Текст книги "После огня идёт снег (ЛП)"
Автор книги: Moonraykir
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
Владыка эльфов кивнул.
– Тауриэль, в этой битве я потерял многих прекрасных лейтенантов, – она знала, что он имел в виду и собственного сына, – И я не хотел бы потерять ещё и тебя. Полагаю, я смогу найти для тебя место, которое отвечало бы и твоим, и моим желаниям.
– О? – но мгновение спустя, она добавила, боясь показаться грубой, – Ваше Величество.
Трандуил выглядел слегка удивлённым.
– Эребор нужен нам, как союзник, а не враг. Некромант изгнан, но не уничтожен, и я больше не могу притворяться, что мы способны противостоять злу этого мира в одиночку. И хотя мы с тобой можем пережить эту вражду, всё же, думаю, нам лучше попытаться её искоренить, и если возможно, сейчас. Она началась при жизни нынешнего короля гномов, пусть же и закончится при нём. И хотя мы в отличие от смертных не ограничены временем, память гномов о нас формируется в течение их жизней. Лучше, если они будут помнить, что вражда между нашими народами началась и окончилась в пределах одного поколения.
Тауриэль кивнула, ещё раз остро осознав, что её собственные интересы по меркам её народа были основаны на слишком скоротечном решении. Сколько лет было Кили? Эльфийка внезапно задумалась. Она понятия не имела, как долго жили гномы, но всё равно хотела провести с ним как можно больше времени.
Трандуил явно ожидал, что она что-то скажет, поэтому она в конце концов ответила:
– Вы правы. Этот союз им будет так же выгоден, как и нам.
Тауриэль снова поднесла чашку к губам, надеясь скрыть своё беспокойство от глаз короля. На лице владыки появилось выражение удовлетворения.
– Учитывая твои отношения с принцем, ты идеально подходишь для того, чтобы работать над созданием такого союза.
Она едва не подавилась медовухой. Откашлявшись, она поняла, что Трандуил внимательно смотрит на неё, чуть приподняв бровь.
– Я не уверена, что сейчас в Эреборе мне будут рады, – призналась она, отдышавшись.
Король молчал, но его встревоженный взгляд как будто спрашивал: Валар, что ты натворила теперь? Тауриэль чувствовала, как у неё горят щёки.
– Должно быть, я была слишком прямолинейна, выражая свою привязанность к принцу, – выдавила она, – И король не одобряет наших… Эм…
На лице владыки Зеленолесья промелькнула тень улыбки.
– Тауриэль, до сих пор ты была очень способным офицером. И то, что сейчас ты так легко поддалась волнению, говорит о том, что ты попала на неизвестную тебе территорию.
Это было похоже на шутку; её король шутил над тем, что она была влюблена и совершенно сбита с толку. Она допила медовуху, от напитка её лицо горело не меньше, чем от смущения.
– Мой господин, я приложу все усилия, чтобы добиться дружбы Подгорного короля, – с осторожностью ответила эльфийка, отставляя пустую чашку.
– Я в этом не сомневаюсь, – Трандуил встал, и она сделала то же самое, – Но мы поговорим об этом позже. Тебе нужно отдохнуть, – мягко добавил он.
– Благодарю вас, – ответила Тауриэль.
Она присела в реверансе и, выходя из комнаты, с трудом подавила желание оглянуться через плечо и посмотреть на него в последний раз.
*********
Кили развернул письмо и снова прочёл его.
Мой милый Кили
Я получила прощение своего короля и должна как можно скорее вернуться в Зеленолесье. Но желания мои остались неизменными, и я забираю с собой твоё обещание. Я найду возможность встретиться с тобой.
Твоя Тауриэль.
Эти несколько строк гном помнил наизусть, но ему нравилось перечитывать слова “Мой милый Кили” и “твоя Тауриэль”, написанные её простым, но изящным почерком. Эту записку несколько недель назад передал ему Фили, который получил её от Барда. Он до сих пор удивлялся тому, что Тауриэль решилась доверить свою тайну озёрному жителю, ведь она была так застенчива и скрытна в своих чувствах. Но его согревала мысль о том, что она пошла на этот риск, чтобы убедиться, что он знает, куда и почему она исчезла. И он был по настоящему рад узнать, что теперь у неё есть дом, куда она могла бы снова вернуться.
Кили сложил письмо и положил обратно в ящик шкафа рядом с маленькой серебряной табакеркой, в которой лежала прядь её волос. Её дар заслуживал достойного способа хранить о ней память, но он до сих пор не мог выбрать для него идеальной оправы. Медальон? А может, брошь? Серебро или золото? Завтра вечером он спустится в одну из мастерских, а там будет видно.
Наверное, будет даже лучше, если Тауриэль на время уедет в Гринвуд. Так у него не будет искушения найти способ улизнуть, чтобы увидеться с ней, ведь Торину это определённо не понравится. Но как заставить дядю принять его чувства к ней, Кили и понятия не имел.
Он надеялся, что для этого будет достаточно доказать свою верность семье и королевству, работать над восстановлением Эребора, исполняя всё, что от него требовалось. То, что любя Тауриэль он по прежнему мог достойно исполнять свои обязанности, оправдало бы его привязанность к ней. Но теперь Кили понимал, чтобы доказать, что он не ошибся с выбором, потребуется нечто большее, чем просто демонстрация того, что на него можно было положиться. Молодой гном был почти уверен, что Торин на самом деле не считал её плохой, но даже это, казалось, не доказывало того, что столетия гномьей чести и традиций, да и сам Эребор, не рухнут из-за острых ушей эльфийки, если он выберет её.
Кили хотел доказать, что он взрослый, надёжный гном, который не избегает проблем – подобное поведение попахивало ребячеством. И всё-таки, что делать дальше, он не знал. Если истина не могла говорить сама за себя, что мог сказать он, чтобы доказать, что его преданность Тауриэль не противоречит верности семье?
А когда придёт его мать, что он скажет ей? До сих пор Кили не особо беспокоился о её реакции; у него было достаточно проблем с Торином и остальными. Скорее всего, она будет в шоке. Этот поход давал ей множество причин для беспокойства за них, но она уж точно и представить не могла, что ей придётся волноваться из-за того, что её сын влюбится в эльфийку, во врага. Но несмотря ни на что, он надеялся, что она помнит, каково это, любить кого-то, и если не одобрит, то хотя бы поймёт, что он должен делать.
***********
Было раннее лето. Торин глубоко вздохнул, ощутив дуновение лёгкого свежего ветерка. Впервые за многие десятилетия тепло и жизнь этого мира отражали его чувства – он больше не ощущал себя пойманным в ловушку своей собственной бесконечной зимы, зная, что никогда не сможет быть счастливым, пока не будет восстановлен его дом и не заглажены старые обиды.
С того места, где он стоял на разрушенной зубчатой стене башни на Вороньей высоте, Дубощит мог видеть, как медленно восстанавливаются здания Дейла. Долина внизу уже тоже не лежала в руинах. Деревьев ещё не было, но земля вокруг покрылась травой и вереском. Когда ветер волновал воды озера, на котором они сражались с Азогом, даже этот каменистый горный склон казался живым.
– Уцелевшая каменная кладка до сих пор прочна, – услышал он за спиной голос Глоина, – Можно просто строить на старом фундаменте.
Торин обернулся и кивнул своему спутнику, который закончил осмотр нижних уровней башни.
– Хорошо. Я пошлю сюда команду строителей, когда будут готовы верхние залы.
Теперь, когда центральные районы Эребора вновь стали пригодны для жилья, пришло время подумать о безопасности. Восстановление старой сторожевой башни на Вороньей высоте пойдёт на пользу и им, и их друзьям в Дейле. У Торина не было желания оставлять гору открытой для новой внезапной атаки, как это случилось прошлой зимой.
Позади него послышалось хлопанье крыльев, и король повернулся к краю стены, на котором теперь сидел ворон. Птица внимательно осмотрела его, а потом прыгнула вперёд. Торин протянул руку, и ворон вспорхнул к нему на запястье. После короткого приветствия и пожелания Подгорному королю и его стае удачной охоты птица передала послание от леди Дис. Она спустилась с перевалов Мглистых гор в последнее новолуние и рассчитывала прибыть в Эребор до восхода следующей луны. И просила передать сыновьям её любовь.
Торин поблагодарил ворона, пожелав побольше падали, и птица упорхнула. Хорошо. Их народ двигался быстро. Ему не терпелось приветствовать их дома, увидеть, как Эребор снова наполняется энергией, работой, жизнью. А ещё он очень хотел опять увидеть сестру. Дис беспокоилась, отправляя брата и сыновей – её единственную семью – в поход, который по её мнению был не достаточно хорошо подготовлен и полон слишком больших ожиданий. Она была бы счастлива, если бы все они остались в Синих горах в целости и сохранности, и пусть дракон забирает золото себе. И всё-таки она знала, что Эребор был их наследием, и не могла этого отрицать.
Торин был очень рад приветствовать её возвращение, он хотел увидеть, как рассеивается её беспокойство, как она заново учится быть счастливой в доме, который, как она думала, был потерян для них навсегда.
И возможно, может быть, ей удастся вразумить своего младшего сына, который упорно верил в то, что сможет быть счастлив только с эльфийкой.
***********
– Подтяни свой край вправо, – велел Фили брату, оглядывая буфет, который они двигали, – Нет, вправо от тебя. Вот так, отлично.
Кили отступил на шаг и кивнул.
– Да, так ей больше понравится.
Они вдвоём приводили в порядок комнату матери, готовясь к её приезду на будущей неделе. Буфет стоял напротив огня, и теперь свет будет играть на её керамической посуде, подчёркивая изящные линии глазури, которыми по праву славились её работы. А ещё это придавало комнате ощущение идеальной симметрии, потому что они могли повесить пару гобеленов по обе стороны резного камина.
Фили глотнул воды из кувшина на столе и с одобрением оглядел комнату. Когда сюда принесут вещи их матери, она станет намного уютнее, но и сейчас было очень неплохо.
– Я рад, что она скоро приедет. Я по ней скучал.
– А ты уверен, что скучал только по ней? – поинтересовался Кили.
– Что? – блондин действительно не имел ни малейшего понятия, кого имел в виду его брат, – Ты что, пытаешься свести меня с кем-то, чтобы Торин от радости забыл о Тауриэль? – резко ответил он.
– Нет, конечно, нет, – голос Кили звучал глухо, и Фили пожалел, что огрызнулся на него.
Он знал, что брат говорил не об этом.
– Ты что не помнишь, как плакала Сиф, когда вы в последний раз виделись? – объяснил брюнет, и в его голосе опять зазвучала лёгкость.
Фили улыбнулся.
– Точно.
Он и правда забыл. Он никогда особо не общался с Сиф, девушка была красивой, только очень стеснительной. Она всегда наблюдала за ним со стороны, но разговаривали они редко. Однако в последний раз, когда они с Торином приходили навестить её отца, лорда Железнобока, она сама подошла к нему, пожелала удачи в предстоящем походе, а потом разрыдалась и убежала прежде, чем он успел ей ответить. Тогда это огорчило его, но подготовка к путешествию вскоре стёрла этот случай из его памяти.
– Наверное, это ужасно, что я забыл? – неловко спросил Фили.
Кили покачал головой.
– Ты ведь даже не знал, что нравишься ей.
И это была правда. Конечно, были и другие девушки, которым он нравился, и Фили об этом знал. Но он никогда не думал о них серьёзно. Не то, чтобы он недолюбливал кого-то из них, но думать о выборе девушки в его возрасте, да к тому же в его положении, было рановато. Возможно, ему придётся подумать об этом сейчас.
– А как насчёт тебя? – Фили решил продолжить шутку брата, – Что ты скажешь Фриг, которая целовала тебя на прощание в оружейной перед уходом?
– Проклятье! Думаешь, она об этом помнит? – вид у Кили был ошалелый, – Это был просто прощальный поцелуй. Это ничего не значило.
– Кили, береги себя, ты слишком красив, чтобы умереть нецелованным, – защебетал Фили, подражая девичьему голосу.
– Типа того, – смущённо сознался тот.
– Ну, – Фили продолжал поддразнивать брата, – Она сразу же забудет о тебе, как только узнает, что ты целовался с эльфийкой.
– Да, и что ещё я должен для этого сделать? – ответил брюнет с ехидным смешком, – Слава Махалу, что они все наконец-то заткнулись. Мне плевать, что они говорят обо мне, но когда они клевещут на Тауриэль…
Фили кивнул, он был рад, что теперь они находили это просто забавным.
– Ки, когда ты собираешься говорить о ней с Торином? – с внезапной серьёзностью спросил он у брата.
– А о чём тут говорить? – обескураженно ответил тот.
– Может, о том, что ты любишь её? – нетерпеливо подсказал блондин.
– Разве он об этом не знает? И всё равно этого недостаточно, – Кили был явно расстроен.
– Ты не можешь делать вид, что всё уладится само собой.
Ну почему его младший брат этого не понимал?
– Я знаю. Но умолять я не буду. И ссориться с ним тоже.
– Кили, я не хочу, чтобы тебя лишили наследства, и не хочу, чтобы ты её потерял. Но я ничего не смогу сделать, пока ты не поговоришь с Торином, – Фили вздохнул. Ему не хотелось снова начинать этот спор, но если ничего не изменится, то придётся, – Я иду мыться, – резко сказал он и, взяв кувшин с водой, вышел из комнаты.
========== Приветствовать друг друга с любовью ==========
Дис с отрядом прибыла из Синих гор в один из дней раннего июня, в полдень. Торин отошёл в сторону, давая возможность племянникам приветствовать её первыми. И в самом деле, оба принца побежали впереди остальных, чтобы встретить мать, которая ехала во главе процессии. Кили держал пони под уздцы, пока Фили стаскивал её с седла, а потом они вдвоём принялись душить мать в объятиях. Но когда ей, наконец, удалось выпутаться из их рук, Торин обнаружил на её лице довольную улыбку, которой не видел уже очень давно.
Тогда он приблизился к ней, и Дис, освободив одну руку из хватки младшего сына, притянула брата к себе.
– Ты сделал это, – выдохнула она и поцеловала его в лоб.
– Я обещал, – с нежностью напомнил он.
– И что бы я делала, если бы ты не сдержал слова, – Дис легонько потянула его за косичку у виска, как часто делала в детстве, когда пыталась заставить его позволить ей сделать то, что она хотела.
Торин улыбнулся, вспомнив об этом.
– Добро пожаловать домой.
**********
Несколько дней спустя, когда новоприбывшие устроились в отведённых им комнатах, Дис сидела в королевских апартаментах вместе с Торином и сыновьями и слушала подробный рассказ о путешествии. Говорили в основном они, она лишь время от времени задавала вопросы. И хотя они опустили самые неприятные части истории, Торин был уверен, что она на самом деле догадывалась о тех опасностях, с которыми им пришлось столкнуться. Она не расспрашивала о подробностях, казалось, ей было достаточно того, что они в конце концов благополучно преодолели все трудности. Думать сейчас о том, что было или могло бы произойти, было бессмысленно.
Когда молодые принцы, поцеловав мать, ушли к себе, Дис осталась. Они с Торином поболтали немного, делясь новостями из Синих гор и Эребора, а потом погрузились в уютную, знакомую тишину. Торин вдруг понял, как сильно скучал по ней; было так здорово, когда рядом был кто-то, с кем можно было просто молчать. Он на мгновение подумал о том, как ей удавалось выносить тихое одиночество их прежнего дома, без Фили и Кили, с которыми всегда было весело или, по крайней мере, шумно.
– Скажи мне, брат, – наконец сказала Дис, не отводя от него пристального взгляда, – Я заметила, что-то не так между моими сыновьями, и между ними и тобой. Что происходит?
– Кили ещё не сказал тебе?
– Не сказал чего? – в её словах Торину почудился вызов; очевидно, она ожидала, что он ей ответит.
– Он связался с эльфийкой, – лучше было не ходить вокруг да около, она всё равно скоро узнает, если не от Кили, так от других.
Дис восприняла новость на удивление спокойно.
– С девушкой, которая спасла ему жизнь, – уточнила она.
Он кивнул.
– Есть ли шанс, что она ответит ему взаимностью?
Торина удивил вопрос сестры, но она, конечно же, была матерью.
– Я в этом абсолютно уверен.
Дис выгнула бровь.
– Она вряд ли стала бы его целовать, если бы это было не так, – проворчал он раздражённо.
К его удивлению сестра и глазом не моргнула.
– И ты сказал ему, что он не должен её любить, – догадалась она.
– А что ещё я должен был сказать? – она смотрела на него, и внезапно собственные слова показались Торину неразумными.
– Торин… – Дис вздохнула, как будто многое хотела ему сказать.
– Он не может ставить эльфийку выше своего долга и родни, – объяснил он.
– Неужели?
Сестра сказала это таким тоном, словно проверяла, посмеет ли он повторить эти слова ещё раз.
– Дис, Кили чуть не отказался от всех нас ради неё.
– Что?, – впервые за всё время её лицо было абсолютно пустым.
– Я просил его вспомнить о верности своему роду, а он сказал, что скорее потеряет своё наследие, чем откажется от неё, – продолжил он с неохотой.
– Мой сын рисковал ради тебя своей плотью и жизнью, и ты сомневаешься в его верности? – спросила она, вся её ярость обратилась теперь на брата.
– Я знаю, чем он пожертвовал, и ценю его за это! – Торин сделал медленный вдох, и продолжил уже более спокойно, – Неужели ты не понимаешь? Он не может выбрать эльфийку. И его любовь к ней не имеет значения…
– Не имеет значения? – глаза Дис вспыхнули гневом, – Как ты смеешь так говорить о любви! Ты никогда не был влюблён, так откуда тебе это знать?
Она поднялась на ноги и посмотрела на брата сверху вниз.
– Торин, ты знаешь, почему мои сыновья значат для меня больше, чем любое сокровище, созданное чьей-то рукой или завоёванное мечом? – её голос чуть слышно дрожал, – Потому что они-дар любви.
Дис бросила на Торина последний испепеляющий взгляд и вышла из комнаты.
**********
Кили думал о том, насколько же прекрасна была Тауриэль. Раньше он почему-то особо не задумывался, какие зелёные у неё глаза, как изумруды или листья, освещённые солнцем. Сейчас, когда она смотрела на него, её глаза были полны тысячами невысказанных слов, готовых вот-вот сорваться с её розовых губ, и, без сомнения, открыть всё то, что она чувствовала к нему. Она склонилась над ним, и её волосы окутали их обоих пламенной завесой. Эльфийка молчала, просто лаская пальцами его щёку, прочёсывая волны его волос.
– Тауриэль, – проговорил он и потянулся к ней.
Он должен был найти способ сорвать печать молчания с её уст… Свет мигнул, сместился, и Кили вдруг понял, что красноватое свечение, что окутывало его, это всего лишь огонь в камине, а над креслом, в котором он дремал, склонилась его мать.
– Тауриэль? – мягко спросила она, смахивая волосы с его лица, – Это не гномье имя.
Кили выпрямился в кресле. Лгать ей не было смысла, всё равно она скоро узнает правду, и будет лучше, если он сам ей об этом скажет.
– Она эльфийка, – он говорил медленно, частично оттого, что не хотел в этом признаваться и потому, что ещё не совсем проснулся.
– Мой дорогой мальчик, что мне с тобой делать? – Дис притянула его в объятия, а потом, к его удивлению, заплакала.
Кили обнял мать, он чувствовал себя смущённым и виноватым. Она не плакала ни когда они уходили, ни когда обнаружила, что все они живы. Неужели эта новость была намного хуже известия о смерти, с которой они столкнулись недавно? Было бы лучше, если бы она рассердилась на него. Кили ненавидел себя за то, что довёл её до слёз.
– Мама… – начал он, хоть и не был уверен, что ей сказать. Все доводы, которые он много раз прокручивал у себя в голове, вдруг показались ему неуместными, – Она не… Мы… Ум…
– Моё милое сердце, я чуть не потеряла тебя, – какое-то время она молчала, просто обнимала его, ласково поглаживая по спине, как будто это он, а не она, нуждался в утешении.
Наконец Дис отпустила сына и села у его ног, положив руки ему на колени. Кили вытер манжетами её мокрые щёки, но жест получился беспомощным и неуклюжим. Мать улыбнулась ем.
– Innikh dê*, – сказала она.
– Я сделал это.
– Да, ты сделал, – подтвердила Дис.
Он понимал, что должен отдать ей памятку, тот рунный камень, который она дала ему как символ его обещания. И впервые за всё время он вдруг подумал, могло ли то, что он сделал, считаться предательством.
– Мама, я отдал моё обещание, – он очень надеялся, что она не расплачется снова.
– Тауриэль?
Он кивнул.
– Прости меня. Я знаю, что должен был дать что-то другое, но у меня ничего больше не было…
Дис остановила его, легонько качнув головой.
– Кили, не важно, к кому ты вернулся. Я просто хочу, чтобы ты знал, что ты всегда нужен кому-то.
– А…
– Ты нужен ей?
Нужны ли эльфам, которые живут вечно и могут иметь всё, такие, как он, ведь он мог дать ей в лучшем случае двести лет? Но у Тауриэль не было всего. Он понял это, когда она с жадностью слушала его, сидя у решётки его темницы, как будто его рассказы о торговых караванах и лесных чудесах значили для неё больше, чем всё, что было в её долгой жизни.
– Да, – ответил он.
Дис кивнула.
– Ох, Кили, мне жаль, – нежно сказала она, обхватив ладонью щёку сына, – Жаль, что ты хочешь невозможного.
– А это обязательно так?
Мать покачала головой, но Кили не понял, ответила ли она ему или же просила не задавать таких глупых вопросов. Они встали на ноги, и Дис обняла его на прощание.
– Я люблю тебя, – сказала она.
– Я тоже тебя люблю, мама, – Кили поцеловал её в щёку, удивляясь тому, что любовь может разделять так же сильно, как ненависть.
**********
Тауриэль затаила дыхание, когда её последняя стрела присоединилась к остальным, вонзившись точно в центр мишени.
– Тебе нравится?
Она повернулась и улыбнулась Ферону, который стоял рядом и наблюдал за ней.
– Да, благодарю тебя, – ответила она, лаская пальцами контуры своего нового лука из полированного дерева, – Без моего лука я чувствовала себя, как без рук.
Эльф рассмеялся.
– Я добавлю это к списку своих достижений: разработка стильных конечностей для прекрасных леди. Принимая во внимание, что ты моя модель, в скором времени меня по самые уши завалят заказами.
Тауриэль засмеялась.
– Учитывая, как ты любишь льстить, удивительно, что ни одна леди до сих пор не заставила тебя умолкнуть навсегда.
Ферон одарил её знакомой улыбкой.
– Возможно. Но с твоей стороны мне ничего не грозит, пока ты продолжаешь ломать мои луки.
Эльфийка улыбнулась. В юности она сломала несколько луков Ферона, пока он не приучил её заботиться о своём оружии так, как будто оно было частью её самой. В обмен на обещание делать это он помог ей отточить мастерство стрельбы из лука. Для Тауриэль он до сих пор оставался уважаемым наставником и другом.
– Насколько я понял, ты скоро вернёшься в Дейл, – заметил Ферон, глядя, как она выдёргивает стрелы из мишени, – По тебе скучали здесь и будут скучать. И я говорю не только о себе.
– Спасибо, Ферон.
Его слова согрели её. Весь последний месяц она чувствовала себя не в своей тарелке; казалось, что никто толком не знал, как вести себя с ней, подругой короля гномов, которая оставила свой лес. Конечно, прощение Трандуила оправдало в их глазах её поступки, но она знала, что большинство её сородичей до сих пор считают её странной.
– Король наделил меня полномочиями представлять интересы Зеленолесья в Дейле и Эреборе. Бард, лидер озёрных жителей, уже принял моё предложение о помощи. У них не хватает дальних патрулей, и я могла бы помочь им с их организацией.
– Дорогая Тауриэль, всегда такая послушная и практичная, – сухо заметил эльф, – Я слышал, что у тебя для этого есть личные причины.
Тауриэль покраснела. За прошедший месяц она в достатке наслушалась лесных сплетен о своём уходе, изгнании и зиме, которую она провела в компании их бывших пленников. Если бы не милость короля, нашлись бы те, кто заподозрил бы её в сговоре с заключёнными и в том, что она помогла им бежать.
– Ты же знаешь, что я не стану верить всему, что о тебе говорят, – мягко сказал Ферон, – Но я подозреваю, что в этой истории есть доля правды. Кое-кто в горе тебе не безразличен.
Она кивнула. Эльф смотрел на неё с нежностью.
– Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы думать, что какие-то личные желания могли бы вынудить тебя поступить бесчестно.
Тауриэль почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы; было тяжело не обращать внимания на то, что о ней говорят.
– Моя маленькая охотница, – сказал он, вспоминая её старое прозвище, – Я уверен, ты прекрасно устроишься в Дейле.
Ферон взял у неё учебные стрелы и на секунду сжал её руку.
– Благодарю, – почему-то неуверенно ответила Тауриэль, – Возможно, скоро у меня будет для тебя ещё работа, – её улыбка вернулась, – Он лучник.
**********
Фили вытащил из ящика последнюю глиняную чашу и поставил на стол вместе с остальной посудой: блюдами, вазами, кубками и кружками. Дис подошла к нему сзади, пока он складывал одежду, в которую была упакована керамика, но вместо того, чтобы взять очередную тарелку и поставить её в шкаф, она обняла сына.
– Дорогой, я так горжусь тобой. И так тебе благодарна, – сказала она из-за его плеча.
Фили отложил сложенные вещи и убрал её руки со своей талии.
Когда он был мальчиком, он часто наблюдал, как глина обретает форму под её прикосновениями, и был уверен, что в её сильных грациозных пальцах есть какое-то волшебство, способное оживить всё, что она пожелает. Теперь он, конечно же, знал, что эта магия ограничивается пределами её гончарного круга. Она не смогла вернуть мужа, ушедшего в ту роковую торговую экспедицию, и не могла гарантировать, что её сыновья выживут, отправляясь в поход, движимые жаждой вернуть их дом и отомстить.
– Я рад, что ты здесь, мама, – сказал он.
– Я тоже, – на секунду она крепко прижала его к себе, а потом отпустила.
Фили взял со стола кувшин и поставил на верхнюю полку буфета, на самое видное место. Ему всегда нравилось, как свет бросал бронзовые отблески на его покрытую глазурью поверхность. Когда он повернулся, мать задумчиво смотрела на него.
– С каждым днём ты становишься всё больше похож на своего отца, – сказала Дис в ответ на любопытный взгляд своего сына.
Фили улыбнулся. Эти слова помогли ему ощутить себя ближе к мужчине, который умер, когда он был ещё мальчиком.
– Знаешь, – продолжила она, как будто вглядываясь в саму себя, – Самым трудным в моей жизни было смотреть, как вы двое уходите по дороге прочь. Но я рада, что не остановила вас, – принцесса покачала головой, – Я знаю, что ваш дядя не смог бы справиться с этим в одиночку.
Фили хотел пренебрежительно пожать плечами, но у него это не получилось.
– Я не знаю, чем я ему помог. Я не смог вывести его из драконьего недуга, и Кили спорил с ним, убеждая идти в бой.
Временами импульсивность его брата могла быть полезна. Фили до сих пор был разочарован в самом себе из-за того, что ни тогда, ни раньше на стене не подал свой голос.
– Какая ерунда, – мягко упрекнула его мать, – Твоя стойкость всегда была твоей силой. Ты думаешь, твой дядя смог бы проделать весь этот путь, если бы не знал, что за ним идут достойные, хорошие гномы? Кроме того, ты тот, ради кого он должен был отвоевать наш дом.
Фили кивнул, он был одновременно смущён и благодарен.
– Я горжусь тем, что ты остался с братом в Озёрном городе, – продолжила она.
– Я больше ничего не мог сделать, – у него просто не было выбора, это было единственное, что он мог сделать тогда.
– Нет? Я думаю, что все, даже сам Кили, поняли бы, если бы ты ушёл с Торином.
– Это не имеет значения, – он мотнул головой, – Просто поблагодари Махала, что она была там, иначе сейчас я бы передавал тебе его последние слова, – Фили говорил беззаботно, но был глубоко благодарен, что он был избавлен от этой мучительной обязанности.
– Да… – Дис опять задумалась.
– Тауриэль идеально подходит ему, – рискнул продолжить Фили, а потом рассмеялся над собой, – То есть, может, она, конечно, чуток высоковата, но… Кили она слегка притормаживает. Ну и сама, вроде как, открывается. Она не просто какая-то заносчивая эльфийка.
– Я никогда не предполагала, что она такая, – засмеялась его мать.
– Я просто хочу… – он вздохнул, показывая своё раздражение ситуацией, – Хочу, чтобы Кили поговорил с Торином. Они не упоминали о ней с тех пор, как поругались, а это было несколько недель назад.
Дис мягко улыбнулась сыну.
– Я знаю, милый. Но это проблема твоего брата, и он сам должен найти решение. И если он этого не сможет, значит, у них на самом деле нет шансов.
Фили смотрел на неё с любопытством. Он был уверен, что мать с готовностью встанет на чью-то сторону. Её улыбка стала ещё шире, показывая ту же живую искру, которую Кили унаследовал от неё.
– Я уже сказала твоему дяде всё, что думаю по этому поводу. Но возможно, будет лучше, если мы пока не будем вмешиваться в это, – Дис говорила с лёгкостью, однако, увидев её быстрый, нетерпеливый взгляд, Фили понял, что дастся ей это с трудом.
– Наверное, ты права, – ответил он наконец и принялся распаковывать следующий ящик.
**********
Тауриэль внимательно рассматривала главную платформу своего дома на вершине дерева. Она стояла, сжимая в руках чашку чая, и его цветочный аромат витал вокруг, наполняя комнату. Она уйдёт отсюда завтра, во второй раз в жизни. Уходя впервые, она даже не знала, что это было прощание. Она просто не вернулась обратно.
А теперь это не было похоже на прощание, потому что сейчас она уже не чувствовала себя здесь, как дома. Она жила на этом клёне последние сто лет, знала каждый его узелок и ветку, каждый лист. Временами он казался ей не столько домом, как другом. Тауриэль до сих пор любила его, но ей больше не нужно было оставаться здесь, чтобы помнить об этом.
Она смотрела на мягкий диван, висячие фонарики, полки с графином и книгой сказаний, которую она взяла у Леголаса, но не успела вернуть. Всё это будет здесь, ожидая её возвращения. Но она не была уверена, что ей это понадобится. Открытое небо, временная постель, общий костёр и смех новых друзей – этого ей будет достаточно.
Тауриэль отвернулась и поднялась по коротенькой лестнице на верхнюю платформу, в спальню. Её вещи были сложены в дорожный сундук, но ночную рубашку она оставила сверху. Она обнаружила, что ночная рубашка была маленькой, но важной роскошью, которая помогала избавиться от неуверенности и растерянности и давала возможность почувствовать себя желанной и устроенной. Она со смехом разделась, вспоминая короткую гномью мантию, которую ей оставили в Эреборе. Кто-то из гномов понимал важность этого жеста, и она была благодарна ему за доброту. И всё же она была рада наконец надеть сорочку, которая покрывала её колени.
Тауриэль допила чай, удобно устроившись в изголовье кровати и поджав под себя ноги. Горячий напиток успокоил её, но не так, как она хотела. Она наконец призналась себе в том, что рада завтра вернуться в мир. До головокружения. Несомненно, это было от осознания того, что у неё ещё никогда не было столько полномочий, как сейчас: представлять интересы Зеленолесья перед всеми в Одинокой горе, как внутри, так и снаружи. А ещё оттого, что она надеялась снова увидеть его.
