Текст книги "Цыпочка (СИ)"
Автор книги: naftusik13
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)
– А это, по-твоему, очень весело? Если и есть, то это обязательно натуралы или… – Драко тряхнул головой и внимательно посмотрел на Блейза. – Бут, конечно, кидал на меня красноречивые взгляды, но он в прошлом, – Драко вздохнул и протянул: – Хотя я бы не прочь развлечься.
– Что ни говори, Малфой, но я ни за что не поверю, что у тебя нет никого на примете, – с подозрением протянул Блейз и хитро прищурился.
Драко ничего не ответил и осушил бокал до дна, пряча за этим движением мелькнувшую на губах загадочную улыбку.
*
Оливер метался по кровати, выгибаясь и комкая под собой простынь. Сны, преследовавшие все лето, настигли его и в школе. Снова и снова он сталкивался со своим постыдным желанием, боролся и каждый раз проигрывал, вряд ли ощущая себя побежденным. Это желание – жгучее, изматывающее, неправильное. Днём он мог не думать об этом, делать вид, что ничего нет, не было и никогда не будет, представлять, словно это не его чувства, не его действия, ощущения, что это вообще – не про него. Но ночь обнажала все тайны подсознания, вытаскивая из темноты все старательно припрятанное, заставляя сталкиваться с запретным, когда ты не ждешь и думаешь, что в безопасности. Его фантазии оживали и овладевали им полностью, как он ни отгонял их, как ни обманывал самого себя. Подсознание не уговорить, не перехитрить. Оливер мог ненавидеть себя за это утром, но изо дня в день в его мыслях становилось все меньше сопротивления, все больше любопытства и не давало покоя навязчивое: «А что если?»
Тягучее, липкое, словно смола, возбуждение, прерываемое только тяжелым дыханием и бессвязным шепотом. Его окружает терпкий запах и жар, исходящий от разгоряченного, прижатого вплотную тела – твердого, явно мужского. Он с отчаянным страхом не хочет этого, но в то же время с болезненным любопытством желает. С каждым вздохом напряжение нарастает. Он не управляет собой, касаясь напряженных мышц подушечками пальцев, пытаясь изучить его, своего призрачного любовника.
Тихий шепот змеёй заползает в душу, отравляет. Он уже проиграл, как только ощутил сильные пальцы в своих волосах, настойчиво тянущих его голову назад. Прикосновение горячего шершавого языка к скуле, влажное касание мочки уха. Это постыдное, но такое возбуждающее подчинение. Кому? И почему от этого так сладко? Оливер дрожит, подаваясь навстречу, чувствуя кожей шеи, как губы неизвестного искусителя изгибаются в понимающую усмешку. Он поворачивает голову, подставляясь прямо под ласкающие прикосновения. Волны удовольствия щекочут тело, когда он чувствует изучающие пальцы у себя на лице: уверенные, не слишком осторожные, даже нельзя сказать, что ласковые. Вот они дотрагиваются до лба, касаются носа, губ, заставляя окончательно отбросить мысли о правильности происходящего.
Оливер судорожно выдыхает, распахивает глаза, пытаясь рассмотреть своего персонального мучителя. Тот словно скрыт дымкой. Только глаза – тёмные, глубокие, затягивающие внутрь опасные омуты. И он видит, безошибочно угадывает там сумасшедшую звериную нежность пополам с желанием.
*
Овсянка мерзко прилипала к ложке и тянулась за ней тонкой ниткой, словно сопли горного тролля. Маркус отодвинул от себя тарелку с кашей и поморщился от отвращения. Он огляделся по сторонам и передернул плечами, заметив неподалеку от себя Нотта, уплетающего «полезный завтрак» за обе щеки. Жуть какая. Маркус уверенно потянулся за ветчиной и, выискивая глазами Эл, стал сооружать себе огромный многоэтажный сандвич. В этот момент мимо слизеринского стола прошел Снейп и отвесил нелицеприятный комментарий насчет внешнего вида Маркуса:
– Мистер Флинт, вы выглядите недостойно своего факультета. Я настоятельно рекомендую вам привести себя в порядок перед занятиями, – процедил он сквозь зубы и, традиционно взмахнув полами своей мантии, направился к преподавательскому столу.
Маркус равнодушно хмыкнул – сейчас ему было откровенно плевать на свой внешний вид. Потерять факультетские баллы он не боялся, да и Снейп вряд ли позволит себе такую роскошь, как лишить собственный факультет очков в первый же учебный день из-за одного «неадекватного» студента. Он оглядел себя: потертые рваные джинсы, огромных размеров футболка и небрежно повязанный поверх нее слизеринский галстук. Мантия, свернутая неаккуратным комом, лежала на скамье рядом. Возможно, выглядит не очень эстетично, но будь его воля, он совсем бы пренебрег формой. Маркус стал излишне свободолюбивым, и любого рода правила невыносимо его тяготили.
Так и не найдя Гранс, он довольно оглядел сооруженную им башню из хлеба, ветчины, сыра и листового салата и с удовольствием откусил огромный кусок. Жуткий грохот отвлек внимание, и Маркус нашел глазами источник шума. За полупустым гриффиндорским столом сидел Вуд, уставившись на последствия своих действий, как пикси при вспышке Люмоса.
Едва заметив в Большом зале Флинта, Оливер начал незаметно пододвигать кувшин с тыквенным соком, желая расположить его прямо перед собой, чтобы посудина хотя бы частично скрывала его от глаз Маркуса – Вуд не строил иллюзий, что сейчас он в состоянии ответить что-то достойное. Не тогда, когда время от времени возникало желание зашипеть сквозь зубы от особо неосторожного движения – ребра ныли. Видимо, кто-то его проклял, потому что по какой-то несчастливой случайности – а может, в силу своей природной неуклюжести (что, кстати, совершенно не проявлялось, стоило ему сесть на метлу и подняться в воздух) – Оливер опрокинул кувшин. Раздался грохот, скатерть начало заливать соком, который стал стекать на пол и на брюки Оливера. Маркус заржал, наблюдая за этой картиной. От громкого смеха Оливер интуитивно вжал голову в плечи, додумавшись достать палочку и очистить стол заклинанием. Аппетит испортился. Закусив губу и чувствуя горячую волну, прилившую к щекам, Оливер невидящим взглядом уставился в свою тарелку. Внезапно ушей достиг шум крыльев – подлетевшая к нему школьная сова значительно подняла его настроение. Мадам Хуч ответила на его просьбу, лихорадочно составленную и отправленную чуть ли не за праздничным ужином: Гриффиндор забронировал за собой самое удобное время для тренировок. Первой же реакцией Оливера было – найти глазами Флинта, торжествующе улыбаясь.
– Вот так, гад. Будешь теперь свой зверинец в сумерках выгуливать, – буркнул он себе под нос.
Маркус изменился в лице, мгновенно догадавшись о причине этой самодовольной ухмылки. От негодования стукнув кулаком по столу, он бросил недоеденный сандвич и сорвался с места.
Вуд хихикнул вслух, пытаясь представить себе физиономию Флинта, когда Хуч знатно его обломает – преподаватель полетов недолюбливала слизеринскую команду за грязную игру, что ни для кого не было секретом, чем Вуд и воспользовался. У Маркуса не было никаких шансов.
*
Гарри преодолел лестничный пролет очередного этажа и уже сделал шаг на следующую ступеньку, как неожиданно из ближайшего коридора раздался какой-то грохот, словно там что-то свалилось, а следом послышался жизнерадостный смех Пивза. Гарри непроизвольно повернул голову в сторону шума, не заметив, как лестница начала свое движение. Нога не нашла опоры и провалилась во внезапно образовавшуюся пустоту. Он потерял равновесие, не удержался и свалился почти с самого верха лестницы по ступенькам вниз. Сумка грохнулась рядом, из нее на каменный пол посыпались свитки и учебники. Очки перекосило, но они все же каким-то чудом удержались на переносице. Распластавшись, Гарри принялся суетливо собирать свои вещи, живописно раскиданные по лестничной площадке, даже не подумав применить элементарные манящие чары, когда его взгляд наткнулся на чьи-то черные начищенные ботинки. Моргнув, он поднял глаза. Слизеринская мантия. В голове Гарри пронеслась мысль, что наверняка хуже этого быть не может. Оказалось, может. Щеки вспыхнули от стыда, когда Гарри узнал, кто стал свидетелем его неуклюжего падения – Драко Малфой собственной персоной возвышался над ним, злорадно ухмыляясь.
Драко опешил от неожиданности, когда Поттер, тщательно обтерев пятой точкой ступени, кубарем свалился прямо к его ногам. Но потом, оценив ситуацию, не смог сдержать расползающуюся по лицу улыбку.
– Неужели, Поттер, я дождался этого момента, и ты рухнул жертвой моего очарования. Право, не стоило. Хотя, безусловно, приятно. Может, хочешь еще и вылизать мои ботинки?
Гарри подавил желание потереть ноющую от удара задницу и растерянно моргнул, судорожно думая, что сказать, чтобы выпутаться из этой щекотливой ситуации.
– Э-э-э, – смутившись еще больше от мысли, что своим красноречием он наверняка напонимал Крэбба или Гойла, Гарри пробормотал: – Слишком много чести для блеклого хорька вроде тебя.
– Это я-то блеклый? Поттер, зачем тебе очки, если ты и с ними ничего не видишь? – фыркнул Малфой, презрительно скривив губы. – Ты не ушибся,, Потти? – он сделал притворно озабоченный вид. – А то ты так тщательно вытер собой лестницу… Филч бы тебе, конечно, спасибо сказал!
– Не твое дело, Малфой, – наверняка никто, кроме Гарри, никогда не смог бы вложить столько эмоций, произнося эту фамилию. Тут был и с трудом сдерживаемый гнев, и презрение, и даже какая-то детская обида, что именно перед этим человеком всегда получалось выставить себя полным идиотом.
Внезапно Гарри осенило, что так и продолжал стоять на коленях перед Малфоем во время этой этой “дружеской” пикировки. Он судорожно подскочил, запутавшись в мантии, и чуть снова не грохнулся, покраснев еще больше прежнего – по ощущениям его лицо сейчас приняло цвет гриффиндорского флага. Чтобы не смотреть на Малфоя, Гарри начал старательно отряхивать мантию ладонями, собираясь с мыслями.
И он был так восхитителен в своей неловкости и смущении, что даже Драко не мог не обратить на это внимание.
Фыркнув своим мыслям, Драко собрался уже было уйти, как заметил возле своего ботинка сложенный в несколько раз лист пергамента. Пользуясь тем, что Поттер не него не смотрел, Драко поднял записку.
– Так-так-так…Что тут у нас? По-моему, это у тебя выпало, Поттер,– и Драко взялся за край пергамента, намереваясь развернуть листок.
Гарри нахмурился, глядя на находку Малфоя, надеясь, что не любовная записка Джинни, которую он таскал с собой и регулярно перечитывал, но когда Малфой растянул губы в ехидной усмешке, Поттер понял, что и на этот раз ему не повезло.
– Отдай, Малфой! Это не твое.
– А я и не спрашивал разрешения, – Драко фыркнул и, не увидев со стороны Поттера яростных порывов выхватить записку, быстро развернул ее. На желтой помятой бумаге пестрели мелкие по-девчачьи аккуратные буковки, написанные разноцветными чернилами, которые складывались в… Драко не сдержался и совсем неаристократично заржал, согнувшись пополам и выронив из пальцев признание “бравому” и “отважному” гриффиндорцу в любви. Кажется, такими эпитетами одарила Поттера Уизлетта?
– Поттер! Это самое трогательное признание в любви, что мне доводилось видеть! – Драко вытер выступившие от смеха слезы. – Особенно, – он поднял записку и зачитал: – “Я схожу с ума, представляя твои сильные мускулистые руки, обнимающие меня, о, мой герой!”, – Драко театрально всхлипнул и закатил глаза. Потом брезгливо, будто держа в руках что-то отвратительное, он убрал послание в карман и, достав белоснежный платок, тщательно вытер руки. – Вот это называется, Поттер, не везет, так не везет.
– Отдай, Малфой! – почему-то зачитанные Малфоем слова больше не казались такими романтичными и трогательными. Стало мучительно стыдно и за себя, и за Джинни. Гарри не мог позволить Малфою унести этот листок с собой, чтобы потом тот смеялся над ним, цитируя его содержание всему своему мерзкому факультету. Сжав кулаки от нахлынувшего гнева – настолько ярко предстала перед глазами эта картина, – Гарри ринулся к Малфою, схватил того за мантию и дернул на себя, сразу нарушая весь его напыщенный лоск.
– Эй, полегче, Потти! Или ты пытаешься мне доказать, что твои руки действительно сильные и мускулистые?! – Драко насмешливо улыбнулся и демонстративно прощупал бицепс ухватившей его за мантию руки. Поттер рыкнул, злясь еще больше. Драко немного занервничал – не хотелось драться сейчас – но все еще чувствовал себя уверенно. Поттер по-прежнему смотрел на него снизу вверх, яростно сверкая глазами. – Отпусти меня! Я отдам тебе этот хлам, все равно самые трогательные моменты я запомнил!
Гарри сделал шаг назад, по-прежнему сжимая в кулаке мантию Малфоя, и протянул свободную руку:
– Малфой, – сказал он и нахмурился, выжидающе уставившись на того тяжелым взглядом. Гарри никак не мог позволить хорьку уйти со злополучной запиской, поэтому он был полон решимости вернуть ее себе любой ценой.
Драко лениво вытащил записку из кармана, снова держа ее кончиками пальцев, и демонстративно помахал ею у Поттера перед носом. Гарри выхватил листок и разжал руку на мантии. Драко недовольно фыркнул, осматривая себя:
– Надеюсь, перед тем, как дотронуться до меня, ты мыл руки, – пробурчал он под нос, разглаживая палочкой помятую мантию. Презрительно оглядев Поттера, Драко поставил ногу на первую ступеньку, намереваясь уйти.
Гарри недовольно пробурчал себе под нос что-то. Его с ног до головы затопило чувство облегчения. Он поспешно запихал измятый листок в сумку, намереваясь сжечь его при первой же возможности. Вещественных доказательств у Малфоя больше не было, только его слова. “Мерлин, он и так столько чуши насочинял про меня, начиная с первого курса, кто теперь поверит, что это правда, без доказательств?”. Эта мысль воодушевила, и Гарри ответил значительно бодрее:
– Конечно, Хагрид научил меня не лезть к магическим животным, предварительно тщательно не вымыв руки.
Драко резко обернулся, услышав слова Гарри, и поблагодарил себя за умение сдерживаться. Криво ухмыльнувшись, он протянул:
– Хм-м… Тупоголовый полувеликан все-таки чему-то научил своего любимчика? И, кстати, напомни-ка мне, не ты ли только что ползал у меня в ногах, как дворовый книзл? – Драко смерил Поттера нечитаемым взглядом и стал подниматься вверх по лестнице.
Гарри сжал пальцы на ремне сумки. “Моль слизеринская. Был бы такт – не напоминал бы,” – и сам чуть не рассмеялся от нелепости последней мысли – такта между ними не было никогда.
– И тебе приятного дня, хорек! – крикнул он вдогонку и направился в противоположную сторону.
*
Маркус вышел из тренерской, громко хлопнув дверью. Он целый день вылавливал мадам Хуч, даже пропустив из-за этого обед, но тренер по полетам, словно специально, избегала его. И вот сейчас, проругавшись с ней битый час, он все равно не добился желаемого. Самое лучшее время забрали чертовы гриффиндорцы.
– Стерва! Не нравятся ей наши методы борьбы, понимаешь ли, – яростно прошипел он, обращаясь к самому себе. – Это спорт, мать вашу! Кому не нравится, пусть дрочится в волшебные шахматы! – Маркус в остервенении пошарил по карманам, пытаясь отыскать сигареты. Такое положение дел бесило до зубного скрежета. Он никогда никому не уступал добровольно, ненавидел подчиняться обстоятельствам и проигрывать.
– Ну, Вуд, попадись только мне,– продолжал распинаться Маркус, пересекая поле и направляясь к выходу. – Когда он только успел?! И Хуч… Просто молится на этого своего цыпленочка! Трахает он ее, что ли?! Увижу суку – убью!” – и тут возле трибуны, ближайшей к выходу, он заметил Оливера.
– Вуд! – сверкнув глазами, Маркус решительным шагом двинулся его в сторону.
Тот, воровато оглядываясь, вытащил из кармана пачку сигарет. Распечатав пачку и вытянув сигарету, Вуд поспешно поднес ее к губам и неуверенно обхватил фильтр губами. Он поджег край сигареты палочкой, тут же затягиваясь и вдыхая в легкие терпкий дым. Глаза заслезились, горло запершило, и Оливер закашлялся, выронив никотиновую отраву из рук.
– Гадость же, – Оливер даже не успел откашляться, когда приметил рядом остановившегося и раздраженно дымящего, как Хогвартс-экспресс, Маркуса. – Дементора тебе на отсос, Флинт, как ты вообще это дерьмо терпишь?!– и тут же испуганно заткнулся – ребра заныли в предвкушении новых ударов.
“Дурак ты, Вуд, и самоубийца. Как всегда, сначала ляпнешь, а потом думаешь,” – тоскливо подумал он, отстраненно наблюдая, как Флинт свирепеет прямо на глазах.
– Да вот мне тоже интересно, как я терплю такое дерьмо, как ты? – прошипел Маркус, в два шага преодолевая разделяющее их с Вудом расстояние. Ухватив его за лацканы рубашки, он толкнул Оливера назад, впечатывая в стену. – Как же ты меня заебал, Вуд! Так и хочется свернуть твою цыплячью шейку! Думаешь, самый умный, да? Так вот хуй! Кубок все равно будет мой! – и для убедительности своих слов Маркус еще раз приложил Вуда затылком о стену.
– Прошу прощения, Маркус, – издевательски протянул Оливер, дурея от собственной смелости. Нет, все-таки глупости. – Прошу прощения, что посмел стать пылью на твоем разрушительном пути, – к концу речи, Вуд уже совсем сдулся, обмякнув и крепко зажмурившись в ожидании удара. Речь, начатая издевательским громким голосом и к концу произносимая еле слышно на одном ослином упрямстве, затихла вместе с ним.
“Надо было завещание составить. И обязательно написать, чтобы следующим капитаном выбрали Поттера”.
– Ты специально нарываешься? – устало спросил Маркус. – Может, ты мазохист, Вуд, и тебе нравятся, когда тебя пиздят?! – чувствуя, как Оливер обмяк в руках, Маркус разочарованно выдохнул. Злость испарилась, осталось только раздражение. – Хотя не похоже. Может, ты просто решил сдохнуть раньше времени?!
Разжав пальцы, Маркус отступил на шаг и презрительно сплюнул под ноги Оливеру.
– Тебя даже бить неинтересно! Как баба, честное слово, – Маркус достал еще одну сигарету, прикурил и, с удовольствием затянувшись, выдохнул дым в лицо Оливеру. – Короче, цыпленок, расклад такой. Ты сейчас идешь к Хуч и просишь ее поменять наши тренировки местами. Понял? – увидев, как Вуд тут же вскинулся и сделал стойку, Маркус снова затянулся и посмотрел исподлобья предупреждающим взглядом. – Если нет, то могу показательно выебать черенком от метлы, чтобы до мозга быстрей дошло.
”Все равно убьет. Сейчас или потом. Какая разница? А квиддич – это квиддич! И вообще, я же капитан, я гриффиндорец. Хотя он, безусловно, сильнее, – с тоской признался сам себе Вуд. – Но я тоже так легко не сдамся. Будет убивать – хоть вспотеет”. Мысленно прикинув все “за” и “против”, Оливер наконец произнес неожиданно внятно и громко:
– Иди нахуй, Флинт, – и уставился на Маркуса глазами побитого оленя.
Маркус пару секунд буравил Оливера взглядом, а потом вдруг откинул назад голову и расхохотался. Успокоившись, он оглядел того с ног до головы задумчивым взглядом, приблизился, снова медленно выдохнул дым в лицо Оливеру, все еще прижимающегося спиной к стене, и затушил сигарету буквально в паре сантиметров от его уха. Вуд рефлекторно дернулся и шумно сглотнул. Его охватило странное чувство, словно он уже видел эти темные глаза, внимательно изучающие его сейчас. Флинт всегда смеялся немного безумно и пугающе. Тем более еще никогда его веселье не приносило Оливеру ничего, кроме боли.
Вуд был напуган. Это было видно невооруженным взглядом, но он хорохорился, храбрился, как истинный гриффиндорец. Какая-то обреченность в его взгляде внезапно пронесла по телу сладкую дрожь возбуждения. Маркус удивленно отметил это и ухмыльнулся. Нет, он давно уже понял свою бисексуальность – прожив долгое время среди магглов, Маркус научился принимать свои желания. Ему всегда нравилось доминирование и подавление, но овладевать «слабым» полом было слишком легко и скучно – женщины легко подчинялись его мужской силе, поэтому однополая любовь открыла перед Маркусом новые горизонты. Но влечение к Вуду было чем-то абсолютно новым и непривычным, хотя учитывая их взаимоотношения – довольно закономерным. Резко ухватив его за запястья, Маркус издевательски протянул:
– Может, тебя правда черенком трахнуть? Или не черенком… Тебе ведь так хочется грубой силы, да? – он наклонился и выдохнул на ухо, обжигая горячим дыханием. – Знаешь, если бы ты так сразу согласился поменяться временем, я бы очень в тебе разочаровался! Молодец, Вуд! Твой факультет тобой бы гордился!
Оливер с трудом подавил желание слиться со стеной. Если бы это было только возможно! Этот голос, шепот на ухо, горячее дыхание, даже запах казались смутно, едва уловимо знакомыми, и это встряхнуло Оливера, током пройдя по телу. Он дернулся, неожиданно вспомнив, что как бы Флинт его ни называл, он все-таки не цыпленок, чтобы спокойно позволить свернуть себе шею. Сжав пальцы в кулаки, он с силой дернулся – наверное, только эффект неожиданности позволил вырвать руки из стальной хватки – и тут же резко выбросил кулак вперед, целясь в лицо.
– Отвали от меня, больной извращенец! – Оливер почти с истерикой попытался подавить зарождающееся возбуждение – почему-то Маркус вызывал неконтролируемую дрожь, и прежде чем броситься на Флинта, он обреченно подумал: “Тебя все-таки слишком часто били по голове, Вуд, если подобное уже вызывает такую реакцию”.
Маркус едва успел увернуться от летящего в лицо кулака – благо у него была отличная реакция. Злость мгновенно вернулась в троекратном размере. Рыкнув, он, не раздумывая, впечатал кулак в скулу Оливера. Воспользовавшись возникшим замешательством, он обхватил его одной рукой за шею и несколько раз от души ударил в живот. Когда Оливер согнулся от боли, Маркус ухватил его за волосы и приподнял голову, заглядывая в лицо.
– Больной извращенец, да? Вот тут ты так прав! – Маркус, продолжая удерживать Вуда, несмотря на его яростные попытки вырваться, достал из заднего кармана палочку и шепнул с садистским удовольствием. – Инкарцеро!
Вуда обхватили веревки, а Маркус, схватив его за шиворот, снова швырнул к стене. Грубо раздвинув коленом его ноги, Маркус встретил обжигающий полный ярости взгляд и довольно осклабился. Затем чуть наклонился вперед и втянул ноздрями воздух, как хищник, обнюхивающий свою добычу. Он хмыкнул и протянул:
– Тебе понравится.
В очередной раз взмахнув палочкой, Маркус произнес:
– Акцио “Чистомёт-7”, – он хищно улыбнулся, когда старая метла влетела ему в руку. Гадко ухмыляясь, Маркус провел ладонью по гладкому древку. Ухватив метлу одной рукой у основания, а другой у самого края, он переломил черенок пополам. Отбросив ту часть, на которой были прутья, Маркус довольно помахал у Оливера перед лицом гладким деревом. – Смотри, какая прелесть… Отличный размер, не находишь?
Лицо Оливера побелело, в голове шумело, но вот сознание почему-то цепко держалось за эту реальность. В глазах металась паника. Дикая и почти животная. Мозг никак не желал принимать происходящее.
“Мы часто заходили далеко в желании унизить друг друга и причинить боль, но это…”
Маркус увидел в глазах Вуда страх и вдруг осознал, что он сейчас планирует сделать. Он бы никогда в жизни в этом не признался, но стало страшно и омерзительно. Да, он был диким, грубым, неуравновешенным, вспыльчивым, импульсивным. Да, бунтовал, эпатировал, нарушал спокойствие – но, черт подери, никогда никого не насиловал. Он сглотнул ком в горле. Правило Маркуса Флинта номер три: если начал бузу, не иди на попятную, иначе останешься в проигравших. Рука дрогнула. Маркус отстранился, ухватил Оливера за грудки и швырнул на землю. Взревел, отчаянно злясь на свою слабость, и с силой пару раз пнул тяжелым ботинком Вуда в живот.
– Завтра наша команда придет тренироваться в четыре часа! Чтобы тебя и твоих таких же безмозглых, как ты, гриффиндорцев здесь не было, иначе эта палка точно окажется у тебя в заднице! И поверь, если ты меня окончательно выведешь, я это сделаю! – он бросил черенок рядом с Оливером, развернулся и пошел в сторону выхода, прикуривая очередную сигарету. Руки нервно дрожали.
Оливера затопила дикая смесь из облегчения, страха и неверия в то, что ему все-таки удалось избежать расправы Флинта. Относительно, конечно. Но боль физическая на этом фоне почти не ощущалась. Все его существо горело лишь одним желанием – быстрее сбежать отсюда, но пошевелиться было по-прежнему трудно – заклинание все еще сковывало. Оставалось только ждать, пока веревки растают, лежа на холодной, влажной от вечерней росы земле и содрогаясь от пережитых эмоций – на смену оцепенению пришла нервная дрожь, и вот тут Оливер неожиданно зло прошипел:
– Сука! Тварь! Думает, запугал! Думает, что ему все позволено! Ничего у тебя не выйдет, Флинт! Мне плевать, что ты со мной сделаешь, но своего ты не получишь! – пережитое вырвалось наружу нервным истеричным смехом.
*
День пролетел как-то незаметно, оставив в памяти только утреннюю стычку с Малфоем. Оказавшись в гостиной родного факультета, Гарри тут же вытащил из сумки проклятое письмо, убившее столько нервов и давшее Малфою новый повод для насмешек. Глядя, как бумага, облизываемая языками пламени, съеживается и превращается в пепел, он испытал что-то похожее на облегчение. Его раздумья прервал взбудораженный Вуд, проскочивший в гостиную, заметавшийся, как укушенный в задницу книзл, и также спешно скрывшийся за портретом, оставив на доске возле выхода какое-то объявление. Правда, Гарри даже не успел прочитать, что в нем было сообщено, как их бешеный капитан вновь заглянул в проход.
– Гарри! Надеюсь, ты в команде? – и тут же ответил сам себе. – Конечно, кто же в здравом уме бросит квиддич?! – Вуд исчез вновь, оставив Гарри удивленно моргать ему в след. С момента последней игры прошло много времени, и Гарри как-то подзабыл об эксцентричности собственного капитана, в детстве подхватившего недуг, когда-то названный близнецами Уизли “квиддич головного мозга”. К счастью, на весь Хогвартс было всего двое таких буйнопомешанных, и – все-таки есть справедливость в этом мире, – второй достался слизням.
Наконец прочитав объявление, Гарри отметил главное – время тренировки как никогда удачное. Интересно, чего это Вуду стоило?
*
Оливер, крепко сжимая пальцами древко метлы, не отводил взгляда от поднявшейся в воздух команды. Сегодня он планировал понаблюдать за всеми с земли, чтобы увидеть и объяснить всем самые главные ошибки – ребята слишком давно не тренировались. Оливер настолько был выбит из колеи недавними событиями, что даже сегодняшняя речь получилась какой-то вялой и смазанной, чему все были только рады. К тому же он опасался появления слизеринской команды во главе со своим больным капитаном. Вчера Оливер еще долго не мог заснуть – как только он закрывал глаза, ему казалось, что его начинал окутывать сигаретный дым, а в ушах вновь раздавался хриплый шепот. Но стоило ему провалиться в сон, и случилось кое-что совершенно непоправимое. Теперь Оливер четко знал, чьи глаза у его ночного искусителя…
Отвесные пике, моментальные реакции – это его команда. Правда, возникали небольшие проблемы в слаженности действий – все же ребята давно не играли вместе, но до первого в этом сезоне матча еще есть время – наверстают. Вот они – будущие чемпионы Хогвартса. Оливер счастливо улыбнулся, мигом отбросив мешающие мысли, но его радость длилась недолго. До тех пор, пока к середине поля, тяжело ступая по песку массивными ботинками – казалось, еще чуть-чуть, и из-под подошвы полетят искры – не приблизился Флинт собственной персоной, а за ним и вся слизеринская команда – налетели шумно, как стервятники.
Изобразив вид максимально непробиваемый, Оливер со всем возможнейшим спокойствием протянул:
– Что вы здесь делаете? Поле зарезервировано за нами, – и вполне таким отрепетированным движением “небрежно” вытянув из кармана мантии письмо от мадам Хуч, помахал им перед носом у Маркуса. – Так что прошу вас не мешать и удалиться, – Оливер демонстративно отвернул голову и засунул руки в карманы, пряча бумагу и свои подрагивающие пальцы.
– А мне помнится, что вчера ты обещался предоставить это время моей команде, Вуд! – Маркус уже привычным движением ухватил Оливера за отвороты мантии. – Забирай своих щенков и вали отсюда! По-хорошему…
– Я? – Оливер сбросил руки Флинта и отряхнул мантию, как будто после прикосновения Маркуса на ней осталась грязь. “Главное, не показывать, что меня это задевает”. – Флинт, у тебя галлюцинации. Сходи к мадам Помфри. Я не мог обещать ничего подобного, – гриффиндорцы наконец заметили происходящее внизу и поспешили спуститься, встав за своим капитаном. – Так что возвращаю тебе твой же совет. Забирай своих змей, Флинт, и скройся с глаз в своем гадюшнике.
– У тебя, видно, плохо не только со слухом, но еще и с мозгами, – Маркус сжал кулаки и прошипел ему в лицо так, чтобы это слышал только Оливер. – Что, понравилось вчера? Захотел повторить? Так будь уверен, я тебе устрою сеанс показательной ебли!
Тут вперед вышел Поттер и, гневно оглядев слизеринцев, сказал:
– У тебя какие-то проблемы, Флинт?
Маркус фыркнул, а слизеринцы позади тут же заулюлюкали. Малфой тоже выступил вперед и встал рядом со своим капитаном:
– Потти, ты бы лучше не лез, а то не досчитаешься как минимум одного глаза из своих четырех! И твоя верная Уизлетта перестанет писать тебе трогательные послания.
Слизеринцы громко заржали.
Не совсем понимая, что за бред сейчас несет Малфой, Оливер ухватил Гарри, резко залившегося краской, за рукав мантии:
– Гарри, не надо, – тихо произнес он и сделал шаг вперед, становясь рядом с ним.– Что вам непонятно? У нас есть разрешение, у вас – нет. Все претензии к мадам Хуч, – Оливер позволил себе осклабиться, зная, что спорить с ее решениями – дохлый номер. Поттер был ощутимо напряжен и недовольно сопел, видимо, с трудом сдерживаясь, чтобы не ляпнуть что-нибудь еще. Видно, Малфой знает что-то, что ему знать не следовало бы.
– Да все понятно, Вуд! Ты трахнул эту старую стерву, не иначе! – слизеринцы снова заржали, а Маркус сполна насладился смущением гриффиндорского капитана.
Тут со стороны тренерской раздался усиленный Сонорусом голос мадам Хуч, разом прервавший все веселье:
– Мистер Флинт! Что ваша команда делает на поле в неположенное время?! Ну-ка, марш отсюда! Иначе я вовсе запрещу вам тренировки!
Маркус раздраженно рыкнул, наблюдая как выражение лица Вуда с обескураженного меняется на торжествующее.
– Хорошо, на этот раз твоя взяла! Но мы с тобой еще не закончили, цыпленок, – одарив напоследок Вуда многообещающим взглядом, Маркус развернулся и, дав отмашку членам своей команды, пошел прочь с поля. Однако, сделав всего пару шагов, он обернулся и насмешливо добавил. – Не забудь поблагодарить свою благодетельницу! – крикнул он. Сложив указательный и средний пальцы галочкой, поднес их к губам и поиграл языком между ними, изображая очень недвусмысленное и пошлое действие. Лицо Оливера пошло некрасивыми красными пятнами от гнева и смущения. Дольно ухмыльнувшись, Маркус последовал за своей командой с поля.
