Текст книги "Начать жизнь заново (СИ)"

Автор книги: Nitka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

Эх, что-то я непозволительно надолго задумался, пора приступать.

Мы решали задания, а через каждые полчаса брюнет безжалостно отбирал у всех по одному листу, подписывая нашими фамилиями и складывая их в одну стопку. Я же немного схитрил: сначала занялся дополнительными, быстро ответив на вопросы, на которые могу, а после недолгого перерыва принялся за обязательные, при этом отдавая записному надзирателю именно философию и психологию. В ответ на мои действия Евгений-как-его-там только ухмыльнулся.

Время начало подходить к концу: оказалось, что только я был или дураком, или наоборот, и взял дополнительные предметы, а теперь усиленно пытался понять, что ж в этом проклятом инглише написано. Провожатый устроился на парте спереди и, повернувшись ко мне лицом, подпирал рукой щеку.

– У тебя ещё десять минут в запасе, – весело сказал он мне, – так, может, сдашь лист, ты ж всё равно ничего не понимаешь.

– Отвали, – отмахнулся, не отрывая внимательного взгляда от листа в надежде всё-таки понять, что там накарябано.

– Да ладно тебе, – не сдавался он, – у меня тоже с инглишем проблема, а наш новенький препод-иностранец такое тебе насочиняет. Ну, давай хотя бы поболтаем.

– Иди в баню, – краткий, но содержательный ответ.

– Я там был недавно, очень расслабляет.

Со вздохом я всё-таки поднял на него глаза. Ну что за наглый самонадеянный тип? Он задался целью помешать мне набрать несколько нужных баллов?

– И? Чего тебе от меня нужно? – прямо спросил я, смотря в его глаза.

Странно, но он не отвёл взгляд, только какие-то весёлые чертята заплясали в глубине аквамариновых глаз. А после бесстрашно выдал то, что верно и надолго обратило меня в далёкий-далёкий ступор:

– Ты мне нравишься. Будешь моим парнем?

Я даже остолбенел. В голове пронеслась туева куча мыслей, начиная от «Как он меня вычислил?» до «Мы же только пару часов знакомы». Пока бесстыжий нахал ржал над моей офигевшей рожей, я пришел к выводу, что вычислить он меня никак не мог, не зря же я столько лет вполне успешно шифровался, хотя был простодушным пацаном. Так как подходящий ответ в голову не пришел, я не придумал ничего лучшего, как дать ему по роже.

Удар без замаха в глаз, но Женя по счастливой случайности в последний момент отклоняется, смотря на меня удивлёнными глазищами. На это я лишь хмыкнул – он что, думал, я возрадуюсь и начну стелиться перед ним красной дорожкой? Ошибся парень – можно сказать, «я не из тех», хотя это смотря в каком смысле.

На его лице спустя секунду появляется весёлое хамоватое выражение:

– Ты из гомофобов?

Пытаюсь вновь сосредоточиться на заданиях, закусывая губу.

– Эй, может, ответишь? – не унимается брюнет.

Опять молчание. И тогда этот чокнутый провожатый начинает задалбывать меня самыми разными вопросами, типа: «А какой цвет твой любимый?», «Что ты делаешь в эти выходные?» «Где живёшь?» и т.д. и т.п. Терпеливостью я особо не отличаюсь, так что просто встаю, отдавая ему листок и направляясь к выходу.

За дверями стояла моя группа. Видимо, за эти несколько часов они успели неплохо познакомиться. Когда вышел я, а за мной и Евгений-как-его-там, все взгляды обратились на нас.

– Не парьтесь, ребята, – ответил провожатый, – вам ещё ждать и ждать. Перерыв где-то два часа, они пока всё это проверят.

– Что, так быстро? – не поверила девчушка лет тринадцати-четырнадцати.

Тот только пожал плечами:

– Не думаю, что для них это «быстро». Каждый из преподов – гений в своём деле, да и детей не так уж много, человек 70-90, больше не наберётся. В прошлом году и того меньше было. Школа становится всё популярней, – напоследок усмехнулся он, поправляя стопки бумаг и относя их куда-то на второй этаж.

– Как думаете, нас допустят к практической части? – поинтересовалась та же девчонка.

– Я думаю, что допустят, мы же так старались, – подала голос другая, стоящая рядом с ней. – Кстати, а кто на кого пойдёт? Я на врача хочу.

В ответ раздались самые разнообразные ответы, в которых я даже с удивлением различил четкое: «Парикмахер». Да ну? Это же несерьёзно, какой ещё парикмахер, здесь академия наук, спорта и искусства, а этому тут не учат.

– А ты на кого хочешь? – очередь дошла и до меня.

Я лишь улыбнулся, неопределённо пожимая плечами, мол, это великая тайна, которая обсуждению не подлежит.

– Ну скажи-и-и, – попросила меня та самая девчушка. – И ты ещё даже не представился. Меня Лиля зовут, а тебя?

– Миша, – я постарался улыбнуться как можно обаятельнее.

Думаю, после многочасовых репетиций перед зеркалом в прошлом это получилось довольно неплохо.

– Э-э-э?! А мне ты представился полным именем! Так нечестно! – послышался голос со стороны лестницы.

Мы обернулись, увидев провожатого.

Тот шел нараспашку, закинув руки за голову. До этого я не слишком рассматривал его внешность, зато теперь времени для этого предостаточно. Ну, во-первых, как ни досадно, он выше меня. Почти на голову, а… может, и больше, кто этих дылд разберёт. Лицо обычное – овальной формы, тонкие губы, немного курносый нос. Из-за улыбки появляются ямочки на щеках, при которых у меня мгновенно возникают ассоциации с Тёмой. Чисто черные, что сейчас редко встретишь, короткие волосы, причёска повышенной лохматости, хотя до разряда «220» вольт 50 всё-таки не хватает. В левом ухе серёжка в виде буквы «F» и ещё два гвоздика чуть повыше, в правом тоже один гвоздик. Хорошо хоть не тоннель, не люблю такие вещички. Но самыми необыкновенными и выделяющимися были глаза. Никогда не видел такого чистого аквамаринового цвета, даже как-то непривычно.

При всём этом вид у него был как у самого настоящего раздолбая. Не удивлюсь, если на самом деле так и будет. Ну, прежде всего форма – обычная, классическая, такая же, как и у Ваньки. Но! Я раньше думал, что это у Вани она неаккуратно помято-пожёванная. Теперь же, на мой взгляд, по сравнению с этой, та выглядела свежепоглаженной и новенькой. А всё дело в том, что саму рубашку только частично заправили в штаны, да ещё и не застегнули. Штанины подкатаны, причём совершенно неравномерно – одна чуть ниже колена, а вторая едва-едва. Да и на ногах вместо стандартной переобувки, которую я мельком увидел у других провожатых и персонала, были какие-то непонятные то ли шузы, то ли гриндерсы, то ли вообще обычные кроссовки с разными шнурками, слава Богу, под цвет формы – тёмно-зелёные.

А тому хоть бы хны. Про таких одна бабулька из соседнего подъезда любила говорить: «И как ещё таких свет носит?» – однако, если задуматься, про нас она и чё похуже говорила… Нет, я, конечно, не такой уж чистоплотный и определённо не педант, сам помню, таким же был, если не хуже (разве что дырки в ушах не проделывал), но всё-таки это ж вроде приличное заведение. И где все нормы поведения, обязательные для соблюдения такими вот чудиками?

Пока я внимательно его рассматривал, парень успел подойти поближе. Но, опомнившись, я ответил:

– Ты и не просил представиться нормально. Тем более, оно тебе не надо.

Он, широко улыбнувшись, как-то с хитринкой на меня покосился и выдал:

– Всё ещё злишься из-за того, что я предложил тебе встречаться? Так ты правда симпатич…

Договорить он не успел, так как на этот раз я не сомневался ни секунды. Теперь реакция его не спасла, и я с удовлетворением услышал, как тот тихо ругается, сгибаясь пополам от нехилого удара в живот. Нда, и всё-таки приятно, когда твои удары попадают точно в цель. Угу, очень приятно.

========== Глава 22: Практика ==========

– Бля… больно же! – возмутился наш провожатый, наконец разгибаясь.

– А нечего языком трепать, – тут же ответил ему, – это к добру не приводит.

С некоторой опаской обернувшись к остальным людям из группы, понял, что те тупо не въезжают в ситуацию. Ну, может, та девчонка, которая так хотела выучиться на врача, закусила губу, чтобы скрыть улыбку. Ну-ну, я, например, ничего смешного не вижу.

– У-у-у, ты же мне небось все почки отбил. Всё! Теперь я стану инвалидом! А тебе придётся оплачивать мои больничные счета! А если не стану, то ты хотя бы должен выплатить мне компенсацию за моральный ущерб! – всё это он выдал с такой умной рожей, что прямо жуть.

Ему это не шло, что я и поспешил высказать.

– Ха, – только и ответил провожатый, довольно улыбаясь, – всё равно компенсацию за моральный ущерб я из тебя вытрясу! Хотя-а-а… знаешь, вместо этого ты можешь стать моим бойфрендом. Тогда я спишу это со счетов.

Спокойно, Миша, спокойно. Вспомни, ты так же терроризировал бабулек и тупых малолеток, задавая им провокационные вопросы. Поэтому просто игнорируй этого долбоёба. Как говорил Карлсон: «Спокойствие, только спокойствие».

Ничего не ответив, я достал сенсор и включил вторую часть Ассасинов, которую так до сих пор и не прошел, хотя закачал с год назад. Но этот неуемный раздолбай насел на меня, словно ему тут медом намазано.

– Ну свали уже, а, – я вздохнул, – тебе других людей мало? Вон, посмотри, – и махнул рукой в сторону самого старшего тут же попятившегося парня.

Но брюнет продолжал меня доставать. Хм-м, где-то я читал, что лучший способ борьбы с сетевыми троллями – игнорирование. Сначала потроллит-потроллит, однако потом ему надоест, и он уйдёт куда-то в другое место. Здесь ведь тоже должно помочь, так что нужно игнорить.

Что-то мне как-то резко захотелось сигарет, пойти, что ли, перекурить?

Совершить задуманное я, к сожалению, не успел, так как громкий женский голос, доносящийся из колонки на углу потолка, четко оповестил:

– Всем провожатым собраться в кабинете директора для выдачи списка тех, кто прошел теоретический экзамен. Повторяю…

Преувеличенно-жалостливо вздохнув, брюнет, снова сцепив руки замком за головой, пошел в сторону лестницы.

Мимоходом я услышал чей-то разговор.

– …миленький. Как думаешь, он только по мальчикам?

– Даже не предполагаю, но было бы здорово. Я бы хотела с ним встречаться.

– Да что вы на нём помешались, гей да гей, у вас на них мания?

– Ты вообще молчи, сосед недоделанный. Не дал Ирке шпаргалку, а сестра мне потом всё высказывала.

– Ха, надо самой учить, я и так еле-еле на четвёрку вытянул.

– Мог бы и помочь. Тоже мне, Ярослав Мудрый.

Переговаривались две довольно симпатичные девчонки, лет по пятнадцать, и тот самый парень, который брал «первый курс».

Я был удивлен. Мда, кажется, тут и правда многое отличается от моего бывшего города: там разговоры про гомосексуалистов были только в стиле издевательства или черного юмора, а тут так прямо и открыто заявляют, что даже не против встречаться. Я отстал от жизни?

Тем временем, Евгений-как-его-там уже вернулся, держа в руке небольшой листок.

– Прошли только шестеро, – с торжественным видом заявил он, – я назову по именам, а то тут одна фамилия какая-то заковыристая… В общем: Лиля, Никита, Вадим, Ярослав, Алёна и-и-и… – тут он сделал небольшую паузу, заставив моё сердце биться от волнения и просить: «Хоть бы я, хоть бы я», – Михаил.

Я тут же облегчённо выдохнул, словно сдувшийся воздушный шарик, а когда посмотрел на провожатого, увидел довольную ухмылку на его подлой роже. Вот же козёл! Он начинает меня бесить хуже Славы.

– Простите, а какая Алёна? – переспросила стоявшая за моей спиной девчонка. – Нас тут две.

– Та, которая с заковыристой фамилией, – коротко ответил тот. – Та-а-а-ак. Теперь те, кого я назвал, идут за мной, остальные свободны. – Напоследок он ободряюще улыбнулся. – Может, вам повезёт в следующем году.

– Угу, повезёт, как же, – уже уходя, услышал я недовольный голос, а после короткие девичьи всхлипы.

Если бы я не дотянул, то, конечно, расстроился бы, но ведь жизнь на этом не кончается, чего реветь? Никогда не понимал женщин и их поводов поплакать.

Мы вышли из здания и направились туда же, куда до этого ушел Ваня. У людей, идущих рядом со мной, лица прямо светились, а я недоумевал – чего они так радуются? Это ведь только начало.

Провожатый открыл нам дверь, приглашая внутрь. Мы, естессно, зашли, под конец заметив, как из основного здания сюда потянулась ещё одна группа.

Внутри уже стояли дети, но не скажу, чтоб их было так уж много – человек 20-30. И лица у всех такие же одухотворенные, как и у моих спутников.

Мы находились в большом помещении, очень похожем на спортзал. Когда зашла последняя группа, директор, стоящий на помосте, произнёс:

– Теорию вы прошли, однако именно сейчас решится, останетесь вы или уйдёте. Вам нужно подойти к регистратору. Он запишет, по какой вы специализации, и выдаст всё необходимое. В вашем распоряжении четыре часа. Отсчет времени начнется, как только последний человек закончит с регистрацией. Желаю удачи.

После он ушел, а мы выстроились в очередь перед регистратором, чтобы взять всё, что нужно.

Свой рисунок я выбрал давно – это был человек на обрыве. Он стоял под порывом ветра, вытянув руки и чуть откинув назад голову. Первоначально это была фотография, откопанная в интернете. На ней простой пейзаж: крутой обрыв с видом на долину, небо, солнце, прикрытое пушистым снежным облаком, и где-то вдалеке протекающая речка. Мне почему-то до безумия захотелось это нарисовать. В первый раз ничего не получилось, только испортил альбомный лист. Но я не прекратил попытки.

И вот, совсем недавно, просто забылся, рисуя. На картине я сам, спиной в полосатой красной спортивке, стоял на том обрыве. Определённо, мои коричневые волосы, как и незастёгнутая куртка, развевались на ветру. А впереди всё, как на той самой фотографии.

Нет, я, конечно, не стал рисовать, аки Айвазовский, но это первая картина, которой я по-настоящему горжусь. Надеюсь, мне удастся повторить ее сегодня…

Надеялся, и удалось. И если бы не почти материальный взгляд, сверливший меня всё это время, я был бы полностью удовлетворен своей работой. Даже не надо поворачиваться, чтобы понять, кто это. Но я всё-таки обернулся: Евгений-как-его-там сидел на столе регистрации и о чём-то говорил с девушкой в зелёной форме. Она была напротив него, за тем же столом. Разговаривая с ней, он продолжал смотреть на меня, а когда мы встретились взглядами, улыбнулся и неслышно произнес: «Будешь моим парнем?» Не слишком хорошо умею читать по губам, но на такое даже моих скудных познаний хватило. Закатив глаза, я отвернулся.

«Да, Миша, люди и правда бывают такими идиотами. А такое не лечится».

А может, он мазохист? Любит, когда его избивают? Он же натурал стопроцентный, вон как с той девушкой флиртовал.

Эта мысль меня окончательно успокоила – если он не будет меня домогаться, а только подкалывать, я переживу, да и сдачи смогу дать. А дружба с ним мне и подавно не нужна, в этом плане я предпочитаю девчонок. Ваня – исключение.

Сняв с мольберта рисунок, сложил простой и цветные карандаши в коробку и понёс бумагу в сторону регистрационного стола. Рисунок я повернул лицом к себе, чисто из вредности.

– Куда его? – спросил я у девушки.

Она вырвала из своей тетради лист с моим именем и ещё какими-то записями, намазала его сухим клеем и отдала мне.

– Приклей на обратную сторону и отнеси на склад. Там увидишь, куда класть.

Я сделал всё, как она сказала, и уже собрался выходить, как меня нагнал Евгений-как-его-там. Он молча последовал за мной, я же, не обращая на парня никакого внимания, пошел в магазин теть Оли.

Оказалось, что уже без десяти пять, а значит, я использовал почти всё время, учитывая то, что путь до магазина прошел пешком, поскольку забыл взять деньги на обратное такси.

Тёть Оля хотела расспросить, что к чему, но, увидев плетущегося сзади брюнета и мой хмурый фэйс, сказала, что спросит позже. Напоследок она предупредила о том, что Ваня сегодня не придёт – он нашел себе какую-то подработку, а она сама зайдёт только вечером, в восемь часов, чтобы закрыть магазин на ключ.

Я кивнул, махнув ей на прощанье, а после занялся работой. Брюнет с задорной улыбкой, но всё так же молча (что не могло не радовать) ходил среди цветочных рядов, чем меня сильно нервировал.

– Бля-а-а-а, ну чего тебе надо? – наконец не выдержал я, когда пятый отпущенный мной покупатель вышел за дверь.

– Ха-ха, я ждал, что ты это спросишь, – он довольно улыбнулся.

– И?

Мой взгляд определённо выражал мнение о том, какой собеседник дебил, однако, кажется, его это ничуть не смутило.

– Ты подумал над моим предложением?

– Каким? Не слышал никаких предложений, – на этот раз я откровенно играл дурачка, на самом деле испытывая огромное желание побиться головой об стол или хотя бы кинуть в этого идиота горшок с кактусом.

– Я хочу, чтобы ты стал моим парнем.

Тяжко выдохнув, опустился на стул с обреченным видом и, подперев рукой щеку, провёл пальцем другой руки по столу, отмечая, что на нём уже успела собраться пыль.

– Почему? – спросил я.

– Потому что ты мне нравишься, – железная логика.

– А если я не неформал или вообще гомофоб? – ещё одна попытка от него отвязаться.

– Ключевое слово тут – «если», – он хитро улыбнулся.

Хо-чу ку-рить, ага. А ещё я знаю, что где-то тут был мой небольшой тайник. Он и сейчас есть, если только, конечно, его ещё не нашла хозяйка.

Я встал, не обращая внимания на удивлённого такой резкой сменой моего поведения брюнета, который, судя по всему, ждал продолжения перепалки, и вышел в кладовую.

Там, недолго думая, подошел к тумбочке, стоявшей в самом неосвещённом углу, и, открыв до конца третий сверху ящик, вытащил пачку сигарет с приклеенной к ней скотчем зажигалкой. Но не курить же в магазине?!

Вышел на улицу, сопровождаемый каким-то странным подозрительным взглядом Евгения-как-его-там.

Отодрал жигу, закурил, затянулся. И тут кто-то нахально выдернул сигарету из моих пальцев и, кинув на землю, затушил ногой. Сказать, что я офигел, значит, не сказать ничего. А этим нахалом, естессно, оказался небезызвестный брюнет. Что, слава Ленина покоя не даёт?

– И что, твою мать, это только что было? – зарычал я, не на шутку разозлившись.

– Курить вредно, – только и сказал он. – Ты же будешь моим парнем, так что я должен заботиться о состоянии твоего здоровья.

– Бля-а-а-а, – я пропустил волосы сквозь пальцы, но потом, подумав, что это ничего не даст, сделал обманный, чуть замедленный хук вправо и, когда парень увернулся, ударил его кулаком в живот, а за ним заключительный, уже имеющий полное право называться моим коронным, удар в солнечное сплетение.

Разумеется, Женёк свалился в бессознанку, так как удар был под настроение из разряда: «Не злите меня, а то мне уже некуда прятать трупы… Хотя нет, есть! Да, для вас у меня всегда найдётся вакантное место!»

Хотя от поцелуя с полом я всё-таки его спас, но лишь из-за того, что мне не очень-то хотелось оплачивать больничные счета.

С сожалением посмотрел на погашенную сигарету, печально вздохнул и, подняв бессознательную тушу, потащил её в магазин. А то ещё покупателей распугает.

Однако, пока тащил, совесть прочитала мне мораль о том, что не стоит так реагировать на идиотов: «Нужно быть гуманнее, мягче…» Угу, будешь тут мягче. Подумав, что удар мог вырубить его минут на десять-пятнадцать максимум (я же не Тёма с его непомерной силищей), усадил того на стул, сев напротив. Потом, немного подумав, вышел перекурить: раз уж в пачке ещё есть сигареты, то почему бы и нет?

Когда я вернулся, горе-антикурильщик пребывал в сознании и морщился от неприятных ощущений.

– Ты в порядке? – спросил я с лёгкой ноткой досады в голосе.

– Угу, относительном. А удар у тебя что надо, – он улыбнулся так, будто совсем не его недавно вырубили одним ударом.

– Ну, раз в порядке, можешь выйти. Хочешь, даже цветочки купи, – просто не мог не съязвить.

– Цветочки, говоришь, – он, казалось, задумался. – Ага, давай. Во-о-он те красные розы, двадцать штук. Подарю их в качества символа.

– Пламенная любовь? – усмехнулся я, решив, что брюнет, наконец, отвязался и уже начал подумывать над новой жертвой. – А деньги у тебя есть, Казанова?

– Конечно, – хмыкнул он, – ты как думал?

– Тогда, пожалуйста, даже со скидкой, я не жадный, свои добавлю, – и торжественно вручил ему букет, ожидая денег.

Тогда парень порылся в карманах и достал до жути мятую пятисотку. Осенью розы стоили гораздо дешевле, чем во все остальные сезоны, – 10.50 гривен за штуку*, плюс упаковка, ленты, бантики – выходило около трёхсот гривен. Неплохой заработок за один раз, учитывая, что розы-то из личного сада тёть Оли, который, по её словам, охраняет злая немецкая овчарка под кодовым именем «Тузик».

Я отдал ему сдачу и только хотел возвратиться к своим делам, как Женя, ну точь-в-точь как я до этого, торжественно вручил букет мне обратно.

Внутри всё снова пропиталось раздражением, а в голове вертелось только одно: «Бля-а-а-а…»

* 1 гривна = 3.8 рублей

========== Глава 23: Старые знакомые ==========

Вручив мне букет, Евгений наконец удалился, а я с чистой совестью поставил цветы обратно. Всё честно – он подарил мне цветы, я продал их магазину, и в результате – халявные триста гривен на карманные расходы. Этот парень, похоже, совсем не ценит деньги.

В остальном день прошел спокойно, а вечер прошел даже радостно – наконец-то нашелся арендатор. Им стала какая-то девушка. Видимо, старик проникся моей проблемой, поэтому поднапряг знакомых, знакомых их знакомых и вообще каких-то левых человеков, чтобы они мне помогли. Этой услуги, я, конечно же, не забуду, ведь, по ходу дела, совершена она безвозмездно, так сказать, от сердца и почек. А вообще, кто его знает, может, это опять какие-нибудь наполеоновские планы по отношению ко мне.

С арендатором мы договорились о цене. Платить она будет семьсот гривен в месяц. Да, именно такие расценки в столице, в то время как в мелких городах даже за такой дом никто больше сотни в месяц не заплатит.

Арендатора нужно было ждать первого сентября вечером.

А тридцать первого числа я вылетел из дома ровно в шесть – пробежал один круг с четвертью, вернулся обратно и таким же бегом направился в сторону академии – благо у меня с собой была GPRS-система с интернет-апгрейдом. И все-таки всемирная сеть – сила!

В качестве небольшого подарка себе любимому я купил новую SIM-карту, MTS Energy и пополнение к нему. Так что двадцать мегабайт и тридцать минут в день будут целый месяц в моём распоряжении.

Примерно через полчаса я, петляя, добрался до здания и прошел через открытые ворота.

На дверях главного здания висело огромное объявление: «Всех, кто указан в списке ниже, просим зайти в здание, где проходила практика». Я посмотрел на список, возле которого столпилась группа людей – скорее всего, это те, кто был вчера на практике. Некоторые разочарованно вздыхали, кто-то даже плакал, и среди всех наблюдались лишь единицы радостных лиц.

В списке среди чужих имен я увидел свое собственное, потом, проморгавшись, взглянул ещё раз и расхохотался. Да мне реально повезло.

В таблице, в графе рядом с моим именем, значилось число 281. Допустимый минимум… почти. Очень сомневаюсь, что меня бы пропустили на практику с двумястами восьмьюдесятью баллами.

Я повернул на дорожке и пошел в указанное здание. Двери были открыты, а внутри собралось человек сто, может, больше, в основном ученики и персонал. Увидев меня, так как я зашел последним, директор кивнул всем в знак приветствия и решил начать:

– Итак, рад видеть вас здесь: и старожилов, и новичков. В этом году пришло больше учеников, но, как и в прошлый раз, сюда попали лишь единицы. Самые талантливые собрались в этом помещении. Завтра вы познакомитесь с учителями и одноклассниками, а сегодня возьмёте новую форму, домашний комплект книг и нужное для практики. Его выдаст всё тот же регистратор. Первую стипендию, в размере пятисот гривен, вы получите в конце сентября. Если будете участвовать в разных конкурсах и мероприятиях, к стипендии добавятся ещё и премиальные, не считая выигранного за победу. Те, кто приехал издалека, могут поселиться в общежитии – это здание находится справа от главного. На этом всё, можете быть свободны.

Закончив такую короткую речь, директор вышел из зала, а за ним и все остальные. Вот и зачем, спрашивалось, они пришли? Просто постоять или создать школьную атмосферу? Бред какой-то.

Ученики тем временем потянулись к столу регистрации. Я по чистой случайности оказался в первом десятке, поэтому до меня очередь дошла быстро.

– Фамилия? – спросила сидящая за столом девушка.

– Нишовский, – ответил я.

Она поднялась, порылась в стоящих за столом коробках и указала на одну из них двум помощникам.

– Вот, отдайте ему.

Парни подняли внушающих размеров коробку и поставили ее передо мной, а девушка что-то вычеркнула на бумажке, жестом указав, мол, я могу идти.

Подняв коробку, я понял, что дотянуть её до дома – из разряда фантастики.

Рядом, как назло, оказался Евгений. Он держал небольшой пакет подмышкой, и, так как в очереди парень стоял третьим, стало ясно – этот пакет и есть все выданные ему вещи.

– Помочь? – участливо спросил он.

– Просто отвали, – посоветовал в ответ.

– Почему это? Должен же я помогать моему… – он противно ухмыльнулся, собираясь продолжить, но я, быстро поднявшись, со всей силы шандарахнул его по ноге.

– Ещё одно слово – и я не побоюсь уголовной ответственности, – на моё шипение он лишь бесшабашно улыбнулся.

«Парень, где твоя крыша?» – так и хотелось спросить, но я всё ещё помнил, что троллей нужно игнорировать. Физический ущерб не в счёт, не мазохист же он, в конце концов.

Затем, не обращая на того внимания, поднял ящик. Шатаясь, все же упорно нес его к выходу. Удивительно только, что за это время я не заметил Ваню. Наверное, он стоит где-то в конце очереди. Дойдя до двери, я наткнулся на кого-то и хотел было извиниться, как поднял голову и увидел Славу.

– А ты здесь что делаешь?

– Старик послал, – и снова тот взгляд, намекающий на моё тугодумие. – Сказал, что тебе выдадут много принадлежностей для рисования, так что нужно будет помочь.

Мысленно поблагодарив старика, я без зазрения совести вручил мужчине ящик:

– Держи тогда.

Водитель кивнул и пошел вперёд.

Нет, Славик меня как раздражал, так и раздражает. Но не больше издевающейся сволочи, так ненавязчиво маячившей позади.

– Эй, это кто? Твой брат? Не похож, – раздался из-за спины голос Евгения.

– Не твоё дело, – не оборачиваясь, ответил ему я, спеша за Славой.

– Как грубо, – он весело засмеялся.

Вот только я зашагал ещё быстрее, чтобы не слышать этого раздражающего голоса.

Выйдя за ворота, мы пошли ко мне домой. Я с удивлением подумал, что на этот раз водитель не на машине – и это очень странно, он ведь даже в магазин на ней ехал.

– А где же твоё любимое средство передвижения? – задав мужчине этот вопрос, я ещё минут пять ждал ответа, но, так и не получив его, снова спросил. – Ты что, обиделся ещё за тот раз?

Он хмыкнул, но всё равно не ответил. Ага, значит, обиделся. Пфф, ну и ладно. Признаю, во многом это была моя вина. Только он уже взрослый, а ведёт себя, как ребёнок.

Но ведь, даже если старик его заставил, он мог бы мне и не помогать – просто посидел бы или сделал так, как я предлагал ему в начале – свалил. А эта настырная зараза всё равно не угомонилась, пока не выполнила поручение… значит, тут виноват я. Извиниться, что ли?

Мы дошли до моего дома, Слава поставил ящик у ворот и едва хотел уйти, как я, наступив на все принципы и убеждения, остановил мужчину, потянув на себя край его футболки. Он обернулся, чтобы увидеть причину задержки, а я нерешительно улыбнулся:

– В общем… прости, за прошлые события. Так получилось.

Удивлённо проморгавшись, тот полностью повернулся ко мне и вдруг открыто рассмеялся. На моё недоумение мужчина только ответил:

– Ты сейчас совсем на себя не похож, вон даже прощения просишь. И выглядишь при этом так умильно: ну прям как нагадивший щенок.

– Скотина! – я несильно пнул его по самому сокровенному.

Тот согнулся, сразу теряя презентабельный вид, но ржать не перестал. Чертов водитель. Однако его смех был настолько заразительным, что даже я не смог удержаться, и появившаяся на моих губах улыбка вскоре переросла в полноценный смех.

Отсмеялись окончательно мы, наверное, минут через пять, не меньше. Причём в конце я даже не помнил, из-за чего смеюсь. Он напоследок ухмыльнулся и потрепал мои волосы:

– Так уж быть, прощаю. Тем более тут и дело-то пустяковое. А ты учись, Владимир Григорьевич тебя без образования не возьмёт.

Закусив губу, я попросил:

– Пойдём ко мне, посмотришь, что в итоге получилось.

Мужчина хмыкнул, но, послушно подняв ящик, последовал за мной в дом.

Там разулся, поставил вещи в коридоре и по моим указаниям уселся на пуфик, который располагался на кухне.

– А ты неплохо устроился, – ехидно заметил он.

– Угу, небольшую перестановку сделал, чтобы поуютнее было. Вот, кстати, арендатором обзавёлся, – ответил, делая вид, что и не понял этого тона.

– Хм-м? И кто это? Какая-нибудь симпатичная девчонка? – Слава подпёр рукой щёку.

– Угу… Не знаю насчёт симпатичной, но голос приятный.

Мы замолчали, пока я наливал чай. Недавно тёть Оля напекла вафель и передала мне немного. Мы со щенками слопали почти половину, пока те были горячими, а остальное оставили «на потом». И хорошо, что оставили.

Выложив в тарелку вафли, я поставил две кружки с горячим чаем на столик, присаживаясь рядом. Шики и Локи тут же умостились рядом – первый в ногах, а второй на коленях.

– М-м-м, а вкусно. Сам выбирал? – мужчина слегка приподнял кружку, лёгким кивком головы показывая, о чём идёт речь.

Я только неопределённо пожал плечами. Люблю чай – этим всё сказано.

Мы ещё немного поболтали, а потом Славик сказал, что ему пора уходить по делам, и быстро отчалил. Я же, закрыв за ним дверь и позабыв всё на свете, тут же подошел к коробке.

Подняв её и с горем пополам затащив в свою комнату, вскрыл обычным кухонным ножиком. Не только мне было интересно, щенки тоже с любопытством обнюхивали картонный ящик. Ну понятно, будут им новые игрушки, если я что-то уроню или забуду положить на место.

Сверху лежали форма и пересменка. И первое, и второе было самым обычным. Ради всё того же интереса я примерил их и удивился – всё сидело на мне как влитое. Вопрос: как они узнали мой размер, если даже самых примитивных мерок не брали? Чудеса какие-то.

Дальше шла светло-зелёная спортивная сумка для сменной обуви и книги. Теперь понятно, почему коробка была такой тяжелой. А под ними два синих пластмассовых чемодана. Открыв их, я буквально обомлел – чего тут только не было: пастель, самые разнообразные цвета и виды красок, карандаши – и цветные, и простые, разной толщины и твёрдости, кисточки… В общем, что только пожелает душа художника. Но всё-таки надо будет определиться, чем я буду рисовать окончательно. В самом низу лежал большой толстый альбом со спиралью… Я попал в рай.

Вдоволь насмотревшись на это свалившееся из ниоткуда (а главное – бесплатное) богатство, разложил его по полкам и немного пролистал книги: ничего особенного, может, только немного углублённое изучение некоторых предметов.