Текст книги "Цыпочка (СИ)"
Автор книги: naftusik13
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)
– Сомнительное для вас занятие, – перебил его Снейп.
– А может, вы сами не знаете?! – вдруг вспылил Оливер, но, как ни удивительно, провокация сработала.
Снейп посмотрел на него с таким пренебрежением, словно не мог определиться, за какое пресмыкающееся принять Оливера, и ответил:
– Если интересующий вас волшебник не умер в смертельных судорогах спустя три минуты с того момента, когда, по вашему предположению, зелье было принято, то с помощью анализа крови можно определить не только то, каким зельем был отравлен волшебник и как его вылечить, а выявить все до единого компонента этого зелья, когда оно было сварено и, иногда, даже кем.
Наверное, нужно было приоткрыть рот в благоговейном ужасе и благодарно раскланяться за такие щедрые знания, но Оливер лишь буркнул раздосадовано:
– Хреново, – провернуть все это с Флинтом совершенно не представлялось возможным. – А попроще есть способ? – с надеждой спросил он.
– Вы бесполезно тратите мое время, – Оливер поежился от холода в голосе Снейпа, но все равно пожал плечами и упрямо заметил:
– Какая радость возится со всем этим? Это ведь чертовски занудно, – но тут же стушевался под очередным взглядом профессора, обещающим не только “Тролль” в аттестате, но и все прелести отработок вместо квиддичных тренировок. – Да-да, я ничего не смыслю в тонкой науке зелий и вообще мой мозг размером с мозг флобберчервя, – он покаянно опустил голову и переступил с ноги на ногу. – Простите.
– У флобберчервей нет мозга, – меланхолично отозвался Снейп, снова садясь за стол. – Принесете на завтрашнее занятие эссе, раскрывающее особенности их нервной системы. И буду премного благодарен, если вы прямо сейчас проследуете в библиотеку и освободите меня от своей компании. Там вам будет не скучно, как раз по этой теме должен готовиться первый курс, попросите у них книги.
Оливер разочарованно вздохнул, смерил его ненавидящим взглядом и повернулся к двери.
– Раз уж вы потратили столько минут моего драгоценного времени, ответьте мне на вопрос, мистер Вуд, – уже в проходе остановил Оливера голос Снейпа.
– Да, профессор? – не ожидая ничего хорошего, разрешил он.
– Кто тот несчастный, кого вы собрались подвергать пыткам своего исследовательского энтузиазма? Вам не хватило вашего опыта над мистером Флинтом?
– А? – не сразу понял Оливер, а потом потупился, но все-таки ответил. – Хватило, то есть нет. Это он.
– Предупредите его, что на этот раз я не буду помогать ему избавиться от последствий, – процедил Снейп, но сказанное им после этого заставило Оливера вначале замереть, а потом резко сорваться с места, даже не дослушав. – Я только сегодня утром брал у него последний анализ крови. Можете быть спокойны, уж зелий никаких мистер Флинт абсолютно точно больше не принимал.
Значит, заклинание. Больше вариантов не оставалось.
*
– Дружище, передай мне вон ту булочку, – промычал с набитым ртом Рон, ощутимо толкнув Гарри в бок, а Гермиона, сидящая с другой стороны, раздраженно мотнула головой, мазнув тому по щеке волосами.
И то, и другое заставило Гарри оторваться от нескончаемого и почти неконтролируемого изучения стола «противников». Малфой с тем же выражением легкой брезгливости на лице, что и всегда, тоже то и дело кидал осторожные взгляды в его сторону, и тогда Гарри мысленно расплывался в улыбке.
Так он потянулся за вилкой и отдернул руку, когда та вдруг задвигалась под его ладонью.
– Что за хрень? – раздался громкий удивленный голос Финнигана, чьи столовые приборы выстроились в ряд и промаршировали по столу.
Гермиона закатила глаза и, достав палочку, внятно произнесла:
– Фините инкантем, – но ничего не произошло.
Ложки и вилки, вскакивая со стола или вырываясь из рук, начали взмывать вверх к потолку, присоединяясь к парящим в заколдованном потолке свечам. Кинув беглый взгляд на столы других факультетов, Гарри отметил, что их постигла та же участь, словно посуда разом сдурела. Когда тарелка, плавно поднимающаяся следом вверх, накренилась, Поттер отмер и схватил с нее кусок пирога. Стало понятно, что это очередной розыгрыш, потому по всему залу то и дело раздавались смешки, и только за столом Слизерина царила презрительная тишина.
– А эти-то руками жрать не будут, – весело прокомментировал Рон, заметив очередной взгляд Гарри.
– И тебе бы не помешало подучиться у них манерам, Рональд, – гневно произнесла Гермиона и аккуратно подцепила с пролетающего мима блюда эклер.
– Тебе тоже, – беззлобно огрызнулся Рон, заметив на ее щеке полоску крема. – Заляпалась вот, – и он перегнулся через Гарри, чтобы поцеловать ее.
– Ну, ребя-я-ята, – протянул Гарри, смущенно отворачиваясь. Ему было до сих пор сложно привыкнуть к подобного рода нежностям между этими двумя. Как нельзя кстати на глаза снова попался Малфой, который…
– Смотрите, смотрите, Малфой чокнулся, – гоготнул кто-то слева, и Гарри, наблюдая за тем с возрастающим удивлением, был сейчас полностью согласен с подобным определением. Драко, в отличие от других слизеринцев, вскочил с места и, размахивая руками, бросился вдоль стола за мелькающим серебристым прибором.
– Стой, кому говорю, – вдобавок ко всему вдруг воскликнул он что есть мочи, перекрывая гул голосов в Большом зале.
Преследуемый им предмет метался гораздо быстрее и проворнее остальных планирующих в воздухе вилок и ложек, и словно дразнил Малфоя, мелькая то прямо перед его носом, то резко взмывая вверх, заставляя его смешно подпрыгивать в воздухе в попытках достать его. Гарри был готов поклясться: еще никогда он не видел Драко в более нелепом положении. Даже тот их совместный позор на танцах уступал этому вальсированию, и Гарри не мог сдержать смех, впрочем, как и еще добрый десяток человек.
– Что на него нашло? Их там что, в серпентарии, голодом морят? – прыснул Рон.
– Скорее, это только Малфою не свезло. Обнищал нынче аристократический род, – поддержал его Симус, и Гарри нахмурился, внимательно всматриваясь в фигуру Драко в другом конце зала.
Тот вдруг резво запрыгнул вначале на скамью, затем на стол и вприпрыжку понесся прямо по опустевшей скатерти. И только сейчас Гарри понял, в чем дело.
– Сильвер, – он зажмурился, когда Драко, сильно вытянув вперед руку, вдруг запнулся, но сделав грациозный поворот в воздухе – не зря засранец считался мастером в танцах – победно сжал пальцы на преследуемом предмете. Но не успел он отдышаться, как раздался грохочущий голос Дамблдора, усиленный Сонорусом.
– Тишина в зале!
Все засуетились, и Драко поспешил спрыгнуть на пол, по пути пряча дракончика в рукав мантии. Его раскрасневшееся лицо и растрепанные волосы притягивали Гарри с удвоенной силой, пока он не встретился с Малфоем взглядом. Серые глаза не предвещали ничего хорошего всем окружающим и ему в частности.
– Это был замечательный розыгрыш, – добродушно продолжил Дамблдор, и Снейп метнул на него негодующий взгляд. – Но наши эльфы очень старались, и они хотели бы, чтобы все могли насладиться этим ужином, – он взмахнул руками и произнес:
– Драже! Феникс! Искра! Чары!
Скептическое молчание прервал удивленный гул, когда посуда стала возвращаться на столы. Дамблдор довольно улыбнулся, потер бороду и сел.
– А ты этого не знала, – поспешил подшутить над Гермионой Рон. Та гневно уставилась на него и вздернула подбородок.
– Это даже не заклинание, – прошипела она. – Каламбур какой-то.
– Но ведь сработало, – широко улыбнулся Рон, – а значит, очень даже заклинание. Как там было? – он закатил глаза и поднял вверх руки. – Огневиски! Метла! Берти Боттс! Слизни!
– Ронни, лови! – раздался веселый крик, и ему прямо в лицо прилетела какая-то склизкая гадость. Тот закричал от неожиданности, замахал руками и, не удержавшись на скамейке, свалился на пол. Гермиона звонко захохотала, а Гарри, широко улыбаясь, пока Рон не видел, показал близнецам большой палец и перевел взгляд на преподавателей, чтобы проверить их реакцию на шум за столом Гриффиндора. Дамблдор посмеивался, Макгонагалл сохраняла строгое и укоризненное выражение лица, а вот Чарли напряженно смотрел в другую сторону. Гарри проследил за его взглядом и обнаружил, что тот направлен на Малфоя и дракончика, вцепившегося в его мантию.
Поттер нахмурился и снова посмотрел на Чарли. Неужели тот все-таки сказал ему не правду и на самом деле ревнует? После своих нескольких почти-свиданий с Драко, Гарри решил, что он определенно не профан в делах сердечных, и научился наконец видеть эмоции других людей. Словно почувствовав, что о нем думают, Чарли перевел взгляд на Гарри и жестом показал ему, что им необходимо переговорить.
Гарри упрямо кивнул и поднялся с места, показывая, что он не намерен затягивать с этим разговором. Драко их перемигивания с Уизли даже не заметил – он был увлечен разговорами со слизеринцами, которые тянули руки и пытались погладить Сильвера.
Выйдя за дверь, Гарри прислонился к стене, но Чарли не заставил себя долго ждать. Услышав приближающиеся шаги, Поттер скрестил руки на груди и упрямо уставился вперед, готовясь отстаивать их отношения с Драко.
– Гарри, что это за дракон?
– Чарли, мне нравится Драко, – прозвучало одновременно, и они сконфуженно замолчали.
– Да я вроде как в курсе, – удивленно начал Чарли после секундного молчания, но Гарри прервал его:
– Он мне вроде как очень нравится, – с нажимом повторил он, и Чарли моргнул:
– Да, я про дра…
– И он не так уж ужасен, если это то, что ты хотел мне сказать, – зачастил Поттер. – Я и сам в некоторой степени шокирован, но Драко может быть очень милым. И совсем не злым. И даже заботливым.
Чарли выглядел совершенно сбитым с толку, и Гарри поспешил замолчать. Они какое-то время молча буравили друг друга взглядом, пока тот все-таки не сказал настойчиво:
– Меня интересует дракон. Не Малфой.
Гарри пару раз непонимающе моргнул:
– Какой дракон?
– Серебристый такой. С крылышками, – живо отозвался тот.
– Ах, ты об этом, – Гарри закусил губу, чувствуя себя откровенным идиотом. Чего-то он явно не понимал. Это такая своеобразная попытка пустить ему пыль в глаза? – Так значит, дело только в Сильвере? – с нажимом на слово “только” переспросил Гарри. Нужно было избежать двусмысленностей.
– В ком? – на этот раз не понял Чарли. – Да о Малфое я! – воскликнул он и закивал для убедительности.
– Этого я и боялся, – Гарри тяжело вздохнул, принимая неизбежность, и начал спокойно, словно разговаривая с маленьким ребенком: – Я понимаю, он порой настоящая заноза в заднице, но и тебе, и всем остальным придется смириться с моим выбором. Знаю, тебе наверняка нелегко…
– Погоди, Гарри, – нахмурился Чарли. – При чем здесь ты?
Теперь с толку был сбит Гарри.
– Ну, я и Малфой…
– Это понятно. А дракон-то что? – кажется, Чарли уже начинал терять терпение.
– А что с ним? – осторожно переспросил Гарри.
– Ничего! Это, черт побери, дракон! – вспылил Чарли.
– Он же крошечный совсем, – не выдержав, тоже огрызнулся Гарри. Он вконец запутался: драконы интересуют Уизли или попытки обличить Малфоя?
– Крошечный? – усмехнулся Чарли. – Да он гигантский! Где только Малфой раздобыл его! У него могут быть проблемы, о которых ты даже не представляешь.
– Э-э-э, – Гарри почесал затылок и глянул на Чарли из-под челки. – Ты уверен, что мы говорим об одном и том же? Потому что…
– Поверь мне, Гарри, ты ошибаешься, – перебил его Чарли, теряя терпение, и повторил вопрос: – Так где Малфой взял его?
– Я подарил, – запальчиво воскликнул Гарри. – Чарли, он размером в несколько дюймов, о какой опасности ты говоришь? – он даже позволил себе сочувствующе улыбнуться. – Если дело просто в Малфое, то я уже сказал тебе…
– Гарри! – неожиданно рыкнул Чарли, заставив его захлопнуть рот так, что клацнули зубы. – Я не ревную тебя к Малфою. Понятно?!
Гарри потрясенно кивнул.
– Тогда чего ты прицепился? – тихо спросил он.
– Ничего! Достал ты меня со своим Малфоем, понял! – припечатал Чарли и, круто развернувшись, пошел прочь.
“Ну, вот, так я и думал. Все-таки ревнует”, – Гарри сокрушенно покачал головой и поспешил присоединиться к выходящим из Большого зала Рону и Гермионе.
*
Еще на последнем уроке Маркус принял для себя решение поговорить с Оливером. Было сложно переступить через собственную гордыню, его мучил страх обмануться в своих ожиданиях, но и чувствовать себя непробиваемым идиотом не хотелось. С каждой минутой уверенность Маркуса в подлости Вуда таяла, и, чем больше наблюдал за ним, тем сильнее у него крепло чувство, что он сделал ошибочные выводы. В то, что человек мог все время так мастерски притворяться, совсем не верилось, особенно, если этот человек – Оливер Вуд. Ведь это тот, кто презирал грязную игру и радел за спортивную честность, кто даже соврать сносно не мог, разве что приукрашивал свои бесконечные истории, которые имелись у него на все случаи жизни. Маркус замечал на себе полные растерянности и тоски взгляды и больше не мог их игнорировать: в конце концов, это было просто нечестно. Он должен дать шанс Оливеру хотя бы объясниться. К вечеру эта мысль окрепла, а к концу ужина и вовсе переросла во взвешенное решение.
По четвергам, когда темнело, они с Вудом встречались на хаффлпафских трибунах – «нейтральная территория», как они окрестили это место. Только в этот день на квиддичном поле не было вечерних тренировок, и, хоть зимой долго сидеть на холоде не представлялось возможным, они оба старались не нарушать заведенную традицию – слишком мало возможностей им представлялось оказаться в этом месте не в роли соперников, а – плечом к плечу. Если Вуд не забудет и придет, то они поговорят.
Но едва суматоха в Большом зале улеглась – столовые приборы вернулись на свои места, – и Маркус справился с едой, как Снейп перехватил его у самого выхода. Новость о необходимости очередного визита к Дамблдору Маркуса совсем не воодушевила, но у него до сих пор не было волшебной палочки, а значит, идти было нужно. Оставалось только надеяться, что они быстро управятся с этим делом.
– Заходите, мистер Флинт, не стойте в дверях, – как всегда слишком мягкий и понимающий голос директора заставил Маркуса поежиться, а характерная проницательность – напряженно вцепится пальцами в подлокотники кресел: – Я очень рад, что вы не покинули школу в силу различных тревожащих вас обстоятельств. Вы проявили мужество и силу воли, прежде вам не свойственную. Не будь вы так критичны к другим, – он сделал акцент на этом слове, – факультетам, я бы сказал, что эти качества характеризуют вас с совершенно новой стороны, – Дамблдор по-отечески улыбнулся, но, заметив все ту же насупленность и угрюмость на лице Маркуса, понимающе кивнул и демонстративно напустил на себя серьезный вид: – Итак, перейдем к делу.
Маркус тяжело вздохнул и украдкой взглянул на часы – до встречи оставалось меньше четверти часа.
– Тис и волчья шерсть, – задумчиво пробормотал Дамблдор и покосился на клетку с фениксом. – Фоукс, ты не видел, куда я положил коробку, присланную мистером Олливандером?
Маркус тут же выпрямился и выжидающе замер.
– Моя, я полагаю? – спросил он, хотя и без того было ясно. Дамблдор отстраненно кивнул и задумчиво посмотрел вверх.
– Вы ведь знаете, мистер Флинт, какими чертами наделены те волшебники, чья волшебная палочка содержит в себе оба этих материала?
Маркус уставился на него, лишь силой мысли сдерживая себя от того, чтобы потребовать свою палочку и сбежать из этого кабинета. Дамблдор продолжал добродушно улыбаться, и тогда Флинт ответил на вопрос:
– Одиночки, – отрывисто бросил он.
– Не только, знаете ли. Интересно, что из всех определений вы сразу выбрали это, – задумчиво протянул Дамблдор, и Маркус все-таки прервал его:
– При всем моем уважении, директор, – фактически прошипел он. – Я не понимаю…
– Обладатели палочки с таким ядром натуры двойственные и противоречивые. Их характеризуют хитрыми и алчными, гордыми и властными. Такой волшебник легко впадает в ярость, с трудом может контролировать свой гнев. Одним словом, натуры непримиримые и страстные, – продолжил тот, как ни в чем не бывало, и Флинт передернул плечами. Ему не нравилось, что Дамблдор читал его, как открытую книгу. – А еще такие, как вы, обычно не отказываются от того, что принадлежит им по праву, только потому, что кто-то другой решил встать на пути.
Маркус напряженно замер, но последующие слова директора заставили его ощутить себя настоящим идиотом. Конечно же, Дамблдор не имел в виду Вуда. Какого драного книзла он вообще сразу подумал о нем?
– Поместье принадлежит вам по закону, – продолжал тем временем Дамблдор. – И не только формально на бумагах. Вы последний из своего рода, как ни прискорбно это говорить, и вся родовая магия сконцентрирована в вас. Наверняка вы уже почувствовали изменения…
– Мне хорошо дали понять, что законы можно и переписать, – грубо прервал его Маркус, зацепившись за начало фразы и проигнорировав окончание. – Как и то, что таким, как я, больше не место в Магическом сообществе.
Дамблдор скрестил пальцы, облокотившись на стол, и на какое-то время замер, внимательно изучая его, но легкая – как казалось Маркусу, снисходительная – улыбка не сходила с его лица.
– Вы действительно убеждены в этом, мистер Флинт? – наконец нарушил тишину директор, меняя позу и плавно откидываясь на спинку кресла.
– Да, – не раздумывая, бросил Маркус.
– Тогда почему вы все еще здесь? – хитро прищурившись, спросил его Дамблдор. – Не поймите меня неправильно, но почему вы вернулись в школу?
Этот вопрос Маркус не раз задавал себе. Однозначного ответа не было.
– Чтобы выиграть Кубок, – сорвалось с языка.
– Ерунда, – отмахнулся директор, продолжая улыбаться. Настоящий маньяк.
– Не понял, – негодующе уставился на него Маркус.
– Не нужен вам этот Кубок, – уверенно заявил Дамблдор.
– Как не нужен? – тупо повторил Маркус. – А что тогда?
– В этом вам и предстоит разобраться, – снова этот понимающий тон. Маркус почувствовал, что злость в нем достигла критической точки. Как Дамблдор там сказал? С трудом может контролировать свой гнев? Маркус снова глянул на часы – на этот раз абсолютно неприкрыто – и разочарованно вздохнул. – Есть еще варианты? – снова подал голос директор.
– Получить аттестат? – сделал еще одну попытку Маркус. Кажется, Вуд говорил, что вернулся только ради этого.
«Ага, как же. Этот говнюк как раз только ради Кубка вернулся», – прошипел в голове язвительный голосок.
– Не думаю, – покачал головой Дамблдор.
– Нет? – Маркус нахмурился.
– Абсолютно точно. Кому нужны эти оценки? – на взгляд Маркуса директору было не к лицу делать подобные заявления, но мысль эта была ему самому по душе. – Подумайте, подумайте основательно, мистер Флинт.
Маркус страдальчески поморщился. Ну чего этот старик прицепился к нему?! Было ясно, что без “правильного” ответа Дамблдор его отсюда не выпустит. Он начал блуждать взглядом по комнате, раздумывая. Подсознательно ему было все очевидно, но вот вытаскивать это все наружу не хотелось. Маркус думал, наверное, непозволительно долго, взвешивая каждое слово, и наконец, шумно выдохнув сквозь зубы и скрестив руки на груди, предположил:
– Я вернулся, потому что мое место здесь. Среди таких же, как я. И я хочу быть тем, кем я был рожден. Волшебником, – едва он закончил говорить, слова словно повисли в воздухе пафосной, давящей на перепонки звуковой массой. Маркус отвел глаза, чувствуя сковывающую его с ног до головы неловкость. Но, похоже, Дамблдор был вполне доволен этим ответом.
– Вы достойны этого, Маркус. Даже если порой сами сомневаетесь в этом, – изрек директор не менее претенциозно и наконец протянул ему футляр с палочкой. Маркус тут же вытащил ее. Та лежала в руке как прежняя – идеальной формы, длины и веса.
– Спасибо, – буркнул он, и не понятно было, к чему именно относится эта благодарность.
Дамблдор кивнул, показывая, что ему этого вполне достаточно.
– Что скажете насчет имения Флинтов? К сожалению, без вашего письменного заявления, я не смогу ходатайствовать о возвращении дома. Но пока Министерство настроено возвращать то, что было неправомерно изъято, я считаю, вам следует сделать над собой это усилие, – директор снова улыбнулся, подталкивая к Маркусу пергамент и перо. – Как у вас с письмом под диктовку? – иронично спросил он.
Только через добрых полчаса Маркус оказался у каменной горгульи. Все пальцы были испачканы в чернилах, которые причудливым образом то и дело трансформировались в обидные слова. Как “чернила от Уизли” оказались в кабинете директора, можно было только догадываться.
Идти на квиддичное поле смысла уже не было – почти час прошел, не было сомнений, что даже если Оливер приходил, его он не дождался. Решив пройтись до подземелий обходным путем – проветрить голову, Маркус через пару минут довольно предсказуемо вышел в коридор, ведущий к Гриффиндорской башне. Он даже не успел разозлиться на себя за такую нелепую сентиментальность, как услышал знакомый голос.
– Нет, конечно! – возмущенный Вуд скорее всего еще и руками размахивал. Маркус не сдержал кривую невеселую ухмылку и застыл у стены, ожидая, пока тот появится из-за поворота. – Ты и сама знаешь, что грубая сила не твоя сильная сторона, как и у Анжелины, и у Кэти. Я все лето составлял эти стратегии, а ты сейчас…
– Все-все, Олли, я поняла, – раздался почему-то радостный голос Спиннет. И Олли? На взыскательный вкус Флинта это «Олли» звучало приторно и прилипчиво, как маггловские тянучки – та еще гадость.
– Я потом проверю, как ты поняла, – многозначительно хмыкнул Вуд, и Маркус непроизвольно сжал кулаки.
– В любой момент, – прощебетала Спиннет, и они оба наконец вышли из-за угла.
Маркус моментом оценил уже опостылевшую картину: Вуд и висящая на нем Спиннет, скривился, словно обнаружил под носом кусок гиппогрифьего помета, и круто развернулся, намереваясь уйти. Все было кристально ясно.
– Олли, – раздался предостерегающий голос Спиннет, тот что-то сказал ей в ответ, и, судя по быстро приближающимся шагам, кинулся за Маркусом.
Флинт сжал в руке палочку и упрямо прибавил шаг. Устраивать некрасивых сцен не хотелось, а вот разукрасить “Олли” его смазливую мордашку – еще как.
К несчастью, Вуд был не менее упрям: он рванул вперед и, обогнав Флинта, загородил и без того узкий проход на винтовую лестницу, ведущую прямиком в подземелья.
– С дороги, – прорычал Маркус и попытался протиснуться мимо, но на деле эта идея оказалась не только бестолковой, но еще и усугубила ситуацию. Вуд оказался совсем близко – в спортивной мантии, разгоряченный бегом, нервно облизывающий обветренные губы. Его запах обжег легкие, а дыхание – кожу.
– Почему ты не пришел? – прозвучало тихо, но твердо. Слишком много металла в голосе и настойчивости во взгляде – Оливер не просто спрашивал, он упрекал.
Маркус резко дернулся назад, чуть не врезавшись в подоспевшую за ними Спиннет. Это распалило его гнев еще больше.
– Дай пройти, – процедил он, стараясь не смотреть на Оливера.
– Ответь, – в тон ему отозвался Вуд, нетерпеливо переступив с ноги на ногу. Кажется, ему тоже была некомфортна эта близость.
– Видеть не хочу твою рожу, – выпалил Маркус. – И если ты сейчас не свалишь, я тебе ее изрядно подпорчу, – он нашел в себе силы встретиться с Оливером взглядом. Тот смотрел воинственно, но словно в чем-то сомневался. И за этот неуместный вопрос в глазах его и хотелось хорошенько двинуть.
– Не смей трогать его! – подала голос Алисия, и Маркус презрительно скривился, всем своим видом словно говоря: «Ты настолько немощный, что тебя защищает девчонка?»
И тут Вуд словно озверел. Маркус даже не успел сообразить, что произошло, и отреагировать должным образом, как его затылок с силой ударился о каменную стену и на пару мгновений перед глазами все поплыло. Вуд, почти рыча и рвано дыша, словно задыхаясь, кинулся на него, стискивая трясущимися от злости пальцами ворот мантии. Одновременно с этим раздался пронзительный крик Спиннет:
– Прекратите сейчас же!
«Размечталась. Мы только начали», – с мазохистским удовлетворением подумал Маркус, чувствуя разливающуюся боль в голове, усмехнулся и тут же получил удар в челюсть. Однако уже следующий прошел мимо, потому что он успел оттолкнуть Вуда и резко отодвинуться. Удар Оливера пришелся по стене, и тот, зашипев, отскочил от Флинта, прижимая поврежденную руку к груди. Маркус коснулся пальцами ноющей челюсти, провел ладонью по затылку и со злостью пнул согнувшегося Вуда под коленную чашечку. Тот рухнул, как подкошенный, но Флинту этого было уже мало. Но только он размахнулся, чтобы пнуть Оливера еще раз, как тот кинулся на него, сбивая с ног. Они покатились по полу, от души колошматя друг друга, куда придется.
Драться с Вудом было лучшее из возможного сейчас между ними: никаких подтекстов – все просто и понятно. Прямолинейно, по-настоящему и без притворства. С другой стороны, драться с Вудом – это из прошлой жизни, когда друг о друге они знали только запах крови и силу ударов. Сейчас же они знали гораздо больше бесполезных, отвлекающих фактов: вкус капли пота на виске, чувствительность сосков и, черт возьми, какого это – заниматься сексом. От того тело подводило Маркуса: удары были не такими сильными, как ему хотелось, реакция – не такой быстрой. Словно он уже не мог сделать Вуду так больно, как прежде, или подсознательно хотел продлить эту своеобразную близость между ними. Но исход боя был известен обоим заранее. В Оливере было столько нерастраченного огня, его глаза горели такой честной ненавистью, что даже когда Маркус прижал его к полу, блокируя движения, он ощутимо дергался, а губы его подрагивали от бессильной ярости.
– Как всегда, снизу, – прошипел Маркус ему в лицо. Возбуждение зашкаливало: Вуда хотелось либо убить, либо выебать. Кажется, он в запале произнес последнее слово вслух.
Оливера это отчего-то рассмешило. Он закусил нижнюю губу – ясное дело, чтобы не прыснуть, его взгляд потеплел, а тело под Флинтом ощутимо расслабилось.
– Я уж думал, тебя совсем подменили, – так тихо сказал он, что Маркус едва услышал.
Эта резкая перемена обескуражила его, он мотнул головой, но тут же резко отпрянул, потому что совсем рядом раздался трагический вскрик:
– Оливер! – и Спиннет бросилась к тому, с непонятно откуда взявшейся силой отталкивая Маркуса.
Маркус скривился и сплюнул на пол, наблюдая, как она заботливо осматривает вудовское лицо.
– Алисия, все в порядке, – Оливер не скрывал раздражения в голосе, но и не отталкивал ее. – Хватит, перестань, – он завертел головой, пытаясь уйти от ее душного внимания, которое сейчас было так некстати. Когда ему это все-таки удалось, Маркус уже скрылся в проеме, а по лестнице зачастили его тяжелые шаги.
========== Глава 24. Я тебя люблю, скотина! С Днем кудрявого кретина! ==========
Дорогой Купидон, не мог бы ты в следующий раз пристукнуть его Авадой?
Спасибо.
Правый глаз выглядел ужасно – заплывший, с багрово-синим фингалом и кровянистым от полопавшихся капилляров белком. Маркус сморгнул выступившие слезы и попытался снова промокнуть его ватным тампоном, смоченным в снейповском зелье. Тот не обманул – боль была адской. Грязно выругавшись, Маркус уперся ладонями в края раковины и снова оглядел свое лицо в зеркале. Прошло всего несколько секунд, а глаз выглядел уже более-менее сносно – опухоль сошла, синяк частично рассосался. Однако все остальное по-прежнему оставляло желать лучшего: рассеченная губа с коркой запекшейся крови, неглубокая, но размашистая ссадина не скуле, длинный синюшный кровоподтек на шее. Ко всему прочему, голова до сих пор гудела после удара об стену, и раздражающе ныло в боку. Да уж, Вуд изрядно постарался. Маркус не сомневался, что сам тот выглядит не лучше, но почему-то было очень обидно. Словно эти побои были доказательством его, Маркуса, слабости, и ему хотелось немедленно от них избавиться. Мысль оставить только сбитые костяшки – пусть все думают, что он снова отметелил Вуда – была сама собой разумеющейся. В конце концов, почему бы не воспользоваться ситуацией в свою пользу: пусть слизеринцы думают, что у него все под контролем.
Маркус водил тампоном с зельем по лицу раз за разом, стирая с лица следы драки, и чем незаметнее они становились, тем сильнее его охватывало чувство какой-то неуместной отвратительной стыдливости. Стало противно от самого себя: подписался под тем, что Флинт – трус и слабак. Ведь этим поступком он сам фактически признался перед Вудом, что тот таки достал его. И почему-то выглядеть таким перед Оливером было гораздо болезненнее, чем предстать дураком перед всей школой. В конце концов, Маркус убрал и ссадины на костяшках пальцев.
Было еще слишком рано, чтобы выходить к завтраку, но сидеть в душной спальне не было сил, поэтому Маркус под сопение однокурсников выбрался из комнаты и, подобрав оставленный кем-то в кресле учебник по маггловедению, устроился в гостиной. Возможно, если кто-нибудь, кто плохо знал Маркуса, поймал бы его за чтением книги, то сильно бы удивился. Но Флинт уже больше трех месяцев довольно усердно занимался. Конечно, в меру своих возможностей, но довольно эффективно для улучшения оценок. Это внезапно проснувшееся рвение к знаниям было не чем иным, как попыткой вырасти в глазах Оливера. И в своих собственных глазах, конечно. К тому же маггловедение стало одним из тех учебных предметов, которые давались Маркусу легче всего по вполне объяснимым причинам. Он открыл учебник на случайной странице, тема оказалось сносной – атомные электростанции и атомная электроэнергия, и Маркус углубился в чтение.
Спустя какое-то время осторожное покашливание заставило Маркуса обратить на себя внимание: он поднял глаза и тут же прищурил их – перед ним стояла, переступая с ноги на ногу, Элайн. Недовольно мотнув головой и поджав губы, Маркус снова уперся взглядом в строчки, однако та продолжала стоять над душой, что изрядно мешало сосредоточиться. Он захлопнул книгу и, небрежно откинув ее в сторону, вскочил с кресла.
– Маркус, удели мне буквально минуту, – выпалила Элайн на одном дыхании, хватаясь за его руку. Взглянув на нее украдкой, Маркус заметил красные заплаканные глаза, гротескно выделяющиеся на тощем бледном лице. Жалость была последним, что он хотел испытывать к кому бы то ни было, но Гранс была девушкой, к тому же его другом. Гнусной предательницей, впрочем, как и Вуд. Но вот только о несостоявшемся разговоре с Оливером Маркус успел пожалеть, возможно, только поэтому стоило дать шанс Элайн. Он, высвободив руку из ее цепких пальцев, жестко отрезал:
– Минута.
Элайн виновато опустила глаза и шмыгнула носом. Маркус никогда не видел ее такой разбитой, поэтому не мог с уверенностью сказать, было ли это притворством.
