Текст книги "Приключения во времена Людовика XIII продолжаются (II книга) (СИ)"

Автор книги: Немов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

–Я не могу столько ждать!– заявила Изабелла.– Благодарю вас, господа!

И умчалась одна.

Копыта коня весело стучали по серой от пыли дороге, топтали круглые листья подорожника и тоненькие стебельки ромашки. Чистое голубое небо появлялось и исчезало, скрытое верхушками высоких, как колонны, вязов. Лес чуть пожелтел, отдавая дань сентябрю, не больше. Пахло чем-то острым – сухой хвоей, боярышником и грибами. Где-то далеко дятел упорно долбил кору, и веселый звук его работы далеко разносился по солнечному лесу. Изабелла с удовольствием поглядывала по сторонам. Она любила и знала лес. В лесу звуки разносятся далеко и Изабелла задолго до того, как увидала один из караулов, услышала голоса.

–Он нагло заявил мне, что я хвастаюсь! – ругался басом известный нам барон де Рон. – Я, конечно, не прочь преувеличить, но не в этом!

Изабелла натянула поводья. Она решила, что де Рон и пятеро его приятелей в настроении весьма воинственном и поморщилась. Как вы помните, де Рон, влюбленный в маркизу де ла Шпоро, стал ныне ее врагом. Он теперь никогда не упускал возможность задеть ту, которая отвергла его, а заодно уж и ее друзей и подругу. Изабелла знала, что если барон захочет, а он наверняка захочет, то может задержать ее в приграничной зоне на несколько часов, ибо обличен властью французского короля.

И тогда Изабелла решила объехать неприятное место. Она направила коня с дороги в лес, стараясь ехать по полукругу так, чтобы еле– еле слышать голос де Рона и только боялась, что ее не услышали. Не услышали. Более того, смех и голоса внезапно стихли. Должно быть, еще кто– то появился на дороге. К несчастью, не зазвучали голоса и через четверть часа.

Изабелла пришпорила коня и поскакала в сторону караула, предпочитая все– таки встретится с де Роном, чем заблудиться в двух шагах от гугенотов. Но, чем дальше она спешила, тем яснее становилось, что караула в этом направлении нет – то ли это дорога петляла и круто уходила на запад, то ли ее обмануло лесное эхо, Изабелла не могла потом сказать.

Постепенно Изабеллу охватывала паника. Она остановила лошадь, чтобы прислушаться. Девственный лес, колоннами высившейся вокруг, стоически молчал, и только слышно было, как где-то далеко тараторят сороки да порой с легким треском падают на землю крупные желуди.

И тут черное тело рухнуло на шею ее коня с ветвей высокого дерева. Конь с громким криком взвился. Изабелла натянула поводья. Сердце ее упало. Больше всего ее напугала бы встреча с волком, но это бы не волк.

Четыре человеческие фигуры как в бреду чумного больного спрыгнули с деревьев и вцепились в стремена, в гриву коня. Перекошенные от гримас заросшие их лица были по– настоящему страшны. Сатанинский хохот огласил лес.

Изабелла подняла коня на дыбы. Она с ужасом поняла, кто эти люди, оборванные, с кинжалами в руках с обгрызенными ногтями. То были одна из многочисленных банд разбойников, подвизавшихся на грабеже католиков и гугенотов. Изабелла вспомнила несколько страшных кровавых историй, о которых болтали в Лувре, и похолодела.

Вцепившиеся в поводья и стремя разбойники повисли, вынуждая коня сдаться. Изабелла сунула руку за пистолетом в чересседельную сумку, но чья– то жестокая лапа уже вырвала его из футляра, оцарапав запястье графини до крови.

–Что это значит? – воскликнула она, вне себя от боли и досады.– Я спрашиваю – будьте любезны ответить мне.

–Она спрашивает! – передразнил ее один разбойник с мрачным лицом. Он ковырял кинжалом в гнилых зубах. Фиолетовые наросты на его губах шевелились. – И мы, конечно, просто обязаны дать госпоже гордячке необходимые разъяснения!

Разбойники глумливо захохотали, а Изабелла ослабла.

–Ну, – грубо прикрикнул на нее другой разбойник. – Где твои кольца, браслеты – кидай живо! Иначе я поиграю с твоей белой шейкой.

–У меня ничего нет!– сказала Изабелла спокойно, хотя в груди ее полыхало отчаянье.

Она и впрямь носила украшения лишь на приемы, довольствуясь обычно кружевным воротником да булавками с жемчужными головками.

–Врет!– разъярились разбойники. – Эти знатные дамы – потаскушки, вечно трусливо прячут что– нибудь. Жано, взрежь–ка ей платье, все что– нибудь выпадет!

Изабелла стиснула зубы.

–Атаман!– вдруг воскликнул один из них и почтительно отстранился.

Новоприбывший мужчина, опираясь на плечи худого мальчика– подростка со следами коросты на щеке, не торопясь, вышел из подлеска и подошел к пленнице. Он отличался высоким ростом и стройным телосложением. Черный камзол, кожаные штаны, высокие ботфорты выдавали в нем дворянина, но с камзола галуны были сорваны, сапоги давно не видели шпор, а на дорогой черной шляпе болтался лишь грязный огрызок белого пера. Лицо разбойника закрывала черная косынка.

Атаман упер руки в бока, цинично разглядывая Изабеллу. Та чувствовала, как ее раздевает его взгляд и побледнела от стыда. Ей осталось вырвать кинжал из руки ближайшего разбойника и лишить себя жизни! Холодный пот покрыл ее тело, но глаза смело встретили взгляд атамана. Знатная дама никогда ни перед кем не унизится. Она будет мужественной.

–Она не знатна! – заметил атаман. Голос его звучал глухо.

–Не знатна?!– недоверчиво переспросил кто– то.– Эй ты, девка, говори мне правду, а то я разрежу твои щеки, что яблоки! Ты– дворянка?

–Наглец!– истерически закричала Изабелла.– Никакие молитвы не замолят твои грехи!

–Это бедная вдова Нурье,– медленно сказал атаман. – Я когда-то видел ее. У ее отца едва найдется пригоршня экю. Смотрите, ребята, на ней даже драгоценностей нет!

Изабелла не верила своим ушам.

–Шлюха! – атаман грязно выругался. – Это так просто. BELLYM OMNIYM CONTRA OMNES. -И добавил также на латыни: – ОСКОРБИТЕ МЕНЯ, ПРОШУ ВАС!

Изабелла от страха будто в бреду уставилась на него. «Война всех против всех!» – эти слова она поняла. Но «Оскорбите меня, прошу вас!» – Изабелла просто не поверила своим ушам.

Разочарованные выражения лиц разбойников говорили, как им жаль выпускать добычу из рук. Но если эта женщина – нищая и с нее не взять выкуп, ее подстерегает другая, более кошмарная, опасность – подвергнуться насилию. И, предвкушая скорое унижение своей жертвы, разбойники вслед за своим предводителем начали изощряться в грубом остроумии:

–Повеселимся на славу!

–Узнает, как стегать кнутом невинных!

–Оскорбите меня, сударыня, – повторил атаман по-латыни. -Черт возьми, вы понимаете меня?

Разбойники с интересом ловили звуки незнакомого языка и с уважением поглядывали на главаря.

Тот выразительно взглянул на пленницу.

–Подлец! – взвилась Изабелла.– Гнусный трус! Не мужчина, а жалкий гриф, что лакомится падалью! Я вздернула бы тебя на ближайшей осине, если бы могла.

–Что?– ласково переспросил атаман.

Смех сразу стих. Ожидая жестокого зрелища, разбойники от нетерпения сглотнули слюну. Атаман вдруг оттолкнул товарищей и вскочил в седло позади Изабеллы. Он стиснул ей горло одной рукой, а другой схватил поводья. Конь взвился и понесся прочь. Вслед летели свистки, смешки и плевки.

Изабелла тогда испугалась по-настоящему. Она начала ожесточено вырываться из объятий разбойника. Один на один с ним ей было еще страшнее оттого, что она не понимала, что он задумал.

–Что с вами, г-жа графиня? – удивился атаман, с трудом удерживая пленницу в седле. – Вы должны были давно убедиться, что я не причиню вам вреда.

–Но…зачем…зачем?

–Мадам, не бойтесь меня. Я не стою этого.

Изабелла нервничала. Ее настораживал, пугал этот человек. Но одновременно что– то похожее на уверенность в своей безопасности ютилось в ее душе. Она не видела ничего перед собой, нервы графини были натянуты, а мозг бился над вопросом: почему он солгал друзьям насчет ее имени, если узнал ее? Она, неудобно изогнувшись, попыталась заглянуть в его лицо. Но разбойник только мрачно глядел перед собой. Глаза его в узких прорезях замызганной тряпки ничего не сказали графине.

Конь, повинуясь сильной руке, встал как вкопанный на небольшой, почти круглой поляне с чуть порыжевшей высокой травой и остовом сгоревшего дуба на краю. Атаман лихо спрыгнул с седла и замотал поводья коня вокруг низкой ветки одного из начинающих краснеть кленов. Помедлив, он повелительным жестом предложил Изабелле оставить седло. Она, доверяя ему и страшась, подхватила юбку и скользнула вниз. На всякий случай графиня оставила между собой и им лошадь.

–Плащ!– потребовал атаман негромко. Он пристально разглядывал траву.

У Изабеллы побелели губы.

–Что?– прошептала она, чувствуя, что вот– вот ее окутает дикая ярость: на себя, на мужчин, на равнодушный осенний лес, что завлек ее в ужасную ловушку.

–Плащ, мадам!

Изабелла, не спуская с него глаз, дернула шнурки бархатного плаща. Разбойник разложил его на траве, примял, придал бархату живописные складки.

–Подвязку, мадам!

Графиня отвернулась и сорвала подвязку с левой ноги. Он, едва коснувшись тонкой ткани, разорвал ее надвое и бросил на плащ.

–Шпильки, мадам!

Каштановые, с золотым отливом, волны волос окутали плечи Изабеллы, придав ей ранимый и беззащитный вид. Зато рассыпанные в траве шпильки, помятый плащ, разорванная подвязка красноречиво свидетельствовали об отчаянной борьбе, унижении и победе насильника. Разбойник встал с колен и хмуро взглянул на графиню. Она ответила настороженным взглядом. Странно было видеть на всегда доброжелательном лице графини недоверие и страх, но, казалось, разбойнику было не до выражения ее лица. Он озабочено огляделся.

–Вы способны оцарапать меня до крови, госпожа?

–Что?

Не отвечая, разбойник рванул крючки камзола и старой рубашки, обнажив грудь.

–Все должны поверить, что вы яростно сопротивлялись мне,– невыразительно пояснил он. Изабелла содрогнулась. Он, мельком взглянув на бледное лицо пленницы в ореоле темных вьющихся волос, рывком разорвал рукав камзола и кинжалом оцарапал себе грудь. Капельки крови выступили и набухли на смуглой коже. Брови Изабеллы страдальчески сдвинулись. Разбойник медленно застегнул камзол.

–Вам придется уйти отсюда пешком,– сухо пояснил он.– Не бойтесь, здесь никого больше нет, моя жестокая банда одна контролирует эти места. Никто не осмеливается сунуться в леса Ла– Рошели, даже королевские войска. Вы пойдете так, чтоб солнце светило вам точно в затылок. Через два часа вы будете в лагере короля. Уходите и никогда больше не ездите без сопровождающих.

Потрясенная Изабелла разглядывала разбойника, совершившего что– то совсем невразумительное.

–Вы отпускаете меня, сударь?!

–Да.

–Но вам известно, что я вовсе не баронесса Нурье?

–Да.

–Но другие пленники в этом лесу не отделываются так просто?

Человек устало глядел куда– то в пространство. Казалось, ему смертельно надоел этот разговор.

–Да, за всех я прошу выкуп или…беру чем еще.

–Но почему я…

–Потому что я однажды беседовал с вами, сударыня.

Изабелла ахнула. Человек так глянул на нее, словно собирался пасть мертвым на месте.

–Почему дворянин стал разбойником? – с надрывом бросил он. – Обычная история, г-жа дю Трамбле. Украл один, а на галеры послали другого.

Острое страдание сжало сердце Изабеллы. Подозрительность и страх исчезли. Перед ней стоял и старался не показать своего горя несчастный человек. И она всем сердцем отозвалась на его боль.

–Но вы должны были сказать, что невиновны, сударь!

–Нет! – Он помедлил и проронил. – Я не мог.

Синие глаза его печально поднялись к небу. Изабелла не помнила этих глаз. Она не видела его лица, сорванный голос из-под маски звучал надтреснуто и хрипло, и графиня среди всех лиц, метавшихся перед ней как в калейдоскопе, не выбрала ни одного.

–Я бежал с галер, надеясь восстановить справедливость, – очень тихо, так, что Изабелле приходилось напрягать слух, добавил человек. Изабелла почти физически ощущала саркастическую улыбку под платком, закрывающую ему лицо. – Но поместье мое и невеста принадлежало теперь другому. А я оказался бродягой, беглым рабом, убийцей и насильником. Все очень просто, мадам.

–Вы должны были добиться справедливости! Вы не должны были отступать!

–Я это сделал, но проиграл! – сказал он сурово. – Если б вы все знали…Хотя не надо вам ничего знать.

–Подождите! – воскликнула Изабелла. Она ринулась к нему, протянув вперед руки. – Я хотела бы вам помочь.

–Нет.

–Скажите мне…

–Не подходите ко мне! – велел он резко. – Галерник не нуждается в жалости!

У Изабеллы упали руки.

–Простите! – прошептала она горестно.

–Не извиняйтесь, сударыня. И простите меня, что осмелился помочь вам, хотя сам же и завлек вас в ловушку. Это ведь я набрал в банду отпетых негодяев, но они все нуждаются в покаянии и жалости. Даже тот мальчишка, которого вы могли видеть подле меня. Шесть лет назад отец-столяр отнес его в лес и бросил возле волчьего логова. Он считал, что это не его сын! Я подобрал Мари совершенно обессиленным от голода и плача.

–Вы совершили доброе дело. Господь видел это.

–Идите, мадам.

–А мальчик? Хотите, я устрою его в колледж иезуитов в Париже?

–Нет,– человек помедлил, потом решительно покачал головой.– Если вы его заберете, я останусь один, а я очень привязался к Мари. Он– все, что у меня осталось!

Изабелла вытащила из волос две оставшиеся шпильки и протянула их разбойнику.

–Берите, прошу вас. Я могу вам понадобиться. В нужном случае передайте мне их…

Она молила его взглядом, голосом, жестом. Разбойник взял шпильки дрогнувшей рукой. Жемчужины слабо переливался в его смуглой грязной ладони как слезы.

–Вы спасли меня, сударь, кем бы вы ни были. Благодарю вас.

–Уходите же!

–Благодарю вас, мой друг! Если я буду нужна… И я никогда не посмотрю на вас как на разбойника…

–Вы не изменились,– заметил он мягко. Изабелле показалось, что она сказала что– то не то, какие-то грубые слова, не выражающие ни ее жалости, ни сочувствия. Тогда она просто подошла к молодому человеку и дружески коснулась его грязной руки. Он остался недвижим.

Изабелла повернулась и зашагала в лес. Дойдя до остова сгоревшего дерева, она не удержалась и обернулась. Человек стоял все там же, у измятого плаща, и печально, с упорным вопросом глядел в небо.

Изабелла всю дорогу думала о нем. Она так глубоко ушла в свои мысли, что даже не удивилась, когда навстречу ей вдруг шагнули мушкетеры короля. Не отвечая на досужие удивленные вопросы, г-жа дю Трамбле попросила проводить ее в лагерь.

Джулия прибежала в палатку фрейлин снять сломавшееся колье, когда знакомый голос приветливо произнес:

–А вот и я, Жули!

Джулия с распростертыми объятиями устремилась навстречу подруге.

–Ты здесь? Как хорошо! А меня уверяли, что ты не приедешь!

–Де Силлек запретил мне! – призналась Изабелла неохотно. – Но я не могла больше оставаться в замке!

–Я так рада, что ты приехала! Но что за дикий вид у тебя? Сейчас в моде распущенные волосы? Да еще и в еловых иголках! Очень милое украшение – весьма необычное для фрейлины французской королевы!

–Ах, да! Я потеряла шпильки!

–Переодевайся скорее и идем к королеве Анне! Тебя все ждут! Но в этом никак нельзя показаться: ты выглядишь как замарашка! Сейчас подберем что– нибудь из моих красивых платьев! Вот есть единственное подходящее тебе – жемчужного цвета, остальные, уж прости, лазоревые под цвет моих глаз. Ты уже была у господ мушкетеров?

–Да! – Изабелла неспешно укладывала волосы под золотую сетку и с интересом оглядывала окружающую обстановку.– Они ушли на регонсценировка к форту Ле Зон. Я поговорила с дядюшкой и пошла сюда.

–Ле Зон!– упавшим голосом пролепетала Джулия.

–Мне сказали, что там не очень опасно!

–Уф!– вздохнула Джулия. Она бросила драгоценности в шкатулку и села на табурет рядом с подругой. – Тебе тоже предстоит волноваться, Изабелла! Они все время рискуют жизнью!

–Но лучше бояться здесь, чем в замке. Расскажи мне новости.

Только через три четверти часа запоздавшие фрейлины скромно вошли в шатер королевы. Изабелла низко присела перед Анной Австрийской так, что колени коснулись пола, а пышная юбка с вышивкой золотыми цветами легла вокруг колоколом.

–А вот и г-жа де Силлек!– произнесла королева нараспев. – Я рада видеть вас, мое дитя!

Изабелла улыбнулась чуть смущенно, склонила голову и отошла к фрейлинам. Ее встретили радушно, с изъязвлениями приязни, расцеловали, окинули оценивающими взглядами и…все! Графиню не спрашивали о замужестве не потому, что не интересовались. Напротив, все, похоже, сгорали и плавились на медленном огне любопытства! Но спрашивать, каков гордец граф де Силлек в семейной жизни всем казалось просто невозможным, даже слов для столь неудобного вопроса не найти! Несколько особенно дерзких фрейлин решились было осторожно и издалека намекать, что хорошо бы им рассказать новости, но острый взгляд графини де Силлек был столь красноречив, а головка столь надменно вздернута, что сплетники прикусили языки. Если Изабелла не собиралась что– либо сообщать, спрашивать было бесполезно.

Фрейлины коротали время до вечера, играя в карты, когда в шатер вошел г-н де Тревиль в сопровождении мушкетера. Капитан почтительно поцеловал руку королеве.

–Друзья постепенно забывают меня,– сказала королева Анна с упреком, – хотя я понимаю – война!

–Ваше величество знает, что я преданнейший ее друг и слуга!

–Сыграйте с нами партию в карты. Прошу вас!

Изабелла не участвовала в игре. Она раздобыла лист бумаги и вместе с г-жой д’ Аво собралась сочинять новый памфлет на секретаря великого кардинала Ришелье г– на де Кавуа. Все знали, что г-н де Кавуа косноязычен, когда говорит, и необычайно красноречив, когда пишет. Эти его особенности в купе с необычайной преданностью кардиналу Ришелье, почти раболепием, были объектом многочисленных шуток.

Фрейлины занимались презабавным сочинительством, когда де Силлек, сопровождающий де Тревиля, наконец увидел жену.

Изабелла встала. Все вылетело у нее из головы: и важный прием, и дальняя дорога, и разбойники – она, одержимая де Силлек, глядела только на него. Взгляд черных блестящих глаз мужа проникал ей в самое сердце, в самую сокровенную глубь души. «Рада ли? Любишь ли по-прежнему?» – безмолвно спрашивал острый взгляд графа. На губах Изабеллы расцветала радостная, счастливая улыбка, когда Изабелла торопливо направилась к королеве за разрешением оставить прием, но де Силлек остановил ее властным взглядом. Его жена не может изменить своему долгу и оставить шатер ее Величества без приказа. Плечи Изабеллы поникли. Граф всегда был таким. Рыцарем, думающим в первую очередь о долге перед собой, перед теми, кому он служит, перед той, кого он любит. Изабеллу безмерно восхищало такое спокойное, уверенное следование себе, но порой сердце ее дрожало от обиды, как сейчас. Она могла бы измыслить какую– нибудь ложь и уйти с приема, прижаться к крепкому телу мужа, ощутить на губах долгожданные поцелуи, поведать ему, наконец, что ее тревожит. Но долг повелевает остаться, позволяя только взглядом погрузиться в затуманенные нежностью черные глаза графа. Не подчиниться приказу мужа Изабелла не посмела.

Де Тревиль скоро ушел. Изабелла понимала, что он приходил за ней для своего мушкетера, но тот, скрепя сердцем, отказался вызвать фрейлину с приема ее Величества. Изабелла неохотно, закусив губы, вернулась на свое место. Сколько времени теперь придется ждать! Она, готовая каждый момент сорваться с места, вынуждена чинно сидеть на подушках и делать вид, будто заинтересована в том, чем занимаются все вокруг – сплетничают, декламируют стихи, играют в карты, кубок за кубком пьют вино. Изабелла чувствовала себя безумно сиротливо.

–Ты почему не ушла! – возмутилась Джулия, подобравшись ближе. – Ты же собиралась, я видела!

–Приехать утром и сбежать через два часа с приема королевы – в высшей степени невозможно!

–Боже, какая щепетильность! Ты отправляешься за десятки лье к мужу, а при встрече отказываешься уйти с ним. Де Силлек на себя не похож, ожидая тебя, а в результате довольствуется лишь взглядом – я не в состоянии вас понять!

–Ах, как долго тянется время! Джулия, когда закончиться прием!?

Джулия неодобрительно глянула на золоченые часики, подвешенные к поясу на тонкой гладкой цепочке.

–До назначенного на сегодня бала еще долго! Бал назначен на 8 часов пополудни, а сейчас только четыре!

–О, небеса, сколько еще ждать!

–Если бы ты, Изабелла, ушла сейчас, я последовала бы за тобой. А теперь из-за твоей непонятной церемонности, мне придется отложить встречу с де Арамисец на несколько часов!

–Я не могла иначе!

–О чем вы так громко спорите, сударыни? –нежным голосом задала вопрос королева Анна Австрийская. Она остановила беседу с другими дамами. Толпа придворных замолчала и выжидательно уставилась на подруг.

–Мы спорили о г-дах мушкетерах, – брякнула Изабелла первое, что пришло ей на ум.

–О чем же именно? Нам всем было бы интересно послушать, дитя мое! – в мелодичном голосе королевы прятался упрек.

Изабелла с Джулией смущенно переглянулись.

–Мы хвалили свою храбрость подчиняться только вашим приказам, а не приказам Его величества короля! – продолжила Изабелла непоследовательно, сама удивляясь своим дерзким словам.

–Приказ короля?– повторила Анна Австрийская тихо.

–Да, ваше величество! Его величество звал нас к себе, но мы отказались!

–Мы фрейлины вашего Величества, а не Его Величества – удачно ввернула Джулия.

–Вам не следовало так поступать! – заметила королева тихо. – Я приказываю вам подчиниться Его величеству. Ступайте!

–Возьмите меня!– шепнула г-жа д’Аво, дергая за рукав Изабеллу.

–Г-жа д’Аво тоже вызвана его величеством!– храбро сказала Изабелла.

–Хорошо, сударыни, идите! Я не желаю лишиться любимых фрейлин из-за неподчинения приказам Его Величества.

Фрейлины присели в реверансе, и, скрывая изо всех сил чувство облегчения, удалились.

–Что я наделала!– воскликнула Изабелла с ужасом, когда они вышли из душного помещения и жадно глотнули свежий воздух. – Как я смела солгать королеве!

–Это вовсе не грех, – возразила Джулия с деловым видом. Она уже успокоилась и взяла подругу под руку. – Во всяком случае не смертельный!

–И это говоришь ты, супруга чрезвычайно религиозного человека, которому прочили карьеру кардинала! Ты всерьез считаешь, что допустимо обмануть королеву ради личной выгоды?!

–Я утверждаю: мы – верные фрейлины Ее Величества, враги врагов королевы, мы жизнь отдадим за ее жизнь. Но, пока этого от нас не требуют, мы можем пожить в свое удовольствие. Верно?

–Да! Да! – согласилась д’Аво, энергично кивая.

Изабелла с Джулией пробрались мимо караулов и торопливо направились к палаткам мушкетеров. Их поминутно окликали знакомцы. Подруги махали платочками, посылали друзьям воздушные поцелуи и спешили дальше.

Де Силлек ждал жену. Он сидел у костра рядом с товарищами и не сводил глаз с палатки королевы, откуда могла появиться Изабелла. Он рассчитывал на несколько долгих часов ожидания. Мушкетеры рядом играли в карты и пили вино. Де Дромоль несколько раз приглашал графа присоединиться, но тот оставался бесстрастен к их развлечениям.

Щеки графа покраснели, словно от жара углей, когда Изабелла вдруг появилась и в сопровождении верной Джулии спешно направилась к их палатке. Там находился лишь де Арамисец. Насвистывая, он застегивал камзол перед осколком зеркала, поставленном на полковой барабан.

–О, наконец-то меня, счастливца, посетила г-жа де Арамисец! – воскликнул он, когда полог палатки одернула знакомая тонкая рука. Просияв, де Арамисец схватил эту ручку и осыпал ее горячими поцелуями. – Король, как обычно, с нетерпением и страстью ждет вас, г-жа маркиза!

–Я помню это! – протянула Джулия томно. Глаза ее зажглись лихорадочным блеском. Де Арамисец обратил взор на ее спутницу.

–Добрый день, г-жа графиня,– приветливо сказал он. – Вот и вы! Вовремя, мадам!

–Благодарю вас!

–Но я не имею времени более осыпать вашу милость достойными вас комплиментами – у нас важное дело и мы оставляем вас!

–Да, Изабелла! – как ни в чем, ни бывало, согласилась Джулия. – Не жди меня слишком рано!

–Хорошо, господа! – с улыбкой согласилась Изабелла. Она начала догадываться, в чем тут дело.

Де Арамисец что– то шепнул жене. Та покраснела и прильнула к нему, запрокинув голову и выпятив губы, ожидая поцелуя. Довольно посмеиваясь, де Арамисец обнял ее за талию, и они ушли.

Изабелла воспользовалась оставленным зеркалом, чтоб оправить прическу. Волосы с красивым отливом тяжелого золота, поднятые высоко на затылок, падали ей на плечи тяжелой волной. Они вились на висках, закручивались в локоны и золотая сетка едва удерживала их массу. Изабелла чуть ниже спустила лиф платья, когда в палатку стремительно вошел Арман де Силлек.

Несколько мгновений они молчали. Потом граф раскрыл жене объятия. Изабелла бросилась ему на грудь.

–О, Арман! – только и воскликнула она, вне себя от счастья. – Я нашла вас!

Де Силлек крепко прижал ее к себе, не в состоянии говорить. Лицо графа выражало щемящую нежность.

–Моя Изабелл! – вырвалось у него. – Моя любовь!

Он легко поднял ее на руки и посадил к себе на колени. Изабелла заключила его в объятия, счастливая, живая и веселая. Де Силлек, не отрываясь, вглядывался в ее ясные серые глаза, словно оживая под любящим взором.

–Изабелла, ты все– таки ослушалась меня и приехала?! Здесь опасно, родная! Я недоволен.

Он сказал это грозно, но в темных глазах его сияли счастливые огоньки.

–Вы не искренни, граф де Силлек! – со смехом заявила проницательная Изабелла.

Де Силлек на мгновенье опустил глаза, смутившись, но потом улыбнулся. Изабелла обожала его улыбку – открытую, доброжелательную, мудрую, принадлежащую лишь ей.

–Да, – признался он неохотно. – Я, черт возьми, действительно, сейчас неискренен.

Он зарылся лицом в ее волосы, пахнущие лесом и ветром, и с наслаждением вдохнул знакомый запах.

–Я ждал вас! – шепнул он, словно выдавая сокровенную тайну. – Я опасался, что вы приедете, надеялся, что вы послушаетесь меня, но я ждал вас. Днем я искал ваш взгляд в толпе придворных, ночью просыпался от того, что мне мерещился шорох вашего платья. Мне все время казалось, вы подходите к палатке! Я ведь знаю, какая вы безрассудная, Изабелл!

Рядом с ней он мог быть таким – нежным, заботливым, в чем– то даже ранимым и трогательным. Только ей он мог приоткрыть свое сердце. Кроме Изабеллы никто никогда не мог знать, что у г-на де Силлек на душе.

Изабелла ласково провела пальцами ему по щеке. Она до дрожи любила каждую черточку его лица, каждое, всегда разное, выражение черных глаз мужа. Сейчас в них плескалось завораживающая любовь и горячее желание защищать, оберегать свое сокровище. Редко кто мог подсмотреть такое удивительное выражение на лице этого обычно очень выдержанного и хладнокровного человека.

–Я знала, что вы меня ждете! – прошептала Изабелла, слабея и дрожа в его объятиях. – Я даже дома слышала, как вы заряжаете мушкет, я видела, как вы беседуете с де Тревилем. Я без вас слаба и беззащитна, Арман, моя любовь! Наконец– то я с вами!

Они опять крепко обнялись.

–Мой ангел! – де Силлек тихо рассмеялся.– Вы мне дарите краски мира, Изабелла, моя радость, моя жена! А теперь успокой меня – ты доехала благополучно?

–Больше всего я испугалась, когда попала к разбойникам.

Лицо де Силлек вдруг потемнело. Он стиснул ей талию.

–К разбойникам?– повторил он как мрачное эхо.

–Да, – постаралась сказать Изабелла как можно легкомысленнее. – Я заблудилась, а они напали на меня. В первую минуту я очень испугалась, а потом выяснилось, что атаманом у них считается человек благородный. Он каким-то образом узнал меня и помог мне бежать.

Де Силлек остановившимся взглядом глядел ей в лицо.

–Мы мило поговорили, и я ушла. Арман, не смотрите на меня так! Все обошлось, уверяю вас! Этот человек очень несчастен. Бедняга! Его оклеветали, и он несколько лет провел на королевских галерах.

Де Силлек снял ее с колен и встал. Он был очень бледен. Изабелле стало не по себе от его молчания.

–Если бы атаман разбойников не знал вас! – прошептал он словно в беспамятстве. – Вас бы не было уже…

–Все хорошо, любимый, – Изабелла успокаивающе улыбнулась.

Де Силлек глянул на нее в упор.

–Они все несчастные люди, Арман. У каждого свое горе, сделавшее их грубыми и безжалостными, постыдная тайна. А этот атаман.… Ах, видели бы вы его лицо! В его глазах боль. И, тем не менее, как бы он не страдал, он остается дворянином, опекает мальчика-сироту.

–Почему ты была одна?– с трудом шевеля губами, спросил граф.

–Я оставила слуг в Айстре, потому что спешила к вам. А иначе мне пришлось бы ждать несколько часов.

–Вы с ума сошли! – Де Силлек в гневе повернулся к ней. – Вы переходите все мыслимые границы безрассудства!

–Арман, я же вернулась! Посмотрите, любимый, живая и невредимая!

–Живая?! Да вы понимаете, что ваше сумасбродство едва не стоило вам головы?! И сейчас вы бы вы умирали от ужаса и стыда на плаще какого-нибудь галерника! – его голос сорвался и он закашлялся.

–Арман!

–Молчите, Изабелла! – видимо, она вывела его из себя впервые в жизни. – Вы так мало цените себя?! Вы так мало цените мою любовь к вам?! Вы, похоже, не имеете никакого представления, как вы дороги мне. Мне и нашим детям! Вы даже не подумали о детях! Я же запретил вам ездить без слуг! А если бы разбойник не отпустил вас? Вы представляете, чем бы все это кончилось, или нет?! Нет?! Вы настолько наивны или избалованы? Ни один разбойник или дезертир не пощадил бы ни вашу красоту, ни ваше тело, ни вашу душу! Как вы смели так бессмысленно рисковать собой!?!

Изабелла опустила голову и украдкой смахнула слезу обиды со щеки.

Сердце де Силлек дрогнуло. Он подошел к ней и опустился на колени. В лице его застыло страдание.

–Дитя мое! – прошептал он.– Скажи, ты уверена, что не пострадала?!

–Конечно, любимый! – она растроганно обхватила его за шею. – Я не стану более рисковать собой, клянусь!

Де Силлек прижал ее к себе дрожавшей рукой. Он боялся, мучительно боялся за нее, свою жену, такую невозможно храбрую, жалостливую, безрассудную, хрупкую.

–Тяжело со мной, да?! – прошептала Изабелла, со вздохом удовольствия опустив голову ему на плечо.

–Да, Изабелла! – признался он со вздохом. – Очень тяжело разлучаться с вами, бояться за вас. Трудно не спать ночами, сочиняя письма, которые никогда не будут написаны, слишком уж откровенны они. Но надо признаться, без подобных мук я никогда не был бы счастливым человеком.

Изабелла блажено вздохнула и прильнула к нему.

–Арман, я тоже не была бы счастливой женщиной, если бы мне не хотелось сломя голову спешить в ваши объятия. Даже рискуя при этом попасть к разбойникам!

Изабелла подняла голову и наконец-то увидала, что он улыбается.

–Я более не оставлю вас, – властно заявил он.– Отныне вы всегда будете у меня перед глазами. Где ваши слуги?

–В Айстре. Арман, я совсем без всего. Мне даже пришлось одолжить у Джулии ее платье и сетку для волос! Посмотрите на меня: ах, вырез до чего низкий и ленты нашиты повсюду, даже на рукавах. Платье ничего не скрывает, Арман, а только подчеркивают. Хорошо, что меня не видел Его величество – он терпеть не может открытых нарядов! А я чувствую себя совершенно раздетой!