Текст книги "Одиночество вдвоем (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Успокойся, Ромео, – Дилан пил воду, расслабленно устроившись на сидение. – Она не придет. Наверняка согласилась, чтобы ты отвалил.

Ник не слушает. Только отнимает бутылку у друга, раздраженно цокнув языком. А что, если оно на самом деле так?

Но темнокожий улыбнулся краем рта, когда на трибуны вышла невысокая девушка. Она натягивала кофту, оглядываясь по сторонам. Ник сжимает губы, поднимая руку, когда Эви скользит взглядом по первому ряду.

Дилан хмурит брови, смотря на неё. Открывает рот, сам не понимая причины своего возмущения:

– Серьезно?

Эви машет Нику в ответ, продолжая подниматься выше. Темнокожий хрустнул пальцами, проследив за ней, после чего расправил плечи:

– Сегодня я не должен упасть в грязь лицом, – смотрит на Дилана с ноткой высокомерия и довольства. – Ромео дождался своей Джульетты.

О’Брайен корчится с отвращением, щурит глаза, качая головой:

– Меня от тебя тошнит.

– Уже неплохо, а то ведь обычно наоборот, – Ник улыбается, толкнув друга локтем. Тот лишь что-то проворчал, поднеся бутылку к губам. Поднимает голову, поворачивая её в сторону трибун. Всматривается в лица людей, но вновь смотрит перед собой, ибо Ник начал обсуждать предстоящую игру с ним.

От лица Эви.

Понятия не имею, чем я успела насолить О’Брайену. Возможно, его просто раздражает мое существование, хотя не буду тратить время на рассуждения о человеке, что меня не интересует. Я пришла смотреть игру, насладиться временем вне дома.

Сижу с краю ряда. На глаза попадались девушки из моей группы и одноклассники. Они вроде бросали на меня взгляды, но быстро переключали внимание на игру. В прочем, я тоже полностью погрузилась в атмосферу, что царила здесь. Свисток. Игроки разных команд, под дикие вопли болельщиков, выбежали на поле, чтобы поприветствовать друг друга. Тренеры обеих команд о чем-то переговаривают с судьёй, после чего тот, наконец, объявляет всех о готовности.

Я потираю ладони, ведь мерзну. Горячий зеленый чай сейчас был бы кстати. Нужно купить себе термос.

Игра началась, но больше меня привлекали не действия на поле, а реакции и эмоции со стороны людей. Их восторг, вызванный игрой, был мне не понятен, но все они выглядели такими “живыми”.

Мне это нравится.

Не могу без улыбки смотреть на взрослых парней, бегающих по полю за мячиком. Это выглядит забавно. Не знаю, кто из них Ник, но точно уверена, что тот, кто расталкивает всех – это Дилан.

Интересно. Режим “крушить-ломать” – это его обычное состояние? Халк…

Пускаю смешок, прикрывая рот ладонями. Кажется, я придумала ему неплохое прозвище.

***

Невысокая женщина крутилась вокруг кровати миссис Фейт. Она не успевала. На кухне кипела вода, поэтому она торопилась, раскрывая пакетик с лекарством в виде порошка, который нужно растворить в воде и дать больному.

Стук. У распахнутой двери стоит мужчина. Он улыбнулся сиделке:

– Смотрю, вы не справляетесь, – подходит к столу. – Идите вниз, а то мы останемся без ужина. Я сам дам ей лекарства.

Женщина улыбается, поблагодарив мужчину, и спешит в коридор, чтобы спуститься вниз. Отчим не смотрит на жену. Он берет маленький пакетик с порошком, поднося его к стакану с водой, но останавливается, повернув голову. Женщина на кровати улыбнулась ему. Тепло. Мужчина ответил тем же, сунув лекарство в карман штанов.

***

Разочарована. Нет, не игрой, а тем, что время пролетело слишком быстро. На часах уже пол девятого, да и мороз пробирает до костей, но я бы не прочь ещё немного посидеть здесь.

Думаю, победе больше всего радуется тренер. Он чуть ли не запрыгал. Вскочил со своего места, хотя во время игры не мог сидеть спокойно. Но из-за боли в спине старался не перенапрягаться. А теперь скачет, что-то выкрикивая.

Вот это я понимаю. Человек, живущий своим делом и увлечением.

Пропускаю мимо ушей то, что все болельщики вместе с игроками команды хотят отправиться праздновать. Спускаюсь вниз по ступенькам, потирая красный нос. Парни же наоборот мокрые, со счастливыми лицами пускают пар изо рта.

Нахожу Ника, только когда он снимает шлем, отпивая воды. Дилан улыбается, пихая его плечом. Они о чем-то бодро говорят. Думаю, на эмоциях.

Не знаю, стоит мне подойти к ним и поздравить с победой, или же…

Ник решает всё за меня. Он с улыбкой подбегает, но первое, что спрашивает, это:

– Замерзла, да?

– Нет, – качаю головой. – Что ж, футбол – очень даже неплохой вид спорта.

У парня нет одышки. Он стоит ровно, поставив руки на талию, и смеётся:

– Не лучше балета?

– Господи, это совершенно разные вещи, – смеюсь в ответ. – Но нет, балет лучше.

Дилан подходит к Нику, выхватив у него из рук бутылку. Я мнусь, потирая плечи:

– Эм, – заикнулась. – Хорошо сыграли, – говорю ему, но Дилан не реагирует на мои слова. Уверена, что делает это умышленно.

– Ты, – Ник привлекает моё внимание. – Ты торопишься куда-нибудь сейчас?

– О, нет. Чувак, – Дилан давится водой, толкнув его в спину. Но темнокожий продолжает:

– Мы собирались перекусить, – потирает руки. – Составишь нам компанию?

Я задумчиво взглянула на Дилана, сощурившись. Парень явно хочет, чтобы отказалась, но, почему бы и нет? Я ведь хотела подольше погулять, так?

Вновь поднимаю глаза на Ника, кивая:

– Окей.

Краем глаза замечаю, как Дилан что-то ворчит, бросив на меня взгляд:

– А ты чего такая активная стала? – О’Брайен складывает руки на груди, встав рядом с Ником, а тот дает ему локтем в поддых. Парень кашляет, сгибаясь, и опирается руками на колени, давясь, а темнокожий лишь улыбается шире:

– Хорошо.

========== Глава 7. ==========

Я давно не была в забегаловках, да и вообще не выбиралась в город за последние несколько лет, поэтому рада, что Ник сам заказал за меня. Стараюсь не молчать, ведь “нормальные” люди не мнутся при общении.

Будь общительной.

Сейчас, сидя за столиком напротив парней, могу понаблюдать за ними, за их общением, за бросаемыми взглядами. Удивительно, прошло уже больше получаса, а мистер “крушить-ломать” не бросил оскорблений ни в мой адрес, ни в адрес Ника. Они, кажется, спокойно разговаривали, обсуждая предстоящие тренировки. Теперь, когда их команда вышла в полу-финал, тренер лишь сильнее разгорится желанием выйти в сам финал.

– Интересно, мы до финала дотянем? – Ник макает картошку-фри в соус. Дилан лишь вздыхает:

– Ты имеешь в виду, “доживем” ли мы?

Ник улыбается, взглянув на меня:

– А у вас между балетными группами проходят соревнования или что-то наподобие?

Я киваю, взяв картошку:

– Да, но это не столь болезненно, – кусаю. – Мы не сбиваем соперниц с ног.

– А ты побеждала в каком-нибудь? – парень взял картошку из тарелки Дилана. Тот, видимо, не обратил на это внимания, хотя, как я подметила, брать еду из тарелок друг друга – это у них в порядке вещей.

– Да, но я принимала участие до тринадцати лет, – рассказываю.

– А после? – Ник хмурит брови. – Больше не участвовала? Разве в возрасте семнадцати лет там не открывается больше возможностей, нет?

Растерялась, пытаясь исправить положение. Дело в том, что отчим запретил мне светиться, поэтому я не участвовала ни в каких конкурсах и соревнованиях, а так же не принимала участие в важных просмотрах, на которые хочет попасть любая девушка, занимающаяся балетом.

– Просто, времени нет, – откашливаюсь, вновь взяв картошку, и сую её в рот.

– Ты ешь картофель без соуса? – Дилан задал мне вопрос, но меня рассмешил его вид, поэтому давлюсь. Парень выглядел так, словно я вырвала чью-то печень и съела на его глазах.

Кашляю, прикрывая рот рукой.

– Я не люблю соусы, – отвечаю.

– Кетчуп? – Дилан поднимает брови.

Качаю головой, сжимая губы. Уверена, что моё лицо покраснело, ведь горло по-прежнему першит:

– Не люблю.

– Майонез? – он моргает, смотрит на меня, как на инопланетное существо.

– Терпеть не могу, – улыбаюсь.

– Дилан, разные вкусовые предпочтения – это нормально, – Ник посмеивается. – Вот кто-нибудь из вас ест сгущенку с луком?

Я роняю картошку на тарелку, смотря на Ника с таким же выражением лица, как пару секунд назад на меня пялился Дилан. Тот к слову пустил смешок, прикрыв лицо руками:

– Редкостная гадость.

Ник смеется, а я лишь качаю головой, натягивая улыбку.

– По-моему очень даже ничего, – темнокожий взглянул на Дилана, который опустил руки, выдавив:

– Мерзость.

Слабо улыбаюсь, вновь взяв картошку. Наблюдаю за парнями, которые явно любят покушать, ибо смели всё со своих тарелок, начиная поглядывать на мою. Это выглядит забавно. Кое-что их всё же объединяет. Это любовь к еде.

Двигаю свою тарелку в их сторону, как бы намекая, что они спокойно могут брать картошку.

– О-у, – Ник теряется. – Кушай и не обращай внимания на нас.

– Вы явно ещё голодные, – объясняю, смущаясь. – Носились по полю, пока я сидела на попе ровно, – улыбаюсь, видя, что Дилан с усмешкой отвернул лицо, поднеся пальцы руки к губам, будто прикрывая их.

Ник благодарит меня, взяв картошку из моей тарелки. Он взглянул на друга, который уставился в сторону витрины. Щурится, словно высматривая что-то на улице. Темнокожий пережевывает картошку, опускает глаза, хмурясь. Я любопытно поглядываю на них. Знаю этих парней не так давно, но уже заметила, что Ник всё время наблюдает за другом, пока тот не видит. Тогда на поле он смотрел на его руки, теперь смотрит на… На ноги?

Поднимаю брови, немного наклонившись в бок. Действительно. О’Брайен сидит в свободной позе, нервно притоптывая ногами. То одной, то второй. И судя по всему, потирает колено ладонью, а пальцы другой руки покусывает.

Ник явно сжимает губы, сдерживая вопросы и замечания. Он смотрит на меня, пожимая плечами.

Поворачиваю голову, просто из любопытства смотрю в сторону улицы, но мой взгляд замирает на высоком мужчине. Нет, это не отчим, но ощущения всё равно от его вида не самые приятные.

– Это тот тип, да? – Ник, кажется, решил последовать нашему с Диланом примеру, и тоже посмотрел на улицу. – Как ты там его звал? Кларк?

– Аг-а, – парень тянет, мельком взглянув на друга, после чего хочет подняться, но Ник грубо накрывает его плечо ладонью, останавливая. О’Брайен не хмурится. Он выглядит даже не раздраженным, скорее растерянным. Мужчина с улицы отошел от машины, направившись в сторону дверей забегаловки, в которой находимся мы. Странно, что я могу спокойно сидеть в одном салоне автомобиля с парнями, а от одного вида взрослого мужчины охота зарыться под паркет. Складываю руки на груди, но нервы берут вверх, поэтому кладу ногу на ногу, сунув между бедер ладони, будто мне холодно. Ерзаю на стуле. Парни смотрят в сторону мужчины, который прошел мимо столиков, остановившись возле нашего. Он держит руки в карманах штанов, непринужденно улыбаясь. Его темные зрачки скачут с Дилана на Ника. С него на меня:

– Привет, крошка.

Я отвожу глаза, сильнее сжимаю руки между ног, смотря в стол.

Мужчина вновь взглянул на Дилана:

– О’Брайен-младший, как удачно, что я заехал к своему поставщику. Встретил тебя, – покачивается на пятках. – Ты когда мне долг вернешь?

Выражение лица Ника становится неузнаваемым. Он переводит глаза на друга, который бросил на него взгляд, хмуря брови, и обреченно вздохнул.

– Ты опять взял в долг? – Ник явно сердится, не скрывает этого, поэтому Дилан закатывает глаза.

Такое чувство, будто Ник – это отец, а Дилан – его провинившийся ребенок.

О’Брайен игнорирует друга, поднявшись с места. Чешет переносицу, когда мужчина кивает на входную дверь, направившись в её сторону. Я хмурюсь, подняв глаза на Дилана, который хлопнул друга по плечу:

– Увидимся завтра, – тон его голоса ровный, поэтому сложно понять, о чем он думает и что чувствует в этот момент. Ни испуг, ни злость, ни раздражение. Он говорит так, словно это нормальная ситуация.

Ник открывает рот, поворачиваясь к нему корпусом:

– Ты уже… – замолкает, когда О’Брайен отворачивается, быстро перебирая ногами. Выходит из забегаловки, не бросая взгляды на нас. Мужчина сел в машину, припаркованную у здания. Дилан так же залез на заднее сидение, хлопнув дверцей.

Мы с Ником молча провожаем автомобиль взглядом, когда тот трогается с места, выезжая на дорогу.

Темнокожий берет из моей тарелки картошку, откашлявшись:

– Что ж, нас покинули.

Теперь, когда мы с ним остались наедине, я чувствую эту неловкость. Между нами стена смущения. К тому же не могу расслабиться. До сих пор сжимаю ладони между ног, ерзая на стуле:

– Можно мне задать тебе вопрос? – запинаюсь, но улыбка Ника возвращает уверенность.

– Конечно, – он опирается локтями на столик, с интересом взглянув на меня. Я отвожу глаза, чтобы разорвать зрительный контакт, но вновь поднимаю:

– Почему ты общаешься с Диланом?

Ник щурит глаза, приглядываясь, словно высматривает на моем лице что-то. Меня посещает чувство, что я лезу не в свое дело, что это меня не касается, поэтому хочу поднять руку, чтобы “отмахнуться”, но Ник начинает говорить:

– Знаю, он кажется тебе кретином.

– Кажется? – я изогнула брови, рассчитывая, что он просто не так выразился.

Ник улыбается, кривясь:

– Ну, я не буду как-то оправдывать его перед тобой, не буду оценивать и объяснять его поведение. Я – не его “папашка”.

– А вот мне кажется, что ты очень даже неплох в роли родителя, – замечаю, кивая головой, а Ник смеется, наигранно хмурясь:

– Ты не первая, кто так говорит.

– Но всё-таки, – пытаюсь добиться ответа на вопрос, который меня интересует. – Почему терпишь его?

Ник явно мнется. Он продолжает улыбаться, но что-то мне подсказывает, что это просто “показушная” улыбка. Думаю, это что-то вроде некого барьера. Многие люди улыбаются, лишь бы скрыть что-то внутри себя, лишь им не задавали много вопросов. Такие личности довольно сильные.

– Скажем так, – он постукивает пальцами по поверхности стола, раздумывая над ответом. – Мы учимся вместе со второго класса. Не то, чтобы Дилан как-то выделялся. Скорее его поведение отличалось. А я был мальчик смышленый, ну, как ты уже поняла, – улыбается, и я отвечаю тем же. – Я рос в строгости, мне приходилось играть роль “папочки” для сестры, поэтому уровень моего морального развития был выше, – он жестикулирует руками во время разговора. – Мне было, грубо говоря, скучно общаться с одноклассниками, поэтому мы с Диланом оказались в одной лодке. Нас часто обижали: меня за то, что я “заучка-ботаник”, а Дилана… Ну, скажем, нашли себе козла отпущения.

– Дилана били? – я поднимаю брови, опять же не веря.

– Да-а, – Ник тянет. – Только не говори Дилану, что я рассказал тебе это, – улыбается. – В общем, мы никогда не “афишировали”, не говорили о том, что мы – друзья. Это получилось само по себе. Мы просто начали сидеть вместе, за одной партой. Просто ходили вместе, просто делились едой. Кстати говоря, – он берет в руки картошку. – Именно еда позволила мне сблизиться с ним.

Я смеюсь, ведь это было очевидно.

– Так значит, тебя устраивает то, что он так груб, а иногда просто невыносим? – до сих пор не понимаю его. – Он ведь… Бывает, он унижает тебя.

Ник вздыхает, потирая затылок:

– Эви, – он больше не улыбается. – Мы друзья.

Я немного наклоняю голову к плечу, приняв серьезное выражение лица. Ник цокает языком, пытаясь улыбнуться.

– И этого достаточно.

Ник. Теперь у меня не осталось сомнений, что он – хороший человек.

Но отчего тогда какое-то неприятное ощущение внизу живота? Крутит, выворачивает.

Ник опускает глаза на картошку, сунув её в рот, и пережевывает, вновь улыбнувшись мне.

Может, я слишком мнительная?

Я не хочу больше обременять собой Ника, хотя парень говорит, что ему не в тягость мое общество. Но понимаю, что после игры ему надо хорошенько выспаться. Ник подвозит меня до дома. Я ещё раз благодарю его. И мое хорошее настроение обрывается. Мысли летят в пропасть, а приятные ощущения канут, когда автомобиль парня исчезает с поля зрения. Я остаюсь одна. На “холодной” улице. Поворачиваюсь к своему дому, обнимая себя руками. Сутулюсь.

Знаю, что дома и мать, и сиделка Мария, но то ощущение дикого страха, что засело в груди, так просто не испарится.

Направляюсь к крыльцу, осознавая, что куда приятней стоять на холоде, чем греться в стенах этого дома. Подхожу к двери. Сегодня утром на тумбочке обнаружила ключи. Возможно, это опять же отчим вернул мне их, чтобы не вызывать лишние вопросы у сиделки и матери, которая до сих пор не разговаривает.

Отгоняю мысли о наболевшем. Плевать.

Главное, что я не одна дома.

Вставляю ключ в замочную скважину. Щелчок – и меня встречает тускло освещенный коридор. С кухни сочится более яркий свет, но мне это не придает уверенности. Закрываю дверь за собой, прислушиваясь. Судя по всему на первом этаже никого нет.

Но я все равно срываюсь с места, быстро перебирая ногами. Мчусь к лестнице, миную кухню, но хватка буквально заставляет колени подогнуться. Поворачиваю голову, большими глазами уставившись на мокрого отчима, который сильно сжимал пальцами мой локоть, принося боль.

Мой взгляд бежит наверх. Там Мария. Там мама.

– Ты где шлялась? Уже забыла правила, что я тебе в твою башку вбивал? – мужчина заикается от злости, вытирая свободной рукой пот со своего отвратительного лица. Я сжимаю ладонь в кулак, игнорируя боль. Смотрю на мужчину, рыча:

– Пусти меня.

Тот не привык, что я перечу ему, поэтому дергает меня в сторону кухни, но успеваю ухватиться за перила. Сама не понимаю, как, но, злость вспыхивает внутри меня, поэтому поднимаю ногу, пихая мужчину в бедро. Тот стонет, а из его мокрой, потной ладони выскальзывает мой локоть, поэтому срываюсь с места, быстро взбираясь по лестнице. Распахиваю дверь в свою комнату, забегая внутрь, и закрываю, оборачиваясь. Дыхание не сбито. Я просто тяжело заглатываю воздух. Зрачки бешено бегают по комнате, пока не останавливаются на комоде.

Это всё, что пришло в мою голову.

Слышу тяжелые шаги, поэтому встаю с другой стороны комода, двигая его к двери.

Быстро.

Замираю, когда полностью подпираю им дверь. Молчу, глубоко дыша через нос. Смотрю в пол, прислушиваясь. Скрип. Поднимаю глаза. По виску течет капелька пота, когда вижу, как дверная ручка медленно опускается. Надавливаю на комод. Мышцы рук напрягаются, а давление скачет.

Мужчина давит на дверь, но та не открывается. Это вызывает довольную, но нервную улыбку на моем лице.

Я дала ему отпор.

Сегодня. Я сделала это. Только что.

Выпрямляюсь, отходя от комода.

Я смогла. Я могу.

***

Никто бы не стал подвозить его домой.

Дилан шел несколько километров пешком. Обычно в его голове творится, черт знает, что, но сейчас он не думал. Совершенно. Просто перебирал ногами, пиная небольшие камешки, что попадались под ноги. Прислушивался к звукам, ведь кроме мрака ночи ничего его не окружало. Как обычно.

По обеим сторонам от длинной дороги – лес. Стены деревьев. Высоких, ровных. Фонарей не было. Полная темнота. Абсолютная тишина. Неплохая атмосфера для глубоких размышлений о мироздании, но парень тратит сие спокойное время впустую. Не хочет думать, ведь впервые в его голове пусто. Он не слышит голоса, перед глазами не мелькают блики. Лишь густой пар изо рта “рвёт” плотный морозный воздух.

Но идиллию рушит вибрация. Дилан не долго думает, вынув телефон из кармана. Единственный человек, который ему звонит, – это Ник.

Зевает, отвечая. Подносит телефон к уху, лениво выслушивая тут же полившиеся вопросы друга, который бы не смог уснуть, пока не узнал, в чём дело.

Как бы они ни относились друг к другу, всё равно, каждый вечер один из них звонит другому. Просто так. Это звучит глупо, а выглядит нелепо.

Но смысл в том, что их никогда не интересовало, что думают другие.

Они оба эгоисты. Просто один скрывается, а другой демонстрирует себя.

***

Стеллажи с книгами. Целые длинные ряды. Огромные окна придают помещению “дыхания”, словно здесь нет стен. Старушка клюёт носом, сидя за компьютером. Она в полудреме пытается печатать, что выглядит забавно. Шум и грохот от падающих на пол книг не будят её.

Это Дилан отбывает наказание. До сих пор.

Я сижу на стуле, за круглым столиком, Ник стоит рядом, держа в руках мяч. Пытается объяснить мне правила, показывает, как нужно бросать, но я лишь пожимаю плечами. Не уверена, что эта игра для меня.

В это время, Дилан, “как миленький”, протирает пыльные полки, бросая книги на стол. Он поглядывает на Ника, забираясь на небольшую раскладную лесенку.

– Я просто обязан доказать тебе, что это круто, – Ник смеется, когда я отрицательно качаю головой, поднимаясь со стула:

– Смотреть, как играют другие – это по мне. Никак иначе, – беру несколько книг в руки, подходя к стеллажу с полками. Дилан хотел спуститься, чтобы взять их со стола, но, заметив меня, протягивающую книги, немного смутился, но взял. Вновь смотрю на Ника, который демонстрировал мне правильный размах. Я улыбаюсь, качая головой, и протягиваю остальные книги О’Брайену. Тот не опускает на меня глаза. Кажется, я ставлю его в тупик.

– Иди сюда, – Ник жестом заставляет меня подойти. Мы стоим между двумя рядами стеллажей. Впереди стена с круглыми часами, позади – большие двери и стол библиотекарши.

– Ноги шире, – Ник встает сзади, что мне не нравится. Серьезно. И дело не в Нике. У меня странная реакция на то, что за моей спиной кто-то находится. Терпеть это не могу, поэтому делаю шаг в сторону, взяв из его рук мяч. Поднимаю его в руках, пытаясь повторить движения Ника, которые он показывает мне. Но видно, как оба парня сдерживают улыбки, ведь выгляжу я очень нелепо.

Дилан пускает смешок, поэтому я опускаю руки вдоль тела, сощурив глаза:

– Ха, – бросаю, вручив мяч Нику, который тоже начал смеяться:

– Когда-нибудь у тебя получится. Главное не сдаваться.

– Отстань, – я смеюсь, убирая волосы за уши. – Серьезно, – подхожу к столу, взяв оставшиеся книги.

Странно, что Ник торчит здесь, ждет Дилана. Хотя, это только лишний раз доказывает, что они – друзья.

Дилан берет книги из моих рук, бросая влажную тряпку. Я успеваю схватить её, хмуро взглянув на парня, после чего кладу её на нижнюю полку.

– У вас сегодня свободный день? – спрашиваю, ведь в обед парни не тренировались.

– Тренер дает нам время для отдыха, но со следующей недели мы вновь приступим к упорным тренировкам, – напоминает Ник Дилану, поэтому тот бьется головой об стеллаж, приговаривая:

– Так, лестница у меня есть, – поворачивает голову, взглянув на друга. – Будь добр, достань мне веревку и мыло.

Они оба щурят глаза. Я наблюдаю за ними со стороны.

Сама не понимаю, как так выходит: прихожу в школу и уже у шкафчиков меня “ловит” Ник. И с той секунды, не беря в счет время уроков, мы шатаемся вместе. Дилан сегодня опоздал, за что получил от дежурного учителя и от Ника-папочки.

Складываю руки на груди, задумавшись: Дилана били в детстве? Что ж, возможно, он сейчас просто отыгрывается. Но всё равно его логику трудно понять.

Да и вообще, он трудный.

– Эви, – Ник перекидывает мяч из одной руки в другую. – Ты занята сейчас?

– Нет, – я поднимаю с пола книгу, которая только что свалилась с полки. – А что?

– Тебе ничего не нужно в торговом центре? Мы собирались съездить туда, – объясняет и улыбается, видя, что Дилан опять начал биться лбом об полку, ворча под нос.

Я хмурю брови:

– Вы каждый день куда-то мотаетесь? – больше удивлена их активностью.

– Ну, да, – непринужденный ответ. – А ты обычно после школы сразу домой едешь? – его голос полон удивления.

Я киваю. Когда последний раз была в торговых центрах? Года три-четыре назад.

– Скучно ты живешь, – Ник сунул мяч в свой рюкзак. – Так ты поедешь с нами?

– Хорошо, если я вам еще не надоела, – это звучало так по-детски, но меня впервые волнует это. Вдруг я им надоем? Хотя, мы знакомы всего-ничего.

Не стоит так держаться за кого-то.

Ник только отмахивается, а Дилан издает глухой стон.

– Дилан сегодня без машины, так что поедем на моей, – Ник закидывает рюкзак на плечи, предупреждая. – Я оставил ключи, – вынимает связку из кармана джинсов, кидая Дилану. Тот ловит, практически не взглянув в сторону друга.

Ник так доверяет ему, что не мнется отдавать ключи?

– Я пока к тренеру. Нужно забрать бланки для игроков, – объясняет. – Подождите меня у машины, – поднимает ладонь, улыбаясь мне. Я киваю, и парень спокойно направляется в сторону дверей.

Потираю ладони, нервно кусая губу.

– Не стой солдатиком, – Дилан кивает на книги, что лежат у стены.

Я послушно подхожу к ним, взяв с пола. Возвращаюсь к парню, который не выглядит сердитым. Что ж, уже хорошо.

О’Брайен наклоняется, чтобы забрать у меня книги, но хмуро смотрит в сторону стола:

– Твой телефон, – выпрямляется, начиная расставлять книги.

Я хлопаю глазами, как дурочка. Подхожу к столу, на котором лежит мой рюкзак. И, правда. Вибрация еле слышна.

Никто не знает мой номер. Никто не звонит мне.

Никто, кроме отчима.

***

Его разъедает изнутри. Ощущение такое, словно он сожрал тонну лимонов, запив их уксусом.

Мужчина потеет. Много потеет. Он мокрый. Душ не спасает.

Сжимает телефон в руках.

Она не отвечает.

Как она посмела игнорировать его звонки?

– Мистер Дулгаз, – Мария прошла мимо, схватив сумочку. – Я заеду домой, но постараюсь вернуться не позже восьми.

Мужчина сглатывает, сжимая телефон в руках. Пытается выдавить улыбку, но выходит лишь жалкое подобие, которое пугает Марию.

– Можете не торопиться, – он поднимается, хватая с комода ключи. Женщина отскакивает в сторону, освобождая дорогу. Мужчина распахивает дверь, выходя на улицу. Спешит к машине.

Как она посмела ослушаться?

Противится ему?

Она не имеет право, ведь он содержит эту чертову семью. Она зависит от него.

И Эви будет жить по его правилам.

***

Погода стояла пасмурная, но этот факт впервые никак не влиял на мое настроение.

Даже то, что рядом со мной, в полной тишине, шагает Дилан. Я чувствую себя хорошо.

Вот только звонок отчима ставит меня в тупик. Раньше, видя его номер на экране, все тело тут же начинало потеть от напряжения, а теперь я лишь испытываю неоднозначные чувства.

Мне страшно от неизвестности, но при этом легко, ибо я не бросилась, как ненормальная отвечать на звонок.

Мы с Диланом молча вышли на парковку. Я даже не поднимаю глаза, не оглядываюсь по сторонам. Не хочу даже предполагать, что где-то здесь, рядом, отчим.

Подходим к автомобилю Ника. Дилан вставляет ключ. За то время, что мы вдвоем, ни я, ни он – ни разу не взглянули друг на друга.

А может, это к лучшему. Обычно, если этот “Халк” открывает рот, то из него ничего хорошего не вылетает.

К слову, я не чувствую неловкости. Да, мы молчим, но это не вызывает дискомфорта внутри.

– Эви, – и я чуть не подпрыгнула, так как голос Дилана прозвучал слишком неожиданно. Я подняла на него глаза. Парень смотрел куда-то вперед, кивнув. Поворачиваю голову, всматриваясь.

Кажется, небо в миг почернело. Воздух стал резать кожу, подобно ножам.

Всё вокруг сменило цвет.

Ведь к нам шел он. Высокий, широкоплечий, огромный, словно скала.

– Милая, – одно его слово, а в мою шею уже вонзились иглы. Я не могу заставить себя прикрыть рот. Челюсть отвисла от шока, что давлением ударил в голову.

– Почему ты не отвечаешь? Заставляешь переживать меня, – отчим вытирает нос, из которого обильно текло. Я делаю непроизвольный шаг назад. Не понимаю. Чего он приехал? Страх потерял?

– Поехали домой. Уже поздно, мать волнуется, – он протягивает руку, но делает ошибку, схватив меня за локоть. Сразу подмечаю, как он трясется. Облизывает губы, кусает их, и потеет. Его сальные волосы разбросаны по лицу.

Есть только одна причина, что может объяснить его состояние.

Он хочет.

Не успеваю осмыслить всё, как он рывком тянет меня за собой. Я еле удерживаюсь на ногах, отклоняюсь назад, пытаясь остановить его. Но отчим сильнее.

Странное чувство. Будто меня разрывает.

В следующую секунду, вовсе прекращаю ощущать тяжесть своего тела. Дергаю ногами, понимая, что оторвалась от земли. Грубые руки сильно сжимают мое тело, подняв. Чувствую себя обездвиженной.

Отчим поворачивает голову, но его гнев сменятся каким-то обречением. Он смотрит не на меня, продолжая тянуть меня за руку, но не двигаюсь с места. Пытаюсь повернуть голову, дергаясь.

И глотаю свой язык.

Дилан держит меня под руки, непринужденно моргает, так же смотря на моего отчима. Мужчина рвано дышит, выплёвывая слова:

– Вы не могли бы поставить мою дочь на землю? – это звучит, как приказ.

Дилан усмехается:

– Ты ей сейчас руку оторвешь, папаша, – что ж, меня не смущает то, что он обращается к взрослым на “ты”.

О’Брайен говорит спокойно, и если бы я его не знала, то посчитала, что парень хочет показаться вежливым. Но это не так.

Лицо отчима сильнее краснеет, и мне кажется, что вот-вот и из его носа плеснет кровь. Я не дергаюсь, когда мужчина вновь дергает меня за руку. Дилан с наглой ухмылкой хмурит брови, потянув меня на себя. Моя рука выскальзывает из потной ладони отчима. Тот лишь скорчил лицо. Он держится. Он чертовски боится сорваться, поэтому кусает губу, словно вешая замок на рот. Бросает взгляд на меня, но, видимо, не находит “спокойных и ласковых слов”, которые всегда плевал мне в лицо на людях. Отворачивается, быстро несясь к всей машине. Я вовсе забываю о том, что по-прежнему не стою на земле. Просто смотрю на отчима. Тело переполняет удовольствие. Вот он. Уходит. Бежит.

Уже второй раз у него ничего не вышло, и это, мать твою, приводит меня в восторг.

Мужчина садится в автомобиль. Он опускает окна, чтобы освежиться. Смахивает пот с лица, трет дрожащие губы. Машина трогается с места. Резко сворачивает.

Правильно. Беги.

– У тебя странный папаша.

Я дергаюсь, как куколка гусеницы, поворачивая голову слишком резко, поэтому бьюсь носом о нос Дилана. Тот отпускает меня из рук, потирая переносицу:

– Ох, ты ж… – трет.

Я теряюсь, стыд накрывает с головой, поэтому мямлю:

– Извини.

Дилан выпрямляется, возмущенно щурясь:

– Сначала вода, затем наступила, а теперь в нос дала. С каждым разом твои методы всё изощренней, – открывает дверцу машины. – Растешь на глазах.

Смущенно потираю кисть руки, опуская глаза. Дилан садится на переднее сидение, за руль, а я забираюсь на заднее. Ерзаю на месте, зажимая ладони между ног. Дилан вынимает из кармана телефон, набирая Нику, чтобы поторопить того.

Его голос звучит спокойно. Ибо он понятия не имеет, как только что помог мне.

Но чего мне ждать теперь?

Будет ли хорошей идеей – вернуться домой?

Смотрю в окно, тяжело выдыхая.

Уверенность предательски покидает меня.

***

***

Он мечется. Ищет.

Он сбивает стулья, бьет ногой стол.

Он крушит всё. Ломает.

По вискам “рекой” течет соленый пот.

Взбирается по лестнице, толкая ногой дверь комнаты Эви. Тяжело дышит, входя внутрь.

Походит к комоду, оглядываясь. Комната жены закрыта. Тишина царит в доме.

Открывает ящик. Разных цветов майки и футболки смотрят на него. Мужчина выкидывает половину вещей, ярость кровью отражается в его глазах. Он вынимает одну майку.