Текст книги "Цыпочка (СИ)"
Автор книги: naftusik13
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)
Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me
========== Часть 1. Глава 1. Здравствуй, Хогвартс! Здравствуй, кулак Флинта! ==========
Подобно большинству своих сокурсников, Оливер не успел всего ничего – сдать экзамены, прежде чем выпуститься из Хогвартса с бумажкой, заверенной магической подписью Дамблдора, где сообщались результаты его Т.Р.И.Т.О.Н.ов. Не то чтобы ему так уж это было нужно: рекомендации от мадам Хуч он успел получить еще до того, как разразилась Вторая Магическая война, а Пожиратели смерти активно пошли в наступление под предводительством красноглазого и безносого, Которого-Теперь-Можно-Называть-Как-Угодно. Но! Сначала его родители, настаивающие на получении всех необходимых аттестаций, а потом и Дамблдор изменили его решение никогда больше не возвращаться в школу. Оливер как сейчас помнил этот знаменательный день, когда Дамблдор торжественно пригласил его в свой кабинет и долго отпаивал чаем. Рот, набитый лимонными дольками (и когда он все-таки потянулся за этой гадостью?), понимающий тон, Фоукс на жердочке, тихо шушукающиеся о чем-то своем портреты. Время тогда слилось в один смазанный миг. Оливер в любом случае не мог бы отказать директору в такой мелочи, как присутствие своей дражайшей персоны в школе на еще один год, чтобы… Он, если честно, не очень хорошо запомнил, для чего, но там точно было про квиддич, поднятие спортивного духа команд, возможность выиграть Кубок школы. И да – сдать все экзамены. Поэтому Оливер вышел из кабинета директора со списком необходимых книг на следующий учебный год, а еще мерзким сладким вкусом во рту, который пропал лишь на следующий день.
Аманда Вуд, его маленькая сестренка, воодушевилась куда больше него. Правда, лишь до того момента, пока ей не напомнили, что ей-то в Хогвартс еще рано. Тогда дома началось настоящее фееричное выступление. Сестра на оставшиеся дни буквально прилипла к Оливеру, постоянно ходила по пятам, расспрашивая то о том, то о другом, упрашивая научить ее играть в квиддич, показать несколько интересных заклинаний, поделиться историями со школы и так далее. Когда они все вместе оказались на платформе 9 и 3/4 перед отправлением Хогвартс-экспресса, Аманда вцепилась ему в штанину, требуя “оставить Олли дома”. Лишь наобещав ей с три короба, он высвободился из её цепких рук и с лучезарной улыбкой поспешил в вагон. Споткнувшись пару раз и чуть не проехав носом по полу, Оливер наконец нашел купе, где сидели Алиссия Спиннет и близнецы Уизли. Девушка при виде него закатила глаза.
– Оливер, я бы на твоем месте переоделась в мантию сразу.
Оливер развел руками, выставляя на всеобщее обозрение вполне себе приличные и «модные» джинсы и «очаровательный» оранжевый свитер с гриффиндорским львом на нем, из-под которого выглядывали манжеты и воротник клетчатой голубой рубашки. Он, как обычно, собирался впопыхах, но ничего преступного в своем облике не видел. Однако спорить со Спиннет – к слову, его бывшей девушкой – себе дороже, поэтому Оливер, обреченно вздохнув, плюхнул чемодан на сиденье и щелкнул замком. Теперь нужно было найти мантию…
*
Большой Зал, празднично украшенный, встречал студентов во всем своем великолепии: зачарованный потолок, парящие в воздухе над столами свечи, снующие туда-сюда привидения. В дверях уже образовалось столпотворение – ученики встречают своих друзей, не торопясь разбредаться к столам факультетов. Кто-то очень “терпеливый” решил ускорить процесс и, расталкивая всех, стал пробираться внутрь. Оливер краем глаза отметил слизеринскую мантию и фыркнул – ожидаемо. Кто еще может настолько кичиться своими манерами чистокровного и переть как таран на остальных студентов? Однозначно, Слизерин.
Некоторые ученики уже заняли свои места, да и большинство учителей присутствовало в Зале: Дамблдор, сверкающий голубыми выцветшими глазами из-за очков; Снейп в своей несменной траурной мантии; Трелони в разноцветных несуразных шалях, странных украшениях и очках, в которых она напоминала стрекозу; спортивная мадам Хуч – любимый преподаватель Оливера – как всегда светилась энергией. Такая бойкость в ее-то годы! Наверняка тут замешана какая-то настойка. А может, причина в целительной силе квиддича? Место преподавателя ЗОТИ было занято каким-то непримечательным хмурым типом, недовольным взглядом осматривающим зал. Будет ли он хорошим преподавателем и задержится ли больше, чем на один год – в очередной раз загадка.
Обводя зал глазами, вспоминая, возвращая из памяти уже подзабытое за длинные месяцы каникул ощущение, Оливер заметил сияющего как новенький галлеон Поттера – для кого героя, а для кого лучшего ловца столетия. Тут уж все зависило от личных приоритетов. Оливер махнул Гарри в знак приветствия, занял свое место за столом и вступил в разговор с Алисией, проскользнувшей вслед за ним. Пусть романтические отношения у них не удались, но друзьями они таки остались, чему он был несказанно рад. Отвлекшись от пикировки с девушкой, Оливер обвел гриффиндорский стол цепким взглядом, сразу перейдя в амплуа грозного, помешанного на квиддиче капитана. Оценив, что большинство членов команды здесь, Оливер самодовольно ухмыльнулся: он не сомневался, что уж в этом-то году Гриффиндор получит Кубок. Только надо было подсуетиться и перехватить Хуч раньше всех, чтобы занять более выгодное время для тренировок. В красках представляя, как он – с зажатым в одной руке финальным трофеем – пожимает ладонь капитану команды-противника, Оливер сделал большой глоток тыквенного сока и тут же подавился, узнав своего ментального поверженного соперника во Флинте – абсолютно материальном и пока еще не побежденном, сидящим за столом в другом конце зала. Проклиная собственное подсознание, Оливер оглядел слизеринского капитана взглядом. Тот выглядел еще более внушительно, чем раньше – заматерел, разросся в плечах, на лбу залегла складка, видимо, от того, что Флинт постоянно хмурился. Все тот же угрюмый, нелюдимый урод, с непреходящим желанием настучать Вуду по тыкве. Вот и сейчас, Флинт поймал его взгляд, и Оливеру стало не по себе: совно его застукали за тем, что он подглядывал. Флинт на удивление, кажется, тоже почувствовал себя не в своей тарелке, потому что прервал зрительный контакт почти сразу, и Оливер поймал себя на мысли, что сутулость и напряженность в его фигуре выдавала скорее нервозность, чем агрессию. Флинт сейчас напоминал дикого зверя, очутившегося в клетке.
Праздничная атмосфера витала в воздухе. Ученики медленно наполняли зал, рассаживаясь за столами факультетов, возбужденно галдя, смеясь, радостно приветствуя друг друга. Переключив внимание на выстроившихся у гриффиндорского стола младшекурсников, Оливер предположил, что в этом учебном году у преподавателей должно было появиться намного больше проблем с дисциплиной, чем прежде. Что-что, а учиться не хотелось никому, массовые братания продолжались с самого дня победы. Увлекшись размышлениями, Оливер не заметил, что началась церемония распредления первокурсников и, только когда Алисия ткнула его локтем в бок, чтобы привлечь внимание, стал следить за этим действом.
В то же время Маркус оставлял распределение без внимания. Пытаясь чем-то занять руки, он крутил в руке цепь, свисающую с ремня джинсов. Мантия, надетая поверх ставшей привычной маггловской одежды, жутко раздражала и сковывала движения. Да и не только. В целом, возвращение в школу, в магический мир после года скитания по Лондону оказалось достаточно некомфортным. Война забрала у Маркуса многое – родителей, дом, деньги, но кроме этого – веру во всесильность волшебства. Снова видеть все эти лица было странно – он никогда не был душкой, но сейчас даже бывшие соседи по комнате были ему омерзительны. Вся обстановка казалась сюрреалистичной, чужеродной, но в тоже время была правильной и необходимой. Маркус знал: принять предложение Дамблдора вернуться на седьмой курс обучения в Хогвартс – единственный шанс для него выбраться из того дерьма, в которое он попал благодаря Второй магической войне.
Безумно хотелось курить, но больше – в сарай для метел, где когда-то он оставил свой “Вихрь”. Когда директор сказал, что метла чудом не пострадала при пожаре – это стало последним аргументом в пользу возвращения в школу. Но приходилось считаться с правилами, а значит, терпеливо дожидаться пока весь этот балаган со Шляпой закончится, столы наполнятся едой, и можно будет сбежать на квиддичное поле.
Словно ощущая зуд от посторонних взглядов, Маркус нашёл их источник и на этот раз осклабился. Вуд совершенно не изменился, словно и не прошло столько времени с их последней встречи. Он выглядел привычно – нелепо и излишне самоуверенно, но самое главное, во всем его виде читалось, что он вернулся из теплого семейного гнезда, обласканный и любимый сын своих родителей. Маркус почувствовал острый укол зависти. Вероятно, для Вуда необходимость вернуться в школу заключалась лишь в том, чтобы получить аттестат.
Видя, что на этот раз Флинт не собирается затравленно прятать от него взгляд, Оливер возмущенно фыркнул и взял кубок, уже пустой, что не мешало превратить действие в красивый жест – он торжествующе приподнял руку, глядя прямо в глаза Флинту, и одними губами произнес:
– Кубок наш.
Маркус прочитал по губам Вуда то, что тот хотел сказать, фыркнул и показал ему средний палец. Правда, этого показалось мало. Он поднес палец ко рту и сделал несколько пошлых лижущих движений языком.
– Отсоси! – тоже одними губами.
Оливер залился краской стыда, прокрутив в голове всю эту сцену вновь в замедленном режиме. В мыслях так и осталось это движение – бесстыдное, наглое и… пошлое! “Грубое невоспитанное животное!” – Оливер еще раз мысленно пожелал Флинту переломанных бладжером ног и с тоской уставился на затянувшийся процесс распределения.
Малышня в общей массе своей напоминала пугал с хагридова огорода: мантии застёгнуты не на те пуговицы, косички у девочек растрепались, мальчишки ковыряли в носу или разевали рты так, что становилось страшно за их челюсти – как бы не вывихнули. Разглядывая первокурсников, Оливер размышлял о том, что скоро и его маленькая сестренка будет так же стоять перед стулом с Распределяющей шляпой, ожидая ее вердикта.
Детей, приехавших в этом году первый раз в школу, было как никогда много, поэтому к тому моменту, как распределение наконец закончилось, и директор произнес в очередной раз полную предостережений речь, все присутствующие уже измучились в ожидании торжественной трапезы.
– Наконец-то еда! Нельзя же так долго мучить подрастающее поколение, – Оливер тут же ухватил кусок курицы побольше, с аппетитом вгрызаясь в нежное мясо. Правда, почти сразу он вспомнил о манерах и попытался обставить все более изящно. Как будто кто-то это заметил бы – студенты просто сорвались. В Гриффиндоре клювом щелкать нельзя, а то не успеешь оглянуться, как все блюда уже опустеют, поэтому Оливер быстро похватал куски, которые с виду повкусней, и довольно принялся за еду.
Маркус тоже накинулся на еду, поглащающая ужин так, словно за ним гналось стадо химер, и вздрогнул от неожиданности, когда ему в плечо врезался чей-то кулак. Мгновенно свирепея от такого панибратства, он обернулся, желая дать наглецу промеж глаз, но сжавшиеся в кулаки пальцы тут же разжались, потому что перед ним, по-хулигански прищурившись, стояла Элайн Гранс – его подруга с первого курса.
– Хей, кого я вижу? Неужели это ты, Флинт? – чуть низкий для девушки голос, волосы скручены в неаккуратный пучок на затылке, обкусанные ногти, неряшливо повязанный галстук – все это вкупе с поистине мальчишеским характером и зашкаливающими амбициями делало Элайн настоящей пацанкой. Она порывисто обняла Маркуса и тут же, смутившись, отстранилась.
– Эл, – поприветствовал ее Маркус и скупо улыбнулся, хотя взгляд его потеплел. Они никогда не были лучшими друзьями, и их союз был скорее просто сотрудничеством. Еще на первом курсе забитая девочка-полукровка из бедной семьи, в силу своего сильного в зачатке характера попавшая на Слизерин, выцепила из толпы слизеринцев нелюдимого мальчишку-переростка. Они сошлись сразу. Для Элайн дружить с Маркусом значило спастись от слизеринской травли, грозящей ей от блюстителей чистой крови и богатеньких снобов-аристократов, для Маркуса – общаться с человеком, обладающим острым умом, необремененным светскими манерами и закостенелыми предрассудками и вообще разительно отличающимся от всех этих вылощенных холеных детей из «Высшего света».
– Я много раз отправляла к тебе сову, когда узнала, что случилось, но она возвращалась обратно ни с чем, – усаживаясь рядом, обеспокоенно поинтересовалась Элайн. Только нервно подрагивающие пальцы, когда она накладывала себе в тарелку еду, выдавали, что эта встреча выбила ее из равновесия, но она старалась не показывать этого. – Где ты пропадал все это время?
– Похуй – где, – отмахнулся Маркус. – Главное, что сейчас я тут.
– Ах, ну да. Руки-ноги-голова на месте, так что я могу быть спокойна, – саркастично заметила Элайн, начиная злится на Флинта за равнодушие. – Я переживала за тебя, – тихо добавила она, но Маркус явно сделал вид, что не услышал. Похоже, он не был готов обсуждать произошедшее. Поэтому Элайн выдавила скупую усмешку и перевела тему: – Правда, так странно снова вернуться в школу?
– Не то слово, – согласился Маркус. – Не прошло и пяти минут, а меня уже блевать тянет. Это нормально?
– Для Маркуса Флинта вполне, – хмыкнула Элайн, внимательно вглядываясь в угрюмое лицо с упрямо поджатыми губами, и снова добавила шепотом: – Я рада, что ты вернулся. И знаешь… Мои, они тоже.
– Я знаю, – Маркус кивнул и отвел взгляд, и Элайн была благодарна ему за отсутствие формальных слов поддержки, за молчаливое сочувствие. Впрочем, от Флинта другого и не ожидалось.
Они замолчали, увлекшись ужином, но спустя всего десяток минут, Маркус демонстративно поднялся с места первым и, махнув Элайн на прощанье, поспешил к выходу.
*
Сидя возле камина, Оливер ясно слышал тиканье часов, отсчитывающих время, как будто издеваясь и заставляя предаваться невеселым мыслям, бладжером бьющим по черепу. Год назад он также сидел здесь перед началом нового учебного года, в полной уверенности, что год этот последний и что его гарантированно ждет блестящее спортивное будущее. Рекомендации от мадам Хуч, предложения от лучших квиддичных команд – все рисовалось таким идеальным и близким. Но, как всегда, судьба распорядилась иначе, и он вынужден был вернуться в школу, что усугублялось еще свежими ранами от прошедшей войны, а в Хогвартсе, ставшем её эпицентром, это ощущалось особенно остро.
И как будто этого всего было недостаточно, так еще и прямые наглые взгляды Флинта – вечного соперника, который, несмотря на несчастья, как из рога изобилия свалившиеся на него – потерянная семья, подмоченная репутация – казалось, излучал еще больше самодовольства. Что и говорить, все их стычки с Флинтом были отмечены азартом, желанием уничтожить, раздавить противника, превзойти его. Данный конкретный слизеринец раздражал с самого начала, как Оливер попал в гриффиндорскую команду, словно был специально создан для того, чтобы доводить его, Оливера, до белого каления: и то, как он выглядел, и как разговаривал, и как летал. А эта тупая ухмылка, скривленная на одну сторону! Ко всему прочему Флинт еще и стал капитаном слизней. То есть мало того, что продолжал выводить из себя всем на свете, так еще и предоставил вполне себе официальный повод его ненавидеть. Но это же давало смириться со своим нахождением в Хогвартсе – Кубок Школы, еще один шанс вырвать его из лап серебристо-зеленых, из рук именно этого капитана.
Бездумно смотреть на огонь вскоре надоело. Вытянув руки над головой и хрустнув позвонками, Оливер от души потянулся и бодро соскочил с кресла, намереваясь прогуляться, подышать свежим воздухом. Полетать! Призвав Акцио свою метлу, Оливер ласково провел ладонью по древку – пусть кто-то считал, что он фанатичен в своей любви к квиддичу, доводя собственную команду на тренировках до желания его убить, но все же полеты давали ему несоизмеримо много – чувство легкости и подлинной свободы.
*
Маркус быстрым шагом направлялся в сторону квиддичного поля. Все тело трепетало от нетерпения и сладкого предвкушения, схожего с детским, когда жаждешь проснуться и обнаружить под елкой рождественские подарки. Когда до ограждения оставалась буквально сотня метров, Маркус перешел на бег. Только услышав, как песок скрипнул под подошвой тяжелых ботинок, он облегченно вздохнул. Наконец-то он дома. Закрыв глаза, он вдохнул полной грудью – влажный, по-вечернему прохладный воздух щекотал ноздри. Маркус еще сильнее зажмурился, представляя, какой воздух там, наверху – сухой, обжигающий, такой, что с силой врывается в грудную клетку, насыщая кровь адреналином и подстегивая азарт. Нестерпимое желание взмыть в черную высь охватило все существо, рождая в районе солнечного сплетения сладкое тянущее чувство предвкушения. Маркус открыл глаза. Сумрак мягко окутывал все вокруг, стирая очертания предметов, придавая происходящему особую интимность и таинственность. Но окружающая темнота не смущала его – он знал этот путь до кладовой метел наизусть. Пятнадцать шагов вперед, еще десяток налево под трибуну и – деревянная обшарпанная дверь. Здесь воздух был спертый, сырой, пропитанный терпким запахом полироли для метел. Маркус зажег Люмос и счастливо улыбнулся. Вот ОНА. Его красавица. Цела и невредима. Погладив мозолистой ладонью древко метлы, Маркус покачал ее в руке, подбросил вверх, пересчитал прутья – любовался, ласкал ее, словно любимую женщину.
– Нокс! – он довольно хмыкнул и, подхватив метлу наперевес, вышел в ночь, мечтая о том, как спустя пару секунд взлетит над трибунами, но его сиюминутному желанию не суждено было сбыться. На выходе он едва не врезался в идущего навстречу студента…
Прохладный воздух приятно освежал. Пальцы чуть подрагивали от нетерпения, от желания скорее сорваться вверх, ввысь, в небо, подставляя лицо ветру. Но, как всегда, есть один человек, способный испортить одним своим появлением все и сразу – возле подсобки Вуд резко затормозил, чтобы избежать столкновения с Флинтом. Черные, слегка взъерошенные волосы, кожа, покрытая россыпью рисунков. Как там магглы их называют? Тату… татуировки? Странно, что чистокровный вроде него мог опуститься до чего-то столь откровенно маггловского. Флинт заметил его раньше, чем Оливер успел обдумать и воплотить в жизнь свой план по сматыванию куда подальше. Однако, как только мерзкая усмешка расползлась на чужих губах, он упрямо вздернул подбородок. Драться не хотелось, но, несмотря на то, что все их стычки заканчивались именно этим, Оливер не мог позволить себе сбежать.
– О, и малыш Олли тут как тут! И как это только тебя одного отпустили? – противно протянул Маркус, припоминая Оливеру, что весь прошлый год он всюду таскался с Алисией, которая не отлипала от него ни на минуту. – Кыш с дороги! Растопчу ненароком!
Оливер прищурился в ответ, кидая на Флинта взгляды, как он надеялся, достаточно красноречивые, чтобы показать свое презрение.
– Что-то ты раскудахтался, Флинт. Хотя это же отличительная черта вашего гадюшника – вам на герб петуха надо бы!
Маркус одним быстрым движением сгреб Оливера за воротник мантии и дернул на себя, насмешливо глядя в лицо, теперь находящееся буквально в десяти сантиметрах от его собственного.
– Ку-ка-ре-ку! – медленно протянул он по слогам и вдруг, отбросив метлу в сторону, резко ударил Вуда поддых.
Оливер согнулся пополам, не успев среагировать. Однако прошла всего пара мгновений – и он резко выпрямился, выбрасывая руку, сжатую в кулак, вперед, почти не целясь, тыча слепо туда, где должна быть мерзкая усмешка Флинта. Костяшки скользнули по теплой коже – достал.
– Сука!
Удар пришелся в скулу. Зашипев от боли, Маркус вцепился рукой Оливеру в волосы, приподнимая голову, и впечатал кулак ему в нос. Давясь заливающей рот кровью, Оливер беспорядочно взмахнул руками, силясь достать в ответ, и уже через несколько мгновений они, слившись в бешено шипящий и матерящийся клубок, покатились по земле. Маркус колотил Вуда по бокам изо всех сил, вкладывая в удары всю свою ненависть. Оливер не отставал и отвечал ему тем же. Неожиданно, уворачиваясь от очередного удара, Маркус поймал себя на мысли, что происходящее его даже забавляет. Адреналин кипел в крови, ярость смешивалась с азартом, эмоции одуряли. Он всегда любил драться, упиваться болью противника, давить чужое сопротивление, а Вуд был противником достойным – дерзким, строптивым, хоть и недостаточно сильным, чтобы справиться с ним. Наконец, когда эта яростная возня ему надоела, Маркус сделал захват, ухватив Оливера за запястья, и припечатал его к земле, наваливаясь всем телом, полностью блокируя его движения. Кровь из разбитой губы стекала по подбородку, и Маркус инстинктивно облизал губы, поморщившись от терпкого вкуса.
– Ну и кто тут у нас петушок? – спросил он хрипло. – Только и можешь, что ерепениться. Хотя ты даже на петушка не тянешь! Так… Цыпленок, – и тихо захихикал, чувствуя, как Оливер неистово задергался под ним, стараясь столкнуть с себя.
– Пошел к черту! – выдохнул он. – Проклятое животное!
Маркус осклабился и, подавшись вперед, выдохнул Оливеру в лицо:
– Р-р-р! – Вуд снова дернулся, стараясь увернуться от горячего дыхания, и тут, к своему ужасу, Маркус осознал всю ситуацию в полной мере. И пары часов не прошло, как он вернулся в школу, а уже ввязался в перепалку. Даже не так, в самый настоящий мордобой! Да и с кем – с Вудом! Такими темпами он не успеет сказать “квиддич”, как вылетит из Хогвартса.
Несмотря на эти мысли, Маркус по-прежнему продолжал прижимать Вуда к земле, чувствуя через несколько слоев ткани его гулко стучащее сердце, а их лица находились всего в паре сантиметров друг от друга. От осознания полной беспомощности Оливера внезапно стало жарко. Маркус резко откатился в сторону, подскочил на ноги и, схватив валяющуюся неподалеку метлу, перекинул ногу через древко.
– Вали отсюда подобру-поздорову, цыпленок! – процедил он сквозь зубы и, окинув Вуда напоследок гневным взглядом, оттолкнулся и взмыл в воздух.
Внезапное бегство ошарашило Оливера, но ноющие от боли ребра и, видимо, сломанный нос не слишком располагали к обдумыванию поступков неадекватного Флинта. Приняв сидячее положение, он подтянул колени к груди и провел ладонью по лицу, еще больше размазывая кровь.
– Охренеть полетал! – гнусаво произнесенные вслух слова вызвали какую-то иррациональную обиду на самого себя: Флинт, как ни в чем не бывало рассекал воздух, а Оливер чувствовал себя совершенно разбитым. Прежде чем унизительно соскрести себя с земли, он убедился, что в воздухе уже не видать слизеринской мантии, вздохнул и поплелся обратно к замку, почти волоча метлу за собой.
Решив, что демонстрировать всем в первый учебный день синяки и ссадины, не самая лучшая идея, Оливер добрался до Больничного крыла и почти сразу пожалел об этом. От удушливой заботы мадам Помфри, причитающей над ним как курица-наседка – ах, ну да, – над цыпленком, он еле сбежал. В какой-то момент вся ситуация Оливера даже позабавила: стоило столкнуться с Флинтом, и все сразу вернулось на круги своя. Как и желание выиграть, отобрать кубок именно у него.
Пробравшись через темноту спальни, Оливер выпутался из мантии, скинул остальную одежду и забрался в постель.
“Здравствуй, Хогвартс!” – подумал он и закрыл глаза.
========== Глава 2. Используй метлу правильно ==========
Каждый год, N-го сентября мы с друзьями приходим… нет, не в баню – на поле, где, как всегда, оказываются ушлые гриффиндорцы…(с)
В первый день учебного года гриффиндорская спальня мальчиков всегда радовала взгляд опрятностью. Ненадолго. Стоило дать им всего пару дней, и комнату было не узнать. Вот сейчас, например, Рон раскидывал свои вещи по комнате, не заботясь о том, на чьей личной территории они окажутся. Кровать Симуса уже была завалена какими-то странными чертежами, и он один за другим расклеивал их на стене возле своей кровати, размахивая палочкой. Раскрытые сундуки являли миру горы сваленной одежды вперемешку с книгами, свитками, перьями, журналами и прочим скарбом, и мальчишки, толкаясь и дурачась, распихивали все это по тумбочкам.
Эльфы порывались было складывать все по местам, но после нескольких фееричных выступлений по утрам в поисках учебника по Зельям либо носка в пару, ушастых попросили не нарушать творческий беспорядок. Поэтому до тех пор, пока кто-нибудь не запинался о кучу сваленной одежды или оброненный учебник и не начинал орать на других, завалы не разгребались. Именно поэтому Гарри считал Хогвартс своим настоящим домом. Он, улыбаясь, стащил с себя мантию и галстук более-менее аккуратно пристроив их на спинку кровати. Затолкав ботинки под кровать, он с размаху плюхнулся на постель и погрузился в свои мысли.
Переставший висеть над головой Дамоклов меч в виде помешанного на идее расправы над ним Волдеморта открыл перед Гарри возможность провести этот год в роли обычного студента. Ну, не совсем обычного, конечно… Он закрыл глаза. Перед его мысленным взором предстали авроры, разноцветные вспышки заклинаний, фигуры в капюшонах, поглощенный пожарами Хогвартс. Он словно наяву снова ощущал запах смерти и слышал грохот отваливающихся балок, громкие крики с обеих сторон, то призывающие к бою, выкрикивающие проклятия, то полные горя и безнадежности, оплакивающие погибших прямо там, на поле боя. Волдеморт допустил фатальную для себя ошибку, воспринимая идущих за ним волшебников как домовых эльфов. Этих-то чистокровных снобов, с детства взращиваемых в полной уверенности в своем превосходстве? Вот уж, правда недальновидно. Если бы не эта ошибка и не помощь аристократов, переборовших даже свое отвращение перед носителями “грязной крови”, светлой стороне, то неизвестно, как бы могла закончиться эта война, с какими потерями. Сам Гарри сделал все на грани своих возможностей, чтобы, столкнувшись с безносым ублюдком, выстоять и даже победить, оставшись в живых. Все это, естественно, оставило свой отпечаток, но он старался изо всех сил смотреть с оптимизмом в будущее. В конце концов, Мерлин спас его от потерь – все близкие ему люди остались живы.
Шум, суета, громкие разговоры вернувшихся в школу учеников буквально выталкивали из этих мыслей, возвращая в реальность. Как никогда хотелось жить настоящим, когда самой большой проблемой могло стать снятие баллов или привычные стычки со слизеринцами. Хотелось испытать все то, что старательно обходило его всю недолгую жизнь: хотелось радоваться мелочам, не раздумывая обреченно о том, что каждый день может стать последним, позволить себе дурачества с друзьями, может, даже обрести свою настоящую любовь. Последняя мысль была все еще по-детски робкой, неуверенной, но уже четко обозначившейся. Но окончательно вернуло его в действительность другое: ощущение на лице чего-то мерзкого, склизкого и холодного. Оказалось, Тревор не нашел лучшего места прислонить задницу. Отплевываясь, Гарри буквально соскочил с кровати.
– Тьфу, Тревор! – под громкий смех друзей, ставших свидетелями произошедшего, земноводное безнаказанно куда-то упрыгало.
*
Драко сидел в глубоком кресле у камина и наблюдал за языками пламени, беснующимися в очаге и лижущими каминную решетку. Мысли в голове текли лениво и размеренно. Драко с глухим раздражением в очередной раз думал о том, чем бы закончилась война для его семьи и для семей остальных слизеринцев, не прими они сторону «света». Потому как многих экс-Пожирателей такое положение дел не спасло. Министерство Магии все равно им не доверяло, и после победы начались многочисленные аврорские рейды, основной целью которых было найти повод засадить бывших служителей Темного Лорда за решетку и нажиться на фамильных богатствах. Вот и его отец стал жертвой репрессий – Малфой-старший оказался в Азкабане.
Послышался стук в дверь, прервавший размышления Драко, и раздался тихий голос Блейза:
– Драко, это я. Ты меня впустишь или у тебя тоже настроение ни к черту?
– Входи, – ответил Драко, лениво взмахнув палочкой, снимая запирающие заклинания. – А что значит тоже? – протянул он, потягиваясь в кресле. – Дай угадаю… Иссерлин?
Блейз, проходя вглубь комнаты, всплеснул руками:
– Да, представь себе, он намекнул мне, хотя нет, почти в открытую сказал, что я не привлекательный. У меня шок! – он сел в кресло рядом с Драко и скрестил руки на груди. – А еще эта девчонка – Гранс, подружка Флинта. Мерзкая полукровка! Шипела на меня не хуже покойной Нагайны!
Драко закатил глаза. Ох уж этот Блейз с тонкой душевной организацией.
– Блейз, ну ты что, забыл, какими “милыми” бывают слизеринцы? Особенно Иссерлин? – он провел рукой по волосам, убирая с лица выбившуюся из прически прядь. – Расслабься… Может, хочешь выпить?
– Он меня бесит, – недовольно пробубнил Блейз и поерзал на месте. – Ты ведь не надеешься, что я откажусь?
Через минуту Драко поднял наполненный вином бокал, пригубил напиток и довольно закрыл глаза. Терзавшие его мысли вернулись, став ясными и четко оформившимися.
– Ненавижу Хогвартс. Я думал, после войны что-то изменится, но нет. Мы теперь еще большие изгои, даже несмотря на то, что выбрали светлую сторону, а Поттер теперь не только гребаный Избранный, он теперь еще и Мальчик-который-убил-Волдеморта-и-все-таки-не-сдох. Ненавижу!
Блейз отпил немного из своего бокала и внимательно посмотрел на него:
– Да брось, Драко! Какое нам дело? В особенности до Поттера! Очкарик очкариком. Сплошное убожество. Тоже мне, герой! – он фыркнул, смешно сморщив нос. – А то, что думают о нас окружающие… Хмм, тебе ли не все равно?
– Расскажи, чем занимался летом, – раздраженно передернув плечами, сменил тему Драко после короткого молчания.
– Как обычно. Ездил по разным странам. Один Мерлин знает, как я изнывал от тоски, пока мамочка подыскивала себе очередного “любимого” мужа, – Блейз ухмыльнулся. – Вроде бы нашла… Ну а ты как? Надеюсь, отдохнул лучше меня?
– Отдохнул? – фыркнул Драко. – Я все лето занимался делами поместья. Эти бесконечные аврорские рейды, истерики матери. К отцу не пускают, – Драко не привык жаловаться, но сейчас сыграли роль несколько факторов. Первое, он жутко устал. Второе, алкоголь уже ударил в голову, расслабляя и немного притупляя терзавшую его весь вечер головную боль.
– Да, извини. Я не подумал, – Блейз поставил пустой бокал на маленький столик. – Будем надеяться, что в скором времени всем станет легче. Что мы все о грустном? – он притворно вздохнул и хитро глянул на Драко. – Я вот сегодня разочаровался в Хогвартсе окончательно. Ну вот, скажи, Драко, почему у нас в школе нет достойных парней?
