Текст книги "Приемная дочь Бабы Яги (СИ)"
Автор книги: Meleth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)
– Ох, насмешил! – сквозь смех произнес мужчина, утирая тыльной стороной ладони, выступившие в уголках глаз, слезы. – Вот значит как?! Хитрит тетка! И тебя, дурака, обманула, как дите малое, – чуть склонив голову набок и, широко улыбнувшись, Иван поведал. – На самом деле выпускать на человечишек нежить мне не интересно, жажду я иного. Распечатать Исподний Мир и впрямь желаю, но лишь для того, чтобы получить полагающееся мне по праву.
– И что же тебе полагается? – шепотом спросила испуганная донельзя Ягуся и была услышана.
– Любопытство до добра не доводит, Златушка, – развернувшись лицом к девушке с ребенком, произнес царь Светореций и с нарочитой лаской в голосе добавил. – Но тебе тревожиться не стоит, у тебя судьба получше многих будет – ты станешь моей женой!
Тем временем в царском тереме Белояжска.
Царь Кощей нервно прохаживался вперед-назад перед своим троном, изредка бросая гневные взгляды на младшего из сыновей, стоявшего чуть поодаль. Царевич Юрий был смертельно бледен, но на отца смотрел прямым взором, ожидая справедливого наказания.
– Почему ты это допустил?! – прогремел голос Ростислава Всеволодовича. – Как так вообще получилось, что в лавке с вами не оказалось никого из охраны?!
– Из лавки того торговца был всего один выход и тот хорошо охранялся и потому я не счел нужным тащить кого-то из воинов внутрь. – сглотнув, честно ответил молодой мужчина.
– Ах, нужным не счел!? – ярился Кощей только на словах, хотя пальцы его, сцепленные в «замок» за спиной, нервно сжимались и почти сразу расслаблялись, выдавая страстное желание надавать оплеух своему великовозрастному сыну. – И на жену свою не счел нужным защиту от зелий и колдовства всякого навести?!
– Я не думал, что кто-то попытается через Милу до Златки добраться, – покаянно прошептал царевич и впервые за весь разговор, опустил взгляд в пол.
– Дурья твоя голова! – в сердцах бросил Ростислав Кощей, сделав шаг. тяжело опустился на трон и, сгорбившись, тихо проговорил. – Если со Златой и Василисой что-то случится я ни себе, ни тебе. Юрша, этого не прощу! Слышишь? И мать не простит.
– Я сам себе этого не прощу, – почти прошептал Юрий Ростиславович, сжимая и разжимая кулаки, но взгляда более не поднимая на отца.
В гриднице, где помимо отца и сына находился лишь Руслан Лиходольский, повисла гнетущая тишина, нарушенная всего-то спустя несколько мгновений. Юрий вдруг вскинул горящий решимостью взор на батюшку– царя и горячо попросил:
– Отец, дозволь и мне вслед за Змеями на поиски Златы отправиться! Дай вину перед сестрой искупить!
– Молчи уж, – устало махнул на сына рукой Кощей.
– Батюшка! – попытался было возмутиться мужчина, но так этого и не сделал, ощутив, как на его плече с силой сжались чужие пальцы.
– Остынь, царевич Юрий! – посоветовал как никогда серьезный Руслан. – И без тебя сейчас много спасителей выискалось.
– Но…, – попробовал возразить тот, и снова был прерван.
– Ты хочешь врагам нашим услугу оказать еще одну? – с жесткой ухмылкой, столь не вязавшейся с образом самого беззаботного из княжичей Лиходольских, вопросил Руслан. – Никем из Кощеева рода рисковать нам нельзя! Так что будь добр, поумерь свою мальчишескую горячность!
– Как скажете. – сквозь зубы проговорил Юрша. понимая умом правильность слов Змея, но душой принять их никак не мог.
– Вот и славно, – вновь надев личину беззаботного княжича, Руслан Лиходольский вздохнул и молвил. – Нам покамест остается только ждать. Тем временем в подземельях под столицей царства Светорецкого.
Мрачная темнота подземелий под царским теремом Светорецка озарилась вспышками дюжины открытых колдовских ходов, чтобы тут же впустить в чужое логово молодых крепких мужчин, чьи змеиные глаза горели пламенем, а на лице и оголенных до локтя руках проступали блестящие чешуйки. Змеи, общим числом в девятнадцать душ, хмуро оглядывали подземную залу, пока пятеро других что-то колдовали, образовав круг у дальней от двери стены.
– Темный колдунишка тут обитал, – молвил один из Змеев Лиходольских, с омерзением сплюнув на пол.
– Бери выше, брат, – передернул плечами другой. – Судя по всему, тут цельный некромансер обретался, как его лесные бы назвали.
– «Как его лесные бы назвали», – передразнил третий и совсем по– мальчишески показал язык, в ответ на продемонстрированный кулак. – Ты, Игоряха, смотрю, уже свыкся с мыслью, что на лесной княжне жениться придется. Или я ошибся?
– Иди лесом, Родька! – вяло огрызнулся княжич Игорь, с сожалением провожая ехидно улыбающегося двоюродного братца.
«Эх, если бы Зарик не в беде был, я бы этого поганца от души взгрел!» – вздохнув, подумал княжич, понимая, что сейчас не до мелких обид. Тут бы Зареслава да жену его, с малой, из лап колдунишки поганого выцарапать, а уж потом можно и со всякими не в меру наглыми братцами поквитаться. «Деду что ли шепнуть, чтобы он Родьку на ЖДане Крутоярской женил», – злорадно рассуждал Игорь Лиходольский.
– Эй, оболтус, ну-ка цыц! – прикрикнул на не перестававшего зубоскалить Родиона один из старших Змеев.
– Дядька Ладимир, я же, как лучше хочу! – обиделся молоденький вертлявый княжич, ловко избегая подзатыльников от старших братьев. – Отвлекаю всех от дум тяжелых!
– Дурью, ты маешься, Родька, – сурово сдвинув брови, проговорил княжич Ладимир, третий по старшинству сын Будимира Давыдовича. – Не дело это.
– Нашли!!! – оглушил вдруг всех Змеев радостный вопль с той стороны, где пятеро их родичей колдовством занимались.
– Чего стоим?! Строим ходы и вперед! – обрадованно рявкнул кто-то из княжичей.
– Рано радуешься, – осадил другой Змей, потирая ладонью висок. – Отследить-то мы колдуна, отследили, да только купол над ним сейчас охранный такой, что сил его пробить, нам не меряно понадобится, а еще туда добраться надо…
– И стоять столбом колдунишка вряд ли станет, пока мы его волошбу рушить будем, – закончил за него родич и добавил зло. – Судя по силе колдовства, да пути темному, что за ним будто след стелется, понятно сразу, силен колдун. Очень силен!
– И что делать предлагаете? – спросил кто-то.
– Подмога нам нужна, – убито проговорил Ладимир, будто сознаваться в том, что своими силами они колдуна не одолеют, было ему нестерпимо. – Надо к Кощею кого-то отправить, пусть своих колдунов нам отряжает.
– А мы, что сидеть и ждать должны?! – возмущенно возроптали сразу несколько голосов.
– Нет, – покачал головой Бажен и спокойно принялся излагать план действий. – Тем, кто к Кощею вернется, мы тут путеводную нить оставим, чтобы потом до нас добраться возможность была, а сами к убежищу колдуна окольным путем выйдем. Укрылся он у самой границы царства Светорецкого и земель Ростислава Всеволодовича, если мне не изменяет память, там развалины древней крепости находятся, той, что еще воители, из-за моря Восточного приплывшие, строили. Под развалинами подземелья были обширные, да только еще прадед царя Евстея их засыпать приказал, да видно кто-то их откопал и защиту такую наложил, что нам сил положить много придется.
– Ну, и кто к Кощею вернется? – не удержавшись, спросил Родион, с интересом разглядывая братьев и дядюшек.
– Вот ты, балбес, и вернешься, – хмыкнув, выдал княжич Ладимир.
– Дядя! – возмутился юный Змей, весь покраснев от обиды. – Яс вами хочу отправиться!
– Родион Тихонович, ты слово «хочу» забудь! Не дитя мало! – грозно произнес третий сын князя. – Сказано тебе, что за колдунами в Белояжск отправишься, значит, ноги в руки и вперед! Понял?!
– Понял, – шмыгнув носом, как разобиженный мальчишка, ответил Родька.
– То-то же, – погрозил пальцем Ладимир и обернулся к своему сыну. – Игорь, ты с Родионом отправишься, поможешь ему проход выстраивать!
– Да, отец, – только и смог ответить княжич, с тоской думая, что батюшка будто бы терпению отпрыска поучить собрался, с Родькой беспутным отправляя.
– Славно, – подвел итог Важен и со вздохом молвил. – Пора нам разделяться.
Далее молча занялись каждый своим делом. Родион и Игорь, силы свои сберегая и на мелкие раздоры между собой не взирая, сообща проход справили и уже умчались к Кощею за подмогой. Остальные Змеи тоже особо колдовство свое пока растрачивать не спешили, объединили усилия и прямиком к развалинам крепости себе ход сотворили, покидая подземелья Светорецкие.
Тем временем в тайном прибежище Ивана Светорецкого.
Громадный подземный зал в стародавние времена служил убежищем тем немногим старикам, женщинам и детям, что проживали в стенах крепости с красивым названием Приют Весенних Ветров. Витязи-изгнанники, приплывшие из-за Восточного моря, с дальних земель, о которых и не известно было ничего местному люду, построили эту крепость и поселились в ней вместе с теми немногими родными, что решились на отчаянный шаг последовать за ними в такое далекое и полное опасностей путешествие.
Мало было известно об этих странных воителях, но слухи, доходившие до царей и князей сопряженных земель, были один чуднее другого. Кто-то баял, что витязей изгнали за предательство, мол, сбежали с поля битвы, оставив сына своего повелителя лишь с малым отрядом охраны. Наследника правитель выкупил из плена, а вот предателей приказал изгнать вместе с семьями. Другие утверждали, что великие воины не пожелали подчиниться приказу обезумевшего владыки и предпочли отправиться в изгнание. Кто-то же шепотом сказывал, что во главе витязей была слепая вещунья предрекшая появление великого зла, что попытается уничтожить все сущее. Она-то и привела витязей к нужному месту и повелела строить крепость, которая должна сдержать Зло, а после им предстояло готовиться к появлению его.
«Не дождались», – вертелись горестные мысли в голове Велемира, чье тело, подчиняясь силе Ивана Светорецкого, ползало по полу, вычерчивая колдовские знаки для самого мерзкого из обрядов.
Что случилось на самом деле с витязями, приплывшими из-за моря, Велимир узнал по чистой случайности. Расчищая проход к подземному залу по приказу своего создателя много лет назад, немертвый наткнулся на небольшую нишу, обрушившуюся при прикосновении и открывшую дверь в спрятанную библиотеку. Библиотека была небольшой, но книги в толстых кожаных переплетах был так тщательно защищены волошбой, что не оставалось сомнений – они являлись самым ценным для обитателей крепости. Среди древних колдовских фолиантов, мужчина и нашел летописи, из которых и стала ясна истинная судьба заморских витязей. Самое невероятное, что самые на первый взгляд неправдоподобные слухи подтверждались написанным. Витязи и впрямь покинули родину, не пожелав служить правителю, возомнившему себя Богом на земле. В предводители они выбрали его младшего сына, которого повсюду сопровождала юная вещунья, предрекшая явление Темного Бога в Мир Живых. И вот надо же! Ведь все верно предрекла девица – вот он Темный Бог во плоти!
Рука Велимира осторожно вычерчивала куском мела знаки на каменном полу, а мысли его были далеки от этого подземелья. Они терялись на просторах памяти, подбрасывая то одно воспоминание, то другое. Мужчина знал, что это его существование в замершем между жизнью и смертью теле, скоро прекратится. Иван Светорецкий отправит его душу в Исподний Мир, стоит ему закончить подготовку к обряду, ибо в момент передачи жизненных сил, колдун будет уязвим, а немертвый, уже однажды сумевший побороть его волю, обязательно воспользуется этим моментом.
Перед внутренним взором мелькали мгновения жизни, неправдоподобно яркими картинками. Счастливое безоблачное детство с матушкой, отцом и младшим братишкой. Отрочество в княжеском тереме деда, учеба военному делу вместе двоюродными братьями, первое обращение и полет в облике Змея. Юность…
Велимир, лишь потеряв все, понял, какой прекрасной была его жизнь и как ничтожны все те обиды и неудачи, что раньше казались столь значимыми. Тогда у него еще было будущее, которого теперь нет. Нет с того момента, как его едва живого нашел на берегу реки очень странный лесной воин, чья удушливо темная волошба заставила почитай умершее тело замереть на границе между жизнью и смертью. По сути Змей личем, как его называли, не был. Разве можно назвать мертвецом того, чьего тела не затронул тлен, в чьих жилах все еще текла кровь рода, а сердце билось, кто не утратил память и ясность мысли? Разве это мертвец?! Нет! Но и живым Велимир не был. Жизнь ему поддерживала колдовская сила его создателя и его же злая воля. Надобности в пище и питье Змей не испытывал, не чувствовал вкуса, запаха и даже боли. По воле того, кто сотворил Велимира таким, каким он сейчас был, княжич не должен был испытывать никаких чувств и частично это удалось. Колдовские знаки, выведенные на коже немертвого, призваны были подчинить волю, заставить забыть о родных, долге перед Родом, но так до конца и не смогли вытравить из души любовь к семье, даже к младшему, такому самонадеянному и бестолковому братцу, что лежит сейчас без сознания, чьей жизни грозит страшная опасность.
А ведь Зареслав последний столь близкий по крови родич! Не просто родич, а младший братишка, которого он, Велимир. кормил с ложки, с которым играл, обучал владению мечом, и который, не смотря ни на что, был безмерно дорог и любим!
«Морана! Ты слышишь меня?! – мысленно звал Велимир, ту, которая обещала помочь. – Морана, ты клялась, что мой брат не пострадает! Ты обещала мне, Морана!»
«А ты обещал, что изничтожишь весь род Кощеев! – раздался вдруг в голове капризный женский голос. – Ты обещал, что сможешь не допустить ЕГО к печатям! Ты не сдержал слова, обманул меня, значит, и я могу обещанное не исполнять!»
«Ты тоже обманывала! – возразил княжич. – Говорила, что ОН хочет открыть врата и спустить нежить Исподнего Мира на живых».
«А разве не так?!» – делано изумленно переспросила Темная Богиня.
«Не так! ОН сказал, что сам хочет попасть в Исподний Мир и получить причитающееся по праву», – мысленно ответил Велимир, а его тело уже завершало чертить последние знаки на холодном каменном полу.
«Сам сказал? Вот прямо так, взял и сказал?! – словно не веря, переспросила Морана, а после ее негромкий голос перешел в полный ярости крик. – Осмелел, значит, выродок! Просто сыном Чернобога он быть не желает, ему корону папеньки и мой венец до кучи подавай! Не бывать этому! Не бывать!»
«Папеньки?!» – ошарашенный подобными новостями переспросил немертвый.
«Папеньки, – подтвердила пышущая злостью Богиня Злых Мертвецов, как называл ее простой деревенский люд. – Брат мой один раз позабавился со смертной девкой, а мне последствия его забав уже несколько сотен лет расхлебывать приходится! И ладно бы, раньше этот выродок просто отцу своему служить желал, а теперь сам властвовать захотел. Ну, уж нет! Не позволю!»
«Как же ты его остановишь?» – не сдержавшись, едко полюбопытствовал Велимир.
«Не я, – вдруг весело усмехнулась Морана и злорадно добавила, – Баба Яга эта недоученная время потянет, – после чего заявила. – Хочешь дать брату шанс спастись, будешь делать то, что я прикажу, понял?»
«Понял», – мысленно подобравшись, ответил княжич.
«Тогда, как только ОН твою душу выпить захочет, к Яге обращайся и проси, чтобы она твою душу провела к тому берегу, – тут голос Темной Богини замолк, будто ее от омерзения передернуло, но вскоре она продолжила. – Только твоя просьба прозвучит, никто другой души твоей коснуться не сможет, даже я при всем своем желании…. Вот мерзость-то! Словом, ори так, будто твоя собственная жизнь от этого зависит. Она должна просьбу твою услышать и ответить, не сможет этого не сделать, так Светлыми Богами всем Ягам заповедано – просящую душу на другой берег проводить».
«И чем это помочь может?!» – недоумевал Змей.
«Для начала, все, что вокруг, светом напитается, – в голосе Мораны явственно чувствовалась гадливость, но она продолжала. – Баба Яга под покровительством Светлых находится и в такой момент сила ее наружу рваться будет, чтобы душе страдающей помочь, а свет кровавому обряду помеха. Так что придется кое-кому другое место для обряда искать, а это упущенное время. А еще, ежели вдруг Яга и впрямь решит твою душу переправить, то все твои помыслы и чаянья для нее открыты будут и тебе надо постараться, чтобы она узнала в первую очередь именно то, что нужно. Теперь уразумел?»
«Уразумел», – едва смог подумать он.
«Тогда действуй!» – уже едва различимо, почти на грани слышимости донеслись слова Темной Богини.
Эхо слов Мораны еще отражалось в его сознании, тогда как тело уже стояло перед Иваном. Бескровные губы царя были растянуты в насмешливую улыбку, а светлые глаза заволокла тьма. Велимир не сразу понял, что уже тянется темная сила создателя к нитям, связывающим его тело и душу, а как смекнул, тут же и закричал не своим голосом, ощутив, что воля Ивана, довлеющая на него, почти не ощущается:
– Проводи меня на тот берег, Златослава, дочь Кощея!
Глава 17. Сын Чернобога или долгий путь одной души
Злата стояла, как громом пораженная, и глупо хлопая ресницами во все глаза смотрела на Велимира, не в силах осознать то, о чем он ее просил. Да, неужели он сам себе смерти желает?! Быть такого не может!
– Ну, чего глазами хлопаешь?! – занервничал немертвый, но усмирив в себе панику, вдруг взмолился. – Злата, как Бабу Ягу, тебя прошу – проведи на тот берег! – и уже почти совсем отчаявшись, вопросил. – Проведешь?!
– Проведу, – буркнула Ёжка и прикусила язык, вдруг осознав, что ляпнула не подумавши.
Только поздно уже было. Слова услышаны, обязательство принято, а мир вокруг уже подернулся пеленой, скрывая застывшего Ивана Светорецкого с искаженным от ненависти лицом. Все вокруг заволокло мутной пеленой тумана, под ногами вместо каменных плит оказалась утоптанная лоснящаяся от избытка влаги тропинка, по обе стороны от которой высотой в человеческий рост колыхался на легком ветру тростник. На грани слышимости, почти заглушенная перешептыванием ветра с зарослями тростника, мелодично журчала вода.
Озадаченно разглядывая открывшееся взору, Златослава нервно поглаживал дочку по спинке, и пыталась понять, куда они вдвоем попали…. Хотя нет, не вдвоем. Чуть поодаль замер Велимир с мягкой улыбкой на губах смотрящий куда-то поверх головы Ёжки. И такой у него был полный какой-то детской радости и восхищения взгляд, что княжна невольно обернулась, чтобы поймать себя на том, что и сама улыбается.
Там поверх покачивающихся тростников, окутанное белесой мглой, но от того еще более прекрасное показывало свой алый край ясное солнышко. Теплые, словно живые лучики, пробивались сквозь туман, рассеивая его медленно, но неотвратимо, обещая совсем скоро осветить все вокруг.
– Спасибо, Злата! – прозвучал тихий и полный искренней благодарности голос Велимира. – Я не ожидал, что ты согласишься и потому еще более тебе благодарен.
– Не надо мне твоей благодарности, – пробурчала Ягуся, резко обернувшись и уставившись хмурым взглядом на мужниного брата. – Чего хотел? Говори! И так понятно, что не просто так ты на тот берег попасть хочешь.
– Мне на тот берег и не надо, – со вздохом отозвался мужчина, слабо улыбнувшись. – Не заслужил. А вот тебе кое-что поведать втайне от НЕГО мне просто необходимо.
– От НЕГО? – сделала вид, что не поняла о ком идет речь Яга. – Ты про кого?
– Ты знаешь ЕГО, как Ивана Светорецкого, я впервые узнал его под именем Рауко, – отозвался Велимир немного отстраненно и, посмотрев на Бабу Ягу прямым взглядом, попросил. – Выслушай меня, прошу! Я знаю много такого, что ты не узнаешь больше ни от одной живой души, да и мертвые вряд ли об этом поведают. Просто дай мне время все рассказать, а потом можешь вернуть мою душу ЕМУ.
– Время, – растеряно повторила Златослава и, всполошившись, воскликнула. – Там же Зареслав с Иваном один остался, да еще и в беспамятстве!
– Ничего не случится с ним, – снова тень улыбки скользнула по губам немертвого. – Мы сейчас на берегу реки в мир иной, здесь время течет иначе. Сколько бы здесь мы не пробыли, там, где остался Зареслав, не пройдет и мгновения, – улыбка его стал чуть снисходительной, но вполне дружелюбной, что Ёжку должно было бы насторожить, но не насторожило. – Так ты позволишь мне говорить?
– Говори, – со вздохом произнесла Бабка Ёжка, перехватывая удобнее Василису, успокоившуюся настолько, что уже ворочалась на руках матери пытаясь разглядеть все вокруг.
– Спасибо! – прижав руку к сердцу и склонив голову, поблагодарил Велимир и, собирался было продолжить, но Злата его перебила.
– Пойдем к воде, – предложила она, оглядываясь на солнышко, едва ли поднявшееся на четверть из-за горизонта. – Там все и расскажешь.
– Пойдем, – согласно кивнул мужчина и последовал за Златославой, неспешным шагом направившейся вперед по тропе туда, где вставало солнце, и шумела вода.
Они шли молча. Ёжка не знала о чем говорить, а Велимир словно задумался о своем, возможно, обдумывал то, о чем хотел рассказать. Яга порой оборачивалась, бросая короткий взгляд на старшего брата своего мужа, и пыталась сама домыслить причину, по которой этот мужчина хотел убить и ее. Златку, и маленькую Лиску. Получалось плохо. В голове все смешалось, и получилась самая настоящая каша. Ягуся вздохнула, признавая свое бессилие разобраться в поступках Велимира. Она знала только одно, мужчину отчего-то она уже не боялась. И не потому, что здесь Баба Яга была под защитой своей покровительницы и могла ничего не бояться, а потому что сердцем чуяла – не желает ей немертвый зла, он как будто до сего момента просто не видел другого выхода, кроме убийства. Сейчас все изменилось.
– Присядем? – вывел Златку из задумчивости голос мужчины.
Ёжка недоуменно огляделась и нервно усмехнулась, обнаружив, что оказывается, они на берег выйти успели, а она задумалась так, что даже этого не заметила. Еще раз. осмотрев бережок, поросший густой муравой, стелящейся до самой воды, княжна заприметила небольшое бревнышко, наполовину вросшее во влажную почву и поросшее толстым слоем мягкого зеленого мха. видимо на него ей и предлагали присесть. Злата упрашивать себя не стала, опустилась на бревнышко, усадила на колени умилительно серьезную и спокойную Василису и приготовилась слушать. Велимир. наблюдающий за Ягой, вдруг тепло улыбнулся и тихо произнес:
– Ёжка растет.
Бросив недоуменный взгляд на дочку, Баба Яга перевела уже вопросительный взгляд на мужнина брата. Мужчина на это только еще раз улыбнулся и плавно опустился на траву, усаживаясь удобнее и подставляя лицо лучам рассветного солнышка.
– Для начала, я хотел бы прояснить вот что, – произнес он после недолгого молчания, – я и впрямь не желал убивать ни тебя, ни эту кроху – это была вынужденная мера, единственный выход.
– Хороший выход, – возмущенно пробурчала Яга, отвернувшись от немертвого и сделав вид, что любуется рассветом.
– Не хороший, но вынужденный, – поправил ее мужчина и со вздохом произнес. – Чтобы объяснить почему так произошло, я начну издалека, а именно с того момента как я… умер. Меня сразило волошба лесных, когда я летел к деду. Сознание потерял сразу, видимо упал в реку, откуда меня и вытащил один из наших врагов. Он знал, что я умираю, колдовство поразило сердце, и оно почти прекратило биться. Лесной как-то умудрился вернуть мне сознание, чтобы предложить мне жизнь в обмен на службу ему. Я смалодушничал и согласился. Он провел темный ритуал, привязал душу к телу, а само тело каким-то невероятным, как мне тогда казалось, образом осталось нетленным, но уже не живым, хотя сердце забилось вновь, а кровь побежала по жилам. Лишь позже я понял, что не спас свою жизнь, а лишился ее, вместе с ней потеряв и свободу. Я стал рабом лесного, представившегося странным именем – Рауко. Какое-то время я убеждал себя в том, что такая участь лучше смерти, пока не узнал, кто такой мой господин на самом деле.
Велимир вдруг смолк, вперив взгляд в рассветное небо. Злата не решалась окликнуть его, хотя уже начала изнывать от нетерпения, но мужчина не заставил себя ждать совсем уж долго.
– Мы долго путешествовали с Рауко по землям лесных, а я все удивлялся тому, что нас не трогают их воители, – вновь продолжил он свое повествование. – Я знал, что лесные ненавидят немертвых и ожидал, что они попытаются уничтожить как меня, так и моего господина, но что удивительно они этого сделать не пытались. Наоборот! Завидев Рауко, даже большие отряды лесных воинов старались скрыться, не пытаясь напасть и стараясь не привлекать внимания своего сородича. Это конечно породило у меня множество вопросов, которые я не побоялся задать своему господину. В то время он еще был достаточно словоохотлив и откровенен, даже признался, что тело лесного временное пристанище его души и что через несколько лет его придется покинуть, подыскав другое подходящее тело и проведя обряд переселения. Благодаря нескольким оговоркам я пришел к выводу, что тело лесного не первое и даже не второе в череде переселений. Поразмыслив над его словами и всякими недомолвками, стало понятно, что душе моего господина не одна сотня лет, но когда я задал ему вопрос, как долго он живет, тот лишь отшутился.
Златка, жадно слушавшая мужчину, чуть не взвыла от досады, когда он опять замолк. Велимир сидел, задумчиво вертя в руках травинку, словно вновь проживая те далекие дни.
– Путешествие наше продолжалось около пяти лет, на протяжении которых княжество лесных было пройдено вдоль и поперек. Рауко словно кого-то искал, но найти так и не смог, на мои вопросы о цели путешествия он отмалчивался и с каждым пролетевшим месяцем становился все мрачнее и мрачнее. Но помимо столь явного изменения в характере и поведении господина, я приметил и другие изменения. Он старел стремительно и неотвратимо. Ты, возможно, не знаешь, Златослава, но лесные живут очень долго, куда дольше даже нас Змеев, некоторые не сведущие полагают их вечными, но это не так. Лесные стареют, как люди, Змеи, чудь. Только столь явно бросающиеся признаки старости, как морщины, седые волосы и немощь растянуты во времени не на десятилетия даже, а на столетия. На внешности Рауко все это отразилось одновременно за столь короткий промежуток времени, что мне стало понятно, еще совсем немного и тело умрет, потому-то он и рыскал по землям лесных, искал новое, но так и не смог найти подходящее. В тот момент нам и повстречалась Прямислава Кощей…
– Прямислава?! – не поверила своим ушам Златка и вытаращилась на немертвого так, что тот даже сдержанно усмехнулся на ее лицо глядя.
– Именно, – подтвердил он и продолжил, задумчивым взглядом уставившись вдаль. – Мы находились у самой границы царства твоего батюшки, когда у одной захудалой веси столкнулись с очень красивой девицей, собиравшей травы. Как только Рауко увидел девушку, его взгляд зажегся каким-то зловещим огнем, но тогда я не придал этому большого значения, а следовало бы, – мужчина помолчал чуток и снова заговорил. – Девица представилась Прямиславой, ученицей местной травницы, и с осторожностью поинтересовалась, что так далеко от своих лесов делает длинноухий нелюдь. Смешно сказать, но сейчас и не вспомню даже, что врал ей Рауко, только под конец беседы девушка уже охотно улыбалась тому, кто вселял ужас даже в своих сородичей, и пообещала встретиться с ним еще раз. Вот так мы и обосновались в развалинах древней крепости, которую мне надлежало изучить и разобрать засыпанные подземелья. Господин же тем временем посвящал большую часть своего времени ухаживанию за Прямиславой, что выглядело довольно странно в свете происходивших с его телом изменений. Меня в тот момент эта странность не заинтересовала, хотя должна была насторожить, ведь на протяжении пяти лет Рауко искал себе новое тело, не отвлекаясь ни на что, а тут вдруг позабыл обо всем, увлекшись простой селянкой. Можно было предположить, что он влюбился, но только намного позже я узнал, что ни о какой влюбленности речи и быть не могло, просто он, наконец, нашел то, что искал…
– Он хотел переселить свою душу в женское тело?! – не поверив своим ушам, перебила мужчину Златослава.
– Нет, – без тени улыбки отозвался он на такое смешное предположение, видимо забавным оно ему вовсе не казалось. – Он надеялся, что Прямислава родит ему новое тело. Я до сих пор так и не смог уразуметь, почему так важно было для него, чтобы девица Кощеева рода вынашивала дитя, и почему именно такое тело он страстно желал заполучить. Своего он все же добился. Не так быстро, как хотел, но добился. Прямислава понесла от него ребенка и довольно долго, по-видимому, оставалась в неведении относительно планов Рауко на их совместное дитя. Срок ее близился, господин, изнывая от нетерпения, наведывался к девушке почти каждый день, набрасывая на себя людскую личину, и все вроде у него получилось бы, да только в один прекрасный день Прямислава пропала. Как не искал ее Рауко так и не смог найти…
– Погоди! – почти взмолилась Бабка Ёжка, пытаясь уместить в голове своей все по полочкам, но судя по тому, какая там была каша, полочек отчаянно не хватало. – У меня вопросы к тебе появились!
– Задавай, – кивнул Велимир, внимательно рассматривая Ягу, зеленоватыми глазами.
– Как твой господин узнал, что Прямислава из Кощеева рода? – выпалила первое, что ее сильно смутило в рассказе.
– Дурочка она! Сама ему проболталась, – со вздохом ответил немертвый и, отвернувшись от Златы, устремил свой взгляд на восток.
И так это он безмятежно смотрел на клочки тумана, запутавшиеся в тростниках, и розоватую рассветную дорожку на воде, что Ягуся поняла – тут дело не чисто! Велимир так старался казаться невозмутимым, что сразу стало ясно, воспоминания эти причиняют боль.
– Как она вообще там оказаться умудрилась? – очень тихо спросила Яга, внимательно смотря на Змея, но в то же время, стараясь скрыть от него свое любопытство.
– Та травница, у которой жила Прямислава, была какой-то дальней родней ее матери, – рассеяно отозвался он.
– Откуда ты это знаешь? – почти шепча, задала вопрос Златослава, уже догадываясь, каков будет ответ.
– Зачем спрашиваешь, ежели и так обо всем сообразила? – с грустной улыбкой поинтересовался мужчина, а потом все же ответил. – Рауко не только сам искал сбежавшую Прямиславу, но и меня к этому подрядил. В отличие от него, мне удалось ее разыскать довольно быстро. Нашел я ее за много верст от той веси, где она с господином познакомилась. Оказалось, она с лешим местным уговорилась, и он ее своими тропами тайными провел прямехонько к противоположной границе царства Белояжского, аккурат к землям Светорецким. Там у нее другие родичи жили, к ним она и бежала, чтобы укрыться. Дурехе бы к племяннику, отцу твому, бежать надо было, да за стенами терема Белояжского укрыться, но нет! Стыдно ей, видите ли, было! Как так-то, царя молодого перед народом позорить?! Вот и поспешила к дальним родственникам, в надежде, что они ей схорониться помогут до той поры, пока ребенок на свет не появится.
