожные – блаженный вкус.

Девушка вскакивает с места и, вновь быстро поблагодарил домовых эльфов, бросается к выходу, чудом не забыв прихватить с собой сумку, набитую учебниками и пергаментами с домашними заданиями.

Филч не спал, но и Гермиона бодрствовала и не давала себя поймать. Несколько раз мимо неё призраком проплыл дежурящий староста Слизерина – Теодор Нотт, вместе со своей напарницей – хаффлпаффкой Элизой Вайт. Они молчали всё время, пока шли мимо неё, и по окончанию их торжественного дефиле Гермиона вздохнула спокойно. До гостиной Гриффиндора оставалось всего ничего.

Но не успела Гермиона облегчённо вздохнуть и выйти из-за угла, как её кисть цепко захватили чужие пальцы. Гермиона распахнула глаза и сделала глубокий вдох, готовясь закричать, как чужая рука, будто предчувствуя её дурные намерения, закрыла ей рот. Гермиона изумлённо выдохнула.

Неизвестный убрал руку и сказал угрожающе:

– Не кричи, иначе к Филчу отправлю тебя пинком, – Гермиона узнала этот голос и пришла в ярость, но покорно замолчала. Несмотря ни на что, ей не хотелось доставлять лишних неудобств профессору Слизнорту.

Когда шаги на лестнице окончательно затихли, а Риддл наконец закончил нарочито брезгливо вытирать свою руку о платок и убрал его, Гермиона зашипела на него:

– Что ты себе позволяешь?

Староста приподнял одну бровь, мол, не понимаю, что за ересь ты тут несёшь. Гермиона побелела, но только теперь уже от злости, но вот она не учла того, что это, кажется, только ещё больше развеселило гадкого слизеринца. Он растянул губы в улыбке сугубо издевательского характера, на что Гермиона разъярилась ещё пуще прежнего.

– Несмотря на то, что Диппет простит тебе абсолютно всё, стоит мне хоть намекнуть профессору Макгонагалл на то, что ты разгуливаешь по ночам, она быстро пошатнёт директорское доверие к тебе, – ядовито выплюнула девушка.

Риддл прищурил глаза, а улыбка спала с его губ. Гермиона же наоборот удовлетворённо фыркнула и, на своё собственное удивление, успокоилась и даже расслабилась. Правда, это блаженное состояние быстро спало, стоило ей увидеть выражение лица собеседника.

Казалось, её ярость передалась ему. Теперь он жаждал высказать дерзкой девчонке всё, что он о ней думает.

– Думаю, даже Макгонагалл не придаст значения словам какой-то там грязнокровки, – конечно, это было не совсем правдой. О том, что строгая профессор нежно обожала Гермиону, знали все, и оттого их неприязнь к девушке только усиливалась.

На его удивление, девушка лишь хмыкнула и возразила презрительно:

– Ну, я хотя бы не скрываю своё происхождение. Вряд ли кто-то из слизеринцев знает о том, что их так называемый главарь на самом деле не чистокровный, а всего лишь какой-то там полу… – не договорив, девушка упала на колени от сильного удара кулаком по лицу. Изумлённо подняв глаза на Риддла, она вздрогнула и прижала руку к гудящей скуле. С ужасом она почувствовала там что-то жидкое и странно пахнущее железом – кровь. Её глаза расширились от страха.

Но Риддл, казалось, уже ничего не видел вокруг себя, а его глаза приобрели жуткий красный оттенок. Он направил на девушку свою палочку и дрожащим от еле сдерживаемой ярости голосом произнёс:

– Долор*.

Гермиона увернулась от летящего в неё грязно-жёлтого луча в последнюю секунду. Она достала свою палочку и вскинула её в сторону парня, всё ещё сидя на полу. Она уже тысячу раз прокляла себя за то, что сказала ему это.

Она пыталась отвлечь его внимание, так как если при дуэли, когда он был спокоен и собран, она ещё могла против него побороться и даже выстоять, то в таком состоянии его силы были безграничны.

– Неужели даже не поинтересуешься, откуда у меня такая интересная информация? – прохрипела девушка, даже не пытаясь скрыть свой страх. Всё равно не получится, – он был слишком очевиден.

На её счастье, его взгляд немного прояснился и стал на несколько оттенков светлее, но палочку он держал также твёрдо, как и несколько секунд назад. Его рука не дрогнула.

– И откуда же? – спросил он без намёка на истинную заинтересованность или любопытство.

Гермиона ответила, то и дело запинаясь:

– Профессор Макгонагалл на ушко нашептала, мол, Реддл вообще вполне может быть магглорождённым, и он не имеет никакого права говорить мне что-то о моей чистоте крови, но скорее всего он полукровка, – нервно закончила свою речь девушка.

Но Риддла интересовало другое.

– Почему?

Гермиона моргнула.

– Почему что?

Риддл ответил, раздражаясь:

– Почему она думает, что я полукровка? – он говорил так, словно обещал все мирские кары на её глупую гриффиндорскую голову, но девушка с радостью отметила, что вся краснота исчезла из его глаз, и он медленно опустил волшебное древко.

Стараясь не злить Риддла, Гермиона ответила осторожно:

– Я не знаю, – это был честный ответ. Гермиона и вправду не знала этой информации. Она задала профессору этот вопрос, но женщина лишь неуклюже перевела тему и стала говорить с девушкой о её экзаменах ЖАБА, и Гермиона не стала настаивать, хотя была уверена в том, что, стоит ей лишь немного напрячься, заместитель директора выложила бы ей абсолютно всё и с подробностями. Но Гермиона была хорошей гриффиндоркой, и никогда не злоупотребляла своим статусом любимицы преподавателей, в отличие от всё того же Риддла.

Парень медленно кивнул. Поразмышляв около минуты, во время которой Гермиона три раза порывалась сбежать, но не смогла, так как знала – ноги её всё ещё не держали, он наклонился к ней и вновь вернул на своё лицо эту гнусную ухмылку.

– Как думаешь, что я сейчас с тобой сделаю? – спросил он даже чуть игриво.

Несмотря на тон, которым были сказаны эти слова, и тривиальный намёк, насквозь пронзивший их, девушка ответила обречённо:

– Сотрёшь мне память.

И она ничуть не сомневалась в своих словах. Завидев это, Риддл скривил губы и ответил нарочито капризно:

– Как с тобой скучно, пусть ты и права, – в его взгляде была укоризна, которая вновь разожгла в девушке огонь. Наверное, это была та её часть, за которую гадкая шляпа распределила её на Гриффиндор, а не на Когтевран.

– Я не скучная! – воскликнула девушка.

На этот раз её поведение скорее развеселило второго старосту, чем разозлило. Он усмехнулся.

– Ты очень скучная, Грейнджер. Честно говоря, если бы не твоё ошеломляющее безрассудство, я бы и не понял, почему ты на факультете львов. Там у девушек темперамент ого-го какой, а у тебя… Овощ, одним словом, – открыто дразнил он Гермиону, осознавая её полную беспомощность.

Но она не была беспомощной, потому что в ней тоже кипела кровь, и у неё тоже был темперамент, и…

– Иди к чёрту, Риддл, – прошипела она, направив на парня палочку, которую всё ещё крепко сжимала в руке, не отпуская.

Ему очень шёл этот удивлённый вид. Ей понравилось видеть выскочку Риддла именно таким, – поражённым, сражённым её заклинанием.

Она наклонилась к лежащему на полу парню и прошептала сладко:

– Теперь ты понимаешь, почему именно меня называют лучшей ученицей столетия, а не тебя? Потому что я лучше тебя, Риддл! Вот почему! – воскликнула девушка с праведным чувством превосходством, осознавая, что тем самым она подписывает себе смертный приговор, но не будучи в силах отказать себе в этом последнем удовольствии.

Пнув его в рёбра напоследок и сказав сурово «это тебе за пыточное», девушка поспешила к общей гостиной Гриффиндора. Процесс переодевания девушка практически не заметила, витая в своих нерадостных мыслях, и, положив своё измученное тело на кровать, заснула на удивление быстро. Только ужасающая боль в скуле делала сон тревожным, но её вполне можно было перетерпеть и дождаться утра.

========== 3. Но пир большой сегодня в нем – ==========

Гермиона проснулась от боли в области лица около пяти часов утра. Гермиона посмотрела на так и не снятые с тонкой кисти часики и вздохнула. Всё же она спала недостаточно много времени, – её глаза слипались. Определённо, Слизнорту это вряд ли очень понравится.

Девушка судорожно прижала руку к щеке и обнаружила там запёкшуюся кровь. Благо, она спала другой стороной лица к подушке и на чистой белой наволочке не было красных разводов.

Встав с постели и сделав это достаточно тихо для того, чтобы не разбудить Лаванду и Парвати, она, с трудом переставляя ноги, направилась в ванную комнату. Увидев своё отражение в зеркале, девушка застыла на месте от ужаса.

На её скуле зрел огромный фиолетово-синий синяк, щедро приправленный багрового цвета кровью, волосы были взъерошены до такой степени, что были похожи на одуванчик – они торчали во все стороны, лицо приобрело некий сероватый оттенок, а глаза наоборот горели, будто у неё была лихорадка.

Девушка судорожно прижала ладони ко рту и глубоко вздохнула, всё ещё продолжая поражённо рассматривать себя в зеркале. А ведь у неё не было даже льда, чтобы приложить холод к лицу!

Для того, чтобы идти к мадам Помфри, было поздно. К тому же, заботливая женщина придёт в ужас похлеще Гермионы и не успокоится, пока девушка не расскажет ей всё. А Гермиона не хотела, чтобы про этот случай стало кому-то известно. Ей и так из-за произошедшего ранее стоит ходить и оглядываться, да и тёмных коридоров стоит остерегаться, а если ещё и всей школе станет известно, что идеальный Риддл имеет склонность избивать сверстниц… Думаю, тогда «Аваду Кедавру» ей придётся вымаливать.

Гермиону затрясло. Впервые она не знала, что делать и как действовать. К кому идти? Или не идти? Да, наверное, идти не стоит. Она самостоятельно вылечит себя, а пока – наложит иллюзию.

Гермиона вернулась в комнату и, трясущимися руками взяв с комода свою волшебную палочку, вновь возвратилась к зеркалу. Сил почти не осталось, – всё же заклятие Патронуса отнимало много магии, – и девушка накладывает заклинание с трудом. Тем не менее, кожа успешно стала чистой и гладкой, словно и не было там ничего чуть ранее. Гермиона облегчённо выдыхает. Хоть эта проблема решена!

Гермиона лежала на постели в напряжённом ожидании. Спустя два часа проснулись её соседки, и они были в истинном недоумении, когда увидели спящую Гермиону. Смелая Лаванда подошла к девушке и аккуратно потрясла её за плечо. Гермиона приоткрыла глаза и, завидев источник беспокойства, тут же их закрыла и пробормотала:

– Идите, я потом возьму справку у мадам Помфри.

Подружки переглянулись, а Парвати сделала блондинке страшные глаза. Беспокойно пожав плечами, Лаванда скрылась следом за Патил.

По подсчётам, у неё было около часа с половиной. За это время она должна была найти ингредиенты для заживляющей мази и быстро сделать её. Уныло вздохнув, Гермиона оделась, наложила на себя чары невидимости и поплелась в кладовую Слизнорта.

Ей было особенно неудобно воровать ингредиенты именно у него, но другого выхода не было. Мужчина не ставил на на свою кладовку каких-то совсем сложных чар, но у обычного студента, пусть даже и старшекурсника, не было никаких шансов попасть сюда незамеченным.

Девушка с лёгкостью забрала всё, что ей было нужно, направилась обратно к главной комнате дома Гриффиндор. К тому времени гостиная уже опустела, – все ушли на завтрак. Гермиона сняла с себя чары и, добравшись до своей комнаты, забрала котёл и пошла в ванную комнату.

Мазь не имела каких-то особенных свойств, придающих ей сильный или неприятный запах, да и особо сложной она не была, так что приготовление не заняло много времени. Увидев время, Гермиона поняла, что успевает.

Ослабив чары, девушка аккуратно намазала повреждённое место. Котёл был полностью очищен, но не раньше, чем предусмотрительная Гермиона отложила немного в баночку, – на всякий случай, хоть девушка и надеялась, что такого случая не будет.

Вновь вернул чары в норму, Гермиона расчесалась и посмотрела в зеркало. Она выглядела неплохо, возможно, даже чуть лучше, чем обычно. Наверное, это было оттого, что она всё её была слишком бледной, отчего пришлось нанести румяна на щеки, а также замазать специальным магическим кремом слишком сильно выделяющиеся круги под глазами, чего она раньше никогда не делала. Да и этот крем был просрочен на месяц, но это лучше, чем ничего.

Тем самым, благодаря всем вышеприведённым факторам, девушка выглядела даже мило. Гермиона улыбнулась зеркалу, и дочиста отбеленные зубы сверкнули. Удивительно, но для того, чтобы заставить Гермиону хоть что-то сделать со своим лицом, нужно было лишь ударить её кулаком в лицо. Забавно, но почему-то не весело. По крайней мере, не Гермионе.

Идя на Нумерологию, девушка успела тысячу раз пожалеть о своём решении не следовать данному Лаванде и Парвати обещанию и всё же не взять у школьной медсестры справку. Остановившись перед дверью в кабинет, девушка глубоко вздохнула, положила руку на дверь, готовясь войти, и застыла.

Внезапно ей почудился летящий в неё жёлтый луч. Девушка часто задышала и поняла: она не может пойти. Страх сковал её тело. Гермиона обернулась и чуть не ударила себя по лбу, – вокруг не было ни души.

«Может быть, пойти к профессору Макгонагалл?» – проскользнула шаловливая мысль в голове. «Но что же дальше?» – продолжила свои измышления девушка. «Ведь если Риддла заберут в Азкабан благодаря моим стараниям, он, выйдя, обязательно найдёт меня и убьёт» – решила девушка. «Но что же тогда делать?».

Расправив плечи и гордо подняв подбородок, девушка развернулась и бросилась к кабинету профессора Слизнорта.

Видимо, у мужчины не было пар, так как он спокойно сидел и пил чай в своём кабинете, просматривая какие-то заметки в журнале. Он встретил девушку растерянным взглядом, но предложил присесть.

– Вы сегодня выглядите намного лучше, мисс Грейнджер, – одобрительно сказал он и предложил Гермионе чай.

Она вежливо отказалась. Не зная, с чего начать, девушка мямлила:

– Профессор, я не знаю, как это объяснить…

Но профессор прервал её, что-то вспомнив.

– Но тогда почему вы не на уроке? – спросил он, нахмурив брови. Теперь он понимал, что это была лишь видимость, и на самом деле в глазах ученицы было беспокойство и странная нервозность. К тому же, она постоянно смотрела по сторонам, будто боялась чего-то. На вопрос она не ответила, лишь посмотрела на него отчаянно. Наконец, профессор не выдержал. – Что произошло? Что Вас так беспокоит?

Девушка опустила глаза в пол и достала палочку. Она безмолвно дотронулась кончиком дерева до своей щеки и в следующий момент Слизнорт ахнул. Вся скула была непонятного сиреневого цвета, а в неё впитывалась грязно-коричневая мазь. Он мгновенно узнал её, – по виду, ведь запаха у лекарства не было.

– Что это, мисс Грейнджер? – прошептал мужчина, всё ещё будучи не в силах отвести взгляд от ужасной гематомы.

– Риддл, – прошептала девушка, смотря куда-то в стену.

Глаза профессора расширились.

– Том? Но ведь Том, – он замолк, увидев слёзы на глазах Гермионы.

– Я не вру, профессор, – сказала девушка, и он поверил ей.

– Покажите воспоминания, – устало прошептал Слизнорт и лишь потом подумал о том, что Гермиона наверняка не умеет, но не успел ничего сказать, как девушка посмотрела на него ясными глазами и сказала:

– Всё, профессор, – ответила девушка, – я убрала щиты, можете смотреть.

– Окклюменция? – удивлённо спросил он.

Гермиона лишь кивнула.

– Совсем слабая, у меня не всё получается.

Покачав головой, Слизнорт окунулся в её воспоминания. Через несколько минут, вынырнув из чужой головы, мужчина прошептал поражённо:

– Но как же так? Том, староста Том, умница Том.

Гермиона вздохнула.

– Я никогда его не любила, честно говоря, но и помыслить не могла, что он способен просто взять и кинуть в меня такое ужасное заклинание, как это. Мне жаль, профессор, – искренне ответила Гермиона.

– Всё хорошо, мисс Грейнджер. Вы не должны были молчать. Я вызову директора, расскажу ему обо всём, а потом мы навестим авроров. После этого Том станет только их заботой и больше не потревожит Вас, – заботливо сказал Слизнорт. Но Гермиона резко покачала головой.

– Не нужно, профессор. Если бы мне нужен был Азкабан для Риддла, я бы пошла к профессору Макгонагалл.

Гораций посмотрел на девушку, как на умалишённую, но всё же задал вопрос осторожно:

– Тогда чего же вы хотите?

Девушка смутилась, – ей было неловко произносить что-то столь эгоистичное и типично слизеринское, но она решила рискнуть.

– Мне нужно, чтобы он, – Гермиона замялась, не зная, как правильнее выразиться. Прочистив горло, девушка всё же решилась сказать, как есть. – Мне нужно сделать так, чтобы он угомонил своих слизеринцев, – выпалила девушка, стыдясь в этот момент саму себя.

Слизнорт, изумлённо кашлянув, озвучил её мысли:

– Оказывается, в Вас есть что-то слизеринское, мисс Грейнджер, – удивлённо, но с хитрецой протянул профессор. – Иными словами, Вы хотите нагло шантажировать мистера Риддла. Я правильно Вас понимаю? – спросил он, усмехаясь.

Гермиона покраснела до корней волос, но кивнула, пересилив себя.

– И хотите угрожать ему тем, что я всё знаю и если что-то случится с Вами, я сразу отдам его в руки авроров? – продолжил мужчина, становясь всё более весёлым. В конце концов он рассмеялся.

Гермиона лишь неуверенно улыбнулась.

– Да Вы само коварство, мисс Грейнджер! С Вами опасно иметь дело, знаете ли, но, тем не менее, – резко посерьёзнел он, – я никому ничего не скажу. Я осознаю, что человека, способного к применениям Пыточных заклинаний нельзя оставлять в школе, но ничего не могу поделать. Том оказался искусным лжецом, – а расчёт Гермионы оказался верным.

Гермиона почувствовала невольное разочарование к ранее любимому профессору, но даже оно не могло заглушить чувство радости, рождающее в груди. Наконец она утрёт нос этому Риддлу! Как же долго она этого ждала!

Эта война закончилась её победой, несмотря на то, что на её щеке огромный синяк и нервы за эти семь лет она потратила изрядно. С самого первого курса, сама того не осознавая, она ждала, когда же он наконец ошибётся. И её терпение было вознаграждено.

И было так хорошо, так счастливо на душе, что она решила поделиться этой новостью с единственным человеком, с которым она могла это сделать, – с самим Риддлом.

Гермиона за рекордный срок собралась и вылетела из кабинета под недоумевающий взгляд Слизнорта, но остановилась около Большого Зала. Как же она будет искать его? Какой сейчас вообще урок? Подумав некоторое время, девушка вспомнила, что сейчас как раз должна идти История Магии с профессором Биннсом, а этот урок всегда со Слизерином. Надо же, какое удачное стечение обстоятельств!

Будучи окрылённой счастьем и лишь чудом не забыв заново наложить иллюзию на щеку, девушка осторожно приоткрывает стучится и приоткрывает дверь в класс. Все разом оборачиваются к ней. Гермиона, не обращая внимания на удивлённые и отчасти даже шокированные взгляды однокурсников, говорит:

– Профессор Диппет попросил привести Тома Риддла, сэр.

Профессор лишь безразлично кивает. Ему абсолютно неважно то, что эта ученица должна сейчас сидеть на его уроке. На секунду Риддл изумлён, но это только на секунду. Потом он встаёт, на его лице появляется фирменная растерянность.

Гермиона отходит от двери, пропуская Риддла, но не успевает он далеко уйти, как девушка произносит наивно и с еле сдерживаемым торжеством в голосе:

– Совесть не мучает, а, Риддл?

Парень останавливается. Он медленно поворачивается и смотрит на девушку с нужной долей удивления и растерянности:

– О чём ты, Гермиона?

Он называет её по имени, – возле них много классов, в которых сидят любопытные ученики.

– О чём я? Ты преувеличиваешь, право. Ты же не рыбка, в конце-то концов, память у тебя должна быть дольше, чем три секунды, – издевается она, с упоением наблюдая за сменой эмоций на идеальном лице. Её радует то, что она видит, – раздражение и даже зарождающаяся злость. Это ещё одна его ошибка, которая подталкивает её на дальнейшие действия. – Или ты используешься тёмные заклинания так часто, что даже не запоминаешь… – он прерывает напыщенную речь, грубо схватив Гермиону за руку и потащив в сторону подземелий. Девушка не сопротивлялась, – она знала, что у него нет шансов причинить её боль или заставить страдать. Более того, он вообще не мог ничего не сделать. И понимание сего факта вызывало в ней чувство радостно триумфа и предвкушения его реакции на то, что теперь он не властен над нею.

Она не боялась, когда Риддл швырнул её в сторону одного из пустых классов и посмотрел на девушку яростным взглядом. Она хотела позволить ему выговориться, а лишь потом сломать все его ожидания и наслаждаться его беспомощностью.

– Тебе что, мало показалось? Неужели рану так быстро залечила? Или крышу сорвало, – подумала, что раз один раз повезло и не попала под моё заклинание, то так будет продолжаться и дальше? – он остановился. В его глазах появился некий намёк на опасение. Он заметил, как девушка быстро-быстро задышала и расширила глаза и понял, – она получает от его слов небывалое наслаждение. – Эй, ты чего? – с лёгкой опаской спросил парень.

Девушка лишь улыбнулась торжествующе и подстегнула игриво:

– Продолжай, продолжай. Наблюдать за тобой даже забавно.

«Как за зверушкой в зоопарке», – мысленно усмехнулась девушка, но вслух это, конечно, не произнесла. Хотя, судя по лицу парня, он всё прекрасно понял, что вызвало ещё большее довольствие у Гермионы.

– Почему тебе так радостно? – спросил он подозрительно.

Не удостоив Риддла ответом, девушка спросила невинно:

– Ты же хочешь остаться в Хогвартсе любым путём, не так ли?

Парень побледнел, но преодолел себя и задал вопрос, цедя сквозь зубы:

– Тоже Макгонагалл?

Гермиона кивнула, улыбаясь всё так же невинно.