355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Miss Sabrina » Подобная Сильмариллу (СИ) » Текст книги (страница 6)
Подобная Сильмариллу (СИ)
  • Текст добавлен: 14 апреля 2017, 09:30

Текст книги "Подобная Сильмариллу (СИ)"


Автор книги: Miss Sabrina



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 41 страниц)

– Кто тебе сказал, что ты уйдешь отсюда?

Я пораженно посмотрела на Майрона.

– Значит, я пленница?

– Нет.

– Но домой ты меня тоже не отпустишь?

– Нет!

Я не знала, что делать, смеяться или плакать от странной логики Майрона.

– Тогда какого балрога ты приволок меня сюда? Я бы лучше сдохла в тех кустах, чем сидеть в замке врага и наблюдать за тем, как мой народ проливает там кровь! Что я должна здесь делать? О Эру, за что мне все это! – я наконец-то разрыдалась, вымещая в слезах всю свою боль и обиду. Сначала Келегорм сотворил со мной ужасную вещь, теперь Майрон ради забавы собирается держать меня в клетке. Как жить с таким грузом на сердце? Смогу ли я теперь вообще жить?

Он присел рядом со мной на кровать.

– Я не хочу отпускать тебя, да и как я сделаю это, если твой насильник еще на свободе? Да, ты говорила о нем в бреду. Но он уже убрался из Хитлума. Тот мир полон опасностей. Я не собираюсь заставлять тебя резать твоих сородичей или делать еще что-то в этом духе. Знаешь, и ведь ты звала меня в бреду, звала долго и отчаянно.

Я пораженно уставилась на него.

– И ты все это время был здесь?

– Я не уходил далеко. Вылечить тебя полностью было не так легко. У тебя было слишком мало сил и желания жить.

– Сколько все это продолжалось?

– Ты здесь уже больше недели.

– Так долго… Я ничего не помню.

Вот почему ветер и дождь были настолько холодны! Лето приближалось к концу, и я, если бы все было нормально, проехала бы уже значительную часть пути до Дориата. Странно, но меньше всего я жалела о том, что мой брак с Трандуилом стал невозможен.

– Да, и теперь ты здорова, но только телесно. Ты должна сама себе помочь вернуться к жизни. Не думай о Чертогах Мандоса, думай о том, что у тебя есть.

– У меня больше ничего и никого нет, – внезапно я обратила внимание на то, что кольца Трандуила на мне больше нет. Я так никогда и не узнала, куда оно делось, да это меня и не сильно интересовало. Та жизнь была для меня окончательно закрыта. И слова полились из меня. – Я никогда больше не увижу ни Артанис, ни Лютиэн, ни Амроса и Амрода! Моя жизнь там, и мои друзья остались там! Здесь есть только клетка.

– Кое-кто у тебя все же остался.

– Ты спас меня, но не знаю, следует ли тебя благодарить за такую жизнь. Я не могу ценить ее, особенно после того, что произошло.

Майрон встал. На его лице была огромная обида, которую он пытался побороть. Я поняла, что перегнула палку.

– Спасибо тебе. Как бы то ни было, ты спас мне жизнь, и я обязана тебе. Но теперь ты не можешь сделать мою жизнь лучше. Но ты можешь кое-что для меня сделать. Помоги мне отомстить, – горячо шепнула я.

Взгляд Гортхаура стал внимательнее и заинтересованнее.

– Ты действительно этого хочешь?

– Да! Я хочу отплатить Келегорму за то, что он сделал со мной, и за все плохое, что он сотворил в своей жизни.

– Это достойное желание. Мне это нравится, сам люблю месть. Я помогу тебе. Думаю, Мелькора твои стремления тоже обрадуют.

О Эру. Мелькор. Я и забыла, что главный враг Нолдор тоже здесь. Насколько было бы лучше, если бы мы с Майроном были одни, где-нибудь в домике в лесу, а не в огромной черной крепости, забитой орками и балрогами.

– Не бойся, Мелькор не причиняет зла почетным гостям.

– Но Мор… Мелькор же зло! – я понимала, насколько нелепо звучат мои обвинения, и что неразумно здесь называть Мелькора Морготом. Майрон тоже это понял и рассмеялся.

– А не думаешь ли ты, что с добром, подобным твоему братцу или отцу, злу довольно тяжело соревноваться? Каким бы ни казался Мелькор вам, горделивым Нолдор, не он является причиной всех несчастий этого мира. В твоем случае он, к примеру, нисколько не виноват. И раньше тебе казалась разумной часть его речей.

Мне не хотелось спорить сейчас о том, кто и в чем виноват. Усталость снова навалилась на меня, силы до сих пор не восстановились после болезни. Я жалобно попросила Майрона дать мне отдохнуть.

После того, как он ушел, я осмотрелась вокруг. Настоящие королевские покои с высоким потолком, резными стенами и огромной кроватью посередине. В огромном шкафу сиротливо лежали вещи, в которых я здесь оказалась – серая юбка из грубой ткани и просторная белая рубашка, обыкновенный костюм для верховой езды. На туалетном столике лежал мамин кулон, и я порадовалась тому, что он остался со мной, как частичка моей прошлой жизни, воспоминание обо всем хорошем и светлом, что было в моей жизни – Валиноре и Дориате, первой любви и верных друзьях, матери и братьях, разделивших со мной детство.

***

– Леди Сильмариэн, просыпайтесь, – кто-то пытался разбудить меня весьма настойчиво. Я неохотно открыла глаза. Надо мной склонилась девушка определенно не эльфийской наружности.

– Я Иннару, ваша служанка, госпожа. Вас призывает Владыка Мелькор, – служанка вздрогнула, а я окончательно проснулась. Что могло понадобиться от меня Темному Вале?

Я тщательно вымылась в огромной мраморной ванне, примыкавшей к покоям, куда меня поселил Гортхаур и оделась в свои единственные вещи. Взглянула в огромное зеркало – вид просто ужасный, лицо бледное и заострившееся. Вспомнив заклинание, которому я научилась в Дориате, я собрала свои магические силы и направила их к голове. На мгновение щекам стало жарко изнутри, а потом частица силы словно лопнула во мне, и я увидела в зеркале здоровый яркий румянец. Так было куда лучше.

Дорога к Мелькору была долгая, наверное, Иннару провела меня по большей части крепости. Я была настолько поглощена своими мыслями, что не запоминала путь, не разглядывала комнаты и галереи, попадавшиеся на пути, лишь мельком отметив роскошь убранства и его непохожесть на все, что я видела ранее. Так ли ужасен Мелькор, как рассказывал Маэдрос? Я ожидала увидеть гиганта, закованного в доспехи, который может раздавить меня одним пальцем. А вдруг он подвергнет меня пыткам и начнет что-то выспрашивать о Нолдор или о Дориате? Странно, совсем недавно я была готова умереть, а сейчас снова боялась за свое существование.

Когда мы пришли, служанка исчезла, оставив меня одну. Дверь была небольшая, и я не удивилась, когда не увидела перед собой тот самый тронный зал врага нашего народа. Напротив, передо мной отворилась небольшая и вовсе не мрачная гостиная, со столом, накрытым на троих. Никакого великана в ней не было; Мелькор выглядел так же, как и в тот далекий день в Валиноре, когда я в первый раз увидела Гортхаура, который тоже был здесь. Знаменитой короны с тремя Сильмариллами на Мелькоре не было. Темный Вала любезно и слегка саркастически улыбнулся мне.

– Прошу к столу, дорогая Сильмариэн, ты выглядишь прелестно, как всегда!

Как будто бы в последний раз мы виделись вчера. Ведет себя так же, как Гортхаур. Но какую игру затеял сам Мелькор? Чего он хочет добиться своей вежливостью и приветливостью?

В отличие от других Нолдор, моя ненависть к Черному Врагу не была безусловной. Конечно, убийство деда Финвэ и уничтожение Древ потрясло меня, но в те дни меня волновали другие проблемы, похищение Сильмариллов совсем не трогало, а в глупостях моего народа я винила совсем не Мелькора. Да, ненависть к отцу и обида на Майрона были куда сильнее в те далекие последние дни в Валиноре. Времени и желания ненавидеть Моргота у меня не оставалось. Я вежливо улыбнулась Темному Вале и присела на свободное место. Передо мной поставили тарелку с курицей и овощами.

– Ешь, я вовсе не собираюсь отравить тебя, – усмехнулся Мелькор. – Зачем бы тогда было столько тебя лечить? Гортхаур так просил за тебя!

– Благодарю вас, – я даже не знала, как правильно к нему обратиться, – но, честно говоря, мне бы больше всего хотелось вернуться домой, – звучало глупо и наивно, но как знать?

– Так поезжай, Сильмариэн! – Мелькор расхохотался, а Гортхаур изумленно уставился на своего учителя. – Но только с одним условием. Напишешь письмо, в котором подробно опишешь все, что с тобой произошло, свое пребывание здесь, наш милый ужин, свое долгое лечение, да и свои ночные развлечения не забудь. Куда ты собиралась, в Нарготронд? Приедешь – отдашь письмо своему братцу Финроду, обязательно отдашь, я же все равно узнаю! И посмотрим, что будет.

Я поперхнулась. Все правильно, не следовало ожидать серьезного ответа от Мелькора. Как и разрешения уйти. Он всегда любил надо мной пошутить.

– Так что, Сильмариэн, поедешь?

– Пожалуй, мне лучше остаться здесь, – я вежливо улыбнулась и сжала нож и вилку так, что костяшки пальцев побелели.

– Ты злишься, – отметил Мелькор. – Это хорошо. В тебе кипят эмоции. Несмотря ни на что, теперь ты хочешь жить. Ты ранена, но та девчонка, которая смешила меня в Валиноре, еще здесь. Гортхауру с тобой повезло, ты не стала занозой, как твои родственники.

– Благодарю вас, – Владыка Ангбанда меня одобрял, так же, как и много лет назад. Это было странно, я считала, что изменилась, стала взрослее и серьезнее. Даже Артанис остепенилась, я думала, что тоже смогу.

– Ты же понимаешь, что теперь не можешь вернуться в Дориат, Нарготронд или Хитлум, – мягко продолжил Темный Вала, – но ты можешь начать здесь жизнь заново. Я вижу, что у тебя есть мысли, которые я одобряю, – Мелькор игриво подмигнул мне. – Ты ведь хочешь отомстить?

Он посмотрел мне в глаза, и я выдержала этот взгляд.

– Я об этом мечтаю.

– Прекрасно, и ты справишься с этим, – хлопнул в ладоши Мелькор. – Я вижу в тебе незаурядный колдовской потенциал, почему бы тебе не развить его? Толковых знаний у тебя явно нет, умеешь только цветочки выращивать и щечки румянить, пора бы и полезным вещам научиться. Обещаю не направлять твои знания туда, куда ты сама не хочешь, жечь своих бывших друзей заставлять не буду.

Я задумалась и поняла, насколько плохо управляю магией. Гортхаур сокрушил меня одним взмахом руки, а нападение Келегорма лишило меня самообладания, и я не смогла ничего сделать.

– Я согласна. Можно задать вам один вопрос?

– Разумеется, – Мелькор выглядел заинтересованно.

– В тот день, когда отца изгнали из Тириона, вы превратились в облако и полетели в Средиземье. Но перед этим вы нашли нас с Майроном и что-то шепнули, а после этого я стала сама не своя, намного злее. Я слышала Искажение?

Темный Вала чуть не поперхнулся вином.

– Ты обо мне низкого мнения, так грубо я не действую! Я сказал что-то, и у тебя испортился характер? – Мелькор расхохотался. – Нет, милая Сильмариэн, ты злилась просто потому, что твоя жизнь изменилась в тот день, да и темперамент у тебя отцовский. Я тогда всего лишь дал пару инструкций Гортхауру, ждать пока ты уйдешь, я не мог. Да, ты все также наивна, как в старом добром Валиноре. Думаю, нас в будущем ожидает немало интересных бесед!

Я вспомнила, как перепугалась, когда подумала, что Мелькор исказил меня. Действительно, глупая мысль, даже Мелиан мне это говорила. Да и самой мне в голову приходил правильный ответ. Я допила вино и попросила разрешения идти к себе.

– Конечно, иди, – благодушно махнул рукой Мелькор.

Сразу за мной вышел и Гортхаур. Мы встали у окна, в которое светила почти полная луна.

– Мелькор, похоже, доволен, что я здесь.

– Мелькор доволен тому, что я доволен. И тому, что ему будет с кем поговорить. Я очень рад, что ты здесь, – улыбнулся Гортхаур.

– Я не знаю, могу ли я быть с тобой, даже если я здесь, ты понимаешь? Ты обидел меня в прошлый раз, бросил, когда началось все самое страшное! А после того, что со мной случилось недавно, я и вовсе не знаю, смогу ли я пережить, если кто-то дотронется до меня снова, – я разрыдалась. Майрон попытался обнять меня, но я отпрянула, сама не понимая почему.

– Вот видишь, – горько добавила я.

– Это пройдет, – ласково сказал он, легко дотронувшись до моей руки, и в этот раз я не отшатнулась. – Я провожу тебя в твои покои.

Майрон повел меня за руку через весь замок, а я думала о том, что у меня есть на данный момент. Впервые после Исхода моя жизнь изменилась кардинально. Я застряла в Ангбанде, став почетной пленницей. Я не увижу тех, кто мне дорог. После того, что сделал со мной Келегорм, после… изнасилования (я впервые отважилась произнести это слово, пусть даже и про себя), смогу ли я вернуть себе покой?

– Тебе нужно принять, что это было, прошло и никогда не повторится. Теперь ты в безопасности, – сказал Майрон, словно читая мои мысли.

Я не ответила, и задумалась о другом, о том, что здесь делают с моими сородичами и людьми. Мелькор сказал, что мне самой не придется с этим сталкиваться, но смогу ли я не думать постоянно о том, что происходит в подвалах и пыточных камерах крепости? О том, что делает Гортхаур, когда уходит к пленникам? И все же я знала, что люблю его, несмотря на все, что было между нами ранее, несмотря ни на что. Он был у меня, и легкая радость робко закралась в душу.

– Ты все равно бы от него ушла, – неужели он действительно научился читать мысли?

Я снова промолчала. Радость прошла так же быстро, как и появилась. Груз всего этого был слишком тяжел, и когда Майрон ушел, доведя меня до покоев, я, чтобы расслабиться и скорее снова погрузиться в сон, налила себе бокальчик вина.

========== 1.17. Жизнь продолжается ==========

– И они тебя боятся? – спросила я, хмуро глядя со смотрового балкона на легион орков, шагающих по плацу.

– Боятся, – подтвердил Гортхаур, почти невесомо придерживая меня за плечи, на которых лежала легкая накидка. – Меня боятся даже балроги.

– Огромные огненные твари боятся тебя? – удивилась я и расплылась в улыбке. – И ты, и Мелькор не выглядите такими ужасными, как вас представляют Нолдор!

– Необязательно быть монстром снаружи, чтобы внушать ужас и поклонение, – ответил Майрон. – Мелькора все будут бояться безотносительно его внешнего облика. Мне же пришлось доказать балрогам свою силу, сначала я действительно не внушал им никакого уважения. Но во внешне хрупкой оболочке я все же сильнее их всех: и орков, и троллей, и даже балрогов. Еще я могу привлекать к себе эльфов и людей, как не смог, если бы был чудовищем. Скажи, ты бы поцеловала меня, если бы я был гигантом из железа?

Я рассмеялась впервые за долгое время.

– Еще чего!

Сегодня я должна была бы выйти замуж, и меня преследовало неприятное чувство. Я могла бы быть в вечно зеленом и теплом Дориате, а вместо этого сидела в Ангбанде, в котором было слишком холодно для начала осени. Страшно представить, что будет здесь зимой. Но жалела ли я, что с Трандуилом все кончено? Совсем нет. А ведь я даже не смогла с ним попрощаться. Сказала когда-то, что вернусь, села на коня и поехала в Нарготронд. А попала в Ангбанд.

– Ты так много времени проводишь с войсками, вы готовитесь к битве? – как бы хотелось, чтобы хотя бы эта моя тревога осталась беспочвенной!

– Посмотрим, – я поняла, что Гортхаур не хочет обсуждать это со мной.

Как ни странно, я начала привыкать к жизни в крепости Мелькора. Я почти смирилась со своим нынешним положением, да и что мне оставалось делать? Мне больше не требовалось вино на ночь, чтоб уснуть, а объятия Майрона, правда, совсем ненавязчивые, были приятны почти так же, как и раньше.

Но жажда мести все еще неукротимо пылала, и я не была против узнать парочку сильных боевых заклинаний от Мелькора. Они получались у меня хорошо, когда я представляла себе Келегорма. Чтобы создать заклинание, мне нужно было сосредоточиться до предела, представить ненавистное лицо и… Мелькор считал результаты впечатляющими для новичка, печально осматривая разрушения. Конечно, требовались годы тренировок. Но у меня ничего не получалось, если я вспоминала кого-то из близких или думала о Гортхауре.

– Ты сентиментальна, – презрительно бросил Мелькор, – вечно раскисаешь, думаешь о мамочке и подружках. Поверь, если бы они увидели тебя здесь и сейчас, то убили бы на месте, ни о чем не спрашивая. Для них ты была бы предательницей, осрамившей себя связью с врагом и заклеймившей род вечным позором. Чем дольше ты будешь жить своими воспоминаниями, тем слабее ты себя сделаешь и тем глубже погрузишься в яму собственных переживаний.

Я попыталась возражать, но скорее для сохранения лица. Умом я понимала, что Мелькор прав. Но не хотела бы я увидеть изумление и ужас Мелиан, отвращение Артанис, горе Лютиэн, торжество Келегорма и его победный крик: «А я говорил, какая она! Я предупреждал!» Я взмахнула рукой, и одна из скульптур взорвалась так сильно, что осколки разлетелись по всей комнате, чудом не задев ни меня, ни Мелькора.

– Вот еще один урок, – сказал Темный Вала. – Не пользуйся магией, если не умеешь управлять ей и ее последствиями. Этими осколками ты разнесла бы голову не только врагам, но и себе. Не проси помощи у того, кто при желании может победить и тебя.

– Почему вы вообще со мной занимаетесь? – раздраженно, потому что он был прав, бросила я. – Я же не собираюсь сражаться, мне все это нужно только ради мести.

– Потому что это забавно, – недоумевающее пожал плечами Мелькор. – Нельзя все время посвящать подготовке к войне.

– Значит, война все же будет?

– Да, и она будет долгой и кровопролитной.

– Я не собираюсь в этом участвовать.

– Никто тебя не неволит.

Я пристально посмотрела в глаза Мелькору. С ним можно было говорить открыто, Темный Вала ценил это еще в Валиноре.

– А если я пойду против вас?

– Этого не случится, – рассмеялся он, и мне нечего было возразить.

В другой раз я спросила у Темного Валы про его облик.

– Маэдрос говорил, что вы железный великан с громовым голосом, ужасающего вида.

– Но не всегда же, – спокойно ответил Мелькор. – Я принимаю боевое обличье только когда хочу очень сильно запугать. Балроги, кстати, тоже могут не всегда быть огненными тварями, хоть и предпочитают эту форму. Мне же больше нравится мой нынешний облик. А до твоего брата я хотел добраться слишком долго. Бедный Маэдрос славно помучался, вися на башне! – Мелькором овладели приятные воспоминания. Зато меня они не слишком обрадовали.

– Вы говорите о моем брате!

– И что? У тебя их много, и ты любишь не всех. Девочка, тебе пора понять, где ты, и привыкнуть к этому. Мы не в твоем обожаемом Дориате, и жизнь тут намного жестче и тяжелее. Но в последнее время мне кажется, что ты возмущаешься скорее для вида.

Частично он был прав. Боль мне причиняли только воспоминания. Как ни странно, плохие приходили ко мне теперь куда реже. А вот хорошие резали живьем. Больше никогда я не пройдусь с Лютиэн по цветущему саду Мелиан, вдыхая запах роз, не посмеюсь над шутками Амроса и Амрода, не обниму Артанис и не раскрою перед ней душу, не поспорю дружески с Финродом. Все это было передумано мною сотни раз. Мелькор был прав – я должна была идти дальше. И я решила пойти. Однажды осенним вечером я села и написала письмо самой себе, в котором подробно описала самый страшный эпизод в своей жизни. Это было обращение к самой себе, где я пыталась поговорить с той Сильмариэн, которой мне еще только предстоит стать – сильной, взрослой и, несомненно, пережившей все неприятности и задушившей в себе все плохие воспоминания. Я плакала и бросала перо, через каждые две строчки. Но это было необходимо. Мне стало легче, когда я закончила писать. Перечитав письмо, я сожгла его в камине. Глядя на огонь и вороша угли, я чувствовала, что мне становится лучше, что это событие перестает быть ключевым в моей жизни. Я приняла то, что это было и уже закончилось, оставив разочарование и боль, но и это все пройдет. Моя жизнь будет длиться еще слишком долго, чтобы вспоминать один ужасный вечер через сто лет или через тысячу. Правда, я и не знала, что со мной будет даже через год. Знала только то, что если бы здесь не было Гортхаура – не было бы и меня, и даже не потому, что он спас меня, а потому, что я предпочла бы умереть в застенках крепости, если попала бы к врагам, и среди них не было бы его.

Увидев однажды свою служанку Иннару с ребенком, я поняла, что избежала самого страшного, и что за это можно поблагодарить эльфийскую природу, позволявшую иметь детей лишь тогда, когда этого захотят оба супруга, вознесших молитву. Иннару рассказала, что у человеческих девушек все может произойти после одного раза, даже после насилия. Ужаснувшись в душе, я постаралась внешне сохранить спокойствие и дала сыну служанки конфету. Мать вздрогнула. К своему огорчению, я понимала, что Иннару боится меня не намного меньше, чем Гортхаура, который был у меня частым гостем.

Он никогда не был груб или жесток со мной, напротив, он вел себя милее, чем в Валиноре, я не слышала даже подколов, на которые теперь был щедр только Мелькор. Я перестала бояться прикосновений Майрона, сначала легких, к руке или волосам, потом объятий, которые были нежными и почти невесомыми. Но чего-то большего я все же страшилась, плотская любовь казалась ужасной и болезненной. Я знала, что у всех нормальных эльфов это не так, Артанис говорила, что любовь великолепна во всех ее проявлениях, но тело все равно протестовало, и когда Майрон попытался меня поцеловать, перед глазами у меня за мгновение проплыли все пережитые ужасы, и я вырвалась из его объятий и метнулась в сторону.

– Прости, я просто не могу, – как мне было объяснить эту краткую вспышку страха?

– Надеюсь, этот подонок не оглушил в тебе женщину навсегда, – в его голосе прозвучала горечь.

Эта претензия даже не ко мне, а к Келегорму, была единственной, что я слышала от Майрона. И все же я не питала иллюзий и понимала, что такой он только со мной, и это может долго не продлиться.

Однажды я уговорила его взять меня на прогулку в лес. В первый раз я вышла за территорию крепости. Стояла поздняя осень, и снег уже полностью покрыл землю. Сугробы были огромные, и Майрон смеялся, когда я падала в них и долго пыталась подняться. Мы уже были близко к месту нашей первой после разлуки встречи, когда я услышала знакомые голоса. Нужно было уходить, не травить душу, но я побежала вперед, и, спрятавшись за деревом, принялась жадно смотреть, как Амрос, Амрод и несколько совсем юных девушек, среди которых была Анариэль, играют в снежки, громко хохоча при попадании в противника или случайном падении в снег. Странно, в первый раз в жизни я не могла присоединиться к играющим и веселящимся братьям. Как бы мне хотелось, чтобы кто-нибудь из них крикнул: «Эй, сестренка, ты идешь играть или уже слишком взрослая?» Нет, совсем не взрослая! С громким воплем я бы выбежала из-за деревьев к играющим и закидала бы их заранее припасенными снежками. Все мокрые, мы бы вернулись домой и выпили бы чаю, отогреваясь у камина и рассказывая друг другу смешные истории. Я не стала досматривать игру, развернулась и, глотая слезы, тихо пошла к Ангбанду.

***

За всеми этими размышлениями, занятиями с Мелькором и познанием новой жизни, я не заметила, как закончился год. Люди Ангбанда устраивали праздник в честь наступления Нового года. Мне, а Мелькору и Гортхауру подавно, идея отмечать наступление каждого года казалась глупой, но я понимала, что у людей, даже живущих в более спокойной обстановке, чем в Ангбанде, этих лет куда меньше. Я попросила Гортхаура отвести меня на праздник, до этого я очень мало видела людей, никогда не общалась с ними, и мне было любопытно.

Праздник людей и праздник эльфов отличаются друг от друга, как небо и земля. Определенное сходство было только с днем рождения братьев в Хитлуме. Музыка людей казалась мне грубой, его извлекали из странных металлических инструментов, непохожих на эльфийские флейты и арфы. Сначала она резала слух, но потом я уже стала получать удовольствие от этих непривычных звуков и грубых текстов песен. Столы ломились от мясных блюд, пива и вина. Я наблюдала за людьми вокруг, и когда двое юношей, в шутку меряющихся силой на кулаках, сцепились, злобно выкрикивая что-то на своем языке, расхохоталась. Я не понимала их язык, но они явно не призывали светлых Валар. Люди были так грубы, но, отчего-то, интересны. Гортхаур держал меня за руку и не отпускал ни на минуту.

– Вот тот хочет вырвать себе оба клыка на спор, – Гортхаур показал на подростка, явно переусердствовавшего с вином, который ожесточенно спорил со своим приятелем на неизвестном мне языке. Я снова расхохоталась.

Не раздумывая, я выпила какой-то мерзкий напиток, который обжег горло так, что я поперхнулась. Майрон сказал, что это гадкое пойло называется ром, и что он не для трепетных эльфийских дев. О, он был прав! Голова закружилась, а по телу разлилось тепло большее, чем после вина. Я качнулась и обняла Майрона, чтобы не упасть. Мне стало весело, и я выпила еще, не обращая внимания на то, насколько отвратителен был ром.

– Тебе уже хватит, прелесть моя, пойдем отсюда, – он вывел меня из зала, я покорно пошла сзади, глупо хихикая и напевая: «И никто так не прекрасен, как моя любовь».

– Правда, никто так не прекрасен, – серьезно сказала я у двери своих покоев. Мне было так хорошо, тепло, мыслей в голове не было, и меня абсолютно ничего не волновало. Я обвила руками шею Майрона, привлекла его к себе и поцеловала страстно, как никогда ранее, но в этом был виноват лишь алкоголь, полностью раскрепостивший меня. Мне даже стало немного стыдно.

– Спокойной ночи, – шепнула я и скрылась за дверью своих покоев. Я все же опасалась, что ночь может стать неспокойной.

Открыв глаза в новогоднее утро, я почувствовала головную боль и разбитость. Начался еще год мучительных вопросов, неразрешимых проблем, самобичевания и невыразимой тоски, которую я чувствовала в то хмурое утро.

Встретив Гортхаура днем, я притворилась, что плохо помню прошлую ночь. Не знаю, поверил ли он мне. У него забот хватало и без моих вечных страхов и сомнений. Я мало следила за его деятельностью, предпочитая о ней не задумываться, но не могла не замечать странных смуглых людей, приезжающих к Ангбанд поговорить с Мелькором и Гортхауром. Тьма вокруг сгущалась. Я догадывалась, что все это связано с грядущим нападением на Нолдор. Если бы я могла предупредить родных! Я не могла понять, кто мне дороже – Майрон или родные, друзья, народ. К тому же, узнай обо мне в Хитлуме, я не смогла бы сохранить жизнь ни среди Нолдор, ни в Ангбанде.

Мои предчувствия меня не обманули. Через неделю после Нового года Мелькор нанес удар, и началась война.

========== 1.18. Оправдать себя ==========

Дракончик был совсем маленьким, похожим на ящерку. Пока еще единственный, он чихал огненными искрами и пищал тонким голосом. Неподражаемое, чудесное существо, второго какого пока на Арде не было. Я представляла себе полный замысел, взрослого дракона, огромного и устрашающего, на создание которого Мелькор потратил так много времени.

– Подрастет – станет прекрасным собеседником, – сказал Темный Вала, любовно глядя на свое творение. – Я вложил в него немало мудрости.

Глаурунг выплюнул пару языков пламени и схватил своего создателя зубами за палец. Мелькор подскочил, пытаясь стряхнуть голодное животное, которое еще даже не могло прокусить толстую кожаную перчатку, скрывающую ожоги от Сильмариллов. Я постаралась не рассмеяться.

– Он вас уже любит, – заметила я, кусая губы.

– Ему предстоят великие дела, – изрек Мелькор, сажая дракона обратно в клетку.

Я улыбнулась и вышла из драконьего ангара, огромного помещения, под которое Глаурунгу еще только предстояло вырасти. Из-за темных чар весна в этом году запоздала, и в конце апреля кое-где еще лежал мокрый грязный снег. Мелькор и Гортхаур были заняты драконом, а я ждала гостью к чаю.

Хастару, южанка, жена одного из командующих людскими войсками, была женщиной неплохой, но любопытной и довольно глупой. Грозный и жестокий воин, ее муж, дома подчинялся жене и обожал ее до безумия. Иногда он рассказывал и что-нибудь про военную обстановку. Но чаще всего Хастару, будучи отменной сплетницей, сама узнавала все, что ей было интересно путем подслушивания и слежки. Нельзя сказать, что ее сильно интересовала военная ситуация в Средиземье и принцы Нолдор, но ради своей новой подруги, подарившей ей недавно прелестнейшую золотую брошь, усыпанную бриллиантами, Хастару была готова постараться. Теперь я могла позволить себе более чем щедрые подарки. Золота и алмазов у меня теперь было даже больше, чем в Валиноре, а гардеробная была размером с мою комнату в Дориате.

Гортхаур не хотел, чтобы я много знала о том, что происходит во внешнем мире. Поэтому я решила узнать все сама, без него.

– Здравствуй, Хастару, что скажешь? – сладко поприветствовала я приятельницу.

Мы пили чай, говоря ни о чем, о глупостях, которые забудутся через пару часов. Я дождалась ухода служанки и задала главный вопрос:

– Что происходит снаружи?

– Все очень плохо, – тон Хастару стал намного серьезнее. – Эти проклятые эльфы, ты уж извини, Маэдрос и Финарфин…

– Финголфин.

– Да, Финголфин. Они гонят наши основные войска обратно к крепости, а другие отряды перебивают поодиночке. Муж мой говорит, что Владыка в ярости.

Странно, я не заметила, чтобы Мелькор был разъярен. Конечно, он не юная девица, чтобы показывать всем вокруг свое дурное настроение, но такая беззаботность, веселость меня очень удивляли. Кажется, Темного Валу больше интересовал дракон, чем война.

Хастару тяжело вздохнула:

– Ты можешь попросить, чтобы моего милого не казнили и ничего ужасного с ним не делали? Он старался, кто же знал, насколько сильны эти ушастые, – она понизила голос. Я услышала шаги в коридоре, но не успела ничего сказать ранее нее. – Муж мой говорит, что война скоро закончится, и она будет проиграна.

– Тихо, – запоздало воскликнула я, но было уже поздно. Дверь в мои покои отворилась, и разозленный взгляд Гортхаура пронзил нас обеих. Хастару побледнела и вскочила на ноги, пролив на себя чай.

– Господин Тар-Майрон, здравствуйте, – глупо залепетала она, – а я собиралась уходить, не буду мешать вам с леди Сильмариэн.

Бормоча какую-то чепуху, Хастару протиснулась в дверь мимо Гортхаура и выскочила из комнаты. По ритму шагов южанки я поняла, что она почти перешла на бег. Бедняжка Хастару! Наверняка думает, что ее с мужем казнят за опасные разговоры, а то и предательство. На мгновение мне стало нехорошо из-за сжавшего душу страха. Никогда я не видела Гортхаура столь сердитым.

– Я, разумеется, не верю в ее слова, – чашка в трясущейся руке задрожала, грозя выплеснуть чай на платье, и я поставила ее на столик.

– И зря, – ответил он, – война действительно проиграна. Жаль, что Глаурунг еще совсем мал и ничего не может сделать. Не притворяйся, что не рада за своих друзей, – в последнее слово он вложил все презрение.

Только не злиться. Думать, кто он, а кто я.

– Почему она вообще говорила это тебе? Разве я не повторял тебе много раз, что война тебя не касается?

– Ты не говоришь со мной ни о чем существенном, и я не знаю, что происходит в мире. Я даже не знаю, кто погиб на этой войне, – вскричала я.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю