Текст книги "Rise (СИ)"
Автор книги: Natty_M
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 43 страниц)
С Грейнджер мы виделись только на одном единственном занятии по трансфигурации. Она бросала на меня непозволительно долгие взгляды, которые я старался игнорировать. Я все еще злился на нее. Или на себя.
Алекс и Амелия всюду ходили за мной, пытаясь поднять мне настроение и помочь во всем, в чем только возможно. Сначала я злился и огрызался, а потом махнул на них рукой. Главным лейтмотивом их речей были разговоры о том, что я обязательно должен пойти с ними на бал, как и обещал раньше. Я не хотел, но все же согласился.
И вот, наконец, настал день рождественского бала, несмотря на то, что до самого Рождества оставалось два дня. Но кого это вообще волновало? Все хотели повеселиться. Казалось, только я, ну и, может быть, еще Райт, не разделяли всеобщего приподнятого праздничного настроения.
Я надел черную парадную мантию, цвет которой полностью совпадал с настроением, и эльф отлевитировал меня в главный холл, где у дальней стены мы договорились встретиться с Алексом и Амелией за десять минут до начала торжества.
В холле было полно народу. Нарядно одетые девушки и парни сновали туда-сюда, собираясь в большие компании, оживленно беседуя и смеясь. Все были в предвкушении веселого вечера. От разнообразия цветов нарядов, в которые были облачены девушки, уже через минуту начало рябить в глазах. Сегодня каждая из них хотела выглядеть красивее других, потому старалась выделиться прической, платьем или аксессуаром. Как же меня это раздражало.
Однако, когда я увидел приближающихся ко мне Алекса с Амелией, я немного изменил свое мнение. Дэвидсон сегодня не была похожа на себя. Высокие каблуки добавили ей роста, волосы, уложенные в высокую прическу, открывали ее длинную тонкую шею, а яркое красное платье притягивало взгляд и заставляло вновь и вновь обращать внимание на тонкую фигуру.
Алекс тоже выглядел не так, как обычно. На нем была темно-серая мантия, которая добавляла ему серьезности и уверенности. Даже свои неукротимые вьющиеся волосы Алексу удалось уложить в подобие нормальной прически.
– Привет, – уныло поздоровался я.
– Так не пойдет, сегодня ты должен быть радостнее, – сказала Амелия.
– Еще одна такая фраза, и я ухожу, – предупредил я.
– Ладно, Драко, не нервничай, – Алекс поднял руки в примирительном жесте. – Больше ни слова о веселье.
– Пойдемте в зал, – предложила Дэвидсон, и мы направились к дверям, где уже столпилось множество студентов.
Внутрь нам удалось попасть только через несколько минут. Большой Зал даже меня поразил своей красотой. Стены были украшены разноцветными гирляндами и еловыми ветками. В центре стояла огромная ель, на которой висели самые разнообразные украшения: от шариков, шишек и заколдованных фигурок, которые прыгали с ветки на ветку, до конфет и печенья, которые специально повесили пониже, чтобы каждый мог снять с дерева любую понравившуюся ему сладость. Факультетские столы, на которых стояло множество блюд с разнообразными лакомствами, были отставлены к стенам, чтобы в центре помещения было достаточно места для танцев. Зачарованный потолок сегодня был серебристым, и с него сыпались маленькие искристые снежинки, которые исчезали, едва касаясь людей или предметов. Кроме того, под потолком без предупреждения в самых разных частях зала периодически распускались омелы, и через некоторое время исчезали, появляясь уже в другом месте.
Мы остановились у стены недалеко от преподавательского стола, потому что там было больше всего свободного места. Остальные явно стремились сегодня быть подальше от бдительных взоров профессоров.
Алекс ушел раздобыть чего-нибудь вкусного, оставив нас с Амелией наедине.
– Почему не пошла с ним? – спросил я ее.
Она пожала плечами.
– Не захотела.
– Неужели со мной интереснее? – спросил я с усмешкой.
– Возможно, – ответила она, расправив складку на платье.
– Ты не похожа на себя сегодня, – сказал я.
– Хм, это плохо или нет?
Теперь я пожал плечами.
– Не знаю.
Она засмеялась.
– Не таких слов ожидает от парня любая девушка.
– Каких слов? – переспросил вернувшийся Алекс.
– Каждая ждет комплиментов, – с улыбкой сказала Дэвидсон.
– Не знаю, как каждая, но ты сегодня заслуживаешь всех самых лучших похвал мира. Хотя ты всегда красива, – сказал Алекс ей.
– Вот, Малфой, что нужно говорить девушкам, – проговорила она, слегка смутившись. А затем посмотрела на Алекса. – Спасибо. Ты тоже сегодня отлично выглядишь. Хм… да и Малфой сегодня просто красавчик.
– Хватит об этом, – резковато сказал я.
Алекс хотел уже что-то ответить мне, но тут всеобщее внимание привлекла директор МакГонагалл. Даже она сегодня выглядела иначе: вместо излюбленного зеленого цвета мантии выбрала темно-вишневый.
– Добрый вечер! – торжественно начала она. – Я очень рада вас всех таких красивых видеть в этот праздничный вечер. Веселитесь, танцуйте и развлекайтесь. Отбой сегодня будет на два часа позже, так что у вас есть еще много времени, чтобы насладиться нашим рождественским балом. А теперь начинаем!
Директор хлопнула в ладоши, и заиграла музыка. Все сразу же одновременно заговорили, и в помещении стало очень шумно. Кто-то отправился танцевать, кто-то пошел лакомиться угощением с праздничного стола, а некоторые просто общались, собравшись в небольшие группки.
– Идите танцевать, – предложил я Алексу и Амелии.
– А как же ты? – спросила она.
– Буду наблюдать за вами, – ответил я. – Идите уже.
– Спасибо, – одними губами проговорил Алекс и увел Амелию к другим танцующим ребятам.
Я огляделся по сторонам. Всем было весело. Что я делал на этом празднике жизни – не совсем понятно. Мне уже пришла в голову мысль сейчас же тихо уйти, но тут мой блуждающий взгляд уткнулся в преподавательский стол, и я увидел Грейнджер, которая как раз в этот момент шла на свое обычное место.
Одетая в простое шелковое платье оливкового цвета, с небрежно заколотыми волосами, безо всяких лишних украшений, она была очень красива. Я не мог отвести своего взгляда от нее. Заняв свое место, она начала о чем-то увлеченно беседовать с профессором Флитвиком. Гермиона улыбнулась ему так открыто и тепло, что я захотел быть сейчас на месте профессора. Но через мгновение улыбка угасла, и на ее лице снова появилось серьезное выражение. Она все время смотрела в зал, будто пыталась найти кого-то. Спустя несколько мгновений наши взгляды встретились. Не знаю, что она прочитала в моем, но в ее взгляде я увидел грусть. Она опустила глаза и принялась разглядывать свои руки.
Я горько ухмыльнулся. Я не имел права злиться на нее. Она старалась, как могла. К тому же для нее теперь была закрыта дорога в Академию зельеваров. Да и, казалось, она искренне переживала за меня. Но я все равно продолжал выплескивать на нее свои эмоции. Умом я понимал, что поступаю плохо. Но когда она была рядом, что-то буквально заставляло меня срываться на ней. Как бы я хотел понять себя и не вести себя как идиот. Но пока мне не удалось разобраться в себе, лучшим решением было держаться от нее подальше.
Не знаю, сколько прошло времени, полчаса или час, но веселье все еще набирало обороты. Танцующих теперь стало гораздо больше, Алекса с Амелией оттеснили ближе к тому месту, где я находился, так что мне было их отлично видно, и иногда, когда музыка была не слишком динамичной, еще и слышно. Они тоже иногда смотрели в мою сторону, а Амелия даже пару раз помахала мне.
Алекс не сводил глаз с улыбающейся Дэвидсон, и все его чувства были видны невооруженным глазом. Не знаю, понимала ли Амелия, какой эффект производит на него, или нет, но она должна была заметить, каким теплым взглядом он на нее смотрел.
Заиграла медленная музыка, и танцующих пар стало еще больше. Мои друзья теперь танцевали совсем близко от меня. Я не хотел наблюдать за ними, создавалось ощущение, что я вторгаюсь в чужое личное пространство. Но взгляд то и дело снова возвращался к ним. Алекс бережно обнимал Амелию за талию, а ее руки лежали на его плечах. Они о чем-то тихо говорили, склонив головы друг к другу. Вдруг над ними появилась омела и начала опускаться вниз, привлекая к себе внимание. Алекс поднял голову и, увидев омелу, улыбнулся. Он быстро зашептал что-то Амелии на ухо, и она тоже посмотрела вверх. А потом он осторожно провел рукой по ее щеке и робко поцеловал ее в губы. Она на мгновение замерла, а после отстранилась, и ему пришлось выпустить ее из своих объятий.
Он не дал ей уйти, поймав за руку.
– Что-то не так? – спросил Алекс, глядя на нее немного испуганными глазами.
Амелия замялась и смущенно опустила глаза.
– Просто, это было неожиданно, – сказала она.
– Извини, если я тебя напугал. Но… – Алекс замолчал, но потом собрался с мыслями и сказал, положив руку на плечо Амелии: – Ты мне очень нравишься. Понимаешь? – он заглянул ей в глаза, но она слегка отвернула голову в сторону.
– Прости. Но ничего не получится, – сказала она тихо.
– Почему? – спросил он отрывисто.
Она ничего не ответила, только отрицательно помотала головой, давая понять, что не хочет говорить. Алекс застыл на месте, а Дэвидсон смешалась с толпой и исчезла из виду. Последние аккорды медленной композиции доиграли, и тут же зазвучала громкая динамичная музыка. На Алекса это произвело отрезвляющий эффект. Он огляделся по сторонам и быстрым решительным шагом направился к выходу из Большого Зала.
Эта картина окончательно испортила мое и без того паршивое настроение. Но я мог понять реакцию Алекса. Ему сейчас нужно было спокойно все обдумать, а для этого просто необходимо было покинуть это шумное помещение. Кстати, теперь и меня ничего здесь не держало, можно было смело уходить в свою комнату.
Пока я прикидывал, как добраться до выхода, не привлекая внимания окружающих, ко мне откуда-то из глубины зала подошла Дэвидсон. Она опустила голову и обхватила себя руками. На лице виднелись дорожки от слез. Весь ее вид говорил о том, что чувствует себя она не лучшим образом.
– Привет, – тихо сказала она. – Видел?
– Да, – кивнул я.
– Кошмар, – простонала она и закрыла лицо руками.
– Он тебе совсем не нравится? – спросил я, хотя это было бестактно.
– Нет, он мне нравится в каком-то смысле, но… – она замолчала, или пытаясь подобрать слова, или просто не желая мне открываться.
– Ладно, это не мое дело.
– Хорошо, что завтра начинаются каникулы, иначе было бы очень неловко, – сказала она хмуро.
– Вам все равно придется с этим всем разобраться.
– Знаю, – она кивнула. – Но сейчас я не готова к этому.
– Ну, у тебя будет несколько недель, чтобы разобраться со своими чувствами.
– Скорее – с мыслями, с чувствами как раз все ясно… – Амелия вздохнула и задумалась о чем-то. – Странный вечер получился, правда?
– Да уж, – согласился я.
– Мы тебя оставили одного. Друзья, называется… Жаль, что ты не танцуешь, – сказала она, опустив глаза и печально улыбнувшись.
– Да. Жаль.
Мы замолчали, думая каждый о своем.
– Можно, я буду тебе писать на каникулах? – вдруг спросила она после паузы. – И ты мне тоже пиши, хорошо?
Я слегка приподнял брови в удивлении и нерешительно кивнул.
– Если хочешь…
– Отлично, – она улыбнулась. – А то мне будет не хватать… вас.
Я заглянул ей в глаза, пытаясь понять ее настроение и состояние. Дэвидсон быстро отвела взгляд и принялась поправлять выбившиеся из прически пряди.
– Ну, я пойду, наверное. Ты со мной? – неуверенно спросила она.
– Нет, я еще задержусь, – уверенный, что она предложила мне идти с ней только из вежливости, я решил остаться еще на несколько минут, и дать ей возможность побыть наедине с собой. Я определенно не был лучшей компанией для расстроенной девушки.
– Ну, ладно, – сказала она и застыла, с нерешительностью глядя на меня.
– Что? – спросил я.
– Счастливого Рождества тебе, Драко Малфой, – сказала Амелия, положила руки мне на плечи, наклонилась и поцеловала в щеку.
Я опешил. Пока я пытался подобрать какие-то слова, она выпрямилась, развернулась и, не говоря больше ни слова, скрылась из виду, смешавшись с толпой танцующих.
Я устало потер виски. Думать не хотелось совсем. Нужно было выбираться из этого дурдома, чтобы спокойно отдохнуть в тишине своей комнаты. Но не успел я позвать Тинки, как рядом со мной оказалась Грейнджер.
– Привет. Ты в порядке? – спросила она.
“Вот теперь – точно нет”, – подумал я, оглядывая ее с ног до головы. Сердце тут же забилось учащенно.
– Да, – сказал я вслух. – Без изменений, если ты об этом.
– Ясно. Выглядишь не очень. Устал?
– А ты вот отлично выглядишь, – проговорил я. Почему-то прозвучало это как упрек, хотя я и правда так считал, безо всякой иронии.
– Все еще злишься на меня?
– Не знаю, – сказал я, вздохнув. – Я просто не могу разобраться в себе, – честно признался я.
– Я понимаю твои чувства, – сказала она тихо.
– Ты не можешь меня понять! – разозлился я. – Не думай, что ты знаешь абсолютно все.
– Но мне тоже трудно, – сказала она. – Только я верю, что еще есть надежда, потому что…
– Грейнджер, – перебил ее я. – Прошло уже пять или шесть дней, за это время должно было уже произойти хоть что-то. Все кончено! – я уже почти кричал.
– Не ори, пожалуйста, здесь полно народа, – теперь и она разозлилась. – Мы точно не знаем, как действует зелье, так что изменения могут быть просто пока что незаметны.
– То есть они происходят, а я просто не замечаю их. Тогда пошли потанцуем, Грейнджер. На самом же деле, я могу, просто не замечаю этого! – саркастично проговорил я.
Гермиона поморщилась.
– Возьми себя в руки! – сказала она и скрестила руки на груди. – Да, и еще одно. Хочу напомнить, что мы с тобой завтра отправляемся в Лондон вечерним поездом, а не утренним, чтобы двадцать пятого с утра пойти за волшебной палочкой. Надеюсь, ты об этом не забыл?
– Помню, – отозвался я. – Но зачем тебе ехать поездом, ты же можешь просто аппарировать?
– Я поеду с тобой, как договаривались, – твердо сказала она.
– Как хочешь, – пожал я плечами. – Ладно, я пойду. Не буду портить тебе праздник. Развлекайся, – сказал я и позвал Тинки, потребовав срочно отлевитировать меня в комнату.
Грейнджер ничего не ответила мне, но выглядела она так, будто я всадил ей в спину нож, а не просто сказал несколько неприятных слов.
Я думал, что выбравшись из душного и шумного помещения в коридор, я почувствую себя хоть немного лучше. Но ничего подобного. Теперь я ощущал себя полнейшим идиотом. Идти на этот чертов бал с самого начала было плохой идеей. Зачем только я поддался на уговоры Алекса? В итоге почти все дорогие мне люди сейчас страдали. Да и я чувствовал себя препаршиво. Зачем я опять наговорил лишнего Грейнджер? Все… все казалось каким-то абсурдным.
В моей жизни, похоже, опять наступил полнейший хаос.
========== Глава 19: С Рождеством тебя ==========
Мы ходим упрямо по кругу,
Терзая себя и друг друга.
Но сердце упрямо мечтает,
Что жизнь по местам все расставит.
Утро кануна Рождества выдалось холодным, но солнечным. Белый снег искрился так ярко, что смотреть на него дольше нескольких секунд было невозможно. В этот морозный день сразу же после завтрака большинство студентов Хогвартса должны были отправиться по домам. Я же собирался ехать ночным поездом, так что мог бы и не торопиться на завтрак, а прийти, когда все уже разойдутся. Но я хотел поговорить с Алексом, потому поспешил в Большой Зал вместе со всеми.
Сегодня в замке было очень шумно. Воодушевленные предстоящими праздниками и вчерашним балом студенты оживленно обсуждали все последние новости и события. Я не сразу сумел найти среди этой массы народа Алекса. Он сидел в дальнем углу когтевранского стола, Дэвидсон рядом с ним не было.
– Привет, – негромко сказал я, когда Тинки помог мне добраться до нужного места.
– Привет, – ответил Алекс. – Слушай, ты извини, что я вчера сбежал, ничего не сказав.
– Да ладно, я все видел, так что…
Он издал нервный смешок и пригладил волосы своим типичным нервным жестом.
– Вот это я попал, да? Такого я не ожидал. Думал… Да что там, просто был слишком уверен в себе.
– Мне нечего даже сказать на это, – смутился я, вспомнив, что Амелия вчера поцеловала меня на прощание, и решив не рассказывать Алексу об этом. Только не сегодня. – Ну, ты как?
– Да нормально, – отмахнулся он. – Что-нибудь придумаю. Ты-то сам как?
– Тоже наделал вчера глупостей, – сказал я, скривившись. – Снова наорал на Грейнджер.
– По-моему, ты неправ.
– Знаю я!
– Я не только о том, что ты кричишь на нее постоянно, будто считаешь, что любая девушка только и мечтает о таком обращении с собой, но еще и о том, что зря ты перестал надеяться, потому что мне кажется, что мисс Грейнджер права, и шансы на успех все еще есть.
– Не надо об этом, – мрачно прорычал я и бросил на стол сэндвич, который еще секунду назад собирался съесть.
– Драко… – начал Алекс и замолчал. – Да ты и сам знаешь, что я хочу сказать. Даже если это зелье не подействовало, это, конечно, трагедия, но у тебя все еще есть возможность искать дальше, потому что ты жив.
– Ты, как всегда, прав, – я уронил голову на руки. – Мне надо извиниться сегодня перед Грейнджер.
– А в этом ты прав, – сказал Алекс и ухмыльнулся. – Мне бы тоже извиниться перед кое-кем. Но я не видел ее сегодня и, боюсь, не увижу уже до начала следующего семестра.
– Вы же в одном поезде будете ехать.Если захочешь – найдешь, – сказал я и принялся все-таки за сэндвич.
– Я пока не придумал что ей сказать, так что все к лучшему.
В Большой Зал влетели несколько сов. Утренняя почта. К моему удивлению, серая сова подлетела ко мне, устроилась на краю стола и протянула лапку, к которой было привязано письмо.
– Кто тебе пишет? – удивился Алекс. – Ты же не передумал ехать домой?
– Не передумал, – рассеянно сказал я, освобождая сову от ее ноши. – Я удивлен не меньше тебя. Это от мамы, – сказал я, когда развернул лист пергамента.
Здравствуй, сынок!
У твоего отца снова неприятности. Это все бывшие Пожиратели Смерти (из низших слоев), которых отец лично сдал мракоборцам еще на суде. Как ты помнишь, тогда никого не нашли, но потом поймали двоих где-то совсем в другом месте, о котором отец и не знал. Но так получилось, что эти пойманные считали, что именно Люциус стал виновником их задержания. И посадили их буквально в соседние камеры. У них начались словесные перепалки. Ты же знаешь отца, он не мог промолчать. В общем, кто-то (не знаю как) достал им волшебные палочки, и эти двое, убив охранника, напали на отца. Хотели отомстить. Его ранили, и достаточно серьезно. Благо, другие охранники подоспели на шум, иначе отца бы точно убили. Это все случилось вчера вечером. Отец уже пришел в себя.
Но письмо написал мне не он, а один из стражей Азкабана. Удивительно добрый человек нам попался. Я видела его, когда навещала отца. Но это сейчас не главное. Он сообщил, что подоспел как раз к тому моменту, когда в отца угодило заклинание одного из этих двоих Пожирателей, а второй тем временем кричал Люциусу, что у них есть “друзья” на свободе, которые убьют всю нашу семью, отомстят за предательство Лорда.
В общем, Драко, я тебя очень прошу, будь осторожен. Ты ведь знаешь, на что способны одержимые люди. И я тоже буду очень внимательна.
Я жду тебя дома.
С любовью, мама
– Черт, – процедил я сквозь зубы, дочитав письмо.
– Что-то случилось дома? – встревоженно спросил Алекс.
– Не совсем дома. На отца в тюрьме напали.
– Ого, – воскликнул Алекс, отставляя от себя тарелку. – Серьезные травмы?
– Как я понял, достаточно серьезные. Но это не самое главное. Нападавшие, а они – бывшие Пожиратели, обещали, что их дружки смогут добраться до меня и мамы. Как ты понимаешь, не для того, чтобы мило побеседовать, – у меня заболела голова, и я нервно потер виски. – Кажется, отец сумел взбесить даже своих бывших соратников, и теперь всей семье грозит опасность.
– Это уже большая проблема, – озадаченно проговорил Алекс. – Может, поехать вместе с тобой?
– Нет, не нужно, – отказался я. – Не думаю, что мне реально что-то сейчас угрожает. Это же только попытки запугать. Откуда им знать, где я нахожусь?
– А как им удалось напасть на твоего отца? – поинтересовался Алекс.
– Кто-то раздобыл и передал им волшебные палочки, как я понял.
– Значит, у них должны быть связи с кем-то из стражи Азкабана или с человеком из Министерства, – высказал он весомый довод.
– Ты прав, – согласился я. – Но мракоборцы сообщников уже ищут, я уверен. Так что я просто буду чуть более внимателен, чем обычно. Думаю, этого достаточно.
– Как знаешь, Драко, – Алекс помотал головой. – Уверен, что не нужна моя компания?
– Уверен, – сказал я. – Тем более, мне надо поговорить с Грейнджер. И лучше это сделать без свидетелей.
– Хорошо, – кивнул он. – Тогда я пойду собираться, скоро у меня поезд.
– Удачи тебе с Дэвидсон, – пожелал я ему серьезно.
– А ты береги себя. И напиши мне потом, как все прошло, ладно?
Я кивнул и подумал о том, что Амелия тоже просила писать ей. С каждым днем проблем становилось все больше.
Алекс ушел, а я все-таки позавтракал и затем позвал Тинки, чтобы он переместил меня в комнату. Нужно было отдохнуть, собрать вещи и привести свои мысли в порядок.
Коридоры уже опустели, и стало совсем тихо. Интересно, а профессорам больше нравилось учебное время или каникулы? Я готов был поспорить, что постоянный шум, разгильдяйство некоторых студентов и постоянная необходимость что-то объяснять их утомляли, но тишина заставляла скучать по более насыщенным и оживленным дням.
Оказавшись рядом с лабораторией Грейнджер, где я провел столько интересных вечеров, я попросил Тинки отлевитировать меня к двери. Из помещения доносились глухие звуки, похоже, хозяйка этого кабинета была там. Я занес руку, чтобы постучаться и войти, но в самый последний момент остановился. Нет, уж лучше в поезде, когда пространство между нами будет ограничено небольшим купе. Тогда мне некуда будет бежать, и я скажу, наконец, что мне очень жаль.
В слизеринской гостиной сидели только два младшекурсника, а комната была пуста. Похоже, Райт тоже уехал на каникулы. Я вспомнил письма, присланные его матерью, и содрогнулся. Нелегко ему, наверное, возвращаться домой.
На кровати меня ждала записка.
– Тинки, ты это положил сюда? – спросил я, указывая на пергамент.
– Нет, хозяин Драко, – энергично замотал головой он. – Я ничего не делал, только ждал, когда вы меня позовете. Хотите, Тинки узнает, кто принес записку?
– Не надо, – сказал я и развернул листок.
Малфой!
Повозка в Хогсмид будет ждать тебя у Главного входа в десять вечера. Встретимся уже на платформе.
Не опаздывай.
Г.Г.
Хотел бы я узнать, почему Грейнджер не захотела ехать со мной до Хогсмида, но этот вопрос, как все остальные слова, стоило поберечь до вечера.
*
Вечером пошел снег. Ветер тихонько завывал, качая голые ветви деревьев. Все вокруг казалось серым, унылым и печальным. Будто все краски и тепло исчезли из этого мира. Усевшись в повозку, запряженную двумя мрачными фестралами, я поплотнее закутался в шарф. Тинки сел рядом со мной и всю дорогу прижимался ко мне, вздрагивая от малейшего шороха и шума. Его большие глаза смотрели в темноту, практически не моргая. И мое настроение было таким же, как и этот холодный зимний вечер.
Грейнджер уже стояла на платформе. На ней было надето черное пальто с отороченном мехом капюшоном, но, похоже, ей тоже было холодно, судя по тому, как она стояла, приподняв плечи и спрятав руки в карманы. Тинки переместил меня прямо к ней, а сам тихонько встал позади моего кресла.
– Не захотела ехать со мной в одной повозке, потому что невыносима моя компания, или просто дела были? – задал я ей один из интересующих меня вопросов.
– Дела, – коротко ответила она.
– Тебе холодно? – снова спросил я.
– Да, немного.
– Хочешь мой шарф?
– Нет, спасибо, – отказалась она. По ее тону никак нельзя было понять, в каком она пребывала настроении.
Я замолчал. Грейнджер тоже не спешила с разговорами. Так мы и простояли до прихода поезда.
Оказавшись в купе, мы все так же молча сели друг напротив друга. Здесь было тепло и комфортно, так что мы сняли верхнюю одежду. Я сделал вид, что смотрю в окно, а сам постоянно поглядывал на Грейнджер.
Гермиона отряхнула свое пальто от снежинок и подняла руку к волосам, чтобы поправить прическу. Рукав ее синего свитера поднялся почти до локтя, и я заметил огромный лиловый синяк у нее на предплечье.
– Откуда это у тебя? – спросил я, нарушая неуютную тишину.
Она повернула голову и посмотрела на меня оценивающе.
– Доспехи неожиданно упали, – сказала она и, заметив удивление и недоумение на моем лице, пояснила: – Вчера после бала я обходила коридоры, и один из доспехов неожиданно начал падать прямо на меня. Я рефлекторно выставила руку, вот и результат.
– Доспехи сами по себе не падают, – заметил я.
– Наверное, кто-то из студентов или Пивз так пошутили, – пожала она плечами.
– Плохая шутка, – сказал я. – Возможно, стоило поискать виновного?
– Мелочи, – отмахнулась она.
– Я бы так не сказал. А почему не пошла к Помфри? – задал я еще один вопрос.
– Само пройдет. Травма незначительная. И может, закончим этот допрос?
– Извини, – стушевался я. Шумно вздохнув, я добавил: – И не только за это. За всю эту неделю. Я знаю, что вел себя как… – каждое слово давалось с большим трудом, подобрать нужное определение оказалось сложно.
– Как дикобраз, – закончила Грейнджер за меня. – Они тоже ранят, как только чувствуют малейший страх за себя. В этом ты не меняешься.
– Пусть будет дикобраз, – согласился я. – Так что, простишь?
– Да, – сказала она. – Я понимаю, что тебе трудно, пусть и не могу прочувствовать все твое положение. Но я чувствую ответственность перед тобой и тоже волнуюсь за тебя.
– Потому и поехала вместе со мной поездом?
– Мы вроде бы договорились, что допрос закончен, – сказала она.
– Ладно, – согласился я, стараясь скрыть разочарование в голосе. А что я вообще хотел от нее услышать?
Гермиона зевнула, прикрыв рот ладошкой. Я усмехнулся, это не было похоже на нее.
– Со мной настолько скучно? – поинтересовался я.
– Нет, просто я почти не спала прошлой ночью.
– Почему? – спросил я.
– Малфой! – возмутилась она.
– Молчу, – пробормотал я, смутившись. – Поспи сейчас, раз устала. А я пока почитаю.
– Неплохая идея, – сказала она усталым голосом и закрыла глаза, откинувшись на спинку дивана.
Я достал из кармана мантии небольшую книгу, которую мне дал Алекс еще три дня назад.
– Малфой, – позвала Гермиона, не открывая глаз.
– А? – отозвался я.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она тихо.
– Не начинай, – предостерегающе сказал я.
Она вздохнула, но больше не стала ничего говорить.
Я с головой ушел в чтение. Спустя несколько часов книга была прочитана до последней страницы, и я, отложив ее в сторону, устроился поудобнее на сидении и посмотрел на мирно спящую Грейнджер.
Именно сейчас она была красива, как никогда. Весь ее вид говорил о спокойствии и умиротворении. Я залюбовался ею, не боясь быть пойманным на этом. Ее губы были чуть приоткрыты, она дышала тихо и размеренно. Слегка трепещущие длинные ресницы говорили о том, что ей что-то снится. Мне захотелось подойти и обнять ее, но, увы, ничего из этого я сделать не мог.
Я встрепенулся, поймав себя на последней мысли. Неужели я и правда начал что-то к ней чувствовать? Нет, этого не могло быть, это что-то другое. Я помотал головой, будто это могло убедить меня в правильности собственных размышлений.
Вдруг она зашевелилась, слегка сменив положение головы, и нахмурила лоб. Но глаза ее были по-прежнему закрыты. На ее лице вновь появилось выражение тревоги или печали, сложно было понять, но в любом случае мне хотелось взять ее за руку, погладить по голове, да хоть как-то успокоить, чтобы вернуть ей прежнюю безмятежность. Она вздрогнула и прошептала:
– Рон…
Я тоже нахмурился. Значит, вот кто ей снился… Но меня это, собственно не должно было волновать. Только вот волновало. Я стиснул зубы до скрежета и закрыл глаза, чтобы не было искушения смотреть на нее. Вот так я и уснул.
Пробуждение было неожиданным.
– Малфой, просыпайся. Через десять минут мы будем в Лондоне, – Грейнджер тронула меня за плечо, и я, спросонья, не задумываясь, накрыл ее руку своей. – Эй, пусти, – запротестовала она.
Я резко открыл глаза и сразу же сощурился из-за яркого света. Немного привыкнув к яркости, я посмотрел на Грейнджер, которая стояла совсем рядом и удивленно моргала. И тут до меня дошло, что я держу ее руку.
– Извини, – сказал я, отпустив ее. – Я случайно. Ты застала меня врасплох.
– Ничего, – ответила она, отвернувшись. – Мы почти приехали.
– Да, я слышал. Как спалось?
– Нормально, – бодро отозвалась она и взяла в руки свое пальто.
– Что тебе снилось?
Она подняла на меня удивленный взгляд.
– Ничего, – выпалила, а потом поправила себя: – Не помню.
– Ясно, – сказал я, усмехнувшись.
– А почему ты спросил? – поинтересовалась она, надевая темно-синий шарф.
– Ты разговаривала во сне, – нехотя сказал я.
– И что я говорила? – она явно занервничала. Грейнджер нахмурилась и, сама того не замечая, вцепилась в край шарфа и застыла в ожидании моего ответа.
– Я не разобрал, – соврал я. – Вот и решил уточнить, что снится профессору Хогвартса в первый день каникул.
Мой ответ ее успокоил. Она резко выдохнула и отпустила теперь уже слегка помятый шарф.
– Советую тебе тоже надеть шарф. Похоже, сегодня очень холодно, – сказала она оживленно.
А за окном уже виднелся вокзал Кингс-кросс.
*
До Косого переулка мы добрались, когда на часах было всего девять утра. Как раз в это время здесь и открывались многие магазинчики.
Я отпустил Тинки домой, чтобы он не путался под ногами, да и Грейнджер настаивала на том, чтобы я дал уже отдохнуть несчастному эльфу, так как ей совсем не трудно левитировать мое кресло, аргументируя все тем, что без эльфа мы будем привлекать меньше внимания. Я повелся на эту уловку, она знала, что мне сказать, чтобы добиться своего.
Народу в переулке было совсем мало, видимо, потому, что сегодня был праздничный день. Всю дорогу до магазина волшебных палочек я глазел по сторонам. Как же давно я здесь не бывал, а почти ничего не изменилось, если сравнивать с детскими воспоминаниями. Все разрушенные и поврежденные за время войны здания давно были отремонтированы до первозданного вида. Мы без труда добрались в южную часть переулка, где, как и раньше, стояло небольшое здание, носившее название “Лавка Олливандера”.
Я даже немного занервничал, как в детстве, когда приходил сюда за своей первой волшебной палочкой. Грейнджер открыла дверь и переместила меня внутрь. Здесь, как и снаружи, тоже ничего не изменилось. Колокольчик на двери зазвенел, давая знать владельцу помещения, что кто-то вошел внутрь, и через минуту мы услышали тяжелые неторопливые шаги.
