Текст книги "Начать жизнь заново (СИ)"

Автор книги: Nitka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

Похоже, такое случалось уже не в первый раз, и этот Ярослав успел достать всех.

– …Я должен был оставить её на холоде? Почему детей приют принимает, а кошек нет? – потрясающая логика. – На улице холодно, она бы замёрзла насмерть! – он почти кричал, отчаянно упираясь.

Полная женщина обернулась, схватила кошку за загривок и выкинула её куда-то на дорогу. Животное успело сгруппироваться и приземлиться на четыре лапы.

Но это стало последней каплей.

Я понимаю, в гневе можно наговорить много чего неприятного, но это же ребёнок – дети всегда такие. Идя работать с детьми, она должна была это понимать, а если не понимала, то какого хрена шла работать?

– Ди-им, – отстранёно протянул я, глядя, как те двое скрываются за углом.

– Нет! – парень с ужасом помотал головой. – Мих, нет, нет и нет. Ты этого не сделаешь!

– Да? – интересуюсь, направляясь туда же.

– Да! – его голос звучит почти истерически. – Миха, щеночек, скажи мне, что это не то, что я думаю!

– А что, я смог бы по-другому? – даже не оборачиваюсь.

– Не-е-ет, – жалостливо отвечает. – Но, может, ты хоть раз сделаешь всё так, как положено приличному адекватному гражданину славной страны Украины?

– М-м-м? – мы почти догнали их – Димка, естественно, пошел за мной.

– Развернёшься, забудешь и пойдёшь домой! – с надеждой пояснил тот.

Всё-таки поворачиваю голову:

– Ты считаешь, я смог бы так сделать? – не дожидаясь ответа, окликаю работницу приюта: – Женщина, постойте.

Вот она как раз была одета нормально, может, это у её воспитанника такая склонность к потрёпанным вещам?

Та оборачивается, обеспокоенно смотря на меня, а я широко усмехнулся, полностью игнорируя тихие трёхэтажные маты позади, и на полном серьёзе заговорил:

– Что мне нужно сделать, чтобы усыновить Ярослава?

Потрясённый взгляд серых детских глаз, в которых промелькнуло удивлённое неверие, убедил меня стоять на своём до конца.

Да, я действительно не могу по-другому.

========== Т.о. 3: Проблемы и решения ==========

– Это сумасбродство, – в который раз выговаривал мне старик.

Когда воспитательница, оклемавшись, по-быстрому сообщила мне, что нужно сделать, я попрощался с ней и Ярославом и утащил Диму к машине.

Тот ругался на чём свет стоит, уверяя, что я просто ищу проблемы на свою больную голову. Но после этого мы всё-таки поехали к нему и занялись сексом – правда, телефон брюнета буквально разрывался от звонков. Тот не брал трубку, после энного количества звонков долбанув айфон последней модели об стенку, а я подумал, что знаю, кто ему звонил, – для этого не нужно быть гением.

Потом позвонил старику и выложил всё как есть, попросив мне помочь. А теперь, неделю спустя, он, Слава и Ванька сидим у меня в зале возле телевизора. Остальным решили пока ничего не говорить.

– Ну и что? – я упёрто стоял на своём.

– А то, что это невозможно, – ответил Слава. – Для усыновления мужчине должно быть больше двадцати пяти лет, он должен иметь стабильный заработок, постоянное место жительства и жену! А ещё будущие приёмные родители обязаны собрать кучу документов, и сам ребёнок, если ему больше четырнадцати, должен дать согласие на усыновление. Мало того, разница в возрасте должна быть не менее пятнадцати лет! Знаешь, тут столько мороки, усыновить ребёнка – это не игрушки!

Мужчина сидел напротив нас на полу, опираясь на одну согнутую в колене ногу.

Я начинал раздражаться:

– Невозможно – это всего лишь слово! Старик, я знаю, с твоими связями и возможностями это раз плюнуть.

– Да? – он наигранно удивился. – И как же ты собираешься всё провернуть?

А вот старик за последние годы практически не сдал. В правой руке трость, которая, кажется, ему совершенно не нужна. И я по-прежнему не представляю, сколько этому демократичному интригану лет.

Услышав о моей просьбе, он приехал в Киев «вставить мне мозги», оставив на хозяйстве Веру Павловну.

Теперь стоит – вправляет. Пытается.

– Запросто, – скрещиваю руки на груди. Ваня, сидящий рядом на диване, смотрит скептически. – Допустим, подобрать женатую пару – мужа, похожего на меня, ещё и загримировать для достоверности. Они уладят все формальности, а посещать мальчика я буду или один, или с его женой. А если через время придут проверять, то, думаю, проблем не будет, выкрутимся.

– По-моему, проще сменить работу и ориентацию, – иронически заговорил Слава.

Старик остановил его лёгким взмахом руки и задумчиво посмотрел на меня:

– А ты много об этом думал.

Пожимаю плечами:

– Само собой. Я знаю, чего хочу.

Ванька закатывает глаза:

– Ты его увидел и сразу понял, что он тот, кто тебе нужен?

– Да, – в голосе практически сквозят мрачные нотки.

Если они не помогут, найду какой-нибудь другой способ, мне не привыкать. Наверное, это он и понял по моей хмурой физиономии, поэтому отвернулся, пробурчав что-то невнятное.

Когда дело касается меня или Ника, его местами периодически заносит.

– Ладно, – старик примирительно усмехнулся, а потом лукаво спросил. – Только что ты можешь предложить мне взамен?

Я растерялся:

– А чего ты хочешь?

Задумались все, включая Славу и Ваньку. И первым, как ни странно, откликнулся друг:

– Владимир Григорьевич, а что, если отправить его ходить к психологу? Наша одноклассница Вика как раз обещала найти подходящего.

Ну, скотина, подставил меня по полной.

Старик одобрительно покивал, а Слава, мерзко ухмыляясь, показал белобрысому большой палец, пока я пытался выйти из прострации и снова обрести дар речи.

– Вы… вы серьёзно? – уверен, у меня глаза под пять копеек, а челюсть валяется где-то недалеко на полу.

Подобрать бы вовремя.

– Это не так страшно, как ты думаешь, – слабо успокоил меня Ванька.

Спасибо, утешил.

Но делать нечего – за всё приходится платить. Отстранённо вытянув из кармана пачку сигарет, я достал одну и хотел было закурить, как понял, что нахожусь в закрытом помещении. Всё это время за мной напряженно наблюдали три пары совершенно разных глаз.

– Чего смотрите, не видно, я согласен, – раздраженно засовываю пачку обратно в карман, оставляя только одну сигарету.

В последнее время я переучился курить «в ладонь» – зажимая фильтр не в двух пальцах, а как бы между ними в ладони, при затяжке полностью закрывая рукой рот. Не помню, от кого подцепил такую привычку, но так значительно легче.

В этот раз другого выбора нет – то, что я по-любому усыновлю Ярослава – это даже не вероятность, а устоявшийся факт.

– Стукнуло в голову, называется, – напоследок пробурчал старик. – А о пацане ты подумал? Он согласится?

– Согласится, – в этом я точно уверен. Хотя бы из природной упёртости. Это как дух противоречия, только сильнее и хуже. – Подумай, ну кто захочет усыновить почти взрослого подростка? Шансы очень маленькие, обычно усыновляют тех, кто помладше. И как думаешь, лучше, если время до совершеннолетия он проведёт со мной или в приюте?

После этого старик вздохнул, сдаваясь. И как бы поднял руки вверх, признавая своё поражение.

– Лады. Давайте своего психолога, договаривайтесь, а я улажу дело с пацаном. Но если он не захочет – тут я ничего не смогу поделать. Вообще, куда подевался всеобщий здравый смысл? Один детей направо-налево усыновляет, другой ему потакает… – это он бурчал, уже уходя в коридор и набирая чей-то номер.

Ваня тоже не терял времени и позвонил Вике. Слава что-то клацал в своём смарте. Один я сидел без дела, прислушиваясь, как где-то наверху, в гостиной, кажется, бегают собаки.

Всегда радовало, что их двое – один постоянно требовал бы внимания, а вдвоём они при надобности могут беситься друг с другом.

– Алло. Привет, Вик. Я сразу к делу. Помнишь, ты обещала, если надо, подобрать Михе хорошего психолога?

– … – голос из динамика слишком тихий, чтобы можно было разобрать слова, но блондин, как всегда, отвечает так, что сразу понимаешь суть разговора.

– Нет, ничего не случилось, ему всего лишь захотелось поговорить со специалистом.

Врёт и не краснеет – у меня бы так никогда не получилось. Рядом фыркает от смеха Слава. Угу, всё очень забавно.

– Хорошо, жду, – отключается, обращаясь ко мне: – Сказала, что сейчас созвонится и всё расскажет.

– Понятно, – сжимаю сигарету в губах и запускаю руки глубоко в карманы домашних штанов.

То, что они хотят как лучше, ясно как белый день, но во рту всё равно будто остаётся какой-то неприятный привкус. Может, потому, что кто-то опять пытается решить что-то за меня?

Однако в том-то и дело, что происходящее – именно мой замысел. Стоит сказать: «Я не хочу» – и всё прекратится, но вместе с тем мне придётся искать какой-то другой способ.

Ведь правда – люди сами создают себе проблемы.

Пришел бы в кафе чуть позже – и ничего бы не было. Во всяком случае, всё уже произошло, а ныть и стонать безнадёжно поздно.

На этот раз Вика позвонила мне, как всегда обходясь без ненужных приветствий:

– Он согласился. Я сказала ему твой адрес. Он обещал подъехать через полчаса.

А после этих слов тут же отключается. Усмехаюсь – какая занятая девочка. Как встречу, обязательно расспрошу, что это ещё за поездка.

– Она сказала, что психолог будет у меня через полчаса. Так что… – извиняясь, развожу руками.

Не хотелось бы кого-то левого при нашем разговоре, даже если это будет кто-то из присутствующих здесь.

Ваня и Слава, демонстрируя удивительное единодушие, встают и начинают собираться.

Когда заканчивают, иду за ними в коридор. Там разговаривает по телефону старик, увлечённо с кем-то переругиваясь.

Блондин, обувшись, прощается и уходит, а Слава дожидается старика.

Так мы стоим ещё минут пять – во всём доме слышатся только один голос и гавканье псин. Напоследок пожелав собеседнику провалиться в ближайшую прорубь, старик отключается и обращается ко мне:

– С документами проблем почти не будет, но нужен испытательный срок, может, хоть он тебя вразумит. Твой – не десять дней, а один месяц. После него, если пацан согласится, он твой, нет – забудь.

– Спасибо, – по-моему, это один из самых лучших вариантов событий, какие бы только могли произойти.

Он кивает и тоже начинает одеваться.

– Уйдёте – закроете двери, – бросаю вслед, а сам поднимаюсь на второй этаж.

Незажженная сигарета всё так же соблазняет и щекочет губы.

Что-то я немного нервничаю…

Когда открываю дверь в гостиную, гости уже уходят, а псины с тихим рыком отбирают друг у друга резиновую кость.

Со временем обстановка внутри почти не поменялась, только обновилась, и вместо ковра пол застилают умело сшитые между собой звериные шкуры.

Шики и Локи, как обычно, бесятся на двуспальной кровати – она самая мягкая, а в мою комнату им днём вход запрещён – ещё поломают что-нибудь. Когда вхожу, собаки застывают, но не отпускают кость.

А я, совершенно по-мальчишески улыбаясь, с разбегу заваливаюсь между ними на постель. С наигранным рычанием отбираю у удивлённых питомцев кость и, смеясь, лохмачу обоим холки. Ну его, этот мандраж, далеко и надолго, не хватало еще переживать из-за каких-то мелочей.

– Пойдёмте, прогуляемся, – предлагаю псинам, а те, привычно откликаясь на последнее слово, соскакивают и бегут за поводками.

Люблю своих собак, просто обожаю. И, если постараюсь, скоро в доме появится ещё один постоянный житель. Может, даже два – Ярослав, скорее всего, захочет прихватить с собой ту кошку. Думаю, они с моими ретриверами уживутся.

Поднимаюсь, когда в ногу утыкается чья-то морда. Оба пса сидят, виляя хвостами, у каждого в зубах по поводку.

Мда, было бы прикольно, если бы на старости лет они мне так по одному тапочку приносили. Если доживут, конечно.

Пристёгиваю поводки к ошейникам и, наматывая их на руку, спускаюсь в коридор.

Как всё-таки хорошо, что у меня свободный график. Надо будет через Димку передать, что я согласен, ведь курсы бесплатные, а если хорошо учиться, то, я так понимаю, светит ещё и стипендия.

Пока одеваюсь, псины терпеливо сидят рядом, но, как только надеваю второй кроссовок, тут же подрываются с места к закрытой двери, утягивая меня за собой.

Особенно подвижный Шики, именно он тащит меня и в каком-то смысле Локи к открытым воротам.

– Так, стоп, – оба повинуются команде. – Далеко от меня не отходить. Идём пешком, а не прём, как танки, понятно?

На меня смотрят две обнадёживающе понимающие морды. Надеюсь, поняли.

Выходим, а я наконец прикуриваю несчастную сигарету.

Погода на редкость спокойная – ни снега, ни ветра. Час дня – солнце в обрамлении белых облаков светит ярко, но не греет ни капельки. Жаль, перчатки забыл, но возвращаться лениво, лучше уж засунуть руки в карманы.

Снег лежит ровной волною. Его поверхность нарушают только людские и звериные следы, не считая нескольких путей от шин. Соседи опять уехали на зиму во вторую квартиру – за всё это время их дом так и остался летнего типа, в отличие от моего.

Иду за любимыми питомцами, оставляя на этой дороге свои следы. Метки. Вместе с этим вглядываюсь в чужие – каждые из них разные, у каждых своя дорога. Кто-то идёт плавно, будто скользит по снегу, кто-то тяжело и грузно, вдавливая в поверхность глубокие следы от рельефных подошв. Всё зависит от человека и его шагов.

Интересно, а какой шаг у меня?

Я никогда не смотрел на себя со стороны, даже не пытался. Так же как не пытался казаться лучше, чем я есть на самом деле. Смотрел в зеркало только для того, чтобы не порезать лицо бритвой и мельком мазнуть взглядом по внешности – мол, хоть прилично выгляжу? Гораздо чаще я смотрел на холст – видел картинки, выбирал какую-то из них, воплощая в жизнь на поверхности. В процессе добавлял какие-то новые частички, детали. Я не придумывал их – они словно появлялись сами по себе, уведомляя, где, что и как нужно дорисовать.

Временами я здорово сомневался – а моё ли это художество? Я ли автор этих картин? Странно, я ведь почти не помню, как с каждой новой затяжкой своими руками выводил ту или иную чёрточку, линию, кривую. И в конечном счёте откидывал назад голову, блаженно выдыхая: «Всё…» – а остывший фильтр выпадал из ослабевших пальцев куда-то вниз, совсем не обжигая пол…

Задумавшись, я и не заметил, как дошел до конца улицы – туда, где находилась будка охранника. У входа стоял высокий человек в длинном коричневом плаще. Он спокойно разговаривал с охранником. Тот быстро жестикулировал, виновато пожимая плечами, будто извинялся, что не может его пропустить. Человек в плаще снова что-то сказал, и молодой охранник эмоционально хлопнул себя по голове, с возгласом «Точно» вбежал в помещение.

Заинтересовавшись, я подошел ближе:

– Вы кого-то ищете? – спросил у мужчины.

Он окинул меня задумчивым взглядом, а потом мягким приятным голосом спросил:

– Вы случайно не Михаил Нишовский?

Догадавшись, что это и есть моя будущая головная боль, я кивнул:

– Он самый.

Собаки, стоя возле меня, насторожено оглядывали незнакомца. Они у меня те ещё индивидуумы – золотые ретриверы по своей природе очень дружелюбные, а эти, даже Шики, пока сто раз не обнюхают, погладить не дадут.

– Охранник, уже ничего не надо, – крикнул психолог.

Тот вышел, со вздохом поясняя:

– Я недолго работаю, не сообразил сразу, что у нас телефонная книга есть.

Опять новенький? Где они только таких берут? А прошлого наверняка поставили на другой пост. Мда, дела.

– Ничего страшного, – пожимаю плечами, – в следующий раз будете знать. А Вы…

– Андрей Борисович, – подсказывают.

– …Андрей Борисович, пойдёмте со мной. Я догадывался, что Вас тут задержат.

Мы с мужчиной поравнялись и пошли к моему дому. Надеюсь, я не пожалею о своём решении.

========== Т.о. 2: Нестандартные личности ==========

– Итак, какая у вас проблема? – спросил Андрей Борисович.

Мы сидели за столиком в кухне, пока я традиционно готовил гостю чай.

Ещё идя домой, я решил нарушить привычную схему «врач-пациент». Я же не какой-то там психически больной или неуравновешенный, нуждающийся в помощи асоциальный тип. Просто это условие сделки, которое я намеревался честно выполнить.

Время посещений мы не оговаривали, но, зная Ваньку, это будет «Пока врач не скажет, что хватит». Вряд ли Вика подобрала бы мне человека, который только хочет вытянуть из клиента побольше денег, значит, «пока не скажет». Оплата не проблема.

Поэтому, когда мы разулись и скинули верхнюю одежду, я поступил с тёзкой отца Леры так, как поступил бы с любым другим гостем, то есть предложил чай или кофе на выбор. Андрей Борисович согласился на чай, и теперь мы находимся на кухне.

– Да, собственно, никакой, – с хмыканьем отвечаю. – У нас с, м-м-м… друзьями уговор – они помогают мне в одном деле, а я обзавожусь психологом.

«Обзавожусь» конечно, звучит грубо, но лучше называть всё своими именами.

– И что за дело? – интересуется.

Наливаю в электрочайник воды ровно на две большие порции. Достаю кружки.

– Только обещайте полную конфиденциальность, – я до сих пор стою к нему спиной, ища ему чайный пакетик, а себе – кофе.

Последние несколько месяцев я пристрастился к этому напитку, подсев на него так же сильно, как и на сигареты.

– Естественно, – у него голос спокойного уверенного в себе человека.

– Я хочу усыновить ребёнка, – медлю секунду, для того чтобы включить чайник, и резко поворачиваюсь.

Опираюсь на тумбочку, с каким-то насмешливым удовлетворением наблюдая за выражением лица собеседника.

– Ты серьёзно? – от удивления перешел на «ты».

Поразительно – у меня был такой же вопрос, когда мне предложили походить к психологу.

– Совершенно, – скрещиваю руки на груди.

Андрей Борисович, если предположить на глаз, старше меня где-то лет на десять. По крайней мере его внешность тянет на тридцатник с лишним.

Ещё на улице я заметил, насколько он высокий – выше Ваньки и Славы и уж точно выше меня, едва достающего ему до груди. Теперь я точно убедился, что судьба у меня такая – по жизни связываться со всякими дядь Стёпами.

Ну, а если серьёзно, то я бы сказал, он из таких людей, кому не страшно доверить сестру или близкую подругу. Весь его вид будто говорит: «Надёжный».

Тёмные, почти чёрные, волосы ровными прядями обрамляют лицо, челка полностью скрывает лоб.

Лицо продолговатой правильной формы – тёмные густые брови, спокойные серо-синие глаза, тонкая линия обветренных губ. Чуть заостренный нос ничего не портит, даже добавляет какого-то индивидуального шарма. На левой щеке то ли шрам, то ли продолговатая едва заметная царапина. «Шрамы украшают мужчину» – это точно про него.

Под свитером угадываются накачанные мышцы – значит, тоже не бездельничает и занимается спортом. Руки положил на стол, одним локтем упираясь в деревянную лакированную поверхность. На руках пара мозолей – точно спортсмен.

Я уже привык настолько детально рассматривать людей. Это случается само собой, не зря же моя профессия – художник.

Сейчас мужчина удивлён, но, если подумать, не настолько, насколько удивились бы многие другие, значит, умеет держать себя в руках.

На время, пока я ставил на стол напитки, между нами воцарилось молчание. Психолог, казалось, задумался, а мне не хотелось его прерывать.

– Если что, советов, как будущей мамочке, мне не надо, – с улыбкой присаживаюсь напротив.

Чтобы сидеть так, ему приходится немного сутулиться, а мне в самый раз.

Улыбается в ответ:

– Даже не думал. Размышляю, с чего начать.

– С чаю, – не сомневаюсь ни секунды.

А ещё у меня, как всегда, закончилось сладкое. И кто его поедает?

– Как вариант, – зажимает чашку в больших ладонях.

Прикусив губу, стараюсь как можно точнее сформулировать собственные мысли:

– Давайте просто поговорим. Я не особо часто зацикливаюсь на размышлениях о смысле жизни и собственной ничтожности по сравнению с другими выдающимися личностями, но условие выполнить надо. Вы согласны на такое предложение?

Секунду хмурит брови и с лёгкой улыбкой отвечает:

– Вполне.

После этого мы разговорились об оплате и том, что мы будем встречаться два раза в неделю – по субботам и четвергам в пять часов. В выходной у него, в будний день у меня.

Дальше как-то ненавязчиво завязался разговор – обо мне, о нём, о погоде, увлечениях, интересах, работе. Я совершенно не воспринимал его как психолога, скорее как друга. А когда честно рассказал об этом, он с тихим смешком ответил, что так даже лучше, и попросил называть его Андреем.

Как оказалось, о том, что я гей, психологу до этого рассказала Вика, тем самым избавив меня от сомнительной чести самому произнести это признание.

– Не хочешь посмотреть на мой офис? – спросил Андрей, допивая то ли третью, то ли четвёртую чашку чая.

В какой-то момент к нам присоединились мои псины, уютно улёгшись по бокам от меня. Если бы не брюнет, отметивший, что мои питомцы очень забавные, я бы и не заметил.

– Можно. Всё равно в ближайшее время мне нечем заняться.

Мы оба поднимаемся, и, пока я ополаскиваю кружки, мужчина неспешно одевается.

Когда я тоже начал обуваться, собаки радостно завиляли хвостами – видимо, надеялись на ещё одну прогулку. Ну уж нет.

– Место, – оба словно тяжко вздохнули, но побежали выполнять команду.

Их никто так и не смог переучить – в школе старика они просто садились возле моей кровати. А сейчас, так как комната закрыта, наверняка усядутся возле дверей.

Быстро выйдя из дома, я подождал Андрея и закрыл дверь.

– Ты пешком?

– Да, – он весело фыркнул, – после седьмой попытки получить права я бросил это дело. Заказать такси, или прогуляемся пешком?

– А далеко идти? – пропускаю гостя к воротам.

– Не особо… минут двадцать не спеша. Повезло, что я недавно недалеко отсюда квартиру купил.

– Тогда давай пешком.

И мы пошли на своих двоих.

Всё-таки заснеженный Киев – это что-то, кто бы там что ни говорил. Люблю этот город гораздо больше, чем Париж или какой-нибудь из штатов США. Люблю больше Берлина и Праги. Тут, в отличие от остальных столиц и вообще городов, всё как-то по-простому, по-настоящему. Люди идут по своим делам, иногда скидывая сидящим на тротуарах нищим мелочь из карманов.

Снегом покрыто всё: крыши домов, универмагов, купола церквей, поблескивающих на солнце. Столица бурлит жизнью, но вместе с тем успокаивает взвинченные нервы и навевает воспоминания, так схожие с полноценным ощущением дежа вю. Будто «Киев» – на самом деле какая-то загадочная аббревиатура, разгадав которую, найдёшь ответы на те вопросы, которые тревожили так долго, почти всю жизнь.

Киев – самый любимый город. Целая вселенная, заточённая в энном количестве квадратных километров. Это понимаешь, когда уезжаешь куда-то надолго и видишь знакомые места изображенными на бесконечно далёких фотографиях или картинках. Или когда смотришь на объявление «Москва-Киев. Билеты приобретайте заранее в кассе №4», но уехать не можешь, даже если сильно хочется.

Мы опять шли в молчании, но на этот раз задумался я, на автомате следя за проводником, а в толпе различая его по коричневому плащу и тёмной макушке.

Мороз вновь взялся за своё, а я, как всегда, забыл перчатки…

– Мы скоро придём, – раздаётся голос возле уха.

Как это он так незаметно подошел?

– Угу, – откликаюсь.

– Что-то не слышу энтузиазма в голосе. Осталось правда недалеко – ещё два поворота.

– Ты вроде говорил, что идти двадцать минут, – засовываю руки глубоко в карманы кардигана в попытке согреться. Надел первое, что попалось под руку, надо было взять куртку.

Судорожно сжатый кулак, к моей огромной радости, натыкается на пачку сигарет. Остаётся только догадываться, когда я успел её туда положить. Но, в принципе, удивляться нечему – у меня заначки по всему дому, считая чердак. С такими близкими, как у меня, тем ещё хомяком станешь.

Взять, например, Ваню – когда он у меня ночует, под настроение может вынести всё, до чего доберётся. И плевать ему, что я уже взрослый человек и сам знаю, что можно, а что нет.

Достаю одну сигарету и предлагаю Андрею. Тот на мгновение зависает, но качает головой:

– Бросил.

– Ясно.

И до конца дороги больше ни слова.

Обитал психолог в обычном жилом квартале, каких куча по всему городу. Он привычно поздоровался с сидящими на лавочке людьми и увёл меня внутрь.

– Девятый этаж. Направо, – проинформировал, пока мы заходили в лифт. – Ты не пугайся, я даже вещи не успел распаковать, поэтому в коридоре куча коробок.

– Ничего страшного. Я, когда переезжал, вообще был в ужасе от нового дома. Он, конечно, большой, классный и всё такое, но заброшенный и грязный. Работы на десятерых, а я один был. Это сейчас там чуть ли не евроремонт.

– Тяжело было? – спрашивает без подвоха, чисто из искреннего интереса.

– Конечно… Слава Богу, было лето, и один человек всё-таки взялся мне помочь. Не представляю, что было бы, если бы всё случилось поздней осенью.

Не перебивает и не задаёт вопросов, будто каким-то шестым чувством понимая, что я не дам больше ни одного ответа. Было тяжело, было неимоверно трудно, хоть я и старался быть сильным. Но ключевое слово – «было», а значит, всё в прошлом, без права на повтор.

Коротко звенят ключи – два щелчка, и дверь открыта.

– Хм-м, ты, конечно, говорил, что это твой офис, но я как-то и не сообразил, что ты здесь ещё и жить будешь, – в коридоре, как он и говорил, стоит куча коробок. Снимая кардиган, наклоняюсь над одной: – О, да ты поклонник Фрейда, – достаю зелёную книгу «Зигмунд Фрейд – Введение в психоанализ».

Я видел такую в каталоге «Книжного клуба», который когда-то приносила Лера. Предлагала мне заказать что-нибудь хотя бы для разнообразия, но я отказался, купив в книжном магазине почти такую же, только дешевле.

– Ага, – соглашается. – Это же основа всех психологических теорий. Как «Азбука» для дошкольника.

– Дашь почитать? – критически осматриваю данный экземпляр.

– Конечно, бери, – улыбаясь, жестом фокусника приглашает меня в кабинет: – Это единственная комната, которую я доделал окончательно.

Комната была очень даже неплохой. Напротив – большое завешенное гардиной окно и рабочий стол с двумя удобными компьютерными креслами по обе стороны. Сразу слева уютный диван, справа стол, на котором стоит прозрачная ваза с цветами, и пара шкафов. На полу пушистый однотонный ковёр. Всё оформлено в таких желтовато-коричневых, осенних тонах.

В целом – уютно, но чего-то не хватает.

– Как тебе? Пока ко мне на дом будешь приходить только ты. Думаю, здесь мы сможем нормально разговаривать.

Утвердительно киваю, стоя на пороге.

Наверное, он привёл меня затем, чтобы дать понять, удобно мне здесь будет или всё-таки «заниматься» полностью у меня.

Глядя на пустую стену над столом, я задумчиво предполагаю:

– Тут чего-то не хватает.

– Я тоже так думаю. Хотел купить что-нибудь, что можно повесить в рамку, но, раз мы встретились, могу я заказать у тебя картину?

Вот, точно, что-то я торможу – не хватает какого-то настенного украшения. Например, картины. Но не обыкновенной, а такой, чтобы была полностью уместной и резко выделялась, приковывая к себе внимание. Она должна быть из таких, за которые невольно цепляется взгляд. Сложная, но интересная задачка.

– Можешь, только о цене поговорим, когда я уже её нарисую. Принесёшь пару фотографий этой комнаты с разных ракурсов, когда придёшь ко мне.

Удивляется:

– Не ожидал, что ты так легко возьмёшься.

В ответ на это пожимаю плечами:

– Я не из тех, кого приходится долго уламывать. Либо «да», либо «нет».

Пожалуй, существует только один человек, который смог добиться моего «да» после стольких решительных «нет».

– Учту на будущее, – мужчина с улыбкой садится в кресло напротив, смыкает в замок руки и закидывает ногу на ногу. Потом напускает на себя торжественную серьёзность, произнося: – Что ж, пациент, приступим к занятиям.

Всё же не сдерживаю смех – это ему совершенно не идёт. Думаю, наши занятия будут весёлыми, и за этот «подарок» я готов хоть десять раз поклониться Вике в самые ноги.

========== Т.о. 1: Недетские мысли ==========

На той же неделе позвонил старик:

– Ты где?

– За хлебом иду, – отвечаю, перекладывая телефон в другую руку.

Новый год уже на носу, а я так и не решил, что кому подарить.

– Ну, так подрывай свою задницу, купи чё-нить пацану и иди в приют. У тебя с этого дня начинается испытательный срок. Нужно объяснять, что ещё делать?

– Нет, спасибо, что предупредил.

– И хорошо, – ворчит. – А ты там как?

– Нормально, – удивляюсь, от него редко такое услышишь.

Да что там редко, такие случаи можно пересчитать по пальцам, обычно он и сам всё каким-то удивительным образом узнаёт.

– Вот как… Я уже в России, – а теперь действительно слышу, что голос довольно странный.

Тусклый, что ли.

– Что-то случилось? – осторожно интересуюсь.

– Да, – тяжело выдыхает, – Верке, кхм, Вере Павловне плохо. Съездили в Онкологическое.

– И?.. – затаиваю дыхание.

Эта пожилая женщина для меня давно стала кем-то вроде бабушки.

– Рак. Неоперабельный, – у меня застаёт ком в горле. – Сказали, в таком возрасте, даже если бы рак был операбельным, делать операцию – самоубийственно.

– Сколько?

Кажется, я совсем перестал дышать. Будто картинка бытия замерла, как и все люди на ней, и дышать необязательно, можно запросто обойтись и без этого.

– В лучшем случае полгода, – голос вновь обретает прежнюю властную, хоть и бесцветную силу. – Но не вздумай приезжать! Тебе надо пацана воспитывать…

– Старик, – резко перебиваю, – я обязательно приеду! Как только закончится испытательный срок, улучу момент и приеду. Слышишь, обязательно! Может быть, даже с Ярославом.

А в ответ такое непривычно-старческое, надрывно-искреннее:

– Спасибо…

И абонент отключается.

Прикусываю губу, вглядываясь в утреннее небо. Ну почему хорошие люди умирают так быстро и так рано?

Именно Вера Павловна была первой, кто заставил меня испытать неподдельное восхищение к женщинам. Столько доброты, столько понимания и нежности я не встречал ни в одной. Такое подходящее имя – Вера.

Выдыхаю – сейчас не время. Пока что лучше абстрагироваться от этой новости, в глубине души лелея надежду, что врачи поставили неправильный диагноз. На данный момент у меня есть другая, не менее важная забота.

Теперь, вместо обычного магазина, я зашел в супермаркет. И что прикажете купить мальчику-подростку? С девчонкой таких проблем не было бы – взять какое-нибудь большое плюшевое зверьё, и всё. Но что-то подсказывает мне, что конструктор от «Lego» Ярославу особой радости не принесёт.

Походив по рядам, но так ничего и не выбрав, я сдался, купив только булку хлеба и пакет молока. Уже возле кассы взгляд зацепился за полку с журналами. Посмотрев несколько, наткнулся на какой-то про кошек, типа, какие бывают, как ухаживать, чем кормить, чтобы не сдохли.

Мелькнувшая мысль стала навязчивой идеей – я сгрёб все имеющиеся выпуски в корзину и пошел, чтобы оплатить покупки.

Вместе с этим взял пачку «Эклипса» и большой прочный пакет.

А выйдя, тут же направился в книжный неподалёку. Там был целый склад, так что по-любому нашлось бы то, что я ищу.