Текст книги "После огня идёт снег (ЛП)"

Автор книги: Moonraykir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

Они замолчали, тихо любуясь звёздами, которые отражались в зеркальной поверхности озера. Сегодня не было ветра, но в воздухе ощущался холод.

– Когда-нибудь, – сказал Кили через какое-то время, – Я бы хотел взглянуть на Келед-зарам, Зеркальное озеро, что лежит у Восточных ворот Казад-дум. Говорят, в нём до сих пор отражается корона Дурина. Даже днём.

– Правда? – Тауриэль казалась очарованной, – Я слышала об этом месте, но никогда там не была. Мы называем его Нен Кенедрил, Озеро-зеркало, хотя я раньше не знала, почему. Я думала, это оттого, что там, как в любом озере, отражается небо.

– Да. Дурин заглянул в него, увидел корону над головой и понял, что его королевство будет именно здесь, – говорил Кили, он чуть не лопался от радости, что получил шанс рассказать ей что-то, чего она не знала, – Ты пойдёшь туда со мной, и мы увидим его вместе.

– Да, – тепло ответила она и, помолчав, продолжила, – Кили, великий Дурин, твой предок… Ты его прямой потомок, а значит, один из самых важных гномов в Средиземье.

В её голосе звучало благоговение.

– О Боже, наверное, – задумчиво ответил он, – То есть, весь наш клан Долгобородов ведёт от него начало, так или иначе. Но ты права, после Торина и Фили я следующий в очереди прямой потомок.

Конечно, это была честь, но она досталась ему по рождению, и он привык к этому. Но благоговение в словах эльфийки заставило его переосмыслить значение этого факта.

– Кили, ты ведь понимаешь, что я вовсе не достойна принца твоего положения, – её голос был полон иронии, – Я всего лишь лесной эльф, и моё положение гораздо ниже. Я не достойна даже Леголаса, а он не может похвастать столь высоким происхождением, как ты.

– Пф-ф-ф, – молодой гном рассмеялся в ответ, – Всеотец сотворил твой народ своими собственными руками, а меня создал всего лишь его подмастерье. И ты думаешь, что ниже меня! Мне интересно, почему ты вообще даже взглянула на меня.

– Ш-ш-ш! – Тауриэль мягко накрыла его губы ладонью, – Раз уж ты такого высокого мнения обо мне, ты же не думаешь, что я любила бы тебя, если бы не был этого достоин?

Губы Кили изогнулись в улыбке под её пальцами.

– Тогда мне повезло, что я принц, иначе я никогда не был бы достаточно хорош для тебя, – гном старался говорить, как можно более ясно.

– Я уберу руку, если ты пообещаешь, что больше не будешь говорить ерунду, – заметила эльфийка с притворной суровостью.

Он торжественно кивнул. Через несколько секунд она отняла ладонь.

– Надеюсь, это ерундой не считается, – сказал он, обеими руками хватая её за воротник и притягивая к себе для поцелуя.

– Худшая из всех возможных, – прошептала Тауриэль, нежно покусывая его нижнюю губу.

Кили тихонько засмеялся. Её поцелуи больше не были робкими или неуверенными, хотя в них до сих пор ощущалась свежесть её губ, не привыкших к таким действиям.

– Я хотел пожаловаться на холодную ночь, но теперь я этого совсем не замечаю, – сказал он, отпуская её, – Но у меня есть для тебя кое-что. Это пригодится завтра, когда ты будешь патрулировать, а меня не будет рядом, чтобы тебя согреть.

Гном вытащил из кармана пальто оловянную флягу, изогнутую таким образом, чтобы она могла поместиться в сапоге или за корсажем. Он сделал глоток и протянул ей. Во фляжке оказался виски, гораздо лучшего качества, чем тот, что она пила, соревнуясь с Фрейром.

Тауриэль тоже глотнула и улыбнулась при мысли о косвенном поцелуе, которым они таким образом обменялись. Эльфийка завинтила крышку и повернула флягу так, что бледный свет звёзд осветил выбитый на ней узор: два цветущих дерева, сплетённые ветвями и корнями.

– При таком свете этого не видно, – заметил Кили, – Но правое я сделал золотым. Это два ваших эльфийских дерева: Лаурелин и Тел…

– Тельперион, – закончила она за него, – Кили, это прекрасно. Спасибо.

– Не за что. Ты знаешь, что я люблю тебя.

– Да, я знаю, – ответила Тауриэль.

Она спрятала его подарок под пальто и снова взяла его за руку.

**********

Сиф напоминала Фили о доме. И это казалось странным, ведь там, в Синих горах они так мало общались друг с другом. Он конечно же был знаком с ней, поскольку она была дочерью одного из знатнейших лордов в их общине изгнанников, но это был предел того, что он о ней знал. Старший из принцев всегда считал девушку красивой, но очень застенчивой и боящейся жизни, поэтому ему никогда и в голову не приходило рассматривать её в качестве объекта ухаживаний.

И все-таки, когда она сейчас бежала перед ним по гулкой галерее, Сиф совсем не казалась испуганной. Молодая гномка остановилась под куполом прямо посреди сводчатого зала и стояла там, задрав голову вверх и рассматривая вогнутый потолок, потом прошла ещё немного, намеренно громко топая ботинками по полированному полу, и опять застыла на месте.

Фили знал, к чему она прислушивается; купол был устроен так, что усиливал каждый звук, когда под ним кто-то проходил, и отражал его с неестественной чёткостью.

– Фили, послушай! – крикнула Сиф, когда блондин подошёл к ней, и ему показалось, что он услышал её голос дважды: один раз из её уст и второй, когда он отразился от окружавшего их камня.

Девушка покраснела, наверное, она смутилась собственной дерзости из-за того, что просто назвала его по имени.

– Чудесно, правда? – он говорил тихо, но знал, что она прекрасно его слышит.

– О, да, – выдохнула она.

– Можешь крикнуть, если хочешь.

Сиф посмотрела ему в глаза, как будто удостоверяясь, что он говорит серьёзно.

– Здравствуй, Эребор! – закричала она, запрокинув голову, – Ты больше не будешь одинок! Мы уже здесь! Это я, Сиф! И… И Фили!

И рассмеялась над собственной дурашливостью сладким, безудержным смехом. Фили смотрел на неё, в восторге от её радости. Она просто восхищалась чудесами этого места, не ощущая груза ожиданий, ответственности и традиций.

– Я пыталась представить, каково это, быть здесь, – проговорила гномка мягким голосом, – Но реальность намного прекраснее всего, о чём я мечтала.

Принц кивнул.

– Я вырос на рассказах об этом месте и думал, что сразу узнаю его, когда попаду сюда. Но по сравнению с этим все истории просто ничто, – он сделал широкий жест рукой, как будто показывая ей гору, – Временами, проснувшись, я выхожу в Главный зал и с удивлением думаю, что я делаю здесь.

Сиф рассмеялась, но сразу же умолкла.

– Что?

– Гм… – её губы изогнулись в застенчивой улыбке, – Я просто никогда не думала… – она быстро отвернулась от него, отчего её светлые косы взметнулись вихрем, и двинулась дальше по галерее в том же направлении, в каком они шли раньше.

– Ну же, раз уж начала, говори, – мягко настаивал Фили, следуя за ней.

Ему очень хотелось узнать, что она собиралась сказать, но он боялся слишком давить на неё.

– Ну… – продолжила девушка осторожно спустя несколько секунд, – Ты должно быть думаешь, что я ужасно глупая.

– Конечно, нет.

– Ты принц. Ты всегда точно знал, как лучше поступить в той или иной ситуации.

Фили засмеялся лёгким и быстрым смехом.

– Видишь? Ты и впрямь думаешь, что я дура! – воскликнула Сиф.

– Я смеялся над собой!

– О… – она всё ещё выглядела неуверенной.

– Я вовсе не имел в виду, что ты ошибалась. Когда мы отправлялись в этот поход, я думал, что готов к любым неожиданностям.

– А это не так? – она спросила так, как будто боялась услышать ответ.

Фили застонал.

– Ох, Сиф. Нас с братом и мистером Бэггинсом чуть не сожрали тролли, едва мы вышли за пределы цивилизации.

Девушка остановилась и развернулась, чтобы посмотреть на него, ни в её глазах, ни в лице не было совершенно никаких эмоций. К своему удивлению он вдруг огорчился при мысли, что каким-то образом неосознанно разочаровал её. Потом её лицо смягчилось, и гномка снова отвернулась от него, но не раньше, чем Фили успел заметить, как покраснели её щёки.

– И вот я снова веду себя, как идиотка, – тихо призналась она.

– Я никогда не говорил…

– На самом деле я совсем не знаю тебя! – воскликнула Сиф.

И всё же, он отчётливо понимал, что она думала о нём достаточно много, чтобы вообразить, будто она его знает. Он чуть смущённо улыбнулся.

– Идём, – Фили быстро догнал её, – Фонтаны, которые мы ищем, там впереди, к ним ведёт один из боковых коридоров.

Принц взял её за руку. Сиф слегка вздрогнула от его прикосновения, но всё равно сжала его ладонь и пошла следом за ним.

**********

– Ты помнишь, как были украшены эти залы ко дню двухсотлетия правления Трора? – спросил Торин у сестры, когда они вместе прогуливались по огромному центральному холлу горы. Она была такой молодой, когда им пришлось бежать отсюда.

– Да, – ответила Дис, – Сейчас они кажутся мне ещё красивее.

Тогда, много лет назад, эти залы были изукрашены переплетением золотых и серебряных гирлянд, фонариками с вкраплениями драгоценных камней и богатыми гобеленами насыщенных королевских цветов. Сегодня здесь осталось всего несколько знамён с королевской эмблемой Торина, которые остались со времени празднования Нового года несколько месяцев назад. Однако зал не выглядел пустым: на полу и колоннах до сих пор сохранились брызги позолоты, предназначенной когда-то для статуи в честь их деда. Торин приказал оставить всё, как есть, дабы это золото служило напоминанием о тщете сокровищ и жадности. Накопленные богатства не должны были служить лишь для того, чтобы приумножать гордость и тщеславие того, кто ими обладал, их следовало считать даром, который приносит благо друзьям. В каком-то смысле этот вымощенный золотом зал стал олицетворением этой истины. Дис прервала размышления брата.

– Это правда. Я давно оставила надежду вернуться сюда.

Торин оглянулся на неё. Он до сих пор сожалел о том, чем пришлось пожертвовать его младшей сестре много лет назад. Вернуть это место было для него не только вопросом чести или отмщения, но и возможностью исправить всё для неё.

– Торин, всё не так печально, как кажется, – сказала она с теплотой, – Я должна была оставить этот дом, если хотела создать новый для Вилли, для наших сыновей.

– У тебя был хороший дом, – согласился он, – Парни до сих пор тоскуют по нему, я знаю. Тогда я пытался привить им любовь к этому месту…

– И тебе это удалось, – они прошли ещё немного, прежде чем она спросила, – Ты когда-нибудь жалел о том, что разорвал помолвку с Бранкой?

– Нет, – сейчас ответ казался Торину таким же лёгким, как и принятое тогда решение, – Нас обручили друг с другом, но между нами не было больше ничего. Как я мог тащить её за собой в изгнание? Она согласилась выйти замуж за принца, а не за бродягу. И если бы у нас были сыновья, они никогда не были бы так счастливы, как твои.

За много миль от родных и своего клана на Востоке, она разделяла бы несчастья мужа только из чувства долга, а не ради любви. Это наверняка озлобило бы Бранку и оставило бы ей в жизни слишком мало радости.

– Ты чтил моих сыновей так, как если бы они были твоими, – заметила Дис с улыбкой.

Как я мог поступить иначе? подумал он, рывком притягивая её к себе.

– Но, – добавила она, когда Торин разжал объятия, – Ты думаешь, что мой младший сын доставляет больше хлопот, чем он того стоит.

– Это не так.

– Разве ты не видишь: Тауриэль и всё, что она предлагает ему, и есть причина, по которой он может найти здесь новый дом. Полюбит он Эребор или возненавидит его зависит от того, как всё для них обернётся, – голос сестры был серьёзен, и Торин остановился, чтобы взглянуть ей в лицо.

После визита эльфийки она почти не упоминала о Кили, но сама по себе эта сдержанность говорила о том, как это для неё важно.

– Если бы речь шла только о том, чтобы сделать Кили счастливым, я сделал бы это хоть сейчас, ты знаешь это, – он одним пальцем легонько приподнял её подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Этот жест Торин сохранил ещё с тех времён, как Дис была маленькой девочкой, и до сих пор повторял его в минуты нежности, – Но что если из-за неё он нарушит свой долг? Он хочет быть рядом с братом, когда тот станет королём. Я не могу поддерживать его больше, чем Фили, на нём и так лежит тяжкая ноша, ведь он мой наследник.

Дис пренебрежительно фыркнула.

– Дела в королевстве идут не так уж плохо. Если Кили женится на эльфийке, об этом поговорят и забудут. Это далеко не самое худшее, что может случится в твоё царствование.

И всё же разве он уже не натворил достаточно бед, запятнав их возвращение ненужной кровью, когда навёл на союзников драконий огонь, а потом отказал в помощи тем, кто заслуживал её дважды: как жертвы и как друзья? Торин не горел желанием давать своим подданным и другим лордам на совете повод подвергать сомнению его правление или правление своего наследника, но он не стал бы говорить этого Дис.

Как бы то ни было, его сестра, казалось, понимала, о чём он думает, потому что сказала:

– Торин, ты хороший правитель, и я не могла бы гордиться тобой больше. Только помни, ты отвоевал это место не только для себя или меня. Ты сделал это для наших детей и наших внуков. Теперь они должны сделать эту гору своим домом. Ты не можешь вернуть Эребор таким, каким он был. Позволь ему изменяться и расти.

– Благодарю тебя, – сказал Торин в ответ.

Да, он знал. И прежде всего ради них он должен был восстановить это место и сохранить его.

**********

Было так странно снова вернуться в Зеленолесье и инстинктивно не знать, в каком состоянии находится каждая роща и поляна, каждое дерево, ветка и лист. Когда Тауриэль была капитаном, всё лесное королевство было как будто частью её, ведь она остро ощущала присутствие всех местных животных: оленей, белок, пауков, или даже захватчиков – волков, орков, и даже однажды гномов. Возвращение этой весной было похоже на встречу со старым другом, до сих пор любимым, но уже почти незнакомым из-за расстояния и времени, проведённого вдали друг от друга. Странно, что она испытывала подобные чувства из-за такой малости.

Итак, после того, как переговоры между Трандуилом и Кили подошли к концу, эльфийка спустилась в обеденный зал, где часто отдыхала после дневных патрулей, чтобы от старых друзей услышать последние лесные новости.

– Прошлая зима была снежной, и нам наконец-то удалось уменьшить численность пауков, – говорил Ферон.

На столе перед ними стоял холодный пирог с дичью и вино.

– Хвала Валарам! Я их ненавидела! – добавила сидящая рядом Морвен, тряхнув волосами цвета воронова крыла, – Я бы никогда не смогла встретиться с ними лицом к лицу, как ты.

Она была распорядителем во дворце Трандуила и вместо боевых обладала неоспоримыми талантами по домоводству. Тауриэль мягко улыбнулась.

– Я бы могла сказать то же самое о подсчёте королевского белья в кладовой.

Морвен тоже усмехнулась. Несмотря на то, что она никогда не разделяла яростную потребность своей собеседницы защищать лес своим мечом и телом, девушки оставались подругами с тех пор, как познакомились почти шесть столетий назад, когда обе были одними из немногих детей при дворе эльфийского короля.

– А как там патрули в окрестностях Одинокой горы? Догадываюсь, что совсем не так одиноко, как могло бы показаться, судя по названию, – в свою очередь спросила Морвен.

– Всё хорошо. Мы видели несколько волков, а однажды даже варга, но думаю, остатки вражеских сил из Гундабада так же не горят желанием встречаться с нами, как и мы с ними, – ответила Тауриэль, не обращая внимания на поддразнивания подруги.

Несмотря на то, что Морвен много для неё значила и была её лучшим другом, черноволосая эльфийка так и не смогла понять, почему подруга пожертвовала всем ради чужака, да к тому же смертного. Тауриэль ощущала, что со времени первого возвращения в Зеленолесье её выбор стоял между ней и Морвен незримой стеной. Она не была враждебной, но тем не менее, это была стена, и из-за неё бывший капитан гвардии Зеленолесья чувствовала себя неудобно, говоря о своих отношениях с Кили. Признаться в своей любви к нему ей было достаточно трудно даже себе самой, а уж говорить об этом с кем-то, кто не понимал её привязанности, было всё равно, что выставить напоказ самую интимную, самую беззащитную часть её души, и Тауриэль инстинктивно избегала этого.

– Думаю, новый король Дейла знает, как сильно им повезло с тобой, – Ферон с нежностью кивнул ей, – Они привыкли, что их защищает озеро и башня. Никто лучше тебя не сможет научить их защищаться.

Тауриэль улыбнулась ему.

– Они и в самом деле знают, что им повезло, и не только со мной. Я была там, когда вночи с неба лился огненный дождь. Любой из тех, кто помнит это, считает себя благословлённым шансом на надежду и новую жизнь.

Морвен воспряла духом, в словах подруги она уловила намёк на ещё одну тему, которая была ей интересна. Ферон тоже это почувствовал, потому что встал из-за стола.

– Я надеюсь, что мы увидимся до того, как ты уйдёшь. Ты сказала, что ему может понадобиться лук, – сказал эльф, по-отечески сжимая её плечо.

– Я видела принца с гномьим послом, когда вы прибыли, – продолжила Морвен, как только они остались наедине, – Он держался достойно: сдержанно, но без гордыни.

Тауриэль кивнула. Морвен не было среди тех эльфов, что приветствовали делегацию гномов, хотя, с другой стороны, она была слишком занята тем, чтобы представить Кили и его спутников: второго посла и писца, чтобы узнать всех, кто присутствовал там, да ещё на расстоянии.

– Воистину, он самый красивый из всех своих сородичей, – добавила Морвен.

Конечно, сама Тауриэль сказала бы об этом иначе, но она понимала, что подруга предложила лучший комплимент, на какой была способна.

– Кили ухаживает за мной по обычаям своего народа, – рыжеволосая эльфийка заставила себя преодолеть свою сдержанность.

– Так быстро! Но вы, наверное, не можете ждать… – Морвен умолкла, осознав, что могла показаться бесчувственной. Через минуту она неуверенно продолжила, – Уверена, их обычаи сильно отличаются от наших.

– Так и есть, – согласилась Тауриэль. Она надеялась, Морвен поняла, что она не обиделась. О силе той горькой сладости, которую придавала их с Кили любви его смертность, она не могла говорить даже с лучшей подругой, – Ох, Морвен, он осыпает меня дарами, больше достойными королевы, и при этом говорит, что так принято даже у самых обычных гномов.

Её темноволосая подруга хихикнула.

– Тауриэль, он принц. В его распоряжении целая гора, полная золота.

Её удивлённая улыбка ясно указывала на то, что Кили до сих пор казался ей персонажем какой-то невероятной сказки.

– И всё-таки, иногда мне бы хотелось, чтобы у него не было бы ни горы, ни золота, – призналась Тауриэль, решив, что по крайней мере в этом она может быть откровенной, – По-моему, его титул-это единственное, что стоит между нами и может помешать нам быть вместе. Ему всё равно, что я чужак и эльф. Но если бы он не был принцем, то и другим до этого не было бы дела.

– Слишком многие против вас?

– Я верю, что его семья примет нас, если только наш брак не станет помехой уважению его сородичей. Это мы и пытаемся доказать. До сих пор.

– Ох, Тауриэль, – Морвен взяла её за руку, и Тауриэль почувствовала, что подруга понимает и искренне сочувствует ей, – Если вам суждено быть вместе, не думаю, что они смогут вас разлучить.

Рыжеволосая эльфийка сжала её ладонь.

– Спасибо, – прошептала она.

* hadhod nín – мой гном (синд.)

========== Королевство открывает ворота ==========

Фили радостно напевал себе под нос, полируя только что заточенное лезвие. Как он и надеялся, этот небольшой нож с полированной рукояткой легко поместится в подходящие ножны. Он был достаточно маленьким, чтобы его можно было спрятать в одежде или даже сапоге, и мог бы считаться довольно интимным подарком, поскольку будет к ней ближе, чем мог быть он сам. По крайней мере, пока. Но даже в этом случае ему придётся набраться терпения и подождать, прежде чем он сможет отдать его ей.

Фили не сомневался в том, что хочет ухаживать за Сиф. У неё был тёплый, мягкий характер, но её скрытая смелость могла, и на самом деле удивила его. Она так и осталась застенчивой – в некоторых отношениях она всегда будет сдержанной – но та маленькая искорка убеждённости, которая побудила её когда-то пожелать ему удачи в пути, расцвела от его внимания, превратившись в твёрдую уверенность, которой он восхищался и ценил.

Но пока он не мог открыто заявить о своих чувствах, ведь послы шести королевств, прибывшие в Эребор на Совет на этой неделе, не оставили без внимания предложение Кронпринца представить ему достойных аристократок из своих кланов, поэтому было бы очень грубо, если бы он стал оказывать внимание другой девушке ещё до их прибытия. Вряд ли стоило оскорблять тех, с кем его дядя надеялся заключить договора и союзы.

Не мог он и дать Сиф тайное обещание. Едва ли было справедливо давать ей повод верить в то, что он пока что не мог выразить при всех. Просить её надеяться на что-то личное, в то время, как он будет в открытую оказывать внимание другим женщинам, было бы жестоко и несправедливо, ведь она заслуживала от него гораздо большего. Поэтому в последние несколько недель Фили старался сдерживать себя, чтобы невольно не выдать своих чувств, дабы она не ожидала большего, чем он на данный момент мог ей предложить.

Иногда было довольно трудно не выдать себя какой-то небрежной лаской или жестом, особенно когда Сиф заставала его врасплох своим очарованием, пусть и делала это неумышленно. На самом деле Фили уже был близок к тому, чтобы начать избегать её из-за того, что ему всё время приходилось быть очень осторожным, чтобы случайно не выдать свою глубокую привязанность к ней. Тем не менее, он не мог заставить себя уклониться от встречи с ней в такие моменты, как сейчас, когда, выйдя из мастерской в коридор, увидел, как она споласкивает лицо в фонтанчике, поставленном здесь специально для этих целей.

Видеть её здесь не было для него неожиданностью. Семейная кузница Железнобоков находилась в том же рабочем зале, что и мастерская Фили. Он удивился, когда узнал, что Сиф решила выбрать для себя ремесло, которым занимались её отец и брат, то есть работать с железом и сталью. До того, как он смог достаточно хорошо узнать её, он мог бы подумать, что она занимается ткачеством или живописью, чем-то спокойным вместо работы с молотом и наковальней, которая требовала грубой физической силы. Но теперь он понимал, что выбранное ею ремесло прекрасно соответствовало той резкости и силе, которую он так часто замечал в ней.

Девушка вытирала лицо, но когда он подошёл к ней, подняла голову и, узнав, улыбнулась. Лицо её раскраснелось от работы, один влажный локон прилип к щеке, ресницы и бородка тоже были мокрыми. Несмотря на то, что на ней был простой кожаный фартук и грубая рабочая рубашка с закатанными рукавами, Фили она показалась намного красивее любой леди, разодетой в шелка и драгоценности.

– Фили! – радостно воскликнула Сиф, и он с удовольствием отметил, что теперь она полагала, что они достаточно близки для того, чтобы обращаться к нему вот так просто.

Она уже давно оставила всяческие “его величества”, но всё же время от времени ему приходилось убеждать её в том, что она может обойтись без никому не нужных любезностей и называть его по имени.

– Что ты делала сегодня?

– Да так, заканчивала новые образцы топоров, которые разработал Фрейр, он хочет заключить несколько сделок на совете, – Сиф вздохнула, – И я ужасно рада, что контракты составлял он, а не я.

Блондин улыбнулся. Он был уверен, что если бы ей удалось преодолеть нелюбовь к многолюдным собраниям, которая, как он полагал, проистекала скорее из недостатка терпения, чем из робости, она могла бы справляться с торговыми договорами не хуже отца или брата, потому что была на удивление проницательной.

– А ты? – спросила она, – Вижу, что бы ты ни делал, ты этим доволен.

Говоря, Сиф вытащила булавку из своих растрёпанных волос, и они упали ей на спину клубком распущенных прядей и кос, моментально заставив Фили забыть о её вопросе. Откинув волосы назад и связав их на затылке, девушка выжидающе посмотрела на него своими голубыми глазами, и принц только тогда вспомнил, что должен ответить ей.

– Мне нужно было закончить кое-что до начала Совета, и я это сделал. Думаю, что когда прибудут послы, у меня не будет времени на то, чтобы приходить сюда работать.

Сиф сочувственно рассмеялась.

– Я завидую тебе меньше, чем брату. Хотя, возможно, скоро мне придётся передумать. Уверена, он будет видеться с тобой чаще, чем я.

Гномка слегка зарумянилась при упоминании о том, как сильно она будет скучать по нему, пока он будет поглощён своими дипломатическими обязанностями. Фили кивнул. Он надеялся, что завидовать ей придётся только брату.

– Только представь, как я буду сидеть на Совете и слушать бесконечные речи, постепенно впадая в ступор и пуская слюни, и ты ничего не пропустишь, – пошутил он.

– Не могу, – Сиф рассмеялась, – Потому что ты этого не сделаешь. Там ведь будет столько важных шишек, на которых ты должен будешь произвести впечатление!

– Что? Ты же не думаешь, что если я захраплю, то внушу всем полное доверие к себе, как к будущему королю Эребора? – с притворным удивлением возразил Фили.

Она с улыбкой качнула головой.

– Возможно, ты права, – он едва удержался, чтобы не убрать с её щеки выбившийся локон.

Однако сумку, которую она оставила у фонтана, он взвалил на плечо. Так поступил бы любой благовоспитанный молодой гном, и в этом не было ничего неприличного.

– Ты, наверное, нервничаешь? – заметила Сиф, когда они возвращались в жилые кварталы.

– Кузница Создателя, да, – признался он. Как ни странно, ей он с лёгкостью говорил то, чего никогда не сказал бы Торину или даже Кили, – Сиф, они будут оценивать меня так же, как и дядю. В Синих горах я уже встречался с посланцами Огнебородов и Широкозадов, но остальные… Они увидят меня впервые.

– Ты принц и герой. Как они могут не впечатлиться? – мягко сказала она.

Фили улыбнулся тёплой уверенности, звучавшей в её голосе.

– Поэтому я и волнуюсь. Что если они не найдут во мне того, что ожидали найти?

– Фили, – задумчиво проговорила она, встав перед ним так, что ему пришлось остановиться, – Думаешь, ты ещё ничего не доказал? Ты такой, каким должен быть. И… – девушка улыбнулась, – Ты тоже будешь оценивать их. Ты очень… То есть… – её лицо стало ярко красным, – Я хочу сказать, никто не станет сомневаться, что ты законный наследник Дурина, так же, как Торин.

Фили не смог сдержать улыбки.

– Спасибо, – искренне поблагодарил он, – Я это запомню.

– Хорошо, – Сиф развернулась и снова пошла вперёд, – Потому что если нет, мне придётся сделать что-то ужасно глупое, чтобы напомнить тебе об этом.

Рассмеявшись, Фили последовал за ней, удивляясь, как эта некогда тихая молодая женщина научилась флиртовать так, что этого устыдился бы даже его собственный младший брат.

*********

Стоя в приёмном зале, переполненном гномами, которые пришли с каких-то дальних гор на Востоке, Кили почти жалел, что не остался на Вороньей высоте. Не то, чтобы ему так уж сильно не хотелось быть здесь, встречая первую дипломатическую делегацию, прибывшую в Эребор на Совет Семи Королевств. Если он хотел поддержать дядю и брата, его место было здесь, в этом холле среди встречающих, а потом в зале Совета так же, как и в сторожевой башне. Но на Вороньей высоте всегда был шанс, что туда неожиданно заглянет Тауриэль, а он всегда был этому очень рад. Сюда же она не придёт, во всяком случае теперь, когда в гору прибывали гномы из дальних королевств. Кили не мог дождаться того момента, когда эльфийка сможет свободно посещать Эребор, но, конечно же, это время настанет не раньше, чем ему будет позволено жениться на ней.

Однако сейчас было не время мечтать, и младший принц заставил себя вспомнить о гостях, которые требовали его внимания. Члены посольской делегации были заняты разговором с его дядей и другими придворными Эребора, но в дальнем конце зала Кили заметил одинокую фигуру. Это была Ауда, дочь посла из клана Черновласов. Раньше он уже видел её с его братом, но сейчас Фили беседовал с другими гостями.

Это была поразительно красивая молодая женщина, угольно-чёрные локоны и смуглая кожа с лёгким оливковым оттенком выгодно выделяли её среди более светлокожих девушек его собственного клана. Несмотря на довольно простое платье, редкие и дорогие драгоценные камни, украшавшие её одеяние и причёску, безошибочно свидетельствовали о её высоком положении и богатстве. И её богатые одежды, и гордая, выправленная осанка придавали молодой гномке чрезвычайно официальный и отстранённый вид. При других обстоятельствах Кили воспринял бы это как вызов, который потребовал бы от него немалого обаяния и остроумия. Но сегодня он должен был всерьёз отнестись к своим обязанностям. И, кроме того, флиртовать с ней он не хотел: никаких игр, он просто будет внимательным хозяином.

– Леди Ауда, – поприветствовал её Кили, подойдя.

– Ваше Высочество, – она ответила на его поклон реверансом, – Ваше гостеприимство выше всяких похвал.

– Со времени восстановления королевства вы первые гости, которые посетили нас, – объяснил он, – Мы рады видеть вас.

Девушка рассмеялась.

– Полагаю, это прозвучит глупо, но я слышала рассказы об этом месте всю свою жизнь. Мой отец и моя тётя говорили невероятные вещи о празднике в честь двухсотлетия правления короля Трора.

Кили улыбнулся; от своего дяди он слышал те же самые истории.

– Знаете, что если бы всё было иначе, моя тётя могла бы быть здесь королевой? – Ауда говорила без высокомерия, однако в её голосе звучало благоговение и что-то, похожее на сожаление.

– Я знаю, – ответил он. Сестра посла, Бранка, когда-то была обручена с Торином, но потеряв дом и королевство, он разорвал помолвку и освободил её, – Не будь нападения Смауга, вы были бы принцессой, а меня бы не было здесь вообще.

В её серых глазах читалось любопытство.

– Моя мать вышла замуж за гнома из Синих гор. Если бы не изгнание, они бы никогда не встретились.

– Это и впрямь была бы невосполнимая потеря, от которой никому не было бы добра, – заметила Ауда, и Кили увидел, как её взгляд метнулся к его брату. Неужели она уже положила на него глаз? – Наверное, быть изгнанником очень тяжело? – она снова повернулась к нему.

Младший принц пожал плечами.

– Я бы не сказал, что всё было так уж плохо; во всяком случае для нас с Фили. Мы выросли оседлыми, в то время залы Торина уже процветали. Другие-дядя, моя мать и кузены раньше познали гораздо худшие дни. Какое-то время они были настоящими бродягами. Так что нет, это было не очень тяжело. Хотя это было странно, расти в доме, о котором все говорили, что он на самом деле не твой.

– Не могу себе даже представить, – проговорила Ауда с сочувствием. – Вы должно быть рады, что вернулись.