Текст книги "Приемная дочь Бабы Яги (СИ)"
Автор книги: Meleth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)
Ростислав Кощей ничего на это не ответил, только улыбнулся лукаво, поднялся с лавки и принялся тихонько напевать колыбельную завозившейся на его руках Василисе. Все с ним понятно – знал он, кончено.
– И что же мне теперь делать? – растеряно прошептала Яга, с надеждой глядя на родителя.
– Что делать? – переспросил ее батюшка-царь и услужливо просветил. – Надеть это колечко завтра ровно в полночь, произнести клятву и ожидать прибытия супруга. Он мужчина обстоятельный, ответственный и рассудительный, такой тебя в обиду не даст, от всех бед защитит.
– Он, что прямо сюда приедет?! – вдруг запаниковала Ёжка.
Девушка вдруг на миг представила себе, что неизвестный жених, который к тому времени станет уже мужем возьмет и появится в ее уютной Избушке. И что делать? Как она в глаза смотреть ему будет? Ведь стыдно-то как! Скажет, что ветреная девка. То не нужен ей такой жених и за другого готова была выскочить. То вдруг попала в такое неловкое положение и сразу же с радостью согласилась замуж идти. Вертихвостка! Как есть вертихвостка!
– Чего ты испугалась, глупая? – Ростислав Всеволодович неслышно подошел к дочери и погладил по щеке. – Ну, приедет он и что? Познакомитесь, сядете, за чаем с пирожками обсудите дальнейшее будущее. Чего страшного?
– Мне стыдно, – пришлось признаться Златославе. – Скажет: «Вот ведь вертихвостка, как жизнь прижала, так про бывшего жениха вспомнила».
– Ягуся моя бестолковая, ты совсем того? – ласково обратился к царевне Терентий, постучав лапкой о столешницу, и сурово продолжил. – Вообще ентот жених сам свою кандидатуру предложил, ты ни сном, ни духом об этом не знала. Так чего глупости городишь?!
– Все равно стыдно! – огрызнулась девушка и притихла.
– Ладно, дочка, прекращай страдать! – скомандовал царь Кощей и, лукаво подмигнув, возвестил. – Я, между прочим, не с пустыми руками приехал. В сенях лари с подарками от матушки и Юрши с Владимиром, да и новостей накопилось целый воз. Так, что, милая моя, давай завтракай и поговорим с тобой, наконец, по душам.
– Марфушка, могла бы ты к завтраку стол накрыть, – негромко попросила девушка.
– Сейчас, хозяюшка! Я мигом! – выглянув из спаленки, воскликнула домовушка и быстро засеменили к печи.
Мгновением позже на столе оказались исходящие паром блины на расписном блюде, молочная каша в пузатом горшке, свежий ароматный хлеб с травами, рассыпчатый творог со сливками, мисочки с медом и вареньем, да большой пузатый чайник с травяным взваром. Кощей с довольной улыбкой следил за каждым действием домовой и дочери, которая тоже решила помочь Марфе.
Царь-батюшка тем временем размышлял, что в побеге дочери из-под венца, оказывается, были и свои положительные стороны. Изнеженная, избалованная и что уж греха таить излишне наивная девочка, за два года сильно изменилась и теперь, Кощей был совершенно точно уверен, у нее все должно было сладиться с княжичем Лиходольским. Если бы несколько лет назад Ростислав Кощей силой выдал дочь за Зареслава, ни чем бы хорошим это не закончилось. Кому, как ни Кощею это было хорошо известно.
Та, прежняя Злата, оттолкнула бы княжича, даже не попытавшись узнать. Нынешняя действительно приложит все усилия, чтобы найти общий язык с будущим супругом. Поначалу она будет ему лишь благодарна, но кто знает, во что вырастет росток признательности на благодатной-то почве.
Что почва будет благодатной, батюшка-царь тоже не сомневался. Видел он глаза княжича, когда тот впервые встретился с Златой. Видел он его лицо и в тот день, когда был вынужден сообщить, что помолвка расторгнута. А еще Кощей заметил, каким предвкушением загорелись глаза мужчины при последней встрече, когда в ответ на новую попытку сватовства, царю пришлось рассказать жениху, что у той, которую он желает видеть своей невестой, неожиданно появилась дочка. Реакция Зареслава на слова царя Кощея о ребенке тоже была достойна уважения.
«Значит, у меня появится дочка чуть раньше, чем я ожидал», – только и сказал княжич, широко улыбаясь.
Ростислав Всеволодович улыбнулся, вспомнив слова княжича Лиходольского, и с интересом принялся разглядывать спящую внучку. Светлые волосики и бровки, длинные реснички, пухлые щечки и губки – совершенно обычный младенчик и не догадаешься, что ей была уготована такая печальная судьба. Если Боги будут милостивы, Василиса никогда и не узнает, что родилась она от другой матери и отца. Ну, а он, Ростислав Кощей, как дедушка, проследит за этим, если Боги вдруг отвлекутся.
– Царь-батюшка, отведайте, что Боги послали! – немного нервничая и запинаясь, произнесла Марфа.
Домовушка вообще-то предложила царю откушать сразу, как только тот переступил порог Избушки, но мужчина с улыбкой отказался. С того момента и до пробуждения хозяюшки важный гость слушал рассказ Терентия об их житие-бытие в Избушке-на-Курьих-Ножках и знакомился с проснувшейся Василисой.
– Спасибо. Марфа! – поблагодарил Кощей, присаживаясь за стол и передавая девочку в руки матери.
Пока царь отдавала должное яствам, наготовленным ради его приезда домовушкой, Златослава с улыбкой кормила вмиг проснувшуюся Василису. Когда малютка насытилась и с весьма серьезным видом принялась разглядывать погремушку, недавно изготовленную Хмуричем, позавтракать смогла уже и сама Ёжка. Златка ела быстро, почти не чувствуя была ли еда горячей или холодной, совсем не чувствуя вкуса и запаха. Ей хотелось быстрее узнать, как поживают матушка и братья, как выросли племянники и не ожидается ли в ближайшее время очередное пополнение кощеевых внуков.
Яга точно знала, что во время завтрака беседа не состоится, ибо Ростислав Всеволодович крайне неодобрительно относился к важным разговорам во время застолья. Но если Злата ела быстро, то батюшка царь неспешно смаковал блинчики с ежевичным вареньем. Девушка глянула на отца, который явно не торопился покончить с завтраком, вздохнула и принялась есть уже более неспешно. Судя по всему, царь Кощей решил проверить, насколько хватит дочкиного терпения. А что она? А она, то есть Златослава, уже не девчонка глупая да порывистая, она и потерпеть может, унять свое любопытство.
– Хороши у тебя, Марфушка, блинцы! – похвалил Ростислав Кощей домовушкину стряпню. – Ох, хороши!
– Благодарствую, царь-батюшка! – поклонилась ему покрасневшая от смущения домовая, нервно комкая в крохотных ручках свой фартучек.
– Это я благодарен за столь теплый прием и щедрое угощение! – улыбнулся мужчина и, чтобы больше не смущать Марфу, лукаво обратился к дочери. – Ну что, Златка, готова новости слушать?
Ёжка ничего не ответила только усердно закивала и приготовилась слушать, поудобнее перехватывая Василису так и норовившую вывернутся из рук. Поняв, что маменька намерена и дальше держать ее у себя на коленях, девочка издала душераздирающий писк и замахала погремушкой.
– Ивушка, маленькая, что ты разошлась? – принялась успокаивать дитятко Яга.
– Злата, тебе надо это прозвище забыть, – покачав головой, сурово произнес Кощей. – Когда ты наденешь кольцо, она станет Василисой Зареславовной, княжной Лиходольской, и никто не должен знать иного. Это прозвище, нечаянно выскользнувшее из уст, может навести на ненужные вопросы, потому еще раз говорю тебе – забудь его раз и навсегда.
– Я понял, батюшка, – серьезно кивнув, заверила Ростислава Всеволодовича царевна и, поднявшись из-за стола, предложила. – Пройдем в горницу! А то малышка так просто не успокоится.
Златослава направилась прямиком к кровати, куда и уложила притихшую до поры до времени девочку, но стоило матушке пропасть с глаз, как Василиса снова заголосила. Ягуся, не обращая внимания на возмущения своего чада, прошла к окошку, взяла берестяной короб и вернулась к малютке. Девочка смерила мать обиженным взглядом и, собралась было повторно огласить на всю Избушку свои претензии, но тут коварная Ёжка высыпала из короба все многообразие деревянных зверят, вырезанных Хмуричем. Все обиды были тотчас забыты, матушка прощена, и резво перевернувшись со спины на животик, Василиса с довольным «гуканьем» закопалась в игрушки.
– Боевая девка вырастет, – рассмеялся царь Кощей, усаживаясь за письменный стол Яги.
– Ага, – кивнула Златка, с любовью глядя на дочь, а затем присев на край постели взглянула на отца. – Вот теперь я готова слушать.
– Ну, что ж, начну, – проговорил батюшка-царь. – В царстве нашем, слава Богам, все спокойно пока. Владимир сейчас с женой и сыновьями в Укрытье, приграничные городки проверяет.
– Уж не ждете ли вы лиха какого, от царства Светорецкого? – осторожно поинтересовалась Златослава, пытливо вглядываясь в лицо отца.
– Правильно мыслишь, доченька. Ждем, – кивнул Ростислав Кощей. – Царь Евстей плох совсем и возможно до весны не дотянет, а царевич уже корону на себя примеряет. Две седмицы назад доложил мне Радмир Прохорович, который в Укрытье посадник, что полки царевы под Любодаром встали, а оттуда до наших границ всего два дня пешего перехода. Не к добру это.
– Не к добру, – согласилась Златослава и поспешила озвучить свои опасения. – Это из-за меня, да?
– Глупости не городи! – строго погрозил дочери царь. – Царевич Иван давно на наши земли облизывается. Видит око, да зуб неймет! Ты уж прости, доченька, что сейчас тебе это говорю, но раньше бы ты слушать не стала. Иван Светорецкий, на тебе женившись, хотел наши земли к рукам прибрать. Донесли мне соглядатаи, что он де говаривал своему кормильцу, что сразу после свадебки все семейство наше изведет и через тебя царскую дочку Кощеева рода царем Белояжским станет.
– Вот значит как, – зло прошипел Яга. – Царства Белояжского Иванушка захотел? Подавится, зубы обломает да завшивеет аки пес шелудивый! Я на него порчу напущу, всю жизнь от мужского бессилия маяться будет, кобель брехливый! – Златка разошлась не на шутку, когда услышала сдавленный смешок царя Кощея. – Ой! Прости, папочка!
– Ну что ты, доченька! Я же совсем не против, – уже в открытую смеялся Ростислав Всеволодович. – Пока царевич Иван по травникам, волхвам и лекарям бегать будет у него замыслы дурные не появятся.
– Да уж, – не удержавшись, хихикнула Ёжка, но сразу посерьезнела и задала батюшке новый вопрос. – Скажи, стоит ли тревожиться? Сумеем ли оборониться, ежели что, от ворогов?
– Не переживай, дочка! – мягко улыбнулся царевне Кощей. – Наша рать не одна супротив войска чужого встанет, у нас соратники имеются. Змей Горыныч со своими витязями подсобит, еже ли что.
– А если я бы вдруг отказалась за княжича замуж идти? – осторожно осведомилась Злата и даже дыхание затаила, ответа ожидаючи.
– То витязи лиходольские на помощь полкам нашим пришли бы все равно. – с доброй усмешкой закончил царь и. посерьезнев, объяснил царевне. – Будимир Давыдович наш давний союзник и такие глупости, как твой отказ никогда не смогут повлиять на наши добрососедские отношения, хотя конечно князь будет расстроен. Зареслав любимейший из внуков и гордость князя, а еще он память о погибшем сыне, потому за него Змей переживает сильнее, чем за других княжичей.
– Спасибо, батюшка! – искренне поблагодарила его Баба Яга.
– За что же, доченька? – лукаво уточнил Ростислав Всеволодович.
– За то, что честен, за то, что простил непутевую дочь и дал ей возможность все исправить, – ответила она и застенчиво улыбнулась. – Я тебя не подведу!
– Ох, Златка! – весело рассмеявшись, погрозил ей пальцем царь Кощей. – Ты слушать новости будешь или каяться продолжишь?
– Буду слушать, – заверила Ягуся батюшку-царя и тоже засмеялась. – Что там Юрша?
– Юрий вот совсем недавно решил наладить торговлю с лесными, – огорошил царь такой новостью свою дочку. – У нас же с ними вроде как давнее перемирие, вот братец твои и решил договориться с ними о продаже снадобий целебных, мехов, да жеребцов их чудных, что единорогами зовут. Юрша решил нашу белояжскую скаковую породу улучшить.
– Вот выдумщик! – восхитилась предприимчивости старшего брата Ёжка.
– Да, он у нас такой, – добродушно усмехнулся Ростислав Кощей и вдруг, слегка нахмурившись, проговорил. – А на следующую новость не знаю, что и скажешь. Сам если уж честно был удивлен, – лицо у царя-батюшки на миг стало какое-то растерянное, но он быстро совладал с собой. – В общем, Злата, скоро у тебя младшая сестричка появится. Целители в один голос твердят, что девочка будет.
Вот чего Златослава не ожидала, того не ожидала. Молодая Яга даже рот от изумления приоткрыла, на батюшку глядюче. Вот так новость! Всем новостям новость. Это получается, скоро в тереме Белояжска маленькая царевна появится.
– Ох, радость-то какая! – восторженно выдохнула поначалу растерявшаяся девушка и, сверкнув задором в глазах, выдала опешившему батюшке. – Значит, сестричка моя и Василисушка подружками стать могут! Папочка, как же я за вас с мамой рада!
С этими словами, Златка восторженно пискнула и бросилась обнимать окончательно растерявшегося царя Кощея. На фоне такой новости, сразу же позабылись все тревожные мысли.
– Ну, полно тебе, Злата! – погладив дочь по волосам, с улыбкой проговорил Ростислав Всеволодович. – Совсем засмущала старика.
Последние слова были сказаны царем с едва чувствующейся насмешкой, которую Ёжка поначалу и не разобрала в голосе родителя. Молоденькая Баба Яга отстранилась и недоуменно глянула на батюшку. Высокого да статного русоволосого красавца, на лице которого не было ни единой морщинки, уж никак нельзя было назвать стариком. Все кто видел Ростислава Кощея впервые, могли бы решить, что перед ними мужчина лет этак тридцати пяти, когда на самом деле царю Белояжска сравнялось восемьдесят шесть лет.
Как старший в Кощеевом роду к тому же носящий венец власти Ростислав Всеволодович мог рассчитывать на очень долгую жизнь. Являясь ко всему прочему неплохим колдуном этот срок можно было смело увеличить вдвое. Видимо отсюда и пошла молва де все цари Кощеи бессмертные, коли так долго молодыми да сильными остаются. Только вот ни одному Кощею пока до старости дожить не удалось, ибо богатые земли Белояжска всегда манили и войной на царство каждый жадный до чужих богатств сосед отправлялся при первой же возможности. Хорошо хоть со Змеем Горынычем делить нечего, ему своих земель хватает, да и дружбу с Кощеевым родом князь Лиходольский ценит.
– Ох, батюшка, скажешь тоже, – весело улыбнулась Златослава, еще раз на миг приобняв родителя и присев обратно на кровать. – Что еще в царстве нашем творится?
Долго царь Кощей с дочерью беседы вел. Рассказал он ей вести последние, поделился думами своими на грядущее, да советы дельные Ягусе дал. Ёжка в свою очередь батюшке сказывала, как жилось ей эти два года, как с дочуркой управляется, да и о желании своем Академию закончить обмолвилась.
– Это ты, доченька, здраво рассудила, – похвалил ее Ростислав Всеволодович. – Раз уж ты всерьез решила Ягою становиться, надобно многое тебе узнать и Академия тебе тут и поможет. Я напишу мэтру Аристарху о твоем желании…
– Не стоит, папочка, – отчего-то смутившись, перебила отца Златослава. – Учитель обещал, что поговорит об этом с мэтрами.
– Учитель? – переспросил царь-батюшка, удивленно вскинув бровь. – Который?
– Учитель Святозар Добролюбов, – ко всему прочему Злата еще и покраснеть умудрилась.
– И где же ты встретить его умудрилась? – мягко уточнил Ростилав Кощей.
Баба Яга изумленно посмотрела на мужчину. Непонятно как-то вел себя батюшка-царь. То ли злился, то ли удивлялся словам дочери – Златка так и не могла никак понять. Кощей же, заметив удивленный взгляд царевны, никак не отреагировал, продолжая ждать от нее ответа.
– Я в Карповке его встретила, – призналась девушка, но рассказывать в подробностях о том своем приключении посчитала лишним.
– Давно? – продолжал допытываться царь.
– Хм, – задумалась Яга и со вздохом выдала, – точно не скажу, но точно больше пяти седмиц назад.
– Тогда ладно, – уже по-другому, более безмятежно произнес Ростислав Всеволодович.
– Что-то не так, батюшка? – с подозрением глядя на родителя поинтересовалась девушка.
– Все так, доченька, – улыбнулся он ей в ответ.
– Тогда чего же ты так переполошился? – хмуро глядя на батюшку, вопросила царевна.
– Добролюбов кое-какое важное дело должен был для меня сделать, – продолжая улыбаться, ответил Кощей, – когда ты про встречу с ним сказала, я грешным делом подумал, что он недавно тут побывал. Словом решил, что отлынивает он от дела-то. Но раз давненько здесь Святозар проезжал, значит, какие-то другие причины у него были.
– Какое дело? – не удержалась от вопроса любопытная Ёжка.
– Важное, – с очень серьезным выражением лица ответствовал батюшка– царь.
– Ну, па-а-апа! – возмутилась Златка.
– Цыц, дочь моя! – смеясь, велел ее царь Кощей. – Ребенка разбудишь.
– Что?! – удивилась Яга и, повернув голову, глянула на Василису.
На бархатном покрывале тихонько посапывала малютка. Одной крохотной ручкой девочка прижимала к себе фигурку зайчика, другая сжатая в кулачок лежала на покрывале. Во сне кроха то и дело смешно причмокивала губами, перебирала пальчиками свободной от игрушки руки и снова сжимала их в кулак. Ягуся улыбнулась и осторожно коснулась пальцем сжатого кулачка. Василиса засопела громче, но так и не проснулась.
– Спит, – ласково пробормотала Златослава и, переведя взгляд на отца, спросила. – Ты ведь не скажешь, что за дело, да?
Кощей только головой отрицательно качнул и улыбнулся.
– Ну, значит не мое дело, – равнодушно подвела итог Яга.
Глава 8. Как Бабу Ягу замуж отдавали
За беседой Кощей с Ягою допоздна засиделись. Многое обсудить успели, о многом поговорить, да дела на будущее загадывали. Ростислав Всеволодович в Сколки уже в густых сумерках отправился. Злата пыталась отговорить отца, в Избушке ночь коротать предложила, но отказался царь– батюшка.
– Нет, Златка, возвращаться мне надобно, – покачал головой мужчина. – Задержусь тут, люд в Сколках любопытствовать станет, а тебе это сейчас ни к чему. Завтра меня жди после полудня. Доброй ночи, доченька!
С этими словами Ростислав Кощей покинул Избушку-на-Курьих-Ножках, направляясь обратно в Сколки. Ёжка проводила родителя до крыльца и стояла там кутаясь в тулупчик до того момента, пока батюшка не скрылся из виду, затем зевнула и поплелась спать укладываться.
Ночь отчего-то выдалась для Ёжки неспокойной. Сны снились гнетущие, долгие и утомительные. Проснувшись утром, Златослава чувствовала себя так, будто вовсе не спала. Пыталась она сны свои припомнить, но так ничего из этого не получилось, даже обрывка какого не вспомнилось Бабе Яге, только голова разболелась. Чувствуя, что с мамкой неладное что-то творится, притихла и Василиса, не капризничала, как по утрам обычно бывало.
Завтрак прошел в тишине и покое, а после него решила Злата с подарками от родных разобраться. Оставив малютку в спаленке под присмотром Терентия, девушка вышла в сени и оглядела присланное. Три небольших сундука и два внушительных берестяных короба преграждали путь на чердак. Баба Яга чуток подумала и подхватила один короб, оказавшийся довольно легким, и понесла к себе в спальню.
Вернувшись к фамильяру и находящейся под его приглядом Василисе, Ягуся донесла короб до кровати, рядом с которой его и поставила, а сама присела на краешек одеяла. Златка откинула крышку, крепившуюся на специальных кожаных ремешках, и заглянула внутрь. Первое, что бросилось в глаза Яге это плотный кусок шерсти, прикрывавший подарки. Девушка вынула его, аккуратно свернула и положила подле себя, решив, что хорошая ткань ей еще пригодится.
Снова заглянув в короб, Златка даже пискнула от восторга и изумления, любуясь яркой вышивкой детской рубашонки. Какое-то время царевна только смотрела, потом тряхнув головой, решительно принялась доставать вещи. Один за другим вынимала Ёжка детские наряды, и чем ближе было дно короба, тем одежка увеличивалась в размерах, если самая первая рубашонка даже уже была чуточку маловата для подросшей Василисы, то последнее платьице было сшито для девочки лет пяти. Баба Яга с восхищением разглядывала вышитые нитями и бисером рубашечки, рассчитанные на ребенка двух-трех годков, первые платья заморского шелка и бархата, обшитые речным жемчугом, уже для девочки четырех¬пяти лет, нижние рубахи тонкого льна с затейливой обережной вышивкой, сарафанчики. Ох, и много всего было в том коробе. Злата изучила внимательно каждый наряд, а затем, осторожно все свернув, убрала в шкаф до поры до времени, а короб отнесла обратно в сени, вернувшись назад уже с другим.
И вот опять откидывая крышку уже другого короба, Яга затаила дыхание, ожидая, что же там будет внутри. Василиса до того момента мирно перебирающая своих деревянных зверят, заинтересовалась тем, что же такого интересного нашла матушка в большом коробе, отбросила в сторону игрушку и, громко пыхтя, поползла к родительнице.
– Что, птичка-синичка, тоже интересно, что там бабуля и дядюшки твои прислали? – смеясь, спросила у дочки Баба Яга и переместила любопытствующего ребенка к себе на колени. – Ну, давай вместе посмотрим.
В этом коробе тоже были детские наряды, но не так много как в первом. Под платьями нашлись ботиночки и сафьяновые туфельки разных размеров, а еще Ягуся выудила целую кучу платочков, ленточек и поясков. Маленькая Василиса сопровождала каждую новую вынутую из нутра короба вещь веселым писком и даже пыталась хлопать в ладоши, что ей пока не очень-то и удавалось. Вредные ладошки так и норовили друг с другом разминуться.
– Вот это ничего себе! – удивленно выдохнула Злата, обнаружив на дне короба вместительную глубокую шкатулку, расписанную яркими цветами.
Вынув шкатулку, Ёжка положила ее на постель и откинула крышку. Золото да каменья драгоценные, что в шкатулке оказались, вмиг замерцали ярко и зазывно, словно уговаривая взять их в руки и рассмотреть поближе, что Златослава и поспешила сделать. Браслеты и перстеньки, сделанные на детскую ручку, радовали покрытыми эмалью божьими коровками, алыми земляничками-рубинчиками, малахитовыми листиками, сапфирами– незабудками, жемчужными ландышами, лазуритовыми колокольчиками и янтарными стрекозами. Диво дивное из каменьев и золота сделанное, такое и впрямь только княжне и пристало носить.
Златка не удержалась и надела на ручку дочери крошечный литой браслетик с земляничками, всего в мизинец шириной. Василиса сначала насупилась и потрясла ручкой, словно пытаясь смахнуть украшение, но мелькнувшие алые искорки ее заинтересовали, и малютка завороженно принялась разглядывать браслетик, потом и в ротик потащила. Яга только рассмеялась тихонечко и снова закопалась драгоценности.
В шкатулке нашлись и сережки, и бусики, и броши чудные. Все это было маленькое детское и диво до чего затейливо сработанное. Постарались золотых дел мастера на славу. Уважили маленькую царевну, а в скором времени и будущую княжну.
– Ух, Василиска, да ты у нас девица с богатым приданным! – мурлыкнул Терентий, тоже подобравшийся поближе и рассматривающий драгоценности с ленивым интересом.
– У-уа-а-а! – вынув изо рта браслет, ответила малышка и снова засунула обратно.
– Правильно говоришь! – насмешливо произнес кот и задумчиво выдал. – Мы тебя раньше двадцати годочков замуж не отдадим, пусть дите натешится, наиграется…
– Девой старой станет, – фыркнув, закончила Яга и вдруг призадумалась.
В голове Ягуси вмиг пролетело двадцать лет, и она с ужасом представила, что ее уже взрослая доченька возьмет да собственное гнездо совьет, оставит мамку, замуж выйдя. Да так живо она себе это представила, что аж вздрогнула.
– Никакого замужества лет до тридцати! А лучше до сорока! Пусть деточка при маме будет, – твердо заявила Златослава и под насмешливый взгляд фамильяра принялась собирать разбросанные украшения.
– Ты мамку не слушай, – назидательно произнес Реня, обращаясь к девочке, – горячку она порет от любви излишней материнской. Отдадим мы тебя замуж после двадцати годочков, не переживай! Княжича найдем самого что ни наесть достойного, а может и королевича…
– Ну тебя, Ренька! – отмахнулась от фамильяра Злата. – Княжичи, королевичи… Главное, что бы мужчина был хорошим и любил ее, а кем он там буде все равно.
– Ай, не скажи, Ягуся! – фыркнул кот. – Василисушка у нас почти княжна Лиходольская, ей за простых мужиков замуж никак нельзя, пусть хоть трижды хорошие и четырежды любят.
– Хм, – задумалась Ёжка и, не удержавшись, в кулачок хихикнула. – Мы с тобой уже на двадцать с лишним лет вперед жизнь распланировали, будто волхвами сделались.
– Мда, – фыркнул насмешливо Терентий, почесав лапой за ухом. – И то верно, чего-то мы с тобой, Ягуся моя, разошлись.
Баба Яга и кот переглянулись и прыснули со смеху. Это ж надо было так разгорячиться, что всерьез обсуждать принялись нескорое будущее малютки, которой и года еще не минуло. Отсмеявшись, Златослава пересадила дочку обратно на постель, придвинула ее игрушки и обозрела вынутые из короба вещи.
– Хорошего понемногу, – решительно произнесла царевна и принялась раскладывать подаренное в шкаф.
Когда под завязку заполнились несколько полок, девушка присела на сундук и призадумалась. Места в шкафу осталось не много, а ведь еще не распакованы остальные подарки родных. Куда девать богатство, которое некуда будет класть, Яга понятия не имела. Нужен еще один шкаф, но где его добывать, а главное, куда его ставить, Златка даже не представляла. Интересно, как же в Избушке-на-Курьих-Ножках Бабки Ёжки целыми семьями жили? Надо у Летописи поинтересоваться, может, что дельное присоветует.
– Хозяюшка, на стол когда накрывать? – заглянув в спаленку, спросила домовушка.
– Вот батюшка придет, тогда и накрывать будем, – не задумываясь, ответила Ёжка и попросила, – только ты, Марфуш, для малышки молочка сейчас принеси. Я ее покормлю и спать уложу.
Марфа исчезла, и тот час появилась с требуемым. Поблагодарив домовушку, Златослава направилась к попискивающей от усердия Василисе, которая пыталась стянуть со своей поднятой вверх ножки теплый полосатый носочек. Яга улыбнулась, подхватила дочку на руки, чмокнула в румяную щечку, поправила пострадавший носок и принялась кормить непоседливое дитятко. Когда молоко почти закончилось, малютка нахмурила бровки, обеими ручонками отвела кормившую ее руку матушки и заразительно зевнула. Ёжка не удержалась и зевнула тоже, прикрыв рот свободной ладошкой и стараясь не хихикать. Вот ведь! Выспалась же сама, а стоило дочке зевнуть, тут и мамку в сон вместе с ней клонить начало.
Большие Василисины глазища пару раз сонно моргнули и закрылись. Баба Яга еще немного посидела, подождала, пока ребенок заснет крепче и, поднявшись, направилась к колыбельке, чуть-чуть покачивая кроху на своих руках. Уложила девочку, укрыла одеяльцем, провела пальчиками по взлохмаченной светлой макушке и решительно направилась в кухню, Марфе помогать.
– Уснула? – деловито поинтересовался Терентий, уже к тому моменту умявший половину миски творога со сливками.
– Да, – подтвердила Ягуся и поспешила на подмогу домовушке.
Прибегнув к колдовству своему домашнему, Марфушка одновременно могла и пироги из печи вынуть, и тесто, из кадушки вылезающее, назад водворить, и блинцы поджаривающиеся перевернуть. Только вот и Ёжка без дела сидеть не любила и потому подскочила к сковороде, скоренько блинчик готовый сняла, тесто в сковороду чугунную залила, да назад на огонь поставила, а сама быстрее блинчик мазать маслицем, чтобы не подсох. Домовушка же тем временем сноровисто ватрушки с творогом да ягодой моченой лесной лепила, и так это у нее все ловко выходил, что Злата загляделась даже. У царевны выпечка тоже хороша получалась, да все ж не такая, как из-под Марфушкиной руки выходила. А уж какие пироги чудные да нарядные домовушка пекла, загляденье просто: и цветы, и птицы, и зверушки из теста слепленные, как живые смотрелись.
– Пойду за Василисой присмотрю, – изрек, наконец, Терентий, расправившийся с творогом и успевший уже мордочку свою лапкой тщательно умыть.
– Иди, иди! – подхватила домовушка. не оглядываясь. – Негоже деточке одной в спальне без присмотра быть. Вдруг проснется, испугается.
– Ее, пожалуй, напугаешь, – добродушно проворчал фамильяр и, помахивая пушистым хвостом, направился в спальню.
Тук-тук. Златослава повернулась к окошку, в которое тихонечко постучались, и широко улыбнулась, помахавшему ей Хмуричу. Лешего всего день не было, а она уже соскучилась по нему, добрым другом он для Ёжки успел стать.
Баба Яга головой кивнула, приглашая лешего войти, но тот лишь головой покачал, пальцем поманив девушку наружу. Ягуся недоуменно глянула на Хмурича, но поспешила одеться и выскочить на крыльцо.
Леший поджидал Злату на первой ступени, нетерпеливо постукивал пальцами по перилам. Взгляд у мужчины был тревожный. Он то и дело оглядывался через плечо на лес и все сильнее и сильнее угрюмился. – Здравствуй, Златка! – поприветствовал девушку леший.
– И тебе не хворать! – отозвалась царевна, придерживая на груди накинутый наспех тулуп. – Что-то случилось? Ты прямо сам не свой.
– Случилось…, не случилось, – с расстановкой пробормотал лешак и несколько раздраженно добавил. – Нехорошее что-то в лесу творится. Со стороны Ветряного кряжа к границе нашего леса нехороший туман наползает, колдовством темным от него за версту несет. Зверье тревожится. Птицы то место стороной облетают. Деревья и те не такие как были. Словом тревожно мне, Злата. Очень тревожно, за вас в особенности, потому и пришел. Знаю, что у тебя купол охранительный есть, разверни его поскорее и лучше бы тебе пока носу одной без меня или Прокопия в лес не казать.
– Сказать хочешь, что опасность может ждать? – нахмурилась уже и Ягуся, передернула плечиками от расползшихся по спине мурашек страха. – Что же там такое может быть, как думаешь?
– Сам я с таким никогда не сталкивался, но Осталец мне о подобном сказывал, – задумчиво начал говорить Хмурич. – Говорил, что однажды в лесу появился чернокнижник. Лихие и жуткие дела он творил: мертвых из могил поднимал, души в сосуды запечатывал, туман ядовитый насылал, мор на деревни, детей в то время много пропало. Словом, страшный человек был. Его, конечно, колдуны-воители споймали и живенько на тот свет отправили, хотя и полегло их немало, прежде чем скрутить его смогли. Сильный чернокнижник был.
– Думаешь и сейчас так? – с ужасом спросила Златка, мысленно перебирая в уме, что она знает о чернокнижниках.
– Не уверен, – досадливо скривился мужчина и пояснил. – От тумана того никакого вреда пока не было, кроме страха беспричинного, что на все живое нагоняет. Деревья, что в тумане растут, я чувствую, живые они, но спят крепко. В нашем лесу деревья уже сок нагоняют, к весне готовятся, а эти спят, будто первых морозов ждут.
