Текст книги "Rise (СИ)"

Грейнджер прислала свой ответ аж через два дня после того, как я отправил ей письмо. За это время я успел серьезно на нее разозлиться, выпить не меньше шести флаконов обезболивающего и провести не меньше пяти часов за бесполезными попытками оживить ноги.

Здравствуй, Малфой!

Спасибо за пожелания, но я не отдыхаю.

Я уже больше недели вместе с мадам Помфри изучаю литературу, чтобы найти средство, которое избавит тебя от боли. Златоум был гениальным зельеваром, но мы смогли разгадать рецепт его зелья, значит, у нас есть шанс решить проблему с болью.

Увы, пока что поиски не увенчались успехом, но мы продолжаем работать.

Береги себя, и до встречи в Хогвартсе.

Гермиона Грейнджер

P.S. Я не особо скучаю по студентам, а вот по сну – очень.

Почему она так усердно мне помогает? Неужели только для того, чтобы ее проект для поступления в Академию зельеваров впечатлил приемную комиссию? А может, она все-таки просто заботится обо мне? Я мысленно отвесил себе подзатыльник. Влюбленность привносит такие идиотские мысли…

До конца каникул оставалось совсем немного времени. Я очень ждал того дня, когда увижу Гермиону не во сне, а наяву.

========== Глава 21: Боль ==========

Порой мне кажется, что я сошел с ума,

Что накрывает весь мой мир слепая тьма.

Но это просто боль. Она всему виной.

Я, знаешь, справлюсь с ней, любой – любой! – ценой!

До вокзала Кингс-Кросс я отправился на “Ночном рыцаре”. И хотя эта поездка была одной из самых ужасных в моей жизни, это все равно нельзя было и близко сравнить с проблемами, которые появлялись у меня после аппарации с эльфом. К слову, последнего я отправил добираться в Хогвартс самостоятельно, потому что особых проблем с собственными перемещениями с помощью заклинаний я сейчас не испытывал. Насколько лучше было колдовать новой волшебной палочкой. Она слушалась меня идеально, и я наконец-то начал ощущать хоть какую-то уверенность в себе.

Мы не договаривались с Алексом и Амелией встретиться в поезде, но я надеялся, что они все же меня найдут. Устроившись в третьем купе последнего вагона, я уставился в окно в надежде заметить своих друзей. Но так и не увидел никого из них до того, как поезд тронулся.

Только спустя полчаса дверь купе открылась и на пороге появился Алекс. Один. Без Амелии.

– Привет! Далеко же ты забрался, я тебя в первом вагоне искал, – сказал он, закрыв за собой дверь и усаживаясь на диванчик напротив меня.

Надо сказать, что он выглядел, как обычно, бодрым и жизнерадостным.

– А я уж думал, что вы про меня забыли, – усмехнулся я. – Но, похоже, был неправ. Хоть и частично. Где Амелия?

– Не знаю, – он пожал плечами и скорчил странную гримасу. – Я ее еще не видел. Она продолжает избегать меня. Ну да ладно. В замке никуда от меня не денется, ей придется со мной говорить, так что рано или поздно мы все выясним.

– Ты так спокоен, – полувопросительно-полуутвердительно сказал я. – Я даже завидую твоему хладнокровию.

– И это говорит мне человек, который прошел через столько всего и должен был уже стать самым уравновешенным человеком в мире, – засмеялся он. – Драко, я не привык часто выходить из себя или проявлять эмоции, первым этапом влюбленности с глупыми действиями и бредовыми фразами я уже переболел.

– Значит, она отвернулась от тебя, и ты сдался? – спросил я удивленно.

– Нет, – спокойно ответил он. – Она по-прежнему мне очень нравится. И я хотел бы быть с ней. И раз я решил, я приложу все усилия, чтобы добиться желаемого.

– А вот сейчас твоя решительность даже как-то пугает.

– Не вижу ничего страшного, – пожал он плечами. – Ты знаешь, я к Амелии отношусь как к сложной загадке, которую я обязательно должен разгадать. Холодным умом это будет проще сделать.

– Иногда мне кажется, что ты гораздо старше меня, – пробормотал я.

Алекс громко засмеялся.

– Учитесь, мистер Малфой, и станете таким же занудой, как мистер Митчелл. Но хватит уже обо мне. Рассказывай о себе!

Я немного нервно пожал плечами.

– Все как всегда.

– Успехов никаких, – он указал взглядом на мои ноги.

– Ни грамма, – я закатил глаза. – Только боль, даже пошевелить ими не могу.

– Главное, не злоупотреблять с обезболивающим зельем, – как бы вскользь упомянул он.

– Я знаю, – резко ответил я.

– Эй, ты чего? – удивился он и посмотрел мне в глаза. – Ты что справляешься только за счет зелий?

– Иначе я бы уже сошел с ума за эти две недели! – выдал я оправдание.

– Драко, ты уже сумасшедший! Ты знаешь, что к обезболивающим наступает привыкание, и очень быстро наступает. А знаешь, сколько у них побочных эффектов при длительном приеме, начиная с бессонницы и заканчивая серьезными нарушениями работы внутренних органов?

– Да знаю я! – мой голос сорвался на крик. – Не надо меня поучать. Я не злоупотребляю ими, пью только в случае острой необходимости, – слова легко слетали с губ, только вот по спине пробежал легкий холодок, я прекрасно знал, что это практически ложь, оправданная только тем, что боль постоянно была очень сильной.

– Ладно, не злись, – он примирительно поднял руки. – Просто будь осторожен.

– Хорошо, – угрюмо сказал я.

– Между прочим, у меня есть для тебя рождественский подарок, который состоит из нескольких частей. Но теперь я сомневаюсь, стоит ли тебе его отдавать? – проговорил обиженным тоном Алекс.

– У меня тоже есть для тебя подарок.

– Да? И какой?

– Потом узнаешь, у меня сейчас нет настроения его доставать, – сказал я.

– Ну тогда и ты свой получишь нескоро, – он отвернулся и посмотрел в окно.

Я скрестил руки на груди. Несмотря на правоту Алекса, мне совершенно не нравилось выслушивать поучительные лекции.

Несколько минут в купе стояла тишина, нарушаемая только стуком колес, но потом ее нарушил звук внезапно открывшейся двери, и мы синхронно повернули головы в ту сторону.

В дверном проеме показалась староста Слизерина Руби Таунсенд, за ней виднелся ее извечный спутник – Энтони Мэлтон, которого я всегда недолюбливал.

– Эм-м, привет, – сказала Таунсенд, окинув быстрым взглядом сначала Алекса, а затем меня.

– Привет, – поздоровался Алекс, а я только отрывисто кивнул.

– Я думала, что это купе пустое, тут было так тихо, – немного неуверенно сказала она. – Малфой, раз уж мы встретились, могу я задать вопрос?

– Давай, – я равнодушно пожал плечами. – Только не стой в проходе, заходи внутрь.

Она оглянулась к Мэлтону и кивнула ему, и Энтони тяжело вздохнул в ответ. Они зашли в купе, закрыв за собою дверь и уселись на диванчик, где сидел Алекс.

– И что ты хотела? – спросил я.

– Правда, что писали в “Ежедневном пророке” недавно? Ты спас профессора Грейнджер от бывших Пожирателей?

– Что-то вроде того, – сказал я и ухмыльнулся. – Журналисты любят излишне драматизировать.

– Сам уложил двоих? С твоим-то мастерством? – саркастично спросил Мэлтон.

Рука сама потянулась к карману, где лежала новая волшебная палочка.

– Хочешь узнать, как я могу колдовать? – с вызовом спросил я.

Алекс встрепенулся.

– Эй, Мэлтон, попридержи язык, – сказал он. – Драко, и ты тоже успокойся.

– Тони, я ведь уже просила, – раздраженно прошипела Мелтону Таунсенд, и тот отвернулся с недовольным видом. – Малфой, может, это не мое дело, но что ты делал с профессором Грейнджер в Косом переулке, да еще и в день Рождества?

– Это и правда не твое дело, – я скрестил руки на груди. – Но раз уж так хочешь узнать… Профессор присутствовала как свидетель от Министерства Магии при покупке новой волшебной палочки для меня. Вот и все. И по правде, сражались мы на равных, уложили каждый по одному уроду. Просто я первый их заметил.

– Ясно.

– Это все? – нетерпеливо спросил я.

– А ты их знал? – неуверенно задала вопрос Таунсенд.

– В некоторой мере. Надеюсь, теперь допрос окончен?

– Повезло тебе с этой историей, – сказала она и повернулась к Мэлтону, все еще разглядывающему дверь. – Тони, идем к нашим.

Открыв дверь, она, не поворачивая головы, сказала:

– Пока, Митчелл. Малфой, еще увидимся.

И они быстро покинули наше купе.

– И что это было? – недоуменно и по-прежнему слегка раздраженно спросил я Алекса.

Тот пожал плечами и взъерошил и без того торчащие волосы.

– Похоже, ты заработал несколько очков в свою пользу, – сказал он, а я только хмыкнул в ответ. – Да… А я уж понадеялся, что это Амелия пришла, но нет.

– Она и писем тебе не писала? – спросил я.

– Ни строчки за все каникулы, – он помотал головой и развел руками.

– А мне она что-то писала пару раз, – ляпнул я и тут же пожалел об этом. Алекс слегка помрачнел.

– И что она тебе говорила в этих письмах?

– Да так, ничего особенного, – отмахнулся я, и почувствовал ощутимый укол совести, все же письма Дэвидсон были весьма странными, но я не мог рассказать Алексу об этом.

– Ладно, – со вздохом произнес Алекс. – Я пока немного почитаю, не возражаешь?

– Нет-нет, – сказал я. – Мне тоже не мешало бы отвлечься от разговоров и вздремнуть.

Я уснул почти сразу, вслушиваясь в размеренный успокаивающий стук колес, а проснулся, когда за окном было уже совсем темно, и поезд подъезжал к Хогсмиду.

*