Текст книги "Приключения во времена Людовика XIII продолжаются (II книга) (СИ)"

Автор книги: Немов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Подруги изнемогали от страха.

Нуро, надевший сегодня атласный рыжий камзол, щедро расшитый золотыми цветами и шляпу с пышными перьями, закрепленными большим бриллиантом, еще раз придирчиво осмотрел женщин.

–Без фокусов, красотки!– в который раз предупредил он. – В конце концов, вы раньше вели себя очень мужественно!

На чистой городской площади, куда они приехали, залитой солнцем, по всем сторонам света высились деревянные настилы, выкрашенные нежно-голубой краской, застланные пестрыми коврами, где продавцы поспешно расставляли живой и неживой товар: оружие, отчеканенное в Италии и России, шелка, благовонные травы, фламандские кружева, сундуки с драгоценностями; кое-где грудами высилась белоснежная слоновая кость и красное дерево, немецкие астрономические инструменты, причудливые изделия кузнецов, лупы, часы, шали, редкие животные – чудеса тысячи миров! Скрытые от солнца красиво блестели в полумраке лионские шелка, тускло переливался атлас, ласкал взор бархат; изумляли взор изделия из редкого фарфора и фаянса; гобелены были превосходны! Там же в высоких сосудах ждали покупателей мед и масло.

Под одним из красивых навесов стоял Антонио в старинных бриджах из голубой тафты. Рядом суетились его матросы. Французы уже стояли там. Им скрутили руки.

Изабелла в одно мгновение сорвалась с седла и как стрела рванулась к мужу. Для нее не существовало ничего, кроме черных горящих глаз графа де Силлек. Звала ли она его, вне себя от страха, что больше никогда не увидит его, что он растает, исчезнет!? О, только рядом с ним она способна выдержать весь этот ужас! Она бежала, как безумная, перепрыгивая охапки лаврового листа, корзины с черными и зелеными оливками, один раз споткнулась и больно ударила колени.

Де Силлек всем телом ринулся к ней. Изабелла взлетела на помост и бросилась ему на шею! Вот теперь она ничего не боится, ничего! Знакомое тепло окутало ее, любимый запах вызвал у Изабеллы наслаждение! Но крепкие руки не обняли ее! Похолодев, она подняла голову. Напрасно де Силлек делал судорожные попытки разорвать веревки, сдавившие его руки. Пираты связали их на совесть. Крупные капли пота выступили на его лбу. Осунувшееся лицо, бледные губы, выражение острой жалости на лице свидетельствовали о невыносимой душевной боли, раздиравшие благородное сердце графа де Силлек.

Он впервые не смог обнять Изабеллу, хотя все его существо стремилось к этому: схватить ее в объятия, заслонить собой ее дрожащее тело.

–О любимый!– простонала Изабелла, взяв его лицо в ладони. – Дорогой мой!

Джулия тоже забыла о своем плохом самочувствии, бросилась к де Арамисец, и, обхватив его колени руками, зашлась в рыданиях.

–Подайте кто-нибудь воды моей жене! – закричал де Арамисец. – Она сейчас лишиться чувств!

Антонио поспешно протянул Джулии бурдюк с водой. На его обычно всегда невыразительном лице читалась сочуствие. Джулия с отвращением оттолкнула руку пирата и вцепилась в сапоги мужа. Голубые глаза ее беззащитно смотрели на него снизу вверх.

–Зачем так убиваться, радость моя! – ласково подбодрил ее де Арамисец. Он вдруг заморгал быстро, будто от чересчур яркого света.

Только сейчас Изабелла перевела взор на остальных. Все они были небриты, имели вид потрепанный, но не побежденный. Де Порто, слава богу, был жив, на вид вполне здоров, и даже улыбался. Де Батц подмигнул Изабелле.

Принарядившиеся по случаю выхода в свет матросы встали по бокам навеса. Их прищуренные глаза жадно шарили по огромной красочной площади. Их ноздри трепетали от алчности. Они не без оснований надеялись на свою долю от хорошего барыша. Резкий контраст с ними составляли четыре француза – гордые, спокойные, презрительные, ибо для преодоления бед в жизни мало простой храбрости, которая может быть минутным порождением ума, но нужно и мужество, чтоб достойно глядеть в глаза неудаче и не сходить с ума от мысли, что она упорно стоит за плечами. Нужна особая храбрость, которая позволит человеку, попавшему в самое затруднительное положение, не впасть в истерику, пусть даже он увидит, что все его старания тщетны. А французы, несомненно, обладали мужеством! Да еще каким! Они встретись с хитрым противником в виде Нуро, человеком коварным, без чести и совести, который, казалось, предусмотрел все, чтоб французы не вырвались и его лап, не выползли, смирились! Но они были сильнее его!

Едва Джулия и Изабелла чуть пришли в себя, убедились, что все, кто им дорог, живы и относительно здороы, де Батц вполголоса сказал:

–Не мучьте себя, милые дамы! Едва на нас перестанут обращать внимание разодетые обезьяны с саблями, мы освободимся!

–Но как!? – вырвалось у Изабеллы. И отчаянный ужас зверька в смертельной колючей ловушке отступил от нее. Рядом с мужем она ничего не боялась, как, впрочем, и остальные, так велико было влияние его благородного, стойкого характера на души окружающих.

–У нас есть оружие! – прошептал де Батц. – Де Порто, сейчас вы разорвете свои веревки и кинжалом освободите нас! Затем вы броситесь на вон того матроса с краю и возьмете его оружие. Де Силлек, вам достается милейший г-н Антонио.

–Мне – Нуро! – мрачно сказал де Арамисец и выражение его лица красноречиво показало, что тому не стоит надеяться на жалость. Мстительное выражение появилось на его лице, каждый раз, как он бросал взоры на пиратов. Человеку горячему, хотя и скрывавшему это за кротким взором, положение, в которое он попал, было невыносимо.

–Де Порто, здоровы ли вы!? – воскликнула Изабелла. -Я так боялась за вас!

Гигант самовольно усмехнуться.

–Милая графиня, мне чертовски приятно, что в этой заварушке вы заботитесь обо мне!

–Это все ужасно! – твердила Джулия, содрогаясь всем телом. -О боже, я, наверно, сейчас страшна, как смертный грех!

Она вдруг превратилась в хорошенькую женщину, отнюдь не рабыню. Она даже поправила волосы на висках и кокетливо улыбнулась. Но де Арамисец видел, как она бледна, словно страх, как червь, подтачивает ее здоровье! И этот страх в ранее беспечных веселых глазах лишал его рассудка, и тогда он скрежетал зубами от бессилия и бешенства!

–О боже! – судорожно прошептал он, не в силах сдержаться. – Скажи мне. что они с тобой сделали?

Слезы, выступившие у Джулии нее на глазах, были ему ответом. Но времени решать личные дела не было.

–Де Порто, время пришло, давайте же! – прошептал де Батц.

Все обратили взор на де Порто. План друзей был прост. Де Порто, этот геркулес, мускулами должен был разорвать путы, вытащить спрятанный кинжал из сапога и освободить остальных мужчин.

–Ну, смотрите внимательно! – произнес гигант весело. – Для меня это все равно, что расколоть кулаком орехи. Мой отец проделывал такое для своего удовольствия. Когда–нибудь я расскажу вам, как он…

Он отступил в глубь навеса так, чтоб друзья закрывали его. Впрочем, базар только что открылся, и на них никто не глядел.

Вдруг где-то раздались жуткие вопли рабов. Это первые покупатели забирали себе рабов, навсегда разулучая матерей с детьми, отцов с сыновьями, мужчин с женщинами! Душераздирающее зрелище – как цеплялись люди друг за друга, как кричали, как отчаянно вырывались из рук рабовладельцев!

Изабелла заткнула уши и поскорее отвернулась. Потом перевела взор на Антонио. Ей до слез хотелось дать ему пощечину, сделав его еще безобразней. Он знаком предложил ей сесть у ног мужа. В самом деле, так она могла спрятаться от взглядов арабов.

–Пусть вас всех испепелит гнев божий! – простонала Изабелла про себя и закусила губы, встретившись взглядом с мужем. Де Силлек был бледен как мертвец, глядя на нее у своих ног.

Опустив головы, прикрыв волосами лица, они с Джулией старались быть как можно более незаметными. Как зверьки они жаждали слиться с песком, чтобы избежать внимания покупателей, но те, как нарочно, начали ходить вокруг, с наслаждением выглядывая достойный товар.

–Уф. черт возьми! Я свободен, господа! – радостно прошептал де Порто.

–Да тише, тысяча чертей! – воскликнул де Батц.

–Скорее! – лепетала Изабелла, ломая пальцы.

–Только бы мы успели! – пробормотал де Арамисец, чувствуя, как руки его становятся свободными. И замер. Он заметил, как один из первых покупателей – высокий араб в золотом белом халате, по виду знатный, верхом на чистокровном горячем жеребце, уставился на группу французов. Он неторопливо направился к навесу – за ним следовали пятеро его слуг в одинаковых синих одеждах. Человек подъехал к Нуро и ткнул концом плети в сторону пленников. Они заговорили по-арабски, но и без знания языка было все понятно – покупатель поднял один палец, называя цену. Нуро яростно замотал головой. Судя по его восторженному тону, он начал расхваливать достоинство товара.

–Что делать, господа? – спросил де Порто тихо. – Ждем или нападаем немедля?

–Пока он не уедет – ждем, г-да! – тиха сказал де Батц.

Посетитель видимо, считал пиратов недостойными беседовать с ним, ибо изъяснялся скупыми жестами и фразами. Нуро, похоже, оскорбляло такое отношение, и он настаивал на своей первоначальной цене.

Изабелла не выдержала ужасного напряжения и подняла глаза к мужу. Де Силлек ободряюще улыбнулся ей.

Покупатель сдался. Он знаком приказал одному из слуг подать Нуро сложенный пергамент и сам вписал туда несколько цифр. Договор был заключен.

–Вот дело и обделано, господа,– издевательски сказал по-французски Нуро, обращаясь к пленникам. – Перед вами – Эль – хаджа Мехеми, великий последователь Магомета, преследователь неверных, главнокомандующий самого алжирского паши. Нет хозяина более сурового и великодушного. Он уже сделал свой выбор!

В эту секунду никто их друзей еще не осознавал величину свалившегося на их несчастья. С ужасом и чем– то похожим на изумление наблюдали все, как всадник неторопливо подъехал ближе и спешился. Джулия, не в силах выносить его раздевающий взгляд, уткнулась лицом в сапоги мужа.

–Пойдем со мной! – сказал он Джулии по-французски. – Мне нужна танцовщица в гарем, а ты изумительно сложена: у тебя пышная грудь, тонкая талия, длинные ноги.

Он протянул к ней ладонь с окрашенными охрой ногтями.

Это был конец! И ничто не могло больше спасти их всех. Ни дружба, ни любовь! Как, увы, часто бывает даже в наш просвещенный век, благородство и преданность были побеждены обычной человеческой подлостью!

–Нет, я не хочу!– крик Джулии походил на стон, который издает маленький жаворонок, запутавшейся в силках и чувствующий приближение тяжелой безжалостной руки человека, от которой у него разорвется беззащитное сердечко.

Де Арамисец издал рычание. Он в одно мгновение вырвал нож из рук де Порто, подскочил к арабу и вонзил кинжал ему в грудь. С бешеным воем телохранители бросились на него с саблями. Де Порто, поняв, что пора действовать, спрыгнул с помоста и схватил за горло Нуро.

Все случилось столь стремительно, что никто не успел опомниться. Французы словно были одержимы дьяволом!

Де Батц выхватил саблю их ослабевших рук пирата. Он был страшен. Де Арамисец, отшвырнув араба, вскочил на помост, закрыв свои телом Джулию. Пока он сдерживал арабов, женщины зубами разорвали веревки на руках де Силлек и де Батц. Те схватили оружие раненых и встали в оборону.

Араба Мехеми спасла кольчуга. Но француз был столь силен, что превратил место удара в кровавую лепешку. Схвативший руками за грудь, Мехеми скрипел зубами от боли и бешенства. Потом указал подъехавшей страже на взбунтовавшихся рабов.

Далее все на базаре с ужасом и изумлением наблюдали, как четверо белых людей в течение нескольких минут сдерживали страшную арабскую стражу. Стоны и проклятья взрывались в свисте кнутов и пронзительном звоне сабель. Напрасно Нуро метался среди арабов, умоляя не калечить его товар! Его ударили кнутом, и он затих. Друзья хотели было прорваться, но, к несчастью, им это не удалось, и не могло удастся! Арабы смяли их.

Французы оставались живы, но итог их отчаянной вылазки оказался плачевным. Де Арамисец, залитый кровью, напрасно сжимал в ладонях покрывало жены – Джулия исчезла так же незаметно, как в разгар схватки исчез Мехеми.

–Ах, дьявол! – яростно ругался Нуро. – Что мне теперь с вами делать?!

Он в ярости уставился на четырех окровавленных людей и единственную женщину среди них.

–Пустите! – так властно сказала Изабелла, что стража отступила от распростертого близ помоста безжизненного тела де Арамисец. Она, рискуя привлечь к себе внимание торговцев, с трудом перетащила де Арамисец под навес. Нуро угрюмо наблюдал за ней.

–Если наш друг умер, вы ответите за его жизнь! – мрачно сказал де Силлек.

Его спокойствие казалось страшнее угрозы. Изабелла положила голову де Арамисец себе на колени.

–Воды! – приказала она.

–Буду я тратить драгоценную воду на падаль! – фыркнул Нуро. – Все равно он умрет на жаре.

–Воды! – истерически закричала Изабелла.

Пират Антонио с проклятием швырнул ей флягу. Мушкетеры с волнением следили, как она обмывает от крови бледное лицо де Арамисец, зубами разрывает свою нижнюю юбку, перевязывает ему колотую рану в боку.

–Женщина дура и есть! – выругался Нуро. – Зачем ты это сделала?

Веки де Арамисец дрогнули. Он открыл затуманенные глаза и с трудом нашел лицо де Силлек.

–У нас теперь нет кинжала, – прошептал он. – Как же ты убьешь ее?

Глаза де Силлек повлажнели.

–Не беспокойтесь, мой друг! – сказал он. – Мы покажем неверным, как умеют умирать французы. С улыбкой на устах и храбростью в сердце.

Де Арамисец замолчал и опустил веки. Испуганная Изабелла поскорее плеснула ему водой в лицо. Она боялась, что он умер. Но на губах его не выступили кровавые пузыри, лицо не приобрело желтоватый оттенок, поэтому можно было надеяться, что при надлежайщем уходе он останется жить.

–Теперь я потеряю тысячу монет! – злобно вскричал Нуро. Он заискивающе улыбнулся какому-то важному покупателю, проходившему мимо к шатру с пестрыми шелковыми коврами, но тот не удостоил работорговца даже взгляда. – Дело дрянь, черт возьми! Мне придется его убить.

–Ты этого не сделаешь, скотина! – в гневе воскликнул де Порто.– Ты будешь гореть в аду, мерзавец, торговец живой плотью, жалкий торгаш, обезьяноподобное существо, черт тебя возьми!

Нуро осклабился и достал кинжал.

–Я убью вашего дерзкого друга самолично! Не только потому, что он устроил бунт и показал остальным рабам, что возможно не подчиниться! А потому, что мои покупатели думают, что у меня дрянной невышколенный товар и проходят мимо! Я не могу допустить, чтоб они так думали! Я теряю прибыль из-за вас, чтоб вас взяли черти!

–Негодяй!– вскричал де Батц. –Ты именуешь дворян товаром?!

–Вы все здесь – рабы! Хотите – бросайте дальше вызов смерти, а хотите –становитесь вероотступниками и живите в комфорте, мне все равно! Устраивайтесь, как хотите, черт вас возьми! А сейчас прощайтесь со своим красавчиком! Мне падаль не нужна.

–Мы не дадим вам убить нашего друга! – закричал де Батц в бешенстве.

–Попробуйте! – отвратительно ухмыляясь, заявил Нуро.

Он грубо оттолкнул Изабеллу и занес руку для удара. С криком Изабелла заслонила де Арамисец спиной.

–Вы можете продать его! – повысил голос де Силлек. – Это звучит отвратительно и честь никогда бы не заставила меня сказать подобные слова, но у вас в этом случае будет шанс получить за нашего друга несколько монет, тогда так как в противном случае его смерть не принесет вам и этого.

Нуро замер, обдумывая неожиданное предложение. Де Силлек внимательно следил, как жадность завладевает алчным сердцем работорговца.

–Де Силлек прав, – неохотно отозвался де Батц. Он вздохнул. – Все– таки деньги– это деньги!

–Ну, у вас и головы, – с интересом произнес Нуро. – А раз так, то сами и думайте! Я даю вам две четверти часа, чтоб принести мне прибыль!

И он отошел.

–Знал бы де Арамисец, что мы сделали! – простодушно вскричал де Порто. – Он нам никогда не простит!

–Простит!– хмуро отозвался де Батц. – Из плена на Востоке еще можно сбежать, из рая – нет.

–Арман! – содрогаясь, позвала Изабелла. – О, бог мой! Неужели все, что происходит с нами, правда?!

Де Силлек решил улыбнуться, чтоб скрыть обуревавшие его чувства. Изабелла прижалась спиной к его ногам, внезапно впадая в некую прострацию от нечеловеческого напряжения. Ей стало казаться, что она в Париже. Люди, останавливаещееся возле нее, говорящие с Нуро, перестали ее волновать, как если б это были парижские зеваки. Даже их разочарованные взгляды ничего не говорили ей. Это были те, кто не мог позволить себе купить красивую испанку в свой гарем или партию из четырех христианских рабов в хозяйство.

–Нуро! – вдруг громко воскликнул де Батц, напугав ее. – Вон идет старая женщина – зовите ее сюда.

–С чего вы взяли, что она старая?

–Я француз! – сообщил де Батц. – Я всегда отличу старую женщину от молодой, даже если она укутана в ваши ужасные шали.

Нуро недоверчиво вгляделся в покупательницу и разочарованно опустил нижнюю губу.

–Да она бедна, черт возьми!

–Бедна, не бедна, а деньги у нее водятся, – возразил де Батц. – Зовите ее и предоставьте дело нам. Клянусь честью, она купит нашего друга!

Алчный Нуро медлил, но перспектива получить хоть какую–нибудь прибыль подхлестывала его, и он вышел под палящее солнце.

Женщина в черных покрывалах уверенно шла по базару, стараясь держать спину ровно, и, похоже, направлялась к мясным лавкам. Друзья с замиранием сердца следили, как пират Нуро осторожно обходит мешки с ароматными кофейными зернами и розовым рахат–лукумом, догоняет ее и что– то рассказывает. Прошла минута, он почтительно поклонился и подвел старуху к помосту.

Спасая де Арамисец от верной смерти, друзья постарались отвернуться, чтоб не напугать старуху своим отчаянным и суровым видом. Женщина, разумеется, не устояла пред красотой молодого герцога и достала несколько монет из тощего кошелька. Как коршун Нуро схватил их. Он был очень доволен.

–Ваше счастье, черти! – проворчал он.

Женщина подала знак одному из пиратов. Тот, мерзко ухмыляясь, поднял бесчувственное тело де Арамисец и понес его за старухой.

Прощаясь с другом, с которым, может быть, она никогда больше не встретится, Изабелла заплакала. Что ожидало теперь храброго герцога, красавца, великолепного, дерзкого, обожавшего красавицу жену, фрейлину его величества французской королевы,– унижение, смерть, насилие? Ах, если б только это! И что ожидало оставшихся? Всем ли им всем удастся бежать из этого жаркого безрадостного мира, кого они не досчитаются после побега, сколько лет они проведут под этим равнодушным мутным солнцем?! И каждый из них молился за ушедших как за себя самого.

Изабелла едва сдерживалась, чтобы не начать рыдать и стенать, боясь лишить мужества мужчин. Де Силлек и так был бледен как мертвец.

Еще один из покупателей – очень смуглый старик с тяжелыми веками и ноздреватым, как сыр реблошон, носом, шаркая открытыми восточными туфлями, подошел к Нуро.

Все еще провожали глазами уходящую старуху, и не заметили его, а он тем временем передавал Нуро подписанный договор. Он покупал Изабеллу.

–Они не отдадут эту женщину, как не отдавали ту, другую! – озабоченно предупредил Нуро покупателя, богатого врача Хуана де Мендона. – Мы, ваша милость, сделаем по-другому.

По его знаку Антонио небрежно позвал Изабеллу.

–Она ни шагу не сделает! – громко ответил за жену де Силлек. – Она останется со мной и бросится на копья стражников, если я прикажу ей сделать это.

Он побледнел еще больше, хотя это и касалось невозможным.

–Тяжела доля влюбленных! – прошептал де Батц с содроганием.

Антонио переглянулся с раздосадованным толстым Нуро. Арабский врач усмехнулся и подошел ближе. Изабелла ахнула – она узнала пожилого лекаря, который лечил ее у испанского гранда дона Лонса. Врач наклонился к ней, будто собираясь что–то сказать, и неуловимым движением слегка ударил ее ребром ладони по шее чуть ниже уха.

Восточные мужи всегда знали тайны человеческого тела, когда прикосновение к определенным точкам на теле вызывает обморок. Врач нажал на одну из таких точек. Изабелла, будто без причины, сползла вниз без чувств. Тут Антонио легко подхватил ее с помоста и понесся прочь. Из уст де Силлек вырвался хрип. Он бросился, на араба, как лев, не обращая внимания на удары хлыстов, которыми его осыпали неверные.

–Канальи! – кричал Нуро, не приближаясь, однако, ближе. – Да он задушит нас, ребята! Свяжите его так, чтоб он и вздохнуть не мог, этот дьявол! А еще лучше убейте!

========== Глава 31 Удача или неудача ==========

Изабелла чувствовала щекой бархатную поверхность. Ей казалось, она у себя на Луаре, и это было так приятно! Сейчас ее разбудят настойчивые губы Армана и звонкий смех маленького Антуана!

Она не хотела возвращаться в действительность, протестовала против слишком страшной судьбы, но присущий Изабелле здравый смысл не давал ей придаваться приятным иллюзиям слишком долго. В мгновенье все вспомнив, она рывком села. Сердце ее так забилось в груди, что у нее потемнело в глазах и она не сразу смогла рассмотреть окружающее ее пространство.

Полукруглая комната, в которой она оказалась, отличалась особой восточной изысканностью. Золотые и синие полосатые подушки горами высились на диванах. Пол покрывал огромный вышитый ковер, который ярким цветом соперничал с зеленью, проникающей в комнату через золотую решетку на овальном окне. Черный слуга ставил у изголовья дивана золотое блюд с роскошными виноградными кистями. Им руководил низенький старый араб в белом халате. Изабелла вскочила. Она готовилась дорого продать свою свободу и женскую честь.

Хуан де Мендона был опытным врачом и тонким знатоком человеческих душ. Он понимал не только слова и жесты, но и взгляд. Взгляд француженки сказал ему о ее характере и натуре больше, чем все яростные слова, которые она готовилась выкрикнуть. Он вздохнул. Глубокие морщины прорезали его лоб.

–Приветствую вас, мадам, – сказал он почтительно. Юноша-слуга переводил его речь очень быстро, отчего слова наскакивали один на другой. – Вы не желаете сейчас меня видеть, поэтому я удалюсь, чтобы вы могли как следует отдохнуть от тяжелого пути. Но прежде осмелюсь сказать вам насколько важных слов.

Изабелла вся подобралась. Хуан де Мендона заторопился.

–Вы, наверно, узнали меня, госпожа?

–Да!

–Я купил вас, мадам, из чувства чистого сострадания, поэтому не считайте себя пленницей в моем доме, прошу вас. Вы еще в Испанском Королевстве поразили меня своей красотой и неподкупностью! Вы все–таки обвенчались с тем, о ком твердили в Эль-Эскуриале?

–Да, но он остался на площади! Он был со мной, когда вы меня… вызволяли. Вызволите и его, умоляю! Там еще оставались и мои друзья…

–Очень жаль, что я не знал об этом!

–О боже!

–Я постараюсь помочь вам, донья Исабель! Я пошлю слуг узнать, где остальные ваши спутники, и, если они уже проданы, то кому. Ничего не бойтесь, я помогу вам!

–Я пойду с вами на площадь! – вскричала Изабелла. – И я буду благодарна вам всю жизнь, если вы спасете наши жизни! Но хватит ли у вас денег купить всех, сударь?

Врач с удовольствием засмеялся и потер руки. Глаза его цвета темного винограда Сицилии блестели, словно он славно пошутил.

–Вы меня чрезвычайно забавляете, дочь моя! Вы такой и остались в моей памяти – искренней, откровенной, человечной! Отвечу вам так: сейчас я очень богат, сам паша ценит мои знания, признаюсь, достаточно редкие в этой великолепной стране. Ах, восток, моя любовь! Здесь умеют ценить подлинное образование! Я всегда мечтал вернуться туда, где вырос, и сейчас мечта моя сбылась! Но о чем это я толкую, себялюбец? А это все оттого, что поговорить мне не с кем! Увы, чем дольше живешь, тем меньше остается людей, которые способны тебя понять! Ах, донья Исабель! Как я стал болтлив! Я должен думать о вас! Я уже распорядился и вас сейчас выкупают в теплой воде, сытно накормят, принесут все, что пожелаете.

–Я иду с вами на площадь! Я не успокоюсь, пока все мои друзья и подруга не будут свободны!

–Но со мной вам нельзя идти, дочь моя! Вы на Востоке – не зная жестких правил этой страны, вы тут же окажетесь в каком-нибудь гареме и не думаю, что вам понравится там больше, чем у меня!

–У вас есть гарем?!

Он засмеялся, сощурившись.

–Я врач, ученый, а не легкомысленный любитель женщин! Женщина приятна только для молодых горячих юношей, но для знающего мужчины ее присутствие не нужно, а порой и вредно! Мне интересны уже только жуткие загадки мира, его тайная сердцевина, если выражаться романтическими словами Низами.

Дон Мендона был ученым и лекарем, но не отличался чрезмерной наивностью. Он сказал, что не возьмет Изабеллу с собой, и действительно слуги не выпустили из дома. Целый час просидела Изабелла на диване, сжавшись в комочек. Она не ответила на жаркую речь черной полуголой служанки, уговаривающей ее искупаться, будто ослепла, не видела огромного подноса с какими-то блюдечками, поставленным перед ней на низкий овальный столик. Ужас владел ей настолько, что она ничего не видела и не слышала, бесконечно проговаривая про себя нудный речитатив: “Только б он купил их!”.

Но ее надеждам не суждено было сбыться! Увы! Купить партию четырех французских рабов не удалось, как не удалось найти их покупателей. Пират Нуро исчез из города вместе с деньгами, а с ним исчезла надежда на побег.

Благородный врач мог только пообещать Изабелле, что, если кто из домашних араба Мехеми заболеет и позовет лекаря, он постарается попасть к тому и увидеть французскую герцогиню Джулию.

Изабелла рыдала всю ночь. Чудовищное напряжение последнего месяца давало о себе знать, она попеременно умоляла Бога о спасении, о смерти, о помощи. Ей однажды удалось вырваться из плена в Испании, а вот отсюда, наверно, уже не удастся никогда. Отчаянье овладело Изабеллой.

Старый врач поселил ее в красивых женских комнатах, до отвращения похожих на ее помещения в испанском Эль-Эскуриале. И времяпровождение ей предложил такое же – роскошное и беззаботное – купаться в красивом бассейне, выложенном голубой плиткой, гулять в крошечном садике, кушать мясные шарики в шафрановом соусе и сладчайшую пастилу, пить розовую воду, умасливать дорогими маслами тело, слушать воркование голубей, нюхать цветы изысканных форм и расцветок.

Изабелла после первых дней слез и стенаний, постепенно впала в апатию. Видя, как она чахнет день за днем, не спит, не ест, не разговаривает, часами сгорбившись просиживает на диване, Хуан де Мендона предложил Изабелле торговать у него в лекарственной лавке, которая располагалась ниже на этаже и выходила фасадом на оживленную городскую улицу.

–Какое лицемерие! – прошептала Изабелла вяло. – Вы говорите со мной как истинный мудрец, которому чужды недостатки всего мира, но хотите, чтоб я стала нижайше служить вам!

Врач с бесконечным терпением вздохнул. Черный раб–переводчик послушно сделал тоже самое.

–Подумайте, прекрасная донья, если вы сейчас недовольны вашей нынешней жизнью, что бы стало с вами, если б вас купил главный евнух нашего паши? Я знаю вас – вам бы пришлось покончить с собой! Но этим вы бы не доставили удовольствие тому, кого вы любите! А так он знает, что вы живы.

–Никогда я не опущусь до того, чтоб стать торговкой!

Врач заразительно засмеялся.

–Какое вы в сущности еще дитя, донья Исабель! Гордое и своенравное! Но подумайте вот о чем: а как же иначе, не выходя отсюда, вы свяжитесь с французским королевством? Или вы рассчитываете, что кто–нибудь из мальтийцев придет и сядет рядом с вами на эту прохладную мраморную скамью? Да еще, возможно, сам предложит вам бежать? Тогда конечно, имеет смысл сидеть и ждать! Но учтите, прошли те времена, когда рыцари-крестоносцы запросто входили в дома арабских врачей в поисках прекрасных сероглазых незнакомок, нуждающихся в помощи!

Изабелла раздумывала несколько долгих минут. Она не понимала, что скрывается за неожиданным, таким своевременным, предложением старого араба.

Ее терзала невыносимая мигрень и сильно тошнило, но она не понимала, что голодна.

–Зачем вам это, господин?

–Затем, донья, что я слишком стар, чтоб продавать товар в лавке! А ты молода и прекрасна! Правда в последнее время ты сильно похудела и побледнела, и как лекарь, я заявляю тебе, что ты уморишь себя через две недели, если и дальше будешь пренебрегать потребностями тела!

–Я не хочу есть!

–Ты хочешь есть, дитя мое! И ты будешь есть, даже если мне придется приказать рабам кормить тебя насильно!

–Но я не могу! Как только я представлю, что неверные они сделали с Джулией, что сделали с моими друзьями – мне становится плохо! А если их сейчас пытают, боже мой! Вы врач, вы знаете, что есть такие пытки, после которых человек остается изувеченным навсегда!

–Вы имеете в виду отрезанные части тела? Пальцы, например? Или пытки водой?

–О небеса!

–Все равно вы не должны так убиваться! Вы должны надеяться! Поэтому я и предлагаю вам спуститься в мою лавку! Вы, донья, увы, совершенно не восточная женщина. Вас гнетет и убивает спокойствие, нежность, ленивое течение жизни!

–Больше всего на свете я хотела бы оказаться дома!

–И кто у вас дома?

–Маленький мальчик и девочка…

Врач опять многозначительно улыбнулся. По его знаку раб водрузил перед Изабеллой огромный поднос с тарелками. При воспоминании о своих детях она вдруг почувствовал волчий аппетит и взяла золотую вилку.

–Ради детей, дитя мое, вы должны желать вырваться из этого прекрасного места! Идите торговать, моя госпожа! И вам хорошо, и мне польза. Кто-нибудь зайдет поглазеть на прекрасную торговку, со мной поболтает! Денег у меня много, как капель в этом бассейне, а вот поговорить не с кем!

–Разве у вас нет семьи?

–Нет, милая донья! – врач мягко склонил голову в белом тюрбане. Темные глаза его мечтательно блеснули, губы раскрылись в улыбке и даже длинный нос с горбинкой посередине задвигался. – У меня была большая семья. Мы успешно торговали с Персией, Эфиопией и Аравией, но меня всегда больше интересовало редкое искусство врачевателя. Отец оплатил мне учебу в университетах Парижа и Гранады. О милая моя Гранада, вкуснейший фрукт на блюде мира! Ах, какое это было удивительное время познания и первых открытий! Я читал изумительные трактаты Али ибн Сины и г-на ди сер Пьеро и изумлялся Божьему промыслу! Потом я путешествовал, служил многим монархам, донья Исабель, но восточные земли мне оказались ближе остальных! Я с благоговением исследовал и утешал человеческие тела, но не мог выбрать жену. Ни на одной не остановился мой требовательный взгляд исследователя! Ни одна не уживется со мной и с моей библиотекой!

–Дон Мендона, я не могу торговать у вас, меня тошнит от похотливых взглядов мужчин!

–Ах, хорошо, что я выкупил вас – не миновать бы вам гарема! А там с такими опасными взглядами на жизнь вы бы были частенько наказаны! Знаете, как наказывают таких строптивец, как вы? Жестоко секут розгами! Каждый удар вырывает куски мяса…