Текст книги "Боевая Академия: Книга Судьбы (СИ)"
Автор книги: Непьющий философ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 62 страниц)
15
Крошечный, загаженный двор и темный подъезд не внушали доверия. Тем не менее, Луиза уверенно поднялась на третий этаж, и отперла дверь в квартиру собственным ключом.
– Вот, заходите.
– Кто, говоришь, ее сдает? – еще раз уточнила Елена Петровна, заходя в тесную прихожую.
– Один из наших преподавателей. Да, не общежитие, но зато дешево, и недалеко от Академии. И вообще, тебе грех жаловаться, сама рассказывала, как вы в студенческие годы всемером в "однушке" жили.
– Да уж, весело было. Юль, тебе нравится?
– Я думаю, подойдет.
К сожалению, из-за неожиданно начавшейся практики Луиза не успел убрать все свои вещи, поэтому большая часть ее недоделанных артефактов все еще была "творчески разбросана" практически по всей жилплощади, включая балкон и кладовую.
– Мам, только ты тут ничего не трогай пока, ладно?
– Ладно. А где же сам хозяин?
Мелодично затренькал дверной звонок.
– Уже пришел.
– Привет. Знал, что ты сюда вернешься, – физрук потянулся к ее губам… и остановился, узрев еще двоих неожиданных гостей. – А это кто?
– Виктор Степанович, физрук – Елена Петровна, моя мать, – невозмутимо ответила Луиза. – Впрочем, раз уж первокурсники посещают физкультуру, вы уже давно должны быть знакомы.
– Да уж, – с неожиданной холодной интонацией ответила мать. – Так это вы тот любитель молоденьких студенток?
– Мам, я же тебе говорила, это было недоразумение. Лучше поставь чайник, пожалуйста, а я пока обрисую Виктору Степановичу ситуацию. Юль, ты тоже не мешай, иди пока в комнату, вещи разбирай.
Когда они остались одни, физрук попытался все-таки ее обнять, но артефакторша ловко увернулась.
– Как там Милашка?
– Когда она на задании, у нее всегда выключен телефон. Но обещала вернуться сегодня или завтра. Зачем ты привела сюда свою мать?
– Ее из общежития выселяют. Вот я и подумала: почему бы ей не пожить здесь?
Виктор Степанович сразу погрустнел.
– Надолго?
– Пока я не втолкую ей, что ей не место в Боевой Академии. Но я не знаю, насколько это может затянуться. Месяц, может два, – Луиза сделала паузу. – Может, три.
– Ясно.
Он хотел что-то спросить, но она его опередила.
– Давай договоримся сразу: на то время, пока мать здесь, мы с тобой – всего лишь преподаватель и студентка. Ничего больше. Свою долю за квартиру я буду также платить, матери скажу, что помогаю ей. Но чтобы ни ты, ни Милашка здесь лишний раз не появлялись. Договорились?
– А наши встречи?
– Также, как и раньше – общежитие, – Луиза знала, что если она сразу скажет, что устала от положения третьей лишней, то сделает только хуже. Надо было подводить этот разговор постепенно, шаг за шагом. Осознавая, что ей просто не хочется лишиться расположения такого полезного друга, как Милашка, артефакторша чувствовала себя корыстолюбивой стервой. Но ничего не поделаешь, к мечте любой путь по-своему хорош. – Кстати, я собираюсь завтра наведаться к магистру Недоручко. Хорошо бы, если Милашка опять написала мне рекомендательное письмо.
– Я с ней поговорю.
– Хорошо, – они прошли на кухню. – Мам, тут такое дело, мне нужно срочно бежать.
– Куда? – растерялась Елена Петровна.
– Да подруге срочно помощь понадобилась. Вы пока тут все обговорите, все условия, сроки, в общем, пообщайтесь как можно больше. Если квартира устраивает, то вечером я приду на новоселье, – поцеловав мать в щеку, артефакторша унеслась, как птица.
"Пора прекращать лезть в гору, и просто разнести ее прямой наводкой"
**************
– Ху из Ху? А Ху его знает! Как известно, русский мат значительно экономит время, которое могло быть потрачено на более длинные предложения. Например, сказать "Диспетчер, у меня неполадки, иду на вынужденную посадку, как поняли, прием" сказать не в пример дольше, чем "****, какая-то ******, щас *******". На основе этого Академия Воздушных Наездников решила расширить учебный состав, и сформировать отдельные группы, в частности бригаду сантехников, дивизию автомехаников, и батальон торговок с базара…"
– Тише сделай, дебил! – Гвеллин ткнул Диму локтем в бок. – Хочешь, чтобы мы спалились?
– А по-твоему, то, что мы торчим тут, как две статуи, вообще не подозрительно?
Вот уже пятнадцать минут приятели маялись в ожидании неподалеку от входной арки Боевой Академии. Рабочий день Богданова заканчивался ровно в семь вечера, но он мог задержаться еще на час или полтора, поэтому второкурсник и гном не только замаскировались, но и приготовились к длительному ожиданию – неминуемому атрибуту каждой слежки. При помощи одолженного у Даэррина кольца-артефакта Гвеллин превратился в человека, молодого парня с атлетическими мышцами и ростом качка-баскетболиста. Дима удовлетворился тем, что надвинул на лоб кепку, и переоделся, сменив летнюю форму БАМа на рубашку и джинсы.
Идея проследить за преподавателем по артефактам родилась не случайно. Теория гнома о том, что в Академии поселился магический вирус, который выворачивает мозги наизнанку, запала Диме в душу, и он решил согласиться на предложение друга. А предлагал Гвеллин следующее – встретить Богданова, когда тот будет идти домой, и внимательно проследить за ним, дабы лично убедиться, что он ведет себя также, как и всегда. Если же окажется, что временный куратор "БМ-17-3" слетел с катушек, что он пойдет кого-нибудь убивать, или насиловать, или еще что-нибудь странное, то приятели договорились наброситься на него, безболезненно вырубить, и отволочь в лазарет на лечение эльфийкам. Пусть разбираются.
По мнению Димы, единственным препятствием здесь может стать отсутствие доказательств. Поэтому решено было вести видеосъемку всей слежки, и отдельно фотографировать особенно странные моменты.
– Идет, идет!
– Вижу. Давай за ним.
– Обалдел? Если сейчас прямо за ним, то он сразу заметит. Надо на расстоянии. Стоим на месте, делаем вид, что мы здесь просто свежим воздухом дышим… – над ухом раздалось мощное сопение. – Да не в буквальном же смысле!
С недовольным лицом и уставшим видом, Андрей Евгеньевич прошел через арку, остановился, разглядывая затянутое кучевыми облачками небо, что-то пробормотал под нос, и не спеша двинулся к автобусной остановке. Он явно был погружен в свои мысли, и не заметил две фигуры, что прямо таки таращились на него с другой стороны улицы. Дождавшись, пока преподаватель повернет за угол, Дима и Гвеллин двинулись следом.
Несмотря на то, что Богданов пошел к остановке, вскоре стало ясно, что автобуса он ждать не намерен, и решил пройтись пешком. Он шел не спеша, дисциплинированно останавливаясь на светофорах, автоматически оглядываясь, нет ли машин, и время от времени поправляя сумку на плече. Студенты держали расстояние, но легче им от этого не было.
– Куда это ты камеру направил?
– Хочу заснять, как называется эта улица, чтобы мы потом смогли воспроизвести маршрут.
– Ага, и пока ты будешь снимать название улицы, что-нибудь произойдет! Его снимай, а не дома!
– Слышь, хватит тут уже командовать. Может, ты в новом обличье и красавчик, но это не значит, что у тебя теперь преимущество. Лучше ты названия фоткай, а я буду только Богданова снимать.
– Сдались мне твои названия, и так запомним, ничего сложного.
Путь был длинный, шли они, наверное, минут сорок, если не больше. Хотя Дима и достаточно хорошо знал город, так как жил здесь всю жизнь, очень скоро он понял, что понятия не имеет, в каком районе они находятся. Богданов все чаще сходил с улицы, срезая через какие-то дворы, школы, и все чаще приходилось прятаться, чтобы не выдать себя на открытом пространстве.
– Может, он не домой идет? – поделился догадкой Гвеллин. – Может, мы вообще зря за ним топаем?
– Ну, а куда, по-твоему, он идет?
– Мало ли, может, набухаться решил.
– Во вторник вечером?
– Как будто тебя самого это когда-нибудь останавливало.
В этот момент Андрей Евгеньевич свернул куда-то в сторону, вышел к большом зданию, судя по всему, торговому комплексу, и нырнул в дверь, над которой мигала яркая вывеска "Бар".
– Ну, что я тебе говорил?
– Да уж, – Дима вынужден был признать, что Гвеллин оказался прав. – Но это еще не значит, что он ведет себя странно. Для некоторых людей нормально шваркнуть бокал после работы, особенно, если ты работаешь на такой неблагодарной и утомительной должности, как преподаватель.
Они остановились, оглядываясь по сторонам, и не зная, что делать дальше.
– Ждем, пока выйдет?
– Нет уж, надо глянуть. Обычно в таких местах удобно с разными людьми встречаться. Вот и посмотрим, кому он тут стрелу забил.
В баре оказалось людно – как и говорил второкурсник, многие люди решили заскочить сюда после тяжелого рабочего дня. Богданов обнаружился за самым дальним столиком, причем не один. Напротив него сидела обросшая мышцами, облепленная татуировками лысая горилла с густой черной бородой, в кожаной одежде, в цепях, еще и в темных очках. Напротив собеседников стояли бокалы с пивом. От удивления у Димы отвалилась челюсть. К счастью, гном вовремя сориентировался, и потащил его к свободному столику, который находился всего за два от того, где сейчас был преподаватель по артефактам.
– Видал?
– Не слепой. Надо что-то заказать, а то привлечем внимание. Пива?
– Ты что, бухать сюда пришел?
– Ладно, возьму просто воды.
– Себе воды, а мне пива.
– Эй!
– Гномы, чтобы ты знал, во всем и всегда крепче людей. Если вы после семи литров в дрова, то у нас ни в одном глазу. Поэтому я выпью, а ты не теряй бдительность.
– Напомни, почему я вообще с тобой связался?
Идя к бару, второкурсник попытался прислушаться к тому, о чем разговаривал Богданов со своим спутником, но из-за обычного для такого места шума ничего не услышал. Вернувшись с двумя бокалами, он протянул один гному, и мрачно уставился на свой. Пить совсем не хотелось, даже для поддержания легенды.
– Надо послушать, о чем они разговаривают, – Гвеллин выдул свой бокал, и поднялся. – Схожу на разведку.
– Куда? А если он тебя узнает?
– Дурень, я же под маскировкой, забыл? Да и кто из наших сюда вообще зайдет? Мы вообще не любим пить с людьми по той причине, что вы сильно быстро вырубаетесь.
Оставшись один, Дима решил, чтобы не тратить время, написать близнецам и узнать, что там с получением посылки. Краем глаза он наблюдал, как атлетическая фигура баскетболиста вливается в толпу, и оказывается возле столика Богданова.
**************
– Счастливый ты мужик, Евгенич, – байкер залпом осушил бокал, и занюхал корочкой хлеба. – А мне вот не дал Бог сына. Две дочки, а сына нет.
– В твоем положении это вдвойне печально, – согласился Богданов. – Мало того, что о мотоциклах поговорить не с кем, так еще и пацанки выросли.
– Ну, я на них не жалуюсь, они у меня ого-го-го! – в качестве доказательства байкер сжал кулак. – Как говорится в притче про сеятеля, мое зерно упало в плодородную почву. Так какой у Насти месяц?
– Пятый, Кабан, пятый. Но мозг выносит также, как и на предыдущих четырех, – преподаватель сделал глоток из своего бокала. – Слушай, ты не знаешь, в какой больнице лучше всего роды провести? Ты же в этом деле, как-никак, опытный.
– То что я знал, Евгенич, уже давным-давно поменялось. Ну, будем! О, а помнишь, что ты мне летом девяносто третьего обещал?
– Не напрягай свои мозги лишними воспоминаниями и лишними упреками, все, как договаривались, будешь ты крестным отцом. Только учти, что если в один прекрасный день сын купит себе мотоцикл и сделает пирсинг в пупке, то я тебя сразу закопаю.
– Напугал! Кстати, насчет крестин – у меня есть на примете церковь хорошая. Там, правда, кладбище рядом, но это ничего, батюшка знакомый, оформит все по лучшей программе.
Дима повернул голову, когда Гвеллин с ошарашенным лицом лицом плюхнулся обратно на стул.
– Ну?
– По ходу, они кого-то закопать решили.
– Чего?!
– Да честное слово, про церковь говорят, и про то, что там кладбище рядом…
Второкурсник задумчиво почесал щеку.
– Может, тебе послышалось?
– Не веришь – сам иди и послушай, – проворчал гном, осушая бокал с пивом. – Посмотрю я тогда на тебя.
– Ладно, сиди здесь, я сейчас.
– Да? – Богданов поднес к уху трубку телефона. – Нет, Настя, я понятия не имею, почему твоя мама не захотела приезжать на выходные. Нет, не говорил я ей ничего такого… Да не вру я, честное слово! Лучше скажи – ты к доктору сегодня ходила? Таблетки? Уже? А доза не великовата? Ну и что, что он у тебя почти не двигается? Да спросил я, спросил, говорит, в районе восьми тысяч. Ничего себе, мало!
– Ну? – скептически спросил Гвеллин, когда Дима вернулся.
– Точно. Они кого-то таблетками за долги отравили, да так, что бедняга уже не двигается. Вот же сволочи!
– Так… – гном прикончил еще один бокал, и решительно расправил плечи. – Пошли!
– Куда? – Дима еле успел схватить его за руку. – Забыл, что Богданов тоже боевой маг? Он тебя одним заклятием уложит.
– Ты опять забыл, что мы крепче людей во всем.
– В этом случае еще поспорить надо, кто крепче.
Спустя несколько минут байкер допил пиво, поднялся, и, хлопнув на прощание преподавателя по артефактам по плечу, направился к выходу. "Сыщики" переглянулись.
– Берем?
– Берем!
Наслаждаясь прохладной, вечерней погодой и хорошим настроением, особенно поднявшимся после пива, байкер не спеша пошел через парковку торгового комплекса к двухколесному, разукрашенному языками пламени, хромированному стальному монстру, смотревшемуся, как всадник Апокалипсиса на пороге конца света. Убрал подножку, уселся в сиденье, снял с руля шлем с двумя рогами, как у викинга, надел, застегнул, поправил очки, вставил ключ в замок зажигания… Времени, затраченного на все это хватило, чтобы Дима и Гвеллин подкрались к нему со спины, прячась за соседними машинами.
– Получай!
Возникшая в воздухе синяя лента легла на землю, и змеей скользнула к заднему колесу мотоцикла. Почувствовав, что его "железный конь" неожиданно осел на "круп", байкер оглянулся. Как раз в этот момент гном стянул с пальца кольцо-артефакт, и уже в своем истинном обличье набросился на этого мутанта к кожанке. Дима оглянулся, искренне желая, чтобы данный акт храбрости не увидел никто из случайных зрителей.
Мотоцикл тяжело свалился на землю, не выдержав инерции передвижения двух сцепленных вместе тел. Байкер получил удар в перекачанный пресс, и слегка присел, рассматривая неожиданного свалившегося на него коротышку. Дима переплел пальцы, и противник упал на оба колена, подрубленный невидимой "подножкой". Воспользовавшись этим, Гвеллин боднул его в переносицу, и был вознагражден хрустом костей. Байкер упал на спину раскинув ноги и руки в стороны.
В соседнем минивэне на все это через стекло с любопытством таращилось детское лицо.
– Теперь надо донести его в общагу, – решил Дима, окидывая взглядом поверженную тушу. – Ты мотоциклы водить умеешь?
– Нет. А ты?
– Тоже.
Наклонившись, гном поднял какой-то предмет, выпавший из куртки байкера в тот момент, когда он падал на асфальт.
– Глянь, чё у него! Библия!
– Антихрист!
Сзади раздалось сдержанное покашливание. Приятели повернули головы… и с невыразимым ужасом увидели Богданова, стоящего за их спинами с перекошенным лицом.
– Хм! Здрасьте, Андрей Евгеньевич, а мы тут с товарищем гуляем… А вы почему молчите? Андрей Евгеньевич? Гвеллин, чего это он?
– По ходу, надо валить, а то нас сейчас бурей сдует.
Как и следовало ожидать, предсказания насчет бури выполнились на все сто процентов.
****************
– Люда? Почему ты не приходишь? – держа телефон между ухом и плечом, Елена Петровна закончила нарезать салат, и кивком попросила Юлю отнести его на стол. – Какая подруга? А, Катя! Но почему в другой город? Проблемы? Хорошо, просто… Нет, я не обижаюсь, конечно, если это твоя подруга, ты должна поддержать ее в трудную минуту. Тогда новоселье перенесем на завтра. И я тебя люблю, дочка. До скорого.
За окном сгустилась темнота, стояла тишина, улица располагалась в довольно спокойном районе, машины здесь почти не ездили. Это был еще одно преимущество отдельной квартиры перед вечно шумным общежитием, где обитатели не хотели терять ни секунды времени, отведенного на молодость. Ужин прошел в уютной, домашней обстановке. После ужина Юля отправилась учить конспект, а Елена Петровна вымыла посуду, слегка прибралась, старательно избегая прикосновений к любому из множества странных, непонятных предметов, хаотично раскиданных по всей квартире, и присела на диван, крутя в руке мобильный телефон, и раздумывая, позвонить или нет.
Звонок в дверь прервал ее нелегкий выбор. Оказалось, что сосед напротив, который неожиданно обнаружил у себя полное отсутствие соли, и не имел желания бежать за ней в магазин. Притворив входную дверь, женщина направилась на кухню, но стоило повернуться спиной, как дверь снова открылась, и чья-то фигура бесшумной тенью скользнула в ванную.
– Вот, возьмите.
– Спасибо, завтра куплю – отдам.
– Да ладно, мне не жалко.
Повернув защелку замка, Елена Петровна вернулась в гостиную. Мимо прошла Юля, все также погруженная в тетрадь.
– Вам ванна сейчас не нужна?
– Нет, иди.
Прошло ровно пятнадцать секунд.
В ванной зашумела вода. Решив не звонить, Елена Петровна снова направилась на кухню, чтобы поставить чайник. Внезапно за ее спиной что-то шевельнулось. Не успела женщина оглянуться, как раздалось влажное "чпок", и ее ноги оказались приклеены к полу порцией липкой паутины. В следующую секунду в спину уперлось что-то острое.
– А я еще думаю – почему это здесь свет горит? – невозмутимо заметила Милашка. – Решила, что воры. Вы кто такие, и что здесь забыли? И где Луиза?
**************
Ощущая, как в его голове эхом отдаются крики, Дима топал по коридору общежития, тряся головой, и пытаясь сориентироваться в пространстве. Все то, что им пришлось пережить за год общения с Богдановым, были просто цветочки по сравнению с тем, что они с Гвеллином только что полчаса выслушивали в свой адрес. Самыми нежными там были "ошибочно эволюционировавшие макака и бабуин", а также угроза "расчленения на все возможные органы, продажа их перекупщикам, и покупка двух специальных учебников для детей с синдромом Дауна, чтобы хоть те выросли полноценными членами общества". Даже армейский сержант и рядом не стоял с разъяренным преподавателем по артефактам.
Но кто больше всего добил – так это байкер Кабан. Во время "экзекуции" он сидел в стороне, поглаживая Библию, а когда Богданов наконец-то успокоился, заговорил сам. Еще полчаса заняла проповедь о Боге и Дьяволе, как они сеют нечистые помыслы в душу человека, и почему нужно молиться, очищая свой разум и принимая Божьи заветы, как смысл жизни.
– А все ты виноват, – только и смог сказать гном, когда они вконец опустошенные и раздавленные, как физически, так и морально, выходили из триста девятой аудитории.
– Вообще-то, это была твоя идея, – не остался в долгу второкурсник.
– А ты что, меня отговорить не мог?
Единственный плюс был в том, что выпустив пар, накапливаемый несколько дней, Богданов как-то быстро отошел, и решил не наказывать нерадивых студентов. Тем более, что и байкер вроде не имел претензий, только попросил возместить ущерб за повреждение своего железного коня. Правда то, почему преподаватель до этого вел себя странно, Дима так и не понял, а спрашивать побоялся. Впрочем, ему уже было все равно.
Гвеллин свернул к своему блоку, который делил с Даэррином и другими гномами, а Дима остановился у дверей двести тринадцатой комнаты, открыл дверь, и…
Что-то тяжелое обрушилось ему на спину, судя по ощущениям, сковорода. Второкурсника буквально унесло в сторону, врезавшись в диван, он упал, на какой-то момент потеряв сознание. А когда открыл глаза, то увидел над собой слегка смущенное лицо.
– Это вы, Дмитрий? – Елена Петровна прищурилась, не торопясь опускать сковородку.
– А кто еще, блин? – чувствуя, как между лопаток разливается синяк, Дима на всякий случай отполз в сторону, и поднялся. – Вы что, совсем уже?
– Простите, я была так зла, что решила, что вы любовник моей дочери, – женщина вздохнула. – Это ведь неправда, да?
– Если вы насчет Луизы, то она меня ни капли не привлекает, – будь Дима в своем обычном настроении, он бы взбесился от такого несправедливого обвинения, но сейчас не осталось сил даже для этого. – Мы просто соседи, и все.
Сковорода с грохотом упала на пол.
– Как соседи? – прошептала женщина. – Но она же говорила, что живет тут только с Катей и Алисой… То есть, с Элис… – она вдруг всхлипнула, и села на диван. – Вот я дура, а?
Дима осторожно приблизился, и первым делом убрал сковороду обратно в духовку, где ей было и место.
– Почему это?
– Дима… – Елена Петровна посмотрела на него таким взглядом, что у него что-то защемило в сердце. – Скажи, только честно: моя дочь врала мне все это время?
Парень замялся.
– Ну, если разобраться, что именно вы подразумеваете под враньем.
– Только что в квартире, которую она для меня сняла… Какая-то женщина, оказавшаяся боевым магом, сказала, что ее муж снимает квартиру для Люды, потому что у них любовная связь… Я не захотела верить, и поспешила обратно в общежитие, чтобы дождаться Люду, и завтра же расспросить ее об этом. И увидела, как ты заходишь в блок, который она делит только с девушками, заходишь, как к себе домой. Сначала решила, что ты вор…
– Вор?
– Да, тот, что в общежитие комнаты обносит. Но потом взглянула на все иначе.
– И зачем мне было приходить к вашей дочери, если ее здесь нет?
– Да, и ты еще слишком молод, поэтому… Господи! Теперь понятно, почему физрук тогда проявил к ней такой отношение! И сдал мне квартиру намного дешевле! Это была ее квартира! И он – ее любовник! У которого жена – боевой маг! Которая в курсе всего, но не имеет ничего против! – пораженная своими открытиями, Елена Петровна закрыла лицо руками. – Поверить не могу!
Не зная, как реагировать на все это, Дима нервно переминался с ноги на ногу. Внезапно в дверь блока осторожно постучали.
– Да?
– Экспресс-доставка, – объявил курьер, молодой парень в форменной куртке и кепке. – У меня посылка для некой Луизы Прониной, артефакт "Боевой Скелет" В класса, комната двести тринадцать. Правильно?
– Правильно, – Дима машинально огляделся, ожидая увидеть где-то рядом близнецов, но их в поле видимости вообще не наблюдалось. – Заносите.
Спустя некоторое посылка заняла свое место в углу комнаты. Расписавшись, и дождавшись, пока курьер не уйдет, староста решительно толкнул дверь в комнату парней, и тихо выругался, глядя на пустые кровати. Ни Вани, ни Валеры.
– Что это? – притихшая Елена Петровна с невероятным изумлением рассматривала артефакт. – Зачем он Люде?
– Затем, что ваша дочь уже год, как собирает артефакты, и продает их на черном рынке без лицензии, – злобно буркнул Дима. – И не только безобидные игрушки, а и вполне серьезное боевое оружие. Мы хотели подарить ей "Боевой Скелет", чтобы она довела его до ума, и это должен был быть сюрприз. Поэтому Катя увезла ее подальше, чтобы доставка подарка осталась в тайне.
Он уже понял, что придется рассказывать все, как есть, но сам же и пожалел, когда с лица женщины отхлынула вся краска, и оно начало наливаться мертвенной бледностью.
– Хочешь сказать, что моя дочь – преступница?
– Пока еще нет. Но если бы вы запретили ей быть преступницей – она бы ею стала, причем даже с удовольствием.
– Что ты хочешь этим сказать? – хрипло спросила Елена Петровна. – Ты ведь не обвиняешь меня в том, что…
– Нет, – Дима провел рукой по лицу, чувствуя, что еще чуть-чуть – и он вырубится, сраженный страшной усталостью и всеми впечатлениями сегодняшнего дня. – Но факт остается фактом – Луиза делает все, что вы с ее отцом считаете неправильным, страшным или отвратительным. Не назло вам, а просто потому, что для нее это вполне нормально. Поэтому она вам и врала, поэтому и не хотела, чтобы учились здесь. Если хотите знать, она с самого начала пыталась сделать так, чтобы вас исключили. Потому что знала – вы обязательно начнете лезть в ее жизнь, начнете указывать, как ей жить и что делать. Она уникальна, наша Луиза, настоящий гений, она не раз выручала нас, она наш лучший друг и верный товарищ. И поэтому мы ценим ее такую, какая она есть, со всеми ее странностями и ошибками, также как и Алису. А вот вы упорно не хотите этого делать, даже несмотря на то, что она ваша дочь.
Закончив, он повернулся, и отправился к себе в комнату, показывая, что разговор окончен. Но пришлось остановиться, когда ему в спину долетел тихий вопрос:
– И просит называть себя Луизой, потому что не любит свое имя?
– А вы сами как думаете?
