Текст книги "Цыпочка (СИ)"
Автор книги: naftusik13
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)
– Мисс Грейнджер, и снова вы совершенно правы. Перед нами гиносфинкс. А что касается мест обитания, то тут всё очень просто. Африка. Вся территория, там, где водятся львы, водятся и сфинксы. Но, ввиду их разумности, эти существа совершали миграции, руководствуясь разными причинами и невзирая на возможные неподходящие климатические условия.
В этот самый момент Оливер тихо приблизился к толпе учеников. Он опоздал, потому что одна из лестниц сменила направление, и ему пришлось искать другой путь из замка. Во всяком случае, так Оливер собирался сказать Чарли. Ну не рассказывать же ему историю о том, что прямо у подножия главной лестницы маячил Флинт, и, стоило Оливеру спустить одну ногу на ступеньку ниже, тот тут же встрепенулся, впиваясь в него напряженным взглядом. И тогда Оливер просто повернул назад, стараясь как можно быстрее сбежать и погулять где-нибудь до того момента, пока Флинту не надоест там его поджидать. А точнее пока не начнется урок, и тот просто вынужден будет уйти.
Оливер тут же нашел Маркуса взглядом. Тот стоял в окружении слизеринцев, и по его беспристрастному виду нельзя было понять, что он думает о его бегстве. Ну и плевать. В конце концов, Оливеру действительно не интересно, что там Флинт планировал сказать и, уж тем более, что там он себе думает. Грейнджер рассказывала о сфинксах, и, оглядев скучающие лица окружающих, Оливер сделал вывод, что продолжается это уже довольно долго.
– Что касается происхождения этих существ, в любом учебнике можно прочесть две легенды – маггловскую и традиционную магическую, про волшебника, который специально создал сфинкса путём множества опытов, порой жутких и совершенно бесчеловечных. Но современные исследователи все же придерживаются того мнения, что сфинкс – это естественный результат магической эволюции, так же как и кентавры, – наконец закончила Гермиона, и Чарли поспешил вернуть себе “право слова”.
– Мы с вами будем наблюдать в течение нескольких месяцев за ростом и развитием малышки Эллады. Кто хочет с ней познакомиться? Сразу скажу, что сейчас ей всего четыре месяца отроду, но ее умственное развитие как у двухлетнего человеческого ребёнка. Про особенности их развития мы ещё поговорим позже…
И вот тут все всполошились, придвигаясь ближе друг к другу, и Маркус в толкучке встал прямо за Оливером, слегка соприкасаясь краями своей мантии с его. По тяжелому дыханию Вуда можно было понять, что он мгновенно догадался, кто стоит за ним, но не оборачивался, делая вид, что внимательно слушает Уизли. Маркус подул в лохматый затылок.
Оливер хотел бы отодвинуться, но его словно настигло парализующее заклинание. Поэтому он так и продолжал стоять, почти не шевелясь.
– Подходите ближе, не стесняйтесь. Представьте себе, что это просто маленький ребенок. Только, боюсь, царапин при тесном общении не избежать, но у меня на этот случай есть, – Чарли порылся в заднем кармане штанов и извлёк оттуда бутылочку, – бадьян!
Когда Чарли предупредил о царапинах, желающих и вовсе поубавилось. Наоборот, некоторые тут же поспешно сделали шаг назад, и Гарри оказался стоящим впереди.
– О, Гарри, ожидаемо, – усмехнулся Чарли. – Иди сюда.
Гарри переступил с ноги на ногу и все-таки сделал шаг вперед. Ему не хотелось, чтобы Чарли игнорировали. Тем более он так интересно рассказывал.
Гарри приблизился. Сфинкс смотрел на него широко распахнутыми глазами и смешно перебирал лапами по земле.
– Привет, малышка, – поприветствовал животное Гарри, стараясь выглядеть как можно более дружелюбно. Он протянул ладонь и осторожно коснулся головы сфинкса кончиками пальцев, готовясь в любой момент отдернуть руку. Эллада понюхала ее своим человеческим носом и ушла от прикосновения. Она подняла лапу и положила ее на запястье Гарри в точности, как собака.
– Ой, Чарли, она такая милая! – довольно воскликнул Гарри, находя Чарли глазами, но тут же вспомнил, где они находятся, и поправился. – Профессор Уизли, я хотел сказать, – Чарли же замер и смерил Гарри таким взглядом, что тот мгновенно вспомнил их поцелуи и смутился.
Эллада ещё раз принюхалась к пальцам Гарри и цапнула его зубами – детскими и неострыми, поэтому больно ему не было.
– Осторожнее, у нее еще и когти есть, – напомнил Чарли.
Гарри только отмахнулся и продолжил свое знакомство со сфинксом. Тот уже ластился и чуть ли не мурлыкал. Очаровательнейшее зрелище.
Оливер наблюдал за происходящим с преувеличенным вниманием, пытаясь и дальше игнорировать стоящего за спиной Флинта. Его дыхание щекотало кожу на шее, и Оливер раздраженно почесал ее, едва не коснувшись лица снова наклонившегося к нему Маркуса.
Оливер тут же застыл, прижав ладонь к шее, чтобы горячее дыхание не касалось ее. Но Флинт, видимо, не собирался останавливаться лишь на этом. Через пару мгновений его руки коснулись мягкие губы. Осторожно, нежно, почти невесомо коснулись, но, черт возьми, слишком ощутимо. Оливер шумно выдохнул и прикусил губу. Как Флинт только смеет подходить вот так, словно ничего не случилось, и вновь и вновь выбивать почву из-под ног? Оливера моментально охватил гнев, и он резко развернулся, намереваясь сказать ему все, что о нем думает. Но Маркуса уже не было.
– Ну что за безынициативность, господа студенты? – раздался голос Чарли, и Оливер понял, что пропустил его последний вопрос. – Никто, кроме Гарри, не будет кормить Элладу? – спросил тот с едва различимым раздражением в голосе.
И тут вперед высыпала целая гурьба девчонок, они окружили Гарри и сфинкса, не переставая сюсюкать и умиляться.
– Гарри, попробуй взять её на руки и уложи на спинку, а вы, – обратился Чарли к ним, – держите ей лапы, чтобы она бутыль свою не скинула, и кормите.
Гарри осторожно, опасаясь собственной почти легендарной неуклюжести, взял сфинкса в подрагивающие руки, мягко укладывая на спину, и застыл, ожидая, когда кто-то даст ей бутылочку.
– Она замечательная, да? – солнечно улыбнулся он и поднял голову, чтобы посмотреть на того, кто подал ему ее. Паркинсон скривила губы в неком подобии улыбки, и Гарри сразу замолчал. Даже улыбка его померкла. В свете недавних событий, когда, казалось, почти весь факультет слизеринцев продолжал насмехаться над ним после матча, распевая, едва заметив его поблизости, ту самую песню, Гарри больше не позволял себе надеяться на доброжелательность кого-то из них.
Вскоре девчонки совсем оттеснили Гарри, воркуя над сфинксом, и он отошел от них, становясь рядом с Чарли. Обзор с этого места был намного шире – было видно всех студентов, стоящих на поляне, и он нашел глазами Малфоя. Тот скучающе наблюдал за происходящим, и Гарри в очередной раз задался вопросом – почему сам Малфой ни разу за эту неделю не поддел его, не позлорадствовал и не поддержал обмусоленную на каждом шагу шутку? Не то чтобы Гарри хотел этого, но это было странно. Ведь он был уверен, что именно Малфой зачинщик, что именно он придумал эту мерзкую песню, чтобы застать Гарри врасплох и выиграть. Но постепенно складывалось впечатление, что сам Малфой в этой шутке не участвовал и всячески игнорировал Гарри. Глупость полнейшая. Чтобы Малфой да упустил возможность поиздеваться над ним?
– Вы можете быть свободны, – послышался рядом голос Чарли, и Гарри резко выплыл из своих мыслей. Малфой заметил его взгляд и смотрел в ответ настороженно, но не более того, и Гарри опустил глаза. – К следующему разу подготовьте эссе про криосфинксов. Краткое, не нужно переписывать учебник. Мне бы хотелось, чтобы вы в большей степени подошли к этому заданию творчески, – закончил Чарли, и студенты стали поспешно расходиться, покидая поляну. Гарри тоже было дернулся, чтобы поднять свою сумку и уйти, но Чарли остановил его. – Гарри, останься, пожалуйста, на несколько минут.
– Хорошо, Чарли, – бодро ответил он.
Наблюдая, как расходятся студенты, Чарли вздохнул с явным облегчением. Гарри знал, что уроки даются ему не так легко, как, возможно, могло показаться со стороны. И пока не все из них были такими успешными, как сегодня – из-за своей неопытности в общении с учениками Чарли иногда не успевал проследить за происходящим, и уже было пару прецедентов попадания студентов с его урока в больничное крыло. И Чарли очень переживал из-за этого. Но сегодня он был явно доволен. Он широко улыбнулся и сказал, подходя ближе:
– Гарри, спасибо за то, что вызвался, и вообще. У тебя здорово получалось с ней обращаться. Уверен, ты будешь хорошим отцом… – он сделал какое-то странное движение рукой, и Эллада вскочила с места и приблизилась к ним. – Я хотел, чтобы ты сходил со мной. Нужно отвести ее к матери. Она будет жить у нас всего несколько дней в неделю. Ты не против?
С легкой досадой – непонятно, чего Гарри ожидал или, быть может, опасался, когда Чарли попросил его задержаться, – он кивком ответил на его просьбу.
Они шли молча в глубь леса, а Эллада весело припрыгивала следом, пыталась поймать летящие с ветвей листья. Её мать встретила их на перепутье троп и молча, одним лишь взглядом подозвала своего ребенка. Гарри дружелюбно помахал им рукой, и странная парочка скрылась в тени деревьев. Когда они с Чарли двинулись обратно, тот вдруг нарушил молчание:
– Ну как ты, Гарри? В порядке?
– Ты про матч? – на всякий случай уточнил Гарри. Чарли кивнул, и он пожал плечами. – Нормально. Слизеринцы достают, конечно, но не так сильно, как могло бы быть. А с проигрышем уже ничего не поделать.
Гарри шел, засунув руки в карманы, и по пути отпинывал мелкие камешки, не отрывая взгляда от своих кроссовок. Он избегал смотреть на Чарли и ничего не мог поделать с этим чувством неловкости, что постоянно охватывало его, когда тот был рядом.
Некоторое время они шагали в тишине.
– Ты думал о произошедшем, Гарри? – неожиданно спросил Чарли и остановился. Гарри сделал еще пару шагов и повернулся к нему, поднимая голову.
– Думал, – ответил он, сразу понимая, что этот вопрос относится уже вовсе не к предыдущей теме.
– И к каким выводам ты пришел? – Чарли лукаво прищурился и улыбнулся.
– Ну, – Гарри опять замялся и опустил взгляд, так тяжело вздохнув, словно с него требовали незамедлительную сдачу Т.Р.И.Т.О.Н.ов, – я вроде говорил, что мне понравилось. Да. Мне понравилось.
– Я не хочу, чтобы ты думал, что я давлю на тебя, – Чарли оказался прямо перед ним. Непозволительно близко, так что можно было даже через одежду почувствовать исходящее от него тепло. – Просто ты мне очень нравишься, Гарри. И я хотел бы снова тебя поцеловать. Как ты смотришь на это? – не касаясь, не упорствуя, просто спрашивая и предлагая.
– Чарли, – Гарри поднял руку и взлохматил волосы на затылке, усмехнувшись, – когда я говорил, что меня надо предупреждать, я не совсем это имел в виду. И вообще не это. Эти вопросы, – он фыркнул, и сам не заметив, как напряжение опустило его, – куда хуже в этом плане, чем сами поцелуи.
Теперь уже Чарли фыркнул, а потом звонко рассмеялся.
– Хорошо, – кивнул он, – больше никаких вопросов, – и наклонился к губам Гарри, мягко его целуя.
Гарри закрыл глаза, принимая поцелуй. Он не обманывал себя, что внезапно влюбился в Чарли. Нет, абсолютно точно этого не было. Но Малфой, оказывается, в чем-то оказался прав – для этого не обязательно любить.
*
Драко медленно шел к замку, рассеянно озираясь по сторонам. Такими темпами он запросто мог опоздать на обед, но сейчас его это мало волновало. То, что он увидел пару минут назад, занимало все его мысли. Поттер целовался с Уизли? Это было на самом деле, или Драко подвело зрение? Он и сам не знал, что заставило его последовать за ними. Драко убеждал себя, что просто хочет прогуляться после урока и полюбоваться осенним лесом, что не хочет идти обратно в замок с Блейзом и остальными слизеринцами, потому что произошедшее на матче задело и его в какой-то мере. Драко знал, что все гриффиндорцы поголовно уверены в его причастности к инциденту, но, на самом деле, все обстояло совершенно по-другому. Единственным вкладом Драко в эту шутку была принесенная им еще в начале года в гостиную записка Джинни Уизли, точнее, ее копия. Тогда Драко показал ее только Блейзу, но тот решил придать этому огласку, и вскоре уже весь их курс мусолил эту тему. И, что самое отвратительное, Драко прекрасно понимал, как все в конечном итоге вылилось в шутку такого плана и масштаба. Он знал, что Блейзу давно нравился Иссерлин. Он знал, что Блейз просто не хотел обижать его, Драко. И тогда, о чем Драко уже тоже догадывался, Забини решил сделать все, чтобы Драко нашел себе кого-нибудь. Поначалу он знакомил его с какими-то смазливыми шестикурсниками, надеясь, что Драко кто-то понравится, а потом у него появилась идея фикс – Драко и Поттер. Уже примерно месяц Драко слушал рассказы о том, как он и Поттер идеально подходят друг другу, пропускал мимо ушей уверения и доводы Блейза в том, что Драко уже давно влюблен в Поттера, отсюда и это почти маниакальное соперничество… И на матче Блейз, похоже, решил донести эту мысль и до Поттера, впрочем, в немного специфической манере и не только для Гарри, но суть была та же.
И вот теперь Драко, который злился на Блейза за это “промывание мозгов”, впервые по-настоящему задумался, мог ли Поттер ему действительно нравиться. Вполне, Драко не раз убеждался, что тот абсолютно в его вкусе. Но он также был убежден, что Поттер – натурал.
Но Поттер целовался с Уизли. И Драко понятия не имел, что теперь делать с этим неожиданным знанием.
*
Оливер задавался вопросом, будет ли так теперь до конца учебного года. Будет ли он до самого последнего дня думать только о том, чтобы не столкнуться с Маркусом взглядом, не оказаться рядом, вовремя среагировать и отойти подальше. Потом, когда они все сдадут экзамены, должно было стать легче, потому что Флинта уже не будет рядом. И мысль эта неожиданно вызывала глухую боль. Оливер никак не мог разобраться в собственных чувствах. Он был обижен? Несомненно. Он злился? Черт возьми, да! Но хотел ли он, чтобы Маркус исчез из его жизни? И тут он не мог дать однозначного ответа. И, как будто этого было мало, проклятые сны никак не хотели оставлять его. Сегодня Оливер выпросил у мадам Помфри зелье сна без сновидений, при этом наврав так много, что его до сих пор терзала совесть. Но ему действительно было это нужно. И не мог же он сказать правду?
Маркус, до того не оставляющий свои попытки, вдруг резко прекратил свое преследование. Казалось бы, Оливер должен был почувствовать облегчение. На одну проблему меньше. Однако стало еще хуже. Досада, обида, разочарование. Маркус… сдался?
Последним уроком на сегодня была Трансфигурация. Со Слизерином. С Флинтом. Оливер зашел в кабинет и направился к первой парте, из-за чего МакГонагалл смерила его удивленным взглядом. Весь урок он просидел как на иголках, не позволяя себе обернуться хотя бы на мгновение. Хотя бы для того, чтобы найти Маркуса взглядом. Лишь на секунду. Должно быть, его сила воли еще никогда не подвергалась такому испытанию, как это было сейчас. Когда прозвенел колокол и все активно засобирались, он еще пару минут просидел за партой, сжимая в руке перо, и лишь потом встал. Все-таки не удержавшись, Оливер чуть повернул голову, глядя на спешащих из кабинета студентов. Флинта не было. Выдохнув, он перекинул сумку через плечо, сгреб со стола оставшиеся вещи и вышел одним из последних.
Однако стоило ему выйти за дверь, он резко затормозил, заметив того у стены, замершего в напряженной позе. Оливер привычно отвел взгляд, поправил сумку на плече и глубоко вдохнул, намереваясь быстро пройти мимо, но тут Маркус словно отмер и сказал – резко и хрипло:
– Есть разговор.
– Ты уже все сказал, – Оливер резко вздернул подбородок и поджал губы. Честно говоря, он вообще не планировал отвечать, но любые планы почему-то всегда шли кентавру под хвост, когда дело казалось Флинта.
– Я так не думаю, – Маркус сделал шаг вперед и сжал пальцы в кулаки. – Есть кое-что, чего я НЕ сказал.
– Не уверен, что я хочу тебя слушать, – тут же отрезал Оливер, но при этом не сдвинулся с места, нервно сжимая пальцы на ремне сумки так сильно, что они побелели. Несколько долгих секунд они напряженно смотрели друг на друга, и Оливер отвернулся, намереваясь пройти дальше. – Мне некогда, Флинт.
– Блять, я разве так много прошу?! – не выдержал Маркус. Изображать равнодушное спокойствие, когда внутри все клокочет, он никогда не умел. – Просто послушай. Две минуты можешь мне уделить?
Оливер не сомневался, что разговор этот ни к чему хорошему не приведет, но все-таки остановился и устало потер ладонью глаза:
– Говори.
Маркус открыл было рот, чтобы что-то сказать, да так и завис, не в силах выдавить из себя ни слова. Вуд тоже замер. Повисла неловкая напряженная пауза. И Маркус знал, что нужно бы сказать, но смелость, которая еще минуту назад толкала в спину, призывая все-таки подловить Оливера для разговора и произнести вслух “заветные” слова, куда-то испарилась. Его охватило отвратительное чувство собственной беспомощности.
– Блять! – выпалил Маркус и вытер вспотевшие ладони о джинсы.
– Исчерпывающе, – фыркнул Оливер, не сдержавшись. – Это все, да? – ответа он дожидаться не стал. Кинув на Маркуса напоследок красноречивый взгляд, откровенно указывающий на то, что он думает о таких “разговорах”, Оливер сделал несколько шагов вперед, оставляя Флинта позади.
– Я… – Оливер замер, прислушиваясь. – В общем, я хотел сказать, что тогда, после матча, я не совсем то имел в виду. То есть я совсем не то имел в виду. Блять! – сбивчиво начал Маркус, смотря ему в спину, но Вуд передернул плечами и снова сделал шаг вперед. – Слушай, я не умею говорить все ЭТО! Я не знаю, что вообще говорят в таких случаях, – предпринял еще одну попытку Маркус, начиная злиться. Ну почему это так сложно?! – Прости меня. Я был не прав, – крикнул он вслед Оливеру, но тот останавливаться явно не собирался. Тогда Маркус резко дернулся за ним и, схватив за плечо, резко развернул к себе.
– Да люблю я тебя! – выпалил он прямо в лицо Оливеру.
Оливер сглотнул и сделал шаг назад, облизывая внезапно пересохшие губы. Если бы Маркус говорил гладко, Оливер бы ни за что ему не поверил – зная красноречие того, он бы скорее ожидал появления из-за угла слизеринцев с очередным плакатом.
– Ты что?
Оливер все еще не мог до конца поверить в искренность этих слов, но робкая надежда уже зародилась в его душе. Должно быть, все эмоции и сомнения отразились у него на лице, поскольку Маркус вдруг засуетился, доставая из кармана сигареты, нервно потеребил в руках пачку, вытащил одну, смял в пальцах и снова посмотрел на Оливера.
– Не заставляй меня повторять, – шумно выдохнул он и потер лоб, вытирая выступившие от напряжения капельки пота.
– Ты правда, что ли? – голос Оливера прозвучал совсем уж беспомощно, а вот Флинт нахмурился, глядя на него, и тогда он ляпнул: – Хорошо.
– Чего хорошего-то? – вырвалось у Маркуса. – Мне от этого сейчас только хуево. Ты же меня видеть даже не хочешь, избегаешь все время… Я знаю, что я – сука последняя, часто творю всякую хуйню, но я…
– Я тоже. То есть… Да, тоже. Тебя, – торопливо перебил его Оливер.
– Что ты тоже? Любишь? – переспросил Маркус на всякий случай, а то вдруг он снова чего недопонял.
– Угу, – Оливер кивнул и снова облизнул пересохшие губы. Ему внезапно стало как-то слишком жарко и душно.
Маркус рассеянно кивнул. Он думал, что, если признается, все сразу решится само собой, как в мелодрамах, где герои, сказав заветные слова, неистово целуются и уходят в закат. Но напряжение между ним и Вудом никуда не делось. Маркус посмотрел на его насупленные брови и сжатые губы и поцеловать не решился. Вдруг он только снова все испортит. Маркус, который привык всегда брать то, что хотел, не задумываясь, сейчас неожиданно робел и ждал разрешения. Возможно, нужно было сказать еще что-нибудь, но, когда Маркус представлял себе этот разговор, так далеко он не заходил.
– И… Что теперь? – спросил он наконец.
– Как ты там говорил? – Оливер усмехнулся еле заметно, нервничая все больше. – Ты идешь сюда, мы тискаемся, как в каком-нибудь сопливом романчике, и… А спать еще рано! – жизнерадостно закончил он и резко замолчал, чувствуя, что ляпнул что-то не то.
Флинт прижал его к себе так крепко, что воздух вышибло из легких. Оливер зажмурился и неуверенно сомкнул руки вокруг него в ответ, а Маркус, облегченно вздохнув, сжал его еще крепче, словно собирался задушить в объятиях.
– Марк, – тихо произнес ему на ухо Оливер спустя, казалось, несколько минут, – нас кто-нибудь может тут увидеть, – и в противоречие своим словам сам потерся носом о шею Маркуса, незаметно вдыхая знакомый запах табака и самого Флинта.
– Похуй, – буркнул в ответ Маркус. – Серьезно. Пусть видят, – он чуть ослабил хватку и наклонился к губам Оливера. Правда, целовать не стал и, так и застыв в паре сантиметров от них, добавил: – Мне стесняться нечего.
– Мне тоже, – усмехнулся Оливер, чувствуя на своих губах теплое дыхание Маркуса. – Но сверкать голой жопой в коридоре я больше не хочу. А вот на объятия и поцелуи согласен.
– Я имею в виду, что я не стесняюсь того, что мы вместе, – уверенно сказал Маркус, но, подумав, осторожно уточнил: – Мы ведь вместе?
– Угу. Ты и я – вместе навсегда, и прочая романтическая поеботина, – фыркнул Оливер, уже не скрывая радостной улыбки. – Но трахаться в коридоре больше не будем. Договорились?
– Понял. Где угодно, но в коридоре никогда. Все, хватит пиздеть. Я соскучился, – усмехнулся Маркус и, наконец, коснулся губ Оливера своими, настойчиво раздвигая их языком.
Неподалеку раздался грохот – кто-то завалил рыцарские доспехи на каменный пол, но Оливер лишь сильнее зажмурился и тут же поспешно распахнул глаза. Если закрыть их, казалось, что это очередной сон, который в любое мгновение может закончиться кошмаром. И все-таки это было правдой. Они стояли здесь, не таясь. Они целовались. И Маркус сказал ему, что любит. Сейчас не было ничего важнее этого.
*
Гарри зашел в библиотеку с вполне определенной целью – ему было несколько обидно за Чарли, чьи уроки не были оценены по достоинству, поэтому к следующему занятию он решил основательно подготовиться. Конечно, было немного жаль, что Хагрид больше не вел УЗМС, но зато он осуществил свою мечту – его пригласили работать в единственный магический заповедник во всей Британии. Но Чарли, откровенно говоря, все же был намного лучшим педагогом.
Выбрав стандартный набор книг по предмету и еле дотащив получившуюся внушительную стопку до свободного стола, Гарри плюхнулся на стул. Прочитав всего пару страниц из первой же книги, он широко зевнул и поднял голову. Учеников в библиотеке было так много, что свободных столов уже не было. И неудивительно – учебный семестр был в самом разгаре. Тут Гарри заметил знакомую белобрысую макушку. Малфой ходил вдоль стеллажей, скрупулезно и тщательно выбирая какие-то книги. “Вероятно, для эссе по Зельям”, – почему-то предположил Гарри и продолжил свое незапланированное наблюдение. Справившись со своей задачей, Малфой подошел к мадам Пинс, скорее всего намереваясь взять книги в гостиную, но та категорично покачала головой. Похоже, что-то из выбранного Малфоем можно было читать только в библиотеке. Гарри довольно хмыкнул: “Обломись, выпендрежник”. Он знал, что уговорить Пинс невозможно – она была из разряда тех людей, которые строго следуют установленным правилам и на которых не действуют ни уговоры, ни угрозы. Явно раздраженный Малфой оглядел зал и вдруг направился прямо к нему. Подойдя ближе, он отодвинул стул напротив Гарри и, не говоря ни слова, сел.
Гарри недоверчиво кивнул и почесал затылок пером, разбрызгивая чернила. В библиотеке никто не обратил на них внимания, хотя, по ощущениям Гарри, это тянуло на очередное пришествие Волдеморта. Малфой добровольно подсел к нему.
– М-малфой? – уточнил он на всякий случай. Вдруг это Гермиона под обороткой. Переучилась, забылась, в каком сейчас облике, и присоединилась к нему. Звучало как бред, но больше походило на правду, чем сидящий рядом с ним Драко.
– Да, Поттер, это я, а не твоя галлюцинация, – насмешливо протянул Драко и поспешно стал листать книгу. Страницы были тонкие, из старого хрупкого пергамента, и Драко чуть не порвал одну. Пришлось действовать более осторожно – переворачивать по одной, быстро пробегая по строчкам глазами и выискивая нужное. Драко чувствовал на себе недоуменный и недоверчивый взгляд. Почему-то сейчас его это даже не раздражало, скорее забавляло. Он поднял глаза от книги.
– Мне негде было сесть, Поттер. Хватит меня гипнотизировать. Я не кусаюсь.
– А-а-а. Сесть некуда, – повторил Гарри его последние слова и наконец уткнулся в книгу. Хотя сконцентрироваться не получалось. Прочитав одну строчку раза три, он снова скосил глаза на Малфоя. Того, кажется, его присутствие рядом со своей “блистательной персоной” абсолютно не напрягало.
Сам же Гарри расслабиться никак не мог, но уйти сейчас было бы равносильно бегству. Вдруг Малфой, зачитавшись, махнул рукой и опрокинул чернила прямо на страницу лежащего перед ним учебника. Он ойкнул, а Гарри не смог сдержать смешок.
– Если что, это сделал ты! – буркнул Драко и попытался очистить страницы заклинанием. Ничего не вышло. Точнее, вышло, но совсем не то, что было нужно. Чернила со страниц исчезли, но исчезли все сразу, вместе с веками напечатанными на этих ветхих страницах. Драко раздраженно захлопнул книгу.
– Я? – брови Гарри удивленно поползли вверх. Наглость Малфоя поражала, но вот то, что тот неосторожно удалил весь текст со страницы учебника, вызвало повторный смешок. Оказалось, что и Малфой мог делать что-то неуклюжее и дурацкое. Это воодушевило Гарри, и на этом порыве он, все еще улыбаясь, подвинул к нему свой учебник.
– Пользуйся.
Рядом с таким Драко – вдруг неаккуратным, а потому более приземленным – даже дышалось как-то легче. Иначе было и не объяснить тот факт, что Гарри предложил ему помощь, протянув книгу. Он понадеялся – правда, как обычно, запоздало, – на то, что этот высокомерный, чистокровный в черт знает каком поколении сноб не начнет пространную речь на тему того, что у полукровки и, что ужасней, Поттера, книгу он не возьмет. Однако Драко вновь удивил его. Покосившись на учебник, он не стал разглагольствовать, а лишь отрицательно мотнул головой, и Гарри еще раз фыркнул, после чего вернулся к своим записям, перечитывая последнее, что успел записать до того, как Малфой неожиданно решил составить ему компанию.
– …Сфинкс с головой мужчины указывает на то, что перед нами, – он прищурился, пытаясь разобраться в собственных каракулях, – андросфинкс.
Вздохнув, Гарри поднес перо к пергаменту и хотел было продолжить писать, но оно, повинуясь движению пальцев, принялось выводить на пергаменте непонятные узоры, а сам Гарри расслабленно развалился на своем месте, подперев голову свободной рукой, касаясь ладонью подбородка и ненавязчиво проводя мизинцем по нижней губе.
Драко же было неимоверно стыдно за то, каким идиотом он себя выставил перед Поттером. Он полистал бесполезную теперь книгу по Зельям и, подумав, все-таки решил воспользоваться учебником, предложенным Поттером, и сделать хотя бы эссе по УЗМС, раз уж с Зельями так неудачно вышло. Драко придвинулся ближе к Гарри, чтобы было удобнее читать учебник вдвоем, и опустил в него взгляд. Однако строчки не желали складываться в слова, убегали, словно дразнились, и расплывались перед глазами. Драко невольно поглядывал на Гарри из-под длинной челки и, к своему неудовольствию, отмечал, что ему нравилось то, что он перед собой видел. Драко никогда не смотрел на него так близко и сейчас, при ближайшем рассмотрении, был вынужден признать, что Поттер действительно был очень привлекательным. Взгляд упал на его губы, по которым туда-сюда пробегал палец, и Драко вспомнил то, что видел после урока УЗМС. Он сглотнул, непроизвольно облизал свои губы и тряхнул головой, прогоняя наполнившие голову образы.
К счастью для Гарри, читать чужие мысли он не умел, иначе вряд ли бы он смог так спокойно продолжать сидеть рядом с Малфоем. Так и не записав ни слова, Гарри незаметно, как он сам надеялся, покосился на Драко, рассматривая его. Того по праву можно было назвать красивым, и, учитывая открывшиеся о себе новые факты, Гарри задавался вопросом, хотел бы он попробовать нечто подобное, что у него было с Чарли, с ним. Вряд ли. О Малфое, если до того дошло, безопасно было только мечтать, и Гарри, конечно же, не собирался заниматься даже этим. Он все еще был уверен, что для подобной близости необходимы если даже не любовь, то хотя бы доверие. А кто в здравом уме мог доверять Малфою, пусть даже если тот иногда умело маскировался под ангела. На самом деле, как искренне считал Гарри, его портретом можно было бы заменить змею на гербе Слизерина. Нечто привлекательное, но опасное. Неожиданно Гарри усмехнулся, некстати вспомнив, что ему-то договориться со змеями особого труда не составляло никогда, а потом – еще и ту подсмотренную улыбку.
“Возможно, – предположил он, – Малфой когда-нибудь и сможет сделать кого-то счастливым, только если снизойдет до этого человека”.
Малфой чуть приподнял голову, и они столкнулись взглядами. Гарри тут же уткнулся в книгу, с преувеличенным интересом перечитывая все ту же строчку, что и несколько минут назад.
Драко сделал вид, что не заметил этого пристального рассматривания, и все же сосредоточился на чтении. Прошло несколько долгих минут, и он пододвинул к себе пергамент. Открыл чернила, взял перо, медленно обмакнул заостренный кончик в краску и стал выводить на бумаге идеальным почерком стройные ряды букв. Неизвестно откуда взявшееся вдохновение позволило написать пару умных строк будущего сочинения, но запал тут же иссяк, и Драко уставился в написанное невидящим взглядом. Он задумчиво повел кончиком пера по губам, откинул лезущую в глаза челку, погладил страницу книги пальцами и вдруг понял – ему комфортно в обществе Поттера. Драко не чувствовал неловкости или раздражения, хотя наверняка должен был.
Гарри тяжело вздохнул и мысленно отвесил себе оплеуху, заставляя самого себя вернуться в мир учебников и пустых пергаментов, на которых само собой ничего не появится, в каком бы волшебном мире они ни жили. Он даже занес перо над пергаментом и, не сдержавшись, вновь покосился на Малфоя – тот уже писал что-то. Гарри сравнил его ровный почерк со своими каракулями. Сравнение опять было не в его пользу. Пока он изучал почерк Малфоя, а заодно и его самого, большая чернильная капля сорвалась и расплылась кляксой на бумаге.
Ничего больше не шло в голову, и Драко, тяжело вздохнув, отложил перо. Он снова посмотрел на Поттера, будто вспомнив о его присутствии, и заметил, что на пергаменте у того красовалась большая клякса. Драко неосознанно потянулся к палочке и повторил недавно произносимое заклинание, убирая с бумаги чернила. Правда, повторил с тем же сомнительным успехом, что и раньше – с поттеровского пергамента исчезла не только клякса, но и строчки, которые должны были в скором времени превратиться в полноценное эссе.
