Текст книги "Начать жизнь заново (СИ)"

Автор книги: Nitka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

Но с нехваткой воздуха пришлось оторваться друг от друга. Я подскочил, как ошпаренный. Че-е-е-е-ерт, ну почему всё так, а? Ничего не понимаю, а себя – тем более. Прикусываю губу, чувствуя на них Его вкус.

Наверное, сейчас у меня на лице совершенно дикое выражение, так как глаза Жени чуть сузились, и, прежде чем он успевает что-то сказать, я выпаливаю:

– Мне нужно подумать… обо всём этом в целом.

– Хорошо, – он начинает осторожно подходить, – но хотя бы целовать себя ты не запрещаешь?

– Ты… – с каждым его шагом вперёд, я отступал назад, пока не наткнулся на стену.

– Так что? – как-то внезапно его лицо оказалось совсем рядом, а губы – в миллиметре от моих.

И парень без предупреждения коснулся моей нижней губы, очерчивая контур. Тем временем, аквамариновые глаза, не отрываясь, смотрели в мои, а я, зачарованный, тоже не мог отвести взгляда.

Когда чужой язык проник внутрь моего приоткрытого рта, просто не выдержал, ускользая в дверной проём.

– Делай, что хочешь, – полетело ему, пока я снова сбегал наверх.

– Если бы знал, что ты так отреагируешь, зацеловал бы гораздо раньше, – услышал в ответ, прежде чем закрыл дверь.

Там сразу же со стоном упал на кровать, зарываясь лицом в подушки. Я. Схожу. С ума.

========== Глава 36: Ожившая лошадь ==========

Видно, с ума сошел не только я, а ещё и Женя. Он подлавливал меня почти везде, слава Богу, хоть в безлюдных местах, и целовал. Когда я шипел и ругался, тот, передразнивая меня, заявлял: «Делай, что хочешь». Издевательство какое-то. Пару раз даже пришлось применить действенные физические меры, потому что сосед мне достался без комплексов. Зато у меня их хоть отбавляй, где только берутся?

Один день я кое-как пережил, и вот, настало время спектакля. В школу я тащил громадный бумажный замок, который едва успел закончить в полтретьего ночи. Замок представлял собой свернутый в круг картон, будто сделанный из кирпичей. Вверху тот заканчивался, как старинные башни, и внутрь можно было залезть с помощью картонной дверцы или же просто поставить на человека. Высотой он был почти с меня, а по ширине могло вместиться несколько человек. Только чудом мне удалось протащить его по лестнице и через двери, так как домой я его брал в разобранном состоянии, но для того, чтобы раскрасить, нужно было всё собрать.

Женя предлагал свою помощь, однако я отказался, зная, что от него больше вреда, чем пользы. Чем мне этот картон помог, тем, что через него домогаться нет никакой возможности. А если ещё и надеть наушники, так и о словесных домоганиях можно просто забыть… и отвернуться от Савкина, умеющего четко выговаривать пошлости одними губами.

Сами уроки отменили, отдав целый день сплошным выступлениям. Первыми должны были выступать A-D классы, после антракт, а потом уж мы, так что до определённого времени мы могли быть свободны. Все наши разошлись по делам, а я, сбагрив замок в надежные руки, решил посмотреть выступления.

В зале уже сидело несколько человек – в основном, дети, а на задних местах я приметил знакомую синюю форму и пошел туда. Только вот всё больше удивлялся, приближаясь. Заметив меня, Юлька радостно улыбнулась и, оббежав братьев, помахала мне рукой, приглашая к ним.

– Привет, – я рассеянно поздоровался, касаясь пальцами кончиков её коротко остриженных волос. Они едва доходили до плеч.

Обратив внимание на близнецов, понял, что и их волосы тоже обстрижены, почти до ежика. Им, конечно, шло, но всё-таки…

– Не обращай внимания, – девочка снова улыбнулась и, рефлекторно захотев смахнуть с плеч волосы, осеклась.

– Новый прикол? – предположил я.

– Ага, – Влад, теперь я их хотя бы приблизительно различал, – мадам Воспитательница заявила, что в древние времена короткие волосы носили только простолюдины. Мы почитали книжки и решили стать древними простолюдинами.

Меня пробило на хохот, они не меняются. Я, когда смотрел видео, чуть со смеху не помирал, на той флешке было несколько случаев. Боже, это надо было видеть. Ради такой реакции я бы и сам не прочь поучаствовать в вылазках этой опер-команды…

– А ещё мы вступили в ОНЛ, – проинформировала меня Юля.

– Или НЛО, – добавил Саша.

– А поподробнее? – я заинтересовался, – насколько мне известно, НЛО – это Неопознанные Летающие Объекты.

– Ну, у нас почти то же самое, – радостно улыбнулась брюнетка, – только это ОНЛ – Общество Неадекватных Личностей…

– Или Организация Ненормальных Лосей, – перебил её один из братьев.

– Неформальных Лесовиков, – с раздражением поправила та, а после снова весело обратилась ко мне. – Но там правда весело! Хочешь, присоединяйся, ещё есть вакантные места.

Закусив губу, я представил себе это общество.

– Н-нет, я, пожалуй, обойдусь, – меня снова душил хохот, боже, как же я вас люблю, ребята, ну кто ещё может так поднять настроение.

Посмотрев на близнецов, я увидел, как те как-то понимающе ухмыляются, типа: «Мы знаем то, чего не знаешь ты, так что радуйся, что не согласился». Похоже, идея вступить в общество ненормальных-как-их-там, принадлежала исключительно их младшей сестрёнке. Мда, не завидую.

Потом мы обменялись последними новостями и сели на задний ряд, чтобы никому не мешать. Как только всё началось, на нас тут же «зашикали», и пришлось помолчать.

Да, что ни говори, а выступление получилось отличное: малыши блистали энтузиазмом, изображая принцев, принцесс и всяких там сказочных существ. Сюжет, музыка, костюмы и, что самое приятное, декорации выглядели на высшем уровне – так что было очень эффектно, даже взрослые, присутствующие в зале, будто заколдованные, не отрывались от сцены.

Я же всё ниже сползал под стул из-за тихих комментариев близнецов. Иногда их рассерженно обрывала Юлька, которая тоже не прочь была посмотреть сказки нормально.

Незадолго до антракта меня позвали одноклассники, быстро объяснив, куда идти и что делать. Всё проще простого, но я ещё раз предупредил их, что оратор из меня никакой – из-за частого курения голос хрипит и даже срывается, переходя на шепот. Мне-то фиолетово, карьера в шоу-бизнесе меня мало интересует, а вот на качество нашего выступления это может повлиять.

– Да ладно, – улыбнулся Женя, раздвинув губы в пошловатой ухмылке, – классный голос, – и уже тише, так, чтоб услышал только я, – могу себе представить, как эротично ты будешь стонать во время секса… ау-у-у-у!

Его вопль прозвучал не без моей помощи, трудно не завыть, когда тебе со всей силы наступают на ногу, припечатывая её к полу. Я тряхнул головой, горя желанием вбить все эти пошловатые фразочки в его горло, а ещё больше – выкинуть из головы подкинутые фантазией образы. Закусив щеку с внутренней стороны и сжав руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев, я отвернулся, ощущая себя идиотом. Реагирую на него, как какой-то замученный спермотоксикозом мальчишка.

– А где Лера? – спросил я у Виктора Андреевича, чтобы отвлечься от дурацких мыслей.

Тот огляделся и пожал плечами:

– Куда-то ушла, вот только-только была здесь. Она говорила, что пойдёт переобуется.

– Тогда пойду её поищу, скоро антракт закончится… – я запнулся и посмотрел на дверь, там крадучись уходила… лошадь.

Та самая, в которой, по словам геймеров, жила душа собаки. Единственное, что напрягало, так это то, что сами Никита и Алина стояли рядом, а у кобылы было ТРИ пары ног… знакомых таких.

Следом за мной повернулись и все остальные. Лошадь замерла, ме-е-едленно повернула морду в нашу сторону и бросилась прочь, рысью скача во все три пары э-э-э… копыт. Первой опомнилась Вика, дурным голосом заорав:

– Хватайте её, она убегает! – и первая бросилась прочь.

Все остальные тоже пришли в себя, так что за Викой побежал Кирилл, уже загримированный и одетый под страшное чудище. Аля же кинулась их останавливать, во весь голос крича:

– Не трогайте Люсинду, она поскакала в загробный мир!

Никита, естественно, за ней. Женя с весёлым хохотом присоединился к толпе, утягивая за собой и находящуюся поблизости сонную Марину. Виктор Андреевич с рыком: «Кирилл! Стоять, костюм испортишь! Стоять, кому говорю!» быстрым шагом пошел за «оборотнем», видимо, считая ниже своего достоинства сорваться на бег.

Это произошло за какие-то несколько секунд, так что, оставшись с Ваней наедине, мы только рассеянно переглянулись.

– Дурдом какой-то, – рассеянно пробормотал он и, вздохнув, побрёл в ту сторону, где скрылись одноклассники, учитель и злополучная лошадь.

Решив не отставать, тоже направился туда, недоумевая об одном: как Юлька с близнецами смогли поместиться под одной шкурой? Насколько я знаю, там и для двоих едва места хватает: первый человек просовывает голову в переднюю часть туловища лошади, чтобы управлять головой, а второй, нагнувшись, держит за талию первого, одновременно дергая верёвку, к которой привязан хвост. Но как? Как они там поместились? Впрочем, вспоминая пластику Юльки ещё в поезде, наверное, не стоило так удивляться.

Почесав затылок, я наблюдал, как кобылка резво, в шесть ног, убегает от преследователей. Причем преследователей было ровно двое: Кирилл и Вика. Ник и Аля, наоборот, пытались остановить одноклассников, кажется, искренне думая, что лошадь ожила и сейчас держит путь прямиком в ад, рай или что там бывает у лошадей. Наш классный тоже бежал, вот только его целью было схватить Кирилла, чтобы он не помял сценический костюм. Женя и Ванька просто развлекались, хоть последний этого и не показывал, а Маришке вообще всё было побоку, она, всё ещё удерживаемая за руку Савкиным, отчаянно зевала, придерживая платье, чтобы оно не так волочилось по полу.

Я улыбнулся, блин, ну точно дурдом, такое может быть только с нашим классом, остальные вон тоже повыходили, стоят ржут. Как-то вспомнилось, что я пообещал найти Лерку, остальные сами разберутся.

Виктор Андреевич говорил, что она пошла переобуться, значит, возможно, всё ещё находится там.

Свернув в сторону главного здания, зашел внутрь, по привычке вытирая ноги о подстилку с надписью: «Welcome». Помещение обнаружилось сразу же – дверь была закрыта, но не на ключ. На секунду промелькнула мысль, что Лера может там переодеваться, а за невольное подглядывание ещё и зарядит сапогом в нос, но тут же исчезла, так как до конца антракта оставалось всего ничего – пять минут.

Тихо отворив дверь, я замер, в шоке наблюдая за одноклассницей. Она, едва стоя на носочках и обняв шею мужчины, целовала его. Тот, бережно поддерживая её за талию, низко наклонившись, отвечал. И поцелуй был далеко не детским, да и девочка, пусть и была хрупкой, но совсем не выглядела, как ребёнок.

Это бы выглядело невероятно красиво, особенно из-за лучей, освещавших комнату через большие окна, если бы… если бы мужчиной не был её отец.

Почувствовав моё присутствие, оба оторвались друг от друга, поворачиваясь ко мне. Глаза Леры стали округляться, в то время как её отец побледнел, становясь белее мела. А я мог лишь стоять столбом на пороге.

– Л… Лера?.. – только и вылетело из моих непослушных губ.

========== Глава 37: Не так, как кажется ==========

– Миша, – спустя секунду она отмерла и, разомкнув объятия, схватила меня за руку, вытаскивая прочь из комнаты, – пап… ты не переживай, я разберусь…

Выйдя из здания, Лера только хотела что-то сказать, как я закрыл ей рот рукой:

– Попозже, сейчас наш выход.

Хмуро кивнув, та поплелась за мной, я же был просто в смятении, пообещав себе, что в обязательном порядке вытрясу из одноклассницы все подробности.

Выступление прошло на удивление гладко: голос Леры звучал без дрожи и запинок, только бледность давала понять, что поцелуй не был галлюцинацией. Я тоже старался не отставать, а остальные тем более.

А по окончании я просто вытянул одноклассницу за руку, крикнув остальным, что мы скоро вернёмся. Лера всё понимала и не сопротивлялась, у меня же в голове вертелся только один вопрос: «Какого фига?» – это ж статья, и чокнутого папашу повяжут без разговоров, девчонке-то даже не шестнадцать.

Словно прочитав мои мысли, та сказала:

– Он не виноват, я первая начала.

Ну да, типичные слова жертвы, которой жаль своего насильника – детское милосердие.

– И это не милосердие, или что ты там подумал, – маленькая ладошка крепко сжала мою руку.

– Ты же говорила, что мысли человека можно прочитать по его мимике, а сейчас ты абсолютно не видишь моего лица, – я попытался хоть немного успокоиться.

Напрасно, только распалялся ещё больше, не в состоянии понять КАК, вот КАК такое может быть? Это же, блять, педофилия! Или у этого папашки совсем ролики с катушек съехали? Так это в психушку прямая дорога, я даже денег на поездку дам!

– Чтобы понять, что ты сейчас чувствуешь, не обязательно смотреть в лицо, – неуверенно ответила она, пытаясь подстроиться под мой всё ускоряющийся шаг.

Мы быстро вышли из здания и направились в сторону лавок, тех самых, что стояли шестиугольником, окружая большое дерево. Опустившись на одну, а рядом усадив Леру, я испытующе посмотрел ей прямо в глаза, всем своим видом требуя объяснений.

– В общем, – она первая отвела взгляд в пол, тем самым признавая вину, – это было несколько лет назад. Мне тогда одиннадцать было. – Девчонка сглотнула, а я мысленно застонал: одиннадцать лет?! Это же совсем ещё малышка. – Мама умерла очень давно, я даже лица её не помню, но папа всё равно сильно грустил, и… я предложила ему быть вместо мамы. Папа только улыбнулся, сказав, что дочка у него замечательная. Вот поэтому я и старалась всё делать: стирать, убирать, гладить, мыть посуду… Один раз… – брюнетка сглотнула комок в горле, – мне друг рассказал, чем занимаются его родители ночью, даже вырезку из какого-то журнала принес. У папы тогда никого не было и быть не могло, только работа, работа, работа… А я, придя домой, предложила ему это. Он, конечно, сначала отказывался, даже выпорол так, что ходить не могла, но потом ему пришлось согласиться…

Я слушал и пытался понять всё, что она мне говорит. Но до меня по-прежнему не доходило. Единственное, что я сейчас чётко понимал, – зачем она всё это мне рассказывает – я ведь могу преспокойно пойти в милицию, а там уж разберутся, что к чему.

– Пойми, – тонкие пальчики с силой сжали моё запястье, – он не мог не согласиться. – Лера закусила губу и упрямо посмотрела в мои глаза. – Я угрожала ему самоубийством. Стояла на подоконнике и клялась, что спрыгну, если он не займётся со мной… этим. Или перережу вены. Или брошусь под машину. А он ведь знал, что ему я никогда не вру…

– Ты бы правда спрыгнула? – решился спросить, после недолгого молчания.

Но та не ответила, погруженная в свои мысли и воспоминания. Видимо, девочка никому про это не рассказывала, а теперь, начав, уже не могла остановиться.

– …И тогда, перед тем как сделать «это», он поставил мне условия. – Лера смотрела в сторону главного здания, но не на него, а сквозь, будто сейчас, в этот момент, находилась совсем не здесь. – Я должна быть отличницей и лучшей, что бы это ни было. Одна ошибка – и всё прекратится, причём я даже не заикнусь о самоубийстве. Он не нанимал мне репетиторов, пришлось всему учиться самой – просиживать часами в библиотеке, вместо того чтобы гулять с подружками, постоянно учиться, читать, заучивать на память, и это только для того, чтобы папа встретил меня горячим ужином, а после увёл в постель… Знаю, первое время он и сам боялся того, что между нами происходит: скрывал засосы лейкопластырями, старался быть как можно нежнее и почти не касался меня на людях, но потом как-то привык. Я люблю папу, но не так, как дочка, совсем не так, и если наши неправильные отношения вдруг прекратятся, я умру даже без суицида…

Она всё говорила, говорила, не раз сбиваясь, не находя нужных слов, а мне только и оставалось слушать её самую сокровенную тайну, не имея права возражать. Я не тот человек, который может в чём-то её упрекать, ведь и сам «ненормальный». Люди – странные существа…

Лера затихла, и мы молча сидели, смотря, как все расходятся по домам. Сколько же длился её рассказ?

– Не говори никому, хорошо? – вдруг попросила девочка, по-прежнему смотря в пустоту, – я редко ошибаюсь, поэтому знаю, ты верный и хороший друг. А ещё очень добрый. Будь это кто-то другой, я бы не всё ему рассказала, но это ведь ты…

Да уж, и что тут скажешь?..

– Хорошо, но будь осторожнее.

Девчонка благодарно улыбнулась, а я не мог не улыбнуться в ответ, хоть знал, насколько ужасен её секрет. Так же, как и мой. Мы стали ближе, ведь теперь связаны общей тайной.

Прошло минут десять, прежде чем к лавкам подошел Женя.

– О чём шепчетесь? – и снова эта похабная ухмылка, я к ней почти привык.

– О том, как трудно на свете жить, – хмыкнул я, наблюдая, как на бледном лице Леры появилась слабая улыбка, ведь мои слова – чистая правда.

– Тогда можешь поболтать об этом со мной, – меня оперативно подняли с лавки и потащили к воротам. – Пока, Лера, можешь поговорить о своих проблемах с классной, а своего психолога я тебе не отдам.

Мне только и оставалось, что обреченно закатить глаза и махнуть на прощанье рукой.

– Так о чём вы говорили? – поинтересовался мой сосед, когда мы шли уже рядом с домом.

Слова сопровождались хитроватой ухмылкой, заставившей меня в который раз тяжко вздохнуть – даже не знаю, что хуже: его обычное состояние или серьёзное.

– Я тебе уже сказал.

– А поподробней можно? – Женя поймал брошенные ему ключи и перебрал все, пока не нашел два подходящих к нужным замкам.

– Нельзя. Это слишком личная тема, – я засунул руки в карманы и отвернулся, желая показать, что разговор закончен.

Но Савкин не был бы Савкиным, если бы проигнорировал мой прозрачный намёк. Он развернулся ко мне лицом, идя задом вперёд. Я мысленно пожелал ему навернуться или хотя бы врезаться во что-нибудь.

– Даже для меня?

– Даже для тебя. Я ещё тебе свои секреты не рассказывал, а чужие тем более.

– Так я же твой одноклассник… – ага, я, типа, одноклассникам всё рассказываю.

– Ещё скажи «парень». – Заметив, как он с лукавой усмешкой открыл рот, тут же перебил, – Только попробуй!

Тот быстро замахал руками, словно говоря, что ничего такого не имел в виду, но хитрющая физиономия выдавала с головой.

Хмыкнув, я отвернулся, слыша, как арендатор звенит ключами, открывая ворота.

Правильно ли я поступил, оставив всё так, как есть? Может, Лера соврала насчёт их с отцом отношений?.. Хотя нет, я бы понял: что-что, а на это у меня чуйка срабатывает. Но отношения странные. Даже страннее, чем наши с Женей. Подумать только, дочь принуждала отца с ней спать, кому сказать – не поверят…

– Эй, чего задумался, пойдём, – вытянул меня из размышлений громкий голос.

Опомнившись, я зашел внутрь и был тут же припечатан к стенке поцелуем. Впрочем, он был недолгим. Оторвавшись, Женя начал разуваться, с довольным видом щурясь. Сейчас он как никогда напоминал довольного жизнью кота, а этих созданий я в последнее время начал недолюбливать.

Я только хотел высказать всё, что о нём думаю, как парень развернулся и, ухмыляясь, сообщил:

– Кстати, пока ты там секретничал с нашей правнучкой Эйнштейна, директор похвалил классы и сказал, что все художники, актеры и писатели прошли семестровый экзамен.

– Это как? – от удивления я даже замер, так и не закончив развязывать шнурок на левой ноге.

– А так. – Женя, похоже, веселился, – прошли, и всё.

– Но почему без предупреждения? Надо же было хоть как-то подготовиться.

– А о первом они никогда не предупреждают, – брюнет пожал плечами, снимая гриндерсы, – просто проверяют твои способности, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Причём, это может быть что угодно и когда угодно, а название «Семестровый» – простая формальность.

Закусив губу, я нахмурился, всё-таки разулся и запустил руки в волосы, пропуская довольно длинные пряди через пальцы. Мда, стоит ли говорить, что я ничего не понимаю? Вот совершенно без понятия: что творится с этим миром?

========== Глава 38: Самый сильный страх ==========

Как-то почти незаметно, час за часом, день за днём подкрадывалась зима. Сначала ноябрь, а потом и декабрь окутывал холодом дома, природу, людей. Всем давно выдали тёплую форму, и мы ходили в ней, поверх надев зимние куртки. Я, понятно, надевал свою, переобуваясь в шузы, и купил себе тёплый длинный шарф в тон остальному.

Женя, когда увидел всё это в первый раз, долго смотрел скептическим взглядом, потом обозвал идиотом и категорично заявил, что если я сам не куплю себе нормальную куртку, это за меня сделает он. Я же парировал тем, что и сам знаю, что надеть, а если в коридоре, куда я недавно прибил вешалку, появится лишнее барахло, я самолично отключу половину обогревателей, так как они тянут много энергии. И первым из них будет тот, что стоит в моей спальне, который Женя после долгих препирательств всё-таки туда впихнул.

И почему в этом доме нет даже намёка на нормальную печь?

В начале декабря холод уже зашкаливал за «-25», а снега всё не было.

Кстати, я потом ещё больше убедился, что первый семестровый экзамен ученики проходят самыми различными способами: вот один раз, когда я решил посмотреть на занятия Савкина на факультете, к нему подошел какой-то мальчонка, кажется, из класса «З-А» и попросил показать какой-нибудь сверхсложный трюк. Одноклассник долго отказывался, но потом, когда тренер отругал обоих, согласился и не только показал, но ещё и научил этому трюку. Они практиковались до конца занятий, а когда все начали разбегаться по домам, мальчишка с милой улыбкой отдал ему карточку с надписью:

«Савкин Евгений

Класс З-F

1 семестр: Экзамен пройден»

Она-то и была пропуском к началу обучения во втором семестре. Точно такая же, только с моим именем, хранилась у нас дома. После зимних каникул мы должны будем предъявить карточки директору и только после этого сможем продолжить обучение.

Женя с лёгким удивлением повертел её в руках, на автомате поблагодарив мальчишку. Ещё немного постояв так, он чему-то ухмыльнулся и направился в мою сторону.

Отношения Леры с её отцом так и остались тайной для всех, кроме меня. Но теперь я стал замечать то, на что бы раньше не обратил внимания: едва видные следы засосов на шее, моментами тихо вибрирующий телефон, оповещающий о прибытии СМС. Мельком глянув на эти наверняка короткие послания, девчонка тут же лучезарно улыбалась, пряча румянец за рукавом. Такую же реакцию у неё вызывали и запакованные в целлофанку бутерброды. Женя с Кириллом смеялись, говоря, что это точно из-за голодания, заставляя одноклассницу только огрызаться, закусывая губу.

Иногда она оглядывалась на меня, словно сканируя, оценивая, спрашивая. На это я через силу улыбался, качая головой: нет, не рассказал и рассказывать не собираюсь. У меня просто нет права, да и желания рушить чужое счастье, пусть даже построенное таким способом. При моих-то тайнах низко копаться в чужих душах, навязывая им своё якобы правильное мнение. Это их жизнь, в конце концов…

Сегодня была пятница. Восемь уроков, плюс факультатив, на которых из меня выжали всё, что можно, вымотали полностью. Ей-богу, ещё немного, и я реально переквалифицируюсь в ботаника.

– Ты опять задумался, – на секунду мои пальцы соприкоснулись с его, затянутыми в перчатки.

Я обернулся.

– Да так, всё удивляюсь, почему ты не отвалил от меня, даже зная, что я не собираюсь отвечать тебе тем же. Может, я ошибался, не признавая в тебе мазохиста? – я улыбнулся, зарываясь носом в тёмный шарф и пряча руки в карманы.

Нащупав там зажигалку вместе с пачкой сигарет, достал их.

Сзади тут же послышался тяжелый вздох Жени, отказавшегося от идеи закормить меня чупа-чупсами, но всё ещё пытавшегося всучить хоть один – наполненный больше чем наполовину мешок по-прежнему валялся в зале за диваном на втором этаже.

Спустя пару чирков зажигалки из сигареты вверх потянулся дымок. Я с наслаждением затянулся и через пару секунд выпустил дым обратно на свободу.

– Дай мне, – послышался голос сбоку, но я быстрым движением переложил сигарету в другую руку.

– Ага, щас же, – чтобы оторваться, пришлось даже прибавить шагу, – захочешь, купишь сам.

– Я хочу именно эти, – он не отставал.

– Не рассказывай сказки, ты не куришь дешевые.

– Курю, это ты просто не видишь.

Вот так, пререкаясь, мы дошли до дома. Так как Женя был впереди, шагая задом вперёд, я кинул ему ключи.

Мы зашли внутрь и быстро поснимали верхнюю одежду. С кухни послышалось тявканье, и уже через несколько секунд собаки приветствовали нас радостным гавканьем, путаясь под ногами и заставляя Женю споткнуться о Шики. Я успел поймать одноклассника, и тот, еле-еле удержав равновесие, благодарно улыбнулся, а потом резко дернул на себя, впиваясь с поцелуем, а заодно вплетая руки в мои волосы – их точно нужно обрезать, вот только доберусь до ножниц.

Закатив глаза, я только обнял его за талию, отвечая, так как и правда начал привыкать к такому обращению.

– Скотина, – оторвавшись, прохрипел, делая глоток воздуха, чтобы после опять быть втянутым в это сумасшедшее переплетение языков.

Женя, как всегда, спешил, словно это последний поцелуй в нашей жизни. Его язык торопливо скользил по моим губам, то углубляясь ещё дальше, то возвращаясь назад. Признаюсь, целовался он просто умопомрачительно, а ещё этот вкус вишнёвого «Эклипса»… мой любимый.

Когда, как всегда, стало не хватать воздуха, я с неудовольствием почувствовал, что ударяюсь затылком о стену. Конечно, пальцы брюнета смягчили удар, но счастья это «соприкосновение» не доставило.

Сдавленно замычав, я попытался высвободиться, но добился лишь того, что мы отошли от стены и споткнулись об одного из питомцев. Вернее, споткнулся Женя, не желая меня отпускать, утянул за собой, заставив в процессе падения грязно выматериться и поклясться больше никогда не целоваться в коридоре.

Рядом послышался жалобный скулёж, и обиженный пёс убежал в зал. Локи же на пару секунд замер, смотря на нас чуть склонив вбок голову, а затем скрылся в той же комнате. Мы наблюдали за этим в полном молчании и только после того, как обе собаки исчезли из вида, посмотрели друг на друга. Я снова попал под магию его глаз, и чтоб прервать это колдовство, потребовалась вся моя сила воли:

– Ты целуешься как маньяк.

Он в ответ пошло ухмыльнулся:

– Это потому, что я уже месяц ни с кем не трахался…

– Меня не интересуют подробности твоей личной жизни, – попробовал я его перебить, однако ничего не вышло:

– …но в монахи я не записывался, а ты ведёшь себя как целка-переросток, позволяющая только целомудренные поцелуи в щёчку.

– То есть ты ещё тогда планировал меня поиметь? – оставалось только поражаться его самоуверенности и наглости.

– …может быть, – парень, улыбаясь, отвёл глаза, понимая, что я полностью его раскусил. А потом его прямой, без тени насмешки, взгляд обжег меня, будто кипятком, – только не пойму, чего ты боишься? Секса? Не верю, это было бы слишком просто, а с тобой никогда так не бывает.

Я дернулся, пытаясь вырваться, но он, видимо, предвидя это, переместил свои руки на мою талию, одним движением подминая под себя. После Савкин уселся на мою талию, я же ошеломлённо замер, даже забыв возмутиться.

– Так как? – Женя нагнулся близко-близко, а все мои попытки отпихнуть его были тщетны.

Возможно, будь мы в другом положении, это бы и удалось, но не сейчас.

– Я убью тебя, – пообещал я сдавленным голосом, чувствуя, как сосед смещается чуть вниз и ёрзает там… где не положено. Это запрещённый приём! – Хорошо, я скажу, скажу, только слезь!

И потом несколько мучительных секунд наблюдал, как он принимает решение, молясь, чтобы оно было в мою пользу. Ведь сейчас я хочу его до безумия, а это отнюдь не радует.

Наконец, Женя поднялся, подавая мне руку, которую я с успехом проигнорировал, эта сволочь опять выиграла, заставляя меня в который раз поднять белый флаг.

Думал подняться в мою комнату, но понял, что там буду чувствовать себя, как в ловушке, в его комнате тоже, можно было пойти на кухню, но я уже почти поднялся на второй этаж, а развернуться и спуститься обратно – означало бы показать свою неуверенность. Тогда в голову пришла ещё одна комната…

На секунду застыв, я, не оборачиваясь, попросил:

– Возьми с собой ключи.

– Как скажешь.

Это дало мне небольшую фору, чтобы подумать, что сказать. Он ведь не отвяжется, это я знаю точно.

Подойдя к двери своей комнаты, я облокотился на неё, слушая, как раздаются шаги сначала на лестнице, а потом и по паркету.

– Держи, – мне в руки полетели ключи.

Закусив губу, я поймал связку и, быстро найдя нужный ключ, открыл дверь рабочего кабинета. Мы зашли внутрь, и Женя присвистнул:

– Нифига ж себе.

Ну да, он же не видел этой комнаты, так как она была под замком, ключ от которого, в свою очередь, хранился у меня.

Одноклассник сразу же приглядел себе место на пуфике у рояля, я же так и остался стоять у письменного стола, смахнув с него тонкий слой пыли: в последнее время всё забываю провести здесь генеральную уборку.

– И? Я жду.

Он, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, выжидающе глядел в мои глаза. Я сразу почувствовал себя не в своей тарелке и быстро отвернулся, делая вид, что вытираю пыль. На самом деле я просто пытался унять лихорадочно мелькающие в голове мысли. Как выкрутиться, не солгав? Что сказать, не раскрыв правды? На все мои вопросы был только один ответ: такого не бывает! Не бы-ва-ет!

За эти несколько месяцев не только он успел меня неплохо изучить, но и я его, так что понял – несмотря на «раздолбайство», Женя – умный, хитрый человек, который на один удар ответит десятью. Особенно ошеломлял этот внимательный взгляд, свойственный следователям или частным детективам, но никак не обычным подросткам. Мой сосед вовсе не такой балагур, каким пытается себя показать, а после нашего прошлого «серьёзного» разговора я ещё больше в этом убедился.

Сзади тихо скрипнул пуфик, и послышались тихие скользящие шаги. На удивление крепкие руки обнимают сзади, прижимая к себе, а чужой подбородок ложится на моё плечо. Возле уха слышится какой-то интимный ласкающий шепот:

– Хочу знать.

А я не хочу. И снова, сволочь, давит на больные места, заставляя раз за разом поднимать белую ткань на моём жизненном флаге. Как осада крепости. Я бы посмеялся, если бы сам не управлял бастионами в ней.

– Что именно?

– Почему ты боишься наших отношений?

– С чего ты взял, что нас вообще связывают какие-то отношения?

– Мне повторить свой вопрос?

Не уйдёт, не отступится. Теперь он будет задавать этот вопрос снова и снова, пока не получит правдивый ответ.

Пока я обдумывал, что сказать, проворная рука забралась под свитер и майку, начиная осторожно поглаживать живот и кубики пресса. А я не мог его остановить… и не хотел. Да, я не могу лгать ни другим, ни себе, только молчать, уходя от ответа. Но сейчас даже это невозможно: пора признать, что всё происходящее мне нравится, пусть оно и нерационально, неправильно.