Текст книги "После огня идёт снег (ЛП)"

Автор книги: Moonraykir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Она отставила в сторону пустую чашку и вытянулась под лёгким покрывалом. Как там Кили? Помирился ли он с дядей? Она молилась, чтобы он сделал это ради его же блага. И его мать – она уже была там или скоро будет. Тауриэль улыбнулась, представив, как будет счастлива мать Кили, обнаружив своих сыновей живыми и здоровыми. Хотела бы она быть там, чтобы видеть это, она уже почти забыла, каково это, иметь мать или отца.

Она знала, что Кили лишился отца примерно в том же возрасте, когда она сама потеряла родителей. Но боль утраты не омрачила его дух, не сделала его угрюмым или подозрительным. И конечно же, он не стал из-за этого осторожничать ни со своей жизнью, ни с сердцем. Она была очарована тем, насколько он был бесстрашен. Он объяснился ей в любви, хотя точно знал, что любой другой эльф наверняка отверг бы подобное предложение от гнома. Он не побоялся поверить, что она не такая, как другие.

Долгое время Тауриэль верила, что ей повезло избегнуть любви. Ей не нужно было беспокоиться о возможных потерях или разбитом сердце, как бывает тогда, когда тебе кто-то дорог. Но сейчас, лёжа и слушая шёпот листьев, она думала о том, что, возможно, сама запрещала себе любить. Её никогда не тянуло ни к одному из мужчин, которые замечали её. Скорее всего, так было потому, что никто из них не был тем, кого она на самом деле хотела. Но возможно, она просто не давала им такого шанса, ведь не пускать никого в своё сердце было намного безопаснее. Это сделало бы её уязвимой, а Тауриэль всегда знала, что должна быть сильной. Тогда её народ, и она сама смогут остаться в безопасности.

Конечно же, она и подумать не могла, что может захотеть гнома. Поэтому Кили проскользнул под её защиту и прочно устроился в её сердце прежде, чем она смогла с ним бороться.

И теперь Тауриэль была рада, что это произошло. Какая ирония судьбы! Она защищала себя только затем, чтобы полюбить того, чьим концом наверняка будет смерть. Нет. Это была неправда. Она была в равной степени уверена в том, что он мог предложить ей жизненный опыт, превосходящий всё, что она когда-либо знала: он любил её, и – Валар помоги ей – она любила его тоже.

Я люблю его.

Наконец-то эти слова прозвучали правильно. Она шла к этому признанию так долго, возможно, с того самого момента, когда она отчаянно пыталась не заплакать там, на берегу, в то время, как он втиснул ей в руку свой рунный камень и, оттолкнувшись веслом, поплыл через озеро. Тауриэль думала, что, возможно, ей потребовалось так много времени признать истину, потому что любовь, как любое живое существо, поначалу была такой маленькой и хрупкой. Или же ей нужно было преодолеть в себе самой какой-то неведомый барьер, чтобы понять правду?

Это было неважно. Она нашла его или же это он её нашёл, и если даже дракон и целая армия орков не смогли их разлучить, то что мог поделать с этим король гномов, с удовлетворением подумала она, засыпая.

Беспокойство отхлынуло от неё мягкой волной, и Тауриэль, наконец-то, погрузилась в сон.

* Innikh dê – вернись ко мне

========== Соседей ты всех позови ==========

Кили никогда не нравилось слово компромисс. Оно означало, что ты должен уступить, много или чуть-чуть, в том, что ты считал правильным, а делать это он не любил. Кроме того, если принять так называемую “золотую середину”, ни одна из сторон не получит того, чего хочет, а в этом тоже не было смысла. Он думал, что компромисс, это то, чего Торин в основном ожидал от Фили, и это была одна из причин, по которым Кили был рад, что он сам никогда не будет королём.

И всё же это слово могло означать нечто другое. Возможно, оно просто значило, что ты должен позволить другим быть частью твоего выбора. Сначала Кили надеялся, что ему не придётся доказывать, что его любовь к Тауриэль это благо, которое ничуть не помешает ему исполнять свой долг перед семьёй и королевством. Разве истины самой по себе было не достаточно? И всё-таки он должен был признать, что не мог просто молча ждать, пока эта истина сама преодолеет возражения Торина, ведь надежды, которые он невысказанными таил внутри себя, лишь увеличивали пропасть между ним и его семьёй.

Возможно, компромисс заключался не в том, что он делал, а в том, как он это делал. Он не стал бы притворяться, что не любит Тауриэль, это было невозможно. Но если бы был способ подчинить свои поступки интересам своей семьи, показать им, что их одобрение и забота об их благополучии были частью его решений, это он сделать бы смог. И должен был. На самом деле с его стороны было ужасным упрямством и глупостью думать, что ему не придётся считаться с мнением других.

Речь шла не о том, чтобы защищать правду, правда могла постоять за себя сама, и не о том, чтобы ему позволили совершить по его мнению благородный поступок. Дело было в том, чтобы показать своей семье, Торину, что его чувства к Тауриэль не мешали ему ни любить других, ни исполнять свой долг. Если любовь к ней была чем-то прекрасным и правильным – а Кили твёрдо верил в это – то он не мог её потерять, полагаясь на правду. И если следуя этой правде ему просто нужно было сказать дяде то, что тот хотел услышать – а именно, что он заботится о семье и не собирается их покидать – то сделать это будет совсем не сложно.

**********

– Хорошая работа, – сказал Торин племянникам, разглядывая восстановленный свод одного из Южных залов, – Вы довольно умело использовали то, что осталось от прежнего.

Дракон снёс большую часть старых колонн, и хотя теперь было невозможно восстановить каменную кладку в более тяжёлом стиле, присущем архитектуре раннего Эребора, Фили и Кили предпочли импровизацию с лёгкими, почти воздушными колоннами и опорами. В результате старая и обычно весьма оживлённая галерея снова обрела изящество и эстетичность, как будто обитатели нового Эребора с надеждой смотрели в будущее, вместо того, чтобы тщетно пытаться вернуть утраченное прошлое.

– Контрфорсы предложил Кили, – сказал его брат.

– Я подумал о тех, что были у нас дома в гостевых залах, – признался младший принц.

Дубощит улыбнулся. Он знал, что сыновья его сестры родились в изгнании и до сих пор тосковали по горам, в которых они выросли, и было очень важно, чтобы им удалось связать этот новообретённый, настоящий дом с тем единственным местом, которое они так называли.

– Ты знаешь, что я спроектировал эту комнату, – весело заметил Торин, – Жаль, что мы никогда особо ею не пользовались.

– Ну, этой будут пользоваться часто, – Фили выглядел чрезвычайно довольным.

– Верно. И что ещё лучше, она больше не выглядит, как логово дракона, – подтвердил король. Он повернулся к племянникам, – Теперь, когда вы закончили здесь, подумайте, чем ещё вы хотите заниматься. У меня есть кое-какие предложения, но я с удовольствием выслушаю ваши пожелания.

Фили кивнул.

– Двалин просил меня помочь с проверкой оружия в арсенале на этой неделе, а потом мы поговорим о моих планах.

– Хорошо.

– По правде говоря, дядя, я бы хотел поговорить с тобой сейчас, – торопливо вмешался в разговор Кили.

– Хорошо, у меня есть время, – ответил ему дядя.

Фили понимающе посмотрел на брата, потом коротко поклонился и вышел.

– Вообще-то, разговор пойдёт о Тауриэль, – продолжил младший принц, когда они остались одни.

– Я так и думал.

– Думаю, ты знаешь, я не хочу её забывать, – в этот раз в словах Кили не было вызова, это была просто констатация факта.

– Нет, я так не думал, – если бы тема разговора не была такой щекотливой, столь прямой подход парня к делу наверняка позабавил бы Торина.

– Прости меня, я никогда не хотел тебе дерзить. Но я люблю её.

Дубощит вздохнул.

– Кили. Как я уже говорил, дело не в том, чего хочу я или чего хочешь ты. Я не сомневаюсь в том, что она тебе не безразлична, но ты потомок королей. Короли делают то, что должны, а это не всегда совпадает с их желаниями.

– Но мы ведь делаем то, что правильно, не так ли? – предположил Кили.

– Да, – неохотно согласился Торин. Он понимал, к чему клонит его племянник.

– Я прошу тебя дать мне шанс доказать, что любовь к ней не заставит меня предать мою семью, мою честь или моего короля, – Кили твёрдо смотрел дяде в глаза.

– Что ты предлагаешь?

– Позволь мне ухаживать за ней. И если это нарушит мой долг, я подчинюсь твоему приказу. Я поступлю как должно.

Торин пристально посмотрел на племянника.

– Ты хочешь сказать, если я решу, что она плохо на тебя влияет, ты оставишь её? Вот так просто?

Он совсем не ожидал, что Кили, всегда такой решительный и упрямый, так легко сдастся.

– Я полагаюсь на твою справедливость, – искренне ответил Кили.

– И ты веришь, что сможешь это доказать? – Торин высказал вслух то, что Кили только подразумевал.

Тот кивнул.

– Между вами есть какое-то соглашение?

Подгорный король знал, что племянник серьёзно отнёсся к его словам; обещанию парня можно было доверять. Но в чём он ей поклялся? Кили носил знак её привязанности: прядь рыжих волос, заплетённых в косичку, была оправлена в серебряный браслет в виде манжеты на его левом запястье.

– Нет… и да, – честно поправился молодой гном, – Я обещал ей свою любовь. Только это.

– А ты не думал, к чему это приведёт?

Торин задал этот вопрос не потому, что предполагал, что мальчишка на самом деле не думал об этом, просто он должен был знать, что парень согласен с единственно возможным выводом.

– Если она даст тебе своё согласие… Если ты женишься на ней… Ни одному эльфу никогда не позволят стоять в очереди к трону. Ты знаешь, что мне придётся вычеркнуть тебя из списка наследников, – Торин говорил с неохотой, поступать так с младшим племянником ему совсем не хотелось, ведь Кили всегда был ему дорог.

– Или я могу официально отказаться от своих прав, – предложил тот.

Что ж, это, конечно, было бы для него менее позорно. Король набрал в грудь воздуха, собираясь заговорить, но остановился, видя, что Кили почти сделал то же. На его лице застыло благодарное выражение, как будто парень знал, что дядя хотел сказать.

– Да, ты можешь, – после долгого молчания наконец произнёс Торин, – Но что будет с твоей семьёй?

В глазах молодого гнома мелькнуло что-то дерзкое, почти вызывающее.

– Дядя, и ты, и Фили, я всегда буду служить вам. Всегда, когда я буду вам нужен, – он сделал паузу, его смелость быстро сменилась уязвимостью, – Разве ты не позволишь мне доказать, что в моей жизни есть место для всех, кого я люблю.

Кили смотрел на дядю, лицо его буквально светилось от желания и надежды. Торин был поражён, как сильно мальчик был похож на свою мать, когда она была в этом возрасте. В ранние годы изгнания, полные тягот и невзгод, Дис неожиданно нашла своё счастье в лице спокойного белокурого Вили. Он дал ей надежду на новую жизнь после стольких трудностей и потерь. Той молодой девушке, полной радости и надежд, Торин не смог бы сказать, что любовь не имеет значения. Лицо короля смягчилось от этих воспоминаний.

– Нет, в этом я не могу тебе отказать, – признался он наконец.

– Дядя… – глаза Кили внезапно заблестели, – Спасибо.

Видя счастье племянника, Торин почувствовал, как тепло стало у него на душе. Разве возвращение Эребора не означало возрождение счастья и надежды для них всех? Хотя, если бы племянник просил у него разрешения на брак с гномьей девушкой, его радость была бы полной.

– Кили, – сказал он сыну своей сестры, – Я настаиваю, чтобы ты не афишировал своих намерений. Для принца Эребора было бы бесчестно оказывать любой девушке ложное внимание.

Юноша кивнул.

– Я понимаю.

– И я надеюсь, ты посоветуешься со мной, прежде чем поклянёшься ей в верности.

– Да, – Кили взял дядю за руку и склонился над ней, – Я всего лишь хочу доказать свою честность и тебе, и Тауриэль.

Торин кивнул, и на лице племянника появилась искренняя улыбка, наверняка такая же, как та, что покорила сердце эльфийской девушки. Если бы только парнишка не был так хорош собой, с иронией подумал он.

– И ради Махала, если ты соберёшься с ней целоваться, не делай этого там, где вас могут застать.

Хоть тон короля был суров, слова прозвучали как шутка.

– Ни за что, – с убийственной серьёзностью ответил Кили.

Юноша повернулся и вышел, и только после этого Торин позволил себе улыбнуться.

**********

– За окончание работ в Южных залах! – провозгласил Кили, стукнувшись с братом полной пива кружкой.

Оба принца занимали один из столиков в уютном баре рядом с главным обеденным залом. Фили фыркнул.

– Ты говоришь так, как будто ждёшь, что они снова обвалятся.

Кили поднял бровь и отхлебнул эля.

– А ты нет?

– Но самое важное, ты собираешься ухаживать за Тауриэль, – понимающе добавил блондин.

– Как ты догадался? – спросил Кили, застенчиво улыбаясь.

– Ну, ты разговаривал с дядей, а говорить с ним ты мог только о ней. Если бы всё кончилось плохо, ты бы не приглашал меня праздновать, а сидел бы здесь тихо и напивался в одиночку, – Фили говорил небрежно, как бы между прочим.

Брюнет кивнул; рассуждения брата казались ему вполне логичными.

– А ещё сегодня ты играл на скрипке. С тех пор, как мама привезла её, ты ни разу этого не делал. Планируешь соблазнить её джигой?

– Думаю, она попросит меня на ней жениться ещё до того, как я закончу второй припев.

– Тебе следовало провернуть этот трюк с той арфисткой в Райвенделе, может, тогда она хотя бы посмотрела в твою сторону, – Фили рассмеялся, вспоминая, как братец просто из кожи вон лез, пытаясь добиться от девицы хоть малейшей улыбки. И всё зря.

Кили схватил брата за руку, чуть не расплескав пиво.

– Не говори Тауриэль об этом, – сказал он полушутя-полусерьёзно.

– Что, и позволить ей думать, что она слишком легко тебе сдалась? – он стряхнул руку брата и глотнул эля, – Какая там у тебя козырная фишка? “У меня в штанах может быть…” – Фили не смог закончить фразу; согнувшись пополам от смеха, он рухнул на стол.

Кили усмехнулся.

– Да, я знаю, это было ужасно. Но я смотрел на неё и, Махал, она была такая красивая, и я подумал “Ты должен что-то сказать, рассмешить её хотя бы”, а это было лучшее из всего, что пришло мне в голову в тот момент.

– Ну, по крайней мере, ты убедился, что она тебя не забудет, – Фили наконец-то удалось разогнуться и вытереть слёзы с лица, – Наверняка ты первый в истории Арды, кто решил, что намёк на свой член, это лучший способ приударить за эльфийкой.

– Ну, если ты так на это смотришь, то мне, конечно же, за себя стыдно, – голос Кили был полон самодовольства. Он сделал глоток пива и добавил более серьёзным тоном, – Фи, я заключил с Торином сделку. Я знаю, это кажется неправильным, но… Я хочу сказать, я просил дядю позволить мне ухаживать за Тауриэль, чтобы мы могли проявить себя перед ним. И если мы справимся… – он поставил кружку и накрыл руку брата ладонью,– Я согласился отказаться от своего места в очереди на трон.

Фили кивнул; он и сам не верил, что есть какое-то другое решение в случае, если Кили обручится с эльфийкой.

– Я сделал это, чтобы остаться. Я не могу сбежать, если только… – брюнет покачал головой, – Но я хочу быть здесь, с тобой, когда ты станешь королём. Надеюсь, ты понимаешь.

– Я понимаю, Ки, – Фили положил руку поверх руки младшего брата, – Что бы там ни говорили королевские писцы, ты всё равно останешься моим братом.

– Спасибо, я… – Кили вздохнул и продолжил внезапно огрубевшим голосом, – Я не хочу, чтобы ты думал, что я выбираю её вместо тебя. Это не так. Я просто хочу, чтобы вы все были в моей жизни. И кажется, это единственный способ.

– Я знаю. А что, если Торин скажет, что она тебе не пара?

– Ну, тогда молись, чтобы он увидел истину. И я тоже.

Фили перегнулся через стол и схватил Кили за плечи.

– Не забудь, я и мама с удовольствием станем гарантами честности его суждений.

– Спасибо.

Они посидели молча, потягивая пиво из кружек и пытаясь скрыть внезапное смущение оттого, что позволили себе столь интимную сцену прямо посреди зала.

– И знаешь, – преувеличенно весёлым тоном продолжил блондин, – Если тебе от этого полегчает, Фриг спрашивала о тебе.

– Что? Нет, ты лжёшь! – на лице Кили появилось выражение ужаса.

– Она говорит, что помнит ваш поцелуй.

– Я тебе не верю, – брюнет залпом осушил кружку.

– А ещё она говорит, что ей плевать на эльфов, она знает, что для тебя это было очень тяжёлое приключение, – закончил Фили, улыбаясь во весь рот.

Кили уронил голову на стол.

– Ладно, – проговорил он, со стуком ставя перед братом свою пустую кружку, – Раз уж тебе так нравится издеваться надо мной, хотя бы принеси мне ещё пива.

*********

Оказалось, для того, чтобы вернуться в Эребор, Тауриэль потребовалось гораздо больше мужества, чем она ожидала, особенно учитывая хаос, который она вызвала в отношениях Кили и Торина. Разумеется, она не пришла бы сюда одна, по своей собственной воле; она сопровождала Барда как союзник и капитан нового патруля Дейла. Оставалось надеяться, что её новое положение смягчит отношение к ней короля гномов. Она верила, что Кили сделал бы всё возможное, чтобы уладить конфликт, но она слишком хорошо знала упрямство и гордость королей, чтобы ожидать, что в этот раз Торин ей обрадуется. Тауриэль могла только надеяться, что со временем он поймёт, что она заботится о чести Кили так же, как и собственных чувствах.

Если во время первого пребывания в Эреборе на неё смотрели с любопытством, то сейчас всё было намного хуже. Ей казалось, что по пути в зал совета все вокруг таращились на неё. Возможно, ей стоило рассказать Барду о причине своего ухода из горы?

Тауриэль узнавала некоторые лица, но большинство были ей незнакомы. Она пыталась убедить себя, что весь этот ажиотаж был просто из-за присутствия эльфа в горе, но проходя мимо группы гномов, она услышала, как кто-то тихо прошипел о “любовнице младшего принца”. Она почувствовала, как у неё пылают щёки. Неужели они правда думали, что она так мало уважает его, что пойдёт к нему в постель без соблюдения каких-либо формальностей?

А потом она прошла через дверь и встретилась глазами с Кили. Тауриэль почувствовала, как у неё сводит живот, словно до этого момента она никогда по-настоящему не видела его так, как сейчас, когда смотрела на него и знала, что любит. И осознание этого факта пробило ей сердце навылет, как острый наконечник стрелы.

Лицо молодого гнома засияло улыбкой, которую он тут же попытался скрыть. Тауриэль отвернулась, потому что боялась, что иначе они выдадут себя перед всеми присутствующими. Торин поприветствовал Барда и его маленький эскорт. Произнося приветственную речь, король гномов мельком глянул на неё; лицо его было суровым, но в нём не было ни злости, ни отвращения, и Тауриэль ощутила, как в сердце у неё расцветает надежда.

– Ваше Величество, – сказала она и отвесила ему низкий и официальный поклон, как будто видела его впервые.

– Госпожа Тауриэль возглавляет разведчиков Дейла, – пояснил Бард из-за её плеча, – Я пригласил её обсудить с вами патруль, который она организовала.

Торин кивнул.

– Очень хорошо.

Как только король сел, остальные члены совета сразу же заняли свои места за широким каменным столом. Пока Бард и его люди говорили о восстановлении Дейла, эльфийка изучала их хозяев. Кили с братом, как обычно, сидел справа от Торина, а это значило, что её возлюбленный не потерял из-за неё благосклонности дяди. Эта мысль принесла ей огромное облегчение. Она не хотела быть причиной его позора, и не имело значения, узнает об этом кто-то или нет.

Тауриэль не заметила особой холодности между братьями, хотя в такой официальной обстановке об их чувствах судить было трудно. Один раз, во время перерыва в дискуссии, эльфийка увидела, что Фили смотрит на неё. Она не совсем понимала, что может означать задумчивое выражение у него на лице – для этого она не достаточно хорошо его знала – но предполагала, что поняла бы, если бы он сердился на неё. Он был слишком добр и честен, чтобы притворяться и играть с ней в игры.

Кили же, казалось, наоборот, обращал внимание на всех, кроме неё. Она могла бы сказать, что он её игнорирует, если бы не тот факт, что подобное поведение само по себе было знаком внимания с его стороны. Она понимала, насколько остро он осознаёт её присутствие, и только по этой причине избегает смотреть на неё. Тауриэль боялась, что если он всё-таки обратится к ней, она просто не выдержит его взгляда.

Торина окружали его сородичи. Она заметила, что Даин всё время наблюдает за ней краем глаза, как будто она могла внезапно стать для них всех угрозой. Во время её зимовки в Эреборе он сначала вёл себя так же. Видимо, она снова дала ему повод для бдительности. И всё же она не могла по настоящему обижаться на вспыльчивого кузена короля, когда увидела, как Балин ласково улыбается ей, когда их никто не видел. Двалин, брат седобородого гнома, тоже был здесь, но за всё время он лишь мельком взглянул на неё, как будто подтверждая, что его мнение о ней не изменилось.

Когда обсуждение помощи гномов в восстановлении каменной кладки Дейла ко всеобщему удовлетворению было завершено, разговор перешёл на тему обороны. У Дейла были свои собственные стены, а безопасность Эребора обеспечивали каменные бастионы и башня на Вороньей высоте. Но всё-таки было бы разумно обходить дозором равнину, чтобы ни один враг не мог подобраться к ним внезапно, как это случилось в недавней войне. В этот момент Бард привлёк внимание совета к Тауриэль.

– Сир, – она призвала на помощь свой многолетний опыт, чтобы скрыть нервозность. Разумеется, Торин, как и она, помнил их последнюю неловкую встречу, – У меня есть опыт наблюдения за границами на обширных территориях. Я предлагаю организовать патруль от северных склонов горы до южных берегов озера, чтобы мы могли знать, кто пересекает эти земли. И поскольку маршрут патрулей включает ваши владения, я прошу на это вашего разрешения, – по мере того, как она говорила, её уверенность росла, о своих прежних обязанностях гвардейца она говорила с лёгкостью, – Также я предлагаю вам назначить своего собственного капитана, который, конечно же, будет иметь тот же ранг и равные со мной права.

Закончив свою речь, Тауриэль посмотрела на Даина. По лицу кузена короля было видно, что он явно был против. Она этого ожидала.

– Чьи интересы вы здесь представляете? – спросил Торин.

Его вопрос её не удивил.

– С помощью этого соглашения мы сможем защитить всех в этой части Рованиона: гномов, людей и эльфов. Но как капитан патруля, я подчиняюсь властям Дейла и вам. И хотя Трандуил поручил мне представлять здесь интересы Зеленолесья, в этом вопросе я перед ним не отвечаю. Ему это будет выгодно не меньше, чем всем, кто живёт рядом с горой.

Король помолчал, раздумывая.

– Подобная предосторожность кажется мне разумной, – сказал он наконец, – Даже во времена моего деда мы никогда не заходили так далеко. Если бы это было так…

Даин заёрзал на стуле.

– Вы доверите эльфу сохранность ваших земель?

Краем глаза Тауриэль увидела, как напрягся Кили, но Двалин неожиданно встал на её защиту.

– Я видел госпожу Тауриэль на поле боя, – проворчал он, – Ничто не ускользнёт от её внимания. Именно благодаря этому мы сейчас живы.

Эльфийка бросила на него удивлённый взгляд, он же ответил ей одобрительным. Говорил ли он о том, что случилось на Вороньей высоте, или, возможно, он знал, что она прикрыла Кили, когда он открывал речные ворота, чтобы они могли уплыть вниз по реке?

– Госпожа Тауриэль с самоотверженностью служила жителям Дейла, и остальным союзникам не может служить иначе, – мягко заметил Бард.

Торин выразил своё согласие лёгким наклоном головы.

– Она уже доказала свою ценность в бою, – король посмотрел на неё, – Мы начали восстанавливать сторожевую башню на Вороньей высоте. Это стратегический форпост. Мой племянник уже принял командование тамошним гарнизоном, он и будет капитаном патруля, хотя он сам, конечно же, может выбрать вместо себя кого-то другого.

Тауриэль глянула на Фили, ожидая увидеть на его лице хоть какой-то признак согласия, но вместо этого обнаружила, что он смотрит на брата.

– Я приму к сведению ваше предложение, – ответил Кили. Он посмотрел на неё, и эльфийка почувствовала, что не в силах ответить, потому что её сердце едва не выпрыгнуло из груди. Вероятно, младший принц понял, что она на мгновение лишилась дара речи, во всяком случае, он тут же добавил, – Я буду там завтра. Вы можете остановиться в башне по пути в Дейл, и мы обсудим, как использовать форт во время патрулирования.

– Прекрасно, Ваше Высочество, – она наконец обрела возможность говорить, – Буду с нетерпением ждать ваших предложений.

Последовала короткая пауза, и Тауриэль была уверена, что все, кто сидел за столом, должно быть, оценивали тот последний взгляд, которым они обменялись с Кили. Наконец, Торин заговорил:

– Что ж, если ни у кого нет возражений, я приглашаю вас всех отобедать. Должно быть, всё уже готово.

Тауриэль посмотрела на Даина, который сидел по другую сторону стола. Казалось, кузен Подгорного короля вот-вот закипит, пытаясь сдержать бурлящее в нём негодование. Однако, возражать в присутствии чужаков против назначения младшего племянника короля в патруль вместе с его, как утверждали, эльфийской любовницей, он, очевидно, не собирался. Поэтому, когда после нескольких минут молчания Торин встал, все последовали за ним.

P. S.

Уважаемые читатели, у меня возникла проблема с мотивацией. Нет, речь не о капризе, тщеславии или амбициях. Попробую объяснить.

Литературный перевод текста с иностранного языка вещь трудоёмкая, кропотливая и требует большого количества времени. Я человек достаточно занятой. Поэтому вопрос целесообразности в данном случае для меня, увы, имеет пусть не решающее, но довольно большое значение. Само по себе количество просмотров ни о чём ни говорит. Человек может открыть, просмотреть, сказать: фу, гадость, закрыть и забыть. И это просмотр. А целесообразность в данном случае, к сожалению, измеряется количеством тех самых плюсов, ждунов или хотя бы парой слов после текста.

Вопрос не в том, буду ли я это делать. Делать это я буду в любом случае, потому что это в первую очередь доставляет мне удовольствие. Вопрос в том, буду ли я выкладывать работу в публичный доступ. Поясняю: если я буду выкладываться, у меня будут определённые обязательства перед людьми, которые будут это читать и которым это нужно, если таковые имеются. А это значит не затягивать с новыми главами и, несмотря на обстоятельства, выкраивать необходимое для этого время.

Или же в другом случае я могу просто не париться и делать это исключительно для собственного удовольствия. Тогда обязательства у меня будут только перед собой и сроки работы будут зависеть только от моего желания и возможностей. Иными словами, я смогу пересмотреть приоритеты и подгонять их под объективные обстоятельства. Пока я выкладывала заранее переведённые главы. Большое спасибо всем, кто не счёл за труд нажать кнопочку или черкнуть пару слов, позволяя увидеть статистику целесообразности работы.

========== Пчела, что парила, пока сияло лето ==========

Всё утро Кили буквально умирал от желания прикоснуться к ней. Однако, показывая Тауриэль старую башню на Вороньей высоте, которая теперь возводилась заново, ему всё-таки каким-то образом удалось сохранять почтительную дистанцию и отстранённый вид, которые приличествовали их рангу и положению. Они осмотрели окружающую местность и обсудили, как наиболее выгодно использовать форт для патрульных вылазок. Но несмотря ни на что, какая-то часть его видела только тёмно-красные всполохи солнечного света в её волосах. Кили с трудом заставлял себя не отвлекаться на мысли о том, как эти яркие рыжие пряди будут струиться сквозь его пальцы.

Они вскарабкались на самый верх разрушенной башни и теперь были одни, хоть и в пределах видимости тех гномов, что работали на нижних уровнях. И здесь Кили наконец-то позволил себе взять её за руку, и когда он коснулся её пальцев, Тауриэль задрожала.

– Так хорошо видеть тебя снова, – сказал он.

Это прозвучало банально, ведь его чувства казались столь очевидными, даже слегка запоздалыми, поскольку встретились они ещё вчера. Но это был первый раз, когда им удалось поговорить наедине, поэтому эта фраза для начала показалась ему уместной.

– Да, – ответила она, потирая его руку большим пальцем, и казалось, даже это простое прикосновение было для неё откровением.

– Я был так рад узнать, что король простил тебя, – продолжил Кили.

– Сначала я не могла в это поверить. Знаешь, когда он отказался помочь вам на Вороньей высоте, я говорила ему ужасные вещи, – эльфийка покачала головой, как будто желая избавиться от неприятных воспоминаний, – И всё-таки, он понимает гораздо больше, чем я думала. И он снова желает дружбы между нашими королевствами.

– Теперь я с трудом могу в это поверить!

– А ты? Ты помирился с дядей? – она с надеждой смотрела на него.

Кили кивнул.

– Поначалу я не знал, как это сделать. Мы, потомки Дурина, иногда бываем немного упрямы, – признался он.

Её улыбка была сдержанной, но радостной.

– И Торин разрешил мне ухаживать за тобой, – продолжил гном, и вид у него был довольный.

– Кили, это… – Тауриэль задохнулась, но сразу же взяла себя в руки и тихо продолжила, – Это больше, чем я могла надеяться. И так скоро.

– Есть ещё кое-что. Боюсь… тебе может не понравиться то, что я предложил.

– Я доверяю тебе.

Тауриэль крепче сжала его ладонь. Кили смотрел ей в лицо, сейчас он был встревожен больше, чем когда-либо раньше в её присутствии; даже когда пытался добиться от неё улыбки похабной шуткой, больше чем тогда, когда открыл перед ней своё сердце, уговаривая её следовать за ним.

– Я просил Торина судить, достойны ли мы этого. И сказал, что подчинюсь ему, если он решит, что это не так.

Тауриэль оставалась неподвижной, даже слабая улыбка исчезла с её губ. Что же он натворил?

– Кили, я… – тихо начала она, – Не думаю, что ты мог бы сделать что-то ещё.

– Значит, ты не разочарована?

– Нет. Мне бы хотелось, чтобы твой дядя не был так суров, но его вчерашние слова вселяют в меня надежду, – она слегка подвинулась к нему, и молодой гном сразу же ощутил её близость, несмотря на то, что они до сих пор сохраняли вежливую дистанцию.

– Я думаю, он испытывает нас, – сказал он, – Даёт нам шанс.

– Я понимаю. У нас всё получится. Ты научил меня надеяться, – ответила Тауриэль, изогнув губы в улыбке.

– И ещё одно. Тауриэль, я поклялся, что когда женюсь на тебе, я откажусь от всех прав на трон Эребора. Мои сыновья никогда не будут королями.

По лёгкому румянцу на её щеках он понял, что от неё не ускользнуло его “когда”.

Она пренебрежительно качнула головой.

– Кили, я никогда даже не мечтала об этом. И всё же мне жаль, что тебе пришлось от этого отказаться.