Текст книги "Rise (СИ)"
Автор книги: Natty_M
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 43 страниц)
– Почему только шесть раз? – спросил я, когда она отошла от котла, чтобы взять бутылочку с экстрактом белладонны.
– Я решила с каждым новым ингредиентом добавлять одно дополнительное помешивание. В рецепте же сказано, что мешать надо не меньше пяти, и не больше пятнадцати раз. Составляющих у нас десять. Как раз нормально получится. Не переживай, хуже точно не будет, я читала об этом, – ответила она и накапала пять капель экстракта в котел.
Зелье зашипело и сильно помутнело, изменив цвет на бежевый.
– Интересно, так и должно происходить? – спросил я.
– Надеюсь, – тихо отозвалась Грейнджер, снова приступив к помешиванию. – Найди, пожалуйста, на столе баночку, в которой лежит порошок из корневищ имбиря.
Я без труда отыскал ее среди других склянок и, открыв крышку, передал Гермионе, как только она закончила помешивать зелье. Сверившись с рецептом, который лежал в углу стола, и кивнув, видимо, каким-то своим мыслям, Грейнджер стала отсчитывать и добавлять в зелье восемь щепоток порошка. С каждой новой порцией жидкость в котле становилась все светлее и в итоге приобрела молочно-белый цвет. Снова настало время для помешивания, и на этот раз времени на него ушло чуть больше, потому что зелье стало еще более густым.
Мне не нужно было сверяться с рецептом, чтобы вспомнить, что следующим ингредиентом была измельченная кусачая китайская капуста. Я потянулся за дощечкой, на которой я оставил нарезанное растение, и протянул ее Гермионе. Она, не заметив этого моего действия, как раз поворачивалась в мою сторону и задела локтем дощечку. Каким-то чудом мне удалось среагировать и поймать свободной все летевшие на пол кусочки. Это резкое движение стоило мне острого приступа боли в спине, что даже перед глазами все потемнело на какое-то мгновение.
Грейнджер испуганно ахнула и побледнела.
– Малфой, ты что творишь? Хочешь все испортить? – и забрала у меня из рук злосчастную дощечку с капустой. Я не нашел сил ответить. Пока я приходил в себя, она, не теряя ни секунды, забросила измельченный ингредиент в котел, и зелье в нем снова изменило цвет. Теперь оно стало темно-бежевым.
– На тебе лица нет. Все в порядке? – спросила она уже более спокойным тоном, делая очередные помешивания.
– Грейнджер, ты просто чудесно умеешь перекладывать с больной головы на здоровую, – возмутился я. – Это ты чуть не испортила все. Именно ты рукой толкнула дощечку. А я теперь виноват?
– Я не просила мне ее подавать, – огрызнулась Гермиона. – Так что да, ты виноват.
– Я всего лишь хотел помочь!
– Благими намерениями… – пробормотала она.
– Чего? – не понял я.
– Поговорка магловская такая: “Благими намерениями устлана дорога в ад”.
– Хм… Самое время цитировать поговорки, умная ты наша.
– Замолчи, Малфой, – прошипела Грейнджер.
Она взяла прозрачный флакон, в котором лежали жала веретенницы, и попыталась его открыть, но тот выскользнул у нее из рук. Я снова автоматически вскинул руку и поймал флакон, почувствовав очередной приступ боли, которая и так не до конца прошла с прошлого раза.
– Теперь тоже я виноват? – угрюмо спросил я побелевшую Гермиону.
– Нет, – сказала она, забирая флакон из моих рук. Аккуратно открыв его над столом, она тонким пинцетом по одному достала и бросила в котел три жала. Зелье задымилось, и в воздухе почувствовался горьковатый запах. – Спасибо, что успел все поймать, – тихо сказала она и снова начала помешивание. – И в это раз, и в предыдущий.
– Рефлексы ловца, – усмехнулся я. – Только вот я сейчас немного не форме для этого.
– Мне не следовало на тебя кричать.
– Да, не следовало, – спокойно сказал я и потер правой рукой спину. Грейнджер заметила этот жест.
– Больно? – спросила она.
– Неважно, – пробурчал я, отведя взгляд. – Что за едкий запах? В рецепте ничего не сказано о нем.
– В рецепте вообще мало что сказано. Но мы пока строго следуем всему, что там написано, ошибки быть не должно. Но ты прав, запах не самый приятный. Пора добавлять рог двурога.
– Подать флакон? – спросил я, и Грейнджер кивнула в ответ.
После добавления растертого рога зелье зашипело, вспенилось, и из котла повалил густой белесый дым. К горьковатому аромату добавились сладкие нотки, и теперь дышать стало еще труднее. Гермиона покачнулась, похоже, у нее, как и у меня, слегка закружилась голова, только вот ей было куда сложнее – она стояла совсем близко к горячему котлу с кипящим зельем.
– Обопрись на меня, – сказал я, и она без разговоров послушалась. Теплая ладошка легла на мое плечо и несильно стиснула его.
Зелье, тем временем, меньше чем через минуту перестало дымить, и выяснилось, что оно сменило цвет и консистенцию, став похожим на обычную прозрачную воду.
– Спасибо, – сказала Грейнджер, и я почувствовал, как отдаляется тепло ее руки от моего плеча.
В очередной раз помешав зелье в котле, она выключила горелку под котлом.
– Вот и все пока что. Теперь к нему нужно вернуться через пять часов, – Гермиона придвинула к себе стул и устало опустилась на него.
– Ты плохо выглядишь, – выдал я, не подумав, первое, что пришло на ум.
– А ты – настоящий джентльмен, Малфой, – она слегка улыбнулась.
– Я в смысле… Тебе надо поспать.
Она согласно кивнула и потерла руками глаза.
– Тебе тоже. Иди в свою комнату.
– Нет. Я утром отсюда сразу в Большой зал отправлюсь, – сказал я. – Зелье я через пять часов помешаю сам, а ты выспись.
– Ладно, ты можешь остаться здесь до утра, но с зельем я сама разберусь, – она поднялась со стула и пошатнулась.
– Эй, ты в порядке? – я всматривался в ее лицо, пытаясь понять, что она сейчас чувствует.
– Да, просто очень устала. Я пойду к себе, – она подошла к двери, схватилась за дверную ручку и замешкалась. Обернувшись, Грейнджер посмотрела на меня. – Хорошо, что ты здесь был сегодня, – сказала она и вышла.
Я остался один. Глупо улыбаясь в пустоту и чувствуя временный прилив бодрости, я переместился к письменному столу и позвал Тинки.
– Хозяину Драко что-то нужно? – пропищал он, появившись передо мной.
– Иди в мою комнату и принеси флакон обезболивающего зелья, – попросил я. – Но только так, чтобы Райт не заметил тебя. Понятно?
– Да, молодой хозяин, – эльф энергично закивал и исчез, и уже через минуту снова возник передо мной.
Я залпом выпил мерзкое, но такое необходимое сейчас зелье. Сонный Тинки тем временем ожидал моих дальнейших указаний.
– Ты можешь идти. Только явись сюда через четыре с половиной часа и разбуди меня.
– Хорошо, хозяин. Спокойной ночи, – сказал он и аппарировал.
Я сложил руки на стол и опустил на них голову. Меня охватывали смешанные чувства облегчения, радости, тревоги и предвкушения. А потом усталость все же взяла верх.
*
Проснулся я от негромкого стука и сразу же почувствовал, что чего-то не хватает. Руки… Я их не чувствовал. Кое-как открыв глаза, я ровно сел и тут же ощутил покалывание в кончиках пальцев, затем – в предплечьях, и так – аж до плеч. Похоже, долго я так спал.
Грейнджер в своем привычном преподавательском наряде уже была здесь. Похоже, ее приход и разбудил меня. Посвежевшая и отдохнувшая, она выглядела гораздо лучше, чем когда покидала эту лабораторию. Она расставляла на стеллаж какие-то флаконы и колбы.
Услышав, что я зашевелился, она повернула голову в мою сторону.
– Доброе утро. Извини, не хотела тебя будить.
– Ну… такое себе утро, надо признать. Что ты тут делаешь? Я же сказал, что сам помешаю зелье, – пробурчал я хриплым ото сна голосом.
– Мне не спалось, – ответила Гермиона, разведя руками.
– Врешь, – сказал я, потирая все еще онемевшие запястья.
Она хотела что-то мне возразить, но в этот момент в помещении с хлопком появился Тинки.
– Молодой хозяин Драко, просыпа… – начал он и, заметив, что я тут не один, да и будить меня уже не надо, запнулся. – Хозяин проснулся, – констатировал он очевидное и лучезарно улыбнулся Грейнджер. – Мисс Гермиона, доброе утро!
– Здравствуй, Тинки, – сказала она тепло и улыбнулась.
– Раз ты появился, принеси чаю с сэндвичами для нас с мисс Гермионой, – попросил я.
– Хм, Тинки, если тебе не трудно, принеси мне лучше кофе с молоком вместо чая, и, пожалуйста, не прямо сейчас, а через минут двадцать, хорошо?
Эльф энергично закивал и перевел на меня вопросительный взгляд.
– Делай, как говорит мисс Гермиона, – сказал я. – Но мне все равно чай.
– Хорошо сэр, – ответил Тинки, поклонился, снова улыбнулся Грейнджер и исчез.
Она тем временем уже зажгла под котлом горелку, нагревать зелье нужно было пятнадцать минут.
– Мой эльф любит тебя больше, чем меня, – сказал я с притворной обидой.
– Это потому что я его уважаю больше, чем ты, – ответила она, не отрывая взгляда от котла. – Кстати, никаких “мисс Гермиона” тут. Для тебя я – “профессор Грейнджер”. Понял?
– Ага, разумеется, – я закатил глаза к потолку. – Ну да, я ведь не эльф, хвала Мерлину. Но только к ним ты питаешь особую любовь и трепет. Кстати, профессор, ты пьешь кофе?
– А что тебя удивляет? – спросила она.
– Терпеть не могу эту гадость. И еще, я вот одинаково ровно отношусь как к домовым эльфам, так и к людям. Так что ты можешь не стесняясь называть меня “молодой хозяин Драко”.
Грейнджер фыркнула.
– Не дождешься, Малфой. А кофе, если его сварить по хорошему рецепту, может быть очень вкусным. Ты просто не пил правильно приготовленного. Попробуй как-нибудь.
– Не дождешься, Грейнджер, – ответил я в ее же тоне.
– Ну и зря, тебе же хуже, – она пожала плечами. А потом сменила тон на серьезный: – Зелье помутнело за эти пять часов, а сейчас начало прогреваться и снова стало прозрачным. Надеюсь, так и должно быть.
– Я тоже на это надеюсь, – отозвался я мрачно. Меня начали терзать нехорошие предчувствия.
Гермиона тоже погрузилась в какие-то не очень веселые мысли, судя по выражению ее лица. Она сосредоточенно смотрела в котел, пока не пришло время помешивать зелье. Мы больше не проронили ни слова, и напряженная атмосфера разрядилась только с появлением Тинки, который принес нам еду.
Перекинувшись парой фраз, мы быстро позавтракали, и я отправился в Большой Зал, чтобы поймать там Алекса и уговорить его прогулять историю магии в нашем излюбленном месте для бесед. Мне не терпелось рассказать ему о моих вчерашних приключениях.
*
Как я дожил до вечера – просто загадка природы. Пересидев все занятия и проведя остаток дня в библиотеке за написанием эссе по зельям, я все это время мечтал только о хорошем сне. И даже когда, наконец, Тинки отлевитировал меня до комнаты, я не смог сразу реализовать свою мечту.
Райт был в комнате и явно подавал признаки желания поговорить. Он подошел к моей кровати и, пока я складывал на прикроватный столик стопку книг, пристально наблюдал за моими действиями.
– Что не так? – не выдержал я.
– Ты не ночевал здесь прошлой ночью, – сказал он. Это не был вопрос, он просто констатировал факт. Значит, он все-таки заметил.
– И что с того? – спросил я, решив не оспаривать его слова.
– Где ты был?
– Не твое дело, Райт, – отрезал я.
– Значит, считаешь, что тебе все можно, да? – сказал он бесцветным голосом.
– О чем ты?
– Продолжаешь творить темные делишки?
Я фыркнул.
– А ты что, боишься за честь факультета? Будешь наставлять меня на путь истинный? Так ты лучше за собой смотри, из-за тебя Слизерин теряет кучу баллов. Хотя лично мне наплевать на это.
Он абсолютно не смутился. Стоял и смотрел на меня все с тем же каменным выражением лица.
– Мне тоже все равно, – сказал он, а потом задал совершенно неожиданный вопрос: – А кого из преподавателей ты ненавидишь больше всех?
От удивления я приподнял брови.
– Никого. Преподаватели как преподаватели. Куппер, конечно, та еще сволочь, но не настолько, чтобы ее ненавидеть.
– Ясно.
Он замолчал, но не сдвинулся с места. Меня он сейчас изрядно раздражал. Я уже мог бы спать сейчас вместо того, чтобы отвечать на эти глупые и бесполезные вопросы.
– Если тебе больше нечего сказать, то закончим разговор на этом, я хочу спать, – сказал я, исподлобья глядя на него.
– Так ты мне не скажешь, где ты был прошлой ночью?
– В лазарете, – соврал я. – Как видишь, я не слишком здоров.
– Вижу, – отозвался он, похоже, не восприняв саркастичный тон. – Хорошо, – он развернулся и ушел к своей кровати, а я не стал его останавливать.
Наконец-то я лег и уснул через минуту после того, как голова коснулась подушки.
*
Следующая неделя прошла в рутинных заботах. Посвятив слишком много времени затее с зельем, я немного отстал в учебе. Недосыпание сказалось на магической силе, что еще больше усугубило мои проблемы с занятиями. Грейнджер заявила, что мешать зелье все время будет только сама, и посоветовала больше внимания уделить занятиям, видимо, для убедительности своих слов задав всем студентам, и мне в их числе, написать огромное эссе на тему анимагии. Вместе с Алексом и Амелией, которая уже стала практически неотъемлемой частью нашей компании, мы просиживали все вечера в библиотеке. Так что за все семь дней мне не удалось увидеться с Гермионой в лаборатории. Но я видел ее на уроках трансфигурации и не мог не заметить, как она вымотана. Несмотря на то, что я злился на нее за нежелание принимать мою помощь, мне было не по себе при виде ее уставших глаз. Несколько раз мы обменялись записками. Грейнджер рассказывала, что все идет по плану и отказывалась от моих предложений хотя бы раз в сутки мешать зелье вместо нее, а я предлагал свою помощь и вскользь интересовался ее самочувствием. Но все это было бесполезно.
Райт меня больше не беспокоил, он вообще не проронил ни слова за всю неделю. Но вел себя все страннее. Он стал появляться в библиотеке, но никогда я не замечал у него в руках книгу. По ночам он иногда кричал во сне, а потом, когда просыпался, подолгу бормотал что-то себе под нос. А еще он писал письма или просто делал записи, а потом сразу же сжигал их. Но я старался поменьше обращать на него свое внимание, сконцентрировавшись на собственных проблемах и задачах.
В воскресенье утром Грейнджер прислала мне более интересную записку.
Малфой!
Сегодня в девять вечера в предпоследний раз нужно будет помешать зелье. В два часа ночи можно продолжать приготовление. Директор МакГонагалл разрешила тебе быть этой ночью в лаборатории, так что минут за пятнадцать до начала отбоя жду тебя там.
Г.Г.
Ей можно было и не напоминать мне о том, что сегодня ночью нужно будет доваривать зелье. Я прекрасно помнил об этом и ужасно нервничал. Пытаясь хоть как-то расслабиться, я проспал полдня, почитал несколько часов книгу, а потом отправился к Помфри за очередной порцией обезболивающего. Вечером, не в силах больше ждать, я отправился к Грейнджер гораздо раньше оговоренного времени.
Однако меня ждало небольшое разочарование – дверь была заперта. Попав в помещение так же, как и в прошлый раз, я, разумеется, не стал прятаться, а переместился к письменному столу и, взяв из шкафа первую попавшуюся книгу, принялся читать. Она оказалась весьма интересной и, к моему удивлению – учитывая то, что она хранила в шкафу лаборатории, – художественной. И явно магловской. Повествование в ней велось от имени какого-то парня, которого выгнали из школы, потому что тот явно не блистал знаниями, да к тому же вел себя явно вразрез с общепринятыми нормами. Однако он постоянно изрекал философские фразы и много времени проводил за рассуждениями о жизни, предназначении человека и взаимоотношениях. Я зачитался.
Приход Грейнджер вынудил меня оторваться от увлекательного повествования. Увидев, что в лаборатории кто-то есть, она издала удивленный возглас.
– Привет, – поздоровался я.
– Малфой, ты решил довести меня до нервного тика своими неожиданными появлениями?
– Я не специально, просто так получилось, – я пожал плечами. – Не сиделось мне в комнате, вот я и решил провести время за беседой с тобой. Кто же знал, что тебя здесь не будет еще? Не под дверью же мне было торчать.
–Ты невыносим, – недовольно проговорила Грейнджер и подошла ко мне. – О, ты читаешь.
– Откуда этот удивленный тон? Я люблю читать. Кстати, книжка очень занимательная. Одолжишь, а то я не дочитал?
– Конечно, бери. Я взяла ее сюда, чтобы не уснуть случайно, когда зелье ночью мешать надо было.
– Спасибо, – сказал я и сразу спрятал книгу в карман мантии.
– Я забежала на минутку, так что можешь пока книгу не прятать. Ты слишком рано пришел, – она прошла в подсобку и скрылась за дверью, не дав мне возможности ответить ей.
Я ухмыльнулся. Грейнджер все же была ужасно упряма, и роль преподавателя ей очень подходила, у нее здорово получалось поучать.
– Мне нужно вернуться в мой кабинет, чтобы проверить эссе, – сказала она, вернувшись из подсобки.
– Может, проверишь их здесь? Тогда мне будет не так скучно, – предложил я. Хотя дело было не в скуке, просто ощущение тревожности вернулось, да и наблюдать за Гермионой было интересно.
Она явно колебалась и пыталась найти отговорку.
– М-м, там очень много работ, их будет трудно нести, – сказала она наконец.
– А мы попросим Тинки, и эту проблему можно не считать.
Она посмотрела мне в глаза, будто искала какой-то подвох в моих словах, и немного нервно сцепила руки в замок.
– Ну хорошо, только если ты пообещаешь не отвлекать меня.
– Мы уже это проходили, не буду мешать, – сказал я и позвал эльфа, который для “мисс Гермионы” был готов и горы свернуть.
Спустя пять минут я уже наблюдал за тем, как Грейнджер, периодически хмуря лоб, внимательно изучает студенческие работы.
– Ты, случайно, не работы Когтеврана проверяешь? Давай Алексу Митчеллу “тролль” поставим? – сказал я, когда она в очередной раз тихонько хмыкнула и зачеркнула что-то в работе.
– Ты обещал не мешать! Сюда входит необходимость держать язык за зубами, – нахмурилась она. Да уж, шутка не прошла.
– Ладно, молчу, – я поднял руки в примирительном жесте, а потом положил их на стол и опустил на них голову. Я прикрыл глаза, чтобы не пялиться на Грейнджер беспрестанно.
*
– Малфой, проснись, – прозвучал около уха мягкий и такой приятный голос. Я улыбнулся, но глаза не открыл.
Теплая рука легла на мое плечо и слегка потрясла.
– Эй, просыпайся, говорю.
И тут до меня дошло, где я нахожусь. Осторожно приподнявшись и приняв сидячее положение, я осмотрелся по сторонам. Грейнджер стояла возле меня с хитрой ухмылкой на лице.
– Э-э, я, кажется, задремал, – хрипло сказал я.
– А ты крепко спишь, – ответила мне она. – Но я представила, какой крик ты поднимешь, если я без тебя займусь зельем, и решила, что лучше все же разбудить.
– Да, все правильно, – пробормотал я, пытаясь разобраться, который сейчас, собственно, час. – Ты уже закончила с проверкой эссе?
– Конечно, – она кивнула. – Я уже успела и подготовить все для зелья. Осталось только огонь зажечь и можно приступать, – а еще она успела сменить свою обычную мантию на рабочую и собрать волосы в гладкую прическу.
– Я так долго проспал?.. Ты почему меня раньше не разбудила?
– Хм, а когда ты спишь, ты гораздо добрее… – задумчиво проговорила Гермиона. – Подумай, может, потому и не будила раньше.
Она прошла к столу, где стоял котел с зельем, и включила горелку. Там уже стояли различные флаконы, колбы и коробочки с ингредиентами, а также лежал листок с рецептом.
Я переместился поближе к ней, и сердце забилось быстрее. Что, если что-то пойдет не так, и зелье не получится? Должно быть, мысли отразились на моем лице, потому что Грейнджер спросила:
– Нервничаешь?
– Есть немного, – честно сказал я.
– А я – почти нет, – она улыбнулась и посмотрела на часы.
– Врешь.
Она не ответила. Мы молча наблюдали, как нагревается и становится прозрачной жидкость в котле. Грейнджер время от времени поглядывала на часы и заламывала пальцы. Конечно же, она тоже была на нервах.
По прошествии пятнадцати минут она помешала зелье, а затем взяла со стола горсть невзрачных небольших корешков.
– Ну вот… осталось добавить корни маргариток, и мы поймем, все ли делали правильно до этого момента, – с этими словами Гермиона слегка дрогнувшей рукой бросила в котел один корешок.
Я затаил дыхание. Грейнджер продолжала добавлять корешки в зелье, но с ним ничего не происходило, оно по-прежнему оставалось прозрачным. После седьмого корешка она тоже, казалось, перестала дышать, сжав губы в тонкую линию. Когда она забросила десятый, я сжал пальцы в кулак от досады и уже решил, что наша затея провалилась, но после того, как одиннадцатый корень маргаритки коснулся поверхности зелья, оно стало бледно-розовым. Мы с Гермионой одновременно выдохнули и переглянулись. Но радоваться было рано, ведь нужный нам цвет пока еще не проявился. С каждым следующим корнем жидкость в котле приобретала все большую яркость, но цвет по-прежнему был розовым. И только когда пятнадцатый корешок упал в зелье, оно мгновенно стало ярко-красным.
– Есть, – победно выдохнула Грейнджер. – Теперь снова помешать. Малфой, подай мне флакон с рогом единорога, пожалуйста.
Я открыл его и передал ей, руки мои немного тряслись. Наши пальцы соприкоснулись на миг, и я почувствовал, какие же у нее холодные руки.
Гермиона достала рог из флакона и медленно опустила в зелье. Оно тихонько зашипело и начало искриться, а потом на его поверхности появились разводы всех цветов радуги.
– Теперь, по идее, самое важное, – напряженно сказала Грейнджер, открывая колбу с водой, в которой плавала невзрачная пиявка. – Протяни левую руку, – одновременно она медленно начала мешать зелье.
Я немедленно выполнил ее просьбу. Она на секунду оставила в покое котел и расстегнула манжету моей рубашки, немного закатав рукав, открыв предплечье и выставив напоказ мою уродливую черную метку. Я поморщился, но Гермиона никак не выказала свои эмоции по поводу увиденного. Снова оставив зелье, она достала пиявку длинным тонким пинцетом и посадила ее на мое запястье, туда, где можно было прощупать пульс. Червь тут же всосался в мою руку.
– Обязательно было именно на левую руку ее сажать? – спросил я глухо.
– Ближе к сердцу, так лучше, – отрывисто ответила Грейнджер. – Теперь осторожно сними ее пинцетом и посади на мою руку, на то же место, – она протянула ко мне руку ладонью вверх.
С трудом оторвав пиявку от своей руки, я положил ее на запястье Гермионы. Спустя минуту пиявка была уже в полтора раза толще.
– Думаю, хватит, – сказала Грейнджер, ухватив ее пинцетом. – В принципе, достаточно было и нескольких капель крови, но так надежнее.
Пиявка завертелась, пытаясь вырваться из цепкого захвата, но шансов на спасение у нее не было никаких. Как только Гермиона осторожно опустила ее в котел, зелье перестало искриться и окрасилось в салатовый цвет.
– Грейнджер, оно же должно стать изумрудно-зеленым! – в ужасе воскликнул я.
– Знаю, – глухо отозвалась она, – но ему же еще настаиваться две недели. Думаю, все будет как надо, – она выключила горелку и накрыла котел золотой крышкой. – Все, – она устало опустилась на стул.
У меня закружилась голова, и, судя по бледному лицу Гермионы, ей тоже было не очень хорошо.
– Ты как? – спросил я.
– Терпимо, – отозвалась она. – А ты? Когнициа впускает в кровь особое вещество, от которого могут появиться симптомы, похожие на алкогольное опьянение.
– Тогда понятно, почему у меня кружится голова.
– К утру пройдет, не беспокойся.
– Да мне все равно, – отмахнулся я.
– Что ж, можно вздохнуть с облегчением и на некоторое время расслабиться. Предлагаю остаток ночи посвятить сну. Расходимся, – проговорила Грейнджер и, поднявшись со стула, пошатнулась. – Симптомы сильнее, чем я думала.
– Давай я провожу тебя до твоей комнаты, – предложил я и замер, когда понял, что сказал.
– Не стоит. Я справлюсь. Тебе и самому не помешает помощь сейчас, – отказалась она.
– Грейнджер, ты не подумай… – начал я неуверенно.
– Успокойся, Малфой. Сейчас мы с тобой в равной степени неадекватны. Я не в состоянии думать, так что переживать не стоит, – перебила она меня.
– Ты – и не в состоянии думать? Это не про тебя. Ты самый умный человек из всех, кого я знаю. Ты в любой ситуации можешь мыслить трезво, я просто уверен в этом. Иначе ты бы не пережила все то, что свалилось на твои плечи во время войны. Я уже давно восхищаюсь твоими силой, талантом и умом. Больше того – я всегда завидовал тебе.
– Спасибо, – ответила Грейнджер немного удивленно. – Ты тоже не так уж прост и весьма умен.
– Был бы я умным, у меня не было бы вот этого, – с горечью сказал я и приподнял левую руку с видневшейся меткой.
Гермиона подвинула стул поближе ко мне и села прямо напротив.
– Можно взглянуть? – попросила она взглядом указывая на мое предплечье.
– Пожалуйста, – я безучастно протянул ей руку.
Она взялась за запястье, а второй рукой почти невесомо провела пальцами по метке, касаясь кожи очень мягко и осторожно, будто боясь поранить. Мое сердце заколотилось как сумасшедшее. Подняв свои карие глаза не отнимая рук, она посмотрела на меня с грустью. Я же ожидал отвращения. Удивившись такому выражению ее лица, мне трудно было подобрать какие-то слова, в голове крутилось только одно:
– Ты такая красивая, – сказал я вслух, а хотел – про себя.
Грейнджер смутилась и тут же отпустила мое запястье, сцепив свои пальцы в замок и опустив руки на колени.
– Пора идти спать, – сказала она дрогнувшим голосом и проследовала к письменному столу.
– Да, – ответил я и опустил голову. – Тинки!
Эльф появился сразу же и, пожелав “замечательной мисс Гермионе” спокойной ночи, быстро переместил меня за дверь в темный коридор, а потом отлевитировал до комнаты. Я же все это время молчал.
– Что-нибудь еще надо, сэр, – прошептал Тинки, когда мы были уже в комнате.
– Нет, – сказал я, а потом передумал. – Хотя, подожди. Подай пергамент.
Эльф протянул мне листок и перо с чернильницей. Я задумался на мгновение и написал:
Грейнджер!
Надеюсь ты без проблем дошла до своей комнаты?
Я постоянно удивляюсь, где же ты берешь свои силы? У тебя, кажется, их немерено. И еще, почему же не испытываешь ко мне отвращения? Я все ищу его, ищу в твоем выражении лица, но его нет… Странно.
Спокойной ночи, Грейнджер!
Драко Малфой
P.S. Я сказал то, что думал: ты очень красива.
Свернув листок пергамента, я протянул его эльфу:
– Тинки, отнеси это мисс Гермионе и дождись ответа.
– Хорошо, хозяин.
Я кое-как переоделся и забрался под одеяло. Меня переполняли самые разнообразные эмоции, и вдобавок ужасно кружилась голова. Хотелось закрыть глаза и забыться, но я усилием воли заставлял себя ждать ответной записки от Грейнджер. Казалось, прошла целая вечность, пока Тинки не появился с письмом в маленьких руках.
– Вот, хозяин Драко. Мисс Гермиона просила передать еще и на словах кое-что, она сказала, чтобы хозяин не мучил своего эльфа и отпустил его спать как можно скорее, – Тинки поджал уши, явно ожидая моего гнева за такие слова.
Я ухмыльнулся и взял протянутый мне листок. Защитница эльфов в своем репертуаре…
– Иди, Тинки. Спокойной ночи.
Эльф просиял и восторженно зашептал:
– Спокойной ночи, сэр. Хороших снов вам, молодой хозяин Драко.
Я дождался, пока он аппарирует, и только тогда развернул листок.
Малфой!
Я добралась до комнаты без приключений, не стоит волноваться об этом.
Конечно, я не испытываю к тебе отвращения. Узнав тебя немного ближе, я вижу, что у тебя есть острый ум, да и сила воли тоже на высоте. И я думаю, что тебя ждет хорошее будущее, если ты и дальше будешь работать над собой.
Приятных сновидений.
Гермиона Грейнджер
P.S. Спасибо тебе.
Я так и уснул с запиской в руках.
========== Глава 17: ЗоТИ и прочие неприятности ==========
Я хочу полететь высоко над землей,
Чтобы больше никто мне не смог быть судьей.
Я добрался. Уже я ступил на карниз.
Но взлечу или лишь упаду камнем вниз?
Понедельник… Простой и обычный понедельник – это ничто по сравнению с тем, что меня сегодня ждало… Несмотря на то, что наутро после симптомов, так похожих на алкогольное опьянение, не наблюдалось ничего, что напоминало бы похмелье, состояние мое было хуже некуда.
Проснувшись, я вспомнил наш разговор с Грейнджер и мое дурацкое письмо, в котором я наговорил лишнего, и подумал, что лучше бы это был сон, однако зажатая в руке записка, написанная несомненно почерком Гермионы, была явным доказательством реальности происходящего и правдивости воспоминаний. Я застонал и обхватил голову руками. Какой же я идиот. И зачем я с ней флиртовал?! А сегодня вторым уроком должна была быть трансфигурация, но я не представлял, как смотреть в глаза Грейнджер. Оставался только единственный лучик надежды, что она не помнит вчерашнего, но он был таким ничтожно малым, ведь у нее, должно быть, сохранилось мое письмо. Я снова застонал и сел. Пора было собираться и идти на занятия.
Злой, уставший и совершенно невыспавшийся, я отправился прямиком на историю магии, решив обойтись без завтрака, так как есть мне совершенно не хотелось. Устроившись на привычном месте, я уронил голову на руки.
– А я тебя искал в Большом Зале, – прозвучал недовольный голос Алекса у меня над ухом.
– Привет, Малфой, – поздоровалась Амелия.
– И вам доброе утро, – пробурчал я.
– Что-то для тебя оно, кажется, не такое уж и доброе, – сказал Алекс и слегка пихнул меня локтем в бок.
Я поднял голову и посмотрел на него с раздражением.
– Это так заметно?
– Ну, внешне ты выглядишь вполне прилично, вон, даже галстук идеально завязан, чего еще от тебя ожидать. Но в глазах такая вселенская печаль…
– Хватит уже, – скривился я.
– Ладно, шутки в сторону, – сказал он и, придвинувшись поближе, тихо спросил: – Что-то вчера пошло не так? Я видел профессора Грейнджер в Большом Зале, и, судя по выражению ее лица, все хорошо.
– Нет, с зельем все так. Ну почти, – прошептал я. – Время покажет. Оно пока не того цвета, что нужно, но еще две недели впереди, так что все может измениться.
– Тогда чего ты такой хмурый? – удивился Алекс.
– Ты знал, что у вещества, которое впрыскивают в кровь пиявки когнициа, есть особый побочный эффект, по состоянию очень напоминающий опьянение?
Он отрицательно помотал головой.
– Вот и я не знал. А Грейнджер не предупредила, – мрачно проговорил я.
– И? – нетерпеливо спросил Алекс.
– Наговорил я лишнего, – смутившись, пробурчал я.
– Ты что, в любви ей признался? – восторженно спросил он.
– Нет, конечно! Что за бредовая мысль? – возмутился я. – Просто рассказал ей о некоторых своих слабых сторонах, о которых ей знать вовсе необязательно.
– Всего-то? И в чем проблема? Просто сделай вид, что ничего не было. Я не думаю, что профессор Грейнджер станет разбалтывать чужие тайны. Она не похожа на сплетницу.
– Я знаю, просто… – я запнулся. “Мне хотелось, чтобы она была обо мне лучшего мнения”, – вот чем должна была закончиться моя фраза, но глуповатое это было оправдание. Может, мне и правда нечего было переживать.
