Текст книги "Приключения во времена Людовика XIII продолжаются (II книга) (СИ)"

Автор книги: Немов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

–Вы ему сообщили обо мне?!

–Г-н велел мне не вмешиваться в дела, в которых я ровным счетом ничего не понимаю. Но здоровье моего пациента для меня важнее всего. Мадам, в последние дни г-н Луи превратился в самого тяжелого пациента, которого я видел. Он умоляет меня найти вас!

У Изабеллы по спине побежали мурашки.

–Что с г-ном Луи?

–Он очень плох, мадам. У него явные признаки острого душевного недуга. Он не хочет выздоравливать, отказывается от пищи, не желает гулять на свежем воздухе. Вы должны приехать…

–Нет. Я не приеду. Пусть мой друг простит меня. Все, что ему нужно, я сделала: привезла лекаря, спасла ему жизнь.

Вот так будет правильно, решила она про себя. Она ни за что больше не появится у дона Себастьяна! Она уговорила себя, что от нее ничего не зависит, и немного успокоилась.

Но вечером де Силлек сам завел разговор об испанце: они ехали из лагеря вместе с четой де Арамисец. Недавно прошел легкий дождь, и умытый лес блестел под заходящими лучами солнца. Из глубины леса вкрадчивыми завитками струился розовый вечерний туман. Сильные ароматные запахи блюд дворцовой кухни были так сильны, что заглушали острое благоухание мокрой листвы и ягод.

Де Силлек догнал Изабеллу, ехавшую чуть впереди.

–Почему я не слышу от вас, дорогая, что дону Себастьяну стало хуже? Вам же сегодня сообщили об этом, не правда ли?

Изабелла поспешно оглянулась на Джулию и де Арамисец, которые, казалось, были заняты друг другом. Они не пришли ей на помощь, и она рассердилась на друзей.

–Арман, я не хочу видеть того, из-за кого могу потерять вас!

–С чего это вы стали столь жестокой? Он –ваш самый преданный друг, как вы меня уверяли совсем недавно!

Изабелла удивилась. Смутное сомнение в искренности мужа обеспокоило ее.

–Арман, что вы такое говорите?!

Он чуть улыбнулся.

–Сьездите к нему, – посоветовал он нарочито спокойно и перевел разговор на другое. Но Изабелла слышала в тот момент, когда он прощался с де Арамисец в дверях комнат, как тот сказал то ли с упреком, то ли с восхищением:

–Де Силлек, вы –игрок!

Изабелла не понимала мужа, и осознание этого факта ставило ее в тупик. Она оказалась от дона Себастьяна, плененная пылкими словами мужа, его страстью, его ревностью, но прошло время, и он будто нарочно решил толкнуть ее в объятия испанца. “Я не понимаю мужчин!” – твердила Изабелла, рассеянно расчесывая волосы перед зеркалом. Де Силлек все еще не было в комнате –проводив ее сюда, он сослался на какое– то важное дело и ушел к де Арамисец. Изабелла рассердилась, и ядовитые капли сомнения стали просачиваться в ее страдающее сердце. Ей пришлось признаться –она не знала собственного мужа! А если он найдет ужасным тот факт, что ее обожают мужчины, если, гордец, не сможет это пережить? А если де Силлек замыслит изощренно отомстить ей и согласиться на нежную страсть с какой-нибудь милой хозяйкой трактира?! Она не перенес этого, не перенесет!

Изабелла, накинув на плечи плащ, бросилась к дверям, но внезапно остановилась. Что скажет ироничный де Арамисец, если она ночью придет к нему искать мужа? От стыда она спрятала лицо в ладонях. Сердце ее раздирали противоречивые чувства –она то глубоко обвиняла себя в предательстве и страдала от мысли, что причинила душевную боль мужу, оскорбила его на глазах друзей, то до слез злилась на него за его железную силу воли, за желание наказать ее, пренебречь, оставив в одиночестве ночью.

Не в силах больше терпеть неопределенность, она решительно вышла из комнаты. Изабелла долго стояла в продуваемом коридоре у дверей де Арамисец, ломая руки, не в силах показать перед насмешливым другом свое страдание. Ей было стыдно. Но вот она выпрямилась, вцепилась в ручку двери и постучала.

Де Арамисец, без камзола, с видом чрезвычайно домашним, с бокалом вина в белых пальцах открыл дверь.

Брови его взлетели вверх.

–Слушаю.., – протянул он певуче.

–Вы не видели моего мужа? – пробормотала Изабелла, краснея до корней волос. Каким бы непростительным находил де Силлек ее поведение, он не должен был ее оставлять! А если она сейчас порыве в ярости возьмет и уедет в лесной дом к дону Себастьяну или домой, на Луару?! А, вдруг она решиться отправиться к своему отцу а в Париж? Вот тогда оба жестоких влюбленных пусть ищут ее по всей Франции!

–Вы не видали моего супруга?– повторила она дрожащим голосом.

–А почему вы ищите его у нас ночью? – невыносимо медленно протянул де Арамисец. Изабелла тут же разозлилась на него. Де Арамисец явно осуждал ее за склонность к его брату. Не интересуясь ее мотивами, он однозначно встал на сторону своего друга де Силлек. О, да! Мужчины всегда, что бы не говорили, готовы сговориться за спинами женщин.

Де Арамисец посторонился и пропустил ее в комнату. Де Силлек сидел у пылающего камина, также как и де Арамисец с бокалом рубинового вина в ладонях. Он задумчиво смотрел на золотые звезды свеч, истекающих воском на каминной полке.

Джулия, похоже, давно уже спала, ибо балдахин на кровати был тщательно задернут.

Де Силлек обернулся. Невзирая на свою злость, Изабелла не могла не пожирать глазами его благородный облик, полный силы и внутреннего королевского достоинства. Он не удивился, увидев ее здесь, но и не сдвинулся с места.

–Что случилось, дружок?

Изабелла растерянно сжала шнурки ворота плаща. Ее сбивал его невозмутимый тон, она стеснялась де Арамисец, присевшего в кресло у камина, и пристально смотрящего на нее поверх бокала.

–Я ищу вас, граф, -прошептала она. –Вы мне нужны!

Де Арамисец саркастически скривил губы. Изабелла от стыда сжала под грудью руки.

–Идите спать, Изабелла! – сказал де Силлек ровно. –Я приду позже.

Губы ее задрожали. Ах, вот как, чуть было не закричала она, вне себя от боли и возмущения, вы решили пренебречь мной! Вы решили наказать меня, но за что?! Жестокость его поведения возмущала и пугала ее.

Темные глаза графа пристально следили за выразительным лицом жены, глаза которой, недавно полные слез, вдруг засверкали от ярости. Она готова была выкрикнуть слова обиды и любви, но присутствие де Арамисец остановило ее – у того стал такой заинтересованный и возмущенный вид, словно он уже слышал ее неосторожные лепетания.

Она повернулась к ним спиной и вышла с видом королевы, высоко вздернув подбородок. Ее душило негодование. Она решила поехать к дону Себастьяну.

При встрече следующим утром он напугал Изабеллу своим видом. Она отказывалась поверить, что этот человек – тяжело лежащий на влажных простынях – тот, кого две недели назад она оставляла полным сил и молодости. Тогда он уже начал вставать и выходить на крыльцо, чтобы глотнуть животворного лесного воздуха. Сейчас скулы его заострились, под глазами залегли тени, лицо покрыла синеватая бледность, взгляд был блуждающим.

Изабелла в замешательстве обернулась к лекарю. Тот с озабоченным щупал г– ну Луи пульс.

–Я боюсь за его рассудок, – прошептал он. – Мадам, только вы можете вернуть его к жизни.

–Но как же, господи!

Изабелла в растерянности мяла в руке надушенный платок и дрожала. Сегодня, после бессонной ночи, она была в плохом настроении, ее все раздражало. От подступающих то и дело слез у нее сильно ныли виски и щипало веки. Де Силлек после разговора с де Арамисец, не заходя к жене, вернулся в лагерь. С той поры она его не видала.

Изабелла нервно намочила платок вином, бутылка которого стояла у изголовья кровати и положила его на горячий лоб больного, когда дрожащие губы прижались к ее запястью. Изабелла так резко вскочила, что опрокинула рубиновое вино на белоснежные простыни.

У дона Себастьяна, глядевшего на нее с выражением муки, судорожно скривились губы.

–Дон Себастьян! – вскричала Изабелла в гневе на всех мужчин, которые сплотились в эти дни свести ее с ума. –Я запрещаю вам… Лекарь заверяет меня, что вы спите, а вы притворяетесь!

Она глубоко вздохнула, удерживая слезы досады.

–Почему вы вдруг почувствовали себя хуже, мой друг? Что с вами?

Дон Себастьян, не отрываясь, глядел на нее. Казалось, ее вид вызывал в нем искорки жизни, которые стремительно разрастались, превращаясь в пожар сердца. Это пламя теперь бушевал вовсю. Дон Себастьян сжал в ладонях ее надушенный вышитый платок.

–Какой удар! – услышала она от него. Он дрожащей рукой то расстегивал, то застегивал крючок на рубашке. Лоб его взмок. – Донья Исабель, вы забыли обо мне, а я все это время преданно ждал вас.

Изабелла испытывала глубокое чувство вины.

–Право, дон Себастьян, вы меня смущаете! Разве вам не передавали мое письмо, что я не смогу более навещать вас?

–Я не поверил своим глазам! А теперь понимаю, что зря! Но я не упрекаю вас! Нет! Простите мне, что я возомнил себе… Я сам не знаю, как позволил себе полюбить ту, которая недостижима для меня. Но я все надеялся… Глупец! – Дон Себастьян судорожно глотнул. – У нас разные судьбы, донья Исабель.

Саднящий кашель разодрал ему горло.

Изабелла была потрясена его словами.

–Дорогой друг мой! – воскликнула она. – Что же с вами происходит?

–Вы на самом деле равнодушны к моей судьбе.

–Я благодарю вас за самоотверженную любовь, но, если вы думаете, что я хочу ваших страданий, вы ошибаетесь! Наоборот, если я буду знать, что у вас все хорошо, я обрадуюсь, поверьте!

Дон Себастьян неловко сел в постели.

–Я не упрекаю вас! – повторил он, сжимая руки в кулаки, словно чтоб удержаться от искушения схватить ее в объятия. Он даже стиснул зубы. – Вы дали мне так много, донья Исабель, вы дали мне силы жить! Но, признаюсь, еще вчера я надеялся, что вы будете тронуты моей любовью. Ведь он любит вас не так сильно, как я!

Изабелла сделала движение, чтобы уйти.

–Я знаю! – Остановил он ее. – Вы честны по отношению ко мне… Он выиграл, этот ваш граф! Опять выиграл!

Голова его обессилено качнулась. Изабелла молча слушала, а душа ее металась между жалостью и любовью. Красивые губы ее задрожали.

–Пусть так! – крикнул он и неожиданно расправил плечи. Взор его засверкал, как у рыси. – Но ты никогда не забывай меня, донья Исабель! Никогда не забывай, моя любовь, этих часов, что я провел с тобой! Каждый из этих часов для меня уже превратился в год.

–Но я не могу…

–Все это время мое сердце полно только вами и ничто не изменит это, даже если каждый из этих часов превратится в столетие и ляжет разлукой между нами! – Изабелла широко распахнутыми глазами смотрела на него. – Пусть вы любите другого, донья Исабель, но я всегда приду к вам на помощь, даже если у вас не будет сил звать меня! Я люблю вас!

Изабелла ахнула. Что-то новое, сильное, горькое, чистое рвалось из его уст. Синие глаза горели, и блики свечей прыгали в них. Уродливый шрам на щеке дергался беспрерывно.

–Я смертельно ненавижу его, – задыхаясь, продолжал дон Себастьян. – О, как же я жажду убить его и вырвать его сердце. Но вы выбрали его в супруги, значит, моя ненависть не тронет его. Наша вечная разлука будет страшной лишь для меня, а вам пусть она дарует мир, любимая, дорогая моя, счастливая моя, моя радость.

Изабелла вскочила. Из глаз ее брызнули слезы жалости, вины, чувства какой– то невосполнимой утраты.

Дон Себастьян болезненно улыбнулся.

–Я тронул вас? Или лишь заинтересовал? Все равно! Полюбите меня. Вы нужны мне…

Рыдание вырвалось из его губ тем более страшное, что он сдерживал его.

–Замолчите! – закричала Изабелла. Она вскочила и, как тигрица в клетке, закружила по комнате. Неужели такое может быть! Она ничем, ничем не могла помочь ему… И это ужасающее чувство бессилия делало ее слабой.

–Вы нужны мне! – твердил он. – Я хочу еще и еще видеть, как ты опускаешь ресницы, как отводишь от щеки волосы, смеешься, касаешься губами бокала вина. Донья Исабель, мне так тяжело, боже мой!

Он обессилено уронил голову на подушку, зажимая горло ладонями, будто глотая острую боль.

Изабелла со страхом склонилась над ним. Вдруг жадные сильные руки обхватили ее талию, а дрожащие губы впились в ее губы. От неожиданности она потеряла равновесие и оказалась в его объятиях. Изголодавшиеся губы жадно целовали ее, раскрывали уста, неистово впивались в шею, а желающие руки метались по телу, как змеи, не собираясь выпустить свою драгоценную добычу.

Изабелла ударила его, раз, другой, но он, будто не замечая, уже срывал с нее тонкий корсаж. Вне себя от страха, Изабелла изловчилась, с силой ударила его в грудь, и вскочила. Волосы рассыпались и упали ей на лицо.

–Вы с ума сошли!– срывающимся голосом крикнула она, пытаясь стянуть на груди разорванную ткань.

Дон Себастьян тяжело дышал.

–Простите меня, – наконец, сказал он. – Я мечтал, что в этот счастливый день… Я надеялся, ты станешь моей…

–Дон Себастьян, не смейте оскорблять меня! Не смейте говорить мне “ты”! Вы мечтали, что я буду вашей? Да никогда!

–Боже всемогущий!

–Нет! Ах, сударь! Как вы можете?! Де Силлек никогда бы не учинил надо мной подобное насилие! Он в жизни бы не позволил себе силой вырвать у меня поцелуй!

–Подумай, радость моя, я же никогда, никогда не увижу тебя! Можно ли лишить меня одного невинного поцелуя, зная, что ради тебя я иду на костер?! Ради любви я обрекаю себя на одиночество, а вы не хотите снизойти ко мне! Вы жаждете, чтоб боль истерзала меня…Вам нравится мной играть! Вы жестокая, холодная, равнодушная!

–Дон Себастьян, вы сейчас не в себе! Если можете, простите меня, но я не могу дать вам то, о чем вы грезите!

–Вы хотите уйти, донья Исабель… Вы будете по-прежнему счастливы. Но помните, что я любил вас всю жизнь… Помните меня…

Голос его срывался. Он тянул к ней руки…

–Это безумие! – прошептала она, глотая слезы.

–О, нет!

–Безумие так терзать себя… Терзать меня…

–Но я люблю вас!

–О, дон Себастьян!

–Ради бога, не уходите!

–Но я не могу…И не хочу больше оставаться с вами!

Изабелла бросилась вон из дома. Она чувствовала себя совершенно больной. Она закуталась в теплый плащ, но все равно ее била дрожь. Дорога через шумящий лес, под неторопливо плывущими пышными облаками, привела ее в чувство, она вздохнула всей грудью и попыталась взять себя в руки.

Жизнь дона Себастьяна была вне опасности, скоро они вернуться с мужем домой и увидят своих крошек, и забудется вся эта испанская эпопея. Изабелла была полно решимости. Уж сегодня она не даст мужу оставить ее.

В лагере она лихорадочно дождалась, когда королева отпустила их с Джулией, и направилась к палатке де Тревиля.

Кругом теснился народ. Она озиралась по сторонам, желая найти де Силлек в этой шумной толпе мушкетеров, писцов и гонцов.

–Арман! Арман!

Он оглянулся.

–Граф, мне нужно с вами поговорить!

–Что случилось?

–Вы не должны быть таким жестоким, столь непроницаемым! Вы не должны считать меня преступницей за несколько ласковых слов, сказанных другому!

Де Силлек скупым жестом остановил ее.

–Обсудим наши отношения в другом месте, прошу вас!

Сердце Изабеллы колотилось так больно, словно стукалось о грудную клетку.

–Где же? –бросила она ему в лицо. –Вы не даете мне ничего объяснить!

–А вам не кажется, что место для объяснений выбрано крайне неудачно?

–Если вы не выслушаете меня сию минуту, я начну кричать прямо здесь о своей любви к вам.

Он слегка улыбнулся, и взгляд его потеплел.

–Я думаю, в этом нет необходимости, г-жа графиня! – заметил он.

Изабелла кусала губы.

–А вот и я! – вылез из-под ее руки улыбающейся до ушей де Дромоль. Он скосил зеленый глаз на де Силлек и усмехнулся. –А я, не в пример вашему супругу, жажду услышать, как вы признаетесь ко мне в любви!

–Не думаю, что вам удастся когда– либо услышать подобные слова! – проронил де Силлек почти безучастно. От его ледяного тона Изабеллу бросило в дрожь. Она заметила опасные огоньки в зеленых глазах де Дромоля, беспомощно наблюдала, как темнеет лицо де Силлек и растерялась окончательно.

Оба мушкетера одновременно незаметно положили ладони на эфесы шпаг. Изабелла готова была расплакаться от отчаянья, но ей, давно знавшей горячих дворян-задир, способных устроить дуэль из-за узора на шпорах, хватило духу нежно улыбнуться. Краем глаза она наблюдала, что придворные начали останавливаться и глазеть на них и потому постаралась принять независимый вид.

–Всего хорошего, господа! Счастлива была видеть вас! – проговорила она любезно и зашагала прочь.

Она остервенело пробивалась сквозь толпу придворных, не видя никого, не слыша, пока верная вездесущая Джулия вдруг не схватила ее за руку.

–Ай– вскричала Изабелла, будто очнувшись. Она с удивлением обнаружила себя недалеко от нарядной палатки короля Людовика.

–Слава богу, ты вовремя оставила задир– мушкетеров! – вскричала Джулия и потащила Изабеллу вдоль палаток придворных короля. Здесь кипела шумная жизнь: придворные громко обсуждали последние новости из Ла– Рошели, спорили, махали надушенными перчатками, читали какие-то бумаги, сновали туда –сюда, пили анжуйское или шамбертен бокал за бокалом или просто глазели по сторонам, с нетерпением ожидая объявленной сегодня конной карусели. В карусели должны были участвовать кадрили, переодетые в костюм всех эпох, в том числе одетых в античном стиле. Помимо кавалеров, в празднике готовились принять участие и дамы, но не верхом, а на посеребренных колесницах.

Набор упражнений для участников объявили заранее – снять кольцо пикой, метнуть дротик в цель. За состязанием должны будут внимательно следить судьи, готовые присудить самому достойному приз– бриллиантовые пуговицы на камзол или лиф, если, конечно, выиграет дама.

–На нас смотрят! Улыбайся, умоляю тебя! – твердила Джулия.

–Ах, я не могу!

–Если увидят твои слезы, поползут грязные сплетни и дело дойдет до Его Величества. Вот тогда де Силлек не простит тебе, что ты опозорила его имя!

–Я ничего не сделала!

–Замолчи и успокойся!

Джулия вытолкала подругу из толпы и отвела в сторону к месту, где музыканты перед каруселью настраивали инструменты. Только тут Изабелла обратила внимание, что Джулия красуется в белоснежной изящной тунике, подпоясанной широким синим кушаком с бахромой. Такая же синяя оборка украшала длинный подол одеяния Джулии. Ее парикмахер превзошел сам себя – он слегка приподнял волосы хозяйки, собрал их на затылке в узел, от которого на спину спускались длинные змеевидные пряди.

Изабелла с трудом вспомнила, что Джулия недавно говорила что-то про удивительную карусель, даже взяла в долг у Изабеллы прелестную жемчужную диадему. Но графиня, занятая любовными делами, пропустила все мимо ушей – она сама не собиралась участвовать в карусели.

–Как я предупреждала, так и получилось! – говорила тем временем Джулия сердито. –Ты меня не послушалась, и позволила себе выслушивать любовный бред этого испанца! Это твоя страшная ошибка, Изабелла!

–Жули, я и так чуть не плачу, а ты…

–Чуть не плачешь! – фыркнула Джулия. – С чего бы? Ах, лучше бы ты все это время занималась нарядами, пользы было бы лучше! Но еще не все потеряно! Я думаю, античный хитон пойдет тебе изумительно!

–Мне не до развлечений! Арман…граф де Силлек не хочет слушать меня!

–Ох, этот твой грозный супруг… Но он тоже хорош – отправить тебя к дону Себастьяну и смотреть, что будет! Хотя что –то такое предположить было можно. У них в роду у всех – начиная от Монморанси и заканчивая Роганами – чума в крови!

–Что же мне делать? – твердила Изабелла испуганно. С моря потянуло свежестью и запахом соли, и ей пришлось плотнее запахнуться в плащ. –Он разлюбил меня!

–Еще чего! – рассмеялась Джулия. Она поспешно присела в реверансе, когда мимо в роскошном средневековом бордовом костюме, вышитом золотыми кленовыми листьями, важно прошествовал брат короля Гастон. Он собирался принять участие в сегодняшнем состязании. Его сопровождали несколько приближенных, разодевшихся в карминно-алые, ярко-мандариновые, вердепешевые, лабрадоровые камзолы и облегающие лосины.

Гастон Орлеанский милостиво кивнул герцогине Сент-Дье. Изабелла ощутила тоскливое чувство непричастности с к общему празднику.

–Твой муж, Изабелла, просто с ума сходит от ревности! –продолжила Джулия горячо.

–Я должна поговорить с ним! Должна объясниться!

–Только не это! Он перестанет уважать тебя, если ты прибежишь к нему вновь!

–Джулия, что ты говоришь!

–Послушай меня, дорогая! Я, конечно, не отличаю канцоны графа Пуатье от канцон Гийома Аквитанского, как ты, но в мужчинах я разбираюсь! И я, на правах верной подруги, дам тебе отличный совет!

Она знаком подозвала слугу с крохотной мисочкой шоколадного напитка и заставила Изабеллу выпить лакомство. Сама она взяла тарелку с лимонным щербетом, который выписывала королева Анна со своей родины. Джулия задумчиво брала тонкие кусочки дорогой сладости и отщипывала по крошке.

–Борись за себя, Изабелла! Не вздумай вести себя как опозоренная жена! Тебе не в чем себя упрекнуть, я знаю, и он не сможет! Я думаю, что г-ну графу, как человеку независимому и сильному, твоя неподвластность понравится больше, чем слишком нежная привязанность!

–Что же мне делать?!

Джулия наморщила носик.

–О, все складывается удачно! Прекрасно-замечательно! Мы будем сегодня танцевать на празднике до упаду, ездить на колесницах, пить шоколадный напиток и вкусное вино, кокетничать с кавалерами!

–Я не хочу! – Изабелла с досадой топнула ногой.

–У меня есть наряд для твоей милости – туника изумительного вишневого цвета. Я сама хотела надеть ее сегодня, но не решилась, а ты будешь изумительно хороша в ней.

–Как ты можешь говорить мне о нарядах, когда мы с Арманом смотрим друг на друга, как враги!

–Де Силлек, похоже, признает только сильных и гордых женщин. Ну так и веди себя соответственно.

–Но на что это будет похоже –я веселюсь в кадрили! Дон Себастьян болен, граф де Силлек – в ярости, а я стану танцевать?

–Дон Себастьян жаждет завоевать тебя – поэтому не умрет ни при каких обстоятельствах! Граф де Силлек ни за что не отдаст тебя – так что тоже останется в форме! Но мы благоволим именно к нему, верно? Поэтому будем снисходительны, займемся нарядами и дадим ему время остыть!

Изабелла со вздохом отвернулась от Джулии и стала слушать маленького флейтиста. Тонкая нежная мелодия его флейты разрывала ей сердце. Но Джулия, пожалуй, была права в одном –Изабелле не в коем случае нельзя скомпрометировать мужа! Поэтому ей действительно придется вести себя как обычно, как бы ее сердце не болело!

Изабелла не запомнила карусель, о которой придворный литератор Валентин Конрар позже сложил прелестную поэму. Она много и часто смеялась в тот теплый приятный вечер, была одинаково любезна с сановниками и пажами, выпила невообразимое количество чашек горького шоколада, но сердце ее, казалось, не билось вовсе.

–Вы сегодня убийственно хороши! – сказал ей молодой герцог де Буаробер.

Он позвал пажа и предложил Изабелле салат из цветков фиалки и анхузы, сдобренный растительным маслом, сахаром и уксусом.

–Тот, кто часто гуляет верхом в лесу, должен поддерживать свои силы! – заметил он, наблюдая, как Изабелла пробует модное блюдо.

Изабелла побледнела. Похоже, от шустрых глаз соглядатаев она так и не смогла укрыться. Но она давно жила при дворе: Изабелла быстро взяла себя в руки, хотя щеки ее горели от стыда:

–Я часто устаю от досужих бесед, вы же знаете!

–Да, знаю и восхищаюсь вашей непохожестью на других! -Он вежливо поцеловал ей кончики пальцев. –О, смотрите, милая графиня, сейчас Его величеству подадут розовое варенье, и, если мы с вами будем расторопны, то и нам достанется по блюдечку!

Уставшему королю действительно уже подавали вишни и печеные груши с хлебом и марципаном. Розовое варенье с яблоками ждало своей очереди на длинном блюде, которое держал на вытянутых руках важный распорядитель хранилища фруктов.

В те времена к королевской кухне было прикреплено семь придворных служб: там были чашники, кравчие, виночерпии; королевские повара; стольники; хлебодары; дворцовые повара; старшины дровяного двора. К высшим должностям в этой сложной иерархии относились дворецкие, главный хлебодар, главный виночерпий, главный стольник. Сейчас вся эта братия суетилась под легкую музыку придворных музыкантов.

Когда перед королем вышли и застыли придворные чтецы в голубых ливреях с красными кисточками, Изабелла едва не застонала. Как ей было вынести этот ужасный праздник, который никак не хотел заканчиваться? Она едва могла поздравить Джулию, которая выиграла две бриллиантовые пуговицы, правда не в гонках на колесницах, а за самый изысканный костюм.

–Я– любимица судьбы! – восклицала Джулия счастливо. Она прикладывала пуговицы то к лифу, то к юбке. то к плечу. -Я все знаю лучше всех!

Тем удивительнее было, что Джулия оказалась права и в отношении своих друзей.

Изабелла приехала в Айстр поздно, когда де Силлек уже ждал ее. Он не был скуп на чувства, и она ужасно радовалась такой перемене к лучшему. Значило ли это, что де Силлек простил ее? Во всяком случае, как и рассчитывала проницательная Джулия, он похоже, действительно остыл.

В ту ночь, когда Изабелла изнемогала в объятиях де Силлек, он сказал:

–Изабелла, я должен вам сообщить одну новость, не знаю уж, приятную для вас или нет.

Изабелла, нежась у него на груди, устроилась поуютнее.

–Да? – блаженно вздохнула она. Ей хотелось доставить ему еще большую радость. – Вы хотите, чтоб мы поехали на Луару, к нашим детям? С удовольствием! Я давно не видела наших малюток и скучаю по ним страшно! Сегодняшний шумный праздник лишил меня всяческих сил и желания оставаться здесь!

Она улыбалась улыбкой влюбленной женщины. Только один мужчина мог видеть ее улыбку – беззащитную, слабую и прекрасную. Изабелла и в самом деле не была бы против поездки в поместье, где она провела столько блаженных часов рядом с мужем и детьми.

–Нет, увы, я хочу предупредить вас о кое-чем ином, – показалось ли ей, что де Силлек вздохнул? – Мне, в общем-то, следовало уведомить вас кое о чем раньше. Я давно подумывал вам сказать…

–Арман, как вы таинственны сегодня!

Она прижалась к нему.

–Изабелла, знайте, что…

–Ах, не говорите мне об еще одном штурме! Меня до сих пор бросает в дрожь при виде еще одного вашего шрама…

Она тонким пальчиком осторожно дотронулась до свежей красной отметины у него на предплечье и горячо прижалась к нему губами.

–Любовь моя, Арман! Никогда больше не рискуйте собой.. И не оставляйте меня!

Изабелла потерлась щекой о грудь мужа. Де Силлек положил ладонь ей на затылок.

–Дон Себастьян собирается уезжать.

–Ну и что?

Де Силлек приподнялся, настолько его поразил легкий тон Изабеллы. Она тоже подняла голову, вгляделась в его лицо и залилась милым серебряным смехом. Смеясь, она крепко поцеловала мужа в губы.

–Вы думали, я брошусь к нему? Оставлю вас, да?– шептала она игриво.

Де Силлек опустил глаза.

–Какое мне дело до дона Себастьяна, Арман? Я отдала ему долг чести, теперь я свободна! – шептала она, покорная и счастливая. – Я хочу быть только с вами! Пусть вы и были жестоки сегодня со мной! Хитрец, вы выбрали удачное время, чтоб сообщить мне новость.

Она прочла огромное облегчение на его лице, и глаза ее засияли. Сердце де Силлек билось неровно. Но вот дыхание его выровнялось, глаза заблестели.

–Арман! – она с обожанием провела ладонью по этому бесконечно дорогому ей лицу. –Я вас люблю!

–Я боялся, что все это время вы думаете о нем, – признался он. –Я опасался, что он зовет вас с собой.

–Ох, нет! Никогда!

–И тем более опасался, что вы согласитесь уехать с ним!

Из губы встретились в горячем поцелуе, огненном слиянии мужчины и женщины, предназначенных друг другу самой судьбой.

Даруя ей счастье, де Силлек утверждал свою победу и улыбался, полузакрыв глаза, когда любимая пылко отвечала на его ласки и шептала:

–Я твоя… Целуй меня еще!

========== Глава 11 Откровенный разговор ==========

Изабелла вошла в комнату, когда де Силлек и де Батц беседовали у незажженного камина.

–Добрый день, господа!– обрадовалась Изабелла. – Давно, г-н де Батц, я не имела удовольствия видеть вас. О вашей храбрости в лагере ходят легенды! Наши дамы с утра и до вечера повторяют друг другу эти истории!

–Я счастлив, что вы тоже слышали их!

Изабелла нежно взглянула на мужа, ожидая его ответной улыбки. Он еще не видел ее в этом роскошном бирюзовом атласе, украшенном золотой нитью, в котором она блистала на сегодняшнем приеме. Но, против обыкновения, де Силлек не сказал ей комплимента, вполоборота глядя на лекаря де Арамисец, почтительно стоящего у дверей.

Изабелла испугалась, что дон Себастьян опять послал за ней. В панике она сделала шаг к мужу. Что с ней будет, если он, гордец, все-таки не простит ей склонности к испанцу? Что случится, если он решит, что теряет ее?! Она не перенесет каменного выражения на бесконечно родном лице мужа!

–Г-н Жиро, – произнес де Силлек безучастно. – Расскажите г-же графине о вашем, признаюсь, непростом деле.

Изабелла испуганно перевела взор на лекаря.

–Мадам, -мрачно начал тот. – Вчера, в час пополудни скончался Людовик де Арамисец, барон и испанский вельможа, известный под именем дона Себастьяна. Гроб с телом усопшего уже отправлен на фамильное кладбище в Экс– де Прованс.

Изабелла, мертвея, глядела на лекаря. Холодный туман застлал почерневший злой мир, и только одна мысль судорожно забилась в мозгу: она все– таки убила его. Она могла спасти его, но предпочла убить. Он прощался со мной, а я не поняла.. А он знал, что умрет! Ему нельзя было вставать, а он поехал в Испанию!

Эта мысль вызвала в Изабелле беспредельный ужас. Она убила его, она принесла смерть в этот мир. Катастрофа все– таки разразилась… Ей никак не удавалось вздохнуть, так сжали спазмы горло. На пальцах ей мерещились струйки крови… Ее замутило.

Де Силлек с сильнейшей тревогой наблюдал за окаменевшим лицом жены. Он не мог объяснить, но чувствовал, как Изабелла удаляется от него, исчезает в туманной дали. Изабелла! Тщетный зов! Де Силлек подошел ближе и положил ладонь на ледяные пальцы жены.

Она одернула руку. Они вдвоем решили свести ее с ума! Они оба замкнулись в мужском эгоизме! Они по-прежнему делили ее, только один в жизни, а другой после смерти! Что же делать?! Куда ей кинуться?! К кому?! Как объяснить мужу – человеку самолюбивому, гордому, ставящему превыше всего честь, ее нежные чувства к дону Себастьяну? Как объяснить, отчего она чувствует себя преступницей по отношению к ним обоим!

Изабелла задыхалась от страшной мысли, что убила ни в чем не повинного человека, послала на смерть самого своего преданного, бессловесного слугу.

Она, не помня себя, бросилась к Джулии. Изменился в лице и де Силлек. Он видел, какой затравленный взгляд бросила на него жена, прежде чем убежать.

–Он для нее ничего не значит, – убежденно произнес он де Батц. – Потому ей и жаль его.

Де Силлек внезапно опустился в кресло. Де Батц покачал головой и тут же заулыбался, увидев входящую Джулию.

–Как кстати ваш визит, – произнес де Батц, кланяясь. – А то у нас тут играется такая испанская трагедия!