Текст книги "Подобная Сильмариллу (СИ)"

Автор книги: Miss Sabrina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

– В прежние времена тебя не сильно волновали такие вещи. И сейчас тебя интересуют только твои обожаемые друзья, которые не обрадовались бы, если бы увидели тебя здесь живой и невредимой.

– Все изменилось! А в прежние времена я могла узнать, что нужно, не таясь и не прибегая к помощи посторонних! – закричала я. – Майрон, пойми, что бы там ни происходило, я должна об этом знать! Чем меньше я знаю, тем сильнее мне хочется вернуться, – глупый и опасный аргумент, но другого у меня уже не было.

– Ты знаешь, что не уйдешь отсюда.

Конечно, я это знала.

– Да, и я с этим смирилась, – я подошла к окну, не могла смотреть ему в лицо. – Но я не могу быть оторвана от всего. Даже в такой прекрасной комнате с чудесными драгоценностями и нарядами и с тобой. Где-то там, вдали живут те, кто мне все еще дорог, и это не изменишь.

– Ты бы предпочла знать все и мучиться? – он грубо схватил меня за талию и притянул к себе. Я вздрогнула, на секунду меня снова обуял страх.

– Я знаю, что ты можешь посадить меня на вершину крепости и заставить смотреть на то, что происходит по всему Белерианду. Но ты этого не сделаешь, – я вырвалась из его рук.

– С тобой я такого не сделаю, – он усмехнулся, – но за идею спасибо. На ком-нибудь ее можно будет опробовать. И ты права, легче рассказать тебе, что происходит. Тем более, что рассказывать почти нечего. Твои друзья живы, наша армия разгромлена. Скоро войска Нолдор подойдут к Тангородриму. На этом все, – его лицо страдальчески исказилось. – Я не знаю, что делать дальше.

Минуту назад он был в ярости, и был тем, кого все называли Гортхауром Жестоким, а теперь я снова видела Майрона. Я подошла и мягко коснулась его плеча.

– Это не твоя вина. Мелькор это тоже понимает. Я могу что-нибудь для тебя сделать?

– Продолжай заниматься магией, – Гортхаур рассеянно потер бровь, – и в следующий раз мы вместе им покажем.

Эти слова неприятно резанули меня. Я говорила, что не собираюсь участвовать в войнах со своим народом. Но сейчас мне не хотелось спорить. Я села рядом с Майроном и обняла его, положив голову ему на плечо. Так мы и сидели, смотря на медленно заходящее кроваво-красное солнце. Внезапно меня поразила еще одна догадка.

– Ты ничего не говорил мне, потому что все еще думаешь, что я могу предать тебя? – и, не дождавшись ответа, добавила. – Я этого не сделаю. Ты можешь доверять мне.

Частично из-за обстоятельств, но больше по своей воле, я не смогла бы этого сделать. Мелькор и Гортхаур были правы. Я умерла для всех, кого знала раньше.

– Все равно какой-то частью ты всегда будешь на их стороне, – он сильно, почти до боли, сжал мою руку, – а я не хочу этого! Ты должна быть со мной!

Я кивнула, вглядываясь в его потемневшие глаза. С кем связала меня судьба? И все же он прав. Я могла быть теперь только с ним.

Тогда я и решила, что с меня хватит. Мне надоело смотреть в темный бездонный колодец собственных страданий и воспоминаний, надоело плакать о жизни, которой больше никогда не будет. Но больше всего мне надоело разрываться надвое между теми, кто мне дорог. Я сделала выбор, и выбрала Гортхаура. Да, я не могла принять другое решение, он бы мне не позволил. Да, я понимала, что это предательство по отношению к семье и к прошлому. Но это решение было добровольным и осознанным, и я приняла бы его, даже если бы имела возможность в ту же секунду уехать в Дориат, Нарготронд, Валинор. Я все равно выбрала бы его и осталась бы в Ангбанде, в месте, ненавистном для всей моей семьи. В конце концов, мне и раньше приходилось быть отщепенкой.

Я решила не вспоминать свою прошлую жизнь и своих друзей, потому что так мне когда-нибудь стало бы легче. Конечно, я не собиралась воевать против них и не вынесла бы их мучений. Но, может быть, я этого не увижу? Я не собиралась думать о таком раньше, чем кто-то из моих родных попадет в подвалы Ангбанда. В темной крепости, с Гортхауром Жестоким в своих покоях, я решила остаться им другом, но давно ушедшим от них и забытым. Мелькор говорил, что я сентиментальна. Это губило меня. Отныне никаких болезненных воспоминаний, никаких мыслей о том, что могло бы быть. Лишь одного я никогда не забуду и никогда не прощу.

Я захотела жить настоящим. Тем, что я имею, и с тем, кого я люблю.

Я теснее прижалась к Гортхауру, и наши пальцы переплелись.

– Я на многое готова ради тебя, – шепнула я. Я не могла сказать, что готова на все, это было бы неправдой. Он крепче сжал мою руку и поцеловал меня.

========== 1.19. Другая женщина ==========

Взгляд огромных черных глаз буквально прожигал меня своей неприязнью, и я старалась смотреть куда угодно, но только не на вампиршу, сидящую напротив. Тхурингветиль была высокой черноволосой и очень худой женщиной с нездоровым желтоватым оттенком бледного лица. Не будь она, по слухам, Майэ, я бы заподозрила у нее грудной недуг. Подняв взгляд от тарелки, я принужденно улыбнулась так неприятной мне вампирше.

Я, она и Гортхаур сидели на ужине у Мелькора. Темный Вала, не переставая, говорил о чем-то, а я сидела как на иголках, чувствуя, как взгляд Тхурингветиль прожигает на мне дыру. Причину такой неприязни я понять не могла, она вернулась в крепость совсем недавно, и Гортхаур познакомил нас всего пару часов назад.

– Как идет работа над книгой, Сильмариэн? – внезапно спросил Мелькор, чем отвлек меня от неприятных мыслей.

– Очень хорошо, – ответила я, положив вилку, – я уже дошла до вашего освобождения из Чертогов Мандоса.

Недавно у меня появилось новое дело, вдобавок к магии. Мелькор решил, что его деяния достойны быть записанными. Люди Ангбанда, даже самые знатные, в большинстве своем были неграмотны, Гортхаур был занят другим, и летопись доверили писать мне. Когда у Мелькора было время и желание, он призывал меня к себе в покои и часами говорил. Я делала заметки и позже пыталась облечь все в художественную форму. Так как магическая практика была необходима ежедневно, у меня почти не осталось свободного времени, и даже Гортхаура я могла не видеть сутками.

– Она молодец, – похвалил меня перед учителем Гортхаур, нежно сжав мою руку под столом, – пишет, не отвлекаясь ни на что.

Я заметила, какой ненавистью вспыхнули глаза вампирши, и непроизвольно задрожала.

– Замечательно. Продолжай также, девочка, и будешь вознаграждена, – усмехнулся Мелькор. Почему-то он постоянно переводил взгляд с меня на Тхурингветиль.

– Благодарю вас, Владыка, но у меня есть все, – ответила я и не покривила душой.

Вскоре Темная Майэ, попросив разрешения у Мелькора, ушла, и мне стало намного спокойнее. Я уселась в кресло перед камином. Мелькор и Гортхаур о чем-то негромко переговаривались, пламя трещало, а сытный ужин и бокал вина дали о себе знать, как и недосып, и я очнулась только, когда Мелькор легко коснулся моего плеча и сказал, что его гостиная – не место для сна, и лучше бы мне пойти к себе. Камин уже почти догорел. Уставшая, я даже не удивилась, что Майрона уже не было в комнате, и, желая лечь как можно быстрее, пошла к себе. Засыпая на ходу, я различила голоса Майрона и Тхурингветиль, когда подошла к ним уже совсем близко.

– Значит, вот на кого ты меня променял? – злобно спрашивала вампирша. – На тупую эльфийскую дрянь? Что с тобой, Гор, ты же мог раньше перерубить глотки сотням таких?

– Успокойся, – спокойный и скучающий голос Гортхаура. Мне же было совсем не спокойно. Сон прошел, и меня всю трясло.

– Ни за что! – закричала она. – Ты ублюдок! Я думала, что ты соскучишься по мне и сам станешь ждать, пока я вернусь, а ты тут забавляешься с этой рыжей сучкой? Я доберусь до нее, слышишь, Гор? Не оставлю на ней живого места!

– Немедленно заткнись! – до меня донеслись звуки возни, потом стук удара и женский вскрик. – Тронешь ее, узнаешь, на что способен я.

– Ты? – она расхохоталась. – Ты?! Ты стал тряпкой, Гор! Совсем раскис! Будешь таким и дальше, ее семейка будет жить здесь уже через пару лет. А ты будешь в подвале гнить, если под ее юбкой не спрячешься! Ничего, пару эпох посидишь – ума наберешься.

Я не могла видеть их, стоя в какой-то нише, но я и не хотела видеть, насколько разъяренным может быть Гортхаур. Угрозы этой дряни меня не пугали, меня было кому защитить. Куда больше пугало, что она может как-то повлиять на моего любимого. Он мой и только мой! И пусть только попробует…

– Я не хочу, чтобы тебя победили, – ее тон стал умоляющим. – Я хочу, чтобы ты стал самим собой, таким, как раньше. Помнишь, Гор, как хорошо было еще до того, как эти эльфы засели вокруг нашего замка? Я хочу, чтобы все это вернулось! Может, перережем ей глотку и отпразднуем воссоединение? – жарко шепнула она.

– Лучше тебе замолчать, – ответил Гортхаур, и я поняла, что он сдерживается из последних сил.

– С какой стати я должна молчать? – Тхурингветиль прорвало. – Тебя настолько забавляет эта маленькая игрушка, что ты забыл даже что такое настоящая женщина? Она же эльф, и тебе не ровня! Посмотри же на меня! Я красива, и я принадлежу тебе, Гор! Ты словно околдовал меня! Я горю от страсти! За полвека я не смогла забыть тебя! Я люблю тебя!

– Все в прошлом, – ответил Гортхаур, и я услышала, что он приближается ко мне по коридору. Я глубже вжалась в нишу, выбираться уже было некуда. На долю секунды мне показалось, что он пройдет мимо, но чтобы увидеть меня не нужно было майарское зрение, и наши взгляды встретились.

За время нашей долгой разлуки я чуть было не вышла замуж за другого мужчину, но я никогда не думала о том, что у Гортхаура тоже мог кто-то быть, и мне стало чудовищно обидно. Она была моей полной противоположностью, она была воплощенный мрак, но ведь все говорили, что и он такой… Я была нежностью, она была страстью… Я не знала, о чем думать, боль переполняла меня, но в душе поднималось какое-то новое странное злое чувство, которое заставляло меня хотеть выбежать из укрытия, побежать к вампирше и испробовать на ней весь набор боевых заклинаний, узнанных у Мелькора. Что касается Гортхаура… Может быть, мы квиты. Может, не стоит думать о том, что было много лет назад, но злость на него обжигала меня – меньшая, чем на соперницу, но ощутимая.

– Я все слышала, – пока я не хотела говорить долго, не хотела слушать никаких объяснений. Оттолкнув Гортхаура, я хотела побежать к себе, но с той стороны к нам приближалась Тхурингветиль.

– Говоришь, все слышала? – рассмеялась она мне в лицо. – Тогда понимаешь, что тебе нечего здесь делать? Я вернулась домой, так что теперь Гору не нужна жалкая эльфийская грелка для постели! Я провожу тебя до выхода! Или лучше до входа… в пыточную камеру.

Я была сражена наповал, но обязана как-то ответить. Дело было в моем смятении, а не в том, что я боялась ее.

– Кажется, это тебе лучше уйти туда, откуда пришла. Поверь, нам здесь было неплохо и без тебя. Ты слышала, что сказал Майрон? – не очень убедительно и красноречиво, но все лучше, чем униженно молчать и показать себя еще более слабой, чем есть.

Тхурингветиль усмехнулась. Кажется, она достаточно овладела собой.

– А она только и может, что прятаться за твоей спиной, Гор! Будет с тобой только, пока ты будешь победителем. И она называет тебя Майрон, о Мелькор, как же это смешно! Решай же! – и, уходя, шепнула уже мне. – Посмотрим, кто кого.

Когда шаги вампирши затихли, я повернулась к Гортхауру.

– Что это было?

– Ничего особенного, – скучающе ответил он. – Тхури давно уже страдает от безответной страсти, бедняжка.

– Тхури? Безответной? Помнишь, Гор, как хорошо было когда-то давно? Как бы я хотела вернуть это, Гор! – злобно передразнила я. – Давай все начнем заново, Гор!

– А чего ты ожидала? Что я буду ждать тебя до скончания мира? Нет, дорогая, не появись ты так вовремя, я и не вспомнил бы о тебе! Когда ты запомнишь, наконец, кто я? Я Гортхаур Жестокий, величайший Майа, а не милый добрый Майрон из Валинора! – в коридоре резко потемнело, а Гортхаур словно вырос. Я по-настоящему испугалась. В конце коридора раздался звон посуды, испуганный вскрик, и я краем глаза заметила убегающего человека. Мне тоже хотелось убежать.

– Прошу тебя, Майрон, успокойся, прекрати это, – я поняла, что перед глазами все плывет не только от страха, но и от набегающих слез. – Я все понимаю. Прости меня, – я не знала, за что извиняюсь.

Он овладел собой. В коридоре снова зажглись свечи. Он поднял мою руку и прижал к губам.

– Извини, – в его тоне мне послышалась издевка, и моя рука безвольно упала, после того, как он отпустил ее. – И, знаешь, Тхури – ничто по сравнению с тобой.

– Да что ты говоришь? – не хотелось злить его снова, но меня злило, что он сравнивает меня с ней. – Ну хорошо, мы квиты! У меня был Трандуил, у тебя – Тхури.

– Твой предыдущий болван? – усмехнулся он. – Сомневаюсь, что это сопоставимо, но хорошо, будем считать, что квиты.

После долгого поцелуя, я спросила:

– Она ведь не останется в Ангбанде?

– Я не знаю, – на секунду задумался Гортхаур, – но думаю, что нет. Не вынесет нашего вида и снова отправится в странствия.

– Тогда, много лет назад, она ушла потому, что ты ей сказал?

Он нахмурился.

– Не стоит тебе задавать столько вопросов. Отвечу только на этот. Да, я охладел к ней и отправил погулять по Средиземью. Это было уже очень давно. Теперь хватит об этом. Лучше тебе не знать обо всем.

Значит, что-то он к ней чувствовал, пусть это и было много лет назад. А вдруг он также охладеет и ко мне? И отправит куда-нибудь! Но мне больше некуда идти. Моя жизнь возможна только здесь. Пока я принадлежу Гортхауру, пока я полезна Мелькору… Но что, если я перестану быть нужна обоим? Нужно было подогреть наши отношения. Плевать на все страхи, он мой, и я не отпущу его к ней. Не отпущу от себя. Конечно, он Гортхаур Жестокий, а я простая эльфийская девушка, но это не значит, что я сдамся.

С немного наигранной страстью я прижалась к Гортхауру и потянулась к его губам. Это было замечательно, но где-то на задворках разума билась мысль, что я делаю это не совсем по доброй воле. Словно обозначаю границу своей территории. И он понял это, взял меня за плечи и отодвинул от себя.

– А ты ведь лгунья, дорогая. Только не понимаю, зачем ты меня целуешь, когда не хочешь этого?

– Хотела доставить тебе удовольствие, – я лукаво улыбнулась и коснулась воротника его рубашки.

Он мягко взял мою руку.

– Только не сегодня, прелесть моя.

И ушел, оставив меня стоять в коридоре с открытым от изумления ртом.

– Кстати, она уже не смотрела, – раздался голос издали.

Не для нее это было! Просто нужно было укрепить наши отношения, сделать хоть что-то. И я никогда не думала, что он мне откажет!

Лучше мне было бы не знать всего этого. Счастье в неведении.

========== 1.20. Без страхов ==========

Женщина на портрете поражала своей красотой и изяществом. Рыжие волосы были убраны в высокую прическу, в которой сверкали золотые нити. Идеально стройная фигура была облачена в роскошное черное платье, которое ей удивительно шло. На шее было потрясающее колье из изумрудов. Женщина стояла на фоне великолепного цветущего сада, но ни один цветок не мог соперничать с ней, затмить ее. И этой женщиной была я. Художник, низкорослый старый человек, подобострастно вглядывался в мое лицо, пытаясь предугадать реакцию, готовясь ловить каждое слово.

Я усмехнулась. Полотно мне бессовестно льстило. Фигура стала чуть выше и тоньше, а черты лица были слегка усовершенствованы. Но само лицо… В нем я не видела своей искры, хотя бы тени веселости и живости. Оно казалось даже не спокойным, а холодным, застывшим. Лишь легкое подобие улыбки трогало губы. Было что-то странное в выражение лица. Художник этот явно не был чтецом душ. И все же работа мне нравилась, женщина на портрете была обворожительна, кем бы она ни была.

– Хорошо, – я поднялась с кресла, – работа мне нравится, распорядись, чтобы ее повесили в моей гостиной.

– Благодарю вас, милостивая госпожа, – художник явно испытал огромное облегчение. – Я так счастлив, что вам пришелся по вкусу мой скромный труд, светлейшая леди!

Я кивнула ему и вышла из комнаты. Льстецов среди людей здесь я видела ни раз.

Еще одно лето заканчивалось. Наступало то самое печальное время, когда природа готовится ко сну и увяданию. Листья уже начинали желтеть, по вечерам становилось холоднее, и время от времени с небес на землю лил холодный дождь.

Я вышла из крепости и пошла к лесу. Солнце садилось, окрашивая небо в золотистые и багровые тона. Мыслей в голове роилось множество, и мне хотелось спокойно подумать в одиночестве. Мне нельзя было ходить в лес, но я думала, что достаточно доказала то, что не убегу. Если бы я увидела кого-то из старых друзей, я могла бы использовать магию отвода глаз, которая не позволила бы смотреть в мою сторону.

Полностью примирившись с Гортхауром, я, однако, почувствовала безысходность. Я никогда не смогла бы сделать другой выбор, дать ему почувствовать страх потери. Я была полностью ведомой и зависимой, и это угнетало меня. Отгоняя слова Тхурингветиль о том, что я всего лишь хорошенькая игрушка в его руках, я пыталась отвлечься обычными делами. В магии я продвигалась медленно, но верно, так же шла и работа над книгой Мелькора.

Словно издеваясь, Гортхаур предоставил мне полную власть над множеством человеческих слуг, даже такую, какую я никогда бы не стала применять. Однако люди этого не знали и боялись меня не меньше моего спутника. Тень этого страха была видна даже на моем портрете, иначе откуда взялось это усовершенствованное холодное лицо? Хастару, единственная приятельница, которая у меня появилась за этот год, после разоблачения старательно меня избегала, видимо, все еще боясь расправы для себя и мужа. Меня это немного расстраивало, но времени на одиночество не оставалось.

– Добрый вечер, моя большая проблема, – раздался почти под ухом у меня голос Тхурингветиль.

Я судорожно осмотрелась. Я уже отошла от крепости, и вокруг был лес, и ни души вокруг. Мельком я отметила и почему-то запомнила, что глаза вампирши были густо подведены черным, как у человеческой женщины с юга.

– Что тебе надо? – я старалась, чтобы мой голос не задрожал. О Эру, она же обещала Гортхауру перерезать мне горло! Вдруг она пришла это сделать?

– Да ничего особенного, – Тхурингветиль подошла ближе. На мгновение ее ухмылка напомнила мне глумливую усмешку Келегорма, и я по-настоящему испугалась, зная, на какую ярость способна брошенная женщина. Я и сама разозлилась, но страх был сильнее.

Слова были не нужны, я видела все в ее глазах. Но теперь я могла дать отпор.

– И что в тебе такого, девочка? – спросила она, пристально вглядываясь мне в лицо, и продолжила, кажется, больше обращаясь самой к себе. – Я сначала думала, что ты однодневка, одна из десятков, если не сотен. Кто знает, чем он тут занимался все эти годы? – ее голос в истерике поднялся выше. – Но тогда Гор так бы не трясся. А Мелькор сам доверил тебе дело, хоть ерундовое, для его развлечения, но все же дело. Но все же ты кукла, эльфийка, понимаешь?

– Лучше уходи отсюда, – ответила я разозлено и поэтому неожиданно дерзко. – Если Гортхаур увидит тебя здесь со мной, то ничего хорошего не будет, ты сама знаешь!

– Да ничего мне не будет, – усмехнулась вампирша. – Гор поорет, может выдернет пару деревьев из земли или сожжет пару эльфийских деревушек, а потом успокоится. Ты лучше бойся за себя, дрянь, – ее тон стал жестче, и она двинулась ко мне, занося руку. Я отпрыгнула, и красная искра пролетела мимо, ударившись о дерево. Оно моментально вспыхнуло, и настолько сильно, как не смогло бы от обычного огня.

– Что ты делаешь? – закричала я. – Сумасшедшая, ты сожжешь весь лес!

– Очень удобно, – ответила она. – Лес сгорит, и все сгорит. И все сгорят.

Кажется, даже в ее глазах отражались языки пламени. Тхурингветиль двинулась ко мне, открыв рот, и я увидела два растущих клыка. Я закричала и бросилась к замку. Мимо меня пролетела еще одна искра.

– Стой, – сильная рука схватила меня за шею и прижала к себе, – не дергайся, так будет больнее. Хотя тогда продолжай, дергайся сильнее! – она прошипела это с истинным наслаждением.

Несмотря на ужас, я на мгновенье сосредоточилась, а потом схватила соперницу за руку. Не ожидая сопротивления от маленькой эльфийской дряни, вампирша закричала, и я, убегая, увидела ожог в форме ладони на ее руке.

Отсрочка была смехотворная, но я успела выбежать к открытому пространству перед Тангородримом. Позади руки Тхурингветиль в последний раз взмахнули в пустоте, пытаясь поймать меня, но было поздно. Если бы кто-то смотрел вниз со стен, то прекрасно бы видел нас и любую дальнейшую кошачью драку.

Жителями Ангбанда в большинстве были люди, которые не знали Тхурингветиль, когда она еще имела влияние. Это было слишком давно, и они были детьми, если вообще родились. Зато они знали меня. Эта мысль промелькнула в голове за секунду, и я закричала изо всех сил, усилив голос магией:

– Измена! Люди Севера и Юга! Спасите! Она пыталась убить меня!

В тот же момент из крепости моментально выбежало несколько человек с мечам наперевес.

– И ты думаешь, что они одолеют меня? – презрительно спросила она, и когда первый воин подбежал к ней, поднимая меч для удара, молниеносно сильным рывком обезоружила его, схватила за шею и сломала ее. Мертвое тело повалилось на землю, и вампирша ухмыльнулась, обнажив клыки. Остальные мигом остановились и замерли в нерешительности, не зная кого больше бояться – госпожи или странной женщины в черном плаще.

– Что застыли? – закричала я.

– Пошли вон! – рявкнула она, и бравых воинов Ангбанда как ветром сдуло. Мы снова остались вдвоем, и я внутренне собралась. Мне стало жарко.

– И ты думаешь, что я не расскажу Гортхауру о том, что ты пыталась меня убить? – спросила я.

– Конечно, расскажешь, – почти дружелюбно сказала она. – Ты ведь только и умеешь, что прятаться за ним и другими мужчинами. А я дождусь другого раза, когда…

Сильная рука легла мне на плечо.

– Чего ты дождешься?

Гортхаур был разозлен настолько, что на него нельзя было смотреть, не ужаснувшись. Я испугалась, хотя знала, что он зол не на меня. Мне захотелось спрятаться куда-нибудь, стать маленькой и незаметной. А вот Тхурингветиль не казалась напуганной. Она без смущения и даже с вызовом смотрела Гортхауру в лицо.

– Ничего, Гор, только нового шанса поговорить с твоей милой леди.

Только сейчас я заметила, что лес пылает. Пара огненных искр разожгла огромный костер, который мог вскоре добраться и от эльфийских поселений.

– Она пыталась меня убить, – спокойно сказала я. – Думаю, ты сам это понял.

Вампирша изогнула губы в презрительной усмешке, Гортхаур помрачнел еще больше и шагнул к ней.

– Прежде чем потащишь ее в подвалы, потуши, пожалуйста, лес. Пламя, которое она зажгла, может навредить крепости, – попросила я, надеясь, что он не будет разговаривать с ней при мне.

Небо моментально помрачнело, и я подняла голову, когда на руку упала первая тяжелая капля дождя. Когда я снова опустила взгляд, Гортхаура и Тхурингветиль уже не было.

***

Дождь лил, не переставая, и из своего окна я еле различала в ночи обгоревшие остовы деревьев. Со стороны Тангородрима лес был выжжен. Наверное, эльфы Хитлума подумали, что это очередное злодеяние Мелькора.

Я накинула на себя теплое одеяло и стерла набежавшие слезы. Ужас прошедшего дня с опозданием обрушился мне на голову. Меня не раз в жизни обижали, но никто не пытался ранее меня убить.

Я не услышала, как он зашел в спальню и подошел ко мне.

– Она тебя больше потревожит, – тихо сказал Гортхаур.

Я подняла к нему заплаканное лицо.

– Ты убил ее?

– Нет, – он задумчиво покачал головой, – просто опять отослал ее из Ангбанда и немного поговорил с ней.

Я заметила на воротнике его камзола брызги крови и вздрогнула, но не как раньше. В конце концов, мне давно пора было привыкнуть к тому, что здесь происходит. Я глубоко вздохнула и обняла его.

– Спасибо тебе. Я так счастлива, что она уберется из нашей жизни.

– Тхури тебя не вспомнит, если снова увидит.

Даже представить страшно, насколько это сильная и страшная магия. Наверняка, нелегко влезть в голову не эльфу даже, а Майэ. Я взглянула на Гортхаура. Кажется, он был страшно доволен собой.

– Значит, теперь я могу жить спокойно? – с надеждой спросила я.

Он улыбнулся, и мне стало необыкновенно спокойно. За окном было темно, и лил холодный осенний дождь. Мы выпили по бокалу вина и поцеловались. Мне было так хорошо, когда он расстегнул мое платье, и оно скользнуло вниз. Я уже почти не боялась. И меня даже не волновало то, что мы не муж и жена пред лицом Валар. Кто мог бы меня осудить? Я хотела, чтобы так, когда он со мной так нежен, проходили долгие годы. И все равно, что было раньше, и что будет потом.

Он положил меня на кровать.

– Ты прекрасна, – прошептал Майрон и положил мне руку на грудь. Не верилось, что у этого нежного и заботливого мужчины чужая кровь на воротнике. И на руках. Впрочем, я об этом тут же забыла.

– Я боюсь.

Он ничего не ответил, но это было не нужно. Я закрыла глаза. Руки Майрона были такими теплыми, они гладили меня сначала легко, потом все настойчивее, и давно забытый огонь разгорался в моем теле. С губ сорвался стон. Только бы он не останавливался. Я видела развратную усмешку на его губах, и со всей страстью впилась в них поцелуем, стаскивая его камзол.

С наслаждением мы касались горячей кожи друг друга, и я даже почти не испугалась, только вздохнула, когда его палец проник в меня. Это было чуть больно, непривычно и странно. На мгновение плохие воспоминания встали у меня в голове с пугающей четкостью, но нет! Сколько можно помнить об этом! Я крепко зажмурилась. Больше никаких страхов. Сегодня я пойду до конца.

Потом была боль, но куда менее сильная, чем в тот раз. Я вскрикнула и на мгновение прикусила губу. Его движения были сильными, и сначала казалось, что я не выдержу такого натиска, но вскоре боль осталась позади, и наслаждение усилилось. Он был внутри, а рука касалась неведомого ранее кусочка плоти между ног, приносящего столько удовольствия. Ах, вот бы это чувство длилось и длилось!

Но так не могло продолжать вечно. Страсть все усиливалась, и… мне показалось, что мир взорвался перед моими глазами, а я вся в огне. Это длилось недолго, но это было самым прекрасным чувством в мире.

Немного отдышавшись, я только и смогла вымолвить:

– Балрог, и как я жила без этого все это время?

Майрон усмехнулся.

– С твоим пылом мы быстро наверстаем упущенное.

Впрочем, сейчас ничего наверстывать мне не хотелось. Первый всплеск энергии прошел очень быстро. Я слишком устала, и меня начало клонить ко сну. День был довольно необычным во всех смыслах. Глаза слипались, и я упала на подушку, пытаясь натянуть на себя теплое одеяло. Майрон лег рядом и вытянулся поверх одеяла.

Я хотела сказать ему что-то, может даже очень важное, но не вышло. Не сумев вымолвить не звука, я провалилась в глубокий сон.

========== 1.21. Доигралась ==========

Трясущимися руками Иннару пыталась закрепить шпильку в моих волосах и нечаянно уколола меня, не сильно, но все же болезненно.

– Тебе пора на покой, – слегка раздраженно сказала я, пытаясь потереть место укола.

– Прошу вас, не надо, госпожа, – на лице старой служанки отразился ужас, – не отсылайте меня! У нас в народе говорят, что, если хочешь есть, умей и работать. Таково правило!

Какое странное правило. Люди такие слабые и хрупкие, а на них взваливается работа намного тяжелее, чем на эльфов. Как же они быстро стареют! Я помню Иннару молодой стройной девушкой, которая выглядела ничуть не хуже меня. Годы же превратили мою верную служанку в худую слабую старуху, покрытую морщинами, не оставив и следа на моем лице.

– Послушай, – вздохнула я, – пришли вместо себя завтра свою внучку. А то я начинаю бояться, что ты когда-нибудь проткнешь мне голову этими шпильками. Я все равно буду платить тебе.

Служанка кинулась мне в ноги, бурно выражая свою благодарность. Я наблюдала за ней с сожалением, смешанным с легкой брезгливостью. Как же омерзителен закат человеческих дней! Хвала Эру, что меня эта доля миновала! Ни за что не хотела бы быть человеком!

Я отослала Иннару, поблагодарив ее за долгие годы службы. Сколько лет уже прошло! Я пристальнее всмотрелась в свое отражение в зеркале, как будто оно могло дать мне подсказку сединой на волосах или изменившимися изуродованными чертами.

Дверь в комнату, примыкающей к спальне была открыта, и я могла видеть лежащую на столе гигантскую книгу, над которой я провела так много дней и ночей. Снаружи раздался рев теперь довольно большого Глаурунга, который подхватили драконы помоложе. Все вокруг менялось.

Я подбежала к окну и выглянула наружу. Предводитель балрогов Готмог с трудом справлялся с сильно разозленным Глаурунгом, и я рассмеялась. У этого дракона был излишне вспыльчивый характер. Как бы он ни разгромил полкрепости!

В эти долгие годы жизнь моя была замечательна. Майрон делал меня счастливой, и мне так хотелось все последующие долгие века говорить с ним дни напролет, гулять по лесу и заниматься любовью. Мне никогда не было лучше, и воспоминание о предыдущей жизни приходили ко мне теперь очень редко, одинокими ночами, когда Майрона не было со мной. Но и воспоминания стали другими. Сожалений не было никаких. Спокойная жизнь, которой мне так хотелось ранее, теперь представлялась мне скучной. Обычный муж? Столько же детей, как у моей мамы? Нет, вздрагивала я, хорошо, что я здесь.

В Средиземье был мир. Малыми стычками ограничивалась вечная борьба за Сильмариллы между Нолдор и Мелькором, и я наслаждалась покоем. Осада Нолдор была практически незаметна жителями самого Ангбанда. Мы по-прежнему ни в чем себя не ограничивали, Мелькор и Гортхаур, как и всегда, занимались своими опытами, после которых у Майрона горели глаза, когда он рассказывал мне их результаты. Ему нужен был слушатель, а я готова была слушать его вечно, что бы он ни говорил.

В последнее время Майрона волновало, что дракон Глаурунг слишком зарвался. Считая себя самым сильным существом в крепости, Глаурунг не подчинялся ни Готмогу и его балрогам, ни Гортхауру, нехотя признавая лишь власть Мелькора и постоянно требуя себе все больше еды и сокровищ, до которых был большим охотником. Гортхаур злился, предвещая, что нам это принесет много неприятностей. Он собирался через несколько лет отправить дракона искать скрытый город Гондолин, но скверный характер Глаурунга оттягивал этот момент. Сейчас дракон скорее обстрелял бы языками пламени Ангбанд, чем полетел бы искать Гондолин.

Однажды Гортхаур пришел ко мне с необычной и неприятной мне просьбой. Он попросил меня уговорить племя людей с матриархальным укладом встать на его сторону.