Текст книги "Приключения во времена Людовика XIII продолжаются (II книга) (СИ)"

Автор книги: Немов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

В тот вечер они приехали на праздничный ужин. Слуга громко выкрикивал имена прибывающих, а фрейлины королевы сплетничали о каждом из гостей. И только появившийся красавец герцог де Монморанси вызвал всеобщее восхищение и благосклонность.

Первый дворянин королевства, чья родословная считалась древнейшей и насчитывала более 700 лет, молодой, стройный, с золотыми пышными волосами и яркими большими глазами, он считался образцом элегантности. Бархатный камзол цвета ореха с золотыми позументами и брильянтами только подчеркивал достоинства его атлетической фигуры и блеск веселых мальчишеских глаз. Он был одинаково прост и с цветочницей на площади Сент-Сюльпис и с прелестной принцессой Конде, хотя знатность позволяла ему не снимать шляпу даже перед королем. Его дерзость вошла в поговорку среди дворян, а всех женщин лихорадило в его присутствии.

Герцог Монморанси имел юную жену и верных друзей, а на долю других приходилось всеобщее обожание. Блестящие победы в поединках, воинские успехи, необычайные способности к наукам, кровное благородство, место второго человека в королевстве после принцев крови – делало его гордостью Парижа. Его считали героем, знаменем того прекрасного века, в который жизнь ценилась дешевле чести, а любовь дороже свободы.

Сейчас герцог Монморанси с улыбкой склонился перед графиней Саксонской и принцессой Конде. Те покраснели.

– Боже, как он красив! Изабелла, да посмотри же – сам Монморанси почтил своим появлением наш дворец!– шепнула Джулия. – Или де Силлек так запугал тебя, что ты боишься глаза поднять на мужчин?

Изабелла пропустила насмешку мимо ушей; она смотрела на широкую лестницу из цветного мрамора, по которой, скромно опустив глаза, поднимался отец Жозеф. Его коричневая сутана казалась пятном грязи на фоне светлых одежд прочих приглашенных. Впрочем, сравнение было не совсем верным: там, где он проходил, не оставалась гостей – они поспешно отступали.

–Что он тут делает? – прошептала Изабелла одними губами и, не зная почему, скользнула вслед за дядюшкой. Она шла по галерее, протискиваясь среди толпы придворных, стараясь не быть замеченной хитрым родственником. Отец Жозеф дошел до высокой двери в библиотеку, выложенной мозаичными плитками, постучал и встретил в дверях молодого человека в красивом костюме синего цвета. Два белоснежных пера венчали его черную бархатную шляпу.

Изабелла облизала губы. Человек в синем явно ждал отца Жозефа, а сейчас слушал его с таким несчастным видом, словно получал приказание. Потом они с независимым видом отправились в парадную залу. Изабелла входила вслед за ними, когда услыхала, как принцесса Конде сказала герцогу Монморанси, все еще стоявшему возле нее:

–Мы рады видеть вас, – прекрасные ее глаза, вызывающие в воображении образ лани, лани влажно блеснули. – Мы вас заждались сегодня. Мы скучаем – развеселите нас!

–Я не мог бы считать большим для меня подарком, чем мое присутствие сегодня здесь, ваша светлость.

–Мы не имели чести видеть вас всю прошлую неделю, – застенчиво произнесла м-ль Бульонская.

–Мне пришлось отправиться в Перигор, сударыня! – учтиво поклонившись, ответил ей молодой герцог. Он знал толк в комплиментах, умел радовать дам, даже самая не на есть дурнушка, чувствовала себя рядом с ним красавицей. Он наклонил голову, и на его лице, обрамленным золотой шевелюрой, блеснула белозубая улыбка:– Но, клянусь, прекрасные дамы, для меня лучшее место на свете, здесь, ибо видовал я такое…

–Расскажите!– защебетали пышно одетые дамы, окружая его плотным кольцом.

–В Перигор, должен признаться, меня привела неучтивость одного горлопана. Я хотел остудить горячую голову и обрезать невеже язык.

Все восхищенно ахнули.

–Здесь замешана дама? – замирая от любопытства, воскликнула г-жа д’Аво. Она от волнения прижала к лицу унизанные перстнями белые пальцы.

–Это особая история, сударыни.

–О расскажите!

Звучала музыка, танцевали пары, шаркая по цветному паркету, а к смеющийся молодежи неторопливо подошел тот человек в синем, что только что разговаривал с отцом Жозефом. Изабелла, находясь неподалеку от него, вздрогнула, словно увидала черного паука на стене.

Она узнала его. Перед ней всплыло страшное воспоминание – она и человек в клетке, жадно жующий хлеб. Это он кричал:”Я ОТКАЗЫВАЮСЬ!” Но, видимо, до конца отказаться не мог! Он был очень худ, бледен, чуть горбился, саркастическая старческая складка залегла у его губ. Но другое поразило Изабеллу – насколько он был ожесточен! Несколько месяцев тюрьмы превратили несчастного узника в матерого волка, хитрого и опасного.

Сейчас он выказывал все признаки дурного самочувствия. Его кислая худая физиономия предупреждала всякого, что сегодня с ним шутки плохи. Беззаботный смех окружающих, казалось, только раздражал его и вызывал кривую усмешку. Изабелла не знала его, но к окружающим это не относилось – он был им известен. Это был маркиз де Деврон.

Одна из дам подошла к нему и шаловливо стукнула его веером по плечу, но он только нахмурил брови.

–Где вы были столь долго? – проворковала она. –Исчезли на полгода, не подавали не единой весточки о себе! Уж не женились ли вы у себя в поместье? Ах, только не это! Если это так, мне придется каждую ночь орошать мою подушку слезами!

Маркиз скривился, словно глотнул кислого вина.

Изабелла вздрогнула. Где он был? Что за вопрос глупенькой женщины. Он был в Бастилии. Его выпустили, но сердцем он по– прежнему оставался узником. Обычная жизнь теперь его не касалась.

–Смею вас уверить, прекрасные дамы, Перигор славиться своими изящными манерами, – рассказывал тем временем герцог Монморанси под всеобщий смех. Он протянул вперед руки, успокаивая молодежь. – Но мой противник явно не подозревал об этом. Поверьте, господа, я хороший христианин: чтоб оказать услугу городу, я уложил наглеца в постель.

–О, конечно!– вскричала одна из фрейлин королевы. – Перигор вздохнул спокойно.

–Ах, ваша милость, вы спаситель!– подхватила другая.

Маркиз де Деврон выждал секунду и хмыкнул. На его беду или в результате расчета -кто знает?! – в этот самый момент музыканты остановились и смешок был услышан.

–Что это значит, сударь? – обратился к маркизу герцог Монморанси, сдвинув брови. – Объяснитесь, что означал ваш смешок?

Деврон заносчиво выпрямился и, понимая, что на него смотрят сотни глаз, грозно заявил:

–Странно слышать, сударь, что вы, такой храбрый дворянин, мчитесь на дуэль в Перигор!

–В чем, собственно, вы находите странность?

Деврону помедлил и кинул в толпу разряженных придворных громкую фразу:

–Истинные дворяне дерутся в Париже, на Королевской площади, днем!

Герцог Монморанси пожал плечами и положил руку на плечо одного из друзей.

–Дорогой Шапель, я прошу вас завтра прислать вызов маркизу Деврону.

Шапель насмешливо глянул на маркиза, который царапал эфес шпаги.

–Где состоится дуэль? – спросил маркиз.

–Королевская площадь, сударь.

Как будто северный ветер коснулся лиц. Многие дамы побледнели так, что румяна стали выделяться на их лицах красными некрасивыми пятнами. Дворяне переглянулись, а Деврон только стиснул эфес шпаги. Взгляд его устремился в сторону. Изабелла, наблюдающая за всем этим действием со своего места, проследила его и увидала отца Жозефа у серой мраморной колонны. Тот, сосредоточенно перебирая четки, едва заметно кивнул и губы его растянулись в удовлетворенной улыбке.

–Это безумие! – Почти в полной тишине заметил умный Шапель. Он пытался еще обратить все в шутку. – Перед домом Его Высокопреосвященства Ришелье! Вам грозит отлучение от двора.

–Завтра, на Королевской площади, в полдень, – мягко повторил де Монморанси.

–Он сошел с ума, – прошептала Джулия, которая, как и многие, лишилась дара речи от подобной смертельной дерзости. –Нужно что –то сделать!

–Г-н герцог,– обратила на себя внимание побледневшая принцесса Конде. – Вы рискуете потерять все, ибо Он только и ждет, как наказать вас в устрашение других.

Он, как все поняли, был кардинал Ришелье.

Герцог де Монморанси обезоруживающе улыбнулся принцессе.

–Маркиз, я жду вас завтра, –учтиво повторил он.

Не успел никто еще обменяться встревоженным взглядом, как появились сильные мира сего – Мария Медичи с молодой королевой и своим младшим сыном Гастоном.

Пока совершались официальные представления, принцесса Конде, шурша платьем, приблизилась к герцогу.

–Монморанси, вам грозит страшная опасность более страшная, чем смерть! – шепнула она. – Подумайте о вашей молодой супруге, прошу вас.

–Я не стою таких забот, ваша милость! – отвечал храбрец с улыбкой. – Но благодарю за смелые слова!

–Г-н герцог, – в свою очередь обратилась к нему герцогиня Бульонская. Ее лицо выглядело заплаканным. – Не рискуйте так, умоляю! Наша жизнь потеряет смысл… без вас… Это невозможно, чтоб Он выслал вас из Парижа!

Герцог приложил палец к устам загадочным и лукавым жестом.

–Не будем об этом, милая герцогиня!

–Анн, ты сошел с ума!– заявил еще один из дворян. – Кардинал снесет тебе голову, черт возьми. Откажись от дуэли. Деврона уговорим драться в любом другом месте.

–Да? В присутствии всего двора он наносит мне оскорбления, подозревая в трусости, а теперь идет на попятную? Как бы ни так!

–Ваша чертова гордость будет стоить вам головы! – зашипел ему на ухо Шапель. – Глупец! Дело еще можно замять!

Де Монморанси вскинул голову. Глаза его зажглись пламенем азарта. Он оглядел пышное собрание.

–Нет!– сказал он.

–Сударь!– оказалась рядом с ним Джулия де Сент-Дье. – Если вы не пойдете, завтра на Королевскую площадь, вы наилучшим способом послужите дамам. А разве кавалер не должен первым своим долгом ставить долг служения даме?

–Я запомнил ваши слова, дорогая герцогиня! – он поправил манжеты жестом франта и поклонился ей. Он никого и ничего не боялся. Недаром его девизом было «Не покоряться». Он читал во всех глазах нарастающую тревогу и восхищение, доходящие до преклонения и они пьянили его как вино. –Окажите мне честь стать моей партнершей на этот танец!

Он танцевал с Джулией, улыбался, кивал друзьям – и будто скользил по паркету.

Изабелла с тревогой следила за ним. Более осведомленная о тайных интригах, чем другие, она сама боялась своих мыслей. Но скрывать правду не могла – де Деврон специально вызвал де Монморанси на дуэль, а отец Жозеф проследил, чтоб маркиз все сделал правильно. Именно поэтому монах все еще не уходил, молясь за своей колонной.

Кто– то услужливый рассказал о завтрашней дуэли королеве – матери.

–Герцог, – обернулась она к нему. Ее оплывшее лицо с черными точками на уже начинавшем оплывать подбородке дрожало.– Мой сын с удовольствием поставит подпись под одним из самых страшных документов. Этот документ сделает вас в лучшем случае изгнанником.

–Пусть я останусь в глазах Вашего Величества изгнанником, а не трусом! – внутренний огонь озарил открытое лицо молодого герцога.

–Героизма нет в том, чтоб рисковать там, где необязательно это делать!

–Простите меня, ваше величество, но храбрость дворянина и состоит в том, чтоб не бежать от борьбы, несущей настоящую славу!

–Или несущей что– то похуже!– с горечью прошептала королева – мать. –Надо знать моего сына!

В тот вечер все быстро уехали с бала.

–Что будем делать?– спросила Джулия подругу, едва они вышли из дворца и жадно глотали свежий воздух, не отравленный запахами тяжелых духов, вина, воска и пудры.

–Я поеду к капитану мушкетеров! Необходимо предупредить его о дуэли этого безумца! –решила Изабелла. Она внимательно вгляделась в звезды, которые печально стояли в ясном вечернем небе, обагренным с одного края тускло– алым галуном. –Ах, Джулия, мы с тобой на самом деле ничего не понимаем в интригах!

–Я понимаю!

–Есть вещи, о которых нам не дано знать, как бы долго мы не служили королеве Анне. Замыслы кардинала Ришелье нам никогда не будут неизвестны! Мы с тобой обычные мелкие дворянки…

–Я-герцогиня!

–Я всегда подозревала, что мы лишь пешки на шахматной доске Великих мира сего и всегда протестовала против этого! Как хорошо, что я не выполняла приказы, которых не понимала, но коснулась я их – чуть! Вспомни, замуж меня отдавали за испанского гранда только затем, чтоб я привезла в Испанию в своей свите шпионов Великого кардинала. Никого ни на грош не интересовали мои чувства и намерения! Я сама никого не интересовала! Я была пешкой, прикрытием, щитом, за которым творилась настоящая политика. Поэтому я тебе говорю – сегодняшний вызов на дуэль подстроен!

–Ты с ума сошла!

–Это отец Жозеф заставил маркиза де Деврона вызвать герцога Монморанси на дуэль!

–Этого не может быть!

–Мне неясно одно, почему герцог де Монморанси согласился на столь опасную дуэль! Он не подозревает, что мешает кардиналу Ришелье? Он столь уверен в себе?

–Еще бы! Первый дворянин королевства, чья родословная идет от Матье, взявшего в жены вдову французского короля Людовика VI!

–Безумец!

–Даже слушать тебя не хочу! –вскричала Джулия со страхом.

–Вот увидишь, если счастливый случай не спасет герцога, он будет казнен как нарушитель эдикта о дуэлях!

–Да чем он провинился?

–Джулия, маркиз де Деврон вовсе не был у себя в поместье! Он полгода пребывал в Бастилии! Я видала его, когда мы …

–Все! Ни слова про Бастилию, если не хочешь, чтоб я поседела за вечер! Я еду к маршалу Бассомпьеру, старинному другу моего отца – он может помочь.

–Иди, -беззвучно сказала Изабелла и опустила голову.

К утру город знал о дуэли. Всю ночь у герцога Монморанси сменялись гости, отговаривая его от поединка или умоляя о переносе дуэли в другое место, но тщетно. Гордец не стал разбираться в причинах дурного настроения маркиза Деврона, вдруг ни с того ни с сего вернувшегося из своего поместья, куда он внезапно уехал еще до Рождества.

В полдень на Королевской площади расхаживали многочисленные дамы и кавалеры, приехавшие смотреть скандальную дуэль. Мужчины воинственно держались за шпаги, дамы – за кружевные платочки. С балконов перевешивались люди более осмотрительные, но столь же любопытные, многие были в масках.

Появившиеся карета герцога с золотыми коронками на дверцах наделала шуму. Герцог с видом короля, производящего смотр войску, ступил на мостовую.

–Черт подери! – бессильно ругался его секундант. – Какого черта вы ввязались во все это?

–Ах, друг мой, когда я состарюсь, мне ничего уже не будет нужно – только писать мемуары в пыльной библиотеки и разводить толстых першеронов на заднем дворе. А сейчас, пока я молод и здоров, черт возьми, наиграемся жизнью по – полной!

–Как только вы вытащите шпагу из ножен, кардинал Ришелье вытащит перо, которым он, кстати сказать, владеет виртуозно, и подпишет вам изгнание.

Монморанси рассмеялся. Он смеялся так непосредственно, словно находился у себя в доме. Он задорно ударил друга по плечу, вызвав одобрительный гул у зевак:

–Не ворчите, дорогой друг! Вы испортите настроение дамам!

Маркиз Деврон показался с двумя дворянами с другой стороны площади. Вид его был желчен.

С четырех сторон великолепную новую площадь, названную Королевской, окружали богатые четырехэтажные дома – здесь жили принцесса Конде, сводные братья короля Вандомы и кардинал Ришелье. У всех окон толпились дамы, желавшие посмотреть дуэль. Только из окон одного дома никто не выглядывал с ужасом и восторгом – дом Ришелье, напоминавший по мрачности Бастилию, был странно тих.

Дуэль началась безотлагательно. Клинки сверкали и рыскали, куда впиться. Дворяне изощрялись в красоте приемов и выпадов.

Как будто желая польстить сражающимся, солнце в этот день щедро заливало площадь светом, красиво плясало на стали шпаг и позолоте перевязей и кружев. Над Парижем плыл полуденный колокольный звон, вливаясь в задорный звон оружия.

–Ну что? – спросила между тем Изабеллу молодая баронесса де Сот. Она так вертелась, что казалось – она выпрыгивает из платья. – Ваш милый дядя Жозеф уже знает о дуэли?

Они стояли у окна дома принцессы, прячась за вазы с мелкими алыми розами на подоконнике.

–Да, – скривила губы Изабелла. – Видите, напротив, в доме Ришелье мелькают тени? Полсотни шпионов следит за поединком!

–Бедная Элеонора Монморанси!– вздохнул кто– то из дам.– Такая юная и прелестная! Как ей теперь в тягости отправляться в изгнание?

–Говорят, – подала голос Джулия, стоявшая в первых рядах дам,– что сам месье Гастон отговаривал Монморанси от поединка!

–И что?

–Ах! – с досадой махнула рукой Джулия. –Ослиное упрямство у всех Монморанси в крови! Вам известно, что ни один из них не умер в своей постели!? Кстати, мне говорили что в давние времена предсказано, что, если таковое случиться, род герцога будет прерван! Поэтому все Монморанси играют со смертью!

–Он сам– то понимает, что делает? – вскричал кто-то нервно. – Сегодняшняя дуэль – прямой вызов Ришелье!

–Кому же бросить этот вызов, как ни самому благородному дворянину Франции!– подал голос пожилой гофмаршал граф Суассонский. Он воинственно пригладил усы, подстриженные клинышком по -старинке. –Смельчак, он делает то, на что мы не годны, увы! А нам бы самим выйти сейчас на площадь, да выхватить шпаги! Но нет, мы будем прятаться за юбки дам, дабы нас, не дай бог, не уличили в симпатии к мятежному герцогу!

–Ах, – нервно крикнула принцесса. – Да замолчите вы ради бога, граф! Со своими старомодными убеждениями вы накличете на нас беду!

–Я не могу на это смотреть!– в сердцах прошептала Изабелла. Она отошла к вазам с цветами, стоящими на мраморном столе посредине комнаты.

Джулия незаметно подошла к ней.

–Что с тобой?

–Посмотри внимательно: несчастный Деврон же еле владеет шпагой! Левая рука у него не работает, запястье правой потеряло чувствительность! Что не удивительно: Бастилия здоровья не прибавляет! Но Монморанси продолжает поединок, посмотри же сама! О небеса! Зачем показывать нам, как он дерзок и красив? Зачем самоуверенно играть со смертью, о боже мой?

Джулия понадобилась один взгляд, чтоб убедиться, что Изабелла права. Но она была слишком умна, чтоб что –то сказать.

Дуэль тем временем окончилась. Противники отерли пот со лба. Оба были невредимы, хотя получили по царапине.

Они раскланялись и разошлись в разные стороны.

Отовсюду из толпы неслись рукоплескания. Такой безрассудно смелый поступок – дуэль у всех на виду, под страхом смертной казни – был оценен в те времена чести высоко. Все хотели протиснуться к герцогу и поздравить его. Кавалеры того времени оценили красоту поединка и сейчас горячо его обсуждали. Несколько самых отчаянных сорви –голов вытащили шпаги, чтобы повторить особо красивые батманы и ремизы. Де Монморанси владел забытым ныне искусством дуэльного длинного шага, и дворяне воспользовались возможностью поучиться этому изумительному приему, к которому требовалась молниеносная реакция глаза, разума и руки.

Дамы чествовали герцога его как героя. Они окружили его, не давая еще вздохнуть и защебетали, желая выразить свое восхищение и любовь. Слава неслась впереди герцога как на крыльях. И в тот день ни одна дама пеняла своему возлюбленному:

–Ах, если бы вы хоть немного были похожи на герцога Монморанси!

И не один юный паж дал себе клятву быть таким же храбрым!

А вечером того же для в Лувр прибыл кардинал Ришелье.

–Ваше величество,– начал он мягко, нависая над королем во время его ужина. Король лениво сосал крылышко цыпленка под сметанным соусом. – Лучшие законы бесполезны, если они не выполняются, не правда ли?

–Что такое? – кротко осведомился король Людовик.

–Вам, наверно, уже известно о дуэли на Королевской площади?

–Ах, это! Герцог Монморанси выставил себя храбрецом!

–Какова ваша воля в наказании герцогу?

–Какова воля?– король поиграл вилкой и невозмутимо насадил на нее листочек собственноручно выращенного шпината. – Право, я не решусь наказать его!

–Вам должно быть известно, ваше величество, – сурово сказал кардинал, как коршун следя за каждым куском заячьего паштета и шпината, которых отправлял в рот король, – оставляя преступление ненаказанным и не пользуясь властью, полученной от бога, монарх совершает большой грех! Государь, ведущий самую безгрешную жизнь, может попасть в ад за невыполнение своих монарших обязанностей. Правосудие должно быть беспристрастным даже к тем, кто пользуется расположением монарха! В любых случаях преступник должен нести наказание!

–Вы правы, ваше высокопреосвященство, – заметил король кротко. – Я лишу герцога придворных должностей.

–После ареста,– быстро ввернул кардинал. – И заключения в Бастилию.

–Пусть так!– сморщился король, будто проглотил не кусочек заячьего паштета, а кислую вишню. – Где приказ?

Кардинал вынул из рукава алой сутаны перо и бумагу, которую король размашисто подписал.

–Не смею более отбирать драгоценное время у моего монарха, – и кардинал Ришелье спрятал бумагу у себя на груди.

Поздно ночью о приказе стало известно. Принцесса Конде узнала о ней от отца, графиня Ангулем – от мужа, Гастон Орлеанский – от брата, Анесса дю Трамбле – от дяди. И все четверо отправили слуг к герцогу.

В особняке Монморанси готовились ко сну. Герцог игрой на лютне развлекал свою жену, в виду тяжелой беременности уже две недели не встававшую с постели. Но семейная идиллия была грубо разрушена слугой Гастона Орлеанского.

–Простите, душечка!– извинился герцог перед женой и спустился в приемную.

–Немедленно покиньте Париж! – шептал слуга Месье.– Бумага о вашем аресте и заключении в Бастилию подписана!

–Стоит ли волноваться из – за такого пустяка? – снисходительно ответил храбрец Монморанси. – Оттуда выходят.

–Мой господин подозревает, что ваша светлость нарушит традицию.

–Благодарю его милость, но я не уеду. Бежать из Парижа как трус?! Фи! Никогда!

И Монморанси, не слушая ничего более, отпустил слугу, дав ему напоследок пять экю. Со всеми тремя предупреждениями он поступил так же – снисходительно поблагодарил и отказался.

Наутро герцога арестовали.

Париж встревожился. С четырех утра по нему ползли самые мрачные слухи. Болтали, что герцога Монморанси будет судить королевский суд. Никто ничего толком не знал. Пробовали выспрашивать у короля – Его величество против обыкновения вспылил и запретил задавать ему вопросы.

–Дьявол знает, что замышляется! – вырвалось у де Тревиля. Его слова точно отразили общее тревожное настроение.

Процесс начался в тот же день. Все с напряжением следили за разворачивающейся на их глазах трагедией, не подозревая еще, что это – начало конца рыцарства во Франции.

========== Глава 17 Как Людовик XIII Справедливый подписал смертный приговор герцогу де Монморанси ==========

Кто бы первым ни узнал страшную новость, осталось неизвестным, но наутро следующего дня Изабеллу разбудил муж.

–Вставайте, дорогая. Вас ждет ваша подруга в состоянии близком к панике.

Изабелла сонно приоткрыла глаза.

–А что такое, Арман?

–По– моему, у нас появились новости о герцоге де Монморанси. Мадам де Сент-Дье встревожена.

Изабелла вскочила и, волоча за собой одеяла, босиком ринулась к шкафам доставать халат. На ходу собирая волосы, она вбежала в гостиную.

–Что ты так медленно!– возмущенно воскликнула Джулия, в волнении бродившая по гостиной. – Ты что, спала всю эту страшную ночь? Я поражаюсь твоей беззаботности! Ты способна спать во время конца света, что ли? Но полноте! Слушай меня, Изабелла! Только что стали говорить – герцога де Монморанси приговорили к смертной казни.

–О, господи! Быть этого не может!

–Ты должна увидеться со своим дядей и узнать, правда ли это.

–Опять? Ты разве не помнишь, что мы с тобой испытали. когда искали любезного Франсуа!

–Изабелла, умоляю, собирайся к дяде! Я сама сделаю тебе самую изящную прическу, только торопись!

–Откуда стало известно о герцоге?

–Мушкетеры дежурили этой ночью в Лувре. Ну и слышали…

Подруги захватили в дом Серого кардинала и Анессу, младшую сестру Изабеллы. Странно было сегодня не видеть улыбку на нее задорном круглом личике. Всю дорогу она молчала и только когда их не пропустили слуги в дом дяди, подняла такой шум, что переполошился весь дом.

–Вот и вы, – произнес отец Жозеф хмуро, все– таки спустившись к ним. – Какой вывод я должен сделать, увидев вас обеих? Милая моя Изабелла, неожиданно приятно опять видеть вас у меня. Что случилось на этот раз? Кого вы опять разыскиваете? Нужны ли вам мои агенты?

–Дядюшка!– взмолилась Анесса, потешно надувая пухлые губы.– Лишь вы можете помочь нам узнать правду о Монморанси!

–Что есть правда, племянницы? Он совершил страшное преступление и будет наказан…

–Нам нужно знать другое? Как он будет наказан? Решение короля не оглашено?

–Нет, сударыни.

–Дядюшка! Что в приказе!?

–А откуда я могу что– то знать, если оно не оглашено?

–Ваша осведомленность безгранична, дядюшка!

–Как говориться, выдать свои планы противнику хуже, чем напасть на него…

–Дядюшка!

–Я расскажу вам все, что мне известно, по двум причинам: во – первых, ничего уже не изменить, а во-вторых, мне приятно сделать вам одолжение. Изабелла, душенька, вы запомнили, что я в который раз делаю вам одолжение!?

–Да, да!

–Ага! Слушайте, дорогие мои: у короля находится бумага, отсылающая герцога в его поместье на год с правом вернуться в Париж после истечения срока изгнания. У его высокопреосвященства подготовлен другой вердикт, по которому герцога следует обезглавить на Гревской площади. Какая из бумаг будет, подписала королем, неизвестно. Герцога ждут либо короткая ссылка, либо вечное пребывание в мире ином. Помолимся!

Сестры схватились за руки, в ужасе глядя друг на друга.

–Решение этого вопроса, увы, от нас не зависит. Король и великий кардинал Франции сами решат судьбу мятежного герцога. Мы с вами можем их уговаривать, шантажировать, убеждать, но они все равно решат сами.

–Маркиз Деврон действовал по вашему приказу?– бросила Изабелла.

–Приятно видеть такой ясный ум! – засмеялся отец Жозеф. От смеха глаза его превратились в мохнатые щелочки. –Я всегда говорил его высокопреосвященству, что в вашем лице, племянница, мы потеряли лучшего своего агента в Испанском королевстве! Как вы догадались?

–Я видела вас с Девроном в Люксембурге!

–Отдыхать мне не приходится, это верно! Поезжайте в Лувр, милые мои. Там вы узнаете новости!

Через полчаса в Лувре действительно началось столпотворение. Примчался маршал Бассомпьер, приехала полумертвая от страха герцогиня Монморанси.

Двор кипел. Слухи о двух вердиктах распространились мгновенно.

Никогда еще кардинала так не проклинали, как в те страшные минуты. Супруга Монморанси, еле держась на ногах, поддерживая огромный живот, с мольбой переводила взгляд с принцессы Конде на мрачного как туча герцога Вандома. Гастон Орлеанский хмуро царапал высоким каблуком пол. Анна Австрийская тихо диктовала г-же Сен – Мак, сидящей у ее ног с письменными принадлежностями на коленях, прошение королю о помиловании несчастного. Она надеялась, что король подпишет так называемый Розовый вердикт. В те милые времена на розовой бумаге писали оправдательные, а на голубой – смертные приговоры.

Едва появился король, все замолчали, словно предугадывая те события, которые затянут присутствующих в безжалостные сети. За королем, как его кроваво– красная тень, скользнул кардинал.

–Ваше величество, – упорно продолжал он прерванный разговор. – Я прошу вас закончить все государственные дела сегодня.

–Нет! – вяло сопротивлялся король. – Я сказал вам, Ваше высокопреосвященство, все дела завтра.

–Ваше величество, будущее важнее настоящего. Уверяю вас, то, что сегодня можно решить договором, завтра придется решать принуждением. Дела в современном мире не терпят отлагательств, кто как не Ваше Величество, знает об этом.

Королю подали бумагу.

–Розовая!– шепнула г-жа Ангулем, стоявшая за креслом королевы.

Лица дворян просветлели.

–Перо! – распорядился король. – Я утверждаю этот вердикт.

–Подождите! – остановил его кардинал. – Прочтите сперва вот это!

Он подал королю голубую бумагу.

Грозовая атмосфера сгущалась на глазах. Вот– вот должна была разразиться ужасная катастрофа. Всех охватило дурное предчувствие.

–Кардинал, – сказал король, опуская бумагу на колени.– Я ничего более не желаю, как еще увидеть нашего герцога Монморанси в Лувре! Перо!

Слуга поскорее обмакнул перо в чернильницу. Король Людовик склонился над розовой бумагой. У всех вырвался вздох облегчения. Но кардинал, не сдаваясь, быстро отвел руку короля.

–Ваше величество, снисходительность в делах государственных часто ставит всех в очень тяжелое положение. Ваше величество ведь не желает видеть возле себя дворянина, запятнавшего себя неподчинением.

–Но это один из принцев крови!– воскликнул король, впервые проявляя бодрость духа.

–Если уж принц крови пятнает себя неповиновением, кто– то другой, менее знатный, пойдет еще дальше и устроит заговор против вашего величества. Ваше величество должны понимать, к чему это может привести. Многие дворяне недовольны, народ то и дело ропщет из-за новых налогов.

–Да, кардинал прав!– скривился король и склонился над голубой бумагой.

Ядовитая насмешка пробежала по тонким губам кардинала.

–Подождите, Ваше величество! – выступил вперед маршал Бассомпьер.– Герцог Монморанси виноват не настолько, насколько утверждают. Ваше величество называют Справедливым. А наказание за такой страшный поступок как государственная измена и за долг чести – одинаков – это несправедливо.

–Ваше величество, – поддержал старого маршала г-н де Тревиль. От негодования гасконский акцент стал у него более заметен. – Вашему величеству и самому приходилось отдавать долг чести, а все – и принцы крови и простые мушкетеры – равняются только на ваше величество.

–А верно – Тревиль прав,– согласился король и пододвинул к себе бумагу с помилованием.

–Нет, ваше величество! – кардинал коварно усмехнулся. – Если вас укусила пчела, вы должны ее убить, а не давать почувствовать ее жало другим. Государь должен быть жесток для некоторых, чтоб стать хорошим для всех.

–О, это правда!

–Сын мой!– воскликнула Мария Медичи, привставая с широкого кресла.– Еще ваш отец, а мой супруг, великий Генрих, обнимая вас, когда вы были еще ребенком, говорил: «Государь должен беспокоиться о своих верных слугах, должен быть милостив и открыт им». Вспомните вашего отца – короля. Вы можете снискать в истории такую же славу, как ваш батюшка и получить титул «Милосердный».

–Он так действительно говорил, – вспомнил король. Лицо его затуманилось от воспоминаний.– Ну что ж… я милую герцога.

–Франция будет восхвалять вас, сир! – подхватила г-жа де Сент-Дье.

Кошачьи глаза кардинала сузились. Он, казалось, поражал ими всех, кто осмелился выступать против него.

–Ваше величество, от вас требуется мужество и непоколебимая твердость в делах государства, – опять встрял кардинал, не сдаваясь.– Король не может испытывать обыкновенные чувства.