Текст книги "Подобная Сильмариллу (СИ)"

Автор книги: Miss Sabrina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц)

– Там очень сильные воины, но ими управляют женщины, их матери и жены, – объяснял Майрон. – Я думаю, что будет лучше, если с ними тоже поговорит женщина.

– Но почему? – я решила отшутиться. – Это совсем не обязательно! Ты сможешь их убедить сам! Смотри, какой ты красавец! Они будут без ума от тебя! Убедишь их во всем, что тебе нужно!

– Ты не хочешь? – он приподнял мой подбородок и заглянул прямо в глаза. Он не улыбался. Я же смущенно улыбнулась, как застигнутый за проделкой ребенок.

– Хочу. Но не знаю, получится ли у меня. Я совсем не красноречива.

– Получится. Я в тебя верю, – уверенно сказал он, но по его взгляду я видела, что он разгадал все мои замыслы. И, кажется, он меня испытывает.

Всего полдня пути отделяло меня от места, где жили эти люди. С парой слуг, полностью закрыв лицо плотной тканью, я впервые выехала из Ангбанда без Гортхаура. Я не думала, что все дело в том, что он мне верит. Такое странное проявление доверия было больше похоже на очередную проверку. Гортхаур решил поиграть. Странно, столько лет прошло, а мы не совсем доверяли друг другу. Я думала, что он давно был уверен в том, что я не убегу в Хитлум при первой же возможности, громко вопя от ужаса. Или все дело было в том, что я не могла одобрить то, что происходило вокруг, и отгораживалась от этого? Я же не была уверена в том, что он не сделает мне больно, если на то будут причины.

Селение людей было довольно убогим. Переносные шатры, временная стоянка лошадей. Все было как будто сделано наспех, в последний момент. Интересно, зачем Мелькору такие союзники? Люди были вовсе не похожи на воинов, и у меня снова создалось впечатление, что все это игра, что этого места вообще по-настоящему не существует. Я вспомнила, как мы с двоюродной сестрой Аредель в детстве разыгрывали сценки из книг с легендами. Правда, мне тогда это быстро надоело. Именно на такую сцену и было похоже все происходящее вокруг.

Женщины, с которыми мне пришлось говорить, еще больше укрепили мои сомнения. Они были вовсе не сильными, гордыми воительницами, вроде Артанис, как я себе представляла. Напротив, они казались измученными своими недолгими жизнями исхудалыми существами без металлического блеска в глазах, но с согнутыми спинами. Ужасно. Мне хотелось уйти, но я понимала, что деваться некуда и продолжила игру, пару минут серьезно рассказывая им, насколько выгодно присоединиться к Мелькору, какие преимущества откроются для их народа. Они вяло кивали, и я чувствовала себя как никогда глупо, злясь на Гортхаура.

– А зачем нам воевать с этими эльфами? Для чего нам их убивать? – внезапно с вызовом спросила одна из них, и в горле у меня пересохло. Я открыла рот, но оттуда вырвался лишь тихий хрип. Я знала, что слуги Гортхаура за мной наблюдают. И я сказала то, что их могло бы удовлетворить:

– Потому что вы должны напасть первыми. Если вы этого не сделаете, нападут они, и от ваших поселений не останется абсолютно ничего. Им нужны ваши территории.

Я говорила еще что-то о вреде эльфов, и в этот момент я презирала себя, как никогда в жизни. И я знала, что эти люди, собранные здесь лишь с одной целью, тоже презирают меня, видя острые уши и слишком тонкие черты лица. Наверное, они бы не стали такое говорить про свой народ.

Возвращаясь в Ангбанд, я в первый раз за много лет снова пожалела, что ничего нельзя вернуть обратно.

***

– Иди сюда, Галадриэль, дорогая! – позвала я. Откуда-то рядом раздался заливистый детский смех и звенящий голосок сказал: «Не выйду!» Я слегка нахмурилась.

– Она растет такая же бесстрашная и сильная, как старшая Галадриэль, – радостно сказал мой муж, обнимая меня сзади.

– Да, и такая же шаловливая, как ее мать, – вздохнула я. – Чего я только раньше не вытворяла! И в дом Моргота залезала вместе с Артанис, и одна по всему Средиземью путешествовала… Хорошо, что вовремя вернулась к тебе, не попав ни в какие неприятности! Надеюсь, Галадриэль не будет настолько отчаянной!

Муж улыбнулся.

– За это я тебя и люблю! А Галадриэль теперь не попадет в неприятности. Как хорошо стало с тех пор, как враг был повержен!

– Да, – я обняла его, – теперь мы можем быть счастливы.

Мы простояли так недолго, а потом я сказала:

– Иди лови дочь, скоро подадут ужин.

А вокруг было так красиво, светило жаркое летнее солнце, а сад Мелиан цвел еще пышнее, чем всегда.

Лошадь внезапно оступилась, меня резко тряхнуло, и я открыла глаза, выйдя то ли из дремы, то ли из чертогов собственных мыслей.

***

Когда мы вернулись в Ангбанд, я была уже на пределе. Странное видение и унижение перед людьми жгли мою душу каленым железом. И какую ярость они разжигали! Ни одна страсть не могла сравниться с моим справедливым гневом.

– Ты так низко оцениваешь мой ум? – злобно спросила я, кидаю дорожный плащ на пол. Гортхаур же, как обычно, совсем не испытывал смущения.

– Догадалась?

– Только совсем бестолковая бы не догадалась! – прошипела я, быстро приближаясь к нему. – Зачем ты это сделал? Я и так верна тебе навсегда! Можно было и не разыгрывать весь этот фарс!

Он был абсолютно невозмутим. Огненный шар, запущенный мной в стену, никак не впечатлил его и моего гнева не охладил.

– Какого балрога ты это делаешь со мной? – орала я, мечась по комнате.

– Хотел тебя проверить, – сказано абсолютно невинным тоном.

– И тот вопрос насчет эльфов ведь тоже не был задан случайно, – я уперлась ему пальцем в грудь.

Гортхаур кивнул, и злые слезы потекли по моим щекам.

– Имей в виду, что я так не думаю. Я это сказала только чтобы отвлечь твоих прихлебателей!

– Я знаю. Но все же, ты готова на очень многое. Ты убедишься, когда придет время делать выбор.

– Не надейся, – я вышла, громко хлопнув дверью.

Будь я чуть менее зла, мне бы не пришла в голову столь безумная затея. Я осознала бы, чем мне это грозит, и вернулась бы к себе. Но нет. Я была в ярости, в ушах шумело, и в мою голову пришла месть о маленькой сладкой мести.

Занималась заря, и драконий ангар никто не охранял, кроме пары орков, которые отшатнулись от меня в ужасе. Я приказала им открыть дверь на полную ширину. Мне казалось, что от меня пар повалит, как от дракона.

– Эй, Глаурунг! – позвала я.

Дремавший дракон лениво приоткрыл глаз и тут же снова закрыл его. Я всегда казалась Глаурунгу кем-то недостойным его внимания.

– Хочешь полетать? – заговорщически спросила я.

– Ты смеешься, Сильмариэн? – устало вздохнул Глаурунг. – Я обречен сидеть в этом кошмаре вечно. Мне некуда деваться! Отсюда даже не пострелять огнем по крепости!

– Я упросила Мелькора дать тебе полетать немного, – подмигнула я, обрадовавшись желанию дракона пострелять. – Это не шутка!

Я принялась отвязывать дракона, который уже принялся радостно махать крыльями. Вылезая из ангара, он радостно сказал:

– Постреляю по стенам потом. Лучше сейчас слетаю в эльфийское селение рядом. Я слышал, что там может быть интересно, – и облизнулся.

Я же поняла, что натворила. Да, это была месть Гортхауру, но я не учла, что он может полететь в Хитлум и сожрать половину селения!

– Стой, Глаурунг, стой! – взвыла я, перегородив ему путь и замахав руками. – Мелькор передумал!

– Да? – дракон начал сердито раздуваться. – И как ты об этом узнала, стоя здесь?

– По Палантиру, – пискнула я первую пришедшую в голову глупость. Глаурунг уже открыл пасть, готовясь то ли съесть меня, то ли плюнуть пламенем, когда внезапно завалился на бок, вывалив язык и закатив глаза.

Я обернулась и увидела, разумеется, изрядно разозленного Гортхаура. Он подошел ко мне и влепил сильную пощечину.

– Идиотка несчастная! Ты представляешься, что могла натворить?

Я держалась за щеку и молчала. Мне нечего было сказать. Вспышка ярости прошла, и я задрожала. Пришло окончательное понимание того, что я только что чуть не сделала. Потом пришел страх. Эру, пусть Мелькор ничего не узнает!

– Прости меня, – шепнула я, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь.

– Молись всем своим Валар и Эру, чтобы Мелькор был благодушен, – мрачно сказал Гортхаур и, пошатываясь от усталости после сильного заклятия, пошел к замку. Скорее всего, Мелькор все это видел. Балрог!

Я стояла на поляне, смотря на тушу спящего Глаурунга, и чувствовала, что мне конец.

========== 1.22. Извинения приняты ==========

Я не могла встать с постели из-за жуткой головной боли. В мой висок как будто втыкали меч, копье и секиру одновременно. Старая служанка, не покинувшая меня в трудный час, клала на мой лоб холодные мокрые повязки, но как человеческий метод мог победить магию разъяренного Мелькора?

Голова раскалывалась. Сколько прошло времени? День, два дня, неделя? Я не знала. Мне казалось, что прошла вечность. Мелькор про меня забыл, Гортхаур избегал, и я была наедине со своей болью. В первый раз я испытала на себе жестокость Владыки Ангбанда. Ледяной взгляд Темного Валы, наполненный отвращением, – и моя голова словно разлетается на множество мелких кусочков. Кажется, он еще пытался удержаться от того, чтобы вообще не стереть меня с лица Арды. Я застонала. К моим губам прижался бокал с водой, но я даже не могла нормально пить. Эру, когда же это кончится!

Да, я совершила большую ошибку и была виновата. Мелькор ни в коем случае не хотел, чтобы дракон вырвался из крепости, по крайней мере, пока тот настолько молод и неуравновешен. А я чуть не испортила все из-за своей глупости и семейной склонности к безумствам. Но наказание было таким суровым! Темный Вала хорошо относился ко мне, и я не ожидала от него такой жестокости.

Перед глазами все плыло, и я не поняла, когда силуэт Иннару сменился на силуэт Гортхаура.

– Больно? – просто спросил он.

Я отвернулась. Он не смог бы ничего сделать, даже если бы захотел. Магия Мелькора должна быть сильнее его.

Но он положил мне руку на лоб, и – о, чудо! – боль ушла, и мир расцвел перед моими глазами. Все вокруг словно обрело цвет, и я почувствовала себя счастливой. Как же восхитительна жизнь без боли, жизнь, которую я раньше и не думала ценить!

– Владыка прощает тебя.

Я приподнялась на кровати.

– Неужели? И ты снимаешь магию, которую он наложил?

– Мне многое по силам, – Гортхаур усмехнулся, – а тебе нет. Ты ведь не собираешься больше делать глупости?

Я упрямо поджала губы.

– Не собираешься, – уверенно заключил он, – по крайней мере, так бы ты сказала Мелькору, не правда ли?

Напряжение нарастало. О, мы ни раз ругались настолько яростно, что наши яростные выкрики были слышны по всей крепости! Потом мы так же бурно мирились. Но никогда ранее мне не приходила в голову мысль о том, что лучше этого всего бы и не было, и лучше была бы нормальная спокойная жизнь. И никогда в комнате не воцарялась столь мертвая гнетущая тишина.

– Я действительно не собираюсь ничего делать, – сухо сказала я. – Ты можешь не проверять это и просто уйти. Я думаю, что у тебя еще есть дела. Можешь поколдовать на пустынных землях.

– Как тебе будет угодно, – кривая усмешка, издевательский поклон, и я осталась одна, уже забыв о недавней радости избавления от боли, и кипя от негодования.

Необходимо было сказать спасибо Мелькору. Да, это он наслал на меня столь сильное проклятие, но за избавление от него Владыку стоило поблагодарить. Таково правило. Это для своего же блага. Я помылась, надела изумрудное платье под цвет глаз и пошла в покои Темного Валы.

Когда я зашла, Мелькор задумчиво разглядывал корону, в которую были вставлены три Сильмарилла. Я кинула неприязненный взгляд на камни, Мелькор же был словно зачарован. Его руки обгорели, он чуть было не лишился облика, но все равно был околдован Сильмариллами. Забавно, сколько бед со всеми нами произошло из-за этих блестящих камушков!

– Не правда ли, они прекрасны? – любовно спросил Мелькор скорее себя, нежели меня.

Я молчала, не желая лгать.

– Гортхаур со мной не согласен, – продолжал Владыка, – он предпочитает другое детище Феанора, – и он наконец-то взглянул на меня. – И зачем же ты пришла, девочка?

– Я хотела поблагодарить вас за избавление от наказания, Владыка, – смиренно сказала я, – и извиниться за свою грубую ошибку. Я не должна была приближаться к дракону.

Я стояла, склонив голову, и ожидала ответа и желаемого разрешения уйти. Повисла ужасающая тишина. Было слышно, как ревет Глаурунг, и как подвывают ему варги.

– Нет, – сказал Мелькор и встал с кресла. Я подняла голову – Нет, я вижу, что ты лжешь мне. Вижу, что ты не согласна с наказанием. Я объясню тебе, почему наказал тебя. Да, я был добр с тобой ранее. Но так было, пока ты была покорна, пока выполняла мои пожелания и вела себя смирно. Да, ты прелестное дитя, и ты мне нравишься, Сильмариэн, однако я никому не позволю нарушать свои законы в своей твердыне. Я имею свои планы на этого дракона, и они тебе не касаются, пока не стали историей. За нарушением закона следует наказание. Ты понимаешь меня, девочка?

Я кивнула, испуганно смотря на Мелькора.

– Хорошо, – ответил он, – а раз ты здесь, покажи, как ты освоила вызывание пламени Удуна.

Инцидент был исчерпан, и он собирался вести себя так же, как и до него. Мне, конечно же, пришлось принять эти правила.

Заклятие было сложное, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы показать хоть что-то и не повредить ничему вокруг. Я собрала волю в кулак, готовясь, и внезапно услышала ужасающий рев, удар, лязг металла и громкий вопль балрога Готмога. Мелькор бросился к окну, я поспешила вслед за ним, и мы увидели, как небо закрыла черная стремительно удаляющаяся тень Глаурунга. Дракон все же вырвался на свободу.

Мелькор схватился за голову, и я испугалась того, что он может сделать.

– Тупая тварь! – прошипел он и, еще раз взглянув в окно, медленно добавил. – Кажется, уже ничего не исправить…

Я стояла рядом в нерешительности.

– А ведь это ты ему подсказала, девочка, – яростный взгляд налитых кровью глаз Мелькора уперся в меня, и передо мной пронеслась вся жизнь. Я что-то испуганно забормотала в свое оправдание, и Темный Вала, не слушая, махнул рукой.

– Убирайся отсюда и держись пока подальше!

С величайшим облегчением я выскочила за дверь и побежала по коридору. В крепости был настоящий переполох. Отовсюду доносились вопли людей, рев растревоженных драконов и вой варгов. На секунду я словно услышала испуганные крики эльфов и почуяла тошнотворный запах горелого мяса. Слава Эру, это было игрой моего разума; я ничего не смогла бы услышать из Хитлума.

Из окна я видела, как Гортхаур кричал на Готмога, и главный балрог, как испуганный мальчишка, все твердил: «Я держал его, держал! Он ведь неожиданно хвостом по мне ударил и вырвался!»

Гортхаур резко развернулся и пошел в замок. Я встретила его в коридоре, и мы зашли в покои вместе.

– Сбылась твоя мечта, – зло сказал Майа. – Птичка улетела!

– Ты считаешь, что в этот раз тоже виновата я?

– Нет. Он давно хотел этого. Мелькору мы об этом не говорили, но Глаурунг уже несколько раз пытался улизнуть из Ангбанда.

Но именно я дала ему надежду на успех. Ко мне пришло запоздалое чувство вины. На небо набегали черные тучи – Мелькор был страшно зол и вымещал это на погоде.

– Прости меня, – на мои глаза набегали непрошеные слезы, – теперь я буду делать только то, что будет тебе приятно!

– И докажешь свою верность, если представится случай, правда, дорогая? – взгляд Гортхаура все еще был ледяным, и я сдавленно вздохнула и робко кивнула, загипнотизированная его взглядом.

– Хорошо, – он грубо поцеловал меня и прижал к стене. Никаких ласок, но даже самое грубое его прикосновение приносило наслаждение. С моих губ сорвался вздох, когда он разорвал мое платье, и стон, когда он резко вошел в меня. Я впилась ногтями в его спину. Это было быстро, но потрясающе.

После любви лицо Гортхаура словно посветлело. Внезапно он стал таким же очаровательным и прекрасным, как до всей истории с фальшивыми переговорами и драконом. Я недоумевала, что послужило причиной столь резкой смены настроения. Возможно, у него появился какой-то план.

– Ничего страшного, Мелькор не будет долго злиться на тебя, – беззаботно говорил Гортхаур, протягивая мне бокал вина. – Во всем Ангбанде из хороших собеседников есть только я и ты. Все было бы куда хуже, если бы ты пришла к нему в покои с пауками.

– С пауками? – не поняла я.

– Да, – Темный Майа возвел глаза к небу. – Ты же слышала об его неудачной встрече с Унголиантой?

Я рассмеялась, помимо своей воли. Да, неудивительно, если у величайшего из Валар неприятности с пауками. Унголианта была на редкость омерзительной тварью!

Потом мы еще раз занялись любовью, но уже медленно и нежно, и потом, лежа на груди Майрона, я думала, что хочу, чтобы так было всегда и готова сделать для этого все, что угодно. Неважно, что он попросит.

– Я все сделаю для тебя, – тихо сказала я, глядя в темноту.

– Я знаю, – раздался ожидаемый ответ, и по моей коже пробежал легкий холодок.

========== 1.23. Взгляд с другой стороны ==========

Долгий мир прошел для меня быстро и закончился внезапно. Это была передышка, за время которой я почти уверила себя в том, что все и дальше будет так же спокойно и хорошо. Я желала, чтобы этот мир никогда не закончился. Если бы наступила война, мне снова пришлось бы горько терзаться. Когда-то я сказала Гортхауру, что я сделаю для него все. И все же боялась, что он может попросить нечто ужасное.

Я не видела новую войну, но я знаю, что она была по-настоящему страшной. Битва Внезапного Пламени унесла множество жизней. Битва Финголфина и Мелькора, единственная, которую я видела, была поразительной – ужасной, но одновременно вдохновляющей и прекрасной. Смерть дяди меня очень опечалила, но раненный Финголфином в ногу и поцарапанный орлами Мелькор не обрадовался бы этому, и я держала свое при себе.

В какой-то момент я осталась одна. Гортхаур уехал на войну, Мелькор был зол до предела, и я сходила с ума от страха. Я боялась поражения Темного Валы, ведь кто знает, как он бы отреагировал и что сделал бы Гортхауру, мне, всем вокруг? За возлюбленного я боялась не меньше. Майа нельзя убить, но развоплотить, покалечить, причинить боль можно. Конечно, я не сказала бы это Гортхауру, но я боялась за свою семью. Кто погибнет на этой войне следующим?

Вскоре Гортхаур отбил у Финрода крепость Минас Тирит, в которой мы впоследствии прожили несколько лет. Никогда не забуду пребывание в Тол-ин-Гаурхоте. Оно было недолгим, но именно эта часть моей жизни с Гортхауром запомнилась мне больше всего. Триумфальное прибытие и позорное возвращение, первая встреча эльфом за много лет и песенный поединок, прославившийся на всю Арду. Но Остров Оборотней запомнился мне не только этим.

– Я решил, что Гортхаур уже готов для самостоятельных дел, – заметил однажды немного воспрявший духом Мелькор. Кажется, ему удалось на время забыть битву с Финголфином. Темный Майа недавно вернулся в Ангбанд после взятия Минас Тирита. Туда нас и решил отправить Темный Вала. Одних, в компании только волков–оборотней и орков.

– Вы нас отсылаете, господин? – грустно спросила я. Мелькору это было приятно, да и мне не хотелось уезжать в замок, который ранее принадлежал брату. Правда, держаться подальше от разозленного Мелькора было бы неплохо.

– Не печалься, дорогая Сильмариэн, – ответил Вала. – При первой провинности я вас верну обратно. Так что не думаю, что вы там задержитесь.

Гортхаур немного побледнел, а я расплылась в улыбке, заметив, что вилка дрожит у меня в руке.

– Отдохнете пока от меня, – продолжил Мелькор. – Не забудь записать, если произойдет что-то важное, Сильмариэн. Гортхаур, работай над улучшением породы варгов. Жду результатов как можно скорее. Вы все поняли?

Мы закивали. Да, нас ожидал прекрасный отдых!

***

Мы прибыли в Минас Тирит днем. Несмотря на то, что крепость раньше принадлежала Финроду, я никогда не была в ней. Я осматривала просторные залы крепости, когда на небе сгустились тучи, и на Минас Тирит пала тьма. За годы в Ангбанде я привыкла к тьме, но для этого места она была явно внове.

– Ты сделаешь Минас Тирит ужасающе мрачным снаружи?

– Это место больше не будет называться Сторожевой Башней, – заявил Гортхаур. – Я нарекаю его Тол-ин-Гаурхот – Остров Оборотней!

За окном грянул гром. Гортхауру захотелось эффектного появления в новых владениях.

– А мне здесь нравится, – продолжил он уже менее важным тоном. – Конечно, непривычно, не как в Ангбанде, но все же и не совсем как в Валиноре. Неплохо. Пока менять внутри ничего не будем. Тут и так все держится на одном моем колдовстве.

Убранство нашего нового жилища было довольно простым, это все же была военная постройка, а не шикарный город, как Нарготронд.

– Все равно мы здесь ненадолго, – ответила я.

– Так скучаешь по Мелькору? – шутливо спросил Гортхаур.

Я натянуто улыбнулась. Мне здесь просто не нравилось. Еще недавно здесь жили мои родичи, и я чувствовала себя странно в этом месте. Так же странно я чувствовала себя, отправляясь на редкие прогулки в Хитлум во времена долгого мира. Окружив себя полным набором отводящих глаз заклятий, я рассматривала эльфов, здания Хитлума. Иногда видела старых знакомых, например Анариэль с двумя детьми и мужем, в котором я узнала слугу Финрода, сопровождающего меня в Дориат. Как бы мне хотелось, чтобы мне не пришлось чувствовать это в Нарготронде, Дориате!

– Просто необычно оказаться в новом месте после стольких лет в Ангбанде, – я улыбнулась Гортхауру, он пристально взглянул на меня, но промолчал. Мы продолжили осматривать довольно скромное убранство замка.

В одном из залов я заметила резной камин из белого камня. Он был, как и многое в крепости, довольно простой, незапоминающийся, и Гортхаур не обратил на него внимания, но я сразу кое-что вспомнила и поняла. В Валинорском доме Финарфина, отца Финрода был такой же камин, скрывающий потайную комнату. Не то, чтобы Финарфин считал, что в Валиноре придется от кого-то прятаться, даже от Мелькора. Но эта комната была, и мои двоюродные братья и сестра часто играли в ней. Однажды Артанис под строжайшим секретом показала ее и мне. И теперь, много лет спустя, увидев такой же камин в Минас Тирите, я загорелась желанием проверить, верна ли моя догадка.

Дождавшись, пока Гортхаур уедет из замка осматривать окрестности, я вернулась в комнату с камином. Тщательно проверив, не наблюдает ли за мной какой-нибудь излишне любопытный охранник, я просунула руку внутрь не горевшего очага и нажала внутри на один из камней. Часть стены рядом с камином сразу же отворила, открыв узкую лестницу вверх. Я начала подъем. Эта лестница была намного выше, чем лестница в доме Финарфина, и на ней было довольно пыльно. Я боялась представить, на что похож подол моего платья, которым я подмела уже все ступени.

Наконец подъем закончился. Я оказалась в маленькой комнате с одним единственным узким оконцем. Пыли и грязи здесь было меньше чем на лестнице – комнатой не так давно пользовались. В нашей потайной комнате в доме дяди Финарфина всегда было полно игр, книг и подушек, которыми мы радостно кидались в детстве. Позже комната хранила немало наших тайн нашей юности. Именно в той комнате я, волнуясь и млея, рассказывала Артанис о том, как мне впервые понравился юноша, а она вздыхала и держала меня за руку. Здесь же стояли только письменный стол со стулом, а к стене прислонили что-то похожее на картину, завернутую в белую ткань. Движимая любопытством, я сняла ткань, и мне в нос забралась пыль. Да, это была картина, прекрасный портрет! На меня смотрела прекрасная темноволосая и синеглазая девушка. Ее лицо было очень выразительным и умным, но в нем чувствовалась некая затаенная печаль. Это же та девушка, которую Финрод любил в Валиноре, но которая не пошла в Исход! Как же ее звали? Амариэ!

Я завернула портрет и поставила его на место. Как же Финрод любил ее! И до сих пор любит! Почему же она предпочла оставить его? Что произошло, что она не смогла покинуть родной дом? Я не знала. У меня защемило сердце, а в носу стало щипать не только от пыли.

Я подошла к письменному столу. На нем стояла чернильница с полузасохшими чернилами и несколько перьев. Открыв единственный ящик стола, я обнаружила толстую книгу в переплете из коричневой кожи. Открыв ее, я поняла, что это дневник Финрода. У меня перехватило дыхание. По-видимому, при отступлении в спешке брат не успел забрать дневник с собой. Мне было интересно прочитать, что там, но не хотелось лезть Финроду в душу грязными руками. Вдруг в дневнике обнаружится что-то, что я предпочла бы скрыть от Гортхаура? Я вообще не собиралась говорить ему об этой комнате. Это была тайная обитель Финрода, кто знает, какие тайны его души она скрывала? Прочитать дневник Гортхаур бы не постеснялся. Над откровениями Финрода он хохотал бы на весь Тол-ин-Гаурхот, а отдельные понравившиеся места цитировал бы еще лет так сто пятьдесят. А если там что-то про Нарготронд или, не дай Эру, тайный город Гондолин? Это были тайны, которые я не хотела бы знать.

На случай если эта комната найдется, я решила уничтожить дневник Финрода, но перед этим… Мне всегда хотелось узнать, что подумали родственники о моем исчезновении.

Я села, открыла дневник и начала искать свое имя. Финрод вел его не только в Минас Тирите, я видела записи тех дней, когда он был в Нарготронде. Написано было много. Личного там хватало – я несколько раз мельком заметила имя Амариэ. Жаль будет уничтожать такую память, но ничего не поделаешь. Да и все равно он никогда не сможет забрать дневник отсюда. Я еще не знала о том, что мне еще суждено будет свидеться с Финродом и довольно скоро.

Записи начинались еще до того, как нас пригласили в Дориат. Я быстро листала, стараясь не вникать в содержание строчек, но мельком замечая, что в дневнике много стихотворений. Наконец я нашла то, что искала.

10 августа 154 г.

Еще с утра мы с Артанис и Келеборном спокойно укладывали вещи в поездку в Дориат. Но потом произошло страшное. Меня всего трясет, я пишу скорее для того, чтобы успокоиться, нежели чтобы поразмыслить над происшедшим. Приехал Келегорм. Сказал, что принес плохие вести и не хочет говорить с порога. Сразу же заявив, что очень устал с дороги, он занял одни из лучших покоев во дворце и только потом заявил нам с Артанис, что Сильмариэн исчезла. Сначала я не понял его, вернее желал, чтобы я не так понял, чтобы это было ошибкой. Артанис вскрикнула и закрыла лицо руками.

– Очнись, Финрод, Сильмариэн пропала! – истерично воскликнул Келегорм, хлопнув в ладони перед моим носом. Я увидел, насколько он встревожен и взвинчен. Но когда он продолжил рассказ, в его голосе появилась и грусть.

– Там произошло что-то ужасное! Она жила в отдельном доме рядом с лесом. Тем утром должна была уехать. Амрод и Амрос пришли ее будить, и увидели, что в доме никого нет. Я все видел сам, – Келегорм закрыл лицо руками и всхлипнул. – Вещи разбросаны, кровать в крови, рядом разорванная ночная сорочка, тоже окровавленная. Никто ничего даже не слышал. О Эру, это был настоящий ужас! Почему она не уехала днем раньше?

Артанис рыдала. Я обнял сестру, вытирая рукавом набежавшие слезы.

– И что было дальше? Вы ее искали?

– Мы обыскали весь лес, заходя даже на территорию врага. Никаких следов. Как будто она растворилась в воздухе. Или… – Келегорм вздрогнул. Он мог и не продолжать. Мы все прекрасно поняли, что означало это или. Однажды такое случилось с Маэдросом.

– Я уехал через день, хотел рассказать вам. Амрод и Амрос были поражены, не могли прийти в себя от потрясения. Не удивительно, они были ее лучшими друзьями. Дядя Финголфин тоже очень горюет. И многие другие ее приятели в Хитлуме.

Я спросил у Келегорма, как он сам. Выглядел он с дороги ужасно изможденным.

– Справляюсь. Мы никогда не были близки, хотя неплохо общались в последнее время. Но все же Сильмариэн была моей родной сестрой. И она была такой милой и забавной. Мне хотелось сблизиться с ней. Я не хотел, чтобы такое произошло.

Что-то мне не понравилось в его высказывании, но эта мысль пронеслась в голове молниеносно и ушла. Меня накрыло огромное чувство потери. Сильмариэн больше нет. Вернее, можно только надеяться на то, что ее нет, как бы страшно это ни звучало, это было бы лучше для нее. Мне страшно было представить, что враги сделали с ней. Я не хотел давать волю своим чувствам при Келегорме, и только теперь, сидя в своей комнате, я могу плакать. Наша маленькая девочка, лучшая подруга и в горе, и в радости, мертва. Я не должен был отпускать ее в Хитлум. Я должен был запретить ей уезжать, сразу отправить ее в Дориат под охраной. Чувство вины гложет меня. Я спросил Келегорма, где эльф, который сопровождал Сильмариэн. Почему Келегорм приехал вместо него?

– Он решил остаться в Хитлуме, – ответил двоюродный брат. – Кажется, решил жениться на ком-то из местных девушек. И я считаю, что это семейное дело, о котором не должен сообщать слуга.

В этом Келегорм был прав.

Я молюсь всем Валар и Эру Илуватару о том, чтобы Сильмариэн упокоилась с миром, чтобы Мандос принял ее, чтобы ей не пришлось мучиться при жизни. Я хотел бы, чтобы она была жива. Но я не верю в это.

Слезы капали на бумагу, и одиннадцатое августа расплывалось. Я знала о том, что им было тяжело, но теперь я словно приняла этот груз на себя. И каков хитрый гаденыш Келегорм! Он довольно быстро испарился из Хитлума после происшедшего, неудивительно, что он выглядел усталым с дороги. Может, он подумал, что я решила добровольно уйти в Чертоги Мандоса, и задумал удобно расположиться в Нарготронде, тем более что его планы в Хитлуме провалились? Я вспомнила, что когда я постучалась в комнату Финголфина, только прибыв, он прогнал меня, приняв за Келегорма.

Но скорее он испугался, что мой небезобидный возлюбленный оторвет ему голову, если не сделает, что похуже, когда я нажалуюсь. Пораскинув мозгами, братец сообразил, что живому самостоятельно легче исчезнуть, чем мертвому. А рядом были только Хитлум и Ангбанд. И в одном из этих мест меня искали.

Я давно не думала о Келегорме, но внезапно старая ненависть вспыхнула во мне с новой силой. Я сжала кулаки. Впервые я подумала о том, что Гортхаур делает в пыточной камере без отвращения и с каким-то странным извращенным интересом. Попадись мне сейчас Келегорм, я не уверена, что смогла бы справиться с желанием испробовать на нем все игрушки из подвала Ангбанда.

«Там произошло что-то ужасное! Вещи разбросаны, кровать в крови, рядом разорванная ночная сорочка, тоже окровавленная. Никто ничего даже не слышал. О Эру, это был настоящий ужас!» – я словно наяву слышала лицемерные причитания Келегорма. Нужно контролировать себя, пока я не разнесла пол замка, представляя, что это останки братца. Продолжу читать дневник.

Все последующие записи Финрода были посвящены мне. Там были и наши общие воспоминания, светлые и тяжелые, и то, что Артанис плачет уже несколько дней, и то, что в Дориате Трандуил и Лютиэн с ума сходят от горя. Пару раз мелькнули раздраженные высказывания в адрес Келегорма, который, видимо, решил утолить боль потери в развлечениях, а не в тихих раздумьях. Еще бы, Финрод, это Келегорм, а не трепетная дева или даже достойный муж, что ты ожидал!