Текст книги "Цыпочка (СИ)"
Автор книги: naftusik13
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)
– Ну давай же.
Его волосы щекотали лоб – Маркус склонил голову, чтобы видеть, как член скользит в его руке. В голове у Оливера стало пусто, и, должно быть, он дышал слишком часто, потому что от приближающейся разрядки в ушах зазвенело, а голова закружилась. Он кончил первым, дрожа, пачкая ладонь Маркуса, а тот ловил губами его стоны. Оливер вдруг почувствовал себя слабым и вялым, пока ладонь Маркуса выдавливала из него последние капли, но начал старательно дрочить ему, после каждого движения поглаживая большим пальцем головку. И Маркус наконец не выдержал. Он чуть отодвинулся и зажмурился, плотно сжав зубы. Оливер смотрел, как он кончал, и горячие капли спермы стекали по его руке. Влажный пошлый звук продолжал стоять в ушах. И он ни о чем не мог думать, кроме этого.
*
– Ой, простите, я такая неуклюжая. Но вы ведь слишком джентльмен, чтобы замечать такие мелочи, правда?
– Да ничего, милая! Я даже не заметил твою легкую великанову поступь, – прошипел в ответ Малфой.
”Великанова поступь?!” – глаза гневно сощурились, и Гарри еще раз со всей силой наступил ботинком на ногу “партнера”, с наслаждением отмечая, как тот скривился и сжал зубы. Правда, Гарри не учел, что Драко попытается вытянуть многострадальную ногу, а потому, когда это произошло, “грациозно” рухнул вперед на Малфоя. Не успев среагировать, Драко потерял равновесие и растянулся на паркете, зашипев от боли – он больно ударился затылком о пол.
– Поттер! Ты придурок! – выпалил он и попытался столкнуть с себя придавившее его тело. – Слезь с меня, идиот!
Падение, конечно, было малоприятным, но именно для Гарри оно было смягчено телом Малфоя.
“Помирать, так с музыкой!” – воодушевленно подумал он.
– Дорогой, ты не ушибся? – изображая беспокойство, Гарри еще сильнее надавил на Малфоя острыми локтями.
Все присутствующие в зале разразились хохотом, наблюдая за этой сценой. Драко мучительно покраснел, проклиная тот день, когда назвал своими друзьями отчаянно ржущих сейчас слизеринцев.
“Мерлин, какой позор…”
Пытаясь вернуть себе самообладание, Драко изогнулся и дотянулся до палочки, с трудом вытащив ее из футляра, взмахнул ей, и Поттер, словно отбитый бладжер, отлетел от него на пару метров. Поспешно вскочив на ноги и поправляя одежду, Драко брезгливо поморщился и процедил сквозь зубы:
– Горный тролль танцует лучше, чем ты, Поттер!
“Величайшее недоразумение всех времен и народов! Ты умудряешься выставить не только себя посмешищем, но и всех, кто имеет неосторожность оказаться рядом!”
Гарри тоже поднялся с пола и издевательски улыбнулся, воруя ухмылку у того же Малфоя, хотя его и затопило иррациональное чувство обиды.
“Танцевать я, видите ли, не умею. Не все, Малфой, учились вальсировать еще в пеленках, как ты. Некоторым приходилось и о выживании думать”.
Отдышавшись, Драко развернулся к замершим парам учеников.
– Как я и предполагал, большинство из вас полнейшая бездарность, – как ни в чем не бывало начал он и прошелся по каждой паре с обличительной речью, обойдя только чистокровных слизеринцев, которые в силу традиций и воспитания умели танцевать. Жертвы его язвительности начали возмущаться, выкрикивая оскорбления в ответ, кто-то даже попытался полезть в драку, но был остановлен выступившими на защиту Драко Креббом и Гойлом.
– Занятие окончено. Все свободны, – процедил Драко и отвернулся к окну, а ученики стали покидать зал, продолжая шумно обсуждать произошедшее.
Мысленно прокляв каждого свидетеля своего неожиданного позора, а также обрушив на голову Поттера все известные ему ругательства, Драко нервным движением расстегнул манжет рубашки и поскреб ногтями зудящую кожу. Нужно было дойти до Снейпа и попросить зелье, но Драко уже предвкушал многочасовую речь крестного о его безалаберности и безответственности. После того случая, когда Драко чуть не отошел в мир иной от анафилактического шока, Снейп категорически запретил ему прикасаться к этому лакомству. Так что приходилось терпеть зуд и тщательно прятать покрасневшую кожу за глухо застегнутыми манжетами рубашки.
Он дождался, пока все ученики покинут зал, устало прикрыл глаза и запустил руку в волосы, совсем не переживая сейчас об испорченной прическе.
Он же знал, что так и будет… Он и без помощи Поттера выставил себя посмешищем, согласившись вести этот урок, а с Поттером ситуация приобрела масштабы катастрофы. Теперь этот инцидент будут еще долго мусолить в школе, кидать в его, Драко, спину насмешливые взгляды, а кто-то – откровенно подначивать и оскорблять. Он яростно прокручивал в голове возможные варианты и способы вернуть правильную расстановку сил в его системе координат, где жертвой был Поттер, а не наоборот.
«Ничего, скоро матч “Слизерин-Гриффиндор”. Смеется тот, кто смеется последним!»
Эмоции бушевали внутри, отчаянно требуя выхода. Драко быстро подошел к проигрывателю, боясь передумать, выбрал подходящую композицию и, не забыв запечатать дверь заклинанием, вышел в центр зала.
Он изгибался змеей в эксцентричном, но в то же время гармоничном танце, выражая в нем все те эмоции, которые никогда не увидит посторонний. И никто не узнает такого Драко, потому что не рискнет заглянуть под стеклянную маску из равнодушия, холодности и отрешенности.
«Хорошо Поттеру. Он может быть собой, не боится показаться смешным. Все любят его, несмотря на несуразность и неуклюжесть. Его уважают за поистине гриффиндорские твердолобость и упрямство, за патологическую честность и глупую храбрость. Даже в этой ситуации, выставив себя откровенным идиотом, он вышел победителем. Ему будут кидать сочувственные и ободряющие взгляды, пожимать руку, подбадривающе улыбаться, в очередной раз возносить на пьедестал почета за то, что он так “уделал этого высокомерного бездушного сноба Малфоя”», – такие мысли отдавали горечью, злой завистью и жгучей злобой.
«А тебе, Малфой, остается только в очередной раз стиснуть зубы и идти дальше с идеально прямой спиной, изображая полнейшую невозмутимость, отстаивая, оправдывая свое “гордое” имя».
Пластинка играла по кругу уже в третий раз, разнося по огромному залу минорные ноты, гулко отражавшиеся от стен и высокого потолка. Драко, растрепанный, тяжело дышащий, сидел на полу, опершись спиной о холодный мрамор. У него жутко чесалась рука.
*
Весь путь до Гриффиндорской башни на него вновь глазели – неприкрыто и прямо. Правда, на этот раз с насмешкой или сочувствием, а не со страхом, как это было на втором курсе, когда Гарри, а заодно и вся школа выяснили, что он змееуст. Сам Гарри разрывался между стыдом и весельем. С одной стороны, было обидно, что он выставил себя полным идиотом с помощью Малфоя, с другой – хотелось смеяться, вспоминая, как с хорька слетела вся спесь. Возможно, урок был не так уж и плох – во всяком случае, Гарри забыл о невеселых мыслях, еще вчера давивших непомерным грузом.
В спальне он выслушал “поздравления” от друзей. Вся эта несуразная сценка пересказывалась вновь и вновь, обрастая все новыми подробностями. Да уж, похоже, все в Хогвартсе еще долго будут обсуждать это “блистательное” выступление.
Снилась ему бальная зала, богато украшенная, и он сам – в розовом пышном платье и ленточками в волосах, вальсирующий с Малфоем. Даже находясь во сне, Гарри захрюкал от смеха в подушку – вот нелепица, когда неожиданно появился Люциус с огромным белоснежным боа, обмотанным вокруг шеи. Он с умилением смотрел на “пару” и сморкался в шелковый платочек, любезно поданный ему Добби.
Комментарий к Глава 5. Разрешите пригласить Вас на вальс!
Бонус^^ http://www.pichome.ru/o1
========== Глава 6. Мерлин, храни гриффиндорцев! ==========
Однажды в темном коридоре
Скользила ночью Флинта тень
Крадется Маркус в башню тихо
Мешает только твердый член
Картина спит и как войти-то
Но Маркус стойкий человек
Он матом будит башню эту
Чтобы Цыпленка повидать
Под балдахином слышны стоны
И матом кроют тишину
Там матч реванш у капитанов
И полем служит им кровать
(с) “пирожки” от missincognitus по мотивам фф “Цыпочка”
Вчерашний позор на уроке танцев немного смазался рутиной уроков: Драко просто в привычной манере не замечал веселья других студентов. Не замечал только внешне, конечно, потому как внутри все кипело от злости. Но все-таки с утра произошедшее не казалось уже таким непоправимым. Макушка Поттера бесила весь день с удвоенной силой, но от раздражающего фактора было не скрыться – как назло все уроки сегодня были спарены с Гриффиндором. Вдобавок ко всему, после обеда Драко вдруг стало некомфортно в родной гостиной – еще вчера самозабвенно насмехающийся над ним Забини пытался помириться, а Флинт отпускал пошлые шуточки насчет того, что Драко зря стушевался – надо было трахнуть Поттера, делов-то, или, как он добавил напоследок, позволить трахнуть себя. Поэтому Драко решил сбежать во внутренний двор – здесь было тихо, погода стояла превосходная, а главное – никаких Поттеров…
– Да твою же мать! – ненавистный гриффиндорец собственной персоной вырулил из-за ближайшего угла.
Гарри тоже заметил Малфоя. Однако при виде демонстративно кривящегося Драко настроение резко скакнуло вверх. Одно было абсолютно точно – скучно не будет. Рядом с Малфоем скучно никогда не было. Гарри присел в подобии уродливого реверанса.
– Лорд Малфой, – томно.
“Или как Вас там, мистер хоречья физиономия?”
– Потти, я, конечно, польщен, однако твое невежество не знает границ! Лорд Малфой – мой отец, и, как бы тебе ни хотелось, он еще жив. Так что можешь называть меня просто – мистер Малфой! – усмехнулся Драко и смахнул с плеча невидимую пылинку. Он отчего-то тоже слегка повеселел. Может, это заразно? Отошел на шаг от Поттера. Так. На всякий случай. – И да, я смотрю, ты уже вжился в роль девочки! Только кринолина не хватает для полного сходства.
– Простите великодушно, что так скверно разбираюсь в этой хрени, – Гарри выпрямился и ухмыльнулся, копируя Драко. – И, как бы тебе ни хотелось, Малфой, видеть меня в роли девочки, я, пожалуй, воздержусь, – сказал – и сам испугался, заметив медленно изучающий его взгляд Драко.
“Вот сейчас по мне как пройдутся от кончиков замызганных кроссовок до встрепанной головы”, – интуитивно Гарри спрятал руки в карманы, пряча ногти, далекие от совершенства, хотя на фоне того же Малфоя от совершенства было далеко абсолютно все.
– Воздержание, Потти, в твоем случае – это самое благоразумное! Вряд ли кто захочет увидеть в своей постели такое… – Драко поморщился, – чучело!
“Ну, не совсем-то уж и чучело, – подсказал противный голосок внутри, – причесать, снять эти уродские очки, переодеть, и ничего будет! Как раз в твоем вкусе!”
«Ага, еще чего! Тощие лохматые очкарики в моем вкусе?! Три раза “ха”», – продолжил внутренний диалог Драко и почувствовал себя полнейшим идиотом, поняв, что совершенно неприкрыто разглядывает Поттера.
Гарри не ожидал от Малфоя ничего хорошего, но это почему-то укололо очень сильно, как будто тот влез в его голову и подсмотрел все терзающие его сомнения и тайные желания. Глаза заблестели от обиды, руки сами собой сжались в кулаки, а на щеках вспыхнул румянец. Гарри уже триста раз пожалел и проклял себя, что вообще не повернул в другую сторону, заметив Малфоя.
– Не твое дело, Малфой, – совершенно не в тему пробормотал он.
Драко был несколько удивлен реакции Поттера. Нет, по Хогвартсу, конечно, ходили сплетни о “Последнем девственнике Гриффиндора”, но Драко не верил, что это правда. Хоть у “Великого Героя” вряд ли было много времени, чтобы учится азам соблазнения, но неужели за восемнадцать лет он не умудрился еще трахнуть хотя бы одну из своих многочисленных поклонниц? Судя по смущенному виду Поттера, нет. Драко почувствовал даже что-то похожее на сочувствие… Или все-таки жалость?
– Бедненький маленький гриффиндорец, небось все рученьками своими геройскими самоудовлетворяешься? – насмешливо протянул Драко.
“Ну наконец-то, я нашел слабое место у этого выскочки! Теперь можно и за свой вчерашний провал расквитаться!”
Пытаясь взять себя в руки, Гарри прищурился и вскинул голову.
– А ты что, Малфой, свою помощь вдруг решил предложить? Так не стоит. Я даже не уверен, что от тебя никакую гадость подцепить нельзя!
Драко чуть не задохнулся от такого оскорбления.
– Я? Свою помощь? Рехнулся, Потти? Да у меня бы в жизни не встало на такого как ты! И чего это ты за мое интимное здоровье переживаешь? Может, тебе просто завидно, Поттер, что ты у нас один такой девственный и непорочный остался?
Гарри и сам понял, что ляпнул что-то не то, но Хроноворота, к сожалению, у него не было, чтобы отмотать время назад и треснуть себе самому по затылку, заставив молчать. Как и у всякого здорового парня с играющими гормонами, зависть, конечно, присутствовала, но будь он проклят, если покажет это зазнавшемуся ублюдку.
– Я открою тебе страшную тайну, Малфой, не у всех в жизни главная цель – трахнуть как можно больше народу. Некоторые, быть может, обеспокоены и чувствами.
“Дурак, дурак, дурак! Какие к черту чувства?! Тебе и так позора мало было?” – Гарри поспешно закусил губу, но было уже поздно – слова были сказаны.
– Так, между прочим – иметь регулярный секс не подразумевает под собой желание трахаться со всеми подряд. А ты, Потти, похоже, в детстве сказок перечитал! – Драко закатил глаза. – Таких как ты, озабоченных чувствами, кажется. задротами называют? – он криво усмехнулся, развернулся и, уже уходя, бросил через плечо. – Ты жалок, Поттер!
“Бездушная ты сука, Малфой. Тебя никто никогда не полюбит. А вот Поттера – вполне”.
*
Маркус сидел в гостиной и нервно стучал пальцами по столу. Ожидание уже становилось просто невыносимым. Он в красках представлял себе, что будет после того, как он воплотит задуманное, раз за разом прокручивая в голове детали, надеясь, что все рассчитал правильно.
Вуд не шел из головы – хотелось до зубовного скрежета его трахнуть. Они виделись только на уроках и урывками после. Пару раз Маркусу удавалось зажать Оливера в темном углу, но все ограничивалось лишь яростными поцелуями, потому что, только он успевал расстегнуть мантию в попытке добраться до желанного тела, что-то обязательно рушило их планы заняться сексом прямо в коридоре. А в том, что так бы и было, Маркус не сомневался. Едва он оказывался рядом с Вудом, его вело от запаха, от того, как он нервным движением облизывает обветренные губы и даже от его совершенно дурацкой привычки активно жестикулировать, так, что хотелось сорвать с него всю одежду и вылизать с головы до ног. Маркус и не подозревал, что в нем скопилось столько нерастраченной нежности, и уж тем более – что она будет направлена в сторону Вуда. Однако перевести их отношения в «горизонтальную плоскость» оказалось очень легко и безболезненно, словно они шли к этому все годы своего соперничества.
Кто-то сел рядом, и Маркус вынырнул из своих мыслей. Элайн смотрела на него удивленно и чуть насмешливо.
– Маркус, – недоверчиво протянула она. – Ты что, уложил волосы? – и с еще большим удивлением отметила, что тот вдруг покраснел и смутился.
– Смешная шутка, блять, – зло фыркнул Маркус, поджав губы, но вдруг неуверенно пробежался пальцами по волосам и спросил. – Что, так заметно?
Эл прыснула, но тут же сделала серьезное лицо, встретив гневный взгляд Маркуса.
– Нет, не так уж и заметно. Просто я ведь знаю тебя, как облупленного, – она поморщилась. – Дай угадаю. Блондинка, длинные ноги, огромные сиськи и…
– Охуенная задница, – закончил за нее Маркус и покрутил у виска. – Гранс, где ты вообще в этой школе нормальных телок видела?
– А нормальных мужиков у нас прям завались, – Эл закатила глаза. – Флинт, ты мне зубы не заговаривай. Признавайся, куда намылился?
– Трахаться, куда же еще. Ты же сама сказала.
– А ты сказал, что в школе нет “нормальных телок”, – выделила она последние слова.
– Заметь, я не говорил, что иду трахаться с телкой, – усмехнулся Маркус. – Отвали, Гранс. Все равно я тебе больше ничего не скажу. Без обид.
Элайн улыбнулась и, облокотившись о спинку дивана, подперла голову рукой. Она протянула свободную руку и невесомо провела пальцами по щеке Маркуса.
– Какой же ты придурок, Флинт, – беззлобно сказала она.
Маркус дернулся, отодвигаясь от ее руки, и буркнул:
– Давай вот только без этих телячьих нежностей!
– О, да-да, мистер Брутальность, я вас больше не трогаю, – насмешливо протянула она, но в глазах ее промелькнула досада, смешанная с грустью. В этом был весь Флинт – невозможно подступиться, словно вокруг него колючая проволока и глухая монолитная стена высотою в три метра. Но Эл была уверена: если попадешь внутрь, уже никогда не захочешь обратно.
Это был их первый разговор после той ссоры. Она измучалась в ожидании возможности помириться, зная, что Маркус никогда не будет перед ней извиняться, что его гордость не даст подойти первым, даже если он и виноват. Но также она знала, что нужна ему, несмотря на все неосторожно брошенные оскорбления и грубое поведение, поэтому сейчас улыбка не сходила с ее лица – можно считать, что хрупкий мир восстановлен. Для нее это было самое важное.
Вдруг проход гостиной открылся, и в комнату зашел долговязый ничем не примечательный парень – Дерек Хэндшекер. Он подошел к Маркусу и молча протянул ему небольшую закупоренную пробкой склянку.
– Ну наконец-то! – воскликнул Маркус и, выхватив ее из рук Дерека, поднес к глазам, внимательно разглядывая содержимое. Хэндшекер продолжал стоять и выжидающе смотреть на Флинта, отчего тот поднял на него взгляд и недовольно протянул. – Так… Чего я там тебе обещал? Ах да, отбор! Посмотрим на тебя, так и быть, – Дерек расплылся в идиотской улыбке. – Но я надеюсь, ты принес то, что нужно? Чей волос?
– Как и договаривались. Криви. Вот же вертлявый мудак! Еле поймал его. Все крутился вокруг этой заучки – Грейнджер!
– Отлично! – Маркус вскочил с дивана и едва успел увернуться от цепкой руки Гранс, попытавшейся схватить его за мантию.
– Маркус, что все это значит?! – недоуменно воскликнула она. – Может, все-таки объяснишь, что ты задумал?!
– Не парься, Эл, – Маркус подмигнул ей и скрылся в направлении спальни для семикурсников.
– Говнюк, – прошипела Эл и, скрестив руки на груди, возмущенно засопела.
– Флинт, – брякнул Дерек и лишь смущенно пожал плечами, встретив ошарашенный взгляд Гранс.
*
Малфой, как ни противно в этом признаваться, был во многом прав. Непроизвольно сравнивая себя с “главным красавчиком Хогвартса”, Гарри и сам был вынужден признать, что выглядит неряшливо и непривлекательно. И, если ранее он просто не замечал этого – не перед Волдемортом же ему красоваться, – сейчас его мучило чувство стыда за вечный беспорядок на голове, за заусеницы и обгрызенные ногти, висящие мешком джинсы и стоптанные кроссовки, жалко выглядывающие из-под мантии. Вот только Гарри не имел представления, что с этим всем надо делать – одно слово “магазины” вселяло в него дикий ужас, какой он не испытывал даже перед главным злодеем столетия.
С такими неутешительными мыслями Гарри приплелся в гостиную Гриффиндора, забрался в кресло и уставился на огонь в камине. Выглядел он, должно быть, настолько жалостливо, что Гермиона – умница Гермиона, все сразу подмечающая – присела напротив и спросила:
– Гарри, что-то случилось?
Признаваться не хотелось, но все же Гермиона была его лучшей подругой, всегда приходившей на помощь. Гарри слабо улыбнулся.
– Гермиона, правда, что я, – он смутился и нервно провел ладонью по шее, – абсолютно не привлекательный?
Если Гермиону и удивил вопрос Гарри – он никогда раньше не казался озабоченным собственной внешностью, – виду она не показала. Она задумчиво оглядела его: растрепанные волосы, шрам-молния, привычные круглые очки, скрывающие яркие глаза, одежда на пару размеров больше. Друг выглядел привычно, возможно, не очень опрятно, но его улыбка казалась ей очень милой. Гарри обладал природным обаянием, которое перекрывало все внешние недостатки. Гермиона пожала плечами.
– Я бы не сказала, что все настолько плохо. Возможно, тебе стоит сменить одежду и иногда пользоваться расческой, – хихикнула она, но глаза ее оставались серьезными. – Ты же знаешь, Гарри, я всегда поддержу тебя и помогу, чем смогу, – Гермиона ободряюще улыбнулась.
Гарри благодарно улыбнулся в ответ.
– Тогда, может, ты составишь мне компанию завтра в Хогсмиде? – на его щеках вспыхнул яркий румянец. – Это, наверное, глупо, но я не знаю сам… Хотя, наверное, это плохая идея. Уверен, вы с Роном уже договорились, – однако в противовес словам в его глазах уже вспыхнула робкая надежда. Гарри тут же представил себе, как пройдет мимо Малфоя, а у того (ну да, размечтался) отвиснет челюсть.
– Не беспокойся, Гарри. Я обязательно пойду с тобой, – мягкая улыбка и легкое прикосновение ладони к руке. – Займемся этим с утра. Если ты, конечно, не передумаешь.
*
Маркус прятался в нише возле гриффиндорской гостиной и пялился на фляжку с Оборотным зельем. Раздобыть его было плевым делом – в Слизерине всегда найдется человек, у которого есть все необходимое за определенную плату. Правда, в случае Флинта все было еще проще – силу его кулаков не знал разве что только ленивый. Маркус был уверен, что в его руках зелье отменного качества, но его все равно терзало какое-то странное предчувствие. В первую очередь, его волновало отсутствие какой-либо активности возле входа в башню. Хоть время было позднее, Маркус был уверен, что на Гриффиндоре, как и на его родном факультете, вся жизнь начинается ночью. Но, похоже, он ошибся, и гриффиндорские ромашки ложились спать согласно хогвартскому расписанию. За исключением разве что Поттера, о ночных похождениях которого было упомянуто даже в учебнике по Истории магии.
Маркус понюхал резко пахнущую жидкость, скривился, но тут же предвкущающе ухмыльнулся и произнес насмешливо:
– Мерлин, храни гриффиндорцев! – он выпил зелье одним махом. Его скрутило, и тело начало резко меняться. Маркус охнул, когда его рост резко уменьшился. В штанах стало намного свободнее, и, похоже, дело было не только в том, что Криви по комплекции значительно меньше Флинта. Маркус даже великодушно успел посочувствовать Колину – природа того явно обделила. Но осознание следующих изменений тела повергло его в ужас.
– Вот же ж блять! – Маркус недоверчиво потрогал свою новоприобретенную грудь и мягкие пушистые волосы и с ужасом заглянул в сваливающиеся с узкой талии джинсы. – Твою мать, я баба! – простонал он.
“Я убью Дерека! Хуй ему, а не отбор!”
*
Оливер вернулся в спальню после ужина, с порога отправляя сумку в полет прямо к своей кровати, запоздало подумав: “Кажется, там ничего бьющегося не было!”. Использовать Репаро, конечно, дело пустячное, но вытряхивать сумку, чтобы проверить целостность вещей, ему было откровенно лень. Оливер скинул ботинки, бросил мантию в изголовье кровати и забрался на нее с ногами.
В комнате царило обычное ленивое воодушевление: близнецы, склонив друг к другу рыжие головы, о чем-то шушукались, то и дело пихаясь локтями, выхватывая друг у друга перо и поспешно чиркая что-то на листе пергамента с неровными краями; Симус задумчиво жевал карандаш, гипнотизируя очередной из своих чертежей; Рон с Невиллом, нервно сдавливающим в руках Тревора, играли в шахматы. Все на месте… Почти все. Гарри не было.
Призвав Акцио любимую книгу, Оливер перевернулся на живот, положил ее на подушку перед собой и приступил к изучению движущихся иллюстраций, на которых лучшие квиддичные игроки выполняли сложнейшие финты. Оливер мгновенно анализировал их с технической точки зрения, прикидывая возможность использовать какой-то из них в их командной игре. Вот только полезным мыслям капитана то и дело мешали всплывающие воспоминания их “столкновений” с Флинтом. Оливер чувствовал себя донельзя глупо, не в силах сконцентрироваться на том, что важно для команды – Маркус и сейчас умудрялся чинить для него препятствия, даже не имея об этом представления.
Потерев уставшие глаза, Оливер потянулся. На странице, открытой уже минут пятнадцать, ловец “Соколов” раз за разом демонстрировал последние секунды исторического матча, в опасном пике вырывая снитч из-под носа соперника. Оглядевшись, Оливер с удивлением отметил, что все соседи по комнате уже тихо посапывали в подушки: на полу валялись погрызенный карандаш, обрывки бумаги, недовольная таким обращением шахматная фигура. Оказывается, он настолько погрузился в свои мысли, что упустил момент коллективного отбытия в царство сновидений.
Скрипнула дверь, и в комнату проскользнул Поттер.
– Гарри, – Оливер прочистил горло, и тот вздрогнул от неожиданности, резко разворачиваясь, – ты где ходишь?
– Заснул в кресле, – улыбнулся Гарри вымученно, чего Оливер, излишней проницательностью не страдающий, конечно, не заметил, и тихо прокрался к своему сундуку. Он выудил оттуда аккуратно сложенную мантию-невидимку. Спать уже не хотелось, потому Гарри решил прогуляться. Прежде чем тихо выскользнуть из комнаты, он кинул мимолетный взгляд на Оливера. Казалось, тот уже и забыл о его присутствии. Он, сосредоточенно нахмурив брови, перелистывал страницы.
“Надо проследить, чтобы перед игрой он не шатался по замку”, – автоматически сделал заметку Оливер.
*
Маркус совсем неженственно сплюнул на пол и прислонился к стене. Он чувствовал себя настолько нелепо и неловко, что с полчаса продолжал стоять в нише, боясь выглянуть наружу. Вид у него был сейчас что надо: мантия велика на пару размеров, так что в нее можно было обернуться несколько раз, джинсы так и норовили свалиться с бедер, ботинки болтались на ногах. Из-за отсутствия между ног мужского достоинства желание идти к любовнику подверглось сомнению – а вдруг ЕГО трахнут ненароком. Нет уж, лучше умереть. С другой стороны, Маркусу было очень любопытно посмотреть на Оливера в привычной для того обстановке, пообщаться с ним от лица кого-то, кого он хорошо знает, доверяет и уж точно не боится. Может, и про себя чего интересного узнает. Закончив с самовнушением, Маркус поменял цвет галстука и нашивки на форме, уменьшил одежду заклинанием и на трясущихся ногах вышел из ниши. Нервно озираясь в поисках хоть какой-то отражающей поверхности (зеркала, как можно было догадаться, слизеринский капитан при себе не имел), он дошел до портрета Полной Дамы.
– Милая моя, что-то я не заметила, как ты выходила. Уже очень поздно…
Маркус остановился, тупо пялясь на портрет и отчаянно соображая, что сказать. Полная Дама, похоже, поняла замешательство “девушки” по-своему. Она сочувствующе протянула:
– Похоже, ты заучилась, деточка.
“Имя! Имя какое?! Сука в розовом, заканчивай причитать и лучше скажи, кто я, блять, сейчас!”
Внезапно проход открылся, но на пороге никого не оказалось. Маркус вытянул шею и неуверенно сделал шаг вперед, но тут послышался странный шорох, и перед ним в воздухе зависла голова Поттера.
– Ой, бля! – пискнул Маркус девчачьим голосом и отшатнулся.
– Гермиона?! – удивленно протянул Гарри, полностью снимая мантию. – Я думал, ты уже спать пошла…
“Ебать, я – Грейнджер!”
– Эм, – красноречиво ответил Маркус. Еще никогда он не был так близок к провалу.
Гарри выглядел раздосадованным и переминался с ноги на ногу, думая только о том, чтобы Гермиона не продолжила их предыдущий разговор сейчас – ему абсолютно не хотелось ни о чем думать, лишь побродить по коридорам школы. Столь неподходящее для Грейнджер восклицание он благополучно не заметил, списав все на выверты измученного самокопанием мозга.
– Ты заходишь? – с надеждой протянул он.
Маркус поспешно кивнул и протиснулся внутрь мимо Поттера, не веря в свое везение. Поразительно было, что Поттер, лучший друг этой заучки, его не раскрыл. Будь Маркус проницательнее, он бы, скорее всего, заметил, что Гарри был в смятении и думал лишь о том, как поскорее сбежать, но такому стечению обстоятельств порадовался бы в любом случае.
Прикинув в уме, что спальня для семикурсников должна по расположению находиться примерно там же, где и у них в подземельях, Маркус торопливо двинулся через гостиную.
Поблагодарив всех великих волшебников, которые явно благожелательно относились к однополой (в женском теле особенно актуально об этом рассуждать, не правда ли?) любви, Маркус облегченно вздохнул, когда ему удалось преодолеть комнату без эксцессов. Когда он прошел по коридору и очутился перед дверью в спальню мальчиков-семикурсников, сердце уже билось в грудную клетку, как ненормальное. Сглотнув в горле ком, Маркус-Гермиона протянул маленькую ручку и постучал.
*
Оливер поднял голову на раздавшийся стук.
“Кто это вдруг такой вежливый?” – обычно в комнату мальчишек залетали без стука и предупреждения. Отложив книгу в сторону, он неохотно встал с кровати и, подойдя к двери, рывком открыл ее.
Когда дверь резко распахнулась и на пороге возник Вуд собственной персоной, Маркус почувствовал, что колени предательски дрожат. Будь он сейчас собой, ничего такого с ним бы, конечно, не происходило. То, что он сейчас оказался девушкой, вышибало все самообладание, и Маркус мысленно усмехнулся – он словно поменялся с Оливером местами. Теперь он хоть и не до конца, но мог почувствовать, какого чувствовать себя слабым и беззащитным.
– Хм, Гермиона. А Рон уже спит, – подумав, Оливер добавил. – А Гарри ушел.
Только тут он обратил внимание, что с Грейнджер что-то не так, правда, что именно, пока ускользало.
– Что-то случилось? – встревоженно спросил он, делая шаг назад и пропуская ее в комнату, и отодвинул ногой неожиданным образом оказавшийся на пути учебник. То, что Гермиона никак не отреагировала на такое зверское обращение с ее любимыми книгами, еще больше убедило Оливера, что она чем-то сильно обеспокоена.
Маркус-Гермиона переступил порог и зашел в комнату.
“Вот это феерический срач!” – восхитился Маркус и еле сдержался, чтобы не обличить восхищение в трехэтажную матерно-словесную форму.
– Нет! Все в порядке! Ничего не случилось! Кайф просто! – Маркус отчаянно соображал, что вообще говорить, ведь в обличие Гермионы он себе “алиби” придумать еще не успел. Вдруг его взгляд упал на раскрытую книгу, так и лежавшую на подушке. – О, тебе тоже нравится Кенсон?! Он же офигенный игрок! Пожалуй, лучший в… – начал было он, но тут же захлопнул рот и с ужасом уставился на Оливера.
“Конспиратор, епта!”
Оливер же посмотрел на Грейнджер с долей неожиданно проснувшегося уважения.
“Хера себе!” – восхищенно подумал он, тут же в красках представив, как жадная до книг девушка наталкивается на квиддичный справочник и буквально проглатывает его за пару часов.
– То есть, я хотел…а сказать, что ты… Плохо обращаешься с книгами! Вон, все страницы загнуты, – нашелся, как исправить положение, Маркус.
