Текст книги "Rise (СИ)"

Занятия тянулись бесконечно долго, как и время после них, пока мы с Алексом делали эссе по трансфигурации и зельям в библиотеке. Я не мог уже дождаться, когда же придет время тренировки. Так почти ничего и не сделав, я размышлял, какие еще опасности ждут нас впереди. Вся эта история была слишком запутанной, чтобы найти все ответы за час или день. И было очень тревожно, я постоянно теперь ожидал какого-то очередного происшествия.

– Драко! – донесся до меня голос Алекса.

– Что? – спросил я и нахмурился.

– Судя по тому, что я тебя зову уже пять минут, а ты не отзываешься, ты пребываешь где-то в своем мире, так что оставь наконец перо и пергамент и иди уже к мисс Грейнджер, ясно же, что это она занимает все твои мысли.

– Но еще рано, – сказал я, не возражая против остальных высказанных фраз.

– Скажешь, что решил больше тренироваться, но предупредить не смог, потому что не хотел отрывать Тинки, чтобы через него записку посылать, – предложил идею Алекс.

– Да ты гений! – восхитился я. Мне очень понравилась его мысль.

– Я в курсе, – кивнул он, усмехнувшись. – Иди уже, на тебя смотреть больно.

– Спасибо! – сказал я напоследок и ушел. И только краем глаза успел увидеть, как его выражение лица сменилось на хмурое, когда он посчитал, что я его уже не замечу.

Пока я добирался до лаборатории Грейнджер, моля всех богов, чтобы она уже была там, я размышлял, что же можно сделать, чтобы Алекс и Амелия помирились. Нужно было определенно что-то придумать, только вот я и сам косвенно был виноват в их размолвке, а потому не представлял, что смог бы сделать.

Добравшись до лаборатории, я отрывисто постучал и дернул дверь. Она была открыта, и я переместился внутрь.

– Грейнджер, – позвал я, в помещении, казалось, было пусто.

– Малфой? – послышался удивленный голос из подсобки, а вскоре передо мной появилась и его обладательница. – Разве еще не рано?

– Да, – сказал я, взъерошив волосы, – но… я подумал, что… эм, тебе, наверное, было бы хорошо, чтобы я к выходу твоей статьи уже мог хоть немного передвигаться, так что, хм, я решил, что надо… больше времени уделять тренировкам. Да? – произнести это вслух перед Гермионой оказалось не такой уж простой задачей, по сравнению со спокойной беседой с Алексом.

– Да, спасибо, – сказала она, а мои глаза расширились от удивления.

– За что спасибо? – спросил я.

– Ну, за то, что помогаешь. Будет и правда здорово, если ты уже сможешь ходить к моменту выхода статьи. Я так и хотела изначально, – она заглянула мне в глаза.

– Я и для себя это делаю, – тихо проговорил я.

– Конечно, – кивнула Гермиона. – Я понимаю. Но все равно я благодарна тебе.

– А что ты делала в подсобке? – спросил я, решив сменить тему. Я просто совершенно не представлял, что можно ответить на слова благодарности.

– Решила провести небольшую ревизию и проверить, какие еще зелья там есть. Чтобы больше не случалось сюрпризов с неожиданным появлением или исчезновением флаконов, – ответила она, сцепив руки в замок.

– А где Тинки?

– Там, – она указала на подсобку. – Он мне помогает.

– Здорово, – усмехнулся я. – А ты не хотела, чтобы он оставался с тобой.

– Я бы справилась и без него, мне неловко нагружать его и лишать тебя помощника.

– Все нормально. Я справляюсь, а эльфы просто обожают кому-нибудь помогать. Тем более, что Тинки к тебе пылает особыми чувствами, – сказал я. А про себя добавил: “Как, впрочем, и его хозяин”. – Уверен, он гораздо охотнее и радостнее будет помогать тебе, а не мне.

– Ты неправ! Он тебя очень любит и уважает, – возразила Гермиона с пылом.

– Да, я знаю, – снова усмехнулся я. – Не сомневаюсь в его преданности.

– Что ж, раз уж ты здесь, чтобы тренироваться, то приступай, а я пока закончу свои дела. Хорошо? – проговорила она бодро.

– Да, – сказал я и отвернулся, пытаясь скрыть разочарование. Мне хотелось говорить с ней и дальше.

С кислой физиономией я направил палочку на кресло и уже привычно переместился к дивану.

Сделав обычный набор упражнений, на которые теперь тратилось гораздо меньше времени и сил, я решил попробовать снова подняться с дивана, но сегодня эта задача оказалась невыполнимой. После двадцатой провальной попытки встать я чертыхнулся и врезал кулаком по ни в чем неповинной мебели.

Гермиона, услышав шум, тут же вышла из подсобки.

– Что случилось? – несколько нервно спросила она.

– Ничего, – процедил я сквозь зубы. – У меня не получается подняться, как вчера!

– Так и не должно, – вздохнула Гермиона. – Понимаешь, вчера у тебя произошел колоссальный выброс адреналина, потому твои мышцы на некоторое время пришли в нужный тонус, и значительно притупились болевые ощущения. А сегодня ты спокоен, и такого эффекта нет. Но это и не страшно. Постепенно наращивая нагрузки, ты скоро сможешь вставать еще легче, чем это тебе далось вчера.

Я понял далеко не все из ее слов, однако не стал переспрашивать.

– Мне не хватает терпения, – пожаловался я честно.

– Я понимаю, – Гермиона подошла ко мне и села рядом. – Ты и так молодец. Я не знаю, смогла ли бы я так.

– Шутишь, да? – нахмурился я.

– Вовсе нет! – помотала она головой. – Я действительно не знаю, что бы делала, окажись я на твоем месте.

– Ты бы не глупила и уже давно встала бы на ноги. Ты же сильная, – с горечью и одновременно с восхищением сказал я.

– Ты тоже очень сильный. Я точно знаю. И у тебя все получится, – она так искренне и тепло произнесла эти слова, что я растерялся, а по спине пробежали предательские мурашки.

Однако ответить я ничего не успел, в дверь постучали, и на пороге, как всегда некстати, появился Грин. Я закатил глаза к потолку.

– Добрый вечер! Гермиона, прости за беспокойство, но я пришел поговорить с тобой и мистером Малфоем.

– Хорошо, Питер. Проходи, присаживайся, – сказала она и отодвинулась от меня немного.

– Спасибо, – улыбнулся Грин, взял стул и сел напротив нас с Гермионой.

– Что вы хотите обсудить, профессор? – спросил я.

– Мистер Поттер написал мне письмо, и попросил выяснить у вас двоих, что произошло вчера вечером, – он сделал паузу. – Гермиона, почему ты не рассказала мне все сама?

– Прости, Питер, я так решила, – она виновато опустила голову.

– Но… – начал он.

– Это я попросил профессора Грейнджер об этом. Я не доверяю вам, профессор Грин, – сказал я и с вызовом посмотрел на Грина.

– И почему же, хотел бы я знать, у вас обо мне такое мнение? – спросил он.

– Хотите знать? Хорошо, я вам расскажу, – с раздражением проговорил я.

– Не ссорьтесь, пожалуйста, – вклинилась в нашу перепалку Гермиона. – Питер, мистер Малфой хотел, чтобы кто-то наверняка отсутствующий в замке разбирался с этой историей, чтобы все было максимально объективно.

– А мне кажется, мистер Малфой просто догадывается, что я считаю его причастным ко всем этим происшествиям с тобой, Гермиона.

– И это тоже, – заявил я, скрестив руки на груди.

– Питер, если бы не Малфой, я бы с тобой сейчас не разговаривала. Он спас меня вчера.

– Я знаю, – кивнул он. – Но это не снимает подозрений с мистера Малфоя. Гермиона, ты можешь мне верить, я буду копать, пока не докопаюсь до истины, у меня нет ненависти к мистеру Малфою, я только хочу узнать правду и защитить студентов Хогвартса и тебя.

– Не от меня нужно здесь всех защищать! – вспылил я.

– Я пока не предъявляю вам никаких обвинений, – спокойно ответил Грин.

– Малфой, успокойся, – попросила меня Гермиона и перевела взгляд на Грина. – Питер, я доверяю тебе, но и Малфою я тоже доверяю, я хочу, чтобы ты это понял. Пока вы здесь спорите, где-то по замку бродит человек, который натворил много проблем, и может создать новые. Кстати, ты был у директора МакГонагалл? Что она думает по этому поводу?

– Она не позволила мне проводить более тщательное расследование, так что мои предположения проверить будет нельзя, – нехотя сказал Грин.

– Ну, я так и думала, – выдохнула Гермиона. – Поверь, ты ничего не теряешь от этого. Просто продолжай искать.

До меня дошло, о чем говорили эти двое. Скорее всего имелось в виду, что МакГонагалл запретила устраивать обыск в моей комнате. Что ж, по крайней мере, я мог радоваться, что в замке есть еще один человек, который верит в меня.

– Ладно, оставим пока эту тему, а теперь, пожалуйста, расскажите в подробностях все о вчерашнем случае, – попросил Грин.

Мы разговаривали почти час. Не очень приятно было признавать, но Грин, похоже, хорошо знал свое дело. Он задавал вопросы по сути, уточнял некоторые детали, но не обвинял и не пытался свести разговор к тому, что считает меня хоть в чем-то виноватым. Хотя мы уже выяснили, что он подозревал меня. Единственное, что меня ужасно раздражало, когда Грин задавал вопросы Гермионе, он улыбался ей так, что у меня сводило скулы от отвращения.

– Жаль все-таки, что ты не показала мне эту статуэтку вчера, – с сожалением сказал он, поднимаясь со стула. – Я бы мог что-то заметить, что ты или мистер Малфой упустили.

– Мы были очень внимательны, – сказала Гермиона.

– Сомневаюсь, – хмыкнул Грин, бросив на меня странный взгляд. – Ладно, спасибо за беседу, я пойду. Мне нужно систематизировать всю полученную информацию.

– Спасибо тебе, что пытаешься в этом разобраться, – улыбнулась Грейнджер.

– Это моя работа, – улыбнулся он в ответ. – Когда ты заканчиваешь здесь? Я приду за тобой, чтобы проводить.

– Не стоит, – неуверенно сказала Гермиона. – Я сама справлюсь. У меня ведь теперь есть Тинки.

– Я все же настаиваю, – напирал Грин.

Гермиона бросила мимолетный взгляд на меня и поднялась с дивана.

– Нет, – твердо ответила она. – Я не знаю, как долго здесь пробуду. Не беспокойся, со мной все будет в порядке.

– Ну, как знаешь, – с трудом скрывая недовольство, отозвался Грин. – Тогда пока. До свидания, мистер Малфой.

– Пока, Питер, – снова улыбнулась Гермиона. Я же только нехотя кивнул ему.

Мы снова остались наедине. Я не знал, что говорить, но был очень рад, что Гермиона отказалась от сопровождения в лице Грина.

– Ты как? – спросила она меня. – Выглядишь вполне довольным.

Я тут же нахмурился.

– Просто я вспомнил, как долго простоял на ногах вчера, – соврал я.

– Малфой, ты сможешь еще лучше, поверь. Просто нужно немного терпения.

– Я знаю, – со вздохом проворчал я.

– Тогда пробуй подниматься со своего кресла. У него есть подлокотники, они помогут тебе первое время, пока не сможешь справляться без них, – проговорила она и села рядом.

– Но вчера ведь… – начал я.

– Я тебе уже объяснила по поводу вчерашнего. Теперь все будет иначе, но скоро обязательно станет лучше. Давай так, встаешь сегодня хоть раз и тренировка окончена. А продолжим уже завтра. Идет?

– Да, – согласился я. – Я действительно устал.

– Я знаю, – она дотронулась до моего запястья и легонько сжала его. – Все будет хорошо.

Я не ожидал этого ободряющего жеста и от удивления застыл с расширившимися глазами. Гермиона, кажется, смутилась, увидев мое замешательство, и, быстро отдернув руку, подхватилась на ноги.

– Пойду гляну, все ли в порядке у Тинки, – бодро сказала она и скрылась за дверью.

Я закрыл лицо руками. Если так продолжится, я сойду с ума.

Перебравшись в кресло, я вздохнул, собираясь с силами. Когда Гермиона вернулась, я кое-как сумел подняться на ноги. Стараясь игнорировать предательскую дрожь в мышцах, я сцепил зубы и, глядя куда-то перед собой, пытался не думать о том, как трудно было стоять.

– Здорово, – улыбнулась она. – У тебя все прекрасно получается.

В этот момент я, окончательно обессилев, слегка покачнулся. Гермиона оказалась около меня через две секунды и подхватила меня под локоть.

– Прости, кажется, я тебя отвлекла немного, – виновато пробормотала она. – Не нужно так усердствовать, садись.

– Спасибо, – выдохнул я, оказавшись в кресле. – Я не знал, как сесть обратно, казалось, на это уже нет сил, ноги будто судорогой свело.

– Ничего, это пройдет, когда ты станешь сильнее, поверь, – она заглянула мне в глаза.

– Спасибо, – только и сумел повторить я.

– Иди отдыхать.

– Да, – сказал я и направил палочку на кресло. – Будь осторожна.

– И ты, – отозвалась она. – До завтра.

– До завтра, Грейнджер, – тихо проговорил я, еще раз взглянув ей в глаза, и открыл дверь, хотя мне совершенно не хотелось уходить.

Вздохнув, я направился в комнату, чтобы написать еще одно письмо маме.

========== Глава 28: Друзья? ==========

По велению хитрой слепой судьбы

Мы теряем друг друга, находим вновь.

На качелях безмолвной с собой борьбы

Ищем то, что заменит нам всем любовь.

Только где-то в душе есть надежды свет,

Что однажды мы встретим еще того,

Кто, сказав нам, что боли здесь больше нет,

Счастье вмиг сотворит словно волшебство.

Вся следующая неделя стала для меня калейдоскопом из занятий, бесконечной усталости и боли в отказывающихся так много работать мышцах. Алекс продолжал избегать Амелию, поглядывая при этом на нее каждый раз, когда подворачивалась такая возможность, и с грустными глазами продолжал твердить мне, что он обязательно забудет о ней и станет прежним, а она обходила стороной нас обоих, стараясь даже не смотреть в нашу сторону. Я понимал, что она была зла на меня, но вот Алекса она давно должна была простить.

Нападений на Гермиону, к счастью, больше не было. Наши с Грейнджер ежедневные встречи стали более дружескими. Я все еще смущался иногда, когда смотрел на нее, но она, казалось, не замечала этого. Тренировки проходили все успешнее, я уже мог по несколько раз за час вставать и садиться, и при этом не падать от усталости. Это не могло не отразиться на моем настроении. Я стал гораздо спокойнее и веселее, и было только три вещи, которые меня огорчали: часто наведывающийся в лабораторию Грин, который так и не сумел пока продвинуться в своем расследовании, мои друзья, которые сейчас страдали, и родители, а в особенности – мама.

Она писала мне каждый день, и я незамедлительно отвечал на все ее письма, только вот в них не было ничего утешительного. Состояние отца не менялось, он продолжал больше походить на овощ, чем на человека. Мама, естественно, очень страдала из-за этого. Пытались ли мракоборцы найти виновника теперешнего состояния отца, ни я, ни мама не знали. Как и не знали, что же будет дальше с нашей семьей.

Сейчас я спешил в библиотеку, чтобы успеть сделать эссе по зельям до тренировки с Грейнджер. Алекс обещал присоединиться ко мне через полчаса, что было неожиданно, учитывая то, что все время, свободное от занятий, приемов пищи и сна, он просиживал теперь в библиотеке. Сегодня же он решил сделать исключение, даже не назвав мне причину.

Уже у двери я столкнулся с выходящей Амелией. Она вскрикнула от неожиданности и замерла, уставившись на меня.

– Эй, не стой, как статуя, на проходе, – толкнул ее какой-то младшекурсник, но увидев, что здесь еще и я, растерял свой пыл и тоже замер.

– Давай отойдем, – сказал я Амелии и указал взглядом в сторону.

Она кивнула и прошла в указанное место, пробурчав что-то невразумительное в адрес того младшекурсника, который сейчас уже поспешил дальше по своим делам, счастливый, что его не стали особо воспитывать за грубость.

– Ты как? – спросил я, поняв, что она не собирается сама заговаривать со мной.

– Нормально, – пожала она плечами. – А ты?

– Лучше. Учусь стоять, – ответил я.

– Правда? Здорово. Я за тебя очень рада, – бесцветным голосом проговорила она, но слегка улыбнулась уголками губ.

– По тебе этого не скажешь.

– Хм… Наверное, – только и произнесла она в ответ.

– Амелия, я знаю, ты злишься на меня, и, думаю, имеешь на это полное право, но Алекс…

– Я на тебя не в обиде, – перебила она меня. – Правда. Только мне без тебя плохо. Теперь я совсем одна.

– Ты не одна. Как на друга, ты можешь на меня рассчитывать. А на Алекса – тем более!

– Я не знаю! – сорвалась она на крик. – Я уже ничего не понимаю, я так запуталась. Алекс – не плохой человек, и я ужасно поступила с ним, но… – она сделала паузу. – Я не знаю, как теперь с ним себя вести. Совершенно. И как быть с тобой я тоже не знаю, но я люблю тебя.

Я нахмурился. Мне не нравился весь этот разговор, он зашел куда-то не туда.

– Амелия, я не знаю, что могу сказать в этой ситуации. Если тебе одиноко, пожалуйста, помирись с Алексом, поговори с ним честно, и вы сможете нормально общаться. Он сейчас тоже страдает, и кроме тебя, никто не сможет ему помочь.

– Нет, с ним я не могу говорить. Ни за что, – она отрицательно покачала головой.

– Но почему? – разозлился я.

– Не знаю, – вспылила Амелия. – Драко, я устала! – из ее глаз полились слезы. Всхлипнув, она развернулась и быстро зашагала по коридору.

Я вздохнул. Что творилось у нее в голове? Что я мог сделать для нее и для Алекса? Да я со своими проблемами никак не мог разобраться, не то, что еще чужими заниматься… От этих мыслей у меня разболелась голова.

Эссе я так и не написал, просидев в библиотеке, бессмысленно глядя на строчки мелкого текста нужной мне книги, и даже не притронулся к перу и пергаменту.

Алекс пришел совершенно неожиданно и гораздо позже, чем обещал.

– Ты чего такой хмурый? – спросил он, присаживаясь на стул рядом.

– Ничего, – проворчал я. – Настроения нет.

– Это я вижу, – кивнул он. – А я наоборот – в хорошем.

– Да? – я посмотрел на него. – И что такого случилось?

– Да так. Ты эссе собираешься писать?

– Нет, не хочу, – я с силой захлопнул книгу, чем вызвал недовольный взгляд мадам Пинс.

– Ты чего шумишь? – удивился Алекс. – Ты что, поссорился с мисс Грейнджер?

– Нет, все в порядке.

– Тогда чего ты такой хмурый? Я же знаю, что с тренировками у тебя серьезный прогресс. Почему бы тебе не радоваться?

– Слушай, ты видел сегодня Амелию? – вдруг спросил я.

– Да, часа три назад, когда она из Большого Зала выходила. А что? – удивился он.

– Почему бы тебе не подойти к ней и еще раз поговорить? – предложил я и уставился прямо перед собой.

– С чего это ты вдруг заговорил об этом? – насторожился он.

– Я хочу, чтобы вы помирились, – выпалил я. – Вся эта ситуация какая-то бредовая. Это угнетает меня.

– Все останется, как есть, – отрезал Алекс, скрестив руки на груди.

– Но так неправильно! – вспылил я.

– Почему ты кипятишься?

“Потому, что я чувствую себя виноватым”, – подумалось мне. Из-за меня они оба сейчас страдали. И мне было бы легче, если бы они снова стали общаться. Это эгоистично, да, но все равно так было бы лучше для всех, а не только для меня.

– Да просто надоело, – произнес я вслух, не глядя на Алекса. – Вы избегаете друг друга и мучаетесь.

– Драко, не бери в голову, – грустно улыбнулся он. – Тебе нечего переживать на этот счет.

– Вы мои друзья, – запротестовал я. – Так что, конечно, я переживаю.

– Спасибо, – сказал Алекс и взлохматил волосы. – Но не стоит тебе об этом беспокоиться. Мы разберемся.

– Вижу я, как вы разбираетесь, – проворчал я.

– Ты меня просто пугаешь, – он покачал головой. – Давай больше не будем на эту тему.

– Ладно, тогда я пошел на тренировку, – сказал я.

Выражение лица моего друга тотчас же сменилось на задумчивое.

– Удачи, – протянул Алекс и усмехнулся.

– А вот теперь ты меня пугаешь, – пробормотал я, нахмурившись.

– Не переживай, – хмыкнул он. – Все будет хорошо.

– А теперь еще страшнее, – заявил я. – Ладно, пока ты не довел меня до паники, я пойду.

– Ага, – кивнул Алекс и раскрыл книгу по нумерологии.

Я переместился в коридор и направился к лаборатории Грейнджер. Настроение было отвратительным. И лучше не стало, когда я добрался.

В лаборатории на месте, где раньше стоял диван, теперь размещалась какая-то непонятная штука, кажется, где-то я ее видел, только не мог вспомнить, где именно.

– Это что? – спросил я вместо приветствия, указывая рукой на предмет.

– Беговая дорожка, – ответила Гермиона, будто этих слов мне было достаточно.

– И?..

– Ты не знаешь? – спросила она. – Ну, это такой магловский тренажер.

– Грейнджер, магловская техника в Хогвартсе не работает.

– Эта будет. Она механическая. Она работает от усилий, прилагаемых тем, кто на ней занимается. Видишь, полотно расположено под наклоном? Тебе надо просто встать на него, ухватиться за ручки по обе стороны и идти, как по полу, и полотно будет двигаться. Хотя сначала ты вряд ли сможешь сам двигать полотно, я буду помогать тебе его двигать с помощью магии.

– Ты хочешь, чтобы я на нем занимался?! – мой голос сам собой сорвался на крик от удивления.

– Да, – кивнула она. – Так тебе будет легче учиться ходить.

– Но… но я не смогу! – запротестовал я.

– Почему нет? Все ты сможешь, – сказала она.

– Ты сошла с ума!

– Это ты не в себе. Что на тебя нашло сегодня? – Гермиона уперла руки в бока и с прищуром посмотрела на меня. – Ноги сильно болят?

– Нет, – ответил я уже тише. – Просто… Не важно.

– Что случилось? – спокойно спросила она.

Я хмыкнул. Вдруг мне захотелось поделиться с Гермионой своими переживаниями. Показалось, что сейчас она меня обязательно поймет.

– Друзья поссорились очень серьезно. А тут еще ты с этой странной штуковиной, – мрачно проговорил я.

– Насчет дорожки не беспокойся. Будешь пытаться постепенно. Никто от тебя не требует встать и побежать сразу. Просто когда с двух сторон у тебя будет опора, нагрузка на ноги будет меньше, и тебе будет легче двигаться.

– У меня есть две трости, – нехотя сказал я. – Мне Алекс подарил.

– Это здорово, – сказала Гермиона. – Но на дорожке будет все равно проще. А вот когда на ней сможешь более-менее ходить, тогда и с тростями будет легче.

– Ладно, – я тяжело вздохнул.

– А по поводу друзей твоих… Если ты об Алексе и мисс Дэвидсон, то, думаю, тебе нечего переживать, они – умные ребята, разберутся.

– В том и дело, что в этом случае их ум не работает.

– Чувства? – приподняла брови Гермиона.

– Именно, – кивнул я. – И там все так запуталось.

– Тогда помоги им, если не можешь быть в стороне.

– Я не знаю как. Уже пытался, но они избегают друг друга, – сказал я.

– А не лучше ли оставить все, как есть? Им, наверное, виднее, – неуверенно пожала плечами Гермиона.

– Мне кажется, что нет. Все было бы гораздо лучше, если бы они поговорили.

– Тогда устрой им встречу, – хмыкнула она. – Я обычно не приветствую такие методы, но вдруг ты действительно прав.

– Ладно, хватит об этом. Давай уже работать, – предложил я и хмуро покосился на тренажер.

– Давай, – улыбнулась Гермиона.

Она показала мне, как нужно заниматься на беговой дорожке, объяснила, какие могут возникнуть трудности и пообещала помочь, если вдруг мне станет совсем тяжело.

И после того, как я десять раз встал из кресла и сделал другие необходимые упражнения, я с помощью Гермионы оказался на беговой дорожке. Опираясь на руки, я попытался сдвинуть с места полотно. Казалось, оно было приклеено к основанию, и сдвинуть его было невозможно. Но Гермиона, предварительно предупредив, взмахнула волшебной палочкой, и лента под ногами медленно поползла. Я осторожно начал переставлять ноги. Сердце забилось как сумасшедшее. И не из-за прилагаемых усилий, хоть, возможно, это тоже давало эффект. Но главная причина – это то счастье, которое я почувствовал, когда сделал несколько шагов. Как же здорово было просто ходить. Я уже и забыл эти ощущения. Это было непередаваемо. Мне сразу же захотелось пройтись, не просто находясь на самом деле на одном месте, а хотя бы по лаборатории.

Я устал уже через минуту. Это немного омрачило мою эйфорию, но я все равно был очень рад.

– Спасибо тебе, Гермиона, – сказал я дрожащим, переполненным эмоциями голосом, когда она помогла мне сесть обратно в свое кресло. – Это… невероятное чувство. Я не думал, что когда-то еще смогу вспомнить, что значит ходить.

Она широко улыбнулась и схватила меня за руку.

– Это только начало! Вот увидишь, ты еще и бегать будешь! – кажется, она была рада не меньше меня.

– Скорее бы, – улыбнулся я в ответ и крепче стиснул ее ладонь.

Мы замерли, глядя друг другу в глаза, и я, кажется, потерял счет времени.

– Отпусти уже меня, – сказала она, опустив все-таки глаза.

“Не хочу!” – подумал я, но разжал пальцы.

– Спасибо тебе, – сказал я тихо.

– Ты уже говорил, – напомнила она.

– Я знаю. И все равно этого мало. Ты даже не представляешь, что все это для меня значит! – с чувством проговорил я.

– Для меня это тоже радость, пусть я и не могу ощутить все то же, что и ты. Но эмоции и меня захлестывают, это все очень волнующе, – жестикулируя руками, сказала Гермиона.

– Да, верно. Как же я мог забыть? Ты всегда могла понять чувства других, – улыбнулся я. Если подумать, так и было. Она была очень доброй и чувствительной к чужим проблемам, она даже меня понимала лучше других, пусть и не полностью.

– Далеко не всегда. Есть же… Впрочем, не важно, – она прошла к письменному столу и провела пальцами по столешнице. – С завтрашнего дня начинаю писать статью для “Вестника зельевара”.

– Здорово, – ответил я, немного озадаченный тем, как она резко сменила тему, так и не договорив о ком-то, кого она по ее словам не смогла понять. А я хотел бы знать, кого она имела в виду.

– Малфой, на сегодня, наверное хватит. Ты и так отлично потрудился. Так что можешь идти к себе.

Но я еще совершенно не хотел уходить! Мне так хотелось подольше побыть в ее обществе.

– Думаю, стоит еще немного позаниматься, я еще не слишком устал, – нагло соврал я, стараясь не задумываться над тем, что будет, если Гермиона согласится, а потом заметит, что на самом деле сил уже не осталось.

– Не нужно, иначе завтра будет слишком тяжело, – возразила она. – Я понимаю, что ты сейчас полон энтузиазма, но лучше все-таки сильно не спешить, чтобы не сделать хуже.

Она была права, но я все равно не хотел уходить. Мозг пытался лихорадочно придумать какую-нибудь другую причину остаться.

– Ладно, ну тогда… – я замолчал, все еще надеясь найти предлог. – Грейнджер…

– Что? – отозвалась она, посмотрев на меня.

– Не угостишь чаем? Я ужин пропустил, – несмело сказал я.

– Хорошо, конечно, – согласилась она. – Сейчас Тинки попрошу принести тебе чаю и каких-нибудь сэндвичей.

– А почему только мне? – удивился я.

– Ну… – замялась она. – И для себя я тоже чаю попрошу, а вот есть я не хочу.

– Понятно, – ответил я и переместился поближе к письменному столу.

Тинки принес все необходимое, и еще час я сосредоточенно и очень мелкими глотками пил свой черный чай, болтая с Гермионой обо всякой ерунде. Мы общались так непринужденно, что, казалось, никогда раньше у нас не было никаких конфликтов.

Когда чашка все же опустела, я был вынужден попрощаться и уйти, тем более, что скоро уже должно было наступить время отбоя. Еще раз поблагодарив Гермиону за этот удивительный вечер, я пожелал ей спокойной ночи и направился в свою комнату.

Можно ли было назвать меня счастливым в тот момент? Да, пожалуй, можно. Это был не предел мечтаний, но гораздо большее из того, на что я мог рассчитывать.

Оказавшись к своей комнате, я сразу же лег, решив, что мне необходимо выспаться и набраться сил на завтрашний день. Но сна не было. Я снова и снова прокручивал в голове события сегодняшнего вечера.

Только раз меня отвлекли от моих размышлений. Райт пришел в спальню почти перед самым отбоем, практически вломившись в дверь. Он явно был зол. Швырнув на тумбочку книгу, он лег на кровать и несколько раз врезал кулаком по подушке. А потом вытащил откуда-то листки пергамента и порвал их на мелкие клочки. Но вскоре после этого он успокоился и затих.

Я немного понаблюдал за ним и снова вернулся к своим мыслям. У меня не выходил из головы образ Гермионы и ее бездонные глаза, глядящие мне в душу. А еще я вспомнил о ее словах про Алекса и Амелию, и мне пришла в голову совершенно безумная мысль, которую я, впрочем, уже решил обязательно воплотить в жизнь.

Спал этой ночью я совсем мало, но это не помешало мне быть в хорошем настроении с утра. Одевшись, я направился в Большой Зал на завтрак, но моей задачей было сначала поймать моих друзей и кое-что им сказать.

Первой около дверей в Большой Зал мне встретилась Амелия, которая, заметив меня, хотела было развернуться в обратном направлении, но потом тяжко вздохнула и, хмуро взглянув на меня, твердой походкой продолжила идти мне навстречу.