Текст книги "Подобная Сильмариллу (СИ)"

Автор книги: Miss Sabrina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц)

– Келегорм? – других вариантов не было. Амрода и Амроса я никогда бы не смогла заподозрить в такой мерзости.

– Он, – она шмыгнула носом. – Обещал жениться, а сам сбежал после…

– После чего? – Все Валар, пусть это будет не то, о чем я думаю…

Непонимающий взгляд огромных серых глаз.

– Ты что, совсем ничего не понимаешь? – и снова причитания и слезы. – Он сказал, что на мне женится, и я думала, что после этого будет свадьба, – она схватила меня за руку. – Я сразу в него влюбилась! Он же такой красивый! И сильный! И из знатного рода! И он обратил внимание на меня, хотя другие девчонки красивее! Раньше на меня никто так не смотрел! Скажи ему, что я буду хорошей женой! Ты его сестра, тебя он послушает! Я говорила, но он меня больше не слушает! Только смеется! Я его теперь ненавижу!

Эру Илуватар! Келегорм никогда на ней не женится. И как она опозорила своего будущего мужа! Мне в свое время такое и в голову не могло прийти. Может, мне и хотелось большего, чем просто поцелуи, но я контролировала себя и помнила, что телесная любовь – прерогатива супругов. Но это было только с Майроном. Во время объятий с Трандуилом я не чувствовала желания, только тепло и нежность. И каково ему было бы обнаружить, что его невеста не чиста? Нет, я не хотела бы так разочаровать своего будущего мужа.

– Я попытаюсь что-нибудь для тебя сделать, – я высвободила руку и встала. – Скажи мне свое имя.

Ее звали Анариэль.

– Хорошо, Анариэль, я поговорю с Келегормом, – повторила я. – А ты поднимайся и иди домой.

– Спасибо тебе, – девушка вытерла лицо волосами.

Я понимала, что этот разговор ни к чему не приведет, но закрыть глаза на такое я не могла. Если бы я не опасалась позора для Анариэль, я бы рассказала об этом дяде Финголфину. Его ярость была бы огромна, и Келегорм пробкой вылетел бы из Хитлума. А может и в Чертоги Мандоса попал бы, кто знает нрав отца Анариэль? Я задрожала. Нет, это дело надо уладить мирно.

Келегорм сидел у окна, небрежно закинув ноги на стол.

– Как приятно, ты сама ко мне пришла!

– И у меня была серьезная причина. Я хочу поговорить о той девушке, что ты развратил и обманул. Как ты мог, Келегорм, Анариэль еще так юна!

Келегорм лениво потянулся. Кажется, он не был впечатлен моими увещеваниями.

– А, та девица. Она мне уже надоела. Глупа как пробка. Похожа на тебя в Валиноре, и возраст почти такой же. Такая доверчивая слепота! Это так привлекает. И мужу ее повезет так же, как и твоему. Я-то желанием жениться не горю.

Меня трясло от бешенства. Небрежно, он оскорблял и девушку, и меня.

– Какое право ты имеешь так говорить про меня, твою сестру? Я не одна из таких девиц! Уезжай отсюда, Келегорм, пока дядя не поймал тебя на горячем. Говорят, что у человеческих девиц не так строго с честью, вот к ним и езжай!

– Какие у тебя интересные познания! – очередная мерзкая ухмылка. – А что ты еще знаешь такого? Скажу тебе, что люди меня не привлекают, большинство из них так некрасивы, не то, что ты!

Продолжать этот разговор не имело смысла. Я вышла из комнаты, не забыв громко хлопнуть дверью. Келегорм был самым отвратительным, гадким и подлым ублюдком из всех, кого я знала! Он не имел идеалов, не имел чести и принципов. И его намеки меня настораживали. Интересно, почему его так будоражит моя личная жизнь? Странные намеки о подробностях моих отношений с Майроном… Тревога кольнула меня и отступила. Это просто извращенное чувство юмора. Амрос и Амрод тоже, бывало, смеялись над тем, что у меня появился поклонник, но они делали это беззлобно и не пошло. Насмешки же Келегорма были странными и вызывающими.

Я посмотрела на дымящиеся вдалеке пики Тангородрима. Конечно, я люблю Трандуила. И все же – «ах, Гортхаур, Гортхаур!» – шепнул какой-то гадкий внутренний голос.

В мыслях моих царил хаос, и где-то в глубине душе поднималась боль воспоминаний и сожаление об утраченном. Слишком тяжелый был день. Кажется, все вокруг тронулись умом – я, Гортхаур, Келегорм, Анариэль. Возможно, даже по одной причине. Конечно же, всему виной удушающая жара. Я махнула рукой, развернулась и пошла к дому.

========== 1.14. Тело и душа ==========

Лучше бы мне было уехать в тот безумный день, ничего не откладывая и не оглядываясь назад. Однако, я осталась в Хитлуме, но отдохнуть не получилось – всю ночь меня терзал старый кошмар, который я не видела уже множество лет. Огромные голубые глаза Ниенны, шепот, посеревший мир… Невыспавшаяся и напуганная, я сидела на крыльце и смотрела на рассвет, но наступление нового дня не приносило облегчения. Что бы ни должно было случиться, я чувствовала, что дальнейшее пребывание здесь куда опаснее, чем все неприятности дороги.

– Можно с тобой поговорить? – знакомый голос вывел меня из задумчивости. Анариэль смотрела на меня слегка боязливо, но с затаенной надеждой во взгляде. Я похлопала по ступеньке, и она робко примостилась рядом.

– Ты поговорила с Келегормом? – она принялась накручивать прядь волос на палец. Мне не нравился этот раздражающий жест.

Я собралась с духом, и хотела начать объяснять ей все, но нас прервали.

– Доброе утро, сестренка! – к нам приближались Амрос и Амрод. – Здравствуй, Анариэль. Что так рано поднялись?

– Прекрасное утро, преступлением было бы его потерять, – улыбнулась я. – Посмотрите, какой рассвет!

– Мы зайдем к тебе взять попить?

– И поесть?

– Мы на охоту собираемся, а в замке еще все спят, нам еды не найти.

– Вся еда к празднику готовится. А так почти ничего нет, кроме лембаса.

Братья весело болтали, и я, краем глаза глядя на сидящую рядом девушку, заметила, что от волнения она еле сидит на месте. Близнецы отправились искать еду в моем доме, и Анариэль внезапно довольно крепко схватила меня за руку и потащила к лесу.

– Я не пойду туда, пусти! – прошипела я, пытаясь вырвать руку.

– Они же услышат!

– Не услышат! Им вообще все равно! Поговорим здесь!

Мы еще не успели зайти далеко в лес, но дом уже скрылся из глаз. Я нервничала. Вчерашняя встреча не давала мне покоя, и мне хотелось скорее вернуться в селение и избежать всех опасностей.

– Что он сказал? – огромные серые глаза Анариэль пытливо всматривались в меня, словно пытаясь прочитать ответ по выражению лица. Что, как я думаю, было нетрудно.

Стараясь щадить чувства девушки, я рассказала ей о нежелании Келегорма жениться. Анариэль заплакала. О Эру, что это были за рыдания! Они были настолько оглушающие, что даже Моргот на своем троне, наверное, зажал уши. Я схватила эльфийку за руку и потянула ее в чащу леса. Не хватало еще, чтобы она перебудила весь Хитлум!

Было жарко, Анариэль вешалась на мою руку, и далеко мы не ушли. Взмокнув и разозлившись, я была не в состоянии идти уже через несколько минут. Хорошо, что появление Амроса и Амрода нам не грозило – лесные тропинки не подошли бы для большой охоты.

– Что мне теперь делать? – горестно вопрошала девушка. – Он не любит меня! Только умереть мне и остается!

– Немедленно замолчи! – мой голос сорвался на крик. – Не смей даже думать о смерти, поняла? Наш народ пережил столько испытаний, чтобы каждая бестолковая девчонка захотела сходить в Чертоги Мандоса из-за глупого влечения? Я была бы уже много раз мертва, если бы призывала Намо при каждой беде! Послушай меня! – понемногу я начинала брать себя в руки. – Никаких мыслей о смерти. Это не было любовью. Просто увлечение, мимолетная страсть, которая бывает в твоем возрасте. А потом ты станешь старше и встретишь достойного мужчину, за которого выйдешь замуж. Вы будете очень счастливы, ты понимаешь, Анариэль?

Она продолжала всхлипывать, но мои увещевания действовали. Анариэль кивала при каждом моем слове и пыталась вытереть слезы волосами.

– Даже если я и выйду замуж, то муж обнаружит, что я не чиста, – жалобно сказала она. – Как мне поступить?

Я возмутилась. Неужели она думает, что я знаю, как обмануть жениха в первую брачную ночь?

– Этого я не знаю. Главное, ты не должна подавать ему повод для сомнений в своей невинности. Молчи обо всем, что с тобой произошло. Я скоро уеду, и пусть вместе со мной уезжают все упоминания об этой истории.

– Хорошо. Я буду молчать, – она была покорна и со стороны казалась почти спокойной.

– Вот и хорошо. Забудь обо всем, Анариэль. Пойдем домой.

– Сильмариэн, – вдруг спросила она, – а откуда ты знаешь, что то, что было со мной – не любовь?

Я не долго думала над ответом.

– Настоящая любовь никогда не причинит тебе боли. Она приносит счастье и покой. Такая любовь – мирный ручей, а не бурлящий речной поток. Великое чувство рождает душа, а не тело, – я улыбнулась, вспомнив Трандуила. Бушующая страсть – это было не для нас, и как же я была счастлива! «А действительно ли ты так думаешь? Или просто хочешь так думать?» – прошептал внутренний голос, хихикнув.

– У тебя именно такая любовь с Трандуилом?

– Да, и у тебя такая будет, – я улыбнулась Анариэль и обняла ее.

– Я никогда не смогла бы так поговорить ни с кем из своих подруг, – Анариэль уткнулась в мое плечо. – А ты можешь выслушать и сохранить все в тайне. И ты умная. Наверное, это потому, что ты старше. Жалко, что ты уезжаешь.

Анариэль прижалась ко мне, и я растрогалась от ее слов. Я не сделала для нее ничего особенного, но, может, ей нужны были простое тепло и поддержка вместе с правильным советом?

– Я пойду, хорошо? – она высвободилась из моих объятий. – Мне нужно подумать и окончательно порвать со всеми воспоминаниями.

Я смотрела, как она идет к селению, и мне стало спокойнее. Я надеялась, что Анариэль не повторит своих ошибок, и я радовалась, что сумела помочь девочке, запутавшейся в своих чувствах, живущей в страхе огласки. Когда-то мне помогла мама, но смогла бы я обратиться к ней, если бы мои отношения с Майроном зашли бы так далеко, как отношения Анариэль и Келегорма?

А я сама? Анариэль сказала, что я умна, потому что старше ее и, естественно, больше знаю жизнь. И ведь она права. Будучи чуть старше ее я только по воле Эру не совершила глупостей, а теперь, вместе с последними днями моего девичества, отмирает и моя юность, когда радостная и беззаботная, а когда горькая и разочаровывающая.

– Ты должна была стать менестрелем вместо своего брата, – раздался за спиной сладкий голос. – Твои слова про любовь настолько умилительно прекрасны, что я чуть не прослезился!

– Ты меня преследуешь? – устало осведомилась я, не удивленная его появлению.

– Что ты! Я каждое утро гуляю по лесу, иногда и по ночам. Не моя вина, что ты со своими глупыми подружками считаешь эту территорию своей.

– А не боишься, что Нолдор тебя здесь, на своей территории, поймают, разрубят на куски и устроят по этому поводу огромный праздник?

Гортхаур расхохотался.

– Они испугаются и убегут, едва увидев меня!

– Мы – храбрейший народ! – я разозлилась на самоуверенного наглеца.

– Тогда приводи завтра своих братьев поохотиться на меня, – Майрон подошел ко мне и дотронулся до пряди, лежащей на плече. Я содрогнулась, и безумная идея промелькнула в голове.

– До завтра ждать не обязательно!

Невдалеке тек ручей. Магической силой я привлекла его воды к себе и направила их к Майрону. Одно мгновение огромный поток готов был обрушить Майа на голову, но один взмах рукой, ленивый и томный, как будто бы отгоняющий докучливую муху, и вода вернулась на место. Я была посрамлена.

– И это все, на что ты способна? Признаюсь, немного разочарован. Впрочем, способности твои недурны, но нужны хорошие учителя. Хочешь, покажу фокус поинтереснее? – Майрон подмигнул.

– Сомневаюсь, что мне будет интересно, – я почувствовала, что жаркая волна заливает мое лицо, но пыталась говорить дерзко.

– Но ведь тебе интересно.

Мы стояли слишком близко. В голове был бардак, в ушах шумела кровь. Что я собираюсь сделать? У меня есть жених, я люблю его, мы счастливы, но дыхание Майрона обжигало щеку. Воздух вокруг словно накалился. Мне никогда ранее так сильно не хотелось, чтобы меня поцеловали. В Валиноре желания были куда слабее, может, потому, что я была ребенком. А может… Никаких мыслей не осталось, когда он поцеловал меня. Я страстно ответила, вкладывая в поцелуй всю боль воспоминаний, все отчаяние от измены, все эмоции, переполнявшие меня последние сутки… Долгие поцелуи, страстные поцелуи…

Что я творю? Я вырвалась из его объятий и отскочила. Как я теперь посмотрю в глаза Трандуилу? И смогу ли я испытывать хоть какие-то эмоции от его поцелуев?

– Ты можешь вернуться, – сказал Гортхаур, и я не увидела на его лице иронии. – Ты могла бы пойти со мной тогда.

– Я не могла, и ты это знаешь! Я никогда не предам свой народ и свою семью! И теперь все кончено! – я развернулась и побежала в селение, давясь слезами. Нет, я никогда не смогла бы сражаться на другой стороне! Меня предавали, но я не смогла бы сделать это в ответ.

Я сказала Анариэль забыть все, теперь это необходимо было сделать и мне.

Весь день я просидела взаперти, сославшись на необходимость сборов и создания записей о пребывании в Хитлуме. На самом деле, собрав часть вещей, я бесцельно бродила по дому, не желая присесть ни на минуту. Вина и давно позабытое чувство раздирали мне душу, создавая ноющую боль. Как тяжело было забыть на самом деле!

Я открыла шкатулку, в которой хранила свои личные сокровища – мамин кулон, который в тот момент горел ярко, иногда лихорадочно вспыхивая, письма от братьев, мелочи, напоминающие о разных периодах жизни, и медальон, разломленный напополам. Часть, на котором был мамин портрет, лежала на самом верху, а та часть, которую я искала, была на самом дне. Я отыскала портрет Майрона и вгляделась внимательнее в его лицо. Черные волосы, глубокие синие глаза, мужественная линия подбородка… Нормально помнить свои первые нежные чувства, но они не должны одерживать верх над настоящим. Странно, но образ Трандуила расплывался в моей памяти. Нет, мне точно пора обратно в Дориат. Благословенный край уже излечил мои печали однажды, излечит и сейчас. Завтра будет праздник моих братьев, а послезавтра я со всей скоростью поскачу домой, и все будет забыто. В моей жизни есть место лишь одному мужчине, и это Трандуил.

========== 1.15. Больше не девушка ==========

Праздник удался на славу! Братья принимали поздравления, вино лилось рекой, со всех сторон были слышны радостные возгласы танцующих и веселящихся эльфов, их разговоры и смех. Праздники в Хитлуме были не столь изысканны, как в Дориате, но они были куда ярче и шумнее, и были здесь куда необходимее. Война была близко, рядом была крепость врага, и здесь лилась кровь. Для кого-то это веселье могло быть последним, и все ловили каждый момент. Наверное, именно так и живут люди. В отличие от эльфов, у них мало времени, и они должны ценить жизнь выше тех, чье существование долгое до невыносимости. И все же никогда не захотела бы стать человеком. Я и так ценила жизнь. Мандос предсказывал, что когда-то нам, Нолдор, бытие станет в тягость, но я не верила этому. Жизнь еще прекраснее, когда знаешь, что так же хорошо будет и через тысячу лет!

Я отдыхала после долгих танцев, сидя под деревом и потягивая вино, и краем глаза наблюдала, как Амрос общается с симпатичной девушкой. Внезапно меня что-то легко толкнуло в плечо. Я повернула голову и увидела Хуана, Валинорского пса Келегорма. Хуан смотрел на меня очень грустно, а его взгляд был осмысленным, как у эльфа или человека.

– Кушать хочешь? –я встала, взяла со стола куриную ножку и вернулась к псу. Он отверг угощение, отвернувшись.

– А что с тобой? – я села на прежнее место и почесав собаку за ухом.

Хуан тревожно заскулил, царапая когтями землю. Потом положил мне голову на колени и заглянул в глаза. Йаванна и Мелиан учили меня понимать животных, и я осознала, что пес сильно встревожен и пытается о чем-то предупредить. Вряд ли он пошел бы ко мне, если бы опасность угрожала бы всем, скорее, поискал бы хозяина. Правда, Келегорм был сильно пьян и ушел уже пару часов назад.

– Что-то с Келегормом? Ему легион балрогов на потолке мерещится? – усмехнулась я.

Пес оскалился и зарычал. Потом забил хвостом, взвыл и зубами схватил меня за юбку. Мне пришлось встать, и Хуан потащил меня в толпу. Мне это не понравилось. Я хотела вернуться к себе и лечь спать – завтра предстоял долгий путь, и отъезд был назначен рано. Всякий раз, когда я пыталась уйти, Хуан толкал меня носом обратно к танцующим. Почему-то он не хотел, чтобы я шла домой. Тревога животного передалась и мне. Перед праздником мне снова снились кошмары, умный Валинорский пес не давал уйти от других эльфов. Что ждало меня дома? Однако усталость брала верх.

– Хочешь, пойдем вместе и посмотрим, не сидит ли у меня в шкафу Гортхаур Жестокий? – шепнула я Хуану. И на секунду задумалась: а вдруг угадала? Пес успокоился и позволил мне уйти с поляны, где проходил праздник. Открыв дверь дома, я увидела, что тот пуст.

– И чего ты боялся, глупыш? – с облегчением рассмеялась я. – Иди к хозяину!

Мне пришлось несколько раз повторить это, прежде чем Хуан понурил голову и ушел. Тревога отпустила меня. Я сняла праздничное платье и уложила его. Вещей было немного. Осталось уложить лишь шкатулку с моими сокровищами. Я села за туалетный столик и открыла ее. Сверху лежал портрет Майрона, и я, как и накануне вечером, невольно залюбовалась им.

– Я не помешаю? – почти в ухо вкрадчиво шепнул голос.

Лучше бы это был Гортхаур. Я вскочила и повернулась к нему лицом. Половинка медальона выскользнула из моментально вспотевшей руки и тихо звякнула при ударе об пол.

С первого взгляда было видно, что Келегорм, мягко говоря, не пришел в себя после застолья. Глаза налились кровью, а винные пары распространялись на всю комнату. Сказать, что я испугалась – не сказать ничего. Хуан меня предупредил, но что он мог сделать против своего хозяина?

– Келегорм, ты пьян, пожалуйста, вернись в замок, – дрожащий тонкий писк. Неужели, это мой голос? Появись передо мной сам Моргот, я бы была напугана меньше.

– Да, я пьян! И хочу быть еще пьянее! – он дико захохотал. – Живо на место, – Келегорм толкнул меня рукой в грудь, и мне пришлось сесть. – У меня есть, что с тобой обсудить, дорогая сестренка. Я недавно узнал про тебя кое-что интересное.

– Следил за мной, как в детстве? – кажется, я поняла, что он увидел, но так хотелось ошибиться! – Теперь папочке не сможешь рассказать! Зато я могу много рассказать дяде, ты понимаешь, о чем я?

– Лучшая защита – это нападение? – Келегорм почти ласково усмехнулся. – А ты, ты понимаешь, про какие твои развлечения в лесу я могу рассказать? – он грубо схватил меня за горло, прижал к стене, и я с ужасом ощутила, насколько он силен. – Ты мерзкая тварь, предательница! Решила поразвлечься перед свадьбой со старым дружком? За этим сюда приехала?

Он отпустил меня, и я сползла по стене, растирая шею, а он заметался по комнате, выкрикивая ругательства.

– Послушай, Келегорм, – я все еще пыталась повернуть ситуацию в свою пользу, – у нас обоих есть постыдные секреты, о которых не нужно знать ни дяде, ни кому-либо еще. Достаточно того, что мы о них знаем. Завтра я еду домой. Может быть, мы сумеем сохранить все в тайне так, чтобы ничья репутация не пострадала?

– А ты не так глупа, – перекошенное лицо Келегорма приближалось к моему, но внезапно он остановился и выругался, когда наступил на что-то. Этим чем-то был портрет Майрона. Будь подошва его туфель толще, все бы обошлось. Но увидев портрет, Келегорм посмотрел на меня с глубочайшим отвращением, размахнулся и ударил. Резкая боль, нос хрустнул, и кровь хлынула на белоснежную ночную рубашку. Вдобавок я ударилась головой об стену, и перед глазами на миг все потемнело. Стало трудно дышать. Этот изверг подхватил меня под локти, не давая упасть. У меня не было сил применить магию, перед глазами все плыло, а в ушах звенело.

Келегорм продолжал орать мне что-то в лицо, проклятия или обвинения, но сквозь звон в ушах я расслышала далеко не все.

– … мог бы рассказать об этом всем, но, – тут он странно усмехнулся. – зачем же отправлять к Мандосу такую красоту? Нет! – он провел рукой по моему лицу. – Твоему придурку-жениху не повезет, ты к нему вернешься! Но сначала мы с тобой немного повеселимся!

Он потащил меня к кровати, и, несмотря на травму головы и свою невинность, я поняла, что он собирается делать, когда он рванул на груди мою залитую кровью ночную рубашку.

– Что ты делаешь? – взвыла я. – Ты же мой родной брат! Эру проклянет тебя во веки веков!

– Я и так проклят, девочка, – он швырнул меня на покрывало и навалился сверху. – Проклят из-за Сильмариллов. Но как же они прекрасны! Как и ты. Из-за вас я готов к вечному проклятию!

А у меня кружилась голова из-за боли, унижения и страха. Как бы хотелось оказаться где угодно, только не здесь! Я попыталась кричать, но Келегорм, выругавшись и залепив мне еще одну пощечину, оторвал кусок от моей рубашки и грубо затолкал мне в рот. С моих пальцев сорвалась слабая искра, которая тут же потухла. Пока я пыталась пробудить магию, Келегорм принялся мять и щупать мои груди. Он приподнялся и осмотрел мое тело полностью.

– Ты настоящее совершенство, – с восхищением шепнул Келегорм. – Не представляешь, как давно я хотел тебя, такую красивую и такую грязную и порочную! – его голос снова ожесточился.

Я попыталась его скинуть, и на мгновение у меня получилось, я кинулась к выходу, но насильник снова схватил меня и ударил в солнечное сплетение. Я очнулась, когда он снова лежал на мне и ощупывал все тело.

– Расслабься, – сладострастно прошептал Келегорм. – С ним наверняка понравилось, а я ничем не хуже, ты еще будешь петь от счастья! – он вынул кляп из моего рта и прижался к губам, держа голову и не давая отвернуться.

– Да у меня с ним ничего не было! – завопила я после этого отвратительного подобия поцелуя.

– Лжешь, – уверенно сказал он, и, о Эру, мне между ног что-то уперлось, и это был не палец. – Вот сейчас и проверим.

Я обезумела от ужаса. Я пыталась оттолкнуть Келегорма, молила о пощаде, призывала на помощь всех Валар и Эру, но никто не пришел, никто меня не спас, и Келегорм ворвался в меня, разрывая все внутри. Он сделал мне очень больно. Так больно мне не было никогда в жизни. Страдания достигли своего пика, и, когда он вошел в меня, я закричала, разрыдалась и почувствовала, как слезы катятся по изуродованному лицу. Он снова сунул кляп мне в рот и принялся двигаться, не замечая, что был первым, а я беззвучно плакала и мечтала, чтобы это все поскорее закончилось. Осталась одна только боль. Про себя я продолжала звать на помощь всех, кого могла: маму, которая была так далеко, друзей, которые никогда ни о чем не узнают, высшие силы.

Когда все закончилось, он с удивлением посмотрел на окровавленную простыню.

– Пыталась обмануть своего жениха каким-то колдовством, ведьма? Ничего, – он потрепал меня по щеке, – еще раз сделаешь для него. А меня ты не обманула тем, что была бревном.

Я с ненавистью смотрела, как Келегорм приводит себя в порядок, но с места сдвинуться не могла. Внутри все болело, ныли места, на которых были синяки и удары. Я чувствовала, что ненависть разливается внутри меня как яд. Ненависть, которую я не испытывала ранее ни к отцу, ни к врагам Нолдор, ни к Гортхауру. Я хотела пролить кровь Келегорма до последней капли, выпотрошить его, сделать такие вещи, что даже мастер пыток Ангбанда удивился бы моей ненависти и изобретательности.

– Я отомщу, – тихо сказала я ему перед тем, как он ушел.

– О Эру, да ты даже встать не можешь! – издевательский смех.

Он вышел, а я лежала, чувствуя, как из меня что-то вытекает, и думала, что мне делать дальше. Да, память об этом кошмаре будет преследовать меня всю жизнь. Я не могу вернуться к Трандуилу, не смогу объяснить ему, что произошло. Между ног все невыносимо болело. С усилием встав, я подошла к зеркалу. Синяки там, где он держал меня, подтеки крови на ногах. Разбитое лицо, но с носом все в порядке, перелома нет. Я больше не рыдала, наоборот, я предельно собралась, мысли прояснились и заметались в голове, пытаясь отодвинуть прошедшее вглубь. Я не могу вернуться в Дориат, а здесь оставаться выше моих сил. Я хотела отомстить прямо сейчас, но все же понимала, насколько Келегорм сильнее. На месть нужно время. Мне оставалось только поехать к Финроду в Нарготронд или… Я открыла окно и увидела дымящиеся пики Тангородрима. «Ты можешь вернуться,» – вспомнился мне голос Гортхаура. Я закрыла окно. Нет, не могу. Даже ради грандиозной мести и, может быть, чего-то большего. А сейчас надо прийти в себя. Завтра я поеду в Нарготронд, но не с разбитым лицом. Как жаль, что я не взяла ателас с собой. В госпиталь мне не зайти, значит, опять лес.

Стоя между деревьями с пучком травы между ног и прижимая такой же пучок к лицу, я вдруг подумала: «А не лучше бы мне умереть?» Может, Чертоги Мандоса снимут всю боль, душевную и телесную, и дадут мне, наконец, долгожданный покой? Боль плоти уменьшилась благодаря ателасу, но страдания души от этого только возросли. Насколько легче было бы покинуть этот мир! Еще несколько дней назад я была счастлива. Я смотрела на луну и уже готова была призвать Владыку Мандоса, как мне вспомнился один давний разговор, который произошел перед моим отъездом в Дориат, более ста лет назад.

– Маэдрос, – неловко переминаясь с ноги на ногу, спросила я, – давно хотела спросить у тебя, почему ты не умер у Моргота в плену?

Маэдрос перестал махать мечом, тренируя левую руку, и нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не хотела тебя обидеть! Просто… Ты столько мучений и пыток пережил там, у врага, испытал столько боли, но не сломался, выжил и победил. А ведь мог бы добровольно уйти в Чертоги Мандоса.

– Вот оно что, – невесело усмехнулся брат. – Послушай меня, дорогая сестра. Какие бы испытания тебя ни ждали в жизни, помни, что они сделают тебя сильнее. Какой бы враг перед тобой ни встал – борись, цепляйся за существование и живи, даже если не для своей радости, то хотя бы для несчастья твоего противника.

У меня давно не было неприятностей, и я почти забыла эти слова Маэдроса. Что ж, пришло время их вспомнить. Я медленно побрела к дому. Уже после лечения ателасом мне стало холодно. Голова болела и кружилась, идти становилось еще тяжелее. Споткнувшись о какую-то ветку, я потеряла равновесие и упала. Удар головой о землю, резкая вспышка боли…

Я с трудом открыла глаза. Высокий стрельчатый потолок плыл у меня перед глазами. Я не была здесь ранее.

– Чертоги Мандоса! – выдохнула я перед тем, как сознание оставило меня вновь.

========== 1.16. И что теперь? ==========

Я смотрела в тот же стрельчатый потолок, который, впрочем, не плыл теперь перед глазами. Новое пробуждение было совсем другим, намного лучшим – ничего не болело, в голове была пустота, и пару минут я пролежала в блаженном забытьи. Значит, легенды, рассказывающие, что в Чертогах Мандоса ждет спокойствие, были правдивы. Я не помнила, как попала сюда, но это, наверное, и к лучшему. Нет никаких мучений… мучений. Я резко поднялась на кровати, и воспоминания о прошлой ночи навалились на меня огромным снежным комом. Обхватив голову руками, я застонала. Нет, гибель не избавила меня от воспоминаний, приносящих боль!

Почему это произошло именно со мной? Почему я не осталась с празднующими, почему не обратила внимание на пса? До вчерашнего дня я даже не знала, что такие мерзости возможны, а теперь… Здесь я не увижу ни одно родное лицо. Мои друзья будут горевать, но через пару лет забудут обо мне, и тоска их уляжется. В день моей памяти они подумают, что когда-то у них была такая подруга, сестра, но умерла она рано, не оставив о себе особой памяти и не сделав ничего выдающегося в жизни.

Скрипнула дверь. Наверное, это Владыка Мандос решил поприветствовать новоприбывшую. Или кто-то из погибших Нолдор. А может, отец? Я крепко зажмурилась, но, найдя в себе силы наконец открыть глаза, я увидела того, кого ждала меньше всех. Майрон подошел к моей кровати, и показалось ли мне, что выглядел он встревоженным?

– Как ты здесь оказался? Тебя убили?

Его лицо исказилось от изумления. Он попытался взять меня за руку, но я непроизвольно отдернула ее.

– Я же Майа, меня нельзя убить. И мы в Ангбанде, Сильмариэн.

– Где? – я расхохоталась. – Лучше скажи, что ты всего лишь плод моего воображения. Или Мандос разыгрывает меня?

Никогда я не видела Майрона таким изумленным.

– Ты жива, мы не у Мандоса. Выгляни в окно, мы в Ангбанде!

Я бросилась к окну и распахнула его. Резкий ветер кинул мне в лицо холодные дождевые капли. Я видела все тот же лес. Серые облака заволокли небо. Жара спала.

Я все еще была жива. Я не видела горящие вдали огни Хитлума, где Амрод и Амрос наверняка недоумевали, куда пропала их сестра. Они знали, что я не смогла бы уехать, не попрощавшись. А Келегорм размышлял о том, насколько на руку ему мое исчезновение.

Я горько усмехнулась.

– Значит, я стала еще одной пленницей Железного Ада. Что ж, ты можешь отвести меня в темницу. Или после Маэдроса тут есть отдельное место для детей Феанора? Веди, я не буду сопротивляться.

– Я спас и вылечил тебя, – обида зазвенела в голосе Майрона, – и я не собираюсь подвешивать тебя на крюки или делать что-то еще, о чем ты думаешь! Тебе повезло, что я нашел тебя!

– Ты нашел меня? Где? – я поразилась. Сам Гортхаур вылечил меня, дочь и сестру врагов. Получается, я обязана ему жизнью?

Майрон вздохнул и начал рассказ. На следующее утро после праздника он, по своему обыкновению, решил прогуляться по лесу. Не знаю, рассчитывал ли он на новую встречу со мной, но она случилась весьма неожиданным для Майа способом. Увидев в траве странный блеск, он заинтересовался и нашел кулон на расстегнутой цепочке, который ранее видел на мне. Это показалось Майрону странным, он, кузнец, прекрасно знал, что эльфийские украшения просто так не теряются. Вскоре он нашел меня, в глубочайшем обмороке, с разбитым лицом и исцарапанными лесными растениями руками.

– Я сразу понял, что это дело рук не кого-то из нашей крепости, они не бывают в вашем лесу, да и пленников просто так не оставляют, – добавил Гортхаур.

С первого взгляда Майрону стало ясно, что это было не просто падение, от которого я разбила лицо. У меня был сильный жар, потом начался бред, в котором я проклинала кого-то, плакала, просила оставить меня в покое, молила о смерти. Я закрыла лицо руками, мне было горько и отчего-то стыдно. Он понял, что со мной произошло, и молчал об этом. Это и было стыдно.

– Я решил взять тебя с собой. Там ты бы умерла.

– Лучше бы я умерла. Ты же понял, что случилось со мной в ту ночь! Сейчас я была бы в Чертогах Мандоса, в покое и в безопасности. Как я смогу вернуться в Нарготронд, побывав здесь?