Текст книги "После огня идёт снег (ЛП)"
Автор книги: Moonraykir
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
Через несколько долгих мгновений Кили шагнул к ней, он казался настолько беспомощным, что мог только смотреть на неё. Тауриэль расстегнула последнюю пуговицу на его рубашке и стащила её через голову. А потом сделала шаг вперёд, преодолев разделяющее их расстояние. Его кожа была очень тёплой, а волосы на верхней части тела щекотали её. В течение нескольких вдохов Кили оставался неподвижен – по движению его рёбер она насчитала три – а потом положил руки ей на бёдра. Сделав ещё два вдоха, гном протянул руку к её уху, и она почувствовала, как он потянул её за волосы, там, где они были собраны в высокий хвост.
– Их тоже нужно распустить? – спросил он.
Тауриэль улыбнулась. Мысль о том, что ему хотелось провести сегодняшнюю ночь, утопая в её волосах, нисколько не удивила её.
– Думаю, да, – проговорила она, уже не помня, как это случилось.
Она склонилась ближе, чтобы он мог дотянуться, неожиданно прижавшись грудью к его щеке.
– Валар, Тауриэль! – выдохнул он, и она почувствовала, как его руки запутались в её волосах.
Кили ещё немного повозился с её косами.
– Вот, у меня получилось, – сказал он наконец.
Гном вынул из её волос несколько шпилек, и они рассыпались по её плечам.
– И последнее.
Он скользнул пальцами ей по затылку, расстегнул крепление ожерелья, и оно стекло с её шеи мягко, как шёлк. Уронив драгоценность, Кили подхватил её под колени, и эльфийка мягко упала в его объятия. Несмотря на то, что она была выше него, он без всяких усилий донёс её до постели. Он уложил её на мягкий травяной матрас и уже собирался к ней присоединиться, когда Тауриэль заметила, что он до сих пор наполовину одет.
– Кили, – сказала она и рассмеялась, наблюдая за его милым, неуклюжим энтузиазмом, – Ты собираешься заниматься со мной любовью в штанах?
– Проклятье! Конечно, нет!
Кили вскочил и принялся раздеваться. Она приподнялась на локте, чтобы получше разглядеть его. Раньше она уже видела его обнажённым по пояс, но у неё ещё не было возможности увидеть больше его наготы. Она открыто смотрела, как он снимает брюки и исподнее: у него были широкие мускулистые бёдра и ягодицы, крепкие икры, однако в его сильном теле была своеобразная грация. И у неё не было никаких причин желать, чтобы он выглядел как-то иначе. Когда Кили вернулся к ней, Тауриэль обхватила его за шею и улеглась на спину, утягивая мужа за собой. Ей показалось, что он опустился на неё осторожно, как будто боялся прижаться к ней слишком сильно. Неужели он считал её такой хрупкой? Что ж, значит ей придётся доказать ему, что это не так.
Тауриэль положила ладони ему на живот, повела вверх, пока её пальцы не запутались в волосах у него на затылке. Как она и надеялась, Кили расслабился от её прикосновений. На самом деле он и впрямь был тяжёлым, но ей было приятно крепко прижиматься к нему, чувствовать каждый его вздох так, будто он исходил из её собственных лёгких.
– Я люблю тебя, – шептал он, прижимаясь к ней губами.
Она гладила его затылок, пока его губы скользили по её шее до самого уха. Его щетинистое лицо было колючим, она едва не вскрикнула от этого невероятного, странного ощущения прежде чем почувствовала, как его зубы легко, но уверенно сомкнулись над тонким кончиком её уха. Тауриэль пискнула и дёрнула его за волосы, но не от боли, а скорее от удивления.
– Прости, я всегда хотел это сделать, – признался он.
Эльфийка вздохнула, с удовольствием слушая его гулкий, рокочущий голос, отдававшийся дрожью в её груди.
– Ты можешь сделать это ещё раз.
В этот раз она почувствовала влажное, тёплое прикосновение его языка.
– Кили, глупыш.
– Разве эльфийские любовники никогда…
– Наверное, да.
Раньше эта мысль никогда не приходила ей в голову, но теперь, когда Кили упомянул об этом, она не могла не признать, что это и впрямь интересно. Ей было любопытно, в какой именно момент Кили захотелось куснуть её за ухо? Тауриэль обхватила ладонями его плечи, медленно обрисовывая контуры мышц. Несмотря на то, что раньше он уже обнимал её много раз, ей не удалось хорошенько изучить его облик, и сегодня она с радостью сделает это.
Очевидно, Кили наслаждался её уверенными прикосновениями, потому что глубоко и раскатисто застонал, приникая губами к впадинке у неё на плече, прямо над сердцем.
– Кили, – эльфийка опять настойчиво потянула его за волосы, пока он не понял, что ей хочется прижаться губами к его губам.
В этот раз всё было совершенно по-новому. Именно о таком поцелуе она мечтала, лёжа сегодня под утренним солнцем, мечтала ощутить прикосновение его кожи, и чтобы ничто на свете не могло им помешать. Тауриэль прильнула к нему, и теперь он был достаточно тёплым, чтобы зажечь огонь в ней самой. Она обхватила его руками, ногами и приоткрыла рот, желая, чтобы его яркость и жар полностью поглотили её.
– Тауриэль… – дрожащим голосом выдохнул он, когда она отстранилась от него.
– Да?
– Тауриэль.
Она рассмеялась, смущённая и обрадованная тем, что ей снова удалось лишить его дара речи. Горящие вокруг свечи озаряли его лицо золотистым сиянием, отражались в глазах, спрятанных за копной тёмных, спутанных волос, так что сейчас он был воистину невероятно красив!
– Я думаю, что ждала этого тысячу лет.
Ей казалось, что с тех пор, как она встретила, полюбила и потеряла его когда-то, она прожила тысячу лет, потому что за это время она столкнулась лицом к лицу с целой жизнью, в которой его не было рядом.
– Правда? – он выглядел застенчивым и довольным одновременно.
– И даже больше. Ты собирался отдать себя другой, а ожидание невозможного длится так долго… ох! – Кили обхватил губами её сосок, и все мысли разом вылетели у неё из головы.
Его губы и руки были нежны, когда он знакомился с мягкими изгибами её тела, и Тауриэль вспомнила клятву, которую он дал, считать её своим сокровищем. Несомненно, в его прикосновениях было больше благоговения, чем любой гном мог бы проявить по отношению к золоту или драгоценным камням. На миг Кили отодвинулся от неё, и она получила возможность погладить волосы, затенявшие его грудь. Понравится ли ему это? Самой ей казалось очень приятным прикосновение этих волос к её собственной коже.
– Боюсь, что я не… – запротестовал он, чуть отстраняясь от её рук.
– Тш-ш-ш! – кончиками пальцев эльфийка отследила тёмную линию, что сбегала вниз по его груди.
Гном вздрогнул, и даже в мерцающем свете свечи она увидела, что его кожа покрылась мурашками.
– Да, ты именно такой, – возразила Тауриэль.
Она посмотрела в его глаза и улыбнулась, прекрасно зная, что обезоружила его, а потом повторила движение, легко и медленно двигаясь вниз по его телу.
– Тауриэль!
Он резко выдохнул, и она отдёрнула руку от его живота. Возможно, это было слишком чувствительное место, и ему не нравилось, когда к нему там прикасались. А может, он просто боялся щекотки?
– Не останавливайся, – добавил он, задыхаясь.
Тауриэль обхватила его за бёдра, сильнее вжимая в себя, передвигая так, как она считала правильным. Она не сомневалась в том, что они оба были этому готовы. Кили слегка пошевелился над ней и замер. Заглянув ему в глаза, она поняла, как сильно он был взволнован. Она не могла отрицать, что и сама до сих пор была далека от спокойствия; и всё же, несмотря на то, что она понятия не имела о том, с чем им предстояло столкнуться, одно она знала точно: никакие совершённые ими ошибки не могли изменить того, что она любила его.
– Кили, – выдохнула Тауриэль, – Кили, я доверяю тебе.
– Да, любимая.
На лице его отразилось глупое, милое нетерпение, а потом он прижался к ней.
*********
– Тауриэль, – прошептал он наконец, когда снова обрёл возможность говорить связно, – Ты…
Его руки благоговейно двигались над ней, пока она лежала на нём, заменяя множество слов, которые он не мог высказать.
– Как и ты, hadhodeg, – пробормотала Тауриэль, уткнувшись ему в плечо.
– Я больше не “твой гном”? – Кили не был обеспокоен этим новым вариантом ласкательного прозвища, которым она давно называла его, и спросил скорее из любопытства.
Эльфийка подняла голову, глядя ему в глаза.
– Больше, чем когда-либо, – прошептала она, – Hadhod nín значит гном, который принадлежит мне. Hadhodeg это… – она замолчала, пытаясь подобрать правильные слова, – Гном, который мне особенно дорог. Которого я люблю больше всего и которым восхищаюсь, – медленным движением она смахнула волосы с его лица, – Во Всеобщем языке нет эквивалентной формы, но мне кажется, “мой милый маленький гном” будет очень близко по смыслу.
– Понятно, – с довольным видом проворковал Кили, – На кхуздуле есть подобная форма. Ты бы сказала khuzdazud.
– Кhuzdazud, – повторила Тауриэль, – Не уверена, что смогу это выговорить.
А потом она поцеловала его, будто желая показать, что это сделать ей будет легче.
– Кили, – она прислонилась к его лбу головой, и он почувствовал, как совсем рядом трепещет её сердце, – Я не знала, чего ожидать. Эльфы редко говорят о том, что происходит между мужем и женой. Даже в нашей поэзии всё очень завуалированно. Союз любви священен для нас. Я не ожидала, что это будет так… сильно. Я чуть не потеряла себя.
– Это плохо? – спросил Кили, думая, не совершил ли он какой-нибудь ошибки?
Возможно, ему не стоило позволять себе слишком увлекаться тем, что он чувствовал к ней и вместе с ней? Сегодня ночью для него всё было так ново, и он просто не знал, соответствует ли его собственный опыт её.
– Нет, совсем нет, – Тауриэль улыбнулась так, как будто только с ним одним делилась этой тайной, – Просто… странно. И очень красиво. Я просто не знала, как это будет, вот и всё.
Кили с облегчением усмехнулся.
– Хорошо. Я боялся, что чем-то расстроил тебя.
– Расстроил меня?
Казалось, Тауриэль удивилась тому, что он вообще считал такое возможным.
– Ну, ты много чего говорила, и всё по-эльфийски, так что мне оставалось только догадываться, чего ты хочешь.
Она захихикала, и даже при свете звёзд было видно, как она покраснела.
– Честно говоря, я и сама не уверена, что говорила. В следующий раз я постараюсь говорить на Всеобщем.
– Хотелось бы.
Кили обхватил ладонями её лицо, погладил уши, волосы.
– Полагаю, я так же как и ты, не знал, чего ожидать. Гномы не говорят об этом, потому что не всем из нас удаётся это испытать. Это своего рода тайна, которую лучше не трогать, пока не откроешь её для себя сам, – он смущённо рассмеялся, – Можешь представить, вчера вечером все считали своим долгом напомнить, что я и понятия не имею, что с тобой делать.
Эльфийка криво усмехнулась, но ничего не сказала.
– Тауриэль, – Кили скользнул руками по её талии вниз. Он до сих пор удивлялся, насколько же стройной она казалась, когда прижималась к нему, – Я всё ещё не могу поверить, что могу быть с тобой вот так. Какая эльфийка решилась бы целиком и полностью отдать себя гному? Ты даёшь мне намного больше, чем я заслуживаю.
В этот раз Тауриэль совсем не возражала против таких похвал.
– Я знаю, ты бы упрекнула меня за то, что я недооцениваю себя. Но я так не думаю. Тауриэль, и камни, и звёзды имеют свою ценность. И всё же они так далеки друг от друга. Они никогда не встречаются. Но только не сейчас.
Гном на мгновенье напрягся, пытаясь дотянуться до неё для поцелуя, а потом она сама склонилась к нему, и Кили снова затерялся в нежности её кожи и шёлке волос. Она ответила, не колеблясь, нетерпеливо лаская руками и губами. А потом вдруг выскользнула из его объятий и откинулась ему на плечо, прерывисто, часто дыша.
– Тауриэль? – конечно же, в этом не было его вины, ведь несколько секунд назад она была совершенно уверена в себе.
– Звёзды. Я хочу запомнить, как они выглядят в час нашего союза, – она сжала его руку.
– А, – Кили неподвижно лежал рядом, переполненный нетерпением и восторгом.
Её промедление расстраивало его чрезмерно, но в то же время делало её ещё более желанной и чудесной. Он хотел, чтобы сегодняшняя ночь была мистической, возвышенной, чистой – он всегда думал, что всё это присуще эльфам – именно поэтому он хотел устроить брачное ложе снаружи. Он и представить не мог, как можно провести такую прекрасную ночь, зарывшись под землю. Тауриэль была сияющей, небесной, и Кили хотел отпраздновать их союз в подходящей обстановке, хоть это и было странно – заниматься любовью под открытым небом. И поэтому он совсем не был разочарован, когда обнаружил, что реакция Тауриэль на их соитие сама по себе была настолько же странной, как и любая другая часть сегодняшней ночи.
Кили приподнялся на локте и глядел на неё, пока она смотрела в небо. У него перехватило дыхание от осознания того, насколько она была прекрасна. Теперь, когда луна скрылась за горизонтом, её кожа блестела уже не так ярко, но даже сейчас её бледное тело слабо мерцало в свете звёзд. Её волосы уже казались не медными, а тёмно-красными, как вино, что струилось по её плечам и груди. Но глаза оставались яркими и полными света.
– Я всегда буду считать эти звёзды самыми добрыми из всех, – говорила Тауриэль, упиваясь видом, и Кили ощутил, как дрогнуло его сердце при мысли о том, что когда она сказала “всегда”, она была абсолютно серьёзна.
– Когда бы я ни взглянула на них снова, я увижу тебя таким, какой ты сейчас, – она посмотрела на него с лукавой усмешкой, – Эти спутанные волосы и самое милое выражение разочарования, которое я когда-либо видела у тебя на лице.
Гном рассмеялся.
– Что, так заметно?
– Очень.
– Я могу подождать, – сказал он и сразу же смутился, услышав предательскую дрожь в своём голосе.
– Иди сюда, – Тауриэль обхватила его за шею, притягивая к себе, – Помоги мне в тебе раствориться.
***********
Тауриэль проснулась, когда Кили потянул её за волосы. Приподнявшись на локте, она обнаружила, что он сделал это не нарочно. Гном всё ещё спал, несколько медных прядей запутались в его пальцах, а остальные окутывали его, как покрывало. Она протянула руку, чтобы вытащить свои волосы, но в последний момент передумала и оставила всё как есть, просто любуясь видом. Мысль о том, что Кили так и не расстался с этой её частью, доставляла ей удовольствие.
Эльфийка опять опустилась на подушку и принялась изучать его профиль на фоне яркого нежно-голубого как яичная скорлупа рассветного неба. Никогда ещё ей не доводилось так близко видеть чёткую прямую линию его носа, изгиб румяных губ или тёмный веер ресниц, затеняющих щёки. Не то, чтобы раньше она не замечала этих его черт, например, своеобразных волн подстриженных волосков у виска или чуть заметный изгиб уголков рта, обрисовывающих контур его улыбки. Просто тогда он не был её, не так, как сейчас, а этот факт имел для неё очень большое значение. Не в силах больше сопротивляться, Тауриэль обхватила его щёку ладонью и погладила губы подушечкой большого пальца. Кили зашевелился и сонно забормотал.
– Hadhodeg, – прошептала она.
Она почувствовала, как его губы под её пальцем изогнулись в улыбке, и поняла, что он проснулся.
– Доброе утро, melleth, – она поцеловала его в плечо.
Гном открыл глаза.
– Вчера я женился на тебе, – проговорил он секунду спустя.
– Да, я помню.
– И сегодня ночью я занимался с тобой любовью.
– Это я помню тоже.
Кили счастливо вздохнул.
– Хорошо. Я просто хотел убедиться, что ты знаешь об этом, – он отнял её руку от лица и прижал к своей груди, – Я люблю тебя.
– А я тебя.
Какое-то время они лежали неподвижно, и Тауриэль с удовольствием отмеряла время по движению его ресниц и по тому, как ритмично вздымалась его грудь под её ладонью. Потом Кили перекатился на бок и, обхватив жену за талию, опять улёгся на спину, а она склонилась над ним.
– Тауриэль, я хочу тебя кое о чём спросить, – сказал он, – И пожалуйста, скажи мне правду.
– Хорошо, – она кивнула.
– Прошлой ночью… – он помолчал, высунув кончик языка, как будто не знал, как выразить свою мысль словами.
Она застенчиво улыбнулась.
– Поверь, мне было очень, очень хорошо.
– А… – он понимающе сверкнул глазами и улыбнулся, – Я очень этому рад, amrâlimê. Но я собирался спросить…в общем… Ну… От меня пахнет свиным жиром?
Тауриэль прыснула, беспомощно уронив голову ему на грудь. Когда она подняла глаза, то увидела, что Кили всё ещё напряжённо ждёт от неё ответа.
– Нет.
– Ты обещала правду.
Она прижалась лицом к его шее, уткнулась в волосы.
– От тебя пахнет тёплым гномом, горным воздухом и, может, немножко кедром. А что?
– В ночь перед свадьбой мы боролись, а если вымажешься жиром, тебя будет труднее удержать.
Тауриэль хихикнула, представив, как блестящий от свиного жира Кили беспомощно трепыхается в захвате противника.
– Это свадебная гномья традиция, чтобы по сравнению с этим ласки невесты казались более сладкими? Неужели женщины-гномы настолько свирепы, что для ночи с ними требуется такая подготовка?
Кили весело фыркнул.
– Нет! Это было просто дружеское соревнование. На борьбе настаивал Фили. А я был за мечи.
– И ты победил?
– Нет, – его ухмылка стала озорной, – Я берёг силы для тебя.
Он перевернулся одним молниеносным движением и подмял её под себя. Тауриэль вжалась в него для поцелуя, который в конце концов перешёл в бездыханное соитие. Наконец они снова разъединились.
– Мы будем так просыпаться каждое утро? – Тауриэль протянула руку через грубый матрас, чтобы погладить его плечо.
– Да, если хочешь, – выдохнул он, всё ещё тяжело дыша.
Когда унялся бешеный стук её сердца, она свернулась калачиком рядом с мужем и притянула его голову к себе. Косички у него растрепались, и она принялась расплетать их одну за другой, пока гном мурлыкал от удовольствия под её прикосновениями.
– Знаешь, – задумчиво проговорила она, – В эльфийской поэзии не говорится о том, о чём мы узнали прошлой ночью. Но это не значит, что нет стихов, в которых говорится о желании. И твои волосы напомнили мне один из них.
– Правда? – спросил он удивлённо, – Мои волосы?
– Они очень красивые. Неужели девушки никогда не говорили тебе об этом?
– Нет.
– Странно, – Тауриэль вытащила очередную бусинку из косы и положила в кучку, которую складывала на простынях, – Или у гномьих девушек не принято говорить мужчине о том, что он им нравится? Я думала, такое должно происходить довольно часто, ведь именно гномки выбирают себе кавалеров.
– О, поверь, мне это говорили.
Она тихонько рассмеялась, не в силах ревновать лёжа вот так, рядом с ним.
– И какое же из твоих достоинств могла бы похвалить девушка-гномка?
Кили глубоко и медленно вздохнул, в то время как эльфийка распускала очередную косичку.
– Наверное, она сказала бы, что я высокий, – он усмехнулся, – Ну знаешь, для гнома.
– Я заметила.
– Или что я сильный. Или красивый, – он пожал плечами и прижался к ней, – Не знаю. Скорее всего, что-нибудь обычное.
– И совсем ничего о твоих роскошных тёмных волосах? – Тауриэль задумчиво прочесала пальцами волнистые пряди, которые остались от последней косы, – Это кажется удивительным. Когда я впервые увидела тебя, то подумала, что ты поразительно красив с этими тёмными волосами и чёрными бровями.
Кили засмеялся.
– О да, я уверен, что выглядел просто поразительно. Первую половину ночи в камере я провёл, выковыривая паутину из волос, пока ты не вернулась. Я бы провозился вдвое дольше, если бы не вспомнил, что у меня есть расчёска. Знаешь ли, тебе и в самом деле стоило меня обыскать.
Тауриэль провела пальцами по его шее, убирая выбившуюся прядь.
– Да, теперь я начинаю это понимать.
– И какое же стихотворение ты вспомнила? – спросил Кили несколько мгновений спустя.
– Ах, да, – она собрала его тёмные локоны в горсть и просеяла их сквозь пальцы, – Gwath i gelair, milui athan alanwa dû.
– И что это значит?
– “Сияющая тень, более добрая, чем ложная ночь.”
Гном прикрыл глаза, когда эльфийка начала гладить его волосы, и она поняла, как сильно ему нравятся её прикосновения.
– Я плохой переводчик. Поэма начинается с противоречия: девушка любит ночь, потому что вместе с ней приходит её возлюбленный, но он солнце её жизни, и с ним даже ночь кажется яркой. Она жалуется на ночь, называя её вероломной за то, что та не может укрыть их любовь. В конце концов они получают избавление, когда длинные тёмные волосы возлюбленной создают для них другую, истинную ночь. В последних строчках девушка признаётся, что, возможно, ей следовало бы сожалеть о том, что она вызвала эту невозможную ситуацию. Но потом она говорит, что её возлюбленный обвинил бы в этом даже луну и звёзды, но не её, и её песня просто доказывает, что он, а не они, закон, по которому она живёт.
Тауриэль заправила прядь волос ему за ухо и провела пальцем вдоль линии его подбородка.
– Это поистине очень страстное произведение, хотя поэт говорит только о глубоком сиянии чёрных как ночь волос своей возлюбленной.
– Неужели все эльфийские стихи такие заумные? Ну, в смысле про день и ночь, и всё такое?
– Большинство, – она выделила из его волос единственную прядь и разделила её, чтобы заплести косичку, предварительно закрепив серебряную бусинку, – Больше всего мне нравится любовное стихотворение, в котором девушка берёт свои золотые локоны и сплетает их с чёрными волосами возлюбленного, и эта коса становится воплощением их любви и союза. Я всегда считала, что это очень красивый образ.
Эльфийка скрутила пряди вместе, сплетая косичку пленённых сердец, такую же, как сделала во время их помолвки.
– Прочитаешь мне это стихотворение, когда мы окажемся в библиотеке, – сказал он.
– Хорошо.
Тауриэль закрепила косичку ещё одной бусиной, а потом перегнулась через край матраса и достала один из спрятанных там кинжалов.
Кили вздрогнул.
– Молот Создателя! Надеюсь, ты не думала, что тебе придётся ими пользоваться!
– Нет! Я знаю, что здесь, на горе с тобой я в безопасности, но должна признаться, что никогда не спала, не положив клинки рядом. К тому же сейчас они ведь пригодились.
Она отрезала законченную косичку и вложила ему в ладонь. Гном поднял её, восхищаясь тем, как её медные волосы сплетались с его тёплыми каштановыми прядями, совсем как в том стихотворении, о котором она ему рассказала. Два цвета, яркий и тёмный, сливаясь, делали узор намного отчётливей, чем когда он носил его в своих волосах.
– Чудесно, – сказал он и устроился поудобнее, прислонившись спиной к её груди.
Тауриэль обвила его руками, крепко прижала, и они опять замерли в неподвижности. Так они пролежали некоторое время, возможно, с четверть часа, просто наслаждаясь близостью друг друга. Потом Кили пошевелился и взял её за руку, большими пальцами поглаживая её ладонь и костяшки пальцев.
– Мммм, – вздохнула она ему в волосы, – Мне всегда нравились твои руки. С того самого момента, как ты впервые прикоснулся ко мне.
Он поцеловал её пальцы.
– Ты ещё не смотрела на внутреннюю сторону своего кольца?
– Нет.
Кили снял кольцо с её пальца, вложил ей в руку, и Тауриэль поднесла его к своим глазам. Она уже знала, что на внешней поверхности простой прямоугольной ленты не было никаких украшений, но на внутренней стороне глубоко вырезанные руны Кирта складывались в одно-единственное слово: amrâlimê.
– Спасибо, Кили, – сказала она, и кольцо выскользнуло из её пальцев, когда она с нетерпеливой страстью потянулась, чтобы прижать его к себе.
– Конечно, любовь моя.
Гном снова надел кольцо ей на палец. Тауриэль выгнулась, потянулась и зевнула, а потом снова свернулась калачиком рядом с Кили, закинув ногу ему на бёдра.
– Когда мы должны встретиться с твоим братом?
– Я сказал ему, что мы придём в полдень.
– Прекрасно, – промурлыкала она, – Тогда нам не нужно торопиться. Ай! – она вздрогнула, когда пальцы мужа пощекотали её колено.
Прошлой ночью он нашёл это щекотливое местечко и с тех пор бессовестно этим пользовался.
– Да, – согласился он.
Кили поёрзал в её объятиях, чтобы повернуться к ней лицом, а потом показал, чему ещё он успел научиться.
Советую перейти по ссылке на оригинал. В этой главе оригинального текста автор поместила чудесный арт, подходящий к этой главе.
========== О день, достойный восхваленья ==========
Стоя под лучами полуденного солнца, согревающего ему плечи, Фили пожалел, что перед тем, как выйти из горы, чтобы привести брату и его жене лошадей, он не надел более светлую рубашку. Сегодня снаружи оказалось намного теплее, чем он предполагал, одеваясь в прохладной темноте своих комнат.
Неугомонный пони, которого он взял для Кили, ткнул его носом в спину, и старший принц усмехнулся, вспоминая, с каким нетерпением он, замёрзший, когда-то ждал эту парочку на заснеженном склоне горы. Тогда он сомневался, и не столько в Тауриэль или чувствах, которые испытывал к ней Кили, сколько в том, что намерен делать его брат, если пригласит эльфийку в гору. Было не трудно догадаться, как отреагирует Торин на известие о том, что его младший племянник влюблён в эльфа, а Кили никогда не умел действовать осторожно, особенно когда речь шла о его страстных чувствах.
Но вот три года спустя они все были здесь, и никто не был лишён наследства, изгнан или оторван от семьи. С момента восстановления Эребор отпраздновал свою первую королевскую свадьбу, и Фили с гордостью мог назвать эльфийку своей сестрой. Прежде чем он успел как следует осознать этот поразительный факт, упомянутая эльфийка появилась из-за камней у подножия горы, а Кили шёл следом за ней. Он что-то сказал ей, Тауриэль рассмеялась, оглянулась, а потом ловко увернулась от его рук и побежала, так что Кили пришлось последние несколько десятков ярдов гнаться за ней до того места, где их ждал Фили.
– Доброе утро, брат, – выдохнул младший принц и схватил жену за талию, чтобы не врезаться в лошадей.
– Прости, если мы заставили тебя ждать, – добавила Тауриэль, тоже задыхаясь, – Кили не давал мне надеть сапоги.
Она посмотрела на мужа игриво-обвинительным взглядом, и Фили спросил себя, от чего покраснели её щёки: от бега или смущения. Он ухмыльнулся.
– Всё нормально. Я и не ожидал, что вы придёте так рано.
Кили улыбнулся в ответ.
– Это было мудро с твоей стороны. А вечеринка продолжалась ещё долго, когда мы ушли?
– Когда Нори, Бомбур и Бофур воздали последние почести твоему свадебному элю, было уже далеко за полночь. Но не волнуйся. Ещё осталось несколько бочонков, на твою годовщину хватит.
– Отлично! Думаю, пусть полежат до второй. А на первую я буду пить чудесный тёмный ореховый эль из Зелёного дракона.
Тауриэль рассмеялась.
– Подозреваю, что мы едем в Шир не столько для того, чтобы навестить твоего друга Бильбо, сколько чтобы найти этот знаменитый эль.
– Ну пиво и в самом деле было очень хорошее, – торжественно заявил Кили.
– Это правда, – добавил Фили, – Тебе придётся привезти мне пинту.
– Конечно, – высокая эльфийка с рыжими волосами посмотрела на него с нежностью, – Фили, спасибо за всё, что ты сделал для нас.
Она положила руки ему на плечи и поцеловала в щёку.
– Всегда пожалуйста, сестра.
Проверив поклажу и поправив подпруги, Кили и Тауриэль уселись верхом. Он взобрался на крепкого гномьего пони, а она – на свою пёструю кобылу.
– Прощай, Фи, – брюнету пришлось усмирять своего жеребца, который, как и его хозяин, буквально рвался вперёд, – Мы будем скучать по тебе.
Фили расхохотался.
– Не будете! И я вас за это не виню. Лучше заскучайте по мне через год и возвращайтесь на мою свадьбу.
– Обязательно!
Блондин хлопнул пони по боку, и тот рванулся прочь. Серая лошадь Тауриэль помчалась следом, и они оба понеслись друг за другом через долину и только на полпути придержали лошадей. Фили смотрел им вслед с широкой улыбкой на лице. Он знал, что с самого начала его младший брат умирал от желания сбежать с Тауриэль. Но не только оскорблённая честь и негодование побудили Кили уйти с ней после первой ссоры с Торином, хотя конечно же, это было главной причиной. Он нашёл в эльфийке новые миры, которые желала увидеть она сама, и Фили был рад, что теперь у Кили появился шанс пережить приключение с ней вместе. Сейчас он не жалел, что позволил своему нетерпеливому младшему брату получить что-то прежде него самого, даже если это означало отсрочку его собственной свадьбы до их возвращения. После всего, что они вытерпели, после горя и неуверенности они заслужили право быть только вдвоём. В любом случае наследный принц найдёт для себя занятие на весь следующий год. Или около того.
*********
Мягкое журчание воды настойчиво вторгалось во все его сны, и когда Кили проснулся, прошло ещё какое-то время, прежде чем он понял, что уже не спит. Тауриэль лежала рядом с ним, тёплая и мягкая. Её ноги переплелись с его, а рука обнимала его, и они оба утопали в медных волнах её волос. Бесспорно, всё это было похоже на прекраснейший сон.
Но именно по звуку бегущей воды Кили понял, где он был: он проснулся в Райвенделле, над сотней водопадов Бруиннена. Они с женой приехали сюда накануне вечером и получили эту комнату с видом на долину после того, как Тауриэль сказала о своём горячем желании увидеть восход солнца над туманом. Уже почти рассвело, Кили мог сказать это по жемчужно-золотистым облакам, плывущим за окном их балкона.
Молодой гном встал с кровати осторожно, чтобы не потревожить Тауриэль, и вышел на балкон. Прежде чем выйти на воздух, он подхватил с пола рубашку и надел её, с весёлой улыбкой подумав о том, что в Райвенделле достаточно насмотрелись на голых гномов, когда их компания была здесь в первый раз. Долина внизу была окутана серебристым туманом, но здесь и там проступали призрачные очертания фронтонов и шпилей дома Элронда. Брызги от водопадов разбавляли воздух позднего лета чудесной прохладой, и Кили слегка поёжился.
Глядя на этот пейзаж три года назад, Кили чувствовал, что в самом деле оставил позади знакомый ему мир, что их приключение наконец-то превратилось в ту фантастическую историю, которой Эребор всегда был для него. Конечно, с тех пор он обнаружил, что реальность была намного более мрачной и опасной, чем любая из сказок, к которой он был готов, однако он также обнаружил намного больше чудес, чем когда-либо слышал в дядиных рассказах. И далеко не последним из этих чудес было то, что он нашёл сокровище там, где меньше всего ожидал его найти. А теперь он стоял здесь опять, и это самое сокровище удовлетворённо дремало в постели позади него. Что ж, похоже его жизнь и впрямь превратилась в очень странную и восхитительную сказку.
Он повернулся к Тауриэль: скоро взойдёт солнце, и он не хотел, чтобы она пропустила этот момент.
*********
– Amrâlime.
Тауриэль почувствовала на своём плече прикосновение его шершавого лица. Когда муж снова поцеловал её, она томно пошевелилась и что-то забормотала.
– Уже почти рассвело. Хочешь пойти и посмотреть?
– М-м-м. Да.
Эльфика встала и натянула предложенный ей халат. Когда она свободно завязала пояс на талии, Кили придвинулся ближе и прижался губами к обнажённой коже между грудей.
