Текст книги "Rise (СИ)"

Пять дней тянулись очень долго, казалось даже , что они будут длиться бесконечно. Я надеялся, что Визенгамот сразу вынесет нам всем приговор, тогда хоть можно было уже приспосабливаться к новым обстоятельствам. А так надо было ждать. Белый потолок палаты, где я лежал практически без движения, надоел мне просто неимоверно. Хотелось встать и пройтись хотя бы немного, но это была роскошь, которая теперь для меня стала недосягаемой. Я не знал, сколько мне еще предстоит пробыть в таком состоянии, и это пугало просто до панического состояния. Не было сомнений, что колдомедики могут меня вылечить – переломы для них были обычным делом. Однако мой случай явно был непростым, и лечение, скорее всего, требовало много времени и денег, а маги в лимонных халатах прекрасно знали, что до решения суда счета семьи Малфоев закрыты.

Мне было тоскливо и тревожно. Я злился, но приступы злобы заканчивались вспышками боли, так что я быстро успокаивался…

И вот долгожданный день оглашения вердикта настал. Сегодня решалась судьба нашей семьи. Меня била нервная дрожь. Состояние мое за эти дни никак не изменилось, так что перед отправлением в Министерство магии мне любезно предоставили флакон с обезболивающим зельем. И на том спасибо.

С мамой я встретился уже в зале. Она, видимо, сумела взять себя в руки, потому что вид у нее сегодня был более приличествующий ведьме из древней семьи. Темно-синяя мантия оттеняла ее светлую кожу, так что бледность уже не так сильно бросалась в глаза, кроме того, аккуратная строгая прическа добавляла маме утонченности. Только небольшие круги под глазами говорили о том, что она страдает бессонницей, и пальцы, теребящие ажурный платочек, выдавали ее нервное напряжение.

Отец появился в сопровождении мракоборцев, как и в предыдущий раз. Он был на удивление спокоен. Поздоровавшись с нами, он отвернулся и принялся рассматривать ряды, которые уже наполовину были заполнены волшебниками.

Вскоре появились все пятьдесят членов Визенгамота, и заседание, которое должно было определить мою дальнейшую жизнь, началось.

Тот же самый худощавый волшебник, что и вел прошлое заседание, поднялся со своего места и заговорил:

– Заседание от двадцать седьмого мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года объявляется открытым. Разбирается дело о причастности семьи Малфоев, а именно Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, Люциуса Малфоя и Драко Малфоя, проживающих в Уилтшире, в Малфой-мэноре, к Пожирателям смерти и их содействии Тому Марволо Реддлу, известному как Волдеморт. Сегодня мы собрались здесь для оглашения решения. Заседание ведет Тиберий Солсбури, третий заместитель министра, при содействии Министра магии Кингсли Бруствера. Секретарь: суда – Аманда Браунс, сотрудница Отдела магического правопорядка, – монотонное перечисление формальностей закончилось, и Солсбури снова начал искать нужные бумаги у себя на столе. Меня это раздражало. Неужели нельзя было подготовить все заранее?

– Итак, – нашел наконец нужные записи судья, – суд рассмотрел все свидетельства и готов перейти к голосованию по окончательным приговорам. Начнем с мистера Люциуса Малфоя. Учитывая то, что предоставленная после прошлого заседания информация была проверена и опровергнута мракоборцами, можно сделать вывод, что мистер Малфой ввел суд в заблуждение, чтобы избежать наказания.

– Вы лжете! Я дал вам правдивые показания! – закричал отец.

– Тем не менее, мистер Малфой, по указанным вами адресам мракоборцам не удалось обнаружить даже следы недавнего пребывания Пожирателей Смерти, факты говорят сами за себя. Суд ставит на голосование решение приговорить Люциуса Малфоя к десяти годам Азкабана за то, что он был пособником Волдеморта и принимал участие в злодеяниях наряду с другими Пожирателями Смерти. Кто за? – руки подняли почти все члены Визенгамота. – Сорок пять голосов “за”. Решение принято.

Отец, похоже, потерял дар речи. Мама до боли сжала мою руку.

– Продолжим. Миссис Малфой. Согласно предоставленным свидетельствам мистера Гарри Поттера и показаниям самой обвиняемой, суд ставит на голосование решение оправдать Нарциссу Малфой в части обвинения о пособничестве злодеяниям Волдеморта и Пожирателей смерти, однако все же указать на бездействие в предоставлении полезной информации лицам, противостоявшим Волдеморту, и запретить ей выезд из страны и смену места жительства сроком на три года, а также установить контроль за заклинаниями ее волшебной палочки на неограниченный срок. Голосуем, кто за? – и снова руки подняли почти все судьи. – “За” сорок семь голосов. Решение принято.

Что ж, мама, по крайней мере, оставалась на свободе. Теперь настал мой черед. Холод пробежал по всему телу.

– Перейдем к мистеру Драко Малфою. Учитывая полученные доказательства, суд признает вас виновным в принадлежности к пособникам Волдеморта – Пожирателям Смерти, выносит на голосование решение запретить покидать текущее место жительства сроком на три года, а также ограничить передвижения по миру в дальнейшем таким образом – любые перемещения должны быть одобрены Министерством магии, а также установить контроль за сотворяемыми заклинаниями волшебной палочкой мистера Малфоя-младшего. Кто за? – снова почти все. – Сорок шесть голосов “за”. Решение принято.

Меня не отправили в Азкабан, это хорошо. Но жизнь не будет легкой. Что же с моим лечением? Будто бы в ответ на мои мысли, Солсбури продолжил:

– И последнее. Относительно имущества и финансов семьи Малфоев. Ставлю на голосование следующее постановление суда: Малфой-мэнор остается во владении семьи Малфоев, а сбережения, которые находятся в хранилище банка Гринготтс, изымаются в качестве компенсации за содеянное вышеуказанным семейством. Итак, прошу голосовать. Кто за? – некоторые судьи явно колебались, но это ничего уже не меняло. – Сорок три голоса “за”. Решение принято, – Солсбури, казалось, был вполне доволен исходом дела.

– Подведем итоги. Мистер Люциус Малфой немедленно отправляется в Азкабан. Миссис Нарцисса Малфой вместе с мистером Драко Малфоем должны предоставить свои волшебные палочки для установления контроля, а затем – проследовать в Малфой-мэнор. Следует заметить также, что покупать новые волшебные палочки всем членам семьи Малфоев категорически запрещено, о чем будут извещены все соответствующие магазины. Прошу обратить внимание, что мистер Драко Малфой не сможет ближайшие три года покидать поместье, а миссис Малфой может выходить из дома в любое время, но жить должна именно там, кроме того ближайшие три года она не должна покидать нашу страну. Деньги, которые находятся в семейном хранилище Гринготтса, больше не принадлежат Малфоям. На этом все. Заседание окончено. Все свободны, – Солсбури сел и кинул на стол свои записи.

Вот и все… Суд победителей свершился. Я перестал понимать, что происходит вокруг, как только объявили приговор. Меня пригвоздило к месту, будто кто-то запустил в меня Петрификус Тоталус. Волшебники, пришедшие посмотреть на судебный процесс, неспешно покидали зал, судьи не торопились, видимо, у них впереди было еще одно заседание, мама что-то говорила мне очень быстро, отец даже не взглянул на нас перед тем, как его увели, а я просто молча смотрел на это все. Впереди меня ожидали не просто нудные дни в поместье… Я не мог ходить, даже сидеть, уехать было нельзя, без денег на серьезное лечение можно было и не рассчитывать. Мне “уважаемые” судьи уготовили особую тюрьму. Я должен был остаться заложником своего тела, возможно, на всю оставшуюся жизнь.

========== Глава 2: Оковы ==========

Я все потерял, не оставшись собою,

А гордость моя растворилась как дым.

И нету в душе ни тепла, ни покоя,

Во сне лишь могу оставаться живым.

Мне снится свобода, места, где я не был,

И ветер в лицо, когда быстро бегу,

Бескрайнее чистое синее небо…

Но вдруг просыпаюсь – ходить не могу.

Прошло всего пять месяцев с оглашения приговора, а я уже почти сошел с ума.

В тот день колдомедики, повинуясь решению суда, отвезли меня домой, в Малфой-мэнор, который на ближайшие три года должен был стать единственным местом моего пребывания. Тогда я не понимал еще всех трудностей…

Уже спустя два дня я осознал, что боль меня покидать не собирается. Обезболивающих зелий у меня не было, так что мне предстояло учиться терпению. Мама старалась быть рядом, однако я раздражался по пустякам, потому часто просил оставить меня одного. Мне не привыкать к одиночеству. Однако очень быстро стало понятно, что без посторонней помощи мне не обойтись. Каким-то чудом маме удалось уговорить своих знакомых из Европы дать нам одного домового эльфа. Ему предоставили возможность самому выбирать, присоединиться ли к нашей семье, и когда эльф впервые посмотрел на меня своими большими грустными глазами, он смахнул слезу и, тихо поклонившись, произнес: “Тинки будет служить вам, молодой хозяин”. Мама тогда его поблагодарила, а вот я только отвернулся, грустно было сознавать, что даже домовые эльфы теперь испытывали ко мне жалость.

Первый месяц был самым трудным. Сидеть не получалось больше получаса, боли были сильными, и что-либо сделать без посторонней помощи я не мог. Волшебная палочка потерялась во время битвы, новую было покупать некогда, а в Министерстве только обрадовались, когда выяснилось, что брать под контроль ничего не нужно, а значит, от меня будет меньше проблем. А мне бы так пригодились сейчас самые простейшие заклинания типа Акцио или Вингардиум Левиоса. Я пользовался услугами домового эльфа, который мне помогал во всем, но постоянно видеть его морду перед собой мне не хотелось.

Меня замучила бессонница, и этот вечный недосып окончательно портил мой, и без того непростой, характер. Однако долго злиться у меня не было сил, последние несколько лет измотали меня психически и научили переходить в состояние безразличия ко всему. Я постоянно уговаривал себя, что жить в любом случае лучше, чем быть мертвым, хотя утешение было так себе.

Итак, злость со временем сменилась уверенной фундаментальной апатией. Мне просто было постоянно плохо, но чувствовать боль я привык, насколько это было возможно, а после четырех месяцев изматывающей бессонницы, когда я просто тупо пялился в потолок, наступило истощение, и весь следующий месяц я преимущественно спал.

Когда режим сна все-таки наладился, я стал себя чувствовать немного лучше. Попросил поставить мою кровать так, чтобы можно было смотреть в окно, и теперь я не рассматривал потолок, который за это время успел досконально изучить до малейшей завитушки в орнаменте росписи, а наблюдал за небом – оно хотя бы было цветным. Но скоро и оно наскучило.

Мама пыталась внести хоть какое-то разнообразие в мою бесполезную рутину, развлекая меня всевозможными рассказами, но мне это было не нужно. Я ловил себя на зависти к ней. Она двигалась, могла выйти на улицу, могла жить полной жизнью, а не только любоваться потолком, как я. Она переживала, я это понимал, видел в ее грустных глазах немой укор, ведь ей тоже было трудно. Отец был в Азкабане, и в письмах, которые ей иногда приходили, он в основном проклинал весь состав Визенгамота за то, как они с ним обошлись. Но я не мог ей помочь. Я тоже был эгоистом, видящим в основном свои проблемы.

А потом я начал видеть сны. Мне снились рейды безумных Пожирателей, ужасы финальной битвы, суд. Я снова и снова заново переживал самые страшные и мерзкие события своей жизни, просыпался в холодном поту и вглядывался в темноту, пытаясь рассеять образы моих кошмаров. Но они не отступали. Часто в этих снах я видел себя, обездвиженным и сломленным. Ни днем, ни ночью мне не было покоя. Границы сна и бодрствования размывались. И я начал подумывать о том, что окончить это никчемное существование было бы лучшим решением.

Я снова и снова проклинал всех: Темного Лорда, Визенгамот, колдомедиков, родителей… А главное, я питал ненависть к самому себе.

Я начал придумывать способы прервать свою жизнь. Размышлял об этом постоянно, выбирал подходящий момент. И когда уже я почти принял решение и назначил дату, мне приснился сон, который не был похож на те, которые меня мучили в последнее время. Но его я уже однажды видел.

Я лежал на холодной земле, надо мной возвышался полуразрушенный Хогвартс. Похоже, это было то место, где меня завалило обломками колонны, только сейчас каменных глыб поблизости не было. Однако пошевелиться я был не в состоянии – что-то меня притягивало к земле и удерживало, будто хотело приковать к этому месту на всю оставшуюся жизнь.

– Не можешь подняться? – раздался ненавистный голос Темного Лорда.

Как и в прошлый раз, увидев его, я ощутил мерзкий леденящий страх где-то в груди, по спине пробежали мурашки.

Лорд презрительно ухмыльнулся и направил на меня волшебную палочку.

– Круцио!

Вспышка боли затопила мое сознание, я громко заорал. Когда пытка прекратилась, и мои глаза нехотя открылись, я увидел, что рядом с Волдемортом стоят судья Солсбури, который выносил мне приговор в суде, Поттер, Уизли и Грейнджер. Они стояли, скрестив руки на груди, и жутковато улыбались.

– Что… что здесь происходит?! – спросил я истерично.

Вместо ответа Лорд снова запустил в меня Круцио. Когда действие заклинания закончилось, я был совершенно без сил.

– Помогите, – жалобно прошептал я и попытался подняться – безуспешно.

– Лучше тебе сдохнуть, – сказал Уизли. – Ты ничтожество.

– Вы – мои убийцы! – вырвалось у меня.

– Ты сам себя убиваешь, – поучительным тоном заявила Грейнджер.

– Круцио! – крикнул Волдеморт.

– Вы испортили мне жизнь, вы все сломали. Вы все! – прохрипел я.

– А что ты сделал, чтобы хоть что-то изменить? – спросил Поттер. – Мы с Роном и Гермионой не раз тебя спасали, хотя ты этого и не заслуживал, и тем не менее, сейчас с сохраненной тебе жизнью ты творишь что-то невообразимое. Это обидно, знаешь ли, когда прилагаемые усилия не ценят.

– Круцио! – это снова был Лорд.

– Я не могу больше, пощадите, – сквозь слезы простонал я.

– Не думай, что в жизни тебе все будет подаваться на блюдечке. Если хочешь чего-то добиться – шевелись, – снова вставила поучительную тираду Грейнджер.

– Но я не могу, – выдохнул я. – Дура, ты не видишь, что я не могу?!

– Тогда терпи или умри, – выдала она.

– Круцио! – сказал спокойно Лорд и меня захватила боль, а я не был в состоянии даже пошевелить рукой.

– Нет! – шептал я в перерывах между пытками. А Лорд неутомимо продолжал швыряться страшным заклинанием.

“Если хочешь чего-то добиться – шевелись”, – звенели в голове слова Грейнджер. Очередная вспышка боли истощила почти полностью. Казалось, еще хотя бы раз, и я умру, не выдержав этого кошмара. Паника захлестнула сознание. “Шевелись… шевелись, шевелись…” – эхом звучало в мыслях.

Увидев, как Лорд занес палочку для очередного заклинания, я собрал все свои оставшиеся жалкие силы и дернулся в сторону, чтобы увернуться от луча и…

…И в этот момент проснулся.

Я упал с кровати. Это было чудом, потому что последний месяц я даже не пытался сесть, только лежал. Лоб покрылся испариной, боль пронизывала все тело, а лицо было все в слезах. Я рыдал, задыхался в истерике. Столько чувств смешалось во мне: ощущение собственной беспомощности и никчемности, бессилие, злость, отвращение к себе и – что парадоксально – радость от того, что появился хоть какой-то прогресс в моем состоянии. Прошло не менее получаса, прежде чем я сумел успокоиться.

Я лежал на полу, всматриваясь в ненавистный потолок и размышлял. Наверное, впервые за все время с момента оглашения приговора в суде, мои мысли были ясными. Как я мог так низко опуститься? Почему я допустил такое? Когда наступил момент, когда я опустил руки? Я же превратился в овощ. Я задумался, когда я в последний раз с кем-то разговаривал, не считая коротких указаний домовому эльфу. Больше двух недель я не видел никого. Эти мысли меня ужаснули. Нужно было подумать, что можно сделать, чтобы выйти из такого состояния. Но для начала стоило переместиться в кровать, не хватало еще простудиться на полу. Я тихо позвал домового эльфа:

–Тинки!

Эльф с легким хлопком появился рядом со мной буквально через несколько секунд.

– Хозяин Драко! Что случилось? Вы ушиблись? Вам помочь? – громко начал причитать эльф.

– Тише, Тинки, не ори! Помоги мне переместиться на кровать, – спокойствие покидало меня. Над этим тоже следовало бы поработать.

Эльф с помощью своей магии отлевитировал меня в постель. Заботливо укрыл одеялом, поправил подушку, и украдкой смахнул слезу со своей щеки. Это было неожиданно.

– Тинки, что случилось? – встревоженно спросил я, решив, что что-то произошло с мамой.

– Молодой хозяин болеет. Он так несчастен. Тинки очень хотел бы помочь хозяину выздороветь. И хозяйка с каждым днем все грустнее. Тинки думал, что после того, как злой маг покинет эти места, здесь снова будет счастье, а хозяевам плохо, – эльф смотрел на меня такими искренними глазами, что мне стало даже как-то не по себе.

– Не реви. Все наладится, только… нужно прилагать хоть какие-нибудь усилия, – перефразировал я слова из своего сна.

– Хозяин, Тинки все сделает, только скажите что! – с жаром сказал мне эльф.

– Сейчас просто иди спать, утром я тебя позову. И не говори хозяйке, что ты приходил ко мне ночью. Понял?

– Конечно, хозяин Драко! Спокойной ночи, – с этими словами эльф исчез.

Я попробовал повернуться на бок – очень больно. Как же это получилось во сне? И почему вообще мне приснилось такое сегодня? Ведь в последнее время все мои запутанные мысли сводились к тому, что мое бесполезное существование пора было прекращать раз и навсегда. А оказывается, в глубине души я все еще хотел жить. Это было открытием для меня, и просто отмахнуться я теперь не мог.

До утра я проспал безо всяких сновидений.

Утро встретило меня хмурыми серыми тучами. Но ведь никто и не говорил, что будет легко.

Вызвав эльфа, я велел ему подать мне зеркало, и сперва испугался того человека, которого я там увидел. Растрепанные волосы, выпирающие скулы из-за неестественной худобы, глаза без искры жизни. И это я… Драко Малфой, который раньше всегда выглядел изысканно. Как давно я последний раз смотрелся в зеркало?

– Тинки, расчеши мне волосы, – тихо попросил я.

– С радостью, хозяин, – восторженно закричал эльф.

– Тише! – рявкнул я на него.

– Тинки просто ужасно счастлив, что молодой хозяин Драко чувствует себя лучше, – прошептал эльф с идиотской улыбкой на лице.

Странные существа. Радуются непонятно чему, грустят о хозяевах, как о себе. Может, не зря Грейнджер взялась их защищать? Что-то в них было.

Пока я размышлял, Тинки бережно расчесал мне волосы. Неприятно было осознавать, что без него я бы не справился с такой примитивной задачей.

– Спасибо, Тинки. А теперь иди и позови сюда хозяйку, я хочу с ней поговорить, – Тинки кивнул и исчез с легким хлопком.

Мама влетела в комнату через две минуты, будто я тут умирал.

Она изменилась. От гордой осанки не осталось и следа, изысканную прическу сменил неаккуратный пучок, а вместо элегантной светлой мантии, которые она раньше предпочитала носить в первой половине дня, на ней было надета темно-серая, которая подчеркивала и чрезмерную бледность кожи, и синяки под глазами. К тому же было заметно, что мама сильно похудела. Что же я наделал?! Как я мог оставить ее наедине со всеми проблемами?

– Драко, здравствуй. Как ты себя чувствуешь, милый? Ты хотел меня видеть? – взволновано спросила она.

– Доброе утро, мама. Мне уже немного лучше. Прости меня, мама, что я замкнулся в себе. Я запутался, но постараюсь что-то сделать с этим состоянием. Как ты?

– Я… – она замешкалась, – в порядке, дорогой. Я так волнуюсь за тебя. Может быть вызвать колдомедиков, чтобы они осмотрели тебя?

– Не надо, мама. Ты же знаешь, что без дорогостоящего лечения я не встану на ноги, а у нас нет ни денег, ни возможности их заработать. А когда возможность появится, может быть уже поздно. Такие серьезные травмы позвоночника не так просто лечить даже в магическом мире, мне же колдомедики все объяснили. Нужно было сразу после получения травмы применять сложные исцеляющие заклинания, а я пролежал несколько часов без помощи. А теперь мне могут помочь только редкие и сложные зелья, “Костеростом” тут не обойтись, – я видел, как ее глаза наполняются слезами, но мне нужно было ей объяснить все сейчас, так будет легче потом. – Мне бы только волшебную палочку. Мне ведь не запретили полностью колдовать. У нас есть деньги на новую палочку?

– Найдем, милый, когда у тебя появятся силы на магию. Я напишу своим старым знакомым во Францию, они нам помогут немного. Да и у меня есть немного сбережений, я хранила их дома на случай побега, но потом поняла, что нам не сбежать, да и отец твой не хотел такого…

– Я знаю, мама. Ладно. Пока что я буду набираться сил и постараюсь научиться сидеть хотя бы несколько часов в день. А потом уже поговорим о волшебной палочке. – Я решил сменить тему: – От отца нет новостей?

– Нет, – мама вздохнула, – две недели назад он прислал письмо, но там ничего нового. Твой отец совершенно оторвался от реальности… Тебе правда лучше, сынок?

– Да, мама, – я через силу улыбнулся. – Я постараюсь прийти в себя.

Мама одарила меня ответной улыбкой, робкой и неуверенной, но все же искренней.

– Отдыхай, не буду тебе мешать, – она поправила мое одеяло. – Позови, если что-то будет нужно.

Я только кивнул в ответ. Было стыдно. Страшно было даже подумать, что бы с ней было, если бы я решился лишить себя жизни…

С того дня я начал ежедневные тренировки. Мой персональный ад. Сначала не удавалось даже сесть, ведь я сильно забросил себя. Я учился поворачиваться на бок. Днями, ночами. Я рыдал от бессилия, когда ничего не получалось, и радовался как ребенок, когда появились малейшие успехи.

Сон стал единственным времяпровождением без боли. И сновидения изменились. Теперь я часто видел во сне города, изображения которых я видел в книгах или газетах, и уже знакомые мне: Хогвартс, с его высокими шпилями башен, аккуратные дома Хогсмида, поля, которые раскинулись недалеко от Малфой-мэнора, море с безлюдным песочным пляжем… Я беззаботно бродил по этим местам, не чувствуя ни капли боли, ощущая себя полностью свободным. Это было здорово. Только послевкусие таких снов больно било по эмоциям. Реальность вторгалась в мой волшебный мир свободы очередной порцией боли и осознанием, что я все так же прикован к кровати. Но теперь я пытался это изменить, и так жить было легче.

*