Текст книги "Приемная дочь Бабы Яги (СИ)"
Автор книги: Meleth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)
Глава 16. Брат ты мне или не брат?
– Вона, смотри! Вишь, царевна идет! – заслышала Златослава за своей спиной тихие, но все же различимые в гуле ярморочной толпы слова.
– Да не царевна, дурень ты эдакий, а княжна она теперячи! – поправил другой чуть хриплый старческий голос.
– Ой, да надолго ли? Царь Иван то ее так и так назад себе вертает, – фыркнул еще какой-то мужчина.
– С чегой это ты взял-то? – спросила его женщина, но ответ на ее вопрос Яга не услышала, оглушенная восторженным гулом горожан, собравшихся поглазеть на представление скоморохов.
Ёжка нахмурилась, прислушиваясь к словам и одновременно стараясь не подать виду, что столь животрепещущая беседа ей слышна. Девушка остановилась у торговца тканями и принялась бездумно рассматривать заморские шелка и паволоки. Рядом остановился Зареслав, держащий на руках маленькую Василису с упоением мусолившую большой пряник. Пряник то и дело норовил выпасть из маленьких пальчиков, но каждый раз его падение пресекал княжич, возвращая малышке лакомство обратно. Василиска сопровождала каждую попытку падения пряника полным обиды взглядом, а каждое его возвращение веселым заливистым смехом, на который обращал внимание весь без исключения люд, что находился поблизости. Змей тоже позволял себе улыбку или тихий смешок, а порой, чтобы пуще развеселить девочку легонько подкидывал ее на своих руках, от чего пряник вновь пытался ретироваться из крохотных ручек.
– Брешет твой Гордей, как пес шелудивый! – снова послышался старушечий голос, обладательница которого участвовала в столь заинтересовавшей Ягусю беседе. – Ежели так и впрямь было, то Горыныча внук сейчас туточки не обреталси. Змеи тебе не простые мужики, им чужих детев не нать…
– С таким приданым не то, что царевну с чужим дитем в жены возьмешь, саму кикимору домой супругой притащишь! – перебил старуху не желавший признавать свою неправоту мужчина.
– Да ты и за так кикимору в дом привел, – фыркнула насмешливо женщина, – волосища тока не зеленые, да тиной не пахнет, а так самая настоящая кикимора.
– Ты мою Влаську не тронь! – зло процедил мужик, но более ничего сказать не успел.
– А ты, Пахом, молчал бы лучше, да бабушку Феню слушал! Бабушка на свете дольше живет и больше знает, – перебила его старуха и назидательно продолжил. – Змеи, раз уж ты не знаешь, в жены не берут баб, у которых дите свое есть. У них женой только девка непорченая может стать, потому как волошба их родовая слабо в ребенке проявится, ежели мать его до супруга-Змея другого какого мужика ублажала.
– Дудки! – рассмеялся мужчина.
– А вот и нет! – с жаром воскликнула женщина и принялась с жаром доказывать свою правоту. – Ты, Пахом, вспомни, как три года назад, по весне, царь Ерофей Крутоярский свою дочку единственную за одного из княжичей Лиходольских сватал! Помнишь, что тогда говорили, а? Не помнишь, так я тебе напомню. Народ гудел, что де князь Лиходольский тогда царю Ерофею напрямик и сказал, что девка, пущай и царевна, которую чуть ли не все витязи царевы попробовать успели, ни одному Змею не нужна! Вот!
– И что?! – продолжил насмешничать мужик.
– И то! Ждана-то невеста завидная, в твоем разумении, единственная дочь царя, кто на ней женится, всем царством после смерти тестя владеть будет, – в тон ему, с издевкой, отозвалась женщина.
– Вот, вот! Так что, ты тут, Пахомка, смуту не устраивай! А то же еще кто грешным делом подумает, что ты подсыл Светорецкий, – как бы невзначай заметила старушка.
Тут занимательную беседу снова перекрыл дружный хохот, тех, кто смотрел представление. Злата даже вздрогнула от неожиданности, что не укрылось от взора Зареслава. Впрочем, приметливый Змей уже давно наблюдал за супругой, которая вот уже, сколько времени мяла в руках отрез багряного шелка, невидящим взглядом уставившись на свои пальцы.
– Злата, не обращай внимания и уж тем более не смей расстраиваться, – склонившись к уху жены, прошептала Добролюбов.
– Что? – растерянно переспросила Баба Яга и, вдруг осознав, о чем говорил княжич, вскинула голову и с удивлением вопросила. – Откуда узнал?!
– Кто-то не очень таился, а слух у меня получше многих, – пояснил он, внимательно вглядываясь в ежкины очи. – Не обращай внимания, – снова повторил Зареслав.
– Да как уж тут не обращать!? – чуть вспылила Златослава.
– Очень просто, – с мягкой улыбкой произнес княжич и коснулся ее виска коротким поцелуем, – собака лает, ветер уносит.
– Зар! Зареслав! – раздался вдруг громкий окрик за спиной.
И Ёжка, и Змей обернулись на крик одновременно, чтобы узреть, как через толпу прокладывает себе путь локтями царевич Юрий. На лице брата Злата углядела легкую тень беспокойства, что заставила встревожиться и ее. Еще после случайно подслушанного разговора горожан, праздничная ярмарка потеряла добрую часть своего очарования, а уж после появления нахмуренного Юрши, настроение и вовсе где-то затерялось и появилось острое желание вернуться в отцовский терем, а еще лучше в ставшую такой родной Избушку-на-Курьих-Ножках. Ягушенское чутье Златку не подвело, стоило только брату добраться до них и открыть рот, как стало ясно, случились очередные неприятности.
– Зареслав. тебе отец велел передать, что Руслан гостя встречает, – отдышавшись, туманно изрек царевич Юрий. – Еще просил сказать, что Яков с отрядом своим тоже гостя дорогого отправился встречать, чтобы не заплутал он ненароком.
– Бажен и Огнеслав тоже к встрече готовятся, может, знаешь? – спокойно поинтересовался Змей Лиходольский, в очередной раз легонько подбросив Василису и осторожно передав ее в руки Златы.
Ответить царевич не успел, потому как малышка, не пожелавшая расставаться с Зареславом, огласила торг таким протестующим криком, что на него не обернулись разве что глухие древние старики. Василиска же утихомириться не желала, выпустив из пальчиков пряник, протянула ручонки к Змею и потребовала:
– Па-па, на-а-а!
– Ты же моя радость! – просиял Добролюбов, сперва опешив от осознания, что малышка его папой назвала. – Ну-ка, еще раз!
– Па-а-па! – сурово сдвину бровки, выдала девочка и еще требовательней потянулась к мужчине.
На мгновение Змей совершенно забыл обо всем, почти выхватил из Ёжкиных рук дочь, расцеловал маленькую капризницу в обе щечки и со всей осторожностью обнял. У Ягуси от переизбытка чувств даже в носу защипало, а тут еще и Змей одну руку освободил, жену к себе под бок притянул и шепнул восторженно, склонившись к ее уху:
– Она меня папой назвала!
– Еще бы, – стараясь выглядеть как можно непринужденнее, Ягуся насмешливо фыркнула и чуть громче, чем надо произнесла. – Кто ее столько времени этому слову учил? Не напомнишь? Ты с батюшкой соперничаешь, что ли? Этот все «дедой» его называть просит. Ребенок только-только слово «мама» научился говорить, а вы уже тут как тут!
– Не ворчи, душа моя, – светло улыбнулся Зареслав, поцеловал поочередно дочь и жену, а потом снова возвратил Василису на руки Златке.
Завидев улыбку Лиходольского княжича, несколько молоденьких девиц– красавиц одновременно испустили восторженный вздох, который вызвал в душе Бабы Яги небывалое возмущение. Вот еще вертячки всякие на ее мужа будут так бесстыже глазеть, да вздыхать!
– Не ревнуй, – снова склонившись к ушку Ёжки, прошептал Добролюбов и нехотя высвободил ее из своих объятий. – Присмотри за ними! – обернувшись к улыбающемуся от уха до уха Юрше, сурово потребовал Змей и с изрядной долей злорадства проговорил. – Пожалуй, и мне бы гостя нашего дорогого не мешало бы встретить. Пойду я.
– Я буду тебя очень-очень ждать! – выпалила Златослава, не зная, что же такого напутственного можно сказать мужу в толпе посторонних.
– Я быстро вернусь, – пообещал Зареслав и, развернувшись спиной, быстро зашагал к царскому терему.
Проводив мужнину спину взглядом, Бабка Ёжка невольно грустно вздохнула и обратила свой взор на брата. Царевич Юрий с явным интересом разглядывал лотки и прилавки, явно в уме прикидывая, оплатил, не оплатил тот или иной торговец пошлину.
– Юр, а может, и мы пойдем? – робко спросила Яга, намекая на отчий дом, но, особо не надеясь, попасть туда в ближайшее время.
– Злат, ты чего ж с ярмарки так рано уйти собралась?! – наиграно удивленно спросил брат и, широко улыбнувшись, заявил. – Ну, уж нет! Мила тебе что– то вон в той лавке показать хотела.
Баба Яга вздохнула, поудобней уместила на руках тихую от обиды на весь белый свет Василису и, подхваченная Юршей под локоток, направилась в сторону указанной лавки. Пришлось смириться, что на ярмарке ей предстоит еще немного помелькать перед людскими глазами.
– Видела? Видела, как он ее обнял, а? Вот это любовь! А ты говоришь, что врут все! – зацепился Ёжкин слух за разговор двух совсем еще молоденьких девчонок у лотка со сластями.
– Ну, слухи ходят…, – попыталась оправдаться другая.
– А ты ходишь, сплетни собираешь! – перебила ее подружка, словно уличив каком-то непотребстве.
– Да, я…, – оправдания девчонки Злата к своей досаде не услышала, а хотелось.
Юрий, не замечая шепотки вокруг, вел сестру в нужном направлении, и, останавливаться, не достигнув цели, не желал. Яга снова вздохнула и передернула плечами. Казалось ей, что все на торгу смотрят лишь на нее, только и обсуждая их с княжичем Лиходольским личную жизнь. Было неуютно и как-то гадко на душе, но девушка старалась не показывать виду.
– Злата, ну наконец-то! – навстречу им из торговой лавки выбежала раскрасневшаяся Миланья и настойчиво увлекла вместе с собою назад в лавку Златославу. – Тут столько диковинок! Вон посмотри!
Княжна позволила излишне деятельной родственнице и потакающему ей во всем Юрию завести себя в просторную лавку заморского купца и, перебивая друг друга, рассказывать и показывать чудные товары привезенный из далеких и таких чужих земель. Чтобы не обидеть родных, Ягуся в меру восторгалась диковинкам, примеряла поднесенные чересчур любезным, даже скорее лебезящим, купцом украшения. И только, когда широко улыбаясь, купец преподнес на алой бархатной подушечке венец дивной красоты из серебра и морского жемчуга. Баба Яга наотрез отказалась его примерять, порадовавшись на миг, что может сослаться на то, что уставшая Василиска заснула у нее прямо на руках и девушка не хочет ее тревожить.
– О пресветлая. луноликая госпожа! – воздев руки к потолку, нараспев произнес купец. – Не обижайте скромного торговца, примерьте сей венец, который столь великолепно подходит вашей красоте! Стоило мне только увидеть вас. как я понял, что этим венцом может владеть лишь, столь ослепительная красавица.
– Злат, ну примерь! – резвой козочкой подскочила к мужниной сестре Миланья. горящими глазами рассматривая украшение. – Ведь и впрямь красота какая!
– Вот и примерь сама, раз он тебе так понравился! – не очень дружелюбно буркнула Ёжка, бочком-бочком пробираясь к выходу из лавки.
На Бабу Ягу вмиг стали давить стены, воздух показался каким-то тягучим и словно бы совсем не хотел наполнять легкие, застревая комком в горле, от всего этого начала слегка кружиться голова. Златка остановилась на мгновение, тряхнула головой, зажмурилась и, уже собралась было вырваться из душной, ставшей столь неприятной лавки, как ее опередили. Мила обогнула Ягусю по дуге и заступила ей дорогу, держа перед собой на вытянутых руках венец и сияя совсем уж странной улыбкой. Сперва Ёжка не поняла, что же ее так смущает в облике Миланьи, но потом, как озарение на нее снизошло. Улыбалась жена брата радостно и широко, а вот глаза совсем-совсем пустые, будто и не видит она перед собою ничего.
– Померяй, Златушка! – решительно наступала на Ягу молодая женщина, продолжая улыбаться, чем еще сильнее страшила и без того напуганную княжну. – Смотри, какие жемчуга красивые!
– Не подходи! – потребовала Златослава, прижимая к себе спящую дочь и одновременно пятясь от Милы, а потом и вовсе крикнула громко, зовя брата. – Юрша, угомони жену! Не желаю я мерять этот венец!
– Что? – растерянно переспросил царевич Юрий, которого ловкий торговец уже успел отвести к противоположной стене подальше от женщин. – Мила!?
И вот тут все завертелось столь стремительно, возможно со стороны даже особо и не разберешь, что, да как произошло. Златка продолжавшая пятиться налетела спиной на стену, ойкнула и согнулась, когда металлический крюк для товара больно ткнул ее в бок. Краем глаза Яга заметила, как с перекошенным от тревоги и злости лицом ринулся к жене Юрий, но совершенно не успевал остановить, будучи слишком далеко. А вот Миланья времени зря не теряла. Совершив какой-то совсем уж звериный прыжок, женщина надела венец на голову сгорбившейся от боли Златославы и тут же упала, как подкошенная. Это последнее, что увидела Баба Яга, дальше для нее одной мир вокруг завертелся или она сама, как подхваченная ураганом закружилась все быстрее и быстрее, теряя чувство направления, единственное, что и успела проснувшуюся дочку к себе крепко прижать и зажмуриться.
Сторонние звуки исчезли совсем, стоило только глаза закрыть, пол из-под ног ушел разом, заставив Ёжку испуганно вскрикнуть, а маленькую Василису закатиться плачем. Злате, казалось, что падает в бездонный колодец. Она отчаянно молила богов, чтобы падение не закончилось совсем уж непоправимо и, словно бы услышав ее молитвы, под ногами внезапно появилась опора. От неожиданности ноги Бабу Ягу удержать не смогли, и она с размаху села на ледяные плиты каменного пола, все так же прижимая дочь к груди и теперь шипя от боли. Ребенок не прекращал реветь, хотя сейчас плач иногда сменялся нервным иканием, которое Яга не могла унять ни нежными поглаживаниями, ни тихим успокаивающим шепотком на маленькое ушко. Василиса затихать не желала. Ягуся хоть и открыла глаза, но все ее внимание было сосредоточено на ребенке, и потому хриплый мужской голос прозвучал для нее неожиданно:
– Ну, здравствуй, Кощеева дочь! Ох и заставила же ты меня за собою побегать.
– 3-здравству-уйте, коли не шутите! – иногда сбиваясь на икоту, пролепетала Злата, страшась поднять глаза на говорившего.
– При иных обстоятельствах, я бы с превеликой радостью и искренностью пожелал тебе здоровья, Златослава Ростиславовна, но, увы, сейчас это была лишь дань вежливости, – отозвался мужчина, как будто бы и впрямь опечаленный. – К сожалению, я должен вас убить…
– Нас?! – Баба Яга вмиг растеряла весь страх, молниеносно вскочив на ноги, закрыла руками дочь и почти прошипела. – Зубы обломаешь! Не подходи! Прокляну так, что замучаешься, потом снимать!
– Злата, Злата, – рассмеялся мужчина, откидывая в сторону плащ, в который до сего момента кутался с головы до ног. – Меня проклятья уже давно не страшат.
«И впрямь, чего ему уже бояться-то!?» – пронеслось в голове Златославы, когда она разглядела своего похитителя. Высокий, немного нескладный мужчина с совершенно лысой головой, на которой темными узорами выделялась вязь символов, значение которых девушке было не известно. Мужчину Яга знала. Да как же его не знать, ежели он наставником бывшего жениха, Ивана Светорецкого, был, а после того как Ванюша в Академию отправился колдун ентот при царе Евстее остался. Вот только как же так получилось, что он вроде как не живой, да только и не мертвый ведь! Разве такое возможно?! И давно ли он такой? А ежели давно, то почему же ни кто раньше его странности не замечал?!
– Задумалась, от чего никто так и не понял, кем я являюсь? – с безрадостной усмешкой поинтересовался мужчина, складывая руки на ФУДИ.
– Ага, – сил хватило у Ягуси только на то, что бы нервно кивнуть и попытаться успокоить уже не плачущую, а всего лишь всхлипывающую Василису.
– Мой господин силен в этом деле, именно он смог отвести от меня смерть, только вот к жизни так и не вернул, – обыденно пояснил колдун и, вздохнув, проговорил. – На этом, Златослава. мы, пожалуй, беседу и окончим. Зареслав не дурак и вскоре поймет, что его обманули, значит, время не ждет, так что девочка, сними кольцо и отдай его мне.
– Зачем это? – с подозрением спросила Ёжка, делая маленький и, как ей казалось, незаметный шажок назад.
– Свою собственность вернуть хочу, – просто ответил немертвый, протягивая руку в сторону девушки. – Тебе она по праву досталась, а вот тот, кто его тебе отдал, делать этого не должен был. Не для него перстни венчальные делались, не ему было и этот отдавать.
– Что?! – ошарашенно переспросила Бабка Ёжка, замерев на месте и даже забыв, что надо бы пути к побегу искать. – Как так?
– Раз не догадалась, кощеева дочь, так не моя печаль, – холодно произнес колдун и снова потребовал. – А перстень-то отдай!
– Вот еще! – огрызнулась Ёжка и, не удержавшись, язык показала, да так его и прикусила, когда ее озарение настигло. – Велимир? – слабым шепотом спросила мужчину. – Велимир Венцеславович?
– Имя свое я не скрывал, да только за столько лет ты единственная кто догадалась, – с горечью произнес мужчина.
А Златослава теперь по-иному на колдуна глянула, выискивая в его облике знакомые черты. Нос! Нос же один в один просто! А глаза? Нет, глаза другие, не серые, а зеленоватые какие-то. Интересно, а волосы, такие как у брата были или…
– Злата, быстро ко мне за спину! – резкий, полный холодной ярости окрик застал врасплох и Ёжку, и Велимира.
Мужнино требование Златка выполнить поспешила. Хоть в сердце что-то кольнуло, когда она узнала, что колдун рбдный брат ее мужу, но дочерью рисковать и пытаться объяснить Зареславу что к чему пока не стала. Вот укроется она за надежным плечом, тогда-то можно и сообщить то, что узнать успела.
– Здравствуй, Зар! – опередил Ягу сам Велимир. – Плохо, что ты пришел, но раз уж явился, то мне не мешай!
– И что же ты мне делать предлагаешь, а, погань, ты мертвая?! – зло поинтересовался Змей Лиходольский, плетя защитную волошбу.
«Не узнал! – крутилось в голове у Бабя Яги, прижимающей к себе всхлипывающую дочь. – Не понял!»
– Ай, не хорошо так со старшими-то разговаривать, – покачал головой лысый колдун, да еще и пальцем погрозил, как дитю малому, не в меру расшалившемуся. – Да, ладно уж, прощу, не впервой. А дочку кощееву все же отдай и дитя, которое она так к груди прижимает, как родное, тоже.
– А больше тебе ничего не надо? – ошалело переспросил Добролюбов, колдовство свое не прекращая.
– В сторонке спокойно постой, пока я их души к последнему берегу отправлю…, – мирно и даже с долей сожаления произнес Велимир, но был прерван отборными ругательствами, на которые Зареслав не поскупился.
– Ты, мертвечина, ошалела, что ли?! – наконец смог выразить свое возмущение более достойными словами он. – Ты мне, что сейчас предлагаешь, а?!
– Зареслав, давай просто уйдем отсюда и все, – прошептала Златослава, привстав на цыпочки, чтобы только муж ее слова разобрать смог.
Ёжка понимала, что по-хорошему должна, хотя бы, дать понять супругу, что перед ним не просто какой-то незнакомый немертвый, а его погибший, как все считали, брат Велимир. Вот только сейчас, в таком опасном положение, рассказывать Зареславу правду было неверно. Велимир, уже и так стало понятно, что меньшому брату зла не причинит, а вот ей Бабе Яге, да малышке Василисе, судьбу уже уготовил. Судьба та Ягусю совсем не радовала и будь она одна, без ребенка, может быть, даже рискнула встать между братьями, пытаясь остановить одного, порешить второго. Только напуганная дочка и угроза, которую нес лич, останавливала княжну от попыток разъяснить мужу все и сейчас. Потому-то и желала она уйти отсюда скорее и уже за высокими стенами родного терема или может быть терема князя Лиходольского, рассказать мужу правду о немертвом. Яга отчаянно не желала поединка между этими двумя, ведь Зареслав убив брата окончательно, будет винить себя в его смерти, а может даже ее Злату, за то, что вовремя не сказала. Что Добролюбов победит Яга отчего– то не сомневалась.
– Не могу я, Златка, пока нас перенести, – ответил муж, снова что-то дюже сильное наколдовывая. – Чтобы проход открыть мне время нужно, а он напасть на нас сможет, коли я от защиты отвлекусь. Сюда меня перстень привел, остальные по моему следу пойдут, так что скоро будут, а мы пока продержимся…
– Так значит, – недобро улыбнулся Велимир. – Подмогу ждем?! Ну что ж. Не хотел я тебе вредить, брат, да придется.
И вновь время ускорило бег, подгоняя события. Услышав слово «брат» и видимо только сейчас уразумев, кто перед ним стоит, Зареслав замер и напрягся, не позволяя себе поверить в сказанное и тем самым отвлечь от главного – защиты. Велимиру же той малой доли мгновения хватило, чтобы напасть. Младшего Змея вместе с его колдовством просто смело с пути немертвого, знатно приложив того о стену, выбив дух. Княжич даже после такого сильного удара смог подняться, но волошбу сотворить ему лич не дал, снова своею темною силой впечатав брата в каменную стену и только после этого Зареслав уже не поднялся.
– Зареслав! – осипшим голосом позвала Злата и, не выдержав гнетущей тишины, громко всхлипнула.
– За него можешь не тревожиться, кощеева дочь, – вымолвил вдруг Велимир. опутывая младшего брата колдовской сетью. – Он всего лишь потерял сознание, самое малое через четверть часа очнется, все же знатно я его приложил, – покончив с волошбой, мужчина повернулся к застывшей Ёжке и спокойно произнес. – Сними перстень и отдай его мне.
– А если нет, то что? – с вызовом вопросила Яга, нервно оглядывая помещение.
До сего момента, княжна особо по сторонам не оглядывалась, сейчас же судорожно пыталась найти путь к отступлению, или какое-никакое убежище. Увы. в большом и, судя по отсутствию окон, подземном зале укрыться было негде, а единственная дверь находилась позади колдуна. В сознании очень четко обозначились две мысли. Первая – чтобы Зареслав не делал, Велимир не причинит ему вреда. Вторая – единственное, что сейчас останавливает лича от ее убийства это перстень, ведь Терентий же говорил, что в нем заклятия охранительные очень сильные находятся. Снимет Злата перстенек, тут-то ее немертвый на тот берег и отправит.
– Ты, Златослава Ростиславовна, больно на перстень не надейся, – хмуро произнес Велимир. – Снять я с тебя его могу, да только не хотелось, чтобы ты перед смертью сильно мучилась. Так что отдай перстень, и боли ты не почувствуешь.
– Да зачем вообще меня убивать?! – вызверилась неожиданно Баба Яга и едко поинтересовалась. – Брату что ли отомстить решил?!
– Глупая, – почти ласково проговорил немертвый, не спеша, направляясь в сторону Ягуси. – Много ты не знаешь, а объяснять тебе это, мне не досуг, да и смысла особого не вижу. Прими, как данность, что сейчас вы обе умрете.
– Так-так, – раздался вдруг очень знакомый голос, знакомый до отвращения.
– И что же задумал мой ручной и не очень живой змееныш? Неужели решил столь некрасиво предать своего господина?!
– Ты?! – почти взвыл Велимир, резко разворачиваясь лицом к говорившему.
– Но как?!
– Да тут не логово злодея, а проходной двор какой-то! – не удержавшись, нервно выдала Бабка Ёжка, глупо понадеявшись, что, может быть, эти двое друг дружку прибьют ей на радость.
– И впрямь проходной двор, – с гадкой улыбкой подтвердил Иван Светорецкий, оглядевшись кругом, и особое внимание уделив лежавшему в беспамятстве Зареславу. – Переберемся-ка мы в более спокойное место.
– И ты думаешь, что я позволю тебе добраться до нее? – зловеще вопросил Велимир, не отрывая взгляд от царя Ивана.
– А ты можешь меня как-то остановить? – в открытую засмеялся мужчина и сам же резко оборвал свой смех, чтобы злорадно проговорить. – Ежели ты надеешься, что покровительство моей дражайшей тетушки поможет тебе, то жестоко ошибаешься! Может ее муженек и приглядывает за тобой, но не более. Так что умолкни и вяжи братца! Прихватим его с собой.
– Нет, – твердо произнес немертвый. – Сейчас ты надо мною не властен!
– Да что ты говоришь!? – делано изумился царь Светорецкий. – Это тебе Морана посулила, да? – но ответа дожидаться не стал, а хищно усмехнувшись, выдал. – Так я тебя огорчу. Моя сила уже сравнима с ее, сломить твою волю, змееныш, будет не столь трудно. Жаль, конечно, терять такого удобного слугу, но ничего, другого червячка я себе всегда смогу добыть, уж больно много вас развелось, сократить бы надо.
– Ты не сможешь! – ошарашено воскликнул Велимир.
– Все! Утомил, – фыркнул Иван и холодным повелительным тоном произнес.
– Вяжи Зареслава, да покрепче! С тобой мы разберемся по прибытии в убежище, – и тут взгляд мужчины наткнулся на Злату, отчаянно пытающуюся привести мужа в чувства. – Правильно, Златушка, попрощайся со своим чешуйчатым червячком, пока он еще дышит!
Ёжка, как только немертвый и новоявленный царек Светорецкий друг на друга отвлеклись, тихонечко к Зареславу прошмыгнула, в сознание его привести попыталась, да только не вышло у нее. Добролюбов лежал на боку, дышал с хрипами, но приходить в себя не спешил. Осмотрев супруга по мере возможности и сил, Ягуся обнаружила на затылке мужчины уже почти затянувшуюся рану и слипшиеся от крови волосы. Крови вылилось немало и, похоже, удар был очень силен, раз ее Змей так в себя и не пришел.
Заслышав же голос бывшего жениха, который ее по имени звал, Златка вздрогнула и дочку обеими руками заслонила, попятившись от Ивана. Маленькая Василиса так и не успокоившаяся, но притихшая, изредка всхлипывала от страха и усталости, в голос уже не ревела. А вот Златослава, княжна Лиходольская, разреветься очень хотела, особенно глядя на предвкушающую улыбку, скользнувшую по бескровным губам молодого царя.
– Ну, полно тебе, Златушка, трястись! Я тебя не обижу, – ласково-ласково, как голубок, проворковал царь Иван, неспешно направившись к попятившейся от него бывшей невесте. – Наоборот, исполню твою давнюю мечту. Женою своею тебя сделаю.
– Спасибо, конечно, но не надо! – выпалила Баба Яга, продолжая отступать и огибать по дуге попавшийся на пути каменный стол. – Я уже замужем и очень счастлива! Отпустил бы ты нас, Ванюша! – перешла на столь же ласковый, как у Ивана, тон Ёжка. – Ты же понимаешь, что ежели нас тронешь, князь Будимир и мой отец от твоего царства камня на камне не оставят. Тебе оно надо, а?
– Ты многого не знаешь, Златушка, – рассмеялся Светорецкий царь, неотвратимо настигая Ягусю и загоняя ее в угол.
– Да, вы как сговорились! – вызверилась Баба Яга и передразнила. – Ты многого не знаешь! Многого не знаешь! Не знаю?! Так объясните мне недалекой!
– Ух, какая ты стала! – неподдельно восхитился бывший жених. – Такой тихоней была, а сейчас огонь! Мне нравится, – и тут же отвлекся, бросив через плечо покорно исполняющему его приказ немертвому. – Вяжи крепче, не халтурь! Да веревки чаруй лучше, еще не хватало, чтобы он в самый ответственный момент очухался и путы порвал.
Златка тоже на Велимира глянула и поразилась тому, как его лицо злобой исказилось. Ох, и люто же он Ивана ненавидел и все одно служил ему, даже против своей воли. Это как же так получается-то?! Немертвые так подчинялись лишь тем, кто их поднял, а Ванюша этого сделать никак не мог! Ежели судить по тому, что тлен Змея Лиходольского и не коснулся почти, а так. всего лишь след легкий оставил, что даже бывалые колдуны в нем лича не признавали, то подняли того вестимо в самый момент смерти, тело скорее всего даже остыть не успело. И все бы сложилось, конечно, если бы Ивану в ентом году двадцать пять лет не сравнялось, а Велимир– то почти полвека назад погиб. Не сходится тут и все!
– Попалась! – вдруг услышала Ёжка у самого своего уха насмешливый голос и едва не взвизгнула от неожиданности, когда сильные пальцы ухватили ее за левое плечо. – Теперь можно и отправляться.
Не успев даже пискнуть, Злата оказалась у самого начала колдовского прохода, чьи стены клубились тьмой, а понизу стелился зеленоватый, чуть светящийся туман. Этот ход разительно отличался от тех, что Яге последнее время доводилось видеть, а еще от него несло могильным холодом и будто бы даже мертвечиной. Ягусе до крика не хотелось вступать в этот зеленый вихрящийся туман, вот только ее никто не спрашивал. Иван с силой тащил княжну вперед, а она прижимала к себе дочку, стараясь не споткнуться. Сопротивляться не было ни сил, ни смысла, да и навредить могло, покамест следует смотреть, слушать и копить силы, а то мало ли.
Пока Ёжка размышляла над увиденным и услышанным, пока думала над тем, как бы спастись. Иван Светорецкий дотащил ее до конца хода и вытолкнул уже в другом подземелье, почти ничем от того, которое они покинули, не отличавшемся. Златослава после не слабого толчка в спину невольно сделала три шага вперед и резко остановилась, оглядываясь, в попытке найти выход. Выхода не было. Если в том подземном зале была дверь, то в этом не было на нее даже намека, более того, не наблюдалось даже стыков между плитами, словно стены были вовсе цельными.
– В клетку его, а сам сюда подошел! – приказал царь Иван, обращаясь к Велимиру и забыв на время про Злату.
«Действительно, что обо мне думать, так и так никуда не денусь», – с горечью размышляла Баба Яга, отступая подальше от бывшего жениха и стараясь как можно неприметней переместиться к небольшой клетке с толстыми прутьями, куда по приказу Ивана уже определили Добролюбова. Княжич Лиходольский все так же находился в беспамятстве, но дышал уже свободно и размерено, а Ягуся отчаянно шептала молитву Матушке-Земле, чтобы муж поскорее очнулся. Уверенность в том, что Зареслав сможет их спасти, отчего-то после всего произошедшего не убавилась, даже наоборот возросла.
– И что же она тебе посулила? Отвечай! – потребовал царь Светорецкий, после того, как лич запер брата в клетке и направился к нему.
– Ничего, – прохрипел, будто против воли Велимир, остановившись в двух шагах от Ивана.
– Лжешь! – почти выплюнул тот и со злой насмешкой вопросил. – Что она тебе обещала? Воскрешение из мертвых и вечную жизнь? Богатство? Могущество? Что?!
– Что ты сдохнешь окончательно, если род Кощеев пресечется, – хрипло расхохотался немертвый с презрением глядя на мужчину перед собою.
– Так даже, – задумчиво молвил Иван, и вдруг на его бледных губах заиграла улыбка, от которой Злату невольно бросило в дрожь, а лич напрягся. – И что же еще она тебе интересного поведала? Ну, кроме способа меня умертвить? Отвечай!
– Что ты жаждешь открыть ходы в Исподний Мир и выпустить на людей всю нежить, какая там только есть, – снова захрипел лич и упал на колени подле царя Светорецкого.
Бывший жених заливисто рассмеялся, а у Златки снова озноб страха пробежал по телу, когда она осознала, что не просто так хрипит Велимир. В голову княжны начали закрадываться подозрения, что каким-то невероятным образом Иван Светорецкий мог пытать не мертвого, но и не живого Змея. Такое колдуну простому не подвластно!
