Текст книги "Rise (СИ)"
Автор книги: Natty_M
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)
– Хорошо, – согласился я и направил кресло в ее сторону.
Грейнджер расправила несуществующие складочки на мантии, похоже, она слегка нервничала. Что же такое она собиралась мне сказать, если для этого нужно было собираться с духом?
– Итак, – мое терпение было уже на пределе.
– Итак… – повторила она за мной. – У меня есть к тебе деловое предложение.
– Грейнджер, давай без предыстории, переходи к сути, – не выдержал я.
– Без предыстории не получится, прояви терпение, – огрызнулась она.
– Я и так самый терпеливый в мире.
Она скептически взглянула на меня, покачала головой и вздохнула.
– Я собираюсь поступать в Стокгольмскую академию зельеваров, – сказала она. – Думаю, ты слышал, что это самое престижное учебное заведение для мастеров зельеварения…
– Мои поздравления. А я тут причем?
– Не перебивай, – раздраженно попросила она. – Сейчас я все объясню.
– Хорошо, я тебя внимательно слушаю, – сказал я.
– Я продолжу. Чтобы поступить в эту академию, нужно сдать вступительные экзамены, получить рекомендательные письма от трех бывших преподавателей и сделать практическую работу, результаты которой обязательно должны принести какую-то пользу для общества. Если практические исследования увенчаются успехом, о них печатают в “Вестнике зельевара”, и после публикации почетный состав профессоров академии принимает решение о зачислении. Три дня назад мне пришло письмо с результатами вступительного экзамена. Я его сдала, и предоставленные рекомендации комиссия приняла, осталась практика. Времени у меня не очень много, исследования нужно закончить самое позднее в апреле, в мае проходит публикация достойных исследований, а в конце июня объявляют список поступивших.
– Это все здорово, но я так и не понимаю, что от меня тебе нужно, – сказал я.
– Я прошу тебя стать моим объектом исследования, – просто сказала она.
– Что? – удивился я.
– Послушай, Малфой, тема исследований должна быть актуальна и приносить реальную пользу. Я долго думала, что выбрать, и недавно наткнулась на один древний трактат по зельеваренью в Запретной секции библиотеки. В одной из глав описывается частично утерянный рецепт зелья, способного восстанавливать двигательные функции организма, полученные вследствие физической травмы или темного проклятия. И тогда я вспомнила о тебе. Если я сумею воссоздать рецепт и сделать это зелье, ты, возможно, сможешь снова ходить!
– Грейнджер, ты себя слышишь? Сколько этих “если” в твоей задумке? Возможно, буду ходить?! А ты не задумалась о том, что можешь меня отравить, если что-то не так сделаешь? Я, конечно, знаю, ты умная, но я так понимаю, вся твоя работа будет строиться на сплошных догадках. И какая будет актуальность, если во Франции такое зелье можно купить у их колдомедиков?
– Успокойся и выслушай меня до конца, – сказала она. – Во-первых, во Франции делают не такое зелье, а подобное. Оно стоит бешеных денег, потому что приготовление занимает больше года и требует уйму редких ингредиентов, кроме того, после приема зелья требуется еще несколько месяцев на восстановление более простыми зельями и исцеляющими заклинаниями. То зелье, что хочу сделать я, готовится всего около месяца, и все составляющие для него можно найти в Британии. А восстановление займет месяц-два, максимум три, но опять-таки своими силами, а не с помощью колдомедиков. Таким образом, примерно за полгода можно поставить человека на ноги. Представь, Малфой, что в апреле ты будешь ходить, разве не здорово было бы?
– “Было бы”… Грейнджер, ты сошла с ума. Я только смирился со своим состоянием, как тут приходишь ты и пытаешься внушить мне надежду. Нет! – закричал я. Мне казалось, что голова сейчас взорвется от напряжения.
– Малфой, прекрати истерику! – она тоже повысила голос. – Прежде чем отказываться, хотя бы взгляни на тот текст, что я нашла в книге. Ты ведь неплохо разбираешься в зельях, так что сам сможешь подумать и посчитать все, – сказала она уже спокойнее.
– Ладно, давай сюда свою книжку, но я просто хочу еще раз удостовериться, что ты несешь полный бред!
Грейнджер молча передала мне толстенный фолиант в выцветшей, некогда красной, обложке. Все страницы были желтыми и надорванными со всех сторон, будто в бахроме. Здесь явно не обошлось без особой магии мадам Пинс, иначе книга бы уже давно рассыпалась на отдельные клочки. Я взял книгу в руки и открыл на странице с маленькой черной закладкой.
Заголовок гласил: “Магическое исцеление хвори обездвиженности”.
Далее шел текст, а на соседней странице была нарисована танцующая пара счастливых волшебников. Я прочитал:
“Известный алхимик и зельевар Себастьян Златоум, живший в пятнадцатом веке в Англии, изобрел зелье, которое могло восстановить способность к передвижениям людям, которые получили серьезную немагическую травму спины и шеи. В шестнадцатом веке поговаривали, что благодаря этому зелью удалось вылечить даже последствия древнего темномагического проклятья.
На идею создания такого зелья Себастьяна натолкнул несчастный случай. Его возлюбленная, девушка по имени Эдита, по неосторожности упала со скалы в море, но не повезло ей, и под водой оказались камни, о которые она ударилась спиной. Она утратила способность ходить и даже чувствовать всю нижнюю часть тела и погрузилась в пучины отчаяния. Себастьян, не в силах видеть, как страдает его любимая, принялся изобретать зелье, способное спасти ее и исцелить. Долгих четыре года он придумывал новые и новые составы и испробовал их действие на искалеченных собственноручно животных, но все попытки были тщетными. И вот, наконец, на пятый год работы, когда Эдита потеряла уже всякую надежду на нормальную жизнь, очередной вариант зелья помог поставить на ноги подопытного коня. Воодушевленный удачей, Себастян пал на колени перед любимой и предложил испробовать его снадобье. Она согласилась, и он сварил зелье специально для нее. И скоро случилось чудо – через некоторое время она почувствовала свои ноги. Однако Эдита все еще оставалась несчастной, так как движения по прежнему причиняли ей немалую боль. Тогда Себастьян усовершенствовал другое свое зелье (истории не известно, какое именно), и уже спустя несколько месяцев Эдита и Себастьян танцевали на собственной свадьбе.
Рецепт уникального зелья Себастьяна Златоума, способного избавить от хвори обездвиженности, был упомянут в семнадцатом веке в единственном экземпляре “Книги самых важных зелий великих магов”, которая хранилась в библиотеке знатного великого мага. Однако, к несчастью, дом мага сильно пострадал во время Великого Лондонского Пожара. Обгорела и “Книга самых важных зелий великих магов”. Частично уцелевший рецепт зелья ваш покорный автор и приводит ниже, однако напоминает, что точно неизвестно, какая часть безвозвратно утеряна, потому настоятельно не рекомендует пробовать на себе урезанный вариант, приведенный здесь.
Рецепт зелья, исцеляющего хвори обездвиженности (список составляющих неполный!):
2 унции лирного корня
5 капель экстракта белладонны
8 щепоток порошка из корневищ имбиря
1 измельченный лист китайской кусачей капусты
3 сушенных жала веретенницы
1 растертый рог двурога
корни маргариток (количество неизвестно)
а также неизвестные ингредиенты в неизвестном количестве.
Уцелевшие рекомендации по приготовлению гласят, что ингредиенты указаны с учетом очередности, в которой они должны добавляться в зелье. Начинать варить нужно строго в первый день полнолуния в золотом котле. Основой является озерная вода, разогревать которую нужно не меньше 8 минут перед тем, как забрасывать в котел первую составляющую зелья. Помешивать необходимо строго по часовой стрелке, не менее 5 оборотов, но не более 15, после добавления каждого нового ингредиента. Перед добавлением корней маргариток, зелье нужно помешивать каждые пять часов в течение недели, подогревая на протяжении 15 минут перед помешиванием. В уцелевших отрывках описания также сказано, что последние составляющие со “…светлой целительной мощью, взятой живой силой и любовью, что научатся… и победят хворь… будто взявшись за руки” нужно бросать в котел по очереди после того, как зелье приобретет ярко-красный цвет. Окончательный же цвет готового зелья – изумрудно-зеленый. Настояться зелье должно не менее 15 суток.
На данный момент нам неизвестны случаи воссоздания полного рецепта этого целебного зелья.”
Дочитав до конца главы, я отложил книгу и посмотрел на Грейнджер. Она сидела, сцепив пальцы в замок, и наблюдала за моей реакцией. Судя по ее выражению лица, она уже поняла, что я собирался сказать.
– Как это может убедить меня? – спросил я. – Любовная история, древний рецепт, который не полностью дошел до наших дней, неизвестные ингредиенты зелья, которое, по словам древней книжки двухсотлетней давности, может победить “хворь обездвиженности”… Грейнджер, ты серьезно? Я все еще надеюсь, что это ты так шутишь. Экстравагантно.
– Я серьезно, Малфой. Мы выясним, что за недостающие ингредиенты, сварим это зелье, и, может быть, я поеду учиться в Академию зельеваров, а ты снова будешь ходить. Я не причиню тебе вреда. Я буду консультироваться с профессором Слизнортом и мадам Помфри.
– И где ты собираешься его готовить, если поймешь из чего? – с сарказмом спросил я.
– Я уже договорилась с профессором Слизнортом, он окажет мне полное содействие и предоставит одну из запертых лабораторий, что возле кабинета зельеварения, – без промедления ответила она.
– То есть, ты уже все предусмотрела?! – взревел я. – Ты только не учла, что сначала нужно было узнать мое мнение. Я на это не подписывался и не собираюсь!
– Я не хотела тебе говорить, пока не была уверена, что справлюсь, – сказала она.
– А теперь уверена?! – прокричал я.
– Да! – ответила она.
– Сожалею, – с горечью сказал я, – но ищи себе другую тему или другого подопытного кролика, потому что я помогать тебе не собираюсь!
Я достал из кармана волшебную палочку, направил ее на кресло и попытался переместиться к выходу, но магия не слушалась меня, кресло со стуком приземлилось обратно на пол. Я выругался и заорал:
– Тинки!
Эльф появился мгновенно и, увидев, что я злюсь, прижал уши и молча на меня уставился.
– Отлевитруй меня в спальню. Быстро! – я был в ярости.
– Малфой… – окликнула меня Грейнджер.
– Нет! – закричал я.
– Подумай на свежую голову, когда к тебе вернется способность здраво мыслить! – громко сказала она перед тем, как я хлопнул дверью.
Попав в спальню, первым делом я достал из сундука флакон обезболивающего зелья и залпом его выпил. Я, не раздеваясь, устроился на кровати и попробовал успокоиться.
Что меня больше всего разозлило? То, что она уже все продумала, не спросив перед этим меня? Или то, что она не боялась рисковать моей жизнью? А возможно то, что это давало мне надежду, которая могла обернуться ничем?..
Размышляя, я не заметил как уснул.
Я бежал по открытому пространству, а со всех сторон появлялись разноцветные вспышки заклинаний. Я знал, что обязательно должен добежать, но не понимал, куда я бегу. Вдруг откуда-то справа я услышал громкий окрик. Повернувшись в сторону, откуда он прозвучал, я увидел Грейнджер. Неизвестные растения опутали ее руки и ноги, и она не могла выпутаться из этого плена. Увидев меня, она сказала только:
– Драко, помоги мне!
Я кинулся к ней, но картинка изменилась.
Вокруг теперь было зеленое поле, что находилось недалеко от Малфой-мэнора. В безоблачном синем небе сияло летнее солнце. Травы колыхал легкий ветерок. Впереди стояла женщина, я видел ее силуэт, но солнце слепило глаза, потому я не мог разглядеть ее лица. Подойдя поближе, я увидел, что это была мама. Она протягивала ко мне руки и счастливо улыбалась. Кажется, в ее глазах стояли слезы.
– Драко, ты можешь ходить, я так счастлива за тебя, сынок, – сказала она.
Я посмотрел на свои ноги, частично скрытые высокой зеленой травой, и снова перевел взгляд на маму. Я подбежал к ней и обнял, меня просто переполняли чувства.
Картинка снова изменилась. Я снова сидел в своем кресле, а рядом со мной стоял профессор Снейп.
– Драко, не разочаровывайте меня, – сказал он. – Хватит бояться, станьте наконец сильнее. И не забудьте, что в этом мире нужно не только уметь брать что-то для себя полезное, но и отдавать.
Я открыл глаза.
Давно мне не снились такие странные сны. Это все из-за чертовой Грейнджер. А еще благодаря ей. Потому что, если бы не ее помощь, я мог вообще не дожить до сегодняшнего дня. Сейчас мне было стыдно, что я так кричал вечером, я не должен был говорить с ней в таком тоне. Можно было отправить ей записку с извинениями, но сейчас я не был готов подбирать слова. А еще мне ужасно хотелось испытать то чувство счастья из сна, когда я понял, что могу идти…
Во время занятий я абсолютно не мог сосредоточиться на том, что нужно было делать, и беспрестанно прокручивал в голове вчерашний разговор с Грейнджер. Профессор Слизнорт сделал мне пять замечаний и в итоге не принял мое зелье, потому что вместо нужного синего цвета оно было абсолютно прозрачным.
Перед историей магии Алекс не выдержал и спросил меня:
– Драко, что не так? Ты второй день сам не свой.
– Мне есть что тебе рассказать, но не здесь и не сейчас, – туманно ответил я.
– Тогда пойдем отсюда. Все равно только зря потратим время, если придется слушать Бинса.
– Идем, – согласился я. Мне нужно было с кем-то поделиться, иначе я бы сошел с ума. – Знаешь, где старый класс ЗоТИ?
– Конечно, – ухмыльнулся он, и мы поспешили на выход, пока не появился профессор.
– Так что стряслось? – спросил меня Алекс, когда мы добрались до нужного помещения и устроились за одним из покрытых слоем пыли столов.
– Если коротко, один человек предложил мне поучаствовать в разработке и исследовании зелья, которое, возможно, способно меня вылечить, – выпалил я на одном дыхании.
– Так это же здорово! – воскликнул он. – Когда это будет? Тебе для этого нужно покинуть Хогвартс или что?
– Нет, не нужно будет. Но дело не в этом, – сказал я с раздражением.
– А чего ты тогда так дергаешься. Подожди… Ты что, отказался? – удивился Алекс.
– Вроде того. Понимаешь, это не точно. Не ясно, можно ли воссоздать рецепт зелья, получится ли его приготовить и вообще поможет ли оно мне.
– Но это же шанс! – произнес взволнованно он. – Смотри, ты говорил, что не видишь возможности получить лечение, что Министерство откажет в помощи, да и денег таких нет. А тут у тебя появился другой вариант. Или человек, который тебе предложил это, ненадежен?
– Нет, она, конечно, очень умна, но…
– Она? – переспросил Алекс. Он, кажется, начал догадываться, я видел по выражению лица. Не получалось у меня от него скрыть хоть что-то. – Не может быть, чтобы это была… Да? – он округлил глаза и ухмыльнулся
– По твоей глупой улыбке я знаю, кого ты имеешь в виду. Да, это профессор Грейнджер, если ты и правда о ней. Только никому не говори, пожалуйста.
Алекс фыркнул.
– Будто я с кем-то еще общаюсь.
– А как же Дэвидсон? – спросил я.
– Она не в счет. И я не скажу ей, – отмахнулся он. – Важно другое: почему ты отказался?
– Не знаю, – сказал я, – я разозлился ужасно и, уходя, хлопнул дверью. Она все продумала, видите ли. Помочь она мне хочет…
– А зачем ей это, она не сказала?
– Она в Академию зельеваров в Стокгольме собралась. Туда без особых заслуг не возьмут. Вот и… – я махнул рукой.
– Раз ей это нужно, она будет стараться. Да и к тому же, она тебе уже помогла, ты можешь отплатить ей тем же, причем еще и выиграть от этого по-крупному. Представь, что будет, если она справится. А профессор Грейнджер может, это ведь “невероятно одаренная и талантливая ведьма”, или как там ее пресса называла, – сказал Алекс.
– А ты зачем меня уговариваешь? – удивился я.
– Потому что ты сомневаешься и боишься. А я твой друг и хочу тебе добра. А это что, не видно без слов?
– Заткнись, Алекс, – беззлобно огрызнулся я. – В смысле, я хотел сказать – извини.
Алекс засмеялся.
– Да ладно. Но, правда, Драко, думаю, ты зря так быстро отказался. Может, еще подумаешь?
– Может быть, – тихо сказал я. – Сменим тему. Ты нашел нам с Дэвидсон остаток нужной информации для эссе?
– Амелия сказала, что сама найдет, а мне нужно сегодня дочитать одолженную у нее книгу по арифмантике и кое-что выписать из нее.
– Тогда иди, а я подумаю над тем, что мне сказать Гре… профессору Грейнджер.
– Если согласишься, я могу помогать с поиском нужной информации. Точного рецепта ведь пока нет? – спросил Алекс.
– Есть только часть. Но я еще не согласился! – сказал я.
– Да-да, я знаю, – он поднялся и пошел к двери. – Подумай еще и о том, что больше времени сможешь проводить с ней, – сказал он и быстро скрылся за дверью.
Я возмущенно открыл рот, но спорить уже было не с кем. Следующие два часа я провел в размышлениях и попытках написать записку для Грейнджер. В конечном итоге, я написал следующее:
Грейнджер!
Я еще раз обдумал все, что ты сказала. И очень сомневаюсь, что эта затея может оправдать себя. Но ладно. Ты меня уговорила, я буду твоим подопытным кроликом.
Но только если ты позволишь мне участвовать во всем, что касается разработки зелья.
Драко Малфой
P.S. Извини, что кричал вчера.
Уже поздно вечером, когда я собирался ложиться спать, Тинки принес мне ответ от Грейнджер. Я слегка трясущимися руками открыл конверт и прочитал:
Малфой!
Извинения принимаются.
Разумеется, ты будешь знать обо всем, что я делаю, и сможешь поучаствовать во всем лично. Я договорюсь с директором, чтобы тебе позволили иногда приходить в лабораторию даже после отбоя, если будет такая необходимость.
Как только у меня появятся какие-нибудь новости или идеи, я напишу тебе записку, и мы сможем встретиться в кабинете трансфигурации или в лаборатории, которую профессор Слизнорт подготовит для меня завтра.
До скорого.
Г. Г.
Что ж… Теперь, кажется, у меня была надежда на чудо, и ее имя – Гермиона Грейнджер.
========== Глава 8: Встреча ==========
Я проснулся, я снова открыл глаза.
И вдруг понял, что боль не настолько плохо
Ощущать. Только ранит твоя слеза
Мое сердце. И так не хватает вдоха…
…Замолчать.
Утро следующего дня я встретил в удивительно хорошем расположении духа. Особых трудностей и проблем сегодня не предвиделось, а все самое важное я уже решил для себя вчера, так что особо переживать было уже не о чем. Все, что меня тревожило сейчас, это боль в спине из-за интенсивных нагрузок в предыдущие дни и недоделанное эссе по ЗоТИ. Но со спиной должно было справиться обезболивающее зелье, которое я выпил, а эссе вместе с Дэвидсон мы собирались дописать уже днем в библиотеке.
По дороге в Большой Зал, куда я направлялся специально, чтобы рассказать Алексу о своем решении, я встретил, а точнее, мне попросту снова загородила путь все та же четверка, которая настоятельно просила меня убраться из Хогвартса в первый день учебы. Два брата из Гриффиндора стояли в центре, а еще двое – один гриффиндорец и худой студент Пуффендуя – по краям, скрестив руки на груди. Старший из братьев заговорил первым:
– Почему ты до сих пор здесь? Мерзкий Пожиратель Смерти, мы же сказали тебе убраться отсюда.
– Кто вы такие, чтобы я вас слушался? – хорошего настроения как ни бывало.
– Мы – победители, – гордо заявил самый мелкий.
Я только фыркнул.
– Ты еще и смеешься? – возмутился третий парень со светлыми волосами, промолчавший в наш прошлый “разговор”. – Высокомерный гад.
– Давайте уже накажем его, как задумали, и пойдем отсюда, вдруг кто увидит, – сказал пуффендуец.
Они направили на меня палочки, и я понял, что с четырьмя я точно не справлюсь, пусть я и был значительно старше них, но сила явно была на их стороне.
– В последний раз спрашиваю, ты уйдешь из Хогвартса? – спросил блондин. Он смотрел на меня с нескрываемым отвращением.
– Нет, – коротко ответил я.
Тогда блондин резким движением ноги выбил из-под меня кресло, и я оказался на полу.
– Значит, мы просто лишим тебя возможности учиться, без волшебной палочки ты – никто, и нас поддержат другие, так что ты ничего не добьешься.
Я молчал, пытаясь хотя бы восстановить дыхание.
Внезапно вокруг началась какая-то суета и послышался звук падения.
– Экспеллиармус, – негромко проговорил девичий голос.
Я открыл глаза и увидел достаточно комичную картину: блондин и два брата лежали недалеко от меня, пораженные парализующим заклинанием, а пуффендуец стоял с выпученными глазами и вытянувшимся лицом, смотря на свою волшебную палочку, которая сейчас находилась у Амелии Дэвидсон. Вовремя она появилась.
– Вершители правосудия, – сказала она, – вы сейчас берете ноги в руки и быстро уходите отсюда, пока я не позвала сюда профессоров. Все ясно?
Пуффендуец кивнул, а вот парням из Гриффиндора очень сложно было выразить свое мнение по поводу сказанного. Дэвидсон картинно вздохнула и расколдовала троих лежащих, они повскакивали на ноги и хмуро уставились на нее.
– Почему ты его защищаешь, он же?.. – начал было блондин оскорбленным тоном.
– Не люблю, когда четверо на одного, – перебила она. – Он вам угрожал, сделал вам что-то плохое, оскорблял? – все четверо отрицательно покачали головой.
– Но он же враг, – растерянно проговорил блондин.
– Раз директор МакГонагалл позволила ему учиться, значит, не считает его врагом, – сказала Дэвидсон. – Занимайтесь своими делами и не майтесь дурью. А теперь пошли вон отсюда.
– Но… – начал блондин.
– Хочешь устроить дуэль со мной? – угрожающе спросила Амелия. Это выглядело комично. Невысокая миниатюрная девушка запугивала четырех достаточно рослых парней.
– Нет, – ответил блондин, и обратился к остальным: – Пойдем отсюда.
Дэвидсон подождала, пока эти четверо отойдут на достаточное расстояние, и подошла ко мне. Пока они разговаривали, я успел сесть обратно в кресло и теперь отряхивался от пыли.
– Ты цел? Помощь нужна? – спросила Амелия.
– В порядке, – ответил я ей. – Спасибо, что выручила.
– Не подумай ничего такого, ты мне по-прежнему не нравишься, Малфой, – сказала она. – Но не настолько, чтобы равнодушно пройти мимо в такой ситуации.
– Я понял, – кивнул я. – Все равно спасибо.
– Пожалуйста, – ответила она и посмотрела на меня пристально. – Раз Митчелл с тобой общается, значит, ты незаурядный человек, – она замолчала и собралась уходить, уже сделала несколько шагов, как вдруг остановилась и обернулась. – Не забудь, что в четыре мы собираемся в библиотеке и доделываем эссе, – она скривилась на последних словах.
– Я буду, – ответил я, она кивнула и ушла.
В Большом Зале я появился уже почти успокоенным. Рассказав Алексу о своем утреннем приключении и вчерашнем решении, я окончательно пришел в себя. Он восхитился поступком Дэвидсон и предложил мне перемещаться по замку только в сопровождении эльфа. Но мне эта идея не нравилась. Насколько это было возможно, настолько я хотел быть самостоятельным и самодостаточным.
Занятия сегодня были какими-то скучными для меня, я решил, что сегодня вечером возобновлю свои практические занятия в старом кабинете ЗоТИ. Мне хотелось хоть что-то делать. Для начала можно было закончить эссе по ЗоТИ и, если останется время, почитать вместе с Алексом учебник по арифмантике. Когда я появился в библиотеке, Алекс и Амелия Дэвидсон уже были там. Судя по отчаянной жестикуляции и хмурым лицам этих двоих, они о чем-то ожесточенно спорили. Как выяснилось, снова обсуждали зависимость силы мага от состава волшебных палочек и пытались вычислить длительность действия заклинаний в зависимости от древесины, из которой создана палочка. Алекс ненадолго отвлекся от дискуссии и протянул мне книгу с последним недостающим отрывком информации для эссе. Я только порадовался, в споре этих ненормальных я участие принимать не хотел.
Не успел я написать и пяти строк, как в библиотеке появился Тинки и с преданным видом протянул мне сложенный вчетверо лист пергамента. Я повернулся спиной к своим соседям по столу и развернул записку.
Малфой!
У меня появилась новая информация относительно зелья. Если можешь, приходи в восемь в кабинет трансфигурации, и я тебе все объясню детально. Только, пожалуйста, напиши ответ сразу, чтобы я могла определить свои планы.
Г. Г.
Я взял перо и на обратной стороне записки написал: “Я приду”, отдал ее эльфу и, повернувшись к столу, обнаружил, что Алекс и Амелия внимательно наблюдали за моими действиями.
– Что? – спросил я недоуменно.
– Неотложные дела? – Алекс подмигнул мне.
– Нет, – ответил я, – просто немного раньше вас сегодня оставлю, а над арифмантикой тогда посидим в другой раз, ладно?
– Конечно, – согласился Алекс и посмотрел на Дэвидсон, – тем более, что нам тут с некоторыми есть еще что обсудить, не так ли?
Она нахмурилась еще больше, чем раньше.
– Митчелл, наш спор зашел в тупик. Мнения разошлись. На каникулах я займусь проверкой своих выводов. Хотя кое о чем можно судить уже сейчас. Малфой рассказал тебе, как сегодня позорно проиграл четырем младшекурсникам? Думаю, если бы у него была более мощная волшебная палочка, он бы хоть одного вырубил.
– Я не пытался с ними драться! – возмутился я слишком громко, чем заработал замечание от мадам Пинс. – И они не были все младшекурсниками. Как минимум двое курсе на пятом или даже шестом.
– Да, только вот справилась с ними я, а не ты, – сказала Дэвидсон.
– Если бы я только что-то сделал им, тут же бы вылетел из Хогвартса, – мрачно отозвался я.
– Драко лучше не вступать в открытые противоборства, тут он прав, – заметил Алекс.
– Он бы и не смог ничего сделать, даже если бы очень сильно захотел, – сказала Амелия. – И я все еще считаю, что виной тут волшебная палочка. Малфой должен ее сменить на другую.
– Я подумаю, – пробурчал я. – А теперь давайте уже доделывать эссе, мне скоро уходить надо.
– Так делай, кто тебе мешает? – ухмыльнулась Дэвидсон. Я от возмущения открыл рот. – Ладно-ладно, – она примирительно подняла руки, – я буду молчать, а книга, из которой нужно переписывать текст, лежит прямо перед тобой. Ты сам вызвался записывать.
– Все, молчи, – беззлобно огрызнулся я и принялся за работу.
Спустя некоторое время мне послышалось, что Алекс и Амелия начали обсуждать Грейнджер, но, возможно, у меня просто разыгралось воображение, потому что я думал о сегодняшней встрече.
Я дописал последнее предложение эссе ровно в полвосьмого. Алекс, хитро ухмыляясь, пожелал мне приятного вечера, а Дэвидсон посоветовала избегать тех коридоров, где мне могли встретиться недоброжелатели. Я пробурчал что-то вроде: “Так что, мне теперь вообще не выходить из комнаты?” и ушел.
Я добрался до кабинета трансфигурации быстро, до назначенного времени было еще двадцать минут. Но ждать я не собирался. Открыв дверь без стука, я переместился внутрь и поздоровался, пока добирался до стола, сконцентрировав внимание на движении.
– Привет, я немного раньше при… – начал я, взглянув на сидящую за столом Грейнджер, и осекся. Ее лицо было залито слезами. Глаза припухли и покраснели, а костяшки пальцев побелели от того, что она стискивала руки в кулаки. Мое сердце дрогнуло, я растерялся. Никогда еще я не видел ее в таком состоянии. При мне вообще редко плакали женщины – мне вспомнились только моменты, когда мне приходилось участвовать в рейдах вместе с другими Пожирателями, и тогда те несчастные, которым не повезло попасть под руку одержимым идеей чистоты крови психопатам, тоже лили слезы. Но это было совсем другое, они выли и стонали от боли и страха, понимая, что после неимоверных пыток их жизни оборвутся. Я содрогнулся от этих ужасающих воспоминаний. Не зная, что предпринять, я добрался до стола так быстро, как только смог, и приземлил свое кресло рядом с ней.
– Что случилось? Тебе плохо? – спросил я.
Она закрыла лицо руками и отрицательно помотала головой.
– Что-то с родными? – снова задал я вопрос.
– Нет, – приглушенно сказала она, не отнимая рук от лица. – Уйди, пожалуйста.
Я разозлился. Неужели она считала меня бесчувственным овощем? Разве я мог оставить ее плачущей? Раньше, наверное, мог. А сейчас… не хотел. Настала моя очередь помогать ей.
– Я не уйду, пока ты не успокоишься. И вообще, ты сама позвала меня, помнишь? – твердо сказал я.
– Тогда я уйду, – она убрала руки от лица, отвернулась от меня и попыталась встать.
Я поймал ее за руку и потянул вниз.
– Эй, ты тоже никуда не пойдешь. Ты же не в себе, – я старался говорить как можно увереннее.
– Малфой, что ты себе позволяешь? – возмутилась она, но слезы снова градом хлынули из ее глаз, она всхлипнула, села обратно на стул и неосознанно сжала мою руку.
Я растерялся. Что мне нужно было делать? Я совершенно не понимал, что говорить в такой ситуации. Грейнджер вытерла слезы свободной рукой и отвернулась от меня.
– Скажи, что произошло, – попросил я мягко.
Она даже не шевельнулась, будто бы и не слышала моих слов.
– Пожалуйста, – снова сказал я.
Она вздрогнула, вздохнула и повернулась ко мне.
– Впервые это слово от тебя слышу, – тихо прошептала она.
Я снова растерялся.
– Скажу еще не раз, если объяснишь, что случилось, или как тебе помочь.
– Мне не нужна помощь, – уже громче сказала она. – Ты не должен был меня увидеть такой. Пришел слишком рано!
– И хорошо, что пришел. Тебе же плохо.
– Малфой, не прикидывайся таким человечным, – сказала она и утерла некстати появившуюся слезу.
– Я в растерянности, если честно. Пожалуйста, не плачь.
– Просто уходи, а про зелье поговорим завтра.
– Нет, я уже сказал, что не уйду, – проговорил я, и слегка дернул рукой в неосознанном жесте.
Грейнджер поняла, ее рука все еще держит мою, и разжала пальцы, но я перехватил их второй рукой.
– Не дергайся и рассказывай, что случилось, – сказал я мягко. – Пожалуйста.
Она подняла на меня грустный взгляд.
– Я надеюсь, ты ни с кем не поделишься этой информацией, – сказала она.
– Могу дать Непреложный Обет.
– Не смешно, – она снова попыталась высвободить руку из моих пальцев. А мне показалось, что сейчас не надо ее отпускать.
– Я и не шучу, – обиделся я.
Она вытерла слезы и молча уставилась в пространство.
– Это Рон, – прошептала она после долгой паузы.
– Рон? – переспросил я, потому что не понял что же она имела ввиду.
– Да, – ответила она. – Уизли.
– Я догадался, Грейнджер, – сказал я тихо. – И что с ним?
Она посмотрела на меня и вздохнула.
– С ним все отлично. Он играет в квиддич теперь.
– Он тебя обидел? – спросил я, зная, что от Уизли можно было с легкостью ожидать такое.
– Что-то вроде того, – сказала она тихо, а потом спокойно монотонно заговорила шепотом: – Он… он, вообще-то хороший человек. Но ему не нравится ничего из того, что предпочитаю я. Мы ведь встречались с ним, ты знал об этом? Но неважно. Он не хотел, чтобы я училась в академии, не хотел, чтобы преподавала в Хогвартсе. Он думал, я буду ждать его дома целыми днями, а это не для меня. Гарри ему предлагал работу в Министерстве, но Рон не наигрался в детстве, он отказался и решил, что будет играть в квиддич. Его приняли в “Пушки Педдл”, которыми он с детства бредил, во второй состав, правда, но он рад. Когда директор МакГонагалл предложила мне преподавать в Хогвартсе, Рон разозлился и сказал, что, если я соглашусь, то нам нужно делать перерыв в отношениях. Но все более-менее наладилось. Мы хотели вместе отпраздновать Хэллоуин, собирались отправиться в поездку, я думала, он понял меня. А сегодня пришло письмо от него… Он все отменил, сказал, что не может больше так, не видит смысла в наших долгих, но бессмысленных отношениях, и желает мне счастья. А сам он свое уже будто бы нашел. Не знаю, кто она, подозреваю, что одна из фанаток… Но самое страшное не это. Самое страшное, что я, кажется, не любила его последний год, и теперь чувствую боль, смешанную с облегчением, – слезы снова полились градом, и я сжал ее руку, чтобы успокоить. Горло сжалось от непонятных чувств. – Все думают, что я счастливая, героиня войны, а у меня ничего не складывается. А теперь еще и одна осталась, потому что Рон ушел.
