Текст книги "Начать жизнь заново (СИ)"

Автор книги: Nitka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

«Прости, что сглупил».

«Прости, что упустил».

«Прости, что не заметил».

«Прости, что проигнорировал».

«Прости, что уехал».

«Прости, что не доглядел».

«Прости, что не успел».

«Прости, что не попрощался».

«Прости, что не пришел вовремя».

«Прости, что забыл».

«Прости, что дурак».

«Прости, что несчастлив».

И ещё сотня таких «Прости», которые я не решаюсь произнести даже про себя. Но вместо них я принёс розы – думаю, они равноценная замена. А чтобы прикасаться к ним было не больно и не страшно, я обрежу шипы.

Когда-то давно я читал, что если в могилу к покойнику бросить горсть земли и искренне попросить прощения, то он простит. Только я опоздал на много-много дней. Опоздал больше чем на год. Но ведь это ничего, правда?

Бах! Я явственно слышал звук, с которым с моей спины падает тяжёлый булыжник. Он намного тяжелее надгробной плиты, хотя его вид точно такой же.

Не убирая ладони, смотрю в безоблачное небо. Такое ясное. Вдыхаю воздух полной грудью. Пахнет дождём.

И как я мог жить с ним всё это время? Не представляю.

А теперь розы…

Домой я приезжаю аж в пять часов. Устало скидываю обувь, верхнюю одежду вешаю на вешалку. На душе невероятно легко. Легко настолько, что хочется насвистывать самому себе какую-нибудь весёлую мелодию. Такое чувство, будто я сейчас пообщался с самой Алиной, и она каким-то удивительным образом подарила мне улыбку. Не просто подарила – передала, сама подняла уголки моих губ, а потом растворилась где-то наверху. Не зря небо меня так успокаивает.

Ещё светло, но в кухне зажжён свет, а из комнаты исходит аппетитный аромат. Вспоминаю, что ничего не ел, и желудок подтверждающее урчит.

Тихо захожу в помещение и замираю. Катя в своей высохшей одежде, мурлыкая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, что-то готовит, умело жаря, нарезая и варя одновременно. От такого зрелища мне захотелось тепло улыбнуться и, прислонившись к арке, немного понаблюдать за домашней идиллией. Словно попал в какой-то сериал или туда, домой, где точно так же на кухне готовила мать.

Если раньше я и испытывал какую-то неприязнь к этой девушке, то сейчас она полностью испарилась. Время, проведённое с ней, стоит вот таких вот минут. Даже не минут – секунд, мгновений, поделённых на фрагменты. Это то, что навсегда откладывается в памяти и всплывает только тогда, когда мы теряем что-то важное.

Катя повернула голову и, заметив меня, приветственно махнула рукой с половником.

– Кратчайший путь к сердцу мужчины – через его желудок? – посмеиваясь, спросил я.

Она засмеялась в ответ:

– Как сказать, – чуть смутилась, – это ведь ничего, что я тут хозяйничаю? Ты ушел, запер меня, так что я решила немного помочь. Твоя домработница хорошая женщина, она даже разрешила мне сходить в магазин.

А потом девушка заметила мои полностью исколотые, пораненные руки, которые я так неосмотрительно не спрятал в карманы.

– Это ничего, – покачал головой, стараясь унять её беспокойство. – Розы нёс.

– Такое ощущение, что ты их не нес, а голыми руками рвал, – пробормотала она и, решительно посмотрев на печь, где по-прежнему что-то жарилось и скворчало, требовательно заявила. – Давай сюда бинты и антисептик, всё равно сам не замотаешь.

– Говорю же, ничего страшного, – я поморщился, отходя назад, – сейчас пластырями заклею, и всё будет нормально.

Мы немного посверлили друг друга упрямыми взглядами, но девушка не выдержала первая, со вздохом соглашаясь:

– Хорошо, как скажешь.

Я говорил, что иногда могу быть очень упертым?

К тому же не знаю почему, но эти порезы для меня какие-то слишком личные, что ли. Если бы на месте Кати была Лера, Марина или Вика – Юльчу я в расчёт не беру, так как, скорее всего, она в этом далеко не спец, – я бы согласился, не задумываясь. Понимаю, это было искренним желанием помочь, но будет проще, если я сам.

Захожу в ванную, доставая всё необходимое. Пластырей у меня штук сто, как-то после памятного визита Вани пришло в голову закупиться. Весело – покупал другим, а в результате пользуюсь сам.

Рукава пришлось закатать до локтя, так как не хотелось испачкать свитер. Немного мешал браслет, но его снять одной рукой никак бы не получилось.

Открутив перекись и зубами стянув вторую крышку, я, не заморачиваясь, просто вылил полбанки на руки и помахал ими, чтобы не так сильно кололо. На некоторых ранах она шипела, но большинство оказались не такими уж и серьёзными, только болели. Можно сказать, они та самая минимальная плата за лёгкость в душе. Это того стоило.

Когда я возвращаюсь в кухню, Катя уже сидит за кофейным столиком, подперев щёку рукой, и ждёт меня. На столе суп и ещё что-то, пахнущее обалденно. Уже и не помню, когда в последний раз ел домашний суп.

Пока я уплетаю приготовленное, она болтает о чём-то, что-то рассказывает. Я даже не вслушиваюсь, так как её приятный мягкий голос успокаивает, будто колыбельная. Такой хочется слушать и слушать, лишь бы не потерять особенные отчётливо мягкие интонации.

Как только суп в тарелке закончился, девушка, прихватив драник в зубах, пошла мыть посуду.

Странное ощущение – мы же познакомились совсем недавно, а теперь сидим, и мне с ней хорошо и спокойно.

Усмехаюсь, пряча рукой улыбку, – женская магия в действии. Только это всё равно ничего не меняет. Никакая магия не изменит то, что мне нравятся мужчины. Я уже говорил это и готов повторить ещё: ориентация – это не прихоть, не мимолётное увлечение, не хобби, не извращённое желание. По крайней мере для меня.

– Знаешь, наша сделка отменяется… – говорит она, не поворачиваясь.

– Почему? – удивляюсь, пытаясь скрыть облегчение.

Дышать стало как-то легче. После Юли я не слишком желаю иметь дело с девчонками. В сексуальном плане, в смысле.

– Через час за мною приедут, – домывает тарелку и, облокачиваясь на тумбочку, вздыхает. – Оказывается, я завтра нужна им позарез. Фирма, в которой я работаю, конкурирует с ещё одной. На субботу назначена какая-то неожиданная конференция, и мой начальник хочет перехватить проект. Естественно, для этого нужно хоть какое-то подобие плана, а вот поэтому нужна и я. А перед тем как уезжать, нужно ещё забрать вещи из номера гостиницы, в которой я живу.

– Но ты вроде как в отпуске? – уточняю, вспоминая её вчерашние слова.

– Ага, – невесело соглашается, – только шефу наплевать. Он клянётся, что даст мне хоть неделю, если мы выхватим проект из-под носа конкурентов. Только та неделя мне не нужна.

– Так ты… – уже догадываюсь.

– Да, подумала, что тебе будет приятно, – смущённо улыбается. – Я слышала про такую штуку, как каминг-аут, и подумала, что, раз ты живёшь тут сам, значит, родственники всё-таки не поняли.

Морщусь. Как ножом по не затянутым ранам. Думал, прошло, ан нет, осталось, притаившись где-то глубоко в душе. Думал, пропало, исчезло, превратилось в пыль, но ещё живёт, осев на дне. Только трус я, поэтому и не разговаривал ни с кем. Как наболит, как смелости хватит – тогда может быть. Но пока – ни за что.

У девушки зазвонил мобильник, и она, состроив недовольную мину, ответила:

– Да, я уже поняла, кто это. Сейчас выхожу, – отключилась и сказала на этот раз мне: – Всё, меня ждут. Их охранники остановили. Меня почему-то пропустили, когда я сказала, что к тебе иду.

– К машинам отношение строже, – следую за ней в коридор, прислоняюсь к стене.

– Самое паршивое, – вздыхает, надевая босоножки, – что, если я сейчас задержусь хотя бы на пять минут, шеф меня прибьет, – весело усмехается. – Он за мной собственной персоной приехал.

Ненадолго задумываюсь, помогая Любарской справиться с рукавами верхней одежды, висящей на вешалке рядом с моим кардиганом.

Девушка недолго мнется на пороге, пока я не спрашиваю:

– Он тебе нравится, да?

– Кто? – будто сама не понимает.

– Шеф твой, – видимо, сегодня роль капитана Очевидности моя.

– Нет, конечно, – преувеличенно возмущается, хотя пылающие щёки говорят сами за себя.

При всех своих женских штучках, стервозности и хитрости такие женщины, как она, тоже умеют любить.

– Зачем тогда было пробовать? Со мной, – добавляю на всякий случай, хотя на этот раз она и не притворяется непонятливой.

– Не знаю, – рассеянно отвечает. – Ты мне ещё в баре понравился. Необычный такой. Странный. И ни на кого не похожий. Я имею в виду, не только в баре, а и вообще – не похожий на тех людей, которых я видела до тебя.

– Не скажу, что это комплимент, – хмыкаю, снова облокачиваясь на стену у выхода.

Катя зачем-то смотрит на экран телефона, что-то выключает, а потом поднимает голову:

– Это как раз комплимент. Странный не в том смысле, что чудак. Просто ты другой. Разговариваю с тобой, и кажется, что мы знакомы очень долго, а не какие-то двое суток.

– Не переводи тему. Так зачем?

– Личный интерес, – хитровато улыбается, смотря из-под ресниц.

Стандартный психологический приём.

– Какой именно? – на этом меня не объедешь.

– Боже, ну, да, мне было интересно с тобой переспать. А после того как ты оказался геем, захотелось ещё больше, – сдалась окончательно, не выдержав моего пристального взгляда, под конец всё-таки попросив: – Теперь, когда я призналась, дашь свой номер?

– Зачем? – фыркаю. – Будем с твоими подругами обсуждать «Дом-2» и стразы для ногтей?

Она сначала непонимающе моргает, но потом заливисто хохочет, прислонившись к двери. Ей на мобильник кто-то звонит, и я успеваю разглядеть надпись «Шеф», прежде чем девушка принимает вызов.

– Виталик, я подойду через две минуты, у меня важный разговор, – сразу же говорит в трубку и снова отключается.

– Ты назвала его Виталиком, – невозмутимо констатирую я.

– Ага, – прижимает руки к губам, чтобы скрыть улыбку, – надеюсь, он меня не прибьёт. Так ты всё-таки дашь номер?

Понимаю, что не отверчусь, и диктую. Девушка проверяет, и мой телефон отзывается какой-то кавер-версией на Queen’овскую «We Are The Champions». Потом быстро прощаемся, так как ей на мобильник снова названивает небезызвестный «Виталик».

– Тебя проводить? – спрашиваю, стоя на пороге веранды.

– Нет, – беззаботно машет рукой. – Я к тебе ещё как-нибудь приеду, и ты будешь просто обязан покатать меня на тех качелях.

– По чисто дружеской инициативе? – уточняю чисто на всякий случай.

– Конечно. Надеюсь, к тому времени ты найдёшь себе кого-нибудь хорошего. Ты того стоишь.

– Спасибо, – шепчу, зная, что меня уже не услышат.

Катя скрывается за воротами, а я блаженно потягиваюсь. Даже рад, что мы разобрались, как взрослые люди, а не глупые подростки.

Я уже говорил, что сегодня необычный день?

========== Т.о. 10: Маленькое чудо ==========

Глаза в глаза, ладонь к ладони, губы к губам. Не для поцелуя, нет. Просто чтобы прикоснуться. Теплое дыхание, соблазнительное скольжение языка по розоватым губам. Возбуждает нереально…

Резко сажусь на кровати, открывая глаза.

Отвратительный сон.

Мне довольно редко снятся «мокрые» сны, но тем не менее снятся. До главного мы не доходили, а партнёр безликий. Только где-то на периферии иногда мелькают черные пряди. Натуральные.

Морщусь – у меня нехилый стояк. Стесняться, конечно, некого, но пачкать постель неохота.

Поднимаясь, кидаю косой взгляд на мольберт. Заказчик пожелал «какую-нибудь неизвестную хрень с крыльями». Причём «неизвестная хрень» должна быть именно моего авторства и изображена масляными красками. Теперь сижу мучаюсь, а парочка придуманных «хреней» валяется в мусорном ведре в углу.

Тяжела жизнь художника, и не откажешься уже – пятьдесят процентов давно перечислили на мой счёт. Слава Богу, хоть срок дали – до конца декабря, есть время подумать. Спасибо Диме за таких оригинальных клиентов.

Вздыхая, плетусь вниз.

С тех пор как Катя уехала, прошло три дня. Сегодня, в субботу, обещался приехать Марк, и я уже жду не дождусь появления собак. Как они там без меня?

Открываю ванную, захожу внутрь и включаю тёплую воду в душе. Снять трусы, в которых я спал, – дело пары секунд.

Член уже как в боевой готовности, так что, когда прикасаюсь к нему, подставляя голову водяному потоку, удовольствие растекается по всему телу.

Теперь главное – представить в голове картинку обнажённого Димки, делающего мне минет в этой самой ванне. А если в сознании вдруг замаячит другая картинка – тут же отогнать, раз за разом с мазохистским удовольствием повторяя: «Кретин, идиот, сентиментальный дебил». А то, что очертания лица в памяти почти расплылись и стали неразличимыми, не играет никакой роли.

До разрядки не хватило пары движений, когда зазвонил телефон. Торопливо заканчиваю, ополаскиваясь, и обещаю себе сразу же после окончания разговора вытереть следы в ванной.

Всё-таки интересно, кто мог бы позвонить в такую рань?

Мелодия вызова у меня громкая, а в доме тихо, так что я слышу его из спальни, даже находясь под душем.

Не одеваясь, шлёпаю наверх, оставляя после себя мокрые следы. Ничего, высохнут.

А когда наконец-таки смотрю на экран, то моментально зависаю. «Тёмка». Он или не он? Если он, а это определённо он, то как?!

Принимаю вызов, вместо приветствия спрашивая:

– Как ты узнал мой номер?

– Выяснил через нужных людей, – уклончиво отвечают мне.

Сразу видно, зараза, готовился.

– В тебе умер талантливый сталкер, – скептически хмыкаю. – Только вот конспиратор неважный.

Надеюсь, через динамик не слышно, что моё сердце бьется, как у сумасшедшего зайца.

Тёма игнорирует мою иронию, как-то несмело мямля:

– В общем, я тут тебе зачем звоню, – шумный вдох-выдох, а затем решительное: – Ты обязан быть у меня на свадьбе.

Вот теперь я окончательно выпадаю в осадок. Сколько не общались, и тут, приехали.

– Когда успел?

– Пять лет – это не шуточки. Мы с ней в универе познакомились. Представляешь, оба напились до чёртиков, а потом просыпаемся – оба до трусов раздетые и лежим под кроватью. Я, правда, проснулся от того, что сосед по комнате, который на кровати лежал, очень громко храпел. В общем, пока оделись, пока лифчик её из унитаза выловили, подружкам одежду найти помогли – с плафонов снять, так и закрутилось.

Слушая лучшего друга, я поймал себя на том, что начинаю невольно улыбаться. Это вполне в его духе – познакомиться со своей единственной и неповторимой таким способом.

– А свадьба когда? – перебиваю поток красноречия.

– В четверг, – отвечает он. – И повторю – только попробуй не явиться. Тем более что ты мой дружка.

– Быстро ты всё решил, – фыркаю, стряхивая с волос капли.

– Ты против? У меня, конечно, есть друзья, но ты – лучший, – даже не видя, понимаю, что парень довольно скалится.

– Ладно-ладно, я постараюсь. Кстати, а чего это ты так рано позвонил? Сейчас всего-то без двадцати семь.

– Это… мне сказали, что утром тебя точно можно достать, – не сразу соображает, поэтому отвечает мне теми же словами, в которых получил информацию.

Хах, теперь ясно, кто сдал контору и кому я в скором времени устрою «Гитлер капут».

– Ясно. А ещё, Тём, можно я с собой ещё одного человека возьму? – снова меняю тему разговора.

– Бери, – даже не задумывается. – Я не против, и Вероника, думаю, тоже. Лишь бы ты приехал.

– Вероника – это та самая?

– Ага. «Та самая».

Недолго молчим, а потом неловко прощаемся, отключая вызов.

После этого я без промедления звоню своему второму лучшему другу, заодно пытаясь унять волнение.

– Какого хрена? – недовольно отзывается на моё «Доброе утро».

Как всегда, сидел допоздна со своими колбами и прочей аппаратурой, а потом недосыпает.

– Ты чего такой недовольный? – ну, это я уже открыто издеваюсь.

– Да пошел ты.

С утра у него очень скверный характер.

– Куда? – пытаюсь не ухмыляться, так как знаю, что даже в таком состоянии он это поймёт.

Что-то бурчит, но после почти адекватно спрашивает:

– Чего тебе?

– Ответить честно или не очень?

Снова какое-то бурчание, в котором я вполне чётко различаю слова: «придурок» и «прикалывается».

– Ты чего такой весёлый с утра?

Улыбаюсь и теперь вполне серьёзно объясняю, чего от него хочу:

– У моего друга из «прошлого» города свадьба…

– Ты поедешь? – перебивают меня.

– Естественно, куда же я денусь. Он, следилка недобитая, мой новый номер откопал, который есть только у наших.

– Вау… – Ваня просыпается окончательно.

– Так и я об этом. Хочу, чтобы ты со мной поехал.

Секундное молчание, а после него мне начинает перечислять какие-то длинные заумные названия опытов, которые ему нужно проследить до конца месяца.

– Не пойму, тебе слабо или трудно? – теперь перебиваю я. – Просто там будут все свои. Я среди них чужой. Блин, я второй раз в жизни прошу помочь, а ты отказываешься потому, что стесняешься?

Теперь молчание затягивается надолго.

Знаю, сейчас друг напряжённо размышляет, что-то уравнивает, взвешивает.

Если не он, то никто. Ни с кем другим я не поеду, и Ваня это знает.

– Хорошо, я согласен, – небольшая пауза. – Жди, через час приду.

Он отключился, но я ждать не собираюсь. Вместо этого надеваю чистые трусы, спортивный костюм и носки. В коридоре натягиваю беговые кроссовки и выхожу, не закрывая двери.

На улице прохладно и сухо. От дождя ни следа. Сейчас пробегу пару кругов в быстром режиме и перекурю. Заодно куплю бутылку минералки, а то в доме, кроме воды, пить нечего. Думаю, успею.

Увы, моим планам сбыться не судилось. Как только я зашел на порог и сбросил кроссовки подальше, то поднял голову, заметив перед собой недовольного полусонного друга.

– А если бы вместо меня здесь был бы какой-то вор?

– Вора бы не пропустила охрана, – резонно возражаю я, на ходу скидывая куртку.

Чего стесняться, суповой набор всё равно одинаковый.

– Ага, а ещё бы он упал в обморок от того, что делается у тебя в ванной.

Рывком оборачиваюсь и неудержимо краснею.

– Хотел в туалет сходить, – не выдерживает и смеётся, глядя на мою багровую от смущения физиономию.

– А нечего по чужим туалетам лазать, – обратной стороной ладони прикрываю лицо. – Мой дом, что хочу, то и делаю.

– Ага, хочу и дрочу? – насмешливо уточняет. – Эксперимент не удался, так что ты занимаешься самоудовлетворением.

Зря я сказал ему об этом не сразу после того, как Катя уехала. Ой как зря.

– Боже, заткнись, а, – смущение достигает контрольной точки.

Застал, блин.

– Нет уж, – поднимается за мной по ступенькам, – ты устроил мне экскурсию в мир одиноких девственников, и теперь я жажду отмщения.

– Ты нравишься мне больше, когда ведёшь себя холодно и строго, – досадно замечаю.

– А ты мне, когда на твоём лице появляется хоть одна нормальная эмоция, кроме фальшивой улыбки. Но я же тебе об этом не говорю, – не остаётся в долгу.

– Уже сказал, – открываю дверь в свою комнату. – Не ходи за мной, я стесняюсь.

Ваня же, напротив, придерживает дверь, чтобы я не закрыл:

– Нет уж. Разбудил, заставил прийти, устроил сеанс культурного шока, так теперь я буду тебя смущать.

– Приходить я тебя не заставлял!

Упорно пытаюсь закрыть дверь, но встречаюсь с обеспокоенным взглядом, пусть и с тенью веселья, и обречённо сдаюсь.

Блондин проходит вперёд, осматривая помещение, и застывает перед картиной. Разглядывает её несколько секунд, скорее всего, в прошлый раз он ничего толком и не посмотрел, и поворачивается ко мне. На этот раз на лице хмурое упрямое выражение.

– Почему она ещё здесь?

– А что такое? – кошу под дурачка.

Мы недолго смотрим друг другу в глаза, и Ванька отводит взгляд первым, кривясь:

– Ещё раз я увижу, что ты так улыбаешься – получишь по роже.

– Тебе не нравится моя улыбка? – наблюдаю, как он садится на кровать, и начинаю переодеваться.

Ничего не отвечает, но я и сам знаю ответ. Домашние спортивки завалялись где-то под кроватью, поэтому требую, чтобы он поднял ноги, и, нагибаясь, шарю рукой по полу.

– Владимир Григорьевич сегодня привезёт собак? – спрашивает, пока я пытаюсь дотянуться рукой до черти как оказавшейся на самом краю вещи.

– Не старик, а Марк, – поправляю.

Первый раз досадую, что кровать большая, и снова задаюсь вопросом: «Ну как? Как туда могли попасть мои штаны?»

– Что ты там забыл?

Ванька не выдерживает и тоже залезает посмотреть, а увидев, фыркая от смеха, сам достаёт спортивки.

Досадно перекривившись, я натянул штаны и сел на кровать. Друг приземлился рядом, взъерошив мои и так не слишком причёсанные волосы.

– Какой же ты упрямый. Не мог сказать сразу?

– Со своими проблемами я предпочитаю разбираться сам, – скидываю руку и откидываюсь на кровать, раскидывая руки в разные стороны.

Перевожу дыхание, и мы одновременно задаём вопросы:

– Пойдём, что ли, на кухню?

– Покажешь мне своего друга?

Синхронно хмыкаем.

– Хорошо, сейчас покажу, а потом пойдём вниз.

Сегодня у меня на удивление замечательное настроение.

Я не просто так пообещал, что покажу, как он выглядит, ведь ещё тогда я взял с собой на память фотографию и диск. Мда, такое ощущение, что с того момента вечность прошла, ведь столько всего произошло.

О фотографии я задумался ещё когда бегал. Кстати, у меня ещё бутылка газировки и сетка с печеньем на веранде лежат.

Со вздохом встаю. Я бы и Ване сказал, что нужно делать, но он не поймёт – метки-бабочки на новом столе нет, а мне привычно и на ощупь.

Подхожу к столу – его мне делали на заказ, точно таким же, как предыдущий, только усовершенствованнее.

Наклоняюсь и нажимаю на нужное место. В подставленную ладонь привычно выпрыгивает тайный отсек.

В нём диск, дневник, несколько листков с рисунками, и моими тоже, ну, и по стандарту – зажигалка, приклеенная к пачке сигарет. Я запасливый.

– Нифига себе ты устроил, – раздаётся удивлённый голос сзади.

Поднимая голову вверх, вижу Ваньку, через моё плечо рассматривающего всё это добро.

Быстро достаю нужную вещь, с щелчком захлопывая ящик обратно. Фотка внутри, на обратной стороне коробки, так что вытаскиваю её и отдаю другу. Ненужная коробка летит на стол.

– Это он, только шесть лет назад, может, даже больше, – против воли смущённо улыбаюсь.

Тут мы вдвоём с Тёмкой в летнем лагере. Оба улыбаемся в обнимку, а Тёмка подмигивает фотографирующей девчонке, сложив руку пистолетом в её сторону. У меня тоже улыбка на все тридцать два и знак победы на свободной руке.

О, у друга в ухе та самая злосчастная клипса, раньше я как-то не обращал внимания.

– Это тот самый, который тебя кинул? – задумчиво смотрит на изображение.

– Угу, – закатываю глаза – в его голосе прозвучала неприкрытая неприязнь, – только потом извиняться приехал.

– Неважно, – отмахивается, как от ничего не значащей детали. – Главное – подвёл в нужный момент.

Вот умеет же человек парой слов сбить позитивный настрой.

– Ты чуть ли не сделал то же самое…

Меня прерывает звонок смартфона. Он лежит у меня в штанах, которые, в свою очередь, небрежно кинуты на компьютерное кресло.

Мигом подхожу и принимаю вызов от Марка.

– Алло?

– Здрасте. Я прилетел в Киев и нашёл такси. Собак мы погрузили, но я не знаю адреса. Извините, не запомнил.

– Хорошо, запоминай или дай трубку водителю.

– Я запомню.

Называю адрес, переступая с ноги на ногу от нетерпения.

– И скажи, что, если приедет быстрее, я дам ему чаевых.

– Вы так сильно хотите меня увидеть? – смеётся. – Ладно, он и так обещал гнать быстрее, так что ждите.

Отключается.

Как ни кусаю губы, не могу скрыть глупой улыбки. Наконец-то. С ними дом точно перестанет быть таким пустынным, а ближайшие полгода из Киева я точно не уеду.

– Кто звонил? – спрашивает Ваня, замечая моё состояние.

– Марк, – довольно потягиваюсь. – Пойдём вниз, они скоро приедут.

Не дожидаясь друга, спускаюсь вниз. Ничего не могу с собой поделать, я просто очень рад.

Вспоминаю кое-что и иду в зал на втором этаже, чтобы достать пару мисок и собачьи игрушки, купленные мною совсем недавно. Старые я выкинул ещё когда приехал. Мимо меня вниз спускается Ваня, ошарашенный такой резкой сменой моего настроения, но, встречаясь с моей счастливой улыбкой, на секунду замирает. В следующее мгновение на его лице появляется ответная улыбка, и парень идёт дальше, со смешком замечая:

– Ты про меня со своими собаками не забудь.

Ничего не отвечаю, снова спускаясь на первый этаж. Ставя всё это в углу коридора, открываю дверь и, босиком пройдясь по деревянной поверхности, забираю продукты.

На кухне Ваня сам готовит нам чай, набирая воду в электрочайник. Ему не впервой.

Вручаю блондину печенье.

– Держи, я пока всё обустрою.

Забирает. А я расставляю всё по местам.

Миски на кухню, игрушки в зал возле дивана – их любимое место, не считая моей кровати. Всё остальное уже давно находится там, где ему положено быть.

Распорядившись вещами, успокаиваюсь.

Поберегу радость для встречи.

В последний раз не сдержав лёгкой улыбки, ухожу к Ване пить чай.

Когда у ворот засигналила машина, мы с другом неспешно допивали вторую чашку.

– Иди открывай.

Стараясь не сорваться на бег, иду, ероша свои волосы. Обувая шлёпки, выскакиваю на улицу и открываю ворота.

Первым делом замечаю машину и расплачивающегося с водителем Марка. Собак уже выпустили из переносных клеток, и теперь они послушно сидят на поводке, конец которого находится в руке моего бывшего ученика.

Увидев меня, первым срывается Шики, а за ним и Локи, заставляя поводки выскользнуть из чужих пальцев. Присев на колено, ловлю обоих, обнимая и прижимая к себе обеими руками. Кто бы знал, как я соскучился.

Путаюсь носом и пальцами в шелковистой шерсти сначала одного, а потом другого, буквально вдыхая собачий запах. Совсем не противно, но лучше бы отмыть их от дорожной пыли.

Слышу шум уезжающей машины, и меня отрывает Марк, жалуясь:

– Представляете, меня остановили охранники и заставили показать документы. Слава Богу, что они у меня были с собой. А потом ещё попросили позвонить поручителю. Я подумал, что голос Владимира Григорьевича будет убедительнее, и позвонил ему. Так они ещё и номер проверили! А Владимир Григорьевич отпустил меня на все выходные, так что я уеду только в воскресенье вечером. У вас же есть где спать? Конечно, есть, что я спрашиваю. С собаками всё хорошо, они даже нормально перенесли перелёт, а я ещё переживал…

– Так, стоп, – прерываю поток информации, поднимая голову. – Давай по порядку. То, что случилось на пункте контроля, это стандартная процедура для всех, кто здесь в первый раз. В позапрошлом году ужесточили, после того как из-за некомпетентности охранника чуть ли не произошла кража. Да, где переночевать найдётся. С собаками всё в порядке, потому что им не в первый раз. Старик… Хм-м, можешь позвонить ему ещё раз?

– Конечно, – протягивает мне свой телефон.

Поднимаясь, краем глаза замечаю Ваню, направляющегося ко мне. Псины послушно сидят у ног.

– Мне интересно, – обращаясь к Марку, ищу в списке нужный номер, когда надоедает, плюю, просто открывая последние вызовы, – ты когда-нибудь станешь выглядеть старше первогодок?

Миниатюрный рыжик в спортивном костюме цвета хаки довольно улыбается. У меня вообще такое ощущение, что он за это время не изменился. Особенно увеличивают впечатление короткий ёжик огненно-рыжих волос и армейские гриндерсы, которые он носит уже не один год. Называет меня скрытным, однако никто до сих пор так и не узнал, почему он их носит, хоть и терпеть не может.

Тут подошел Ваня, просканировал парня с ног до головы и спросил:

– Это и есть тот самый Марк? Мелковат.

Марк моментально собрался, напрягаясь, как зверь для хищного прыжка, и, подчёркнуто игнорируя друга, спросил у меня:

– Учитель, а кто этот невоспитанный грубиян? Смотря на него, я сразу вспоминаю, что почувствовал, когда мы впервые ездили смотреть на Эйфелеву башню.

– Он врач, – представляю и едва сдерживаю смешок, глядя, как Марк шарахается в сторону, чуть ли не осеняя себя крестным знамением. – Всё, тихо, – опускаясь на одно колено, приставляю указательный палец к губам. – Сейчас поговорю со стариком, и грызитесь, сколько хотите.

Свободную руку запускаю в шерсть Шики, почёсывая пса за ухом.

Недолгие гудки.

– Алло, Марк? Что-то опять случилось?

– Нет, это не Марк.

– Миша? – заминка. – А почему ты звонишь с этого номера?

– Шестое чувство подсказывало, что, если тебе позвоню я, ты проигнорируешь, а потом найдёшь какую-нибудь отговорку.

Снова заминка.

– Так зачем звонишь?

– Хотел поинтересоваться, коим образом к Артёму попал мой номер?

– Какой Артём?

– Старик, ты же знаешь, я враньё и через трубку почувствую.

Больше отпираться не стал.

– Это я дал.

– Да? – иронизирую, снова поднимаясь и начиная ходить взад-вперёд. – Мне интересно, а кто дал тебе такое право?

Засовываю руку в карман и крепко сжимаю захваченную откуда-то на автомате зажигалку.

– Тебе это нужно, – констатирует сухим голосом. – К тому же он пригласил твоих родителей.

Ту-дух. Сердце ушло в пятки и вернулось обратно.

– Ты… ты серьёзно? – вытаскивая руки из кармана, несильно дёргаю себя за лохматую прядь.

– Серьёзно.

– О Боже…

Чувствую, что у меня начинается какой-то мандраж.

Больше ничего не говоря, отключаюсь. Кидаю телефон владельцу и, наплевав на штаны, опускаюсь на колени, прикасаясь своим лбом ко лбу Локи. Он спокойнее.

Это умиротворяет, а главное, позволяет сосредоточиться.

– Миш? – с лёгким беспокойством зовёт Ваня.

Отмахиваюсь:

– Помолчи, пожалуйста, мне нужно подумать.

Мне действительно нужно подумать.

========== Т.о. 9: Право выбора ==========

Сегодня вторник, а значит, свадьба через два дня. Плюс сутки ехать. Мы заказали два билета на пять часов вечера, а я вроде бы успокоился. Да уж, трус трусом – боюсь встретиться с собственными родителями. А ведь уже пять лет прошло.

Что они скажут, увидев меня, – вот то, чего я боюсь больше всего. Ваня поддерживает как может, он даже остался ночевать на два дня, а в последний раз, когда я ему звонил, а это было совсем недавно, он одевался.

Подарок мы выбрали банальнейший – конверт с деньгами. Немного подумав, я ещё отобрал из тех моих картин, которые лежали дома, самую хорошую, завернул в бумагу и к ней же сзади присобачил тот самый конверт.

Ваня настойчиво предлагал подарить именно «Лодку», намекая на то, что «Прах к праху, прошлое к прошлому», но я упрямо стоял на своём, пока друг не прекратил попытки. Это два разных «прошлых», и не стоит их связывать. Если кому-то и дарить «Ночь перед шабашем», так только Жене, но с ним я связываться точно не собираюсь. Обойдётся. Мои воспоминания принадлежат только мне.

Звоню уже триста пятьдесят второй раз. Наверное…

– Да, уже собираюсь. Нет, ещё не готов. Билеты на пять вечера, сиди и не паникуй. Да, осталось ещё четыре с половиной часа, – мгновенно, почти заученно пробормотали в трубку.

Ванька, кажется, даже не оторвался от какого-то дела. Иногда он демонстрирует прямо-таки железное терпение, особенно в то время, как мне, на манер Спайдермена, хочется залезть на стены и прыгать по потолку.

– А через сколько у меня будешь?

– Через полчаса. Андрей обещал подвезти.

Про то, что я еду на свадьбу бывшего друга, по крайней мере они думали, что «бывшего», знали все мои близкие люди. Но опять же – рабочие будни, дел по горло, поэтому, выпрашивая свободную минутку, они звонили и подбадривали. Мда, интересно, а что бы они сказали, узнай, что меня там ждут не только Тёма с невестой, но и последствия каминг-аута? Об этом знал лишь Ваня, наверное, поэтому и не нагрубивший сейчас, когда я начал названивать через каждые пять-десять минут.